"Яновец и другие против России": катынская трагедия в прокрустовом ложе судебных решений

"ЯНОВЕЦ И ДРУГИЕ ПРОТИВ РОССИИ": КАТЫНСКАЯ ТРАГЕДИЯ В ПРОКРУСТОВОМ ЛОЖЕ СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЙ

М. Т. ТИМОФЕЕВ

Тимофеев Максим Тимофеевич, кандидат юридических наук, докторант факультета правовых исследований Центрально-европейского университета (Будапешт, Венгрия).

В комментарии представлен анализ Постановления Большой Палаты Европейского суда по правам человека по делу "Яновец и другие против России", которое касалось обязательств государства по осуществлению надлежащего расследования преступлений, совершенных не только до вступления Конвенции в силу для России, но и до появления Конвенции как таковой. Автор отмечает, что комментируемое Постановление свидетельствует, в частности, о том, что далеко не все обстоятельства событий прошлого и связанных с ними национальных и личных трагедий безболезненно укладываются в прокрустово ложе судебных решений.

Ключевые слова: Европейский суд по правам человека, Конвенция по защите прав человека и основных свобод, право на жизнь, позитивные обязательства, юрисдикция temporis, насильственные исчезновения, бесчеловечное и унижающее достоинство обращение.

Катынская трагедия и трагедия заявителей: обстоятельства дела

Заявителями по делу "Яновец и другие против России" являлись родственники польских военнослужащих и должностных лиц, которые весной 1940 года были расстреляны сотрудниками НКВД СССР без суда вместе с более чем 21000 других лиц. Это произошло после того, как польские военнопленные провели в советских лагерях или тюрьмах более полугода после вторжения Красной армии в Республику Польша в сентябре 1939 году <1>. Погибшие были погребены в братских могилах в Катынском лесу под Смоленском <2>. Советские власти отрицали свою причастность к внесудебным казням, утверждая, что данные преступления были совершены нацистской Германией. В советское время о судьбе польских военнопленных ничего не было известно. В апреле 1990 года власти Советского Союза признали факт внесудебных казней, и польской стороне были переданы списки убитых польских заключенных. Позднее, в 1992 году российские власти передали польским властям документы, доказывающие, что решение о казнях принимали лично И. Сталин и Политбюро <3>. -------------------------------- <1> Пятнадцать заявителей проживают в Польше и США и являются родственниками двенадцати жертв внесудебных казней, среди которых помимо пленных офицеров польской армии были полицейские и директор начальной школы. <2> В действительности, Катынский лес был не единственным местом казней и погребения, однако он дал наименование трагедии, поскольку именно там, рядом с Козельским лагерем, в котором содержались польские военнопленные, в 1943 году были обнаружены и эксгумированы трупы убитых поляков. В Катынском лесу было убито и захоронено 4421 человек из 21857 военнопленных. В Старобельском лагере около Харькова было убито 3820 человек; в Осташковском лагере в Калининской области (место захоронения - Медное) - 6311. Наконец, еще 7305 человек были убиты в других лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии. См.: European Court of Human Rights (далее - ECtHR). Janowiec and Others v. Russia. Applications Nos. 55508/07 and 29520/09. Judgment of 16 April 2012. § 16, а также копию оригинала записки Председателя КГБ при СМ СССР А. Н. Шелепина Н. С. Хрущеву: URL: http://rusarchives. ru/publication/ katyn/05.shtml (дата обращения: 13.12.13). <3> В частности, выписку из Протокола N 13 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) "Вопрос НКВД СССР" от 5 марта 1940 года. URL: http://rusarchives. ru/publication/ katyn/02.shtml (дата обращения: 13.12.13).

В сентябре 1990 года Главная военная прокуратура приступила к расследованию массовых убийств. В ходе ряда следственных действий была подтверждена гибель 1803 польских военнопленных, а также установлена личность 22 из них <4>. Однако в 2004 году расследование было прекращено в связи со смертью предположительно виновных лиц. Текст постановления о прекращении уголовного дела до настоящего времени остается секретным; значительная часть томов уголовного дела также была засекречена. Заявители не были ознакомлены с постановлением о прекращении уголовного дела или иной информацией о расследовании, а их требования об ознакомлении с постановлением и лишении его грифа "совершенно секретно" отклонялись российскими судами. Российские власти также отказали в предоставлении копии данного постановления Европейскому суду. Заявители неоднократно обращались с требованиями о реабилитации их родственников, однако они были отклонены Главной военной прокуратурой и российскими судами. -------------------------------- <4> См.: Письмо начальника управления надзора за исполнением законов о федеральной безопасности генерал-майора юстиции В. К. Кондратова председателю правления Международного историко-просветительского, благотворительного и правозащитного общества "Мемориал" Рогинскому А. Б.

Суть жалобы и процедура в Европейском суде

Настоящее дело было инициировано двумя заявлениями, поданными в Европейский суд в 2007 и 2009 годах родственниками жертв Катынского расстрела. Заявители утверждали, во-первых, что российские власти не исполнили вытекающее из положений статьи 2 Конвенции (право на жизнь) обязательство провести адекватное и эффективное расследование обстоятельств причинения смерти их родственникам. Во-вторых, они жаловались на нарушение требований статьи 3 Конвенции (право не подвергаться пыткам и негуманному обращению), полагая, что отсутствие информации об участии их родственников в сочетании с позицией российских властей, отказывающих им предоставить соответствующую информацию, составляет бесчеловечное и унижающее их достоинство обращение. Палата Европейского суда (V Секция) 6 октября 2011 года провела устные слушания, на которых помимо представителей сторон выступил представитель польского правительства, которому ранее было предоставлено право вступить в процесс в качестве третьей стороны. 16 апреля 2012 года Палата вынесла Постановление по делу <5>. Европейский суд постановил четырьмя голосами судей против трех, что жалоба о нарушении российскими властями обязательства по проведению эффективного расследования, вытекающего из положений статьи 2 Конвенции, не может быть рассмотрена по существу <6>, и пятью голосами против двух, - что в данном деле российские власти нарушили требования статьи 3 Конвенции <7>. -------------------------------- <5> ECtHR. Janowiec and Others v. Russia. Applications Nos. 55508/07 and 29520/09. Judgment of 16 April 2012. Судьи А. Ковлер (избранный от России) и Г. Юдкивска (избранная от Украины) выразили совместное совпадающее мнение по настоящему делу. См.: Janowiec and Others v. Russia. Joint concurring opinion of Judges Kovler and Yudkivska. <6> Против такого решения Палаты голосовали судьи Д. Шпильманн (избранный от Люксембурга), М. Виллигер (избранный от Лихтенштейна) и А. Нуссбергер (избранная от Германии). См.: Janowiec and Others v. Russia. Joint partly dissenting opinion of Judges Spielmann, Villiger and . Палата аналогичным большинством голосов также постановила, что отказ российских властей предоставить копию постановления о прекращении уголовного дела, вынесенного в 2004 году, составил нарушение предусмотренного статьей 38 Конвенции обязательства сотрудничать с Европейским судом. В меньшинстве оказались судьи А. Ковлер, К. Юнгвирт (избранный от Чехии) и Б. Цупанчич (избранный от Словении). См.: Janowiec and Others v. Russia. Partly dissenting opinion of Judge Kovler, joined by Judges Jungwiert and . <7> Против этого решения Палаты голосовали судьи К. Юнгвирт и А. Ковлер, выразившие совместное частично особое мнение. См.: Janowiec and Others v. Russia. Joint partly dissenting opinion of Judges Jungwiert and Kovler.

24 сентября 2012 года дело было передано на рассмотрение Большой Палаты по ходатайству заявителей. Позднее несколько некоммерческих правозащитных организаций ("Open Society Justice Initiative" <8>, "Amnesty International" <9>, "Public International Law and Policy Group" <10>, а также совместно "Мемориал", "European Human Rights Advocacy Centre" и "Transitional Justice Network" <11>), которым было предоставлено право вступить в процесс в качестве третьих сторон, подали письменные замечания. 21 октября 2013 года Большая Палата Европейского суда вынесла Постановление по делу <12>. Большая Палата постановила тринадцатью голосами против четырех, что Суд не вправе рассмотреть по существу жалобу о нарушении российскими властями процессуальных требований статьи 2 Конвенции, и двенадцатью голосами против пяти, - что российские власти не нарушили требования статьи 3 Конвенции <13>. Большая Палата также постановила единогласно, что российские власти нарушили требования статьи 38 Конвенции (обязательство сотрудничать с Европейским судом) <14>. -------------------------------- <8> Case of Janowiec and Others. Written Comments of the Open Society Justice Initiative. URL: http://www. opensocietyfoundations. org/ sites/default/files/ echr-janowiec-written - comments-20130116.pdf (дата обращения: 02.12.2013). <9> Case of Janowiec and Others. Written observations of Amnesty International. URL: http://www. amnesty. org/pt-br/library/ asset/I0R61/001/2013/en/ 2f7e3df1-7280-46e7- 802a-008885788722/ior610012013en. pdf (дата обращения: 02.12.2013). <10> Case of Janowiec and Others. Third Party Intervention by Public International Law and Policy Group. URL: http://publicinternationallaw andpolicygrouPorg/ wp-content/uploads/2012/12/12.12.21_KATYN-Amicus_PILPG_FINAL. pdf (дата обращения: 02.12.2013). <11> Case of Janowiec and Others. Third Party Intervention by Human Rights Centre "Memorial", European Human Rights Advocacy Centre, and Essex Transitional Justice Network. URL: http://www. memo. ru/uploads/files/914.pdf (дата обращения: 02.12.2013). <12> ECtHR [GC]. Janowiec and Others v. Russia. Applications Nos. 55508/07 and 29520/09. Judgment of 21 October 2013. Совпадающие мнения по настоящему делу выразили судьи А. Гюлумян (избранная от Армении) и Д. Дедов (избранный от России). См.: Janowiec and Others v. Russia [GC]. Concurring opinion of Judge Gyulumyan; Concurring opinion of Judge Dedov. <13> С заключением Большой Палаты по статье 2 и статье 3 не согласились судьи И. Зиемеле (избранная от Латвии), В. Де Гаэтано (избранный от Мальты), Ю. Лафранк (избранная от Эстонии) и Х. Келлер (избранная от Швейцарии), которые выразили совместное частично особое мнение. См.: Janowiec and Others v. Russia [GC]. Joint partly dissenting opinion of Judges Ziemele, de Gaetano, Laffranque and Keller. Судья К. Войтычек (избранный от Польши) согласился с выводом Большой Палаты относительно неприменимости статьи 2 Конвенции, но не разделил мнения большинства об отсутствии нарушения требований статьи 3 Конвенции. См.: Janowiec and Others v. Russia [GC]. Partly concurring and partly dissenting opinion of Judge Wojtyczek. <14> Данный аспект Постановления не освещается в настоящем комментарии.

Аргументация Европейского суда

Вопрос первый: процессуальные требования статьи 2 Конвенции и юрисдикция ratione temporis Суда

Большая Палата Европейского суда пришла к тому же выводу, что и ранее Палата: Суд не вправе рассмотреть жалобу на нарушение процессуальных требований статьи 2 Конвенции по существу. При этом данная часть жалобы, по сути, была разрешена Большой Палатой Суда на этапе формулирования общих принципов <15>. -------------------------------- <15> В Постановлении Палаты в общей сложности около шести страниц было посвящено анализу жалобы по статье 2 Конвенции. В Постановлении Большой Палаты шесть с половиной страниц было посвящено только общим принципам, применимым в делах данной категории.

Европейский суд начал с того, что подчеркнул, что Конвенция не возлагает на государства-участники обязательств в отношении событий, которые произошли до вступления Конвенции в силу для потенциального государства-ответчика. Соответственно, Суд не обладает юрисдикцией ratione temporis в отношении таких событий. Тем не менее, существуют случаи, в которых юрисдикция Суда распространяется на ситуации, возникшие до даты вступления Конвенции в силу (критической даты). Это возможно, постольку поскольку согласно устоявшейся практике применения Европейским судом положений статей 2 и 3 Конвенции на государстве лежит не только негативная обязанность не допустить лишения человека жизни или причинения ему физических и моральных страданий, но и позитивное обязательство расследовать случаи причинения смерти или бесчеловечного обращения. При этом указанные негативное и позитивное обязательства, хотя и связаны с одним событием, относительно автономны и могут быть отделены друг от друга. Если случай причинения смерти произошел до критической даты, однако расследование этого случая происходит после, Суд будет обладать юрисдикцией ratione temporis в отношении обязательства по проведению эффективного расследования, хотя и не будет вправе рассмотреть вопрос о соблюдении государством материальных требований статьи 2 Конвенции <16>. -------------------------------- <16> Janowiec and Others v. Russia [GC]. § 128 - 132.

Впрочем, отметил Суд, в последнем случае принцип правовой определенности требует того, чтобы юрисдикция ratione temporis не являлась неограниченной <17>. Далее он, сославшись на свое решение по делу "Шилих против Словении" <18>, перечислил и прояснил условия, соблюдение которых необходимо для того, чтобы Суд был вправе рассмотреть дело <19>. Во-первых, к юрисдикции Суда относятся лишь процессуальные действия и/или бездействие, которые имели место после критической даты. Во-вторых, процессуальное обязательство, предусмотренное статьей 2 Конвенции, возникает только в случае если между смертью и вступлением Конвенции в силу для государства-ответчика существует реальная связь ("genuine connection"). При этом период времени, отделяющий событие смерти от критической даты, должен быть достаточно коротким <20> и значительная часть важных процессуальных действий должна быть или должна была быть совершена после критической даты. В-третьих, даже в отсутствие реальной связи Европейский суд вправе рассмотреть дело, если существует необходимость обеспечения действенной и эффективной защиты основополагающих ценностей Конвенции. Последнее условие предусматривает возможность существования юрисдикции Европейского суда, если событие, в отношении которого имеет место процессуальное обязательство государства-ответчика, является чем-то более существенным, нежели обычным преступлением (например, военным преступлением или преступлением против человечности). Суд, впрочем, отметил, что оговорка об основополагающих ценностях не распространяется на случаи, возникшие до принятия Конвенции: Высокие Договаривающиеся Стороны не могут быть признаны ответственными за непроведение надлежащего расследования обстоятельств совершения даже наиболее тяжких преступлений, предусмотренных международным правом, если последние имели место до 4 ноября 1950 года. -------------------------------- <17> Ibid. § 133. <18> ECtHR [GC]. v. Slovenia. Application No. 71463/01. Judgment of 9 April 2009. Данное дело касалось смерти сына заявителей в больнице, произошедшей за год до вступления Конвенции в силу для Словении. <19> См.: Janowiec and Others v. Russia [GC]. § 133, 136 - 151. <20> Суд отметил, что такой срок не должен превышать 10 лет. Janowiec and Others v. Russia [GC]. § 146.

Европейский суд также подчеркнул, что, несмотря на значительные сходства, существует важное отличие между обязательством государства расследовать обстоятельства подозрительной смерти, с одной стороны, и насильственного исчезновения - с другой. Обязательство расследовать обстоятельства исчезновения имеет длящийся характер, в то время как позитивное обязательство в отношении расследования смерти - нет. Связано это с особой природой феномена насильственного исчезновения, которая состоит в том, что родственники исчезнувшего лица находятся в состоянии постоянной неопределенности, которое может прекратиться только в случае проведения расследования и установления конкретных обстоятельств исчезновения и дальнейшей судьбы исчезнувшего. Это отличие имеет огромное значение, поскольку один из критериев, вытекающих из Постановления по делу "Шилих против Словении", - нахождение события и в непосредственной временной близости от критической даты - применим исключительно к случаям причинения смерти <21>. -------------------------------- <21> См.: Janowiec and Others v. Russia [GC]. § 134 - 135.

Далее Европейский суд, применив данные принципы к обстоятельствам дела, пришел к выводу об отсутствии у него юрисдикции ratione temporis, на которой настаивали заявители. Суд отметил, во-первых, что родственников заявителей, которые попали в советский плен в 1939 году, следует считать погибшими в результате массовых расстрелов в 1940 году <22>. Во-вторых, Суд ответил отрицательно на вопрос о наличии реальной связи между причинением смерти польским военнопленным и критической датой: мало того, что Конвенция вступила в силу для России по прошествии пятидесяти восьми лет с момента гибели родственников заявителей, так и основные важные следственные действия по Катынскому делу имели место до ратификации Конвенции Россией <23>. Наконец, оговорка об основополагающих ценностях Конвенции не может быть применена в силу того, что польские пленные были расстреляны за десять лет до появления Конвенции как таковой <24>. Большая Палата согласилась с выводом Палаты об отсутствии в настоящем деле "элементов, способных связать отдаленное прошлое с недавним постратификационным периодом" <25>. -------------------------------- <22> Ibid. § 152 - 156. <23> См.: Janowiec and Others v. Russia [GC]. § 157 - 159. <24> Ibid. § 160. <25> Janowiec and Others v. Russia. § 140. Необходимо отметить, что вывод Палаты о неприменимости оговорки об основополагающих ценностях имел иные основания. Палата отметила, что причинение смерти польским заключенным подпадало под понятие военного преступления, однако после ратификации Конвенции Россией не появилось ни одного материала такого характера, который бы потребовал возобновления расследования и, следовательно, привел бы к восстановлению процессуального обязательства государства.

Аргументация Палаты и Большой Палаты подверглась критике как со стороны судей, не согласившихся с решениями, так и со стороны судей, разделивших выводы Суда. Судьи А. Ковлер и Г. Юдкивска в совместном особом мнении (Палата), а также судья К. Войтычек в своем мнении (Большая Палата) отметили, что на российские власти не может быть возложено вытекающее из требований Конвенции обязательство провести расследование обстоятельств Катынского расстрела, однако они выступили против применения критериев, сформулированных в Постановлении по делу "Шилих против Словении". Критикуя решение Палаты, судьи Ковлер и Юдкивска указали на то, что решение России провести расследование было актом доброй воли и как таковое оно не подлежит контролю со стороны Европейского суда. Они также отметили, что ожидать эффективного расследования по истечении пятидесяти лет после событий и тридцати лет после уничтожения основных доказательств <26> было по меньшей мере неразумно. В этой связи российский и украинская судьи подвергли критике применение Палатой критериев, сформулированных в деле "Шилих против Словении", указав на то, что в делах, на которые ранее распространялась юрисдикция ratione temporis Суда, несмотря на то что смерть имела место до ратификации Конвенции, "расследование обстоятельств смерти начиналось незамедлительно и, таким образом, многие доказательства были сохранены для дальнейших следственных действий" <27>.

Критика аргументации Большой Палаты Европейского суда со стороны судьи Войты-чека была более фундаментальной: он счел сформулированный в деле "Шилих против Словении" подход к определению юрисдикции ratione temporis Суда неверным в принципе <28>. При этом польский судья не преминул покритиковать этот подход за методологическую непоследовательность, отметив, в частности, что, если бы Большая Палата применила сформулированные критерии корректно, ей бы пришлось прийти к выводу о наличии нарушения <29>. -------------------------------- <28> См.: Janowiec and Others v. Russia [GC]. Partly concurring and partly dissenting opinion of Judge Wojtyczek. § 6. <29> Ibid. § 7 - 8.

Действительно, все судьи, выступившие против Постановлений и Палаты, и Большой Палаты, выразили свое несогласие именно с тем, каким образом Суд в обоих случаях истолковал и применил сформулированные в деле "Шилих против Словении" критерии. Если судьи Д. Шпильманн, М. Виллигер и А. Нуссбергер в основном подвергли критике характер применения Палатой одного из критериев - оговорки об основополагающих принципах <30>, то судьи И. Зиемеле, В. Де Гаэтано, Ю. Лафранк и Х. Келлер представили критический анализ толкования и применения Большой Палатой всех условий установления юрисдикции ratione temporis, сконцентрировав внимание на первых двух. -------------------------------- <30> Судьи отметили, что цель этой оговорки состояла как раз в том, чтобы распространить юрисдикцию Суда на такие исключительные дела, как дело "Яновец и другие", и провести различие между этим делом и делами, в которых "события произошли так давно, что проведение расследования невозможно и поэтому не имеет смысла" (Janowiec and Others v. Russia. Joint partly dissenting opinion of Judges Spielmann, Villiger and . § 5) С точки зрения этих судей, данное дело удовлетворяло требованиям, сформулированным в оговорке об основополагающих ценностях, также и в связи с "противоречивым, изменчивым и странным" отношением российских властей после вступления Конвенции в силу для России: открытое расследование окончилось тем, что все было вновь окутано тайной (§ 8).

Судьи, не согласившиеся с решением большинства Большой Палаты, в первую очередь отметили особый характер дела "Яновец и другие", в котором речь шла об убийстве более чем 21000 человек. Они указали, что при применении критерии дела "Шилих против Словении" Суду следовало иметь в виду, что требования в отношении временных рамок расследования обычных преступлений не должны быть аналогичными для дел, подобных Катынскому. В последнем случае расследование зависит не от незамедлительного сохранения доказательств, которые в действительности могут быть обнаружены в российских государственных архивах и по прошествии семидесяти лет после указанных событий, а от доброй воли властей <31>. Далее судьи Зиемеле, Де Гаэтано, Лафранк и Келлер отметили, что после вступления Конвенции в силу для России расследование обстоятельств Катынского расстрела характеризовалось значительным количеством недостатков, на которые Большая Палата предпочла не обратить внимание <32>, а также появлялись новые обстоятельства, которые имели значение для расследования дела <33>. Это, на их взгляд, свидетельствовало в пользу выполнения критерия, требующего, чтобы значительная часть процессуальных действий была или должна была быть осуществлена властями после критической даты. Судьи, оставшиеся в меньшинстве, также указали на то, что при применении критерия реальной связи к обстоятельствам Катынского дела Большой Палате не следовало делать упор на временных ограничениях. Во-первых, речь идет о военном преступлении, в отношении которого не действуют сроки давности. Во-вторых, в настоящем деле власти на протяжении сорока лет не признавали ответственность за указанные события, поэтому годы, в течение которых любые процессуальные шаги были невозможны, не должны быть обращены против заявителей <34>. Наконец, в отношении оговорки об основополагающих ценностях судьи Зиемеле, Де Гаэтано, Лафранк и Келлер отметили, что ее цель состояла в том, чтобы обеспечить защиту не иллюзорных, а реальных прав, и что Большая Палата истолковала данную оговорку в нарушение этой цели <35>. -------------------------------- <31> Janowiec and Others v. Russia [GC]. Joint partly dissenting opinion of Judges Ziemele, de Gaetano, Laffranque and Keller. § 4 - 5. <32> Помимо собственно факта засекречивания материалов дела, судьи обратили внимание, в частности, на тот факт, что военные суды рассматривали родственников заявителей как исчезнувших лиц. См.: Joint partly dissenting opinion of Judges Ziemele, de Gaetano, Laffranque and Keller. § 14 - 16. <33> Судьи обратили внимание на обнаружение в 2002 году ранее неизвестного так называемого "украинского списка", на публикацию 28 апреля 2010 года на сайте Росархива основных документов, касающихся трагедии (http://rusarchives. ru/publication/ katyn/spisok. shtml), а также на Заявление Государственной Думы "О Катынской трагедии и ее жертвах" от 26 ноября 2010 года, которые, по мнению судей, подавали явный политический сигнал и свидетельствовали об изменении подхода российских властей к оценке обстоятельств Катынского дела. См.: Joint partly dissenting opinion of Judges Ziemele, de Gaetano, Laffranque and Keller. § 19. <34> Joint partly dissenting opinion of Judges Ziemele, de Gaetano, Laffranque and Keller. § 22 - 23, 28. <35> Ibid. § 35.

Вопрос второй: требования статьи 3 Конвенции и страдания заявителей

Согласившись с Палатой по вопросу о юрисдикции Европейского суда в отношении процессуального аспекта статьи 2 Конвенции, Большая Палата не согласилась с решением по вопросу о наличии нарушения статьи 3 Конвенции. Большая Палата отметила, что для установления нарушения требований статьи 3 Конвенции в отношении страданий родственников лиц, подвергшихся насильственным исчезновениям, важными являются два фактора: во-первых, продолжительный период, в течение которого лицо находится в состоянии неопределенности относительно судьбы своего исчезнувшего родственника, и, во-вторых, реакция властей, которая характеризуется вопиющим, систематическим и безразличным отношением к исполнению обязательства по установлению обстоятельств исчезновения человека и его дальнейшей судьбы <36>. Далее Большая Палата отметила, что, несмотря на то что изначально ситуация заявителей была аналогична ситуации, в которой находятся родственники исчезнувших людей, к моменту вступления Конвенции в силу в отношении России никакой неопределенности относительно участи польских военнопленных не осталось <37>. Хотя не все тела были обнаружены, факт причинения смерти родственникам заявителей был признан сперва советскими, а затем и российскими властями <38>. Следовательно, заявители не могут считаться жертвами нарушения статьи 3 Конвенции, поскольку они являются родственниками погибших, но не исчезнувших лиц. -------------------------------- <36> Janowiec and Others v. Russia [GC]. § 177 - 178. <37> Ibid. § 182 - 185. <38> Janowiec and Others v. Russia [GC]. § 186.

Таким образом, Большая Палата, прислушавшись к совместному частично особому мнению судей К. Юнгвирта и А. Ковлера <39>, подошла к данному делу достаточно формально и, в отличие от Палаты, не стала давать оценку действиям российских властей. Последняя же в своем решении по статье 3 Конвенции указала, что обязательство государства включает в себя нечто большее, нежели просто признание факта смерти, и что заявители, родившиеся до 1940 года и по этой причине имевшие с расстрелянными эмоциональную связь, являлись жертвами нарушения Конвенции. Палата тогда указала на то, что десять заявителей пережили двойную травму: они потеряли родственников во время войны, а затем в течение более чем пятидесяти лет не могли узнать правду об обстоятельствах смерти последних по причине искажения исторических фактов советскими и польскими властями <40>. Несмотря на то что возбуждение уголовного дела в начале 1990-х годов дало им луч надежды на то, что надлежащее расследование обстоятельств смерти будет проведено, позиция российских властей в период после ратификации Конвенции фактически ее уничтожила. Российские власти продемонстрировали "очевидное, систематическое и безразличное" пренебрежение озабоченностью и переживаниями заявителей, что, по мнению Палаты Суда, должно было усилить страдания последних <41>. -------------------------------- <39> См.: Janowiec and Others v. Russia. Joint partly dissenting opinion of Judges Jungwiert and Kovler. <40> Janowiec and Others v. Russia. § 156. <41> Ibid. § 165 - 166.

Заключение

Дело "Яновец и другие против России" поставило перед Европейским судом несколько принципиально новых и непростых вопросов применения Конвенции. Во-первых, Суд должен был разрешить вопрос о приемлемости жалобы по статье 2 Конвенции, поскольку дело касалось обязательства по осуществлению надлежащего расследования преступлений, совершенных не только до вступления Конвенции в силу для России, но и до появления Конвенции как таковой. Во-вторых, перед Судом стоял вопрос о наличии нарушения требований статьи 3 Конвенции в связи с реакцией властей на жалобы заявителей, учитывая, что обстоятельства данного дела отличались от обстоятельств дел о насильственных исчезновениях, в отношении которых существовала сложившаяся правоприменительная практика Суда. По обоим этим вопросам Большая Палата заняла более консервативную, нежели Палата, позицию. Комментируемое Постановление свидетельствует о том, что большинство судей Большой Палаты, по сути, согласились с мнением о том, что Конвенция о защите прав человека и основных свобод, хоть и является "результатом кровавой главы европейской истории XX века", не создана для того, чтобы "подробно изучать эту темную главу" <42>. Это желание судей не возвращаться к "чтению" исторических глав демонстрирует, что далеко не все обстоятельства событий прошлого и связанных с ними национальных и личных трагедий безболезненно укладываются в прокрустово ложе судебных решений Европейского суда. -------------------------------- <42> См.: Janowiec and Others v. Russia. Joint concurring opinion of Judges Kovler and Yudkivska.

Название документа