Кампальская конференция по международному уголовному правосудию

КАМПАЛЬСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ПО МЕЖДУНАРОДНОМУ УГОЛОВНОМУ ПРАВОСУДИЮ <*>

Е. Н. ТРИКОЗ

Трикоз Елена Николаевна, доцент кафедры теории и истории государства и права юридического факультета Российского университета дружбы народов, кандидат юридических наук.

В статье представлена хроника деятельности и основных итогов Обзорной конференции по Римскому статуту МУС. Автор дает краткий информационный обзор деятельности пленарных сессий и "круглых столов", резолюций и иных документов Конференции. Рассматриваются два блока вопросов: тематика критического пересмотра деятельности МУС и поправки к Римскому статуту. Особое значение придается анализу принятого определения преступления агрессии и условий осуществления юрисдикции Суда.

Ключевые слова: международное уголовное право, Римский статут, Международный уголовный суд, Совет Безопасности ООН, преступление агрессии, военные преступления, поправки к международному договору.

In the article the author presented overview of the Review Conference in Kampala and the chronicle of its activity and general results. We can see the short information review of plenary activity and round tables, resolutions and other documents of the Conference. Two blocks of questions are considered: stocktaking exercise of the ICC activity and amendments to the Rome Statute. Special value is given to the analysis of new definition of aggression and conditions of realization of the ICC jurisdiction on the crime of aggression.

Key words: international criminal law, Rome Statute, International Criminal Court, UN Security Council, crime of aggression, war crimes, amendments of the international law.

С 31 мая по 11 июня 2010 г. в угандийской столице Кампале состоялась первая Конференция по обзору Римского статута Международного уголовного суда. Это был весьма представительный форум (86 делегаций государств-участников и 33 государства-наблюдателя), посвященный критическому анализу и оценке перспектив развития международного уголовного правосудия. В числе наиболее важных тем были заявлены: a) комплиментарность юрисдикции МУС; b) сотрудничество государств с МУС; c) влияние системы Римского статута на потерпевших и так называемые затронутые сообщества; d) баланс между правосудием и перемирием. В ходе Конференции была принята Кампальская декларация высокого уровня, посвященная подтверждению обязательств государств по Римскому статуту, а также его имплементации, универсальности и целостности <1>. Участники выразили решимость содействовать в упреждающем порядке обеспечению всеобщего характера Римского статута и его всестороннего осуществления. Три государства - Бельгия, Дания и Финляндия подписали соглашения об исполнении на их территориях судебных приговоров МУС о лишении свободы <2>. -------------------------------- <1> См.: Kampala Declaration / RC-4-ENG-04062010. 4 June 2010. URL: http:// www. icc-cpi. int/ NR/ rdonlyres/ C35392FF - E272- 4761- 94D0- 3878A911E9BC/ 0/ RC4ENG. pdf (дата обращения: 01.09.2010). <2> См.: The ICC signs enforcement agreements with Belgium, Denmark, and Finland / ICC Press Office, 1 June 2010. URL: http:// www. icc-cpi. int/ menus/ icc/ press%20and%20media/ press%20releases/ pr533 (дата обращения: 01.07.2010).

Представители государств, международных организаций, МУС и трибуналов ad hoc, неправительственных организаций и другие эксперты приняли участие в сессиях критического анализа (англ. stocktaking exercise) по четырем запланированным темам. I. Участники дискуссии по теме "Влияние МУС на потерпевших и затронутые сообщества" подчеркнули, что Суд действует как орган реституционного правосудия, устанавливая принципы возмещения ущерба потерпевшим, включая реституцию, компенсацию и реабилитацию. В особенности органы Суда принимают во внимание потребности детей, престарелых, инвалидов и лиц, пострадавших в результате сексуального и гендерного насилия. В необходимых случаях обеспечивается защита и неприкосновенность частной жизни потерпевших, сохранность доказательств и защита информации, касающейся национальной безопасности <3>. В специальной резолюции участники Конференции призвали все государства рассмотреть вопрос об уточнении национального законодательства о защите потерпевших и свидетелей; выступили против маргинализации и стигматизации потерпевших, в частности жертв сексуального насилия; призвали оказывать им помощь в процессе социальной интеграции, продолжать борьбу с культурой безнаказанности за международные преступления. -------------------------------- <3> См.: Трикоз Е. Н. Особенности защиты жертв преступлений в национальном законодательстве и международном уголовном праве // Международное уголовное правосудие: современные проблемы. М., 2009. С. 373.

II. В ходе критического обсуждения проблемы баланса между правосудием и перемирием были подняты такие вопросы, как: постепенный отход от практики амнистирования опасных международных преступников; последствия прокурорского усмотрения и дискреции со стороны СБ ООН в соответствии со ст. 16 Статута; соотношение органов МУС и международного посредничества по мирному урегулированию; альтернативные механизмы постконфликтного правосудия в качестве дополнения, а не замены международного и национального уголовного преследования. Определенный конфликт между поддержанием мира и осуществлением правосудия содержит в себе ст. 16 Статута. Она предоставляет Совету Безопасности ООН право специальной резолюцией запретить Суду в течение 12 месяцев начинать или продолжать уголовное преследование <4>. Это правомочие сродни внутригосударственной амнистии, и его легитимность обусловлена проблемой определения главных целей МУС. Если основной целью этого Суда является незамедлительное наказание физических лиц за международные преступления, то, безусловно, любая отсрочка в наложении такой кары неприемлема. Но если его же цели шире и связаны с поддержанием международного мира и безопасности, то тогда процесс мирного урегулирования должен быть поставлен выше, чем немедленное привлечение к уголовной ответственности <5>. Порой некоторые подозреваемые в международных преступлениях играют ключевую или обязательную роль в проведении мирных переговоров и миростроительства. В некоторых случаях получение их согласия на прекращение конфликта может быть почти недостижимым, если им грозят уголовные обвинения. Трудным делом может также оказаться согласование усилий независимых политических и судебных органов с интересами потерпевших и стратегиями международных миротворцев и иных сил по поддержанию мира. -------------------------------- <4> См.: Глотова С. В. Расширение полномочий Совета Безопасности: вопросы правомерности // Международное право - International Law. 2005. N 4. <5> См.: Марусин И. С. Возбуждение дела в Международном уголовном суде и в Международном уголовном трибунале по бывшей Югославии // Международное уголовное правосудие: современные проблемы. М., 2009. С. 344.

III. Критический анализ темы "Комплиментарность юрисдикции МУС" выявил проблему обычноправового характера нормы о дополнительной юрисдикции и необходимость ускорения процесса "доместикации" составов преступлений, подсудных МУС, в национальных уголовных кодексах. Участники дискуссии обсудили отдельно особенности принципа позитивной комплиментарности и ее практическое значение в деле противодействия практике безнаказанности и улучшения качества национального судопроизводства. При этом "позитивная комплиментарность" была определена как "любая деятельность/меры, посредством которых происходит укрепление органов национальной юрисдикции или правовая реформа, что в итоге позволяет провести подлинные национальные расследования и судебные процессы, не вовлекая при этом МУС, с помощью заимствования у государств-доноров и поддерживающих организаций кадрового потенциала, законотворческого опыта, финансовой поддержки или технической помощи (создания физической инфраструктуры) на добровольной основе" <6>. Но некоторые делегации выразили озабоченность политикой МУС по продвижению позитивной комплиментарности, которая, по сути, подразумевает некоторую дополнительную бюрократию вне границ Римского статута. В частности, представитель Германии отметил, что комплиментарность согласно строгому толкованию ст. 17 Статута является "отрицающей категорией", направленной на устранение юрисдикции МУС в тех делах, по которым национальные государства уже проводят объективные и беспристрастные расследования. -------------------------------- <6> Report of the Bureau on stocktaking: Complementarity/ICC-ASP/8/51. 18 March 2010. Assembly of States Parties. Resumed eighth session. New York, 22 - 25 March 2010. P. 6.

Действительно, созданный Статутом режим дополнительности (комплиментарности) оставляет за государством первичную ответственность выдвижения обвинений и уголовного преследования международных преступлений. МУС призван лишь дополнить национальные органы правосудия, являясь ведущим органом международной уголовной юстиции, но все же судом "последнего звена" (англ. TOurf of last resort). Весь его юрисдикционный механизм активируется только тогда, когда государство должным образом не проводит расследование и уголовное преследование, "не желая" или будучи "не способно" делать это. И даже в этом случае Прокурор Суда принимает политическое решение о преследовании лишь тех лиц, которые несут наибольшую ответственность за самые серьезные преступления. Соответственно МУС не заменяет национальные суды при уголовном преследовании других правонарушителей. Вопрос о взаимодополняемости МУС и национальных судов тесно связан с проблемой приемлемости дела к юрисдикции Суда. Его нельзя принять к производству, если оно уже расследуется государством или принято ответственное решение не возбуждать уголовное преследование либо государство-участник отказалось от признания юрисдикции Суда (ст. ст. 12, 17 Статута). Но в конечном итоге определение по вопросу приемлемости дела может быть вынесено только судьями МУС. В связи с этим участники дискуссии резюмировали, что может развиваться пробел, связанный с безнаказанностью, как горизонтально между ситуациями, которые расследуются Судом, и ситуациями, которые не расследуются в силу правовых или юрисдикционных причин, так и вертикально между теми, кто несет наибольшую ответственность и предстали перед Судом, и другими правонарушителями, которые не были преданы суду на национальном уровне. Основными трудностями на пути обязательства по национальному уголовному преследованию были признаны сложности в разработке имплементационного законодательства, неподготовленность и нехватка ресурсов местных органов правосудия, отсутствие национальных программ по защите свидетелей и безопасности судей и обвинителей, обеспечения исполнения приговоров, а также порой серьезный дефицит политической воли лидеров государств и нерешительность парламентариев. IV. Последний блок "критического пересмотра" по теме "Сотрудничество государств с МУС" был разделен на две части: первая посвящена вопросу сотрудничества с государствами - участниками Статута, реализации имплементационного законодательства и рамочных соглашений с Судом; вторая сфокусирована на проблеме сотрудничества МУС с международными и региональными организациями (в частности, ООН и ЕС). В докладе председателя Суда г-на Сан Хюн Сона была подчеркнута особая связь между расширением знаний, информированности населения и эффективным сотрудничеством с МУС, формированием культуры уважения его решений. Несмотря на то что сотрудничество, например, в части исполнения ордеров на арест является юридическим обязательством, Суд не имеет средств для обеспечения его соблюдения, кроме передачи дела об отказе от сотрудничества Ассамблее государств-участников или Совету Безопасности ООН (ст. 87 Статута). Однако при осуществлении действенного сотрудничества с Судом государства-участники не должны налагать обязательства на "третьи государства". Было высказано мнение, что предъявление обвинения главе государства может также поставить под угрозу сотрудничество с Судом (например, как в деле об ордере на арест президента Судана). Особым пунктом в программе Обзорной конференции стоял вопрос об утверждении трех важных поправок к Римскому статуту. A. Дополнение статьи 8 "Военные преступления". Было высказано предложение Бельгии о дополнении п. 2(e) ст. 8 Статута "Военные преступления" тремя новыми параграфами с целью гармонизации уголовно-правовых норм, касающихся международных и немеждународных вооруженных конфликтов <7>. -------------------------------- <7> См.: Clark R. S. Building on Article 8(2)(b)(xx) of the Rome Statute: Weapons and Methods of Warfare // New Criminal Law Review. 2009. Vol. 12. P. 366.

Применение яда или отравляющего оружия, использование удушающих, отравляющих или других газов, жидкостей, материалов или средств, а также применение пуль, которые легко разрываются или сплющиваются в человеческом теле, уже подпадает под юрисдикцию Суда. В соответствии с п. 2(b) ст. 8 они рассматриваются как серьезные нарушения в условиях международного вооруженного конфликта. Участники Конференции постановили, что отныне их необходимо признать военными преступлениями и в контексте немеждународного вооруженного конфликта, что соответствует нормам обычного международного права <8>. -------------------------------- <8> См.: Henckaerts J.-M., Doswald-Beck L. Customary International Humanitarian Law. Geneva: ICRC and Cambridge University Press, 2005. Rule 72 "The use of poison or poisoned weapons is prohibited"; Rule 74 "The use of chemical weapons is prohibited"; Rule 77 "The use of bullets which expand or flatten easily in the human body is prohibited".

Резолюция о внесении поправок в ст. 8 Римского статута содержит текст новых параграфов (xiii), (xiv) и (xv) п. 2(e) ст. 8 Статута; а также описание составов новых военных преступлений, которые дополнят документ "Элементы преступлений" 2002 г. В частности, уточнен такой элемент, как actus reus, касающийся опасных свойств орудия преступления. Примененное ядовитое вещество или запрещенный газ должны быть такими, что в силу своих токсичных свойств в ходе обычного развития событий причиняют смерть или серьезный ущерб здоровью. А запрещенные пули должны являться такими, что их применение нарушает нормы международного права, применимые в вооруженных конфликтах, поскольку они легко разрываются или сплющиваются в теле человека (например, пули с твердой оболочкой, которая не полностью покрывает сердечник, или имеющие насечку). В последнем случае уточняется еще и элемент mens rea, а именно: исполнитель должен сознавать, что "характер пуль был таким, что их применение будет бессмысленно увеличивать страдания и силу ранения". Однако тем, кто спешит поздравить Конференцию с принятием поправки, криминализующей использование в немеждународных конфликтах архаичного оружия, являющегося технологией XIX в., стоит напомнить о действительно драматичном отказе Римского статута включить положения о запрещении применения современного и намного более опасного оружия массового поражения (ядерного и биологического), а также ослепляющего лазерного оружия и противопехотных мин <9>. -------------------------------- <9> К слову, в 2009 г. делегация Мексики безуспешно предлагала включить в ст. 8 Статута состав "угрозы или применения ядерного оружия", ссылаясь на запрет этого типа оружия в соответствии с общим международным правом. См.: Report of 2009 meeting of Assembly of States Parties, Doc. ICC-ASP/8/43 at 9 (Annex III).

B. Статья 124 о непризнании юрисдикции по военным преступлениям. Состоялось обсуждение вопроса о пересмотре ст. 124 Статута, в которой говорится об однократном семилетнем периоде отсрочки юрисдикции Суда, чтобы осуществить преследование военных преступников в национальных судах без помощи МУС <10>. -------------------------------- <10> Эта норма с точки зрения юридической и обычной логики лишена всякого смысла. "В условиях отсутствия сроков давности для преследования за международные преступления возможность временной отсрочки для признания юрисдикции выглядит даже забавно". См.: Фисенко И. В. Постоянный Международный уголовный суд // Журнал международного права и международных отношений. 1999. N 2.

Делегации, выступавшие за ее исключение, приводили весомые аргументы: 1) данная статья является временным положением, имеющим исторически преходящий характер, так как она была принята в определенный исторический момент с целью универсального признания государствами Статута; 2) после этого лишь два государства сделали заявление на основе ст. 124, что является свидетельством ее низкой полезности; 3) кроме того, она означает частичное изъятие из юрисдикции Суда, что противоречит ст. 120 о запрете оговорок к Статуту и нарушает целостность данного договора; 4) наконец, дальнейшее сохранение ст. 124 может привести к безнаказанности военных преступников в конкретном государстве, предоставив им, по меткому выражению представителя "Amnesty International", определенную "лицензию на убийство" <11>. -------------------------------- <11> International Criminal Court: Making the right choices at the Review Conference / Amnesty International. April 2010. London: Amnesty International publications, 2010. P. 12.

За сохранение ст. 124 выступали те, кто считал, что она способствует присоединению новых государств к Статуту и тем самым содействует его широкому признанию, а ее исключение может создать дискриминационный эффект между нынешними и будущими участниками Статута. Хотя нужно отметить, что новые государства-участники и так столкнутся с определенной степенью дифференцированного режима, например в отношении выборов судей МУС, которые уже были проведены. Делегация Венесуэлы представила компромиссное решение: переформулировать первое предложение ст. 124 в качестве "закатного положения" (англ. sunset clause) с указанием срока, после которого оно автоматически прекратит свое действие. Но делегация Японии настояла на предоставлении неучаствующим государствам права голоса в решении судьбы статьи 124. В частности, представители Египта от имени "Движения неприсоединившихся стран" поддержали сохранение этой статьи. Сдержанное отношение высказали также делегации Китая, Колумбии, Филиппин, Лаоса и Малайзии. В любом случае исключение или переформулирование ст. 124 было бы равносильно поправке к Статуту и повлекло бы за собой процедуру ратификации 7/8 государств-участников (п. 4 ст. 121 Статута). В таком случае поправка могла бы затронуть возможные будущие заявления новых государств-участников по ст. 124 вплоть до вступления в силу поправки. В итоге Конференция приняла Резолюцию о сохранении статьи 124 Римского статута в действующей редакции и передаче полномочий по ее пересмотру четырнадцатой сессии Ассамблеи государств-участников, которая состоится лишь в 2015 г. C. Новые статьи 8-bis и 15-bis/-ter Статута о преступлении агрессии. Но главным событием и сенсационным итогом Конференции стало принятие определения преступления агрессии и согласование порядка осуществления юрисдикции МУС <12>. Драматичные события ночи с 11 на 12 июня в часы закрытия Конференции, когда буквально в последние мгновения был достигнут консенсус между, казалось бы, непримиримыми позициями отдельных государств, войдут в историю не только МУС, но и международного права в целом. Некоторые делегации заявили свою озабоченность и разочарование так называемым компромиссом. Но при этом ни одна из них не выразила официального несогласия с финальным проектом и не потребовала поставить резолюцию на голосование. В столь поздний час в последний день Конференции не набралось бы необходимого большинства (2/3 голосов, или 74 государства-участника). -------------------------------- <12> Согласно п. 2 ст. 5 Статута "суд осуществляет юрисдикцию в отношении преступления агрессии, как только будет принято в соответствии со статьями 121 и 123 положение, содержащее определение этого преступления и излагающее условия, в которых Суд осуществляет юрисдикцию касательно этого преступления. Такое положение сообразуется с соответствующими положениями Устава Организации Объединенных Наций". Соответственно теперь этот пункт исключается из Статута. См.: Resolution RC/Res.6 "The Crime of Aggression", adopted at the 13th plenary meeting, on 11 June 2010. Annex I. Amendments to the Rome Statute of the International Criminal Court on the Crime of Aggression.

Было принято унифицированное материально-правовое определение преступления агрессии для целей Статута, которое раскрывается в двух пунктах новой ст. 8-bis. В первый пункт включена основная дефиниция преступления, основными признаками которой являются (1) особенности actus reus (альтернативность видов активных действий, особый "порог серьезности" в виде требования "грубого нарушения" Устава ООН, бланкетность описания акта агрессии со ссылкой на "Определение агрессии" 1974 г.), и (2) специальный субъект, который характеризует данное преступление как "leadership crime". Характеристики mens rea преступления раскрываются в "Элементах преступлений" МУС 2002 г., которые также были дополнены соответствующими положениями: нарушитель должен был сознавать фактические обстоятельства, указывающие на несовместимость применения вооруженной силы с Уставом ООН, а также обстоятельства, указывающие на грубость нарушения Устава ООН в силу характера, серьезности и масштабов совершенного акта агрессии. В двух новых статьях 15-bis и 15-ter Статута закреплен различный порядок осуществления юрисдикции Суда в отношении преступления агрессии. Это связано с ролью Совета Безопасности ООН при установлении факта совершения государством акта агрессии и с ограничениями территориальной и персональной юрисдикции Суда. Первая из этих статей сориентирована на случай передачи ситуации в МУС государством-участником или при инициировании расследования Прокурором proprio motu. Вторая статья касается осуществления юрисдикции Судом при передаче ситуации Советом Безопасности ООН. В таком случае юрисдикция МУС может осуществляться в отношении любых преступлений, в том числе совершенных на территории "третьих государств" или их гражданами. Следует также отметить особый двухэтапный порядок вступления в силу новых юрисдикционных положений Статута. Во-первых, юрисдикция Суда возможна только после подтверждения поправок большинством в 2/3 голосов на Ассамблее государств-участников после 1 января 2017 г. Во-вторых, Суд может осуществить юрисдикцию в отношении преступления агрессии, только если оно было совершено по истечении года с момента ратификации поправок 30 государствами-участниками. И тем не менее такая отложенная во времени практическая реализация нисколько не умаляет самого факта международно-правовой криминализации агрессии, что направлено в конечном счете на укрепление международного правопорядка и предупреждение тяжких международных преступлений.

Название документа