О заседании Комиссии по законодательству в сфере деятельности кредитных организаций и финансовых рынков Ассоциации юристов России

О ЗАСЕДАНИИ КОМИССИИ ПО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ В СФЕРЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КРЕДИТНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ И ФИНАНСОВЫХ РЫНКОВ АССОЦИАЦИИ ЮРИСТОВ РОССИИ

В. В. СЕРГЕЕВ

Сергеев В. В., ответственный секретарь Комиссии, доктор юридических наук, профессор.

В г. Москве в сентябре т. г. состоялось очередное заседание Комиссии по законодательству в сфере деятельности кредитных организаций и финансовых рынков Ассоциации юристов России (Председатель - генеральный директор государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" д. ю.н. А. В. Турбанов). На обсуждение были вынесены вопросы совершенствования законодательства об ответственности руководителей, учредителей (участников), членов советов директоров кредитных организаций за доведение их до банкротства. В заседании приняли участие депутаты Государственной Думы РФ, представители Министерства экономического развития и торговли РФ (далее - Минэкономразвития), государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" (далее - Агентство), Роспотребнадзора, Ассоциации российских банков, Ассоциации региональных банков "Россия", ряда кредитных организаций. С докладом о практических и теоретических проблемах привлечения к субсидиарной ответственности лиц, виновных в доведении до банкротства кредитных организаций, выступила заместитель начальника Экспертно-аналитического управления Департамента ликвидации банков Агентства Ю. С. Медведева. Понятие субсидиарной ответственности указанных лиц, напомнила Ю. С. Медведева, закреплено в ст. 14 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" <1> (далее - Закон о банкротстве банков), ст. 3 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" <2>, ст. 3 Федерального закона "Об акционерных обществах" <3>. -------------------------------- <1> Собрание законодательства РФ. 1999. N 9. Ст. 1097. <2> Собрание законодательства РФ. 1998. N 7. Ст. 785. <3> Собрание законодательства РФ. 1996. N 1. Ст. 1.

В соответствии со ст. 50.11 Закона о банкротстве банков конкурсным управляющим кредитных организаций, имевших лицензию Банка России на привлечение денежных средств физических лиц во вклады, назначается Агентство. Согласно ст. 50.21 Закона о банкротстве банков конкурсный управляющий обязан выявлять признаки преднамеренного банкротства кредитной организации и обстоятельства, ответственность за которые предусмотрена ст. 14 Закона о банкротстве банков (т. е. субсидиарная ответственность). Ю. С. Медведева сообщила, что Агентством как конкурсным управляющим подано 11 исковых заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности бывших руководителей, членов совета директоров (наблюдательного совета), учредителей (участников) и акционеров кредитных организаций. На настоящий момент четыре иска Агентства удовлетворены в полном объеме. Вместе с тем, как показала практика, при рассмотрении судами споров о привлечении к субсидиарной ответственности возникает ряд проблем. Прежде всего, действующим законодательством четко не определена подведомственность рассмотрения подобного рода споров. В подавляющем большинстве случаев ответчиками в делах о привлечении к субсидиарной ответственности являются физические лица. В соответствии со ст. 22 и 23 Гражданского процессуального кодекса РФ <4> данные споры отнесены к подведомственности судов общей юрисдикции. Однако отношения, складывающиеся между кредитной организацией и ее учредителями (участниками), членами совета директоров и руководителями в процессе управления организацией, регулируются в первую очередь корпоративным, а не трудовым законодательством. Следовательно, согласно ст. 27 и 28 Арбитражного процессуального кодекса РФ <5> такие споры подведомственны арбитражным судам. Судебная практика пошла именно по этому пути. Тем не менее окончательное разрешение данного вопроса возможно только после внесения соответствующих поправок в действующее законодательство. -------------------------------- <4> Собрание законодательства РФ. 2002. N 46. Ст. 4532. <5> Собрание законодательства РФ. 2002. N 30. Ст. 3012.

Еще одна проблема связана с доказыванием конкурсным управляющим причинно-следственной связи между действиями ответственных лиц и банкротством кредитной организации. По мнению Ю. С. Медведевой, Закон о банкротстве банков должен быть дополнен специальной нормой о "фактическом" банкротстве, под которым следует понимать наличие у кредитной организации отрицательного капитала (недостаточности имущества для исполнения всех обязательств, имевшей место до отзыва лицензии на осуществление банковских операций). Такая формулировка значительно упростила бы доказывание конкурсным управляющим причинно-следственной связи между действиями ответственных лиц и банкротством кредитной организации. Также при привлечении к субсидиарной ответственности за банкротство кредитных организаций чрезвычайно сложно установить и доказать вину ответчиков. Как показала практика, основным способом доведения кредитной организации до банкротства является приобретение векселей номинальных юридических лиц, т. е. реально не существующих организаций, не уплачивающих налоги, созданных для осуществления не предпринимательской деятельности, а отдельных операций (например, выдачи векселей), и т. п. Доказать, что руководитель кредитной организации при покупке таких векселей действовал недобросовестно, достаточно сложно. Кроме того, в ряде случаев решения о приобретении неликвидных активов принимаются коллегиально, что еще более усложняет доказывание вины отдельных лиц. Следующей серьезной проблемой при рассмотрении исков о привлечении к субсидиарной ответственности является расчет размера ответственности виновных. В соответствии с п. 5 ст. 129 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" <6> размер субсидиарной ответственности определяется, исходя из разницы между размером требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов (далее - реестр), и денежными средствами, вырученными от продажи имущества должника. Однако такой расчет ответственности противоречит принципу субсидиарной ответственности, закрепленному в гл. 25 Гражданского кодекса РФ <7> (далее - ГК РФ). В ходе конкурсного производства возможно возникновение не только требований, включенных в реестр, но также требований, предъявленных конкурсному управляющему после закрытия реестра и текущих требований. Таким образом, расчет субсидиарной ответственности с учетом только требований, включенных в реестр, не может достигнуть цели субсидиарной ответственности - полного удовлетворения требований кредиторов. В настоящее время Агентство исходит из общегражданского принципа удовлетворения требований субсидиарными должниками, и суды зачастую признают такую позицию правильной. -------------------------------- <6> Собрание законодательства РФ. 2002. N 43. Ст. 4190. <7> Собрание законодательства РФ. 1994. N 32. Ст. 3301.

По мнению докладчика, самостоятельной проблемой является отсутствие правовых оснований для привлечения к ответственности лиц, виновных в банкротстве кредитных организаций, в которых недостаточность имущества для удовлетворения требований кредиторов связана с отсутствием электронных баз данных и первичных документов, отражающих деятельность банка за период, непосредственно предшествующий отзыву лицензии на осуществление банковских операций. Также были отмечены сложности при сборе доказательств конкурсным управляющим при подаче такового вида исков. Выступление второго докладчика - начальника отдела корпоративного законодательства Департамента корпоративного правления Минэкономразвития С. Н. Цыганкова было посвящено анализу проекта Федерального закона "О внесении изменений в Федеральные законы "О несостоятельности (банкротстве)", "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций", "Об обществах с ограниченной ответственностью" (далее - Законопроект). Докладчик подчеркнул, что в свете основной проблемы, вынесенной на обсуждение, целью Законопроекта является повышение эффективности мер принуждения к исполнению обязательств перед кредиторами в целях максимально возможного увеличения конкурсной массы. В качестве одного из наиболее перспективных направлений решения этой задачи предполагается использовать введение института опровержения юридических действий учредителей (участников) и должностных лиц банка, направленных на отчуждение или принятие имущества, подлежащего включению в конкурсную массу. По мнению С. Н. Цыганкова, действующее законодательство не позволяет эффективно оспаривать сделки и юридические действия, направленные на незаконное отчуждение имущества должником в преддверии банкротства. Поэтому в отсутствие специальных оснований оспаривания сделок последние оспариваются как фиктивные (мнимые) или притворные (ст. 170 ГК РФ), реже как сделки, совершенные с целью, противной основам нравственности и правопорядка (ст. 169 ГК РФ), либо совершенные по злонамеренному соглашению сторон (ст. 179 ГК РФ). Однако юридические действия, например, по оплате платежного поручения, выразившиеся в признании обязательства по возмещению убытков, в предоставлении работнику имущественных благ в рамках трудовых правоотношений и т. п., судебной практикой сделками не признаются и оспорены быть не могут. Для того чтобы дать возможность конкурсным управляющим оспаривать такие действия, Законопроектом предлагается законодательно институировать институт опровержения юридических действий должника. А также четко регламентировать процессуальные права и обязанности сторон при опровержении юридических действий и привлечении к субсидиарной ответственности лиц, имеющих право давать обязательные для юридического лица указания или иным образом определять его действия. При этом докладчик особо отметил, что введение института опровержения действий не означает исключения института недействительности сделок, законодательная регламентация и сфера применения которого в рамках процедур банкротства кредитных организаций и других юридических лиц сохраняется в полном объеме. По мнению С. Н. Цыганкова, это предложение вполне соответствует положениям теории российского гражданского права, которая четко различает эти институты, а также тенденциям развития законодательства ряда европейских стран. Следует учитывать, что институт опровержения действий должника имеет ряд специфических черт. В отличие от реституции для института опровержения небезразлична добросовестность сторон. Одновременно этот институт не влияет на недействительность акта, на основании которого совершено опровергаемое действие. Вместо недействительности акта устанавливается обратимость имущественного эффекта такого юридического акта - действия по его исполнению. Законопроектом предусматривается также опровержение подозрительных и преференциальных действий должника и устанавливаются условия, при наличии которых данные действия могут быть опровергнуты. При этом опровержение подозрительной сделки возможно на основании объективного критерия - неравноценности встречного исполнения и субъективного критерия - намерения должника причинить вред кредиторам при удовлетворении ими своих требований. Как известно, в предвидении возможности оспаривания сделок и юридических действий стороны нередко искусственно уменьшают цену договора. Поэтому в целях воспрепятствования такому недобросовестному поведению и предлагается предусмотреть возможность опровержения подозрительных действий. Законопроектом уточняется перечень действий, которые могут быть опровергнуты. В частности, к ним предлагается относить действия, изменяющие очередность удовлетворения требований; необоснованно предоставляющие дополнительное обеспечение обязательств кредитора; приводящие к получению кредитором больше того, что он получил бы в случае распределения имущества в рамках конкурсного производства. Законопроект также устанавливает, что названные и другие подозрительные действия могут быть оспорены, если они совершены либо в течение года до принятия судом заявления о банкротстве должника, либо после принятия такого заявления - уже в рамках процедур банкротства. Законопроект также устанавливает правовые последствия признания юридического действия недействительным. Так, предусматривается, что в конкурсную массу возвращается все полученное кредитором по опровергаемому действию с предоставлением кредитору права требования к должнику в части, в которой он приобрел это имущество за встречное удовлетворение. Право на опровержение действий предоставляется только арбитражному управляющему либо лицам, прямо указанным в Законопроекте. В заключение С. Н. Цыганков выразил уверенность, что принятие Законопроекта приведет к повышению эффективности мер принуждения к исполнению обязательств и увеличению конкурсной массы должника. Выступления докладчиков вызвали оживленную полемику среди участников заседания. В дискуссии активное участие приняли Председатель Комиссии, генеральный директор Агентства д. ю.н. А. В. Турбанов, советник Президента КБ "Связьбанк" к. ю.н. Н. Г. Маркалова, консультант Ассоциации российских банков д. ю.н. Л. Г. Ефимова, первый заместитель генерального директора Агентства к. э.н. В. А. Мирошников, заместитель директора Юридического департамента Банка России к. ю.н. А. Г. Гузнов, обозреватель делового блока газеты "Коммерсант" О. П. Плешанова, начальник Юридического департамента Агентства П. В. Фролов. Особое внимание выступавшие уделили вопросу соотнесения понятия "фактическое банкротство" с понятием "банкротство", предусмотренным действующим законодательством. Ю. С. Медведева пояснила, что, как она считает, необходимо изменить ст. 2 Закона о банкротстве банков и либо отдельно закрепить критерий отрицательного капитала и признаки банкротства, либо объединить признаки фактического и законодательно закрепленного банкротства. Также Ю. С. Медведева уточнила, что законодательство о банкротстве должно совершенствоваться и в части регулирования вины лиц, действия (бездействие) которых повлекли банкротство кредитных организаций. В этих целях может быть использовано понятие вины, предусмотренное Уголовным кодексом РФ. Вместе с тем было отмечено, что понятие вины фундаментально проработано в теории права, поэтому использование тех или иных конструкций в конкретных отраслях права возможно только в том объеме, который необходим для этой отрасли. Участники заседания детально обсудили Законопроект. Так, дискуссия развернулась относительно возможности использования в российском праве германской концепции различения сделки и действий по ее исполнению. В итоге ее участники сделали вывод, что практическая целесообразность внесения в российское законодательство изменений, закрепляющих возможность оспаривания указанных действий, прежде всего совершенных в предбанкротный период, представляется вполне очевидной. В целом участники заседания согласились, что совершенствование законодательства в части установления ответственности руководителей, учредителей (участников), членов советов директоров кредитных организаций необходимо и потребность в них давно назрела. В то же время неприемлемы любые крайности, которые могут привести к негативным для банковской системы страны последствиям. Чрезмерно жесткий подход в отношении руководства кредитных организаций может вызвать появление "подставных" ответственных лиц, а возможно, и отказ квалифицированных менеджеров от соответствующих должностей. Было принято решение рекомендовать авторам проекта Федерального закона "О внесении изменений в Федеральные законы "О несостоятельности (банкротстве)", "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций", "Об обществах с ограниченной ответственностью" учесть поступившие предложения и замечания в дальнейшей работе по его совершенствованию. Особое внимание при этом следует уделить обеспечению системного соответствия института опровержения подозрительных действий положениям российской теории прав; системной регламентации проблем установления и доказывания вины лиц, действия (бездействие) которых довели кредитную организацию до банкротства; четкому законодательному закреплению судебной подведомственности исков о привлечении к субсидиарной ответственности указанных лиц, а также действий конкурсного управляющего при отсутствии в банке документов, позволяющих обоснованно судить о причинах и других обстоятельствах доведения его до банкротства.

------------------------------------------------------------------

Название документа