Глобальное океаническое соуправление: какое место в нем уготовлено России? (политико-правовой и институциональный аспекты)

ГЛОБАЛЬНОЕ ОКЕАНИЧЕСКОЕ СОУПРАВЛЕНИЕ: КАКОЕ МЕСТО В НЕМ УГОТОВЛЕНО РОССИИ? (ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЙ И ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТЫ)

А. В. ОВЛАЩЕНКО, И. Ф. ПОКРОВСКИЙ

Овлащенко А. В., кандидат юридических наук, магистр наук управления, эксперт по морской политике.

Покровский И. Ф., заслуженный деятель науки России, доктор юридических наук, профессор, член Президиума Морского совета при правительстве Санкт-Петербурга.

За последнее десятилетие отдельные российские исследователи уделяли определенное внимание политико-правовым проблемам, связанным с так называемым глобальным океаническим соуправлением. В первую очередь здесь можно отметить анализ данной проблематики в статьях ведущего научного сотрудника Института США и Канады РАН В. Д. Писарева <1>, упоминание этих же проблем в выпусках коллективных сборников из серии "Теория и практика морской деятельности" (ТПМД), подготовленных в Государственном научно-исследовательском учреждении "Совет по изучению производительных сил" (ГНИУ СОПС) Минэкономразвития России и РАН, а также в некоторых других отдельных публикациях <2>. -------------------------------- <1> См.: работы В. Д. Писарева: Освоение Мирового океана и политика США // США - Канада: экономика, политика, культура. 2000. N 11. С. 39 - 53; Управление прибрежными зонами Мирового океана: подход США и международные отношения // США - Канада: экономика, политика, культура. 2002. N 7. С. 20 - 38; Океаническое соуправление и политика США // США - Канада: экономика, политика, культура. 2007. N 2. С. 3 - 24. <2> См., например: Гудев П. А. Концепция глобального океанического управления: теория и практика. Государство в эпоху глобализации: экономика, политика, безопасность (Мировое развитие. Выпуск 3) / Отв. ред. Ф. Г. Войтоловский, А. В. Кузнецов. М.: ИМЭМО РАН, 2008. URL: http:// www. imemo. ru/ ru/ publ/ 2008/ 08002.pdf.

В связи с очевидной важностью вопроса для государственной безопасности России небезынтересно выяснить: как сами авторы этих публикаций видят место России в происходящих процессах? Вообще, как они считают: глобальное океаническое соуправление - это благо для России, зло или, быть может, некая неизбежная данность, в которую можно и должно "встраиваться"? В случае анализа работ СОПС выяснить такое мнение тем более немаловажно, поскольку его сотрудники осуществляют научное и информационное сопровождение деятельности Морской коллегии при Правительстве Российской Федерации. Другими словами, имеют возможность принимать самое непосредственное участие в выработке теоретических и концептуальных основ морской политики страны, а в определенной степени и ее международно-правовых позиций в области использования пространств и природных ресурсов Мирового океана. Как заявляют сами руководители этой структуры, главная цель разработок СОПС заключается в "подготовке руководству страны, его органам и соответствующим ведомствам предложений, способствующих принятию исключительно важных стратегических решений для всех уровней управления морской деятельностью" <3>. -------------------------------- <3> Теория и практика морской деятельности. Вып. 1: Размышления о рыболовстве / Под ред. Г. К. Войтоловского. М.: СОПС, 2003. С. 14.

Сразу же можно отметить, что западная библиография по разнообразным аспектам соуправления (governance) поистине неисчислима. Совершенно особое внимание при этом в США, Западной Европе и Японии уделяется океаническому соуправлению. Среди ряда последних работ в этой области можно упомянуть критическую статью профессора экономики Университета Висконсин-Мэдисон Д. Бромли <4> и книгу ассоциированного профессора юридического факультета Копенгагенского университета Й. Танаки <5>. В зарубежной социально-политической периодике можно обнаружить и попытки при помощи универсализации соуправления одномоментно разрешить проблему "лебедя, рака и щуки" <6>. -------------------------------- <4> См.: Bromley D. The Crisis in Ocean Governance: Conceptual Confusion, Spurious Economics, Political Indifference // Maritime Studies (MAST). 2007. Vol. 6. N. 2. P. 7 - 22. <5> См.: Tanaka Yo. A Dual Approach to Ocean Governance. London: Asgate Publishing, 2009. <6> См., напр.: Buky M. Terrorism, Piracy and Climate Change: Challenges to International Maritime Governance // Social Alternatives. 2009. Vol. 28. Issue 2. P. 13 - 17.

Уже достаточно сложившийся научно-творческий "тандем" авторов настоящей статьи не один раз давал свои оценки событиям, происходящим в международных морских отношениях и морской дипломатии, международном морском праве, сфере формирования и реализации морской политики России, законодательном и международно-правовом обеспечении такой политики <7>. Причем в ряде наших работ особое внимание обращалось на проникнутую эклектизмом, а то и просто деструктивную позицию СОПС при решении важных вопросов. В первую очередь это касается "усилий" этого ГНИУ по инкорпорированию в документы, которые определяют основы морской политики и стратегии России, а также в ее морское законодательство "экосистемного подхода" и положений методологии "комплексного управления прибрежными зонами" (КУПЗ) <8>. -------------------------------- <7> См., в частности, следующие наши совместные публикации: Овлащенко А. В., Покровский И. Ф. Экспансия в отношении пространств и природных ресурсов Мирового океана: историко-правовые вопросы // Экологическое право. 2007. N 2. С. 2 - 7; Ovlashenko A. V., Pokrovskii I. F. Legal Regime of the Northern Sea Route // Russian Law: Theory and Practice. 2007. Issue 2. P. 206 - 214. <8> См. наши совместные работы: К вопросу об "экологизации" современного международного морского права // Транспортное право. 2009. N 2. С. 31 - 37; Морское пространственное планирование и методология КУПЗ: нуждается ли в них Россия? (К обсуждению проекта Стратегии развития морской деятельности до 2020 года и на более отдаленную перспективу) // Юридический мир. 2010. N 2. С. 31 - 36; Использование экосистемного подхода в морской деятельности: правовые вопросы и их дискуссионные моменты // Транспортное право. 2010. N 4. С. 16 - 23.

Интересно, что профессор Э. Фрэнк, директор Центра международного и европейского права Университета Врие (Брюссель, Бельгия), в недавно изданной в Нидерландах книге, цитируя нашу англоязычную статью по политико-правовым проблемам Северного морского пути (СМП) (см. сноску <7>), считает, что "противоречащие (очевидно, западной точке зрения на будущее СМП и морских природных ресурсов Российской Арктики. - Прим. авт.) голоса будут всегда слышны, но они окончательно, кажется, представляют мнение меньшинства в настоящее время" <9>. Внимательно еще раз перечитав нашу статью 2007 г., мы, честно говоря, не обнаружили там никакой "крамолы", которая могла бы, по мнению Э. Фрэнка, "окончательно" отнести нас к меньшинству (по крайней мере в России). Возможно, брюссельскому профессору не понравилась наша критика в адрес западных юристов, считающих, что Россия "неправомерно" перекрыла своими внутренними водами в Арктике проливы международного значения. Вполне понятно, что эти юристы руководствуются при этом отнюдь не правовыми, а прежде всего геополитическими, военно-политическими или сугубо экономическими соображениями. В статье было подчеркнуто, что именно исторически сложившийся в основе своей правовой режим СПМ наилучшим образом обеспечивает национальные интересы России - крупнейшей арктической державы. -------------------------------- <9> Franckx E. Should the Law Governing Maritime Areas in the Arctic Adapt to Changing Climatic Circumstances? / Climate Governance in the Arctic. Environment & Policy. Volume 50 / T. Koivurova et al. (eds.). The Hague: Springer, 2009. P. 122.

В этой же своей статье мы не согласились с точкой зрения некоторых российских юристов на то, что все нормы Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. полностью применимы к морским пространствам российской Арктики (а подобная точка зрения, в свою очередь, производит на западных политиков, военных, юристов очень благоприятное впечатление). Да и подобранные Э. Фрэнком цитаты (из совместной книги А. Л. Колодкина, В. Н. Гуцуляка, Ю. Бобровой и одной из работ проф. А. А. Ковалева), конечно же, представляют собой не общедоктринальное, а только лишь отдельные мнения (пусть, прямо скажем, влиятельные и настойчиво проводимые с целью последующей фиксации в официальной международно-правовой позиции России по Арктике). Кстати, анализ ряда опубликованных за последние годы иностранных работ показывает, что разброс мнений их авторов относительно тенденций развития межгосударственных отношений вокруг Арктики и путей решения арктических проблем относительно невелик <10>. В любом случае в таких работах все так или иначе укладывается в рамки концепции соуправления: либо в пределах заданных Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г., либо последующей институционализацией соответствующих международных структур <11> (в контексте этого высказываются, например, пожелания идти по пути дальнейшего усиления "политического веса" Арктического совета <12>). Ясно, однако, что для России это, по существу, две стороны одной медали. -------------------------------- <10> См.: Овлащенко А. В. Формирование арктической политики ЕС // Мировая экономика и международные отношения. 2009. N 7. С. 28 - 36. <11> См.: Young O. The Arctic in Play: Governance in a Time of Rapid Change // International Journal of Marine & Coastal Law. 2009. Vol. 24. Issue 2. P. 423 - 442; Hoel A. Do We Need a New Legal Regime for the Arctic Ocean? // Ibid. P. 443 - 456; Berkman P., Young O. Governance and Environmental Change in the Arctic Ocean // Science. 2009. Vol. 324. Issue 5925. P. 339 - 340. <12> См.: Axworthy T. Canada Bypasses Key Players in Arctic Meeting // Toronto Star. 29.03.2010.

Итак, упомянутые работы В. Д. Писарева (см. сноску <1>) внешне являют собой картину обстоятельного анализа, но в то же время выводы, к которым приходит этот историк и политолог-американист, не всегда дают возможность понять, как же соотносятся геополитические интересы России, конкретно - интересы ее национальной морской политики, с происходящими в международных морских отношениях процессами. Так, в своей статье 2000 г. В. Д. Писарев однозначно признает, что отмеченные процессы были инициированы США, взявшими курс на целенаправленное формирование отвечающих американским интересам международного подхода и международных условий использования пространственного и ресурсного потенциала Мирового океана <13>. С помощью такой политики США рассчитывают не только сохранить лидирующие позиции в межгосударственной конкуренции за освоение ограниченного потенциала Мирового океана, но и получить возможность решения тех стратегических задач, которые были для них неразрешимы в эпоху силового противоборства "холодной войны". Среди таких стратегических задач в первую очередь выделяются "сужение сферы применимости и сокращения эффективности использования" оппонентами США концепции национального суверенитета, а также обретение Соединенными Штатами новых рычагов воздействия на внешнюю, внутреннюю и оборонную политику других стран, включая, естественно, Россию. Важнейшим среди таких рычагов является методология КУПЗ, которая по природе своей (точнее, по тем параметрам, которые были заложены при ее разработке в научно-аналитических и специально-прикладных центрах США) "не терпит" государственных границ, стремясь заменить их "границами" экологическими или, точнее, экосистемными. -------------------------------- <13> Читая другую работу В. Д. Писарева (2007 г.), мы были несколько озадачены. Ученый писал: "На рубеже XX - XXI веков мировое сообщество вышло на уровень целенаправленного воздействия на приоритеты и пути развития международных отношений". См.: Писарев В. Д. Глобальное соуправление ресурсами // Международные процессы. 2007. N 3. Том 5. URL: http:// www. intertrends. ru/ fifteen/ 009.php.

В своей работе В. Д. Писарев приходит к выводу, что анализ ключевых моментов в американском подходе к освоению Мирового океана свидетельствует о совпадении целевых установок, исходных принципов и приоритетов американской морской политики с соответствующими положениями в формирующемся международном подходе. Океаническая политика США ориентирована на внедрение американских приоритетов в создаваемую международно-правовую структуру, условия и механизмы "глобального океанического соуправления". Соединенные Штаты на такой основе планируют обеспечивать долгосрочные интересы своей национальной безопасности во внутригосударственных и международных отношениях. Соответственно, американское воздействие на формирование системы международных морских отношений продолжает оставаться одним из определяющих. В частности, инициированное Соединенными Штатами "экосистемное управление" и императив защиты "океанического биоразнообразия" могут стать, вернее, уже становятся одним из инструментов глобального контроля. Развивая свои мысли в статье 2002 г., В. Д. Писарев пишет: расчет США строится на том, что концепция "глобального устойчивого развития" будет способствовать развитию интеграционных процессов в мире, что, в свою очередь, ускорит консолидацию международных управленческих процессов и структур (включая "океаническое соуправление"), в рамках которых роль США будет доминирующей. В этой же статье автор убедительно показал действительные мотивы США в их стремлении к широкой интернационализации методологии КУПЗ. В качестве прогнозного варианта была высказана мысль о том, что международная реализация КУПЗ потребует возникновения некоего международного органа, наделенного квазинаднациональными функциями по контролю государственных программ КУПЗ. В качестве следующего этапа рассматривалась возможность постепенной интеграции таких национальных программ в "глобальную систему океанического управления". Кроме того, такое "интернационализированное управление" будет ориентировано на контроль деятельности государств и на их сухопутных пространствах. Такая структура, считает В. Д. Писарев, может стать одним из ключевых компонентов "глобального устойчивого развития". Таким образом, прибрежная зона превращается в то пространство, на котором происходит становление "управления взаимозависимостью суверенных государств". В своей статье 2007 г. В. Д. Писарев пишет: "Океаническое соуправление превращается в полигон для отработки международной (а не только межгосударственной!) системы решения основных проблем современности, включая проблему соуправления глобализацией" <14>. Здесь же можно обнаружить мысль о том, что "поэтапное создание всеобъемлющей системы океанического соуправления - перспективный идеал-конструкт того, что со временем способно оказаться механизмом управления глобализацией". -------------------------------- <14> Писарев В. Д. Дипломатия океанического соуправления // Международные процессы. 2007. N 2. Том 5. URL: http:// www. intertrends. ru/ fourteen/ 001.php.

На наш взгляд, подобный "идеал-конструкт", как и многое другое из изложенного историком, не может не навести на мысль о том, что происходит банальная попытка реализации одного из вариантов мондиалистских теорий. Однако у В. Д. Писарева мнение иное. В другой своей статье 2007 г. он пишет: "Глобальное соуправление представляет собой инструмент управления глобализацией, превращения ее в позитивный фактор развития международных отношений и противодействия реализации гегемонистских устремлений ряда сторонников создания мирового правительства" <15>. -------------------------------- <15> Писарев В. Д. Глобальное соуправление ресурсами // Международные процессы. 2007. N 3. Том 5. URL: http:// www. intertrends. ru/ fifteen/ 009.php.

Здесь уместно заметить, что вообще-то сама природа так называемой "глобализации" весьма дискуссионна. Например, голландский специалист Я. Пронс считает, что "до 1989 г. глобализация была процессом, но в 90-е годы стала проектом" <16>. О разработке в интересах внешней политики США концепции "глобализации" (в основу которой, в свою очередь, легла теория "международной взаимосвязанности и взаимозависимости", родившаяся в Гарвардском университете (США) и разработанная американскими учеными Р. Купером, Э. Морзом, Ф. Бергстеном, Дж. Найем ("школа транснационализма") <17>) откровенно пишет в одной из своих последних работ бывший советник по национальной безопасности президента Дж. Картера, а в настоящее время советник и член правления Центра стратегических и международных исследований Школы углубленных международных исследований при Университете Дж. Гопкинса, известный "ястреб" З. Бжезинский <18>. Применительно к морской деятельности, включая ее военно-морской сегмент, в самих США не испытывают никаких "глобализационных" иллюзий. Все происходит в рамках realpolitik <19>. -------------------------------- <16> Цит. по: Зевин Л. З. Глобализм и регионализм в контексте экономического роста // Мировая экономика и международные отношения. 2009. N 6. С. 44. <17> См.: Воронов К. В. Глобальная интерсистема: эволюция, структура, перспективы // Мировая экономика и международные отношения. 2007. N 1. С. 18. <18> См.: Бжезинский З. Еще один шанс. Три президента и кризис американской сверхдержавы. М.: Международные отношения, 2007. С. 35 и далее. <19> См., напр.: Globalization and Maritime Power / Ed. by J. Tangredi. Washington: National Defense University, 2002.

В целом В. Д. Писарев стоит на точке зрения "объективной необходимости принятия логики глобального океанического соуправления" <20>, ратует за реализацию в России подхода "к океанической деятельности в русле стратегии устойчивого развития" <21>. В одной из последних своих работ В. Д. Писарев уже просто "усаживает" Россию и США в одно "соуправляющее кресло". В частности, он пишет, что эти две страны - "мировые державы, их гражданские общества и неправительственные организации входят в число главных факторов соуправления глобализацией" <22> (специалисты СОПС, напротив, среди наиболее серьезных препятствий на путях реализации морской политики России выделяют отсутствие заметного вклада в развитие систем океанического управления со стороны российского гражданского общества <23>). Какие именно российские "неправительственные организации" входят в число подобных "главных факторов", остается только догадываться (возможно, упоминаемая В. Д. Писаревым Российская национальная (sic! - Прим. авт.) ассоциация содействия Римскому клубу). -------------------------------- <20> Писарев В. Д. Дипломатия океанического соуправления // Международные процессы. 2007. N 2. Том 5. URL: http:// www. intertrends. ru/ fourteen/ 001.php. <21> Писарев В. Д. Развитие океанической политики США и возможности использования американского опыта в России // Россия и Америка в XXI веке. Электронный научный журнал (ISSN 2070-5476). 2007. N 2. URL: http:// www. rusus. ru/?act=read&id=44. <22> Писарев В. Д. Глобальные проблемы: система соуправления // США - Канада: экономика, политика, культура. 2009. N 2. С. 55. <23> Теория и практика морской деятельности. Вып. 7. Поиск решений: Материалы сессии "Системные исследования морской деятельности" юбилейной конференции СОПС / Под ред. Г. К. Войтоловского. М.: СОПС, 2006. URL: http:// www. morskayakollegiya. ru/ publikacii/ nauchny_trudy/ arhiv/ 20090318043415-3541.pdf.

А вообще, подобные умозаключения о "главных факторах" напоминают горбачевско-ельцинские несбыточные мечты о "зрелом партнерстве" - "соуправлении" миром на паритетных началах: "обновленной" Россией (по выражению З. Бжезинского, "организационно расчлененным" обширным средним пространством Евразии <24>) и Соединенными Штатами. Как отнеслись США к такому "сердечному согласию" или "американо-российскому кондоминиуму", недавняя история международных отношений показала сама. Нагляднее всего - в Югославии и Ираке. -------------------------------- <24> Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. М.: Международные отношения, 2002. С. 48.

Говоря о воздействии глобализации на морскую деятельность России, сотрудники СОПС отмечают вынужденную для страны необходимость строить такую деятельность с оглядкой на процессы глобализации и позицию ее ведущих субъектов, в первую очередь США <25>. Так что о каком-то американо-российском океаническом "соуправлении" всерьез вести речь просто некорректно. Да ведь и сам В. Д. Писарев (участвующий в том числе в научно-исследовательских работах (НИР), проводимых в СОПС) пишет о том, что "активное американское участие в стратегии соуправления обусловлено и их расчетами на то, что участие ТНК (транснациональных корпораций. - Прим. авт.), контролируемых США, и активных объединений, представляющих интересы американского гражданского общества, будет несопоставимо весомее, чем представителей бизнеса и неправительственных организаций развивающихся стран" <26>. В данном конкретном случае все это затрагивает не только развивающиеся страны, но и Россию. -------------------------------- <25> См.: Теория и практика морской деятельности. Вып. 13: Грядущие вызовы. К обоснованию перспектив морской деятельности России / Под ред. Г. К. Войтоловского. М.: СОПС, 2007. URL: http:// www. morskayakollegiya. ru/ publikacii/ nauchny_trudy/ arhiv/ 20090318043757-4555.pdf. <26> Писарев В. Д. Океаническое соуправление и политика США // США - Канада: экономика, политика, культура. 2007. N 2. С. 16. Сноска <31>.

"Ближайшее десятилетие, - пишет далее В. Д. Писарев, - станет периодом, когда будет проходить становление стратегии, связанной с глобальным соуправлением процессом мирового развития и, возможно, инструментом перехода к конфедерации государств с системой ротационного руководства" <27>, иными словами, перехода к столь любезному для мондиалистов "идеал-конструкту". -------------------------------- <27> Писарев В. Д. Глобальные проблемы: система соуправления // США - Канада: экономика, политика, культура. 2009. N 2. С. 55.

Теперь можно коротко остановиться на заявленных сотрудниками СОПС позициях в отношении места России в глобальном океаническом соуправлении. В одной из работ, подготовленных в СОПС, отмечено, что существуют международные объединения (например, такие, как ЕС, Арктический совет, Глобальный экологический фонд), которые не только активно участвуют в "целенаправлении" и создании условий "мирового устойчивого развития", но и "оказывают хотя и непрямое, но весьма ощутимое давление - через участие неформальных неправительственных объединений гражданского общества - на государства, которые выпадают из общей линии мирового развития, диктуемой как императивами глобализации, так и теми силами, которые их формируют" <28>. -------------------------------- <28> Теория и практика морской деятельности. Вып. 2: Реферативный очерк отчета о НИР по теме: "Оптимизация отношений пользователей различными природными ресурсами прибрежных зон Российской Федерации и анализ эффективности морской деятельности страны" (колл. авт.) / Под ред. Г. К. Войтоловского. М.: СОПС, 2004. С. 74.

Один из руководителей СОПС, заместитель председателя Научно-экспертного совета Морской коллегии при Правительстве Российской Федерации Г. К. Войтоловский, отмечает: "Если в XXI веке освоение Мирового океана будет увязываться и дальше со стратегией устойчивого развития, то возникнет политическая основа для создания такой всемирной сетевой структуры, которая окажется неподвластной тому или иному прибрежному государству, а станет поддающейся регулированию и управлению только на глобальном уровне" <29>. Однако приверженность самого СОПС к "устойчивому развитию" простирается настолько далеко, что этим ГНИУ предложено создать "Совет по устойчивому развитию морской деятельности Российской Федерации". -------------------------------- <29> Теория и практика морской деятельности. Вып. 3: Развитие морской деятельности в условиях глобализации (материалы научной конференции) / Под ред. Г. К. Войтоловского. М.: СОПС, 2004. С. 11 - 12.

Благодаря сотрудникам СОПС упоминания об "устойчивом развитии" попали в Морскую доктрину Российской Федерации на период до 2020 г. В другом выпуске ТПМД Г. К. Войтоловский пишет: "Процессы, происходящие в рамках глобализации и затрагивающие морскую деятельность государств, ставят Российскую Федерацию в качественно новые условия... Без разработки и принятия на государственном уровне общей стратегии развития морской деятельности и каждого из ее видов Россия не сможет обеспечить эффективное встраивание в процесс формирования нового миропорядка, который проявится в Мировом океане в первую очередь. Тем более что глобализация системы океанического управления является объективной тенденцией, а стратегическая задача России заключается в своевременном и конструктивном влиянии на этот процесс..." <30>. -------------------------------- <30> Теория и практика морской деятельности. Вып. 4: Реализация системного подхода / Под ред. Г. К. Войтоловского. М.: СОПС, 2005. С. 28.

Еще в одной коллективной работе СОПС указано: "...Происходит процесс формирования глобальной системы океанического регулирования (ГСОР)... Влияние на развитие сетевой структуры ГСОР - непосильная и неподвластная отдельному государству задача, поддающаяся регулированию лишь на глобальном уровне... Формирующаяся система предполагает подключение к выработке и принятию управленческих решений неправительственных структур, общественности, бизнеса и научных сообществ. Таким образом, в рамках глобализации уже идет, интенсивно развивается процесс всемирной институционализации морской деятельности и ее регулирования" <31>. В связи с такой "непосильностью" неубедительной выглядит позиция сотрудника ИМЭМО РАН Н. А. Косолапова (тоже являющегося соисполнителем НИР, проводимых в СОПС), занятая им на конференции, состоявшейся в СОПС в 2004 г. Основной лейтмотив его позиции: России надлежит принять в процессе институционального оформления "глобализации" действенное участие, попытавшись повлиять на него таким образом, чтобы он в наибольшей степени отражал ее интересы. -------------------------------- <31> Теория и практика морской деятельности. Вып. 5: Динамика развития / Под ред. Г. К. Войтоловского. М.: СОПС, 2005. С. 239 - 240.

Оперируя глобальными категориями, "стратеги-прогнозисты" СОПС считают, что многие международные процессы "происходят на фоне все большего надгосударственного управления и регулирования всемирной морской деятельностью", которая "обретает функции одного из системообразующих факторов развития глобальной политической организации миропорядка" <32>. То есть речь снова идет о мондиалистских тенденциях в международных отношениях. Сами сотрудники СОПС полагают, что России безусловно надо включаться в обсуждение "единой океанической политики", дабы отстаивать свою точку зрения <33>. При этом несколько настораживает рекомендация сопсовских специалистов (это ГНИУ активно ведет теоретико-прикладные работы по "оптимизации" территориально-пространственной организации страны <34>) "расчленить российский пространственно-временной континуум с единственным центром в Москве на "морские" подсистемы с собственными центрами в регионах". -------------------------------- <32> Теория и практика морской деятельности. Вып. 16: Подходы к стратегическому прогнозированию / Под ред. Г. К. Войтоловского. М.: СОПС, 2008. URL: http:// www. morskayakollegiya. ru/ publikacii/ nauchny_trudy/ arhiv/ 20090327145822-6525.pdf. <33> См.: Теория и практика морской деятельности. Вып. 13: Грядущие вызовы. К обоснованию перспектив морской деятельности России / Под ред. Г. К. Войтоловского. М.: СОПС, 2007. URL: http:// www. morskayakollegiya. ru/ publikacii/ nauchny_trudy/ arhiv/ 20090318043757-4555.pdf. <34> См.: Климов А. А. Засекреченный СОПС. URL: http:// www. klimov. ru/ newstext/ news/ id/ 708914.php.

Полагаем, что предлагаемое "расчленение" в перспективе будет способствовать только лишь интеграции этих "подсистем" в мондиализированное "международное региональное океаническое соуправление". Тут же приводятся лукавые сетования на то, что Россия "самоизолируется от позитивных глобализационных импульсов, жизненно необходимых ее морской экономике". Вообще, коллективные работы СОПС, а именно выпуски серии ТПМД, производят крайне неоднозначное впечатление. Поэтому слова самих специалистов этого ГНИУ о том, что в XXI в. в сфере морской деятельности "будут процветать изощренные интриги и провокации" <35>, приобретают совершенно особенное звучание и наполняются особым смыслом. Например, в только что процитированной работе "Подходы к стратегическому прогнозированию" (рук. авт. кол. А. М. Коновалов) в очередной (для работ СОПС) раз предлагается предусмотреть внедрение "эффективных форм" пространственного развития морского потенциала Российской Федерации - методологии КУПЗ и концепции "больших морских экосистем". На последнюю, как известно, и опираются ведущиеся сегодня разработки "глобальной системы океанического соуправления". О практике КУПЗ уже было сказано выше. -------------------------------- <35> Теория и практика морской деятельности. Вып. 5: Динамика развития / Под ред. Г. К. Войтоловского. М.: СОПС, 2005. С. 198.

А чего стоит следующее умозаключение относительно того, что для России существует "угроза изъятия в пользу мирового сообщества большей доли нашего национального суверенитета и установленных суверенных прав над морскими пространствами, чем та доля, которой придется поступиться некоторым другим странам" <36>. Ни в одном из без малого двух десятков остальных выпусков серии ТПМД нам так и не удалось найти конкретный ответ на вопрос: почему же именно так должно произойти?! Разве что после проведения целенаправленной работы "некоторыми другими странами", как это было в случае с "линией Бейкера - Шеварднадзе". Правда, там России пришлось "поступиться" своими морскими пространствами и морскими природными ресурсами (биологическими и углеводородными) не в пользу эфемерного "мирового сообщества", а в пользу США. -------------------------------- <36> Теория и практика морской деятельности. Вып. 13. Грядущие вызовы. К обоснованию перспектив морской деятельности России / Под ред. Г. К. Войтоловского. М.: СОПС, 2007. URL: http:// www. morskayakollegiya. ru/ publikacii/ nauchny_trudy/ arhiv/ 20090318043757-4555.pdf.

Есть интересные суждения по поводу соотношения интересов "мирового сообщества" и Соединенных Штатов. Уже в годы "холодной войны" внешнеполитическое планирование в США стало глобальным по масштабу постановки целей (в первую очередь в сфере безопасности), по охвату региональных направлений, долговременным по принципам выработки программ и концепций. Распад СССР позволил Соединенным Штатам обрести уникальное положение единственной сверхдержавы, обладающей интересами практически во всех регионах мира и в глобально значимых сферах деятельности, в том числе в океанической. Так вот, сегодня, как считает Ф. Г. Войтоловский, "национальная безопасность" США все больше отождествляется ими с "международной безопасностью". В соответствии с таким подходом государства могут и должны осуществлять свою внутреннюю и внешнюю политику в той мере суверенно, в какой их действия не затрагивают интересы других государств ("международного сообщества" или "всего человечества"). Для США это, прежде всего, их собственные интересы, идеологически прикрытые демократическими (и квазиэкологическими) ценностями и принципами, а также интересы их союзников и лояльных к ним стран. Если в либерально-реформистской версии идея "функционального суверенитета" подразумевает возможность вмешательства во внутреннюю и внешнюю политику государств со стороны наднациональных институтов (международных организаций), то в американской интерпретации такое вмешательство вполне возможно со стороны США как глобального лидера, опирающегося на своих союзников (неоконсервативный подход) или на подконтрольные международные институты (либерально-институционалистский подход) <37>. Именно последний подход использовался и используется Соединенными Штатами для формирования и последующей реализации океанического соуправления. Как на глобальном, так и на региональном и локальном уровнях. -------------------------------- <37> См. подробнее: Войтоловский Ф. Г. Идейно-концептуальные основы политики США на постсоветском пространстве // Государство в эпоху глобализации: экономика, политика, безопасность (Мировое развитие. Выпуск 3) / Отв. ред. Ф. Г. Войтоловский и А. В. Кузнецов. М.: ИМЭМО РАН, 2008. URL: http:// www. imemo. ru/ ru/ publ/ 2008/ 08002.pdf.

В целом, отмечая объективность высказанных суждений, можно все-таки было бы заметить, что еще в 1976 г. в специальном документе "Наука, техника и дипломатия в век взаимозависимости", подготовленном для Комитета по международным отношениям палаты представителей конгресса США, говорилось о том, что "центральная задача американской дипломатии состоит в том, чтобы обеспечить не просто национальную безопасность, а безопасность в глобальном масштабе" <38>. Таким образом, симбиоз "национальная безопасность - международная безопасность" (в американском истолковании) возник не сегодня. -------------------------------- <38> Цит. по: Васильев В., Писарев В., Хозин Г. Экология и международные отношения. Проблемы окружающей среды в мировой политике и экономике. М.: Международные отношения, 1978. С. 23.

С начала 70-х гг. XX в. атлантический Запад инициировал процесс внедрения "экоориентированного" океанического соуправления. Данный процесс реализовывался в первую очередь через соответствующие структуры ООН. Свое новое политико-методологическое обоснование в виде концепции "устойчивого развития" океаническое соуправление получило с середины 1980-х гг. Именно в рамках этой концепции с конца 80-х гг. либерально-реформистские представления о необходимости создания наднациональной системы управления - теперь уже не только в океанской сфере - оказались на авансцене идейно-политической жизни Запада <39> (надо заметить, что эти же идеи были во многом с благоприятностью восприняты отдельными ключевыми представителями "позднесоветской" партийно-государственной и научной элиты). В рамках концепции "устойчивого развития", применительно к Мировому океану, основной акцент был сделан на необходимости снижения "антропогенного воздействия" и сохранения "биологического разнообразия". Быстро эволюционируя под воздействием целенаправленных усилий американской дипломатии, эколого-научный инструментарий стал приобретать все более политико-идеологический характер. Наиболее ярким примером этого процесса стало навязывание странам мира методологии КУПЗ. -------------------------------- <39> См.: Гудев П. А. Указ. соч.

Как пишет в своей статье сотрудник СОПС П. А. Гудев, среди преследуемых целей интернационализации КУПЗ можно выделить не только (по нашему убеждению - не столько. - Прим. авт.) заботу об экологии, но и "формирование экономических моделей развития того или иного региона, адаптированных для применения принципов наднационального управления" <40>. -------------------------------- <40> Там же.

В этом контексте начинает совершенно в ином свете выглядеть внедрение КУПЗ в Мурманской области (по заказу правительства Мурманской области в 2007 г. в ГНИУ СОПС под руководством сотрудника этого учреждения А. М. Коновалова была проведена НИР "Комплексное управление Мурманской прибрежной зоны" <41>), являющейся системообразующим элементом национальной безопасности всего государства - местом базирования Северного флота. Впрочем, еще в 2004 г. директор Центра правовых проблем природопользования СОПС проф. А. Н. Вылегжанин писал, что сводному закону России в области управления морской деятельностью "уготовлено" сопровождаться юридическими новациями. Среди подобных новаций были выделены "сохранение биоразнообразия морских прибрежных районов" и "комплексное управление приморскими районами суши России и примыкающими к ним районами моря" <42>. -------------------------------- <41> Отчет о работе государственного научно-исследовательского учреждения "Совет по изучению производительных сил" за 2007 г. Москва, 2008. URL: http:// sopssecretary. narod. ru/ Report/ otchet2007.doc. <42> См.: Теория и практика морской деятельности. Вып. 3: Развитие морской деятельности в условиях глобализации (материалы научной конференции) / Под ред. Г. К. Войтоловского. М.: СОПС, 2004. С. 62.

Подводя итог, хотелось бы обратить внимание на тот очевидный факт, что разработанные в зарубежных исследовательско-прикладных центрах западные же концепции мирорегулирования по самому своему определению не могут предусматривать для России роль "ведущего фактора". Наивно было бы полагать, что такие концепции предполагают и некое "соуправление" атлантическим Западом и Россией - на "паритетных началах" - деятельностью по использованию в XXI в. пространств и природных ресурсов Мирового океана. В случае с Советским Союзом атлантический Запад дал недвусмысленно понять: усиление морской мощи оппонента является для него абсолютно нетерпимым фактором. Причем под морской мощью здесь следует понимать не только военно-морской компонент, а "совокупность средств освоения Мирового океана и средств защиты государственных интересов при рациональном их сочетании" <43>. Только в такой трактовке морской мощи возможно выявить способность той или иной страны использовать военно-экономические возможности океана в своих целях и в соответствии со своими интересами. -------------------------------- <43> Горшков С. Г. Морская мощь государства. М.: Воениздат, 1976. С. 3.

Наконец, в отношении сетований по поводу того, что многие из отмеченных выше процессов проходят "мимо" России, что она их "не замечает", "игнорирует", "не участвует" и пр. События последних десятилетий однозначно показали, что рыночные механизмы, т. е. то, на чем основано само политико-экономическое бытие западного, а теперь и всего мира, не работают на экологически безопасное, "устойчивое развитие". В настоящее время формируется мировая однополярная структура международных отношений, монополистическая система глобального управления (а не некоего альтруистического "соуправления"), предполагающая объединение национальных ресурсов и подчинение их новому глобальному центру силы в интересах самого центра. На роль центра претендуют США. Политическое влияние этого центра основано на глобальном капитале <44>. Следует учитывать также то, что все глобальные экологические проекты (сохранение "биоразнообразия", озонового слоя и др.) выполняются исключительно с поправкой на интересы крупных "агентов глобализации". Если среди них заинтересованных в данном проекте не оказывается (а заинтересованность, как правило, одна - утвердить свою гегемонию или продвинуться вверх в неформальном рейтинге держав, претендующих на лидерство), то он не реализуется <45>. -------------------------------- <44> См.: Глушенкова Е. И. Экологическая безопасность и государственный суверенитет в условиях глобализации // Государство в эпоху глобализации: экономика, политика, безопасность (Мировое развитие. Выпуск 3) / Отв. ред. Ф. Г. Войтоловский и А. В. Кузнецов. М.: ИМЭМО РАН, 2008. URL: http:// www. imemo. ru/ ru/ publ/ 2008/ 08002.pdf. <45> Там же.

Будем считать, что Россия - один из влиятельных участников мировой политики, международных морских отношений - объективно не заинтересована в навязываемом и реализуемом по атлантическому сценарию так называемом "океаническом соуправлении". Тогда все становится на свои места, и непродуманные сожаления относительно "невовлеченности" страны в этот процесс, о "пассивном отношении к этим новациям" должны уступить место углубленному анализу последнего, политико-правовому прогнозированию <46> его дальнейшего развития, а также поиску механизмов и способов нейтрализации негативного воздействия подобного "соуправления" на национальную морскую политику России, ее долговременные государственные интересы по использованию пространств и природных ресурсов Мирового океана. -------------------------------- <46> См. подробнее: Овлащенко А. В. Морская политика: Междисциплинарный курс: Учеб. и науч.-практ. пособие. СПб.: Институт морского права, 2008. С. 172 - 204.

Название документа