Теоретический анализ международно-правовых санкций и гарантий в свете констатации их сопоставимости

ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫХ САНКЦИЙ И ГАРАНТИЙ В СВЕТЕ КОНСТАТАЦИИ ИХ СОПОСТАВИМОСТИ <*>

А. М. ИБРАГИМОВ

Ибрагимов Ахмед Муслимович, доцент кафедры международного права Дагестанского государственного университета, кандидат юридических наук.

Международное право располагает достаточно результативными средствами обеспечения выполнения обязательств государств и других своих субъектов. Об этом свидетельствует международная практика. Вместе с тем, выполняя свои задачи с помощью различных средств и методов обеспечения должного поведения участников договоров, указанные средства могут в той или иной мере обнаружить сопоставимость. Такое утверждение в полной мере относится к международно-правовым санкциям и гарантиям.

Ключевые слова: обязательства, поведение, выполнение, принуждение, санкции, ответственность, международные гарантии.

International law has quite effective means of assurance of liability of states and their other subjects. An international practice proves it. Besides, fulfilling their tasks by means of different methods of supply of appropriate behavior of the participants of the agreement, the noted means can reveal some level of comparability. Such a statement in full measure refers to international-law sanctions and guarantees.

Key words: liability, behavior, fulfillment, compulsion, sanctions, responsibility, international guarantees.

На любом этапе своего развития государство, нарушающее свои международные обязательства, рискует потерять преимущества, вытекающие из участия в международном общении. По мере углубления взаимозависимости государств те или иные преходящие, мнимые, по сути, преимущества от нарушения международного права все реже могут превышать отрицательные последствия его неисполнения. Наиболее общая санкция за поведение, отклоняющееся от установленной правом нормы, состоит в том, что правонарушитель лишается возможности пользоваться преимуществами, вытекающими из нарушенной им нормы или даже из целого нормативного комплекса, элементом которого эта норма является. Санкция в ее специальном международно-правовом выражении выступает важным стимулом правомерного поведения государств и других субъектов права. В международно-правовой науке особого внимания заслуживает вопрос о санкциях как мерах принуждения и международно-правовых гарантиях, рассматриваемых в данной статье в качестве специальных средств обеспечения интересов государства, которому дана определенная гарантия как с позиции оценки их влияния на обеспечение международных обязательств, так и с точки зрения очевидного их созвучия. Рассуждая о сопоставимости или известном тождестве понятий международно-правовых гарантий и международных санкций, необходимо отметить, что эти явления могут быть как звеньями одной цепи (зачастую санкции причисляются к юридическим гарантиям), так и независимыми стадиями международного процесса. В теории существуют разнообразные систематизации санкций, впрочем, как и различные подходы к их трактовке <1>. В данной статье невозможно подробно остановиться на анализе научных трактовок санкций (они общеизвестны и подробно рассмотрены в приведенной в сноске книге И. И. Лукашука о праве международной ответственности). Тем не менее без ущерба для выполнения поставленной нами в работе задачи важно сосредоточиться на некоторых устаревших и новых аспектах санкций, применяемых государствами в одностороннем и многостороннем (коллективном) порядке. -------------------------------- <1> См.: Лукашук И. И. Право международной ответственности. М., 2004. С. 306 - 311.

В недавнем прошлом меры, применяемые в одностороннем порядке, зачастую назывались санкциями (самопомощью). Под такими санкциями в теории международного права понимались меры принуждения, применяемые государством (реже - несколькими государствами) против государства, уклоняющегося от ответственности за совершение им международного правонарушения (реторсии, репрессалии, самооборона, непризнание, разрыв и приостановление дипломатических, консульских, торговых и иных отношений, а также аннулирование международного договора). Прибегали к ним на практике лишь те субъекты, которые способны были использовать меры принудительного характера, вплоть до применения суровых экономических санкций или жесткой военной силы. Сторонники реализма в международных отношениях объясняют это тем, что в большинстве случаев государства выполняют свои международные правовые обязательства тогда, когда их интересы совпадают с содержанием юридической нормы, а в ином случае - из боязни принуждения, насилия со стороны более сильного государства <2>. -------------------------------- <2> Tseming Yang. International Treaty Enforcement as a Public Good: Institutional Deterrent Sanctions in International Environmental Agreements // Michigan Journal of International Law. Vol. 27. 2006. P. 1140.

Тем не менее применение подобных односторонних мер сопряжено с некоторыми проблемами. Прежде всего усилия, связанные с применением односторонних мер (раньше - санкций), могут повлечь значительные материальные затраты. Цена применения торговых санкций - утрата экономических возможностей; военная интервенция требует значительных финансовых затрат, ведет к потере жизней собственных граждан <3>. В результате применения односторонних мер могут пострадать и дружеские отношения не только с государством, против которого применяют санкции, но и с любым третьим субъектом, не поддерживающим подобные действия. С таким далеко не полным списком побочных эффектов представляется, что односторонние санкции могли находить свое практическое применение только в руках наиболее могущественных государств <4>. Потом, односторонние ответные меры, могущие трактоваться как санкции, способны восприниматься как незаконные. Сегодня ведь не существует объективного критерия оценки неправомерности первичного нарушения или справедливости и пропорциональности реакции на него, именно поэтому ответные действия могут выглядеть как необоснованное применение силы или нарушение международного права <5>. С принятием в 2001 г. проекта Статей об ответственности государств за международно-противоправные деяния положение дел с односторонними санкциями (самопомощью) изменилось. -------------------------------- <3> Abram Chayes, Antonina Handler Chayes. The New Sovereignty: Compliance with International Regulatory Agreements. Harvard University Press, 1998. P. 2. <4> Rober M. Axelrod. The Evolution of Cooperation. Basic Books, 1984. P. 183. <5> Tseming Yang. International Treaty Enforcement... P. 1140.

В этом проекте Комиссия международного права ООН (КМП) исходит из того, что средства и виды самопомощи (односторонних санкций) следует называть контрмерами (в науке такой подход предлагался достаточно давно <6>), а санкции должны применяться централизованно. Г. И. Курдюков пишет, что в КМП, по существу, было выражено общее согласие, что санкции должны ограничиваться мерами, применяемыми каким-либо международным органом, в пределах своей компетенции, прежде всего Советом Безопасности ООН. Следовательно, санкции - это меры в системе коллективной безопасности государств <7>. Теперь после такого четкого и, главное, ожидаемого размежевания понятий мы можем окончательно утверждать, что только коллективные меры принуждения к государству-правонарушителю называются санкциями. Они занимают специфическое место в механизме процессуального урегулирования и выполняют функцию охраны международного правопорядка <8>. -------------------------------- <6> См.: Скакунов Э. И. Самооборона в международном праве. М., 1973. С. 37; Курис П. Международные правонарушения и ответственность государства. Вильнюс, 1973. С. 47, 49 - 50; Yearbook of the International law Commission 1963. Vol. II. New York, 1964. P. 234. <7> Курдюков Г. И. Понятие контрмер и условия их применения // Международное публичное право. Курс лекций / Отв. ред. д-р юрид. наук, проф. Г. И. Курдюков. Казань, 2004. С. 168. <8> См.: Давид В., Василенко В. Механизм охраны международного правопорядка. Брно, 1986. С. 247 - 248, 253.

В случае с гарантиями, казалось бы, нет нужды говорить о санкциях. Однако результат деятельности гаранта в случае нарушения гарантируемого соглашения может привести к постановке вопроса о применении принуждения в отношении нарушившей стороны, когда она пытается уйти от международно-правовой ответственности. Принимая во внимание тот факт, что ответственность и санкции суть взаимосвязанные, хотя и не совсем идентичные понятия <9>, важно подчеркнуть, что применение гарантий в известной мере обладает чертами принуждения и могло бы подпадать под определение "санкций", однако в формальном смысле таковым не является. И прежде всего это связано с тем, что санкции являются средствами имплементации ответственности <10>. Сами же гарантии направлены на восстановление статус-кво, а не на возложение на государство-нарушителя дополнительного бремени. Их основная функция - поддерживать и в случае необходимости влиять на восстановление определенного порядка вещей, определенного состояния международных отношений. Гарантии, хотя и будут в чем-то выглядеть как меры принуждения, все же не будут являться санкциями. -------------------------------- <9> См.: Василенко В. А. Международно-правовые санкции. Киев, 1982. С. 52 - 53. <10> См.: Лукашук И. И. Указ. соч. С. 308.

Санкции как способ воплощения ответственности предполагают дополнительные меры: не только прекращение международно-противоправного деяния со стороны нарушителя, возвращение к предыдущему состоянию, но и определенные действия, которые обязан выполнить нарушитель в пользу пострадавшего. То есть в результате возникновения ответственности и применения санкций возникает обязанность нарушителя претерпеть негативные последствия своих действий <11>. В этом состоит основная функция, если угодно, основное задание санкций. -------------------------------- <11> См.: Там же. С. 18.

Гарантии, в свою очередь, не предполагают таких негативных последствий, хотя и могут их иметь в качестве побочного результата. Так, например, в случае с гарантируемыми соглашениями в сфере безопасности одним из нежелательных, но вполне возможных последствий может быть прекращение дипломатических, торгово-экономических отношений, что, без сомнения, повлечет за собой материальные и моральные потери. Необходимо отметить, что нельзя говорить о взаимоисключающем характере санкций и международно-правовых гарантий. Так, если потерпевшее государство самостоятельно или через международные органы призывает к ответственности государство-нарушителя, накладывает на него определенные обязательства относительно прекращения международно-противоправного деяния, возмещения ущерба, это не означает автоматически отмены необходимости применения международно-правовых гарантий. Гарантии потому и носят такое свое название, что их содержание предполагает активные дополнительные действия по обеспечению того или иного состояния. Гарантии могут стать и дополнительным стимулом к выполнению государством-нарушителем обязанности претерпеть негативные последствия. Впрочем, верным может оказаться и обратное утверждение. Например, в условиях невозможности для пострадавшего государства призвать нарушителя к ответственности применение гарантий может стать связующим звеном между международно-противоправным действием и санкциями. Таким образом, институты санкций и международно-правовых гарантий пересекаются в том, что касается обеспечения выполнения международного права, и в частности его договорной части. Как пишет Л. Х. Мингазов, применение санкций, их оптимизация служат обеспечению международных обязательств государств, в этом смысле они гарантируют достижение результата в применении норм международного права <12>. Основные различия двух институтов сводятся к их принадлежности разным областям регулирования в системе международного права. Важно, что гарантии и санкции могут применяться как параллельно, так и последовательно. Однако возможно и независимое применение этих институтов к одним и тем же фактическим обстоятельствам. -------------------------------- <12> Мингазов Л. Х. Эффективность норм международного права. Казань, 1990. С. 54 - 56.

Название документа