К вопросу об институте произвола "мажоров"

Одной из последних тенденций развития акционерного законодательства является разработка механизмов принудительного выкупа акций у миноритарных акционеров. Автор вступает в полемику с В.А. Беловым, отстаивающим возможность и необходимость введения таких механизмов, рассматривает цель и возможные основания их применения, а также пытается раскрыть понятия миноритарных и мажоритарных акционеров и их соотношение с понятиями мелких и крупных акционеров.

Российские акционерные общества постоянно привлекают внимание исследователей вследствие специфики правового положения таких обществ, научный интерес представляет и их сопоставление со схожими организационно-правовыми формами ведения предпринимательской деятельности, отечественными и зарубежными. Периодические всплески этого интереса объясняются внесением предложений об изменении акционерного законодательства Российской Федерации. Весьма бурные обсуждения вызвали некоторые из последних законопроектов*(1), предполагающие введение механизма принудительного выкупа акций (вытеснения, выдавливания) миноритарных акционеров. Одна из точек зрения на данное нововведение выражена в статье доцента кафедры гражданского права юридического факультета МГУ В.А. Белова "Вытеснение миноритарных акционеров: произвол "мажоров" или новый институт российского акционерного права?"*(2).

Указанную статью можно условно разделить на четыре части. В первой В.А. Белов дает оценку самой возможности вытеснения миноритарных акционеров с точки зрения гражданского права и пытается определить, вписываются ли соответствующие действия в правовые рамки*(3). Здесь автор приводит следующие аргументы, являющиеся предпосылками для его дальнейших выводов: а) "...лишение акционерных прав - это отнюдь не новость"*(4); б) "...вопрос о праве на существование института вытеснения миноритарных акционеров из акционерного общества сводится к вопросу о принципиальной допустимости принудительного прекращения акционерных прав и, если уж говорить совсем обобщенно, субъективных гражданских прав, а также об основаниях и механизме такого прекращения"*(5); в) "...общее правило о неприкосновенности субъективных гражданских прав имеет многочисленные исключения"*(6); г) "...субъективное право - не самоцель, а лишь средство для реализации законных интересов его обладателя. Принцип неприкосновенности субъективных гражданских прав защищает не сами субъективные права, а законные интересы их носителя, удовлетворению которых эти права признаны служить. И если субъективное право в своем существовании (осуществлении) входит в противоречие с законными же интересами других лиц или общества в целом либо перестает служить делу удовлетворения законного интереса своего обладателя, то вполне логичным и естественным представляется либо принудительное властное прекращение данного субъективного права, либо отказ общества (государства) во властном (силовом) содействии осуществлению и защите этого права"*(7); д) "...принудительное прекращение права собственности должно, с одной стороны, быть общеполезным, а с другой - не оборачиваться вредом для лица, претерпевающего принудительное прекращение его права собственности"*(8).

Во второй части статьи В.А. Белов утверждает: в случае столкновения интересов "миноритария" с интересами мажоритарного акционера или акционерного общества в целом, что имеет место при применении института вытеснения, предпочтение должно быть оказано интересам последних*(9). В обоснование этого он приводит следующие доводы: а) "...институт вытеснения миноритарных акционеров служит защите прав и законных интересов других лиц - мажоритарных акционеров и акционерного общества в целом, т.е. направлен на достижение четвертой (из шести перечисленных в ч. 3 ст. 55 Конституции) цели ограничения гражданских прав"*(10); б) "...любой из оставшихся акционеров, хотя бы владеющий всего одной акцией, получает ряд неправовых возможностей использования этого обстоятельства для корпоративного шантажа"*(11); в) "...иной "минор", дай ему такое право, остановит любую хозяйственную операцию просто из вредности, если, например, забыли спросить его драгоценное мнение..."*(12); г) "...даже один такой человек может создать много проблем: ему достаточно предъявить иск об оспаривании решения общего собрания акционеров с ходатайством о применении обеспечительных мер... Деятельность компании, персонал которой добросовестно выполнит подобные предписания, неизбежно приостановится... текущей деятельности компании было поставлено непреодолимое препятствие"*(13); д) "...само понятие прав миноритарных акционеров является пустым и не может быть иным просто по своей сути. Всякая попытка наполнить его реальным содержанием противна его природе, а значит, ни к каким благоприятным последствиям не приведет"*(14); е) "...одна акция дает один голос, каждый такой голос можно использовать и тем самым формально реализовать свое право голоса. Но много ли пользы на собрании от голосов, составляющих даже 3-5% от общего числа, не говоря уже о сотых, а то и тысячных долях процента? Зачем нужно субъективное право, осуществление которого ничего не дает, никакого интереса не удовлетворяет?"*(15); ж) "Решений общего собрания акционеров, по которым требовалось бы единогласие, не существует (по крайней мере, по закону)... Допустим, будет миноритарий голосовать против всех решений - но этого никто и не заметит!"*(16); з) "...каждая акция дает еще и право на дивиденд, но решение о его выплате принимается тем же самым общим собранием, влиять на решение которого миноритарные акционеры не в силах, да еще и не иначе, как по рекомендации совета директоров, в котором нет и не может быть представителей интересов миноритариев. Реально ли в таких условиях реализовать корпоративное право на дивиденд? Никоим образом"*(17); и) "...выходит, что субъективные права миноритариев на поверку оказываются чистой декларацией, фикцией, выдумкой"*(18).

Заключение о том, что принцип недопустимости принудительного прекращения субъективных гражданских прав, в том числе прав акционера, не должен и не может абсолютизироваться*(19), сделанное В.А. Беловым в первой части статьи, является абсолютно верным, приведенные же им во второй части доводы и сделанный на их основе вывод представляются некорректными по следующим основаниям.

Во-первых, согласно абз. 2 п. 1 ст. 20 Закона об АО преобразование акционерного общества в некоммерческое партнерство возможно только по единогласному решению всех акционеров.

Во-вторых, согласно п. 1 ст. 53 Закона об АО правомочия, направленные на реализацию права участвовать в управлении обществом, как, например, право выдвинуть кандидатов в совет директоров, предоставляются не только отдельно взятому акционеру, но и акционерам, обладающим в совокупности не менее чем 2% голосующих акций общества. Другими словами, миноритарный акционер, объединившись с другими миноритарными акционерами, может сделать то же, что и мажоритарный.

В-третьих, не следует забывать, что акционеров условно можно разделить на две группы: "собственников", вкладывающих значительные средства в целях получения контроля над управлением деятельностью акционерного общества и соответственно возможности определять стратегию развития в наиболее выгодном для себя направлении, и "инвесторов", задача которых состоит исключительно в получении дивидендов от приносящей прибыль деятельности общества. И те, и другие реализуют конституционное право свободно использовать свои способности и имущество для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности. Но именно к последним относятся миноритарные акционеры, которые, исходя из размера вложенных средств, не претендуют на получение права серьезным образом влиять на управление акционерным обществом. Они стремятся только сохранить вложенные сбережения и при удачном стечении обстоятельств приумножить их за счет дивидендов, а возможно, и за счет роста рыночной стоимости акций при их продаже. Именно им в первую очередь адресован институт привилегированных акций.

При этом необходимо иметь в виду, что с учетом ставок налогообложения, к примеру это касается налога на доходы физических лиц (НДФЛ), выгоднее вкладывать средства в акции, нежели в облигации или банковские депозиты. Так, согласно ст. 224 НК РФ*(20) ставка НДФЛ в отношении доходов налоговых резидентов Российской Федерации от долевого участия в деятельности организаций, полученных в виде дивидендов, составляет всего 9% (до 3 сентября 2004 г. ставка была 6%), в то время как стандартная ставка НДФЛ равна 13%, а в отношении процентных доходов по вкладам в банках - 35 % в части превышения суммы, рассчитанной исходя из действующей ставки рефинансирования ЦБ РФ по рублевым вкладам (за исключением срочных пенсионных вкладов, внесенных на срок не менее шести месяцев) и 9% годовых по вкладам в иностранной валюте.

Интерес мелкого акционера очевиден: получить соразмерную часть прибыли в виде дивидендов. Тот факт, что решение о выплате дивидендов принимается общим собранием акционеров, на котором голоса миноритарного акционера практически ничего не решают, да еще и в размере, рекомендованном советом директоров, в котором нет представителя миноритария, ничего не меняет и не противоречит стремлениям последнего.

Так, согласно п. 1 ст. 31 и абз. 2. п. 2 ст. 32 Закона об АО каждая обыкновенная акция, а также привилегированные акции одного типа предоставляют акционерам - владельцам акций одной категории (типа) одинаковый объем прав. Таким образом, право мажоритарного акционера на дивиденды (а не конечный размер дивидендов) не отличается от права на дивиденды миноритарного акционера.

К тому же норма выплаты дивидендов по акциям, принадлежащим миноритарному акционеру, не может быть уменьшена рекомендацией совета директоров, поскольку в силу Закона об АО норма выплаты дивидендов может варьироваться только в зависимости от категории (типа) акций*(21), но никак не от того, кому они принадлежат - "минору" или "мажору".

Кроме того, миноритарный акционер получит свои дивиденды, причитающиеся на принадлежащие ему акции, если общее собрание примет решение (объявит) о выплате дивидендов, так как согласно абз. 2 п. 1 ст. 42 Закона об АО общество обязано выплатить объявленные по акциям каждой категории (типа) дивиденды. Единственным препятствием для получения дивидендов как миноритарными, так и мажоритарными акционерами являются предусмотренные п. 4 ст. 43 Закона об АО обстоятельства, при наличии которых общество не вправе выплачивать объявленные дивиденды. Однако данное препятствие имеет временный характер, поскольку закон обязывает общество выплатить акционерам объявленные дивиденды по прекращении указанных обстоятельств.

Многие крупные акционерные общества по собственной инициативе утвердили в локальных актах дивидендную политику, устанавливающую обязанность общества направлять на выплату дивидендов гарантированный процент от чистой прибыли, и при таких обстоятельствах интерес миноритарного акционера в получении дивидендов наделяется признаком стабильности.

В-четвертых, справедливости ради следует признать, что в практике все чаще встречаются случаи, когда миноритарные акционеры подают иски, направленные на защиту своих прав, требуя при этом применения обеспечительных мер. Однако требование обеспечительных мер не является исключительным правом акционера, так же как эти меры не являются и специальным механизмом защиты акционерных прав. Эти меры общие, они могут применяться судом тогда, когда есть основания полагать, что без них к моменту вынесения судом решения исполнить его будет невозможно или затруднительно, либо для предотвращения причинения значительного ущерба заявителю*(22). Кроме того, факт злоупотребления обеспечительными мерами свидетельствует о слабой профессиональной подготовке отдельных представителей судейского сообщества, не способных прислушаться к выработанным разъяснениям, а ВАС РФ неоднократно обращал внимание на вопрос применения обеспечительных мер. Отдельные комментарии ВАС РФ касались именно недопустимости как прямого запрета, так и действий, фактически означающих запрет акционерному обществу, его органам или акционерам проводить годовое или внеочередное общее собрание акционеров, поскольку смысл обеспечительных мер - защита интересов заявителя, а не лишение другого лица возможности и права осуществлять свою законную деятельность*(23). Другие документы ВАС РФ хотя и имеют общий характер, но позволяют понять механизм надлежащего применения обеспечительных мер: последние должны соответствовать заявленным требованиям, т.е. быть непосредственно связанными с предметом спора, соразмерными заявленному требованию, необходимыми и достаточными для обеспечения исполнения судебного акта или предотвращения ущерба*(24). Кроме того, обеспечительные меры не являются необратимыми: суд, допуская обеспечение иска, может потребовать встречного обеспечения для возмещения возможных убытков от применения обеспечительных мер; обеспечительные меры могут быть отменены.

Таким образом, "миноритарный шантаж" обеспечительными мерами не только не обусловлен акционерными отношениями, но и не может создать непреодолимые и тотальные препятствия осуществлению обществом деятельности. Как указал ВАС РФ, принимая решения о применении обеспечительных мер, суду надлежит учитывать, что они не должны приводить акционерное общество к фактической невозможности осуществлять свою деятельность или к существенному затруднению его деятельности, а также к нарушению этим обществом российского законодательства*(25).

Анализ аргументов, приведенных нами, позволяет сделать вывод: аргументы, выдвинутые В.А. Беловым в обоснование применения института вытеснения миноритарных акционеров столь некорректны, что сам этот институт из законного средства прекращения субъективных гражданских прав грозит превратиться в свою противоположность. Более того, отсутствие надлежащих причин принудительного прекращения акционерных прав противоречит сформулированным самим же В.А. Беловым предпосылкам, согласно которым принудительное прекращение субъективных гражданских прав, чтобы не стать произвольным вмешательством, должно быть обоснованным и направленным на защиту законных интересов лиц, в пользу которых такое прекращение осуществляется*(26). Неважно, что права миноритарных акционеров кажутся "пустыми" или что посредством вытеснения можно если не устранить миноритариев как класс, так хотя бы "приструнить" их*(27), - эти обстоятельства не могут рассматриваться в качестве законного интереса мажоритарного акционера или общества.

О несостоятельности выдвинутых оснований принудительного прекращения акционерных прав говорят также предложенные В.А. Беловым в четвертой части*(28) статьи суррогатные аналоги института вытеснения. Кроме того, что названный автор предлагает вводить их безосновательно, еще и применяться они будут исключительно в отношении миноритарных акционеров. Например, В.А. Белов предлагает ликвидировать понятие "дробная акция" и тем самым возродить механизм принудительного выкупа дробных частей акций, образующихся при консолидации. Примечательно, что в обоснование приводятся не обстоятельства, свидетельствующие о прекращении злоупотреблений со стороны миноритарных акционеров и тем самым способствующие защите интересов мажоритарных акционеров или общества, а тот факт, что Конституционный Суд РФ не усмотрел неконституционности данного механизма. Кроме того, В.А. Белов не решился дать утвердительный ответ на свой же вопрос о возможности выкупа дробных частей акций, принадлежащих мажоритарным акционерам.

В то же время среди предложенных для обсуждения суррогатных аналогов института вытеснения есть зерно истины - институт исключения акционера из общества, в основе которого лежит, как представляется, единственно верное из упомянутых В.А. Беловым основание лишения миноритариев акционерных прав. Так, предлагается по аналогии с институтом исключения, предусмотренным в отношении участника общества с ограниченной ответственностью, признать в качестве основания принудительного прекращения акционерных прав действия либо бездействие, которые делают невозможной или существенно затрудняют деятельность общества. Такое основание явно направлено на защиту интересов общества в целом, а значит, прав и интересов его участников. Думается, что это основание позволит не только охладить пыл нерадивых миноритариев, действительно злоупотребляющих обеспечительными мерами и судебными исками, но и изгнать их*(29), если несмотря на явный экономический эффект и общественную полезность решения (действия) миноритарии противодействуют его осуществлению. При этом, если ввести институт исключения в том виде, в каком он существует в обществе с ограниченной ответственностью, исключить можно будет не только за действие, но и за бездействие, и не только миноритарных, но и мажоритарных акционеров. В таком случае это будет механизм обоюдного контроля.

Примечателен тот факт, что в ст. 10 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", предусматривающей исключение участника из общества за действия (бездействие), делающие невозможной деятельность общества или существенно ее затрудняющие, установлено и второе основание исключения - грубое нарушение участником своих обязанностей. Данное основание в виде частного случая уже существует в Законе об АО - это предусмотренный в абз. 4 п. 1 ст. 34 механизм прекращения права собственности акционера на акции, распределенные при учреждении общества, в случае их неоплаты в установленный срок. Раз частный случай уже существует, возникает необходимость рассмотрения вопроса введения в Закон об АО общего правила.

В заключение хотелось бы отметить, что предложенное В.А. Беловым отождествление терминов "крупный" и "мажоритарный", с одной стороны, и "мелкий" и "миноритарный"*(30) - с другой, представляется неудачным по следующим основаниям.

Во-первых, термин "мажоритарный", как правило, характеризует порядок определения результатов голосования. Например, в науке конституционного права выделяют пропорциональную и мажоритарную избирательные системы, причем последняя предполагает, что в голосовании (выборах) побеждает та кандидатура, за которую отдано большинство голосов*(31). Таким образом, применительно к акционерам термин "мажоритарный" должен отражать не только обладание большим количеством акций, но и тот факт, что эти акции предоставляют право голоса в процессе голосования.

Согласно п. 2 ст. 25 Закона об АО акционерное общество размещает обыкновенные акции и вправе размещать привилегированные акции. При этом номинальная стоимость размещенных привилегированных акций не может превышать 25% от уставного капитала общества. Значит, если лицу принадлежит максимальное количество привилегированных акций - 25% от уставного капитала, - то данное лицо, несомненно, является крупным акционером. Однако оно не является не только мажоритарным, но даже миноритарным акционером, поскольку согласно п. 1 ст. 32 Закона об АО привилегированные акции по общему правилу не дают права голоса.

В то же время если, к примеру, общее собрание акционеров независимо от причин не принимает решения о выплате дивидендов или принимает решение о неполной выплате дивидендов, то согласно п. 5 ст. 32 Закона об АО акционеры - владельцы привилегированных акций определенного типа, размер дивиденда по которым определен в уставе общества, приобретают право участвовать в общем собрании с правом голоса по всем вопросам его компетенции. Таким образом, крупный акционер при определенных условиях может стать мажоритарным акционером, но может и перестать им быть: право акционеров - владельцев привилегированных акций участвовать в общем собрании акционеров прекращается с момента первой выплаты по указанным акциям дивидендов в полном размере.

Во-вторых, любая голосующая акция предоставляет один голос*(32), подлежащий учету на общем собрании акционеров, и чем больше таких акций, тем больше возможность определять итоги голосования. Однако помимо права участвовать в общем собрании акционеров с правом голоса Закон об АО предусматривает и другие правомочия, которые в совокупности с первым составляют право акционера на участие в управлении обществом.

Так, согласно п. 4 ст. 51 Закона об АО список лиц, имеющих право на участие в общем собрании акционеров, предоставляется обществом для ознакомления по требованию лица, включенного в этот список и обладающего не менее чем 1% голосов. Данное правомочие является вспомогательным по отношению к праву на участие в общем собрании акционеров с правом голоса.

Кроме того, в силу п. 1 ст. 53 Закона об АО акционер, владеющий не менее чем 2% голосующих акций общества, вправе внести вопросы в повестку дня годового общего собрания акционеров, а также выдвинуть кандидатов в совет директоров, коллегиальный исполнительный орган, ревизионную комиссию и счетную комиссию общества, а также кандидата на должность единоличного исполнительного органа. Данное правомочие позволяет влиять на управление не только через общее собрание, но и посредством иных органов акционерного общества.

Необходимо также упомянуть о праве требовать созыва внеочередного общего собрания, предоставляемом акционеру, владеющему на дату предъявления требования не менее чем 10% голосующих акций общества (п. 1 ст. 55 Закона об АО). Для этого права характерно следующее: а) в требовании о проведении внеочередного общего собрания должны быть сформулированы вопросы, подлежащие внесению в повестку дня собрания, а также могут содержаться формулировки решений по каждому из этих вопросов и предложение о форме проведения общего собрания акционеров; б) совет директоров общества не вправе вносить изменения в формулировки вопросов повестки дня и решений по таким вопросам, изменять предложенную форму проведения внеочередного собрания (п. 4 ст. 55 Закона об АО); в) если в течение пяти дней с даты предъявления требования советом директоров не принято решение о созыве внеочередного общего собрания или принято решение об отказе в его созыве, то собрание может быть созвано акционером, требующим его созыва, для чего данный акционер наделяется полномочиями, необходимыми для созыва и проведения общего собрания (п. 6 и 8 ст. 55 Закона об АО).

Как видим, данное право позволяет не только требовать проведения внеочередного общего собрания наравне, например, с ревизионной комиссией или аудитором общества, но и предопределить характер его проведения, что весьма актуально, если акционеры недовольны работой органов общества.

На случай неудовлетворительной работы органов общества предусмотрены два немаловажных права акционера. Владеющий не менее чем 1% размещенных обыкновенных акций общества акционер вправе обратиться в суд с иском к члену совета директоров, единоличному исполнительному органу, члену коллегиального исполнительного органа общества, а равно к управляющей организации или управляющему о возмещении убытков, причиненных обществу их виновными действиями (бездействием) (п. 2 и 5 ст. 71 Закона об АО). Акционер, владеющий не менее чем 10% голосующих акций, вправе во всякое время инициировать проверку (ревизию) финансово-хозяйственной деятельности общества (п. 3 ст. 85 Закона об АО).

Из изложенного следует, что мажоритарным может быть признан лишь акционер, владеющий не менее чем 10% от общего числа голосующих акций. Соответственно миноритарным будет признаваться акционер, владеющий менее 10% от общего числа голосующих акций*(33).

А.С. Есекеев,

аспирант кафедры предпринимательского права МГЮА

"Законодательство", N 10, октябрь 2005 г.