Национальное право в деятельности международных уголовных судебных учреждений

НАЦИОНАЛЬНОЕ ПРАВО В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ МЕЖДУНАРОДНЫХ УГОЛОВНЫХ СУДЕБНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ

О. И. РАБЦЕВИЧ

Рабцевич Олеся Ивановна - кандидат юридических наук, доцент кафедры иностранного государственного и международного права Уральской государственного юридической академии (Екатеринбург).

Рассмотрены проблемы применения национального права международными уголовными судебными учреждениями. Проанализированы международно-правовое регулирование и практика международных судов. Исследованы основания, условия и последствия применения ими национальных правовых норм.

Ключевые слова: Международный уголовный суд, Международный трибунал по бывшей Югославии, Международный уголовный трибунал по Руанде, учредительные договоры, толкование, правила процедуры, национальное право.

National law in international criminal courts activity O. I. Rabtsevich

The problems of national law implementation by international criminal courts are disclosed. On the basis of international legal regulation and international courts' practice conditions and the consequences of national legal norms implementation are analyzed.

Key words: International Criminal Court, International Criminal Tribunal for the former Yugoslavia, International Criminal Tribunal for Rwanda, foundation agreements, interpretation, rules of procedure, national law.

Общеизвестен в науке международного права постулат о независимости международно-правовой системы от национальных правовых систем. Отсюда следует, что: 1) национальное право не выступает источником международного права; 2) правоприменительная практика одной правовой системы автоматически не является компонентом другой <1>. Исходя из этого иногда делается вывод, что международные уголовные суды могут применять лишь международное право, а применение национального права свидетельствует о том, что суд можно назвать общим для нескольких государств, но не международным <2>. Национальное право рассматривается как регулятор внутригосударственных отношений. Так, А. И. Бастрыкин отмечает, что национальное право не может защищать всеобщие международные блага, против которых направлены международные преступления, и что таковые могут защищаться лишь международным правом <3>. -------------------------------- <1> Баскин Ю. А., Крылов Н. Б., Левин Д. Б. и др. Курс международного права: В 7 т. Т. 1. М., 1989. Понятие, предмет и система международного права. С. 292. <2> См.: Annuaire de l'lnstitute de Droit International. Session de Bruxelles. 1948. Bruxelles; P., 1948. P. 236. <3> Бастрыкин А. И. Взаимодействие советского уголовно-процессуального и международного права. Л., 1986. С. 125.

С таким категоричным выводом нельзя согласиться, так как не стоит забывать, что существуют два механизма реализации международных норм: международный и внутригосударственный. По справедливому замечанию С. Ю. Марочкина, "нормативная часть международно-правовой системы формируется (зарождается) в международной сфере, а механизм реализации находится как в международной, так и (в большей степени) во внутригосударственной сфере" <4>. Внутригосударственный же механизм обязательно включает нормативный компонент, поэтому можно сказать, что национальное право также защищает, охраняет международные блага. -------------------------------- <4> Марочкин С. Ю. Действие норм международного права в правовой системе Российской Федерации: Дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 1998. С. 27.

Традиционным в науке уже стало обращение к ст. 38 Статута Международного суда ООН при исследовании любых вопросов, касающихся источников международного права. Так, судьи Апелляционной палаты Международного трибунала по бывшей Югославии (далее - МТЮ) Макдональд и Вохра в совместном особом мнении, приобщенном к приговору по делу Ердемовича, отметили, что "общепризнанным считается, что в статье 38 Статута Международного суда ООН источники международного права перечислены исчерпывающе" <5>. В названном авторитетном источнике национальное право действительно не указано даже в качестве потенциального вспомогательного средства для толкования международных норм. Однако не стоит лишь на этом основании однозначно отрицать возможность применения национального права международными уголовными судебными учреждениями. Сразу необходимо сделать оговорку, что далее под международными уголовными судебными учреждениями мы будем понимать именно международные органы (трибуналы по Югославии и Руанде, Международный уголовный суд), а не многочисленные интернационализированные трибуналы (Специальные судебные составы Окружного суда Дили в Восточном Тиморе, Специальный суд по Сьерра-Леоне, Чрезвычайные палаты в судах Камбоджи и т. д.) <6>. -------------------------------- <5> Prosecutor v. Drasen Erdemovich. Judgement. Joint Separate Opinion of Judge McDonald and Judge Vohrah. Case N IT-96-22-A. App. Ch. 7 Oct. 1997. Par. 40 // URL: http:// www. un. org/ icty/ erdemovic/ appeal/ judgment/ erdasmcd97100e. htm. <6> Об интернационализированных трибуналах подробнее см.: Рабцевич О. И. Интернационализированные уголовные трибуналы - органы международной уголовной юстиции // Право и политика. 2007. N 12. С. 56 - 61; Его же. Органы международной уголовной юстиции. М., 2008. С. 265 - 331.

Итак, международные трибуналы по Югославии и Руанде - это международные судебные учреждения, образованные решениями Совета Безопасности. Их учредительные документы - уставы - также утверждены его резолюциями. Основной задачей МТЮ является судебное преследование лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права (ст. ст. 1, 2, 4, 5 Устава МТЮ) и ответственных за нарушение законов и обычаев войны (ст. 3 Устава) <7>. К юрисдикции Международного трибунала по Руанде (далее - МТР) отнесено судебное преследование лиц, ответственных за подобные нарушения, совершенные на территории Руанды и соседних государств в период с 1 января по 31 декабря 1994 г. (ст. ст. 1 - 4 Устава МТР) <8>. -------------------------------- <7> Устав Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 года. Утв. Резолюцией Совета Безопасности 827 (1993) от 25 мая 1993 г. // S/RES/827. <8> Устав Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за геноцид и другие и серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории Руанды, и граждан Руанды, ответственных за подобные нарушения, совершенные на территории соседних государств в период с 1 января 1994 года по 31 декабря 1994 года, утв. Резолюцией Совета Безопасности 955 (1994) от 8 ноября 1994 г. // S/RES/955.

Интересно, что уставы обоих трибуналов в отличие от Статута Международного уголовного суда (далее - МУС) не содержат положений, перечисляющих источники права, подлежащие применению в их деятельности. Поэтому судьи этих трибуналов вынуждены были решать вопрос о применимом праве самостоятельно. Но важно помнить, что отбор применимого права и его использование в конкретном деле - это не механический процесс. Исходя из целей созданных трибуналов судьи в первую очередь должны руководствоваться нормами международного права. Еще в 1947 г. М. О. Хадсон писал, что суд обязан применять международное право также и при отсутствии каких-либо указаний на этот счет в органическом документе, на основе которого создается суд <9>. МТР в деле Бараягвиза отметил, что к источникам права МТР относятся, в частности, Международный пакт о гражданских и политических правах, региональные договоры о правах человека и прецедентное право, выработанное на их основе <10>. -------------------------------- <9> Хадсон М. О. Международные суды в прошлом и будущем. М., 1947. С. 145 - 146. <10> Prosecutor v. Jean-Bosco Barayagwiza. Judgement. Case N ICTR-97-19-AR72. App. Ch. 3 Nov. 1999. Par. 40 // URL: http://www. ictv. ovg.

Первый президент МТЮ А. Кассезе в особом мнении, приобщенном к решению Апелляционной палаты по делу Ердемовича, подчеркнул, что "международный трибунал, являясь международным органом, базирующимся на праве наций, прежде всего, должен руководствоваться целью и предназначением соответствующих положений Устава и Правил процедуры и доказывания" <11>. Постулат в целом правильный. Что же помимо международных договоров и учредительных документов самих судов они могут применять? В приговоре Судебной палаты по делу Делалича судьи отметили, что при толковании Устава МТЮ и Правил процедуры и доказывания следует "обращаться за помощью к разнообразным источникам международного права, как они перечислены в статье 38 Статута Международного суда ООН, т. е. к международным конвенциям, обычаям, общим принципам права, так же как и к вспомогательным источникам, таким как судебные решения и труды юристов" <12>. Иерархический порядок, в котором они могут быть применены, установлен Судебной палатой МТЮ в приговоре по делу Фурунджия <13>. В числе прочих там названо и национальное право. Поскольку Устав МТЮ не содержит какого-либо перечня применяемых источников, то данный подход судей нельзя считать не согласующимся с правовыми нормами. Для чего именно судьи международных уголовных учреждений обращаются к национальному праву? Статья 21 Статута МУС по этому поводу содержит вполне определенную формулировку: "Суд применяет общие принципы права, взятые им из национальных законов правовых систем мира, включая соответственно национальные законы государств, которые при обычных обстоятельствах осуществляли бы юрисдикцию в отношении данного преступления, при условии, что эти принципы не являются несовместимыми с настоящим Статутом и с международным правом" <14>. -------------------------------- <11> Prosecutor v. Drasen Erdemovich. Judgement. Separate and Dissenting Opinion of Judge Cassese. Case N IT-96-22-A. Ch. 7. 7 Oct. 1997. Par. 2, 3 // URL: http:// www. un. org/ icty/ erdemovic/ appeal/ judgment/ erdeadojcas971007e. htm. <12> Prosecutor v. Zejnil Delalic, Zdravko Mucic, also known as "Pavo", Hazim Delic, Esad Landzo, also known as "Zegna". Judgement. Case N IT-996-21-T. Ch. II qtr. 16 Nov. 1998. Par. 414 // URL: http:// www. un. org/ icty/ celebici/ trialc2/ judgment/ index. htm. <13> Prosecutor v. Anto Furundzija. Judgement. Case N IT-95-17/1-T. Ch. II. 10 Dec. 1998. Par. 177, 183 - 184 // URL: http:// www. un. org/ icty/ furundzija/ trialc2/ judgment/ index. htm. <14> Статут Международного уголовного суда, 17 июля 1998 года // Действующее международное право: В 2 т. Т. 1 / Сост. Ю. М. Колосов, Э. С. Кривчикова. М., 2002.

Надо сказать, что судьи обоих трибуналов ad hoc также ссылались на национальное право и практику в этом контексте. Так, судья Стивен, размышляя о том, при каких условиях тот или иной принцип права может приобрести статус общего принципа международного права, поддержал в этом вопросе позицию американского суда, рассматривавшего дело "О заложниках" <15>. Последний пришел к выводу о том, что если установлено, что принцип широко одобрен как основное правило правосудия большинством государств в их национальном праве, то объявление его принципом международного права представляется вполне оправданным <16>. Другие судьи Апелляционной палаты (Макдональд и Вохра) по тому же делу пояснили, что их подход к применению общих принципов права "не обязательно будет содержать в себе прямое сравнение специфических правил двух мировых систем права. Вместо этого он будет включать в себя одобрение существующей практики отправления правосудия, доступной для Трибунала, для того, чтобы установить общую тенденцию, установку или принцип, лежащий в основе конкретных правил судопроизводства, которые согласовываются с целью учреждения международного трибунала" <17>. -------------------------------- <15> Prosecutor v. Drasen Erdemovich. Judgement. Separate and Dissenting Opinion of Judge Stephen, Case N IT-96-22-A. App. Ch. 7. 7 Oct. 1997. Par. 25. <16> USA v. Wilhelm List and Others ("Hostage" case) // Law Reports. Vol. VIII. P. 34. <17> Prosecutor v. Drasen Erdemovich. Judgement. Joint Separate Opinion of Judge McDonald and Judge Vohrah. Case N IT-96-22-A. App. Ch. 7 Oct. 1997. Par. 57.

Также судьи уголовных судов обращались к национальному праву для установления существования обычной нормы. Например, по делу Фурунджия при рассмотрении вопросов, касающихся квалификации изнасилования, Судебная палата МТЮ проанализировала соответствующие статьи уголовных кодексов многих стран, в том числе Чили, Китая, Германии, Японии, СФРЮ, Зимбабве, Австрии, Франции, Италии, Аргентины, Пакистана, Индии, Уганды и др. <18>. По тому же делу Апелляционная палата рассмотрела статьи уголовно-процессуальных кодексов Германии, Франции, Италии, Нидерландов и Швеции, регулирующие порядок отвода судей от участия в деле <19>. В приговоре по делу Ердемовича Апелляционная палата МТЮ при решении вопроса о том, является ли принуждение к совершению преступления обстоятельством, освобождающим от ответственности, изучала статьи уголовных кодексов 27 стран. -------------------------------- <18> Prosecutor v. Anto Furundzija. Judgement. Case N IT-95-17/1-T. Ch. II. 10 Dec. 1998. Par. 180. <19> Ibid. Par. 188.

Более того, судьи при установлении существования обычной нормы обращаются не только к национальному законодательству, но и к решениям национальных судов. Так, по делу Кордича и Черкеза для подтверждения существования обычной нормы, предусматривающей ответственность командира за непринятие мер по наказанию своих подчиненных за совершение ими преступлений, Судебная палата сослалась на решения военных трибуналов по делам "США против Тоджо" и "США против Вильгельма Листа и других" <20>. -------------------------------- <20> Prosecutor v. Dario Kordic and Mario Creches. Decision on the Joint Defence Motion to Dismiss for Lack of Jurisdiction Portions of the Amended Indictment Alleging "Failure to Punish" Liability. Case N IT-95-14/2-PT. Ch. III. 2 March 1999. Par. 12 // URL: http:// www. un. org/ icty/ kordic/ trialc/ decision - e/ 90302DC56321.php.

Даже в приговоре Нюрнбергского трибунала имеются ссылки на национальную судебную практику для установления существования обычной нормы. В частности, упоминается решение Верховного суда США по делу "Экс Парте Квирин" (1942) для доказательства того, что за нарушение международного права могут быть наказаны и отдельные лица <21>. -------------------------------- <21> Нюрнбергский процесс: Сб. материалов. Т. II. М., 1954. С. 992 - 993.

Применение национального права и практики для установления существования обычной нормы широко распространено. Для достижения названных целей (установление общего принципа права и подтверждение существования обычая) применение внутригосударственного права абсолютно правомерно и не вызывает возражений. Но только этими вариантами применение национального права в практике международных уголовных трибуналов не исчерпывается. В частности, оно используется судьями трибуналов непосредственно как основание решения рассматриваемых дел. Например, Судебная палата МТЮ, отказывая в удовлетворении ходатайства бывшего президента С. Милошевича, сослалась на решение палаты лордов Великобритании по делу об экстрадиции бывшего чилийского диктатора А. Пиночета <22>. -------------------------------- <22> Prosecutor v. Slobodan Milosevich. Decisions and Preliminary Motions. Case N IT-02-054-PT. T. Ch. III. 8 Nov. 2001. Par. 33 // URL: http:// www. un. org/ icty/ milosevich/ trialc/ decision-e/ 1110873516829.php.

Та же Судебная палата, рассматривая дело Д. Тадича, при решении вопроса о законности положения Устава МТЮ насчет приоритета Трибунала над национальными судами, основывала свои выводы на некоторых судебных прецедентах национальных судов, в том числе на решении Окружного суда США по делу генерала Норьеги <23>. Апелляционная палата по делу Кунараца, сделав вывод о том, что для совершения преступления против человечества не требуется того, чтобы обвиняемый разделял цель, которая достигается нападениями на гражданское население, сослалась на решение суда Израиля по делу Йезекель Бен Алиш Енигстер <24>. -------------------------------- <23> Блощенко И. П., Дориа Ж. Прецеденты в международном публичном и частном праве. М., 1999. С. 288 - 289. <24> Prosecutor v. Dragolub Kunarac, Radomir Kovac and Zoran Vukovic. Judgement. Case N IT-96-23, IT-96-23/1-A. App. Ch. 12 June 2002. Par. 91 - 103 // URL: http://www. un. org/icty/kunarac/trialc2/judgment/index. htm.

Для обоснования тезиса о том, что содержащиеся в ст. 3, общей для Женевских конвенций, запреты, а также положения об индивидуальной уголовной ответственности, которую влечет за собой их нарушение, имеют природу правового обычая, Судебная палата придала особое значение положениям УК СФРЮ, принятому Боснией и Герцеговиной в 1992 г. с некоторыми поправками <25>. Для подтверждения своих суждений в отношении одного из элементов субъективной стороны судьи МТЮ в основном полагались на послевоенную практику судов Западной Германии <26>. -------------------------------- <25> Prosecutor v. Zejnil Delalic, Zdravko Mucic, also known as "Pavo", Hazim Delic, Esad Landzo, also known as "Zegna". Par. 300, 312, 314, 317. <26> Подробнее см.: Михайлов Н. Г. Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии: компетенция, источники права, основные принципы деятельности. М., 2006. С. 66 - 67.

В практике МТР также можно отыскать подобные примеры. Так, в уже упоминавшемся деле Бараягвиза Апелляционная палата МТР в решении от 3 ноября 1999 г. установила, что права обвиняемого были нарушены и что он должен быть немедленно освобожден. Для обоснования решения Палата обратилась к национальному прецедентному праву. Статья 40 Правил процедуры и доказывания МТР закрепляет, что обвинение должно быть предъявлено в течение 20 дней с момента ареста обвиняемого. Судьи Апелляционной палаты решили, что в срок содержания заявителя под стражей необходимо включать и срок его содержания в заключении в Камеруне по требованию обвинителя МТР. В качестве основания своего решения Апелляционная палата сослалась на несколько решений судов США и Сингапура <27>. -------------------------------- <27> Prosecutor v. Jean-Bosco Barayagwisa. Decision 3 November 1999. ICTR - 97 - 19. Par. 56 - 59.

Палата не объяснила, почему и на каком основании она обратилась к прецедентам этих двух стран (обе - страны общего права). При разрешении вопроса, были ли нарушены права обвиняемого тем, что обвинитель не информировал его немедленно о сути предъявленного ему обвинения и не проводил расследование "с должной осмотрительностью", а также тем, что Судебная палата не проверила законность его заключения, Апелляционная палата применила доктрину "использования судебной процедуры в незаконных целях". Это концепция англо-американского происхождения, которая и была Апелляционной палатой интерпретирована в свете английского и американского прецедентного права <28>. Палата ссылалась исключительно на прецедентное право стран общего права и при рассмотрении вопроса об обязанности обвинителя действовать "со всей осмотрительностью" <29>. В § 108 - 111 того же решения судьи ссылаются на решения судов Канады, Филиппин, США и Зимбабве. Конечно, практика применения международными уголовными судебными учреждениями национального права и национальных судебных решений в качестве оснований принимаемых решений не может быть признана правомерной. Даже в Правилах процедуры и доказывания МТЮ специально подчеркивается, что решения судов какого-либо государства не имеют обязательной силы для Трибунала и что Апелляционная и Судебная палаты МТЮ не связаны национальными процессуальными правилами (Правило 89). -------------------------------- <28> Ibid. Par. 74 - 77. <29> Ibid. Par. 92 - 97.

Как справедливо замечает А. Кассезе, в качестве основания решения национальные нормы и решения судов государств по большей части "применяют судьи из стран общего права", так как их менталитет и юридический опыт позволяют им действовать так же, как судьям в США, Великобритании и Австралии. Они применяют доктрину судебного прецедента и следуют прецедентному праву других судов, как если бы они были судьями внутригосударственных судов в странах общего права <30>. -------------------------------- <30> Cassese A. The Influence of the European Court of Human Rights on International Criminal Tribunals: Some Methological remarks // Human Rights and Criminal Justice for the Downtrodden. Leiden; Boston, 2003. P. 22.

А. Б. Мезяев указывает, что "ссылка на "практику государств" постоянно оборачивается ссылками на практику Великобритании, США и еще нескольких стран Запада (что вполне объяснимо, учитывая, что большинство сотрудников МТЮ - англичане и представители других стран англо-американского права и стран НАТО)" <31>. Естественно, что судьи по инерции пытаются применять национальное право, в том числе национальные прецеденты, ведь сложно применять право, с которым судьи не знакомы. Даже проект международного уголовного суда, разработанный в 1937 г., предусматривал ситуацию, когда суду приходилось применять право государства, не имевшего среди судей своего подданного. Тогда суд должен был приглашать знающего это право юриста для присутствия в качестве юридического асессора с совещательным голосом <32>. -------------------------------- <31> Мезяев А. Б. Процесс против Слободана Милошевича в Гаагском трибунале: некоторые международно-правовые вопросы // Московский журн. междунар. права. 2005. N 2. С. 10 - 11. <32> Хадсон М. О. Указ. соч. С. 60 - 61.

Практика действующих уголовных судебных учреждений показывает, что судьи ограничиваются применением национального права тех стран, представители которых есть среди персонала (в основном судейского корпуса). Здесь снова необходимо согласиться с А. Кассезе, который в особом мнении, приобщенном к приговору Апелляционной палаты по делу Ердемовича, подчеркнул, что "юридические конструкции и технико-юридические термины, применяемые в национальном праве, не должны быть механически импортированы в международное судопроизводство по уголовным делам. Когда ссылка на национальное право не вызвана реальной необходимостью или не обусловлена подразумеваемой связью с толкованием используемых терминов, обращение к национальному законодательству не является оправданным" <33>. -------------------------------- <33> Prosecutor v. Drasen Erdemovich. Judgement. Separate and Dissenting Opinion of Judge Cassese. Case N IT-96-22-A. App. Ch. 7 Oct. 1997. Par. 2, 3.

Национальное право используется судьями международных уголовных судебных учреждений для интерпретации терминов и понятий, использованных в учредительных документах. Н. Г. Михайлов отмечает, что "из Устава и Правил процедуры и доказывания МТЮ усматривается, что большинство содержащихся в них положений заимствовано из англосаксонской системы права. Одни из них без каких-либо изменений, другие - адаптированы с учетом специфики, целей и задач международных трибуналов" <34>. Действительно, Устав МТЮ в значительной степени принимает подход англосаксонской правовой семьи, однако в некоторых аспектах отклоняется от чисто состязательной модели. В частности, на самих судей возлагается ответственность за установление ценности какого-либо доказательства и его оценку. Также Судебная палата вправе официально требовать представления дополнительных доказательств, при этом в уставах МТЮ и МТР нет положений, касающихся переговоров по поводу заключения сделки о признании вины. Названные обстоятельства предопределяют необходимость обращения к национальному праву для толкования правовых положений, принципов и юридических терминов, если они берут начало в конкретных национальных правовых системах или когда толкуется закон того или иного государства. Но и здесь необходимо весьма осторожное обращение с внутригосударственными принципами и подходами, чтобы не нивелировать особенности международного уголовного процесса (судопроизводства). Так, в решении Апелляционной палаты по ходатайству Республики Хорватии о пересмотре решения Судебной палаты II от 18 июля 1997 г. говорится, что перенесение в международное сообщество правовых институтов, толкований и подходов, преобладающих в национальном праве, может быть источником глубокой дезориентации и недоразумений <35>. -------------------------------- <34> Михайлов Н. Г. Указ. соч. С. 100. <35> Prosecutor v. Tihomir Blaskic. Judgement on the Request of the Republic of Croatia for the Review of the Decision of Trial Chamber II of 18 July 1997. Case N IT-95-14-AR 108 bis. App. Ch. 28 Oct. 1997. Par. 23, 40 // URL: http:// www. un. org/ icty/ blaskic/ appeal/ decision-e/ 71029JY3.php.

В некоторых случаях возможность применения национального права прямо закрепляется уставами международных уголовных судебных учреждений. Это допускается при назначении наказания, исполнении приговора и производстве некоторых процессуальных действий. В частности, согласно п. 1 ст. 27 Устава МТЮ "при определении сроков тюремного заключения Судебные камеры руководствуются общей практикой вынесения приговоров о тюремном заключении в судах бывшей Югославии". Пункт 1 ст. 23 Устава МТР обязывает судей руководствоваться общей практикой вынесения приговоров о тюремном заключении в судах Руанды. При назначении наказания могут быть применены санкции национального законодательства. Об этом свидетельствует и положение ст. 21 Статута МУС, в котором указывается, что суд может применять национальные законы государств, которые "при обычных обстоятельствах осуществляли бы юрисдикцию в отношении данного преступления". В процессе исполнения приговора также применяется национальное законодательство. Например, уставы МТЮ и МТР содержат тождественные положения (ст. 27 Устава МТЮ и ст. 26 Устава МТР) о том, что тюремное заключение отбывается в соответствии с применимым законодательством государства. Часть 2 ст. 106 Статута МУС устанавливает, что "условия лишения свободы регулируются законодательством государства исполнения приговора". Нельзя согласиться с И. В. Фисенко, который пишет, что в случаях, когда существует международная норма, отсылающая к национальной, "эта национальная норма становится международной при отсылке к ней и применении соответствующим судом" <36>. Ведь отсылка, по сути, не означает автоматическую трансформацию норм и не меняет их природу. Постулат о том, что нормы международно-правовой системы не являются нормами внутригосударственной системы, действует и в обратном направлении. -------------------------------- <36> Фисенко И. В. Борьба с международными преступлениями в международном уголовном праве. Минск, 2000. С. 106 - 107.

И. П. Блищенко, Р. А. Каламкарян и И. И. Карпец указывают, что в ходе процесса судьям международных уголовных судебных учреждений приходилось изучать национально-правовые акты также для определения истинности показаний сторон и исследования соответствия внутригосударственного права международному <37>. -------------------------------- <37> Блищенко И. П., Каламкарян Р. А., Карпец И. И. Международное уголовное право. М., 1995. С. 38.

Итак, необходимо отметить, что в международном праве не существует механизма, который бы препятствовал обращению к национальному праву. Аналогичный вывод содержится в решениях некоторых международных органов. Например, решение Постоянной палаты международного правосудия по делу об обмене турецкого и греческого населения и решение франко-итальянской Комиссии по примирению от 28 июня 1952 г. определяли, что принцип опоры на юридические термины и понятия национальных судебных систем оправдан, когда международные нормы содержат ясно выраженную ссылку на национальное право или где само содержание и природа понятия неизбежно подразумевают такую ссылку <38>. -------------------------------- <38> Prosecutor v. Drasen Erdemovich. Judgement. Joint Separate Opinion of Judge McDonald and Judge Vohrah. Case N IT-96-22-A. App. Ch. 7 Oct. 1997. Par. 5 // URL: http:// www. un. org/ icty/ judgment. htm.

В решении Суда Европейских сообществ по делу "Ассидер против высшего органа государственной власти" отмечалось, что "когда договоры используют термины, заимствованные из законов государств - участников договора, тогда суд, естественно, подвергает анализу законы этих государств - участников, чтобы увидеть, что данные термины означают" <39>. -------------------------------- <39> Ibid.

Из сказанного видно, что международные уголовные судебные учреждения могут применять национальное право: 1) если их учредительные документы закрепляют такую возможность. Для ныне действующих международных уголовных судебных учреждений предусмотрено применение национального права при назначении наказания, исполнении приговора и совершении некоторых процессуальных действий; 2) для определения истинности показаний сторон или исследования соответствия внутригосударственного права международному; 3) для установления существования общего принципа права; 4) для понимания концепций и терминов, употребленных в уставах и правилах процедуры и доказывания уголовных трибуналов; 5) для подтверждения существования обычной нормы; 6) для установления обстоятельств, способствовавших принятию той или иной международной нормы. Заслуживает резкой критики и должна быть признана недопустимой практика применения национального права уголовными трибуналами для обоснования выносимых ими решений в случаях, когда их учредительные документы не устанавливают такой возможности.

Название документа