Реализация конституционных прав человека и гражданина в России в дискурсе правовой идентичности (обсуждая некоторые судебные решения)

РЕАЛИЗАЦИЯ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА В РОССИИ В ДИСКУРСЕ ПРАВОВОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ (ОБСУЖДАЯ НЕКОТОРЫЕ СУДЕБНЫЕ РЕШЕНИЯ) <*>

Н. В. ИСАЕВА

Исаева Нина Валентиновна, доцент кафедры конституционного, административного и финансового права Ивановского государственного университета, кандидат исторических наук.

В статье обращается внимание на Постановление Европейского суда по правам человека по делу Маркин против России в контексте правовой идентичности, предполагающей не только возможность выбора объекта правовой идентификации, но и способ самореализации личности, права которой, как и она сама, обязаны признаваться государством в соответствии с Конституцией РФ высшей ценностью.

Ключевые слова: Конституция РФ, права человека и гражданина, Конституционный Суд РФ, Европейский суд по правам человека, дискриминация, правовая идентичность, правовая идентификация, ценностная самореализация личности.

In the article the attention is drawn to the European Court of Human Rights decision in the case of Markin v. Russia in the context of legal identity which implies not only the possibility to choose an object of the legal identification but also the way of the person's self-realization whose rights, as well as the person him/herself, should be recognized by the state as the supreme value according to the Constitution of Russia.

Key words: Constitution of the RF, rights of man and of the citizen, Constitutional Court of the RF, European Court of Human Rights, discrimination, legal identity, legal identification, person's value self-realization.

Проблема реализации прав человека в России привлекает пристальное внимание ученых, практиков, правозащитников. Затрагиваются самые разные аспекты, начиная от причин нарушения прав, включая процедуры защиты, в том числе судебные, их эффективность, и завершая исполнением принятых решений. Конституционный Суд Российской Федерации (далее - КС РФ) и принятые им решения рассматриваются как некий эталон в силу того, что они основываются на Конституции Российской Федерации и имеют окончательный характер. При этом сам КС РФ нередко в своих решениях ссылается на правовые позиции Европейского суда по правам человека (далее - ЕСПЧ). В последнее время широко обсуждается Постановление ЕСПЧ от 7 октября 2010 г. по делу Константин Маркин против России (Case Konstantin Markin v. Russia, жалоба N 30078/06), где ЕСПЧ впервые в своей практике признал решение КС РФ не соответствующим Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и потребовал изменения российского законодательства. Последнее послужило не только основанием резкой критики со стороны Председателя КС РФ В. Д. Зорькина <1>, но и стало предметом дискуссии на XXIII Международном форуме по конституционному правосудию <2>, а также широкого обсуждения практикующими юристами, общественностью, правозащитниками, в том числе в многочисленных интернет-блогах. -------------------------------- <1> Зорькин В. Д. Предел уступчивости // Российская газета. 2010. 29 октября. Следует отметить, что Президент РФ Д. А. Медведев на встрече с судьями КС РФ 11 декабря 2010 г. отметил недопустимость рекомендаций ЕСПЧ об изменении российского законодательства // URL: http:// news. km. ru/ medvedev_ ne_ nameren_ delitsya_ suv (дата посещения 14.01.2011). <2> Обзор выступлений см.: Сравнительное конституционное обозрение. 2010. N 6(79).

Внимание обращается на разные вопросы, возникающие в связи с принятием вышеназванного Постановления ЕСПЧ: от эффективности международных средств защиты прав человека, субсидиарности национальных и международных судов в этом деле до опасений покушения на государственный суверенитет, с одной стороны, и возникновения препятствий для обращения в международные и межгосударственные структуры - с другой. Вместе с тем остается в тени существо принятого Постановления: нарушение действиями органов государственной власти ст. 14 ("Запрещение дискриминации") Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Случаи дискриминации в Российской Федерации нередки, но получают резонанс лишь в "нестандартных" ситуациях, когда заявителем выступают, например, в сфере гендерной дискриминации не женщины, а мужчины <3>, как и в обсуждаемом Постановлении ЕСПЧ. -------------------------------- <3> См.: Мужчина тоже человек // Российская газета. 2007. 19 апреля; Материнский капитал для отца // Российская газета. 2010. 5 августа.

Случаи нарушения ч. 3 ст. 19 Конституции Российской Федерации свидетельствуют не только об отсутствии в нашем государстве продуманной и обоснованной тендерной политики, но и о продолжающих сохраняться тендерных правовых стереотипах людей, принимающих решения от имени государства <4>. Это особенно становится заметным при исследовании проблемы реализации прав человека в дискурсе правовой идентичности, понимаемой как форма личностного бытия, развития и самореализации личности, основанная на знании, освоении и принятии права как ценности на внутриличностном (субъектном) уровне и определяющая юридически значимое поведение индивида <5>. -------------------------------- <4> Подробнее об этом см.: Исаева Н. В. Правотворческие ошибки и нарушение прав человека: гендерный аспект // Правотворческие ошибки: понятие, виды, практика и техника устранения в постсоветских государствах: Материалы Международного научно-практического круглого стола (29 - 30 мая 2008 г.) / Под ред. В. М. Баранова, И. М. Мацкевича. М.: Проспект, 2009. С. 522 - 528; Она же. Правовые стереотипы субъекта правотворчества в дискурсе правовой идентичности и проблема реализации конституционного принципа гендерного равенства в России // Межотраслевое обеспечение прав и свобод человека и гражданина в России: Материалы Всерос. научно-практич. конференции (9 - 10 окт. 2009 г.) / Редкол.: О. В. Кузьмина, М. Н. Лопатина и др. Иваново: Ивановский гос. ун-т, 2010. С. 64 - 70. <5> Исаева Н. В. Правовая идентичность: проблемы теории и практики. Иваново: Ивановский гос. ун-т, 2009. С. 28. Идентичность как правовая категория может рассматриваться как совокупность признаков, характеризующих субъект права и определяющих его тождественность самому себе в процессе развития и самореализации.

В связи с этим представляется важным обратить внимание на то, что в подавляющем большинстве работ по правам человека и проблемам их реализации права рассматриваются как бы в отрыве от субъекта. Происходит некое абстрагирование от человека в его онтологическом значении. Не просматриваются субъектно-объектные связи и отношения. Субъект только как бы предполагается из самой формулировки категории "права человека". Даже в тех случаях, когда речь идет о возможности реализации установленного права или о восстановлении нарушенного права, оценивается прежде всего процедура, полученный результат (достигнутое благо, судебное решение), а не человек в его онтологически обусловленных взаимоотношениях с этими правами, что не позволяет оценить (установить) действительное положение состояния прав человека. Очевидно, это понимается исследователями, и не случайно в юридическую литературу по правам человека вводятся такие критерии, которые призваны выявить эти субъектно-объектные отношения. Так, во введении учебника для вузов по правам человека Е. А. Лукашева в понятии права человека видит определенные нормативно-структурные свойства и особенности бытия личности (выделено мной. - Н. И.) <6>, а Ф. М. Рудинский обращает внимание на права человека "как свойство личности". "С точки зрения развития личности, - пишет он, - права человека - это возможности широкого использования и совершенствования своих способностей, талантов. Это - способ самосовершенствования личности (выделено мной. - Н. И), возможности развития ее творческого потенциала, которые могут быть использованы как в личных, так и в общественных целях" <7>. Однако, вводя категории, призванные охарактеризовать качественно новое состояние человека в его общении с правом, ученые-юристы не раскрывают механизм перехода права из внешнего явления во внутреннее качество человека. Это позволяет использовать теорию идентичности (от позднелат. identificftio - отождествление), получившую широкую разработку и применение в социологии и психологии <8>. -------------------------------- <6> Права человека: Учебник для вузов / Отв. ред. Е. А. Лукашева. М.: Норма-ИНФРА, 1999. С. 1. Не изменен подход и в издании учебника, вышедшем в 2010 г. <7> Рудинский Ф. М., Гаврилова Ю. В., Крикунова А. А., Сошникова Т. А. Экономические и социальные права человека: современные проблемы теории и практики / Под общ. ред. Ф. М. Рудинского. М.: Права человека, 2009. С. 18. <8> Наиболее известной в России является психологическая школа В. С. Мухиной.

Согласно психологической концепции человек рассматривается как социальная единица и как уникальная личность. Освоение личностью социального опыта происходит в процессе идентификации и обособления. По мнению В. С. Мухиной, объективно идентификация выступает как механизм "присвоения" индивидом своей человеческой сущности, как механизм социализации личности, а обособление - как механизм индивидуализации <9>. -------------------------------- <9> См. подробнее: Мухина В. С. Феноменология развития и бытия личности. М.-Воронеж, 1999.

Идентификация представляется как процесс эмоционального и иного самоотождествления человека с другим человеком, группой, образом. Идентификация осуществляется в социальном пространстве личности, понимаемом как условия развития и бытия человека, которые психологически вводят его в сферу прав и обязанностей, значения и смыслы которых определяются культурой общества, несущей в себе "исторически обусловленную систему символов: предметы, одежда, жесты, традиционные способы выражения эмоций по исторически обусловленному поводу, чувство собственного достоинства и ценностное отношение к чувству достоинства другого человека - все имеет значения и смыслы, понятные (естественные) для людей общей культуры" <10>. В процессе идентификации формируется самосознание личности через присвоение существующих в культуре ценностных ориентаций, обусловленных этнической, конфессиональной, возрастной, гендерной <11> и половой принадлежностью человека, а также его индивидуальными позициями в мире. -------------------------------- <10> Там же. С. 71. <11> Гендер - понятие, означающее совокупность социальных и культурных норм, которые общество предписывает выполнять людям в зависимости от их биологического пола (Социология гендерных отношений: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений / Под ред. З. Х. Саралиевой. М.: РОССПЭН, 2004. С. 258).

Принятие Россией новой Конституции в 1993 г., ратификация важнейших международных документов о правах человека, в том числе запрещающих дискриминацию по признаку пола, безусловно, повлияли на условия бытия и развития личности <12>. Потенциально в России должен был измениться характер социального пространства личности в сторону гуманизации отношений между человеком и государством в духе провозглашенного в ст. 2 Конституции РФ принципа верховенства человека, его прав и свобод. И некоторые подвижки в этом направлении есть. Однако в сфере реализации гендерного равенства, провозглашенного в ч. 3 ст. 19 Конституции как принцип равных прав и равных возможностей для их реализации для мужчин и женщин, сделано не так много, несмотря на усилия женского движения и гендерно чувствительного научного сообщества. -------------------------------- <12> Вопросы методологии и методики гендерного анализа законодательства в свете международных стандартов гендерного равенства изложены в работах С. В. Полениной: Права женщин в системе прав человека: международный и национальный аспект. М.: ЭСЛАН, 2000; Гендерное равенство: Проблема равных прав и равных возможностей мужчин и женщин: Учеб. пособие для студентов вузов. М.: Аспект Пресс, 2005.

Следует заметить, что в 1990-х - начале 2000-х годов в России изменилась не только система норм о правах человека, но и участие женщин и мужчин в различных сферах жизни общества, причем не только в количественном, но и в качественном отношении. Жизнь внесла коррективы в социальные роли женщин и мужчин. И те и другие начинают осваивать профессии и виды деятельности, нетрадиционные с точки зрения сложившихся представлений о мужском и женском. Включение мужчин и женщин согласно стереотипному мышлению в несвойственную им социальную среду: женщин в бизнес и политику, мужчин в семейно-домашнюю жизнь - требует глубокого и серьезного исследования, в том числе в рамках проблем идентичности и прав человека. О новых направлениях социализации женщин говорят и пишут довольно активно, об изменении социальной роли мужчин - мало <13>. -------------------------------- <13> См., например: Исаева Н. В. Гендерная идентичность как фактор обеспечения прав человека // Права человека и проблемы идентичности в России и в современном мире / Под ред. О. Ю. Малиновой и А. Ю. Сунгурова. СПб.: Норма, 2005. С. 156 - 165.

Однако мужчины уже осваивают традиционно признаваемую женской сферу (воспитание детей, ведение домашнего хозяйства) - выполняют функции домохозяйки. Для них пока даже адекватного термина нет, поскольку слово "домохозяин" имеет другое значение (глава, кормилец и пр.). В сфере родительских прав и семейных отношений для мужчины образцом (стандартом) становится социальный статус женщины. Поэтому обеспечение равных прав отца (мужа) в воспитании детей и несение им равных семейных обязанностей должно ориентироваться на тот уже существующий позитивный опыт, который обеспечивал для женщины ее роль родителя (супруги). В дискурсе правовой идентичности и реализации прав человека представляется необходимым выделить несколько важных, с нашей точки зрения, аспектов. Прежде всего, поднимая вопрос об идентичности, следует говорить не о полном сходстве родительских ролей мужчины и женщины, а о частичном, связанном с социальным контекстом, предполагающим подвижность идентичности. Кроме того, нужно учитывать факторы, оказывающие влияние на формирование идентичности. Для мужчины в данном случае важны осознание своего нового положения, психологическая готовность к иной роли в семейных отношениях. В немалой степени конструктивность этого процесса зависит от общественного мнения, преодоления стереотипов, в том числе на уровне государственных органов и должностных лиц. Именно на последнее, очевидно, и рассчитывал К. Маркин, обращаясь в российские суды, в том числе КС РФ. Существенным представляется тот факт, что КС РФ в своем Определении от 15 января 2009 г. <14> апеллировал лишь к тем статьям Конституции, которые были названы в жалобе К. Маркина (ч. 2 и 3 ст. 19, ч. 2 ст. 38 и ч. 3 ст. 55), оставив без внимания важнейшую для разрешения данного дела по существу обеспечения принципа равных прав и равных возможностей их реализации для мужчины и женщины и составляющую одну из основ конституционного строя России - ст. 7 Конституции РФ. Ее относят к учреждающим социальный характер нашего государства и всегда вспоминают при оценивании степени его социальности. Вместе с тем ч. 2 ст. 7 закрепляет в качестве одной из основ конституционного строя обеспечение государственной поддержки "семьи, материнства, отцовства и детства". И материнство, и отцовство здесь выступают как равнопорядковые состояния в отношении принятого на себя государством обязательства обеспечения их поддержки. Более того, по смыслу ст. 2 Конституции РФ каждому, т. е. в данном случае и в отношении каждого мужчины-отца, государство обязано признавать, соблюдать и защищать его право на родительство в равной мере с матерью. -------------------------------- <14> Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Маркина Константина Александровича на нарушение его конституционных прав положениями статей 13 и 15 Федерального закона "О государственных пособиях гражданам, имеющим детей", статей 10 и 11 Федерального закона "О статусе военнослужащих", статьи 32 Положения о порядке прохождения военной службы и пунктов 35 и 44 Положения о назначении и выплате государственных пособий гражданам, имеющим детей: Определение Конституционного Суда РФ от 15 января 2009 г. N 187-О-О // URL: http:// ksportal. garant. ru:8081/ SESSION/ PILOT/ main. htm (дата обращения 25.01.2011).

К. Маркин, оказавшись в новых условиях социального бытия, возникших с юридическими фактами рождения третьего ребенка и развода, в качестве объекта идентификационного самоопределения избрал отцовство, гарантированное Конституцией, и родительство как социальную функцию, которая в отношении родителя-матери обеспечена государственными (правовыми) гарантиями, направленными прежде всего на воспитание новорожденного ребенка в комфортных условиях семейной заботы и попечения. В сложившейся ситуации К. Маркин, можно сказать, поступил как "подлинная личность", которая "определенностью своего отношения к основным явлениям жизни заставляет и других самоопределяться. К человеку, в котором чувствуется личность, редко относятся безразлично, так же как сам он не относится безразлично к другим, его любят или ненавидят; у него всегда есть враги и бывают настоящие друзья" <15>. Индивидуальное бытие майора Российской армии К. Маркина изменилось, поскольку изменились личностные смыслы, на которых человек строит свое мировоззрение как "обобщенную систему взглядов человека на мир в целом, на свое место в нем; мировоззрение - это понимание человеком смысла его поведения, деятельности, позиции, а также истории и перспективы развития человеческого рода" <16>. Основа нового мировоззрения оказалась тем более прочной, поскольку выстраивалась не только на моральных обязательствах отца по отношению к ребенку, но и на интериоризации прав человека, в том числе - тендерного равноправия и права на защиту от дискриминации, закрепленных в национальной Конституции и международных документах. -------------------------------- <15> Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. СПб.: Питер, 1999. С. 638. <16> Мухина В. С. Указ. соч. С. 142.

Следует обратить внимание, что "интериоризация как раз и предполагает включение правовых норм и ценностей во внутренний мир человека, глубинную перестройку отношения людей к праву, конституции, закону. Не формальное знание установленных правил, а, как писал И. А. Ильин, "вчувствование", принятие этих правил как элемента самоопределения личности и ее ценностной самореализации" <17>. -------------------------------- <17> Исаева Н. В. Правовая идентичность. С. 110. В социологии интериоризация (интернализация) рассматривается как превращение внешних по отношению к индивиду форм социального общения в устойчивые качества личности путем усвоения выработанных обществом ценностей (Джери Девид, Джери Дж. Большой толковый социологический словарь (Collins): В 2 т. М.: Вече, 2001. 1072 с.).

К сожалению, вышеназванное Определение Конституционного Суда РФ показало, что государство, люди, принимающие решение от его имени, по-прежнему исходят из приоритета интересов государства, сопоставляя несопоставимые в смысле ст. 2 Конституции РФ ценности: безопасность государства, обеспечиваемая всем механизмом государственного принуждения, всей совокупностью инструментов охраны и защиты государства, включая армию в целом; и безопасность ребенка и право на воспитание отцом гражданина этого государства <18>. Суд ссылается на то, что отцу было дано время решить вопрос о том, кто будет заботиться о его новорожденном ребенке, кому его отдать на воспитание. Но не признает за родителем права на выбор, которое касается как реализации его социальной функции - родительства, так и самореализации - отцовства. Настаивая на предоставлении трехлетнего отпуска по уходу за ребенком, Маркин ценностную самореализацию в данный конкретный момент (развод, новорожденный ребенок) видел в выполнении отцовского долга. Если он считает, что никто, кроме него, в создавшейся ситуации не даст его ребенку надлежащего ухода и воспитания в самые важные для маленького человека годы, когда формируются человеческие привязанности, ценности семейных отношений, государство обязано признать это, обеспечивая тем самым провозглашенную в ч. 2 ст. 7 поддержку семьи, отцовства и детства как основу конституционного строя России. -------------------------------- <18> О недопустимости конкуренции прав разностатусных субъектов пишет Р. Дворкин, подчеркивая, что признавать в качестве конкурирующих прав можно "только права других членов общества как индивидов" (Дворкин Р. О правах всерьез: Пер. с англ.; Ред. Л. Б. Макеева. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2004. С. 265 - 266).

Немало рассуждая о важности семьи, демографии, провозгласив отказ от тоталитарных принципов в отношении к людям, государство по-прежнему исходит из того, что именно оно, в лице его органов, как утверждает В. Д. Зорькин <19>, знает, что человеку нужно. Как видим, провозглашение гуманизма, призывы к "конституционализации сознания" <20> не работают, когда речь идет о действительном претворении в жизнь этих провозглашений и возможности проявить конституционное правосознание. -------------------------------- <19> Предел уступчивости // Российская газета. 2010. 29 октября. <20> Зорькин В. Д. Россия и Конституция в XXI веке. 2-е изд., доп. М.: Норма, 2008. С. 92. Об опасности расхождения публично провозглашаемых прав человека и деятельности по их воплощению предупреждал еще сто лет назад Б. А. Кистяковский в главе XIV ("Задачи наших юристов") своей знаменитой работы "Социальные науки и право. Очерки по методологии социальных наук и общей теории права". М.: Изд-во М. и С. Собашниковых, 1916.

Очевидно, не надо пересматривать Определение Конституционного Суда РФ, соблюдая положения Федерального конституционного закона, устанавливающего окончательный характер принимаемых КС РФ решений, но с учетом позиции самого КС, высказанной в Постановлении 26 февраля 2010 г. <21>, рекомендовать судам общей юрисдикции пересмотреть Определение в отношении К. Маркина по вновь открывшимся обстоятельствам (Постановление ЕСПЧ) со всеми вытекающими последствиями. -------------------------------- <21> По делу о проверке конституционности части второй статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан А. А. Дорошка, А. Е. Кота и Е. Ю. Федотовой: Постановление Конституционного Суда РФ от 26 февраля 2010 г. N 4-П // Российская газета. 2010. 12 марта.

Весьма полезными в понимании происходящего представляются взгляды Г. В. Мальцева на рациональные начала социального регулирования в контексте теории правопорядка. Рассуждая о разных аспектах взаимоотношения государства и права и исходя из того, что "управлять сферой общественных отношений невозможно, не регулируя их", он предлагает различать государственное управление и государственное регулирование, понимая под управлением "комплекс воздействий на систему (объект), который упорядочивает курс ее движения к цели или целям, это процесс, имеющий телеологическую (целевую) природу. Управление есть сознательное продвижение развития объекта к определенной цели, предотвращение при этом отклонений от курса, застоя, попятных движений. Регулирование, - читаем далее, - есть комплекс воздействий на систему (объект), упорядочивающий ее внутренние и внешние связи в соответствии с предустановленными нормами; это процесс, имеющий нормативную природу" <22>. Мальцев отмечает, что "на макросоциальном уровне государственное управление и правовое регулирование выступают как самостоятельные явления, тесная связь между которыми очевидна" <23>. -------------------------------- <22> Мальцев Г. В. Социальные основания права. М.: Норма, 2007. С. 29. <23> Там же. С. 30.

Когда речь идет о соотношении решений КС РФ и других национальных судов, очевидно, следует иметь в виду, что их место различно в государственном механизме: решения КС РФ выполняют функцию нормативного регулирования, его решения являются обязательными для всех, и многие исследователи, среди которых и судьи КС РФ, именно так их и толкуют (в этом случае и сам суд должен подчиняться своим решениям по смыслу ч. 1 ст. 19 Конституции); а суды общей юрисдикции как органы государственной власти осуществляют социальное управление, целью которого является защита и восстановление нарушенного права, свободы, в том числе и собственным решением, путем его пересмотра. В данном случае по вновь открывшимся обстоятельствам, каковым согласно Постановлению КС РФ признается решение ЕСПЧ. Последнее также выполняет функцию социального управления, направленную на преодоление некой инерции, застоя в подходе к правам человека и их реализации, обусловленных отголосками правовых стереотипов советского периода в тендерных отношениях, на дальнейшее развитие правозащитной функции Российского государства в рамках избранной самим государством парадигмы взаимоотношений с человеком (ст. 2 Конституции). Постановление ЕСПЧ от 7 октября 2010 г. должно послужить толчком к изменению отношения государства к проблемам гендерного равенства; перестать относиться к ним как к экзотическим случаям; ратифицировать Факультативный протокол к Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, принятый Генеральной Ассамблеей ООН 6 октября 1999 г. <24> и предусматривающий обязанность государства-участника создавать условия для недискриминации; и наконец-то принять Федеральный закон "О гарантиях равных прав и свобод и равных возможностей мужчины и женщины в Российской Федерации", который на долгие годы "затерялся" в Государственной Думе, пройдя первое чтение. Очевидно, следует иметь в виду, что отсутствие продуманной и ответственной государственной гендерной политики ведет не только к нарушению прав и мужчин, и женщин, но и дает повод мировому сообществу усомниться в адекватности отношения Российской Федерации к взятым на себя обязательствам. -------------------------------- <24> Корбут Л. В., Поленина С. В. Международные конвенции и декларации о правах женщин и детей // Сборник универсальных и региональных международных документов. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 110 - 113.

Название документа