Идеологическая основа действующей Конституции Украины: "беззащитная демократия" или "воинствующий радикализм"?

ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА ДЕЙСТВУЮЩЕЙ КОНСТИТУЦИИ УКРАИНЫ: "БЕЗЗАЩИТНАЯ ДЕМОКРАТИЯ" ИЛИ "ВОИНСТВУЮЩИЙ РАДИКАЛИЗМ"? <*>

Ю. Г. БАРАБАШ

Барабаш Юрий Григорьевич, проректор, заведующий кафедрой конституционного права Украины Национальной юридической академии Украины имени Ярослава Мудрого, доктор юридических наук, доцент.

В статье анализируется ряд важных вопросов, связанных с демократизацией политических процессов на постсоветском пространстве. Делается вывод об отсутствии реальных механизмов "воинствующей демократии" в Украине. Объектом изучения являются также причины неудач с либерализацией государственно-властных отношений в условиях существования исторической памяти украинского избирателя.

Ключевые слова: конституционный строй, воинствующая демократия, роспуск партии, политическая система, электоральная культура граждан.

The important questions, related to democratization of political process on post-soviet countries is analyzed in the article. Drawn conclusion about absence of the real mechanisms of "militant democracy" in Ukraine. The object of study are also reasons of failures with liberalization of political processes in the conditions of existence of historical memory of the Ukrainian elector.

Key words: constitutional order, militant democracy, dismissal of party, political system, election culture of citizens.

Одним из популярных тезисов подавляющего большинства конституционно-правовых исследований является определение нормы статьи 1 Конституции Украины как нормы-цели. К этому можем добавить такие фразы-штампы, как "низкий уровень политико-правовой культуры", "правовая необразованность избирателей", "трансформационный этап развития государственности" и т. п. На этом фоне возникает логичный вопрос: можно ли после 20-летнего периода независимости говорить о промежуточных выводах относительно демократического развития страны? Считаем, что на сегодня есть все основания утверждать не только о реализации отдельных задач конституционного строительства, заложенных в Основном Законе, но и о формировании уникального постсоветского конституционного пространства, которое должно быть в дальнейшем учтено при обновлении Основного Закона. Первый вопрос, который мы должны поставить в этом направлении, - это наличие предпосылок для возникновения свободного, демократического строя в молодом Украинском государстве. Хотя для читателя более привычной является категория "конституционный строй", применяя в этом случае терминологию Основного Закона ФРГ, мы делаем это с учетом характеристики этого строя как такого, который основан на признании верховенства права, народовластия, уважения к человеческому достоинству, социального характера государственности и т. п. И сразу же отмечаем малопонятную тенденцию в конституционно-правовых исследованиях: украинские ученые активно бросились создавать эфемерные механизмы обеспечения стабильности конституционного строя, не разобравшись до конца, возник ли этот строй на самом деле как система отношений, базирующихся на демократических началах, уважении к человеческому достоинству и обеспечении автономии личности (хотя если быть точным до конца, то в указанных исследованиях констатируется факт существования этого порядка) <1>. И потому, прежде чем подытоживать 20-летние результаты государственного строительства, следует откровенно сказать о том, а началось ли становление такого желанного для всех отечественных юристов "конституционного строя". -------------------------------- <1> См., например, научные труды Ф. В. Вениславского. Следует отметить "оригинальность" подхода исследователя: ему удалось создать научную "доктрину", где стабильность конституционного строя связана почти со всеми явлениями и процессами, в частности с содержанием юридического образования и приватизацией электро - и газоснабжающих предприятий (Венiславський Ф. В. Змiна прiоритетiв юридичноi освiти як передмова пiдвищення рiвня правовоi культури та забезпечення стабiльностi конституцiйного ладу // Актуальнi проблеми полiтики. 2009. Вип. 38. С. 66 - 74; Венiславський Ф. В. Економiчний суверенiтет як переудмова забезпечення стабiльностi конституцiйного ладу Украiни // Органiзацiйнi та правовi проблеми забезпечення державного суверенiтету: Матерiали мiжнар. наук.-прак. конф. Х.: ФО-П, 2009. С. 22).

Создание собственного государства происходит на определенном идеологическом изломе в общественном сознании, а именно высвобождении от "тоталитарных" оков. При этом молодой, независимый политикум старается раз и навсегда избавиться от остатков тех политических сил, которые были доминантами в тоталитарных условиях, а также не допустить возникновения их аналогов в будущем. Делается это, как правило, путем закрепления на высшем, конституционном уровне ограничений на реализацию политических прав, которые (ограничения) в своей совокупности представляют собой механизмы самозащиты демократии, превращая ее при этом в "воинствующую демократию". Как это, например, сделано в Основном Законе ФРГ ("Партии, которые по своим целям или деятельностью своих приверженцев стремятся нанести вред свободному демократическому порядку или ликвидировать его... неконституционны" (ч. 2 ст. 21)) или в Конституции Греции ("Организация и деятельность партий должны служить свободному функционированию демократического строя" - ч. 1 ст. 29). При этом, как доказывает политико-правовая практика развития этих и других европейских стран, которым пришлось перелистнуть "тоталитарную" страницу в своей истории, чем сложнее для наций был этот период, тем более радикальной была реакция властных структур на любые проявления подобного тоталитаризма. Наверное, наиболее показательной в этом отношении была активная роль Федерального конституционного суда Германии по защите "свободного демократического порядка". И наиболее спорным вопросом в обеспечении целостности конституционного строя было решение суда по запрету Коммунистической партии Германии. Как отмечают немецкие исследователи, принятое до этого решение о запрете национал-социалистической партии было своеобразным "фиговым листком" для прикрытия запрета коммунистического движения. Об этом свидетельствует и чрезвычайно продолжительное рассмотрение "коммунистического дела", и достаточно философские размышления судей по типу того, как "позиция Основного Закона относительно политических партий... становится понятной лишь с учетом опыта борьбы с этой (национал-социалистической. - Ю. Б.) тоталитарной системой", и развернутый на 50 страницах решения анализ марксистско-ленинской идеологии <2>. Фактически имело место почти хирургическое вмешательство в общественно-идеологическую ситуацию со стороны интеллектуалов от власти с целью недопущения проникновения "тоталитарных" раковых клеток в общественное сознание, которое лишь постепенно начинает приходить в себя от ужасного прошлого. При этом суд навсегда минимизировал возможность использования социально-вульгарной риторики крайними в политическом спектре партиями (как левыми, так и правыми). -------------------------------- <2> Франкенберг Г. Обучающийся суверен // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 2004. N 2. С. 21, 22.

Теперь относительно украинского сценария отказа от тоталитарного прошлого. Обращаясь к ключевым документам создания государства, Декларации о государственном суверенитете и Акту провозглашения независимости, можем констатировать, что запрещать коммунистические движения никто и не собирался. При этом не можем не припомнить решения украинского парламента, которые свидетельствовали о противоположном. 30 августа 1991 г. Президиум Верховной Рады принял Указ "О запрете деятельности Коммунистической партии Украины", сославшись на ч. 2 ст. 7 Конституции 1978 г., которой был установлен запрет на деятельность партий, ставящих себе целью "изменить путем насилия конституционный строй и в любой противозаконной форме территориальную целостность государства, а также подрыв ее безопасности, разжигание национальной и религиозной вражды". Правда, в отличие от своих немецких коллег, отечественные конституционные судьи признали это решение не соответствующим Основному Закону 1996 г. по мотивам того, что, запретив Коммунистическую партию, Рада приняла на себя функции суда, который согласно как настоящему, так и советскому правовому порядку был и остается единственным властным субъектом, наделенным правом роспуска партий (решение КСУ от 27 декабря 2001 г. N 20-рп/2001). Завершая разговор об этом Указе Президиума, следует сказать, что в основу аргументации Верховной Рады был положен анализ деятельности Коммунистической партии во время государственного переворота 19 - 21 августа 1991 г. Для восстановления всей картины конституционного развития Украины следует отметить еще одну достаточно важную деталь, которую почему-то отечественные исследователи или просто не замечают, или же стараются по неизвестным причинам замолчать. Речь идет о том, что категория "конституционный строй" впервые появилась в украинском (точнее, в советско-украинском) правовом пространстве в Конституции СССР 1977 г. с довольно странной для современных конституционных доктрин характеристикой, как "советский": "Не допускаются создание и деятельность партий, организаций, движений, которые имеют целью насильственное изменение советского конституционного строя (выделено мной. - Ю. Б.) и целостности социалистического государства, подрыв его безопасности, разжигание социальной, национальной и религиозной розни" (ч. 2 ст. 7). Эта норма попала в конституционный текст в результате принятия Закона об учреждении поста Президента СССР от 14 марта 1990 г. По абсолютно понятной для федеративной страны инертной логике аналогичная норма появилась через полгода (24 октября 1990 г.) и в Основном Законе УССР, весомой причиной чего стало также принятие Декларации о государственном суверенитете. Единственное, что фактически сделали отечественные законодатели, так это не предоставили этому строю статуса советского. Хотя по этому поводу в сессионном зале и велись дискуссии, однако, как свидетельствует анализ стенографических материалов, особых вопросов сама категория "конституционный строй" у депутатов не вызвала. Большую дискуссионность имело положение о территориальной целостности как о весомой конституционной ценности, которую следует защищать от посягательств политических сил. То есть можем сделать вывод, что советское, компартийное прошлое имело малоопределяющее влияние для появления в нормативном инструментарии категории "конституционный строй". И лично у меня не возникает никаких сомнений относительно того, что первые конституционные проекты идеологически направлялись против тоталитарных партий. Однако, как будет продемонстрировано дальше, из-за низкого уровня нормативной техники, неопределенности в стратегии дальнейшего государственного развития эта идея была фактически нивелирована, стала настолько расплывчатой, что ни один юрисдикционный орган не брал на себя смелость дать ей абсолютно четкую интерпретацию. В дальнейшем решения украинского законодателя относительно развития политической системы базировались на "либертарианско-протекционистских" (согласно классификации Г. Франкенберга) основах: "Либертарианский подход базируется на принципе невмешательства", а протекционистский предусматривает описанную выше самозащиту демократии с целью полного исключения довольно рискованных или неприемлемых по другим соображениям случаев <3>. Это проявлялось прежде всего в том, что, с одной стороны, определяющей основой конституционного строя был признан принцип политического и идеологического многообразия (ст. 15 Конституции), а с другой - учрежден институт легализации политических объединений (ст. 36 Конституции) и установлены жесткие ограничения в их деятельности, в том числе и институт аннулирования регистрационного свидетельства как средство селекции дееспособных партий. -------------------------------- <3> Франкенберг Г. Указ. соч. С. 19.

После почти 20-летней истории существования независимого государства можем констатировать факт того, что из-за нежелания общества и интеллектуально-политической элиты раз и навсегда отказаться от коммунистического прошлого существование крайне левых партий на политическом спектре каждый раз во время избирательной кампании не только вызывает к жизни ностальгию по советской эпохе, но и фактически задает тон социальной риторике (которая иногда превышает все допустимые для политических баталий границы популизма) для всех других, даже правых по идеологической направленности, политических сил. Хотелось бы, чтобы читатели правильно поняли автора этих строк. Он никогда не ощущал нетерпимости ни к одной политической силе, а тем более не проводил различий между людьми в зависимости от их политических пристрастий. Однако вызывает недоумение то, что большинство исследователей конституционного строя по абсолютно непонятным причинам не замечают существенных различий между их подходами, которые довольно часто базируются на экстраполяции либерально-конституционных идей на украинскую почву, и заложенной в тексте Основного Закона нечеткой идеологемой создания государства, а также практикой реализации конституционных предписаний. При этом трудно также постичь и то, являются ли для ведущих политических сил идеи суверенной государственности и свободного и демократического строя важными конституционными ценностями. А также и то, что именно охраняют государственные органы, которые призваны контролировать деятельность объединений граждан. Для подтверждения этих слов процитируем фрагменты из официальных (т. е. таких, что прошли экспертизу во время легализации) программ политических сил, которые продемонстрировали замечательные результаты электоральной поддержки на последних местных выборах. "Контрреволюционный переворот, осуществленный в Украине, как и в других республиках, при содействии и прямом участии предателей и трусов, которые занимали руководящие посты в партийных и государственных органах, привел к власти антинародные силы, открыл путь капиталистической реставрации, разрушения социалистических основ во всех сферах общественной жизни, демонтажа советской формы народовластия, насаждения буржуазной, национал-шовинистической идеологии... На первом этапе партия как оппозиционная сила ведет борьбу за устранение от власти антинародного, антинационального режима и возвращение власти трудовому народу в лице Советов депутатов трудящихся и других полномочных органов" - это пример из левого политического спектра. Что касается правого крыла, то при внимательном анализе программ партий из этого спектра можно натолкнуться на аналогичную идеологическую нетерпимость к своим политическим конкурентам. Так, в одной из программ ставятся такие конкретные задачи: "Осуществить публичный судебный процесс над коммунизмом; добиться в судебном порядке запрета коммунистической идеологии как человеконенавистнической и нанесшей непоправимый ущерб украинскому народу". Однако для того чтобы иметь полную картину с самозащитой демократии, следует снова возвратиться к анализу одного из ключевых положений Конституции по этому вопросу - нормы ст. 37, которой предусмотрено, что политические партии подлежат запрету в том случае, когда их деятельность направлена на ликвидацию независимости Украины, изменение конституционного строя насильственным путем, нарушение суверенитета и территориальной целостности государства, подрыв его безопасности, незаконный захват государственной власти, пропаганду войны, насилия, на разжигание межэтнической, расовой, религиозной розни, посягательство на права и свободы человека, здоровье населения. Обращаем внимание на такие антиправовые действия, как "изменение конституционного строя насильственным путем" и "незаконный захват государственной власти". Вспомним, как первая нормативная формула появилась в конституционном законодательстве, а именно из-за страха перед узурпацией власти партией, которая имеет доминирующее значение в обществе. Поэтому в данном смысле у нас нет никаких сомнений относительно того, что бережное отношение к выработанной в советские времена формулировке абсолютно не сопоставимо с содержанием конституционного строя, исходя из положений раздела Основного Закона Украины. Поэтому, если все-таки в будущем законодатель поставит перед собой задачу на конституционном уровне создать реальные механизмы самозащиты демократии, то по крайней мере эта норма должна быть соответствующим образом трансформирована. Также необходимо пересмотреть нормативное положение относительно определения того юрисдикционного органа, который имеет право принимать решение о запрете партии. На сегодня таким властным субъектом признается окружной административный суд города Киева, т. е. низовая инстанция, которая призвана рассматривать повседневные дела (ч. 3 ст. 19 Кодекса административного судопроизводства Украины). Считаем, что с учетом определенной в ч. 2 ст. 36 Конституции важной роли политических партий, а также высокой степени оценочности категорий, использованных в "запретной" норме ч. 1 ст. 37, таким органом должен быть Конституционный суд Украины. Именно орган конституционной юрисдикции способен дать квалифицированную характеристику деятельности политических партий с точки зрения соответствия ее целям утверждения демократических ценностей. Кстати, именно такой подход исповедует немецкое конституционное право, закрепляя за Федеральным конституционным судом аналогичное полномочие (ч. 2 ст. 21 Основного Закона ФРГ). В связи с этим следует также задуматься и над вопросом, какую конституционную доктрину в части построения демократической политической системы создает отечественный Конституционный суд. Отметим довольно специфическую позицию Суда по этому поводу, поскольку в одном случае он, ссылаясь на принцип многопартийности, запрещает создание координирующего центра молодежных организаций (решение от 13 декабря 2001 г. N 18-рп/2001 по делу о молодежных организациях). С другой стороны, дважды признает абсолютно конституционными (такими, которые не ограничивают конституционные права граждан) изменения, направленные на установление "партийно-императивного" мандата (заключения от 4 июля 2001 г. N 2-в/2001 и от 16 октября 2002 г. N 1-в/2002). Можно ли сказать, что Суд не может разобраться в этом вопросе? Вряд ли. На наш взгляд, главной преградой в таких действиях органа конституционной юрисдикции является отсутствие четкой идеологемы (либертариарной, либеральной, коммунитарной, конституционного патриотизма и т. п.), положенной в основу действующей Конституции. В частности, таким образом, можно ставить вопрос о возможности строительства рыночной экономики, возложив на нее задачи социалистического государства. Если говорить точнее, то особого выбора у судей нет. Поскольку "дихотомическая борьба" между фактически беззащитной идеологией либеральной демократии, заложенной в Конституции, и социалистически-советским прошлым, также нашедшим свое место в Основном Законе, но в отличие от своего идеологического конкурента, являющимся реальной действительностью сознания большинства граждан, всегда будет иметь определенного, обусловленного исторической памятью победителя. Особенным образом это проявляется при решении судом социальных вопросов, таких, как урезание социальных льгот, пенсий, заработных плат и т. д. Вместе с тем можем ли мы найти причины всех неурядиц с демократическими преобразованиями исключительно в конституционном тексте? По нашему глубокому убеждению, подавляющее большинство ответов мы можем найти, обратившись к глубинным основам правосознания украинского избирателя. С точки зрения развития партийной системы не можем не обойти вниманием достаточно распространенный в научной литературе тезис о такой преграде конструктивному развитию этой системы, как отсутствие внутрипартийной демократии <4>. Однако вряд ли кто-то сможет найти в партийных уставах, которые проходят тщательную проверку в органах юстиции во время легализации, любую зацепку, свидетельствующую о недемократичности в управлении объединением граждан. Следует признать простой факт: политические силы в Украине носят персонифицированный, т. е. почти на сто процентов связанный с фигурой лидера, характер. -------------------------------- <4> См., напр.: Полевий В. I. Конституцiйна вiдповiдальнiсть полiтичних партiй в Украiнi: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. К., 2004. С. 15; Колiсник В. Демократiя в Украiнi до i пiсля реформи. URL: http:// www. pravda. com. ua/ articles/ 2010/ 10/ 19/ 5492052.

Об этом свидетельствуют такие факты. Во-первых, по результатам одного из социологических опросов среди предложенных 11 критериев, на первое место граждане поставили личность лидера. При этом цифра колебались от 73,4% из тех, кто проголосовал за блок Юлии Тимошенко, до 46,5% среди избирателей, которые отдали свои голоса за коммунистов. Все другие параметры значительно уступают указанному критерию. Если же взять такой фактор электорального выбора, как программные цели и лозунги, то наиболее высоким показателем является цифра 37,5% среди приверженцев Коммунистической партии Украины, а наименее всего интересует предвыборная программа избирателей Партии регионов - 19,6% <5>. -------------------------------- <5> Городецька О. Г. Поняття конфлiкту та мотивацii вибору в електоральноi соцiологii // Удосконалення навчально-виховного процесу в вищому навчальному закладi. Вип. 12 // Збiрник науково-методичних праць / Таврiйський державний агротехнологiчний унiверситет. Мелiтополь, 2008. С. 10.

Второй аргумент был нам предоставлен в ходе последней избирательной кампании по формированию представительных органов местного самоуправления. Наиболее показательным в этом аспекте были городские выборы в Виннице и Полтаве. Успех абсолютно неизвестной украинскому избирателю партии "Совесть Украины" (достаточно сказать, что партия была создана в 2005 г., на досрочных парламентских выборах 2007 г. она вместе с тремя партиями образовала избирательный блок "Всеукраинская громада", который по результатам выборов набрал 0,05% голосов избирателей, при этом по г. Виннице результат блока составлял 76 голосов, или 0,04%, а по г. Полтаве 96 голосов - 0,06%) на выборах в городские советы был обусловлен тем, что "локомотивами" на выборах мэра были их пользующиеся поддержкой абсолютного большинства избирателей выдвиженцы (В. Гройсман в Виннице и А. Мамай в Полтаве). Существует еще одна предпосылка, которая не разрешает развиваться демократическим процессам по либеральному сценарию. Речь идет об отсутствии генерального конфликта между крупными собственниками и так называемым средним классом и нанимаемыми работниками. Именно эта конфликтная линия разрешает постоянно искать новые формы и направления государственного управления, не давая возможности оставить весь государственный механизм в заидеологизированной статике. Однако при наших условиях, когда крупным собственником остается государство (достаточно посчитать, сколько людей заняты на государственной службе или получают социальные выплаты из государственного бюджета), а хозяева других значительных активов персонально присутствуют во властных эшелонах, говорить о существовании другого варианта развития событий, о том, как максимально социализировать экономику, не приходится. Вместе с тем если возникнет вопрос, а каким образом это может повлиять на судьбу демократических преобразований, ответ будет простой. Постоянное экспериментирование с либеральными новациями в политико-правовой сфере в условиях фактического присутствия (хотя иногда и трансформированной в специфический вид) в сознании и в политикуме идей и стремлений советского периода не даст ожидаемого результата, более того, может вообще поставить под угрозу культивацию в дальнейшем демократических ценностей в украинском социуме. Простой тому пример - искажение системы финансирования избирательной кампании и преобразование ее для многих граждан в форму предпринимательской деятельности. Для более конкретной иллюстрации обратим внимание на уже упоминавшиеся местные выборы 2010 г. В данном случае имело место лишь формальное закрепление финансирования отдельных агитационных мероприятий кандидатов и политических сил за счет средств государственного бюджета. Понятно, что охватить всех субъектов избирательного процесса государство не в состоянии (вообще на выборах подлежало заполнению 11 тысяч должностей городских, сельских и поселковых глав, а также 225 тысяч депутатских мест). И выборы 31 октября 2010 г. это четко подтвердили, когда предусмотренная ч. 1 ст. 52 профильного закона субвенция из государственного бюджета на предоставление эфирного времени во многие территориальные комиссии так и не поступила. Вообще же хотелось напомнить о том, что одной из основных причин создания массовых партий как организаций, которые существуют за счет уплаты членских взносов, во второй половине XIX столетия было желание ослабить влияние богатства на избрание представителей <6>. Очевидно, что существующие политические партии не могут похвалиться значительными успехами на ниве аккумулирования индивидуальных взносов собственных членов. Это, кстати, один из признаков не только состояния политической системы, но и электоральной культуры граждан, которые не воспринимают партии как организации, способные защитить их интересы и воплотить в жизнь их намерения. -------------------------------- <6> См.: Манен Б. Принципы представительского правления. СПб.: ЕГУ, 2007.

Довольно много вопросов и к источникам финансирования политических партий, которые (источники) во многих случаях неизвестны как органам юстиции, которые призваны контролировать деятельность этих объединений граждан, так и общественности в целом. О том, что политические партии не выполняют миссии содействия формированию и выражению настоящей политической воли граждан, как это предусмотрено в ч. 2 ст. 36 Конституции Украины, как раз и свидетельствует вышеуказанный факт отсутствия "голосования гривной" (по аналогии с журналистской риторикой относительно абсентеизма в Украине - "голосование ногами"). Еще один немаловажный момент искривленного отношения к роли партий в политических процессах и их непосредственной деятельности на выборах является работа над избирательной грамотностью граждан и уровнем такой грамотности. На сегодня можем констатировать факт того, что подавляющее большинство граждан, задействованных в избирательных комиссиях, владеют достаточными навыками для организации процесса голосования и подсчета голосов. Однако, с другой стороны, многие из них владеют также широким инструментарием фальсификации результатов голосования. Ведь организация "каруселей", вбрасывание бюллетеней, переписывание протоколов и многие другие махинации осуществляются не государственными служащими (которые согласно избирательному законодательству вообще отстранены от участия в работе избирательных комиссий) и не кандидатами на выборные должности, а непосредственно гражданами - членами комиссий. Аналогично искривленную избирательную культуру мы наблюдаем и у обычного избирателя, который способен продать свой голос. При этом скупкой голосов занимаются снова же не представители публичной власти, а непосредственно политические силы. Итак, можно ожидать, что дальнейшая игра в либеральную демократию, которая уже привела к тому, что право голоса превратилось в объект торга, может иметь следствием постановку под угрозу последнего бастиона - существование собственной государственности.

Название документа