Злонамеренные сделки

ЗЛОНАМЕРЕННЫЕ СДЕЛКИ

В. ПРОХОРЕНКО

Прохоренко Владимир, кандидат юридических наук, старший юрист консалтинговой группы "Инкор Альянс".

Автор статьи обосновывает возможность применения ст. 179 ГК РФ к сделкам, заключенным непосредственно руководителями юридических лиц.

Судебные споры с участием юридических лиц о признании недействительными сделок, совершенных под влиянием злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, нечасто встречаются в арбитражной практике. Например, в Арбитражном суде Свердловской области в среднем рассматривается не больше десяти подобных дел в год <1>. Но это не делает менее интересными проблемы практического и общеправового характера, возникающие при разрешении судами данной категории дел. В числе таких проблем применение положений ст. 179 ГК РФ о злонамеренном соглашении представителя одной стороны с другой стороной к ситуации, когда сделка совершается непосредственно лицом, осуществляющим функции единоличного исполнительного органа юридического лица. -------------------------------- <1> См.: Скуратовский М., Гонгало Ю. Справка по результатам изучения практики о недействительности сделок в соответствии со ст. 178, 179 Гражданского кодекса Российской Федерации // Арбитражный суд Свердловской области в 2006 году / Под ред. проф. И. В. Решетниковой. Екатеринбург, 2006. С. 166.

В теории гражданского права общепризнанным является положение о том, что орган юридического лица не является его представителем. В лице же своего органа совершает правомерные юридические действия, в том числе сделки, само юридическое лицо <2>. Однако в судебной практике данный тезис не всегда трактуется однозначно. И дело не в критике вышеуказанного постулата (его справедливость вряд ли вызывает сомнения), а в необходимости применения норм права к конкретным развивающимся и усложняющимся общественным отношениям. Примером тому может служить п. 13 информационного письма ВАС РФ от 21 апреля 1998 г. "Обзор практики разрешения споров по сделкам, связанным с размещением и обращением акций", где Суд отметил, что запрет ст. 182 ГК РФ на совершение одним представителем сделок в отношении представляемых им лиц распространяется и на деятельность генерального директора акционерного общества. Меж тем анализ последней практики Президиума ВАС РФ позволяет сделать прямо противоположный вывод <3>. -------------------------------- <2> См.: Черепахин Б. Труды по гражданскому праву. М., 2001. С. 469 - 470. <3> Постановления Президиума ВАС РФ от 21.09.2005 N 6773/05; от 01.11.2005 N 9467/05; от 11.04.2006 N 10327/05.

У судов нет единого мнения и в отношении сделок, где субъектом злонамеренного соглашения выступает непосредственно руководитель юридического лица, т. е. его орган. Так, спор между ОАО "Светоч" и ООО "Группа КУБ", рассмотренный по первой инстанции Арбитражным судом г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области, изначально разрешился в пользу истца (ОАО "Светоч"), который оспаривал договор купли-продажи здания, заключенный между сторонами, в качестве сделки, совершенной под влиянием злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной. Однако данная позиция не была принята судом апелляционной инстанции, а впоследствии и ФАС Северо-Западного округа <4>, со ссылкой на то, что лицо, осуществляющее функции единоличного исполнительного органа ОАО "Светоч", не может расцениваться как представитель потерпевшей стороны. Согласно ст. 53 ГК РФ, юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами. Действия органов юридического лица, направленные на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей юридического лица, признаются действиями самого юридического лица. В силу указанной нормы органы юридического лица не могут квалифицироваться как самостоятельные субъекты гражданских правоотношений и, следовательно, не могут выступать в качестве представителей юридического лица в гражданско-правовых отношениях. -------------------------------- <4> Постановление ФАС Северо-Западного округа от 24.01.2006 по делу N А56-6707/2005.

В то же время по другому делу ФАС Северо-Кавказского округа указал следующее <5>. -------------------------------- <5> Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 14.03.2005 по делу N Ф08-4004/2004.

По смыслу норм ст. 179 и 182 ГК РФ положение органа управления в отношении юридического лица и положение представителя в отношении представляемого во многом аналогичны. И орган юридического лица, и представитель действуют от имени юридического лица, создавая права и обязанности для этого лица. Более того, при решении вопроса об ответственности органа за недобросовестные действия в отношении представляемого юридического лица законодатель рассматривает его как самостоятельный субъект, отвечающий за убытки, причиненные им юридическому лицу (п. 3 ст. 53 ГК РФ). Поэтому в случае, когда руководитель (орган юридического лица) вступит с другой стороной в злонамеренное соглашение, приведшее к убыточной для этого юридического лица сделке, нет оснований лишать последнего такого средства защиты нарушенных прав, как оспаривание сделки на основании ст. 179 ГК РФ. В противном случае юридические лица будут поставлены в неравное положение с другими участниками гражданского оборота, что приведет к нарушению основополагающего принципа равенства участников гражданских правоотношений (п. 1 ст. 1 ГК РФ). Возможность оспаривания договора по ст. 179 ГК РФ в означенной ситуации подтверждается и другими судебными актами <6>. -------------------------------- <6> См., например: Постановление ФАС Центрального округа от 23.10.2006 по делу N А09-947/06-11; Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 10.03.2005 по делу N Ф08-6570/2004.

Справедливость данной позиции можно проиллюстрировать на примере одного из дел, где было очевидно, что договор заключен при злонамеренном соглашении сторон. В корпоративной структуре закрытого акционерного общества (ЗАО), являющегося крупным игроком на рынке услуг по транспортировке газа на территории одного из регионов России, с приходом нового преимущественного акционера начались изменения. Данный процесс, как обычно, был сопряжен со всевозможными спорами, в том числе вокруг формирования совета директоров и назначения нового директора. Когда же интересы акционеров были наконец сбалансированы, новое руководство ЗАО выяснило, что основной актив компании - газопровод, приносящий годовую прибыль в размере около 30 млн. рублей, продан главному конкуренту общества, причем всего за 1,5 млн. рублей. При этом сделка не являлась ни крупной, ни заинтересованной. Также не было и формального превышения определенных уставом общества полномочий со стороны генерального директора. Тем не менее неразумность и нецелесообразность такой сделки с экономической точки зрения очевидны, не говоря уже о потерях, которое понесло общество и в конечном счете акционеры, продав столь ценное имущество и не получив за него соответствующего встречного предоставления. Итак, хотя директор и не выполнил обязанность действовать добросовестно и разумно, предусмотренную п. 3 ст. 53 ГК РФ и п. 1 ст. 71 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. "Об акционерных обществах", этого еще недостаточно, чтобы опорочить сделку и вернуть имущество реституционным порядком. Ведь злонамеренность в соглашении должна исходить от обеих сторон и предполагать причинение вреда представляемому в сделке лицу. В анализируемом случае второй стороне сделки не просто удивительно повезло, когда она получила столь выгодное предложение по покупке газопровода. Главный конкурент ЗАО совершенно отчетливо представлял реальную стоимость имущества. Поэтому нет ничего странного в том, что суд, рассматривая дело, увидел прямую взаимосвязь между продажей газопровода за 1,5 млн. рублей и одновременным приобретением конкурентом у директора ЗАО минимального (около 5%) пакета акций за 12 млн. рублей. Однако, установив факт злонамеренного соглашения, суды первой и апелляционной инстанции отказали в признании сделки недействительной, посчитав, что в ситуации, когда от имени общества выступает не представитель, а орган юридического лица, ст. 179 ГК РФ при оспаривании такой сделки применяться не может. Вынося подобное решение, судебные органы руководствовались буквой, но не духом закона. Определяя основания для признания сделки недействительной по ст. 179 ГК РФ, законодатель в первую очередь исходил из целей защиты прав тех участников гражданского оборота, чье волеизъявление в силу разных причин не было однонаправленным с действительно сформированной волей лица. Из теории юридических лиц известно деление органов юридических лиц на волеизъявляющие и волеобразующие (непредставительные и представительные) <7>. К числу первых, как правило, относят исполнительные органы юридического лица, а к числу вторых - общие собрания и иные коллегиальные органы, волю которых как волю юридического лица должны затем осуществлять соответствующие исполнительные органы <8>. В тех же случаях, когда решение вопроса относится исключительно к ведению исполнительного органа, он, как представляется, не только выражает волю юридического лица, но и формирует ее. -------------------------------- <7> См.: Черепахин Б. Указ. соч. С. 301, 469. <8> См.: Гражданское право. В 4-х томах. Том I / Отв. ред. Е. А. Суханов. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2005. С. 240 - 241; Могилевский С. Органы управления хозяйственными обществами. М., 2001. С. 118; Ломакин Д. Очерки теории акционерного права и практики применения акционерного законодательства. М., 2005. С. 96.

И все же физическое лицо, исполняющее функции органа, и само юридическое лицо не могут всецело совпадать в рамках внутреннего процесса генерации волевых ориентаций. Это, безусловно, два разных субъекта права. Поэтому необходимо предположить наличие у юридического лица самостоятельной, независимой от любых внешних элементов воли, не совпадающей ни с коллективной волей его участников, ни даже с волей конкретного лица, управляющего им. Физическое лицо, осуществляющее функции органа, не есть сам орган. Пока действия руководителя не выходят за рамки, обусловленные правовой конструкцией органа, они должны восприниматься исключительно как действия самого юридического лица. Но когда установленные пределы нарушаются, воля конкретного физического лица становится доминирующей и оно начинает действовать больше в своих интересах, чем в интересах юридического лица, возникает несовпадение воль указанных лиц, которое, безусловно, приводит к нарушению интересов последнего. Именно в такой ситуации положение руководителя наиболее соответствует положению представителя юридического лица в смысле возможности ущемления прав представляемой организации, в том числе путем вступления в злонамеренное соглашение по поводу заключения той или иной гражданско-правовой сделки. В связи с этим не выглядит случайным появление в научной литературе мнений о том, что распространение правил п. 1 ст. 179 ГК РФ только на представителей юридических лиц является ошибочным <9>. При этом совершенно справедливо замечание А. Маковской о том, что нарушение интересов акционерного общества действиями руководителя само по себе не может служить основанием для признания недействительными совершенных сделок. Заявление соответствующих требований возможно, но только при наличии оснований, предусмотренных законом, например ст. 179 ГК РФ <10>. -------------------------------- <9> См.: Гутников О. Недействительные сделки в гражданском праве. Теория и практика оспаривания. М., 2003. С. 334 - 339. <10> См.: Маковская А. Ответственность руководителей акционерного общества за причиненные ему убытки // Корпоративное право и ценные бумаги: актуальные вопросы правоприменительной практики. М., 2006. С. 108.

При таких условиях абсолютно верным представляется решение кассационной инстанции по делу о продаже газопровода, отменившей судебные акты первой и апелляционной инстанций и признавшей спорный договор недействительным <11>. -------------------------------- <11> Постановление ФАС Уральского округа от 21.05.2007 по делу N А50-46272/2005.

В настоящее время отсутствует какой-либо акт ВАС РФ, прямо свидетельствующий о возможности применения ст. 179 ГК РФ к описанной ситуации. Меж тем об отношении высшей судебной инстанции к данной проблеме можно судить по Определению от 30 июня 2005 г. N 6893/05, в котором содержится отказ в пересмотре в порядке надзора указанного выше дела, разрешенного в ФАС Северо-Кавказского округа. И это понятно, ведь займи суд другую позицию, он бы не только предоставил защиту заведомо недобросовестной стороне, но и лишил бы лицо, чьи права нарушены, действительно эффективного механизма их защиты, а значит, пошел бы вразрез с основополагающими принципами гражданского и конституционного права. В связи с этим представляется возможным применение ст. 179 ГК РФ к сделкам, заключенным непосредственно руководителями юридических лиц, а для устранения неопределенности в текст статьи должно быть внесено соответствующее уточнение.

Обсудить статью можно на нашем сайте по адресу: http://www. clj. ru/discussion/conflict/100701.php.

------------------------------------------------------------------

Название документа