Нормативные аспекты защиты правосудия от незаконного принуждения в зарубежном уголовном праве

НОРМАТИВНЫЕ АСПЕКТЫ ЗАЩИТЫ ПРАВОСУДИЯ ОТ НЕЗАКОННОГО ПРИНУЖДЕНИЯ В ЗАРУБЕЖНОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ <*>

А. Л. ШЕСТАКОВ

Шестаков Алексей Леонидович, командир взвода факультета подготовки следователей Орловского юридического института МВД России.

В статье рассматриваются особенности регламентации принуждения как способа совершения сотрудниками правоохранительных органов преступлений против правосудия. Проводится анализ зарубежных источников уголовного права по вопросам криминализации противоправного принуждения и на основе положительного опыта зарубежного законодателя автором обосновывается внесение изменений в Уголовный кодекс России в сфере установления уголовной ответственности за противоправное принуждение в сфере правосудия.

Ключевые слова: принуждение, правосудие, преступления против правосудия, угроза, принуждение к даче показаний, шантаж, незаконное воздействие, сравнительно-правовой анализ, сотрудники правоохранительных органов.

The author considers features of regulation of compulsion as a means of commitment of crimes against justice by employees of law-enforcement bodies. The author conducts analysis of the foreign sources of the criminal law concerning the criminalization of the unlawful compulsion and on the basis of the positive experience of foreign lawmakers justifies introducing amendments to the Criminal code of Russia in the area of estabiishing criminal liability for unlawful coercion in the sphere of justice.

Key words: compulsion, justice, crimes against justice, danger, compulsion to evidence, blackmail, illegal influence, comparative legal analysis, employees of law enforcement bodies.

В настоящее время повышенное внимание государства и общества вызывает состояние законности в правоохранительной сфере. Это связано как с проходящей сейчас обширной реформой данных органов, так и с пониженным уровнем защищенности населения от преступлений, совершаемых сотрудниками органов внутренних дел. Далеко не все представители власти строго подчиняются закону при исполнении своих обязанностей и зачастую сами противоправно вмешиваются в жизнь граждан. Наиболее возмутительным и опасным проявлением такой агрессии является принуждение граждан к совершению действий, противоречащих принципам уголовного закона и общечеловеческим ценностям. Такое положение дел встречается довольно часто в системе правоохранительных органов <1>, что вызвано в первую очередь недостаточным профессионализмом сотрудников органов внутренних дел, осуществляющих функции по получению доказательств для их дальнейшего использования в расследовании уголовных дел. -------------------------------- <1> См., например: Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации "Проблемы защиты прав потерпевших от преступлений" от 27 мая 2008 г. // Российская газета. 2008. 4 апр. N 119; Козлова Н. Признание в режиме пытки // Российская газета. 2008. 12 фев. N 29; Киселева П. Отбросы общества и существуют для пыток // Известия. 2008. 6 февр. N 20; Киселева П. Отец пятерых детей - вор или жертва? // Известия. 2008. 23 окт. N 199; Тузовская А. За допрос с пристрастием рекордный срок // Известия. 2009. 24 марта N 48; Киселева П. "Больно умного" гражданина милиционеры пытали и топили // Известия. 2009. 29 апр. N 74; Козлова Н. Хроники разбойного отдела // РГ. 2009. 8 окт. N 190.

В действующем уголовном законе принуждение, посягающее на интересы правосудия, криминализовано лишь в одной норме - ст. 302 УК РФ "Принуждение к даче показаний". Вместе с тем борьба с данным преступлением недостаточно эффективна. Это находит выражение в двух аспектах. С одной стороны, за последние годы регистрируется крайне мало рассматриваемых преступлений, а еще меньше возбужденных дел передается впоследствии с обвинительным заключением в суд. Так, в 2007 г. по ст. 302 УК РФ осужден никто не был, в 2008 г. осужден 1 человек, в 2009 г. осуждены 5 сотрудников органов внутренних дел, а в 2010 г. - 4. С другой стороны, общественный резонанс вокруг данной сферы, количество публикаций в прессе на тему произвола сотрудников правоохранительных органов, признаваемые самими сотрудниками отсутствие нормативного определения термина "принуждение" и неопределенность сформулированных в законе признаков принуждения в конечном счете определяют целесообразность и даже необходимость модернизации российского уголовного закона в части регламентации ответственности сотрудников органов внутренних дел за совершаемые ими преступления против правосудия с использованием принудительных способов воздействия на участников уголовного судопроизводства. Накопившийся в настоящее время в России негативный опыт борьбы с рассматриваемым видом преступности со всей очевидностью приводит к выводу о невозможности решения указанных проблем без апеллирования к зарубежному уголовному законодательству. Особый интерес в данном случае представляет законодательство дальнего зарубежья, поскольку оно развивалось не в связи с российским правом и смогло выработать самобытные способы противодействия существующим уголовно-правовым проблемам. Иностранные законодатели неоднозначно подходят к вопросу закрепления правового недопущения использования принуждения в процессе отправления правосудия. Так, законодательство США на официальном уровне устанавливает возможность применения принуждения при осуществлении судопроизводства <2>. Официальными актами администрации президента США Джорджа Буша-мл. <3> работникам ЦРУ было разрешено применять при проведении допросов заключенных данной тюрьмы самые крайние меры - вплоть до пыток. Само содержание обвиняемых в тюрьме так же можно квалифицировать как жестокое, бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, сопровождаемое периодическим подверганием жесткому психологическому давлению <4>. Представляется, что в совокупности различные формы такого воздействия предпринимались для достижения конкретных целей процессуального значения, т. е. входили в систему принуждения, имеющего целью заставить обвиняемых сообщить работникам правоохранительных органов требуемые сведения <5>. Несмотря на конституционный запрет принуждения к даче показаний против себя, данный способ воздействия занимает в США важное место в системе методов отправления правосудия. Представляется, что опыт США должен являться предпосылкой коренного пересмотра канонов и принципов системы уголовного судопроизводства и в нашей стране - не столько законодательных, сколько практических. Формирование этой системы должно быть произведено не только путем провозглашения запрета неправомерного принуждения в законе, но и посредством детальной регламентации процесса проведения допросов по уголовным делам с целью недопущения применения принудительных способов при получении показаний. Ведь очевидно, что принуждение вместе с нарушением прав и свобод человека превращает многие законные процедуры в противоправные, что противоречит принципам правосудия в целом. В связи с этим подавляющее количество уголовно-правовых актов стран Западной Европы отражает достаточно жесткое отношение законодателя к принуждению, посягающему на интересы правосудия. -------------------------------- <2> См.: Kassin S. M., McNall K. Police interrogations and confessions // Law and Human Behavior. 1991. N 15. P. 231 - 251. <3> URL: http:// lenta. ru/ news/ 2008/ 03/ 08/waterboarding; Washington Post. 2008. 16 окт. <4> См.: Стуруа М. Архипелаг Гуантанамо // Известия. 2008. 4 июня; Леблан В. Пытка попсой // Известия. 2008. 16 дек.; Шестаков Е. Схватка патриотов // Рос. газ. 2009. 26 авг. <5> См.: Kassin S. The psychology of confession evidence // American Psychologist. 1997. N 52. P. 221 - 233.

Сравнительно-правовое исследование зарубежного уголовного законодательства в сфере защиты правосудия от общественно опасных посягательств позволяет выявить ряд закономерностей в особенностях регламентации принуждения как способа совершения подобных преступлений. Многие из данных особенностей по своему внутреннему содержанию имеют много общего с российским решением указанной правовой проблемы, однако, учитывая сложности борьбы с должностными преступлениями в нашей стране, необходимо остановиться на них более внимательно. В уголовных законах стран Западной Европы наиболее распространены такие способы незаконного воздействия на граждан со стороны должностных лиц (в том числе сотрудников правоохранительных органов), как: насилие, угрозы и иные незаконные действия. Угрозы, в свою очередь, нормативно выделяются следующие: - угроза применением насилия (например, ст. 343 УК ФРГ); - шантаж (как правило, трактуется в зарубежных уголовных законах как угроза распространением клеветнических или оглашением иных сведений, которые эти лица желают сохранить в тайне) (например, ст. 4 гл. 4 УК Швеции); - угроза убийством; - угроза уничтожением или повреждением имущества (например, ст. 327 УК Бельгии); - угроза причинением вреда здоровью (например, ст. 325bis УК Швейцарии). В большинстве европейских нормативных актов пытки, совершаемые сотрудниками правоохранительных органов, запрещаются отдельными статьями (либо отдельными частями статей) уголовных законов. Тем самым значительно увеличивается санкция за данные нарушения, а законодатель получает возможность более детально регламентировать данные преступления. К сожалению, в настоящее время понятие пытки, определяемое в примечании к ст. 117 УК РФ, слишком абстрактно. Более того, оно создает дополнительные трудности при обосновании необходимости привлечения сотрудников органов внутренних дел к уголовной ответственности в случаях жестокого и бесчеловечного обращения с гражданами. Представляется, что использование в тексте российского уголовного закона более широкого определения разрешит многие правовые коллизии по вопросам толкования данной категории. Для этих целей самым предпочтительным определением видится понятие пыток, данное в Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, принятой на Генеральной Ассамблее ООН в 1984 г. В ряде статей в качестве признака субъективной стороны нормативно закрепляется преступная цель. При этом отчетливо определяется зависимость ее содержания от того или иного деяния. Более того, как правило, цель преступления и подразумевается самим деянием. В некоторых нормах она прямо определяется законодателем. Следует заметить, что указание на цель преступления в законе подтверждает ее значение в качестве одного из критериев признания воздействия на участника уголовного судопроизводства принуждением. Проведенный анализ показывает, что наиболее целесообразным будет использование в тексте закона широкого определения субъекта рассматриваемого преступления (например, "лицо, осуществляющее правосудие" или "публичный служащий" <6>). Это поможет максимально охватить возможные нарушения в сфере уголовного судопроизводства со стороны должностных лиц. -------------------------------- <6> См.: ст. 147 УК Дании.

Думается, что то же замечание применимо и к регламентации самого содержания принуждения и его противоправных форм. В частности, уголовные законы некоторых зарубежных стран решают данную проблему путем использования обобщающих формулировок. Так, в УК Франции принуждение участников уголовного судопроизводства к совершению тех или иных процессуальных действий в интересах сотрудников правоохранительных органов именуется как "незаконное воздействие". Напротив, подробное описание противоправного способа принуждения содержится, в частности, в УК Испании: "Такие методы, которые причиняют физические или нравственные страдания, полную или частичную потерю сознания, узнавания или утрату способности принимать решения либо каким-либо способом угрожают психической целостности лица" (ч. 1 ст. 174). Несмотря на объем, данное определение не обладает конкретизированными признаками, однако вполне объективно отражает саму сущность принуждения и тех последствий, которое оно может повлечь. На основе изучения уголовно-правовых актов государств Западной Европы видится необходимой разработка теоретической модели статьи уголовного закона, которая сможет обеспечить всестороннюю защиту сферы правосудия от неправомерного принуждения и разрешит многие коллизии, имеющие место в настоящее время. Учитывая, что Уголовный кодекс России уже запрещает принуждение к даче показаний, целесообразным представляется как изменение действующей нормы ст. 302, так и дополнение Уголовного кодекса ст. 302.1, в которой будет дополнительно установлен запрет принуждения к совершению действий процессуального характера либо к отказу от их совершения (в том числе к отказу от дачи показаний). Представляется, что данные нормы могут иметь следующую редакцию: "Статья 302. Принуждение к даче показаний 1. Принуждение подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля к даче показаний либо эксперта, специалиста к даче заключения или показаний путем применения угроз, обмана или иных незаконных действий со стороны лица, осуществляющего правосудие, - наказывается... 2. То же деяние, совершенное с применением насилия, - наказывается... 3. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, если оно совершено с применением пыток либо повлекло тяжкие последствия, - наказывается... Статья 302.1. Принуждение к совершению действий процессуального характера либо к отказу от их совершения 1. Принуждение участника уголовного судопроизводства или иного лица к совершению действий процессуального характера, а равно к отказу от их совершения, совершенное путем применения угроз, обмана или иных незаконных действий со стороны лица, осуществляющего правосудие, - наказываются... 2. Те же деяния, совершенные с применением насилия, - наказываются... 3. Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, если они совершены с применением пытки либо повлекли тяжкие последствия, - наказываются..." Учитывая заимствования положительного законодательного опыта других стран, очевидно, что Уголовный кодекс России должен максимально отразить основные направления развития нормативной регламентации категории принуждения. В полной мере это должно относиться и к проблеме регулирования принуждения как способа совершения преступлений против правосудия, совершаемых сотрудниками органов внутренних дел. Только в этом случае можно будет говорить о качественном изменении подхода российских законодателя и правоприменителя к пониманию общественной потребности скорейшей ликвидации негативных тенденций в правоохранительной деятельности.

Название документа