Международно-правовые позиции западноевропейских стран в ходе обсуждения правопорядка в Мировом океане

МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫЕ ПОЗИЦИИ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХ СТРАН В ХОДЕ ОБСУЖДЕНИЯ ПРАВОПОРЯДКА В МИРОВОМ ОКЕАНЕ

А. В. ОВЛАЩЕНКО

Овлащенко А. В., кандидат юридических наук.

Два года назад в N 5 журнала "Международное публичное и частное право" были проанализированы проблемы взаимодействия норм современного международного морского права и ключевых положений формирующейся интегрированной морской политики Европейского союза <1>. -------------------------------- <1> См.: Овлащенко А. В. Международное морское право и формирование морской политики Европейского союза: проблемы взаимодействия // Международное публичное и частное право. 2007. N 5. С. 50 - 55.

В контексте этого плодотворным представляется вспомнить о позициях западноевропейских государств, которые были заняты ими в процессе выработки правопорядка в Мировом океане, конкретных международно-правовых норм, регулирующих, в частности, правовой статус и режим морских пространств (включая воды государств-архипелагов) и морских природных ресурсов, защиту морской среды от загрязнения, делимитацию морских пространств (а значит, и связанные с этим вопросы разрешения межгосударственных споров), проведение морских научных исследований. Это тем более важно, что, несмотря на то что ЕС является коллективным участником Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. (и что в период обсуждения и принятия Конвенции тоже представляло собой для Сообщества немалую политико-правовую проблему), определенные противоречия в этой области межгосударственных отношений сохраняются, а потенциально они могут проявиться прежде всего при выработке общей арктической политики ЕС (в том числе при обсуждении желательного для Евросоюза международно-правового режима в Арктике), начало обсуждению которой было положено в ноябре 2008 г. известным сообщением Европейской комиссии <2>. -------------------------------- <2> См.: Commission of the European Communities. Communication from the Commission to the European Parliament and the Council. The European Union and the Arctic Region. Brussels. 20.11.2008. COM(2008) 763 final. URL: http://eur-lex. europa. eu/LexUriServ. do? uri=COM:2008:U763:FIN:EN:PDF.

Начать, очевидно, следует с напоминания того факта, что в XX в. поступательное развитие морской деятельности изменило традиционные взгляды на свободу открытого моря, а события, происходившие в международных морских отношениях, особенно после окончания Второй мировой войны, привели к сокращению пространственной сферы действия принципа свободы открытого моря. Надо также заметить, что, несмотря на чрезвычайное разнообразие морских интересов промышленно развитых европейских стран, отнюдь не они, а США явились той страной, которая инициировала послевоенную международно-политическую борьбу за пространства и природные ресурсы Мирового океана <3>. -------------------------------- <3> См.: Duff J. A Note on the United States and the Law of the Sea: Looking Back and Moving Forward // Oceans Development and International Law. 2004. Vol. 35. Issue 3. P. 195 - 219.

В конце 70-х годов прошлого века выделились две следующие, теснейшим образом связанные с международно-правовыми вопросами, основные тенденции в мировой морской политике: расширение зон национальной юрисдикции и возникновение концепции общего наследия человечества. Это находило концентрированное выражение в морской политике европейских государств, их международно-правовых позициях, в свою очередь, активно воздействующих на международные морские отношения. Однако страны Западной Европы далеко не всегда стояли на точке зрения, предопределявшей выгодность поддержки процесса расширения юрисдикции государств на широкий пояс прибрежных вод и морского дна. Особый интерес представляют позиции западноевропейских государств в отношении ширины и режима территориального моря. Еще в ходе работы Комитета ООН по морскому дну, а затем на Каракасской сессии III Конференции ООН по морскому праву стало ясно, что концепция западных стран о трехмильном лимите ширины территориального моря, которую они последовательно отстаивали на I и II Конференциях ООН по морскому праву (Женева, 1958 и 1960 гг.), была полностью опровергнута большинством государств. Поэтому Великобритания, Франция, ФРГ, а затем и США вынуждены были заявить, хотя и с некоторыми оговорками, о своей поддержке 12-мильного лимита территориального моря. Так, например, 24 декабря 1971 г. Президентом Французской Республики был подписан Закон N 71-1060, в соответствии с которым ширина французских территориальных вод, отсчитываемая от линии наибольшего отлива или прямых базисных линий, установленных Декретом от 19 октября 1967 г., была увеличена с 3 до 12 миль. Закон был применим и в отношении французских заморских территорий <4>. -------------------------------- <4> См.: Косинская Т. Изменение ширины территориальных вод Франции // Морской сборник. 1972. N 3. С. 84.

В июле 1974 г. Великобритания внесла на Конференции проект статей о территориальном море и проливах, согласно которому "территориальное море не может простираться за пределы 12 морских миль от исходной линии, от которой отмеряется ширина территориального моря" <5>. -------------------------------- <5> Мировой океан и международное право: Основы современного правопорядка в Мировом океане / Отв. ред. А. П. Мовчан и А. Янков. М.: Наука, 1986. С. 116 - 117.

Серьезную трудность для решения проблемы международных проливов создало предложение Италии о распространении положений о мирном проходе судов на все проливы, ширина которых не превышает шести миль. Это предложение активно поддерживалось делегацией США. Основным критерием для определения данной категории проливов считалась двойная полоса отвергнутого почти всеми странами трехмильного лимита ширины территориального моря. Особое место в позициях западноевропейских стран занимала также проблема установления 200-мильной исключительной экономической зоны. Так, Великобритания и Франция на первый план выдвинули интересы своего рыболовства в таких зонах. В 1964 г. Европейская конференция по вопросу о рыболовных промыслах, в которой участвовали 16 государств (Великобритания, Австрия, Бельгия, Дания, Франция, ФРГ, Исландия, Ирландия, Италия, Люксембург, Нидерланды, Норвегия, Португалия, Испания, Швеция и Швейцария) приняла Европейскую конвенцию о рыболовстве, которой признавалось право сторон устанавливать исключительный режим рыболовства в пределах 12-мильной зоны, отмеряемой от исходных линий территориальных вод. В пределах зоны право на рыболовство могло осуществляться только прибрежными государствами и теми договаривающимися сторонами, рыболовные суда которых обычно занимались промыслом в ней между 1 января 1953 г. и 31 декабря 1962 г. Это право ограничивалось запасами, которые обычно эксплуатировались ими. Прибрежное государство могло "принудительно осуществлять это правило". За ним признавалось право регулировать промысел в пределах зоны, включая охранительные меры, установленные на основе международных соглашений, но при условии, что не будет проводиться дискриминация "по форме или по существу" рыболовных судов других договаривающихся сторон <6>. -------------------------------- <6> См.: Барсегов Ю. Г. Мировой океан: право, политика, дипломатия. М.: Международные отношения, 1983. С. 132.

Впоследствии обнаружилось, что предоставление или отказ в предоставлении третьим государствам предусмотренных Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. прав на остаток допустимого улова бывали сопряжены с политическими соображениями, что прямо противоречило Конвенции. Еще в период работы III Конференции, когда только вырисовывалась общая схема будущего проекта Конвенции, США 13 апреля 1976 г. в одностороннем порядке расширили рыболовную зону у своего побережья с 12 до 200 миль и установили довольно жесткие условия доступа иностранных рыбаков в эту зону. С 1 января 1977 г. 200-мильную рыболовную зону установили восемь стран общего рынка, причем государство - участник ЕЭС - Франция приняла Закон о 200-мильной экономической зоне. Стремление ряда государств поставить под свой контроль как можно больше морских пространств проявлялось на Конференции при обсуждении почти каждой проблемы, связанной с режимом и шириной тех или иных морских пространств. Так, например, в ходе ряда сессий Конференции Великобритания при поддержке США, Франции, Италии, Норвегии и ряда других государств упорно добивалась включения в Конвенцию положения о том, чтобы скалы, которые непригодны для поддержания жизни человека или для какой-либо экономической деятельности, имели свою 200-мильную экономическую зону или континентальный шельф. Претензии Великобритании на экономическую зону и континентальный шельф вокруг скалы Роколл обострили ее отношения с Ирландией в вопросе о делимитации экономических зон и континентального шельфа в Северной Атлантике. Еще в ходе второй сессии III Конференции ООН по морскому праву (июнь - август 1974 г.) по вопросу об островах был внесен ряд предложений. Итоги обсуждения предложений по вопросу об островах на этой сессии Конференции нашли отражение в ч. VIII "Режим островов" документа "Основные тенденции", подготовленного в конце сессии председателем II Комитета. Большинство западных государств (Англия, Италия, Греция, Португалия и др.) выступали за то, чтобы все острова, включая скалы и необитаемые островки, обладали всеми морскими прибрежными пространствами наравне с материками. Предложение Японии предусматривало, чтобы даже ненаселенные островки и скалы могли иметь свои экономические зоны и континентальный шельф. Однако это предложение поддержали всего семь делегаций, в том числе делегации Великобритании и Франции. Интересно отметить, что раньше Великобритания занимала диаметрально противоположную позицию, добиваясь, чтобы скалы не имели даже своего территориального моря <7>. -------------------------------- <7> См.: Сорокин Р. Ф. Правовой режим островов // Мировой океан и международное право. Открытое море. Международные проливы. Архипелажные воды / Отв. ред. А. П. Мовчан и А. Янков. М.: Наука, 1988. С. 167 - 170.

После достижения независимости ряд государств-архипелагов, и прежде всего Индонезия, Филиппины и др., поставили вопрос о признании особого положения своих стран, с тем чтобы обеспечить их "национальную интеграцию". Считая, что разбросанность островов в открытом море ставит под угрозу единство, безопасность и территориальную целостность, эти государства выдвинули концепцию "нераздельной связи земли, воды и народа". На ее основе были заявлены претензии на отождествление архипелажных вод с территориальными водами, с предоставлением судам для прохода через проливы и архипелажные воды только права мирного прохода. Последствия установления специального архипелажного режима были бы еще нежелательнее в случае удовлетворения требований ряда государств, расположенных на континенте, но владеющих архипелагами в открытом море. Эти государства (Греция, Испания и др.) считали, что не следует проводить различия между государствами-архипелагами и архипелагами, образующими часть территории континентальных государств <8>. -------------------------------- <8> См.: Барсегов Ю. Г. Указ. соч. С. 204.

На рубеже 60-х и 70-х годов некоторые западноевропейские государства высказывали мнение об опасности монополизации Международного района морского дна (Района) и его ресурсов. Так, в представленном в 1970 г. Англией в Комитет ООН по морскому дну рабочем документе "Международный режим" содержалось специальное положение о квотах на участки для каждого государства. Специальная статья документа так и называлась - "Равное распределение лицензий между государствами-участниками". Вопрос о квотах неоднократно поднимался и Францией. Указанные предложения отражали опасение этих стран стать жертвами возможной монополизации ресурсов Района компаниями США. На более позднем этапе западноевропейские страны (в известной мере исключая Францию) отказались от антимонопольных предложений. К тому времени были созданы международные консорциумы по подготовке к освоению ресурсов Района. Компании стран Западной Европы и Японии, наряду с компаниями США, стали их участниками, что, по-видимому, послужило основным аргументом для отказа от данных предложений <9>. -------------------------------- <9> См.: Kronmiller T. The Lawfulness of Deep Seabed Mining. Vol. I. London: Oceana Publications, 1980. P. 73 - 82.

В результате перехода от лабораторных изысканий к предварительным промышленным испытаниям, требовавшим сравнительно больших капитальных затрат, с 1974 г. стали создаваться международные консорциумы для дальнейшей разработки технологии по добыче и переработке железомарганцевых конкреций. В консорциумах сочетался накопленный технологический опыт, знания и капитал компаний, ранее уже осуществлявших деятельность в этой области, а также капитал компаний других отраслей. Объединение усилий нескольких компаний приводило к сокращению удельной доли необходимых финансовых средств для каждого партнера, занятого разработкой технологии. Развитыми странами было организовано четыре международных консорциума по разработке технологии добычи и переработке конкреций. В них принимало участие около 40 компаний и национальных объединений, научно-исследовательских учреждений, банков из США, Канады, Англии, Франции, ФРГ, Бельгии, Нидерландов и Японии. К ним относились также более 40 компаний - участниц национальных объединений Франции и Японии, которые наряду с другими (главными для них) вопросами занимались и отдельными проблемами разработки технологии добычи конкреций и входили в состав международных консорциумов. Во Франции такой национальной ассоциацией являлась Французская ассоциация по переработке конкреций. По мере развития дальнейшей совместной деятельности, несмотря на достижение значительных практических результатов в области разработки технологии освоения железомарганцевых конкреций, возрастали трудности и обострялись противоречия между самими участниками консорциумов. Наряду с усилением взаимосвязанности различных национальных компаний в процессе проведения совместных работ наблюдалась тенденция, направленная на получение максимальных односторонних преимуществ. США, которые выступали в качестве технологического лидера в области осуществления морских научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР) по разработке твердого минерального сырья, играли в международных консорциумах ведущую роль. Они направляли и контролировали основную часть исследовательских работ, причем все консорциумы были созданы по их инициативе. Наряду с этим компании США имели преобладающую или равную долю участия в капитале <10>. -------------------------------- <10> См.: Мировой океан: экономика и политика (международные проблемы освоения) / Под ред. Е. М. Примакова. М.: Мысль, 1986. С. 113 - 115.

В течение ряда сессий III Конференции делегации США, Великобритании и ФРГ добивались, чтобы пять западных держав могли блокировать любое решение Совета Международного органа по морскому дну, несмотря на то что Совет был предусмотрен в составе 36 членов. Между самими странами - членами ЕЭС существовали противоречия в отношении Района. Приход в 1981 г. к власти администрации Р. Рейгана привел, как известно, к пересмотру официальной позиции США по вопросу об уже согласованном при непосредственном участии американской дипломатии проекте режима освоения минеральных ресурсов глубоководных районов морского дна. После неудавшейся попытки затормозить принятие новой всеобъемлющей Конвенции ООН по морскому праву руководство Соединенных Штатов взяло курс на активное ее саботирование и создание параллельного, а по существу противоположного Конвенции ООН по морскому праву международного механизма регулирования деятельности по освоению ресурсов Района <11>. -------------------------------- <11> См.: Сагирян А. А. Мировой океан в международной стратегии США: особенности формирования общенациональной политики. М.: Наука, 1991. С. 41.

Как известно, при голосовании США были против текста Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., а Англия, ФРГ, Италия и ряд других западноевропейских государств воздержались. В отношении защиты морской среды от загрязнения в западноевропейских странах тоже высказывались неодинаковые мнения. Например, по мнению представителя ФРГ на III Конференции ООН по морскому праву, в вопросах охраны морской среды от загрязнения следовало бы "проявить различный подход к различным источникам загрязнения которые должны подпадать также под различные положения юридического характера". Логика такой позиции основывалась на практике участия ФРГ в международном сотрудничестве (на региональной основе) по охране Северного моря и северо-восточной части Атлантического океана. Ко времени проведения Каракасской сессии Конференции страны региона Северное море - Северная Атлантика обладали уже пятилетним опытом регионального сотрудничества в области охраны морской среды от загрязнения в рамках своеобразной модели регионального правового механизма <12>. -------------------------------- <12> См.: Asgeirsdottir A. Oceans of Trouble: Domestic Influence on International Fisheries Cooperation in the North Atlantic and the Barents Sea // Global Environmental Politics. 2007. Vol. 7. No. 1. P. 135 - 142.

Институтами и органами ЕЭС в 1975 - 1979 гг. также был выработан ряд источников вторичного права - директив, направленных на регулирование загрязнения из наземных источников, что составляло особую заботу Сообщества. В 80-х годах вследствие участившихся аварий танкеров у берегов Западной Европы страны ЕЭС встали перед насущной необходимостью вынести на уровень Сообщества проблему предотвращения аварийного загрязнения с судов. В результате Советом Министров ЕЭС был принят ряд рекомендаций, касающихся скорейшей ратификации странами общего рынка конвенций Международной морской организации (ИМО), а также введения обязательной лоцманской проводки в Ла-Манше и Северном море, межгосударственного сотрудничества в разработке и применении средств борьбы с загрязнением нефтью, совершенствования системы компенсаций за ущерб, нанесенный в результате аварий, и др. Был подписан известный Парижский меморандум о контроле со стороны государства порта. В рамках общего рынка интенсивно обсуждались предложения об организации совместной системы воздушного наблюдения за нефтяными разливами в Северном море, о создании специальных международных полицейских сил для борьбы с судами - загрязнителями акватории, об ужесточении штрафов, налагаемых на нарушителей, и т. п. <13>. -------------------------------- <13> См.: Greaves R. EC's Maritime Transport Policy: A Retrospective View, EC Shipping Policy / The 17th Nordic Maritime Law Conference 2 - 4 September 1996 / Ed. by H. Bull and H. Stemshaus. Oslo: Juridisk Forlag, 1997. P. 19 - 32.

Вместе с тем стремление руководящих органов ЕЭС добиться от стран-членов единой интерпретации экологических норм сталкивалось с немалыми трудностями. Проводимая Сообществом природоохранная политика стала новым серьезным источником противоречий между его участниками. Возникли разногласия между Великобританией и остальными членами ЕЭС относительно форм и методов контроля за выбросами токсичных веществ. Из-за противодействия компаний - производителей пластмасс и красок неоднократно отодвигались сроки выполнения директивы по ликвидации сбросов в море отходов производства двуокиси титана. Многие из согласованных постановлений Сообщества применялись странами-членами в разной степени, а зачастую и вовсе игнорировались. В 1978 г. Советом ЕЭС были приняты Директивы о минимальных требованиях для определенных танкеров, заходящих в порты Сообщества, дополненные в 1979 г. В 1980 г. Комиссией Европейского сообщества (КЕС) был подготовлен проект Директив Совета о контроле за выполнением судами, использующими порты Сообщества, международных стандартов безопасности судоходства и предотвращения загрязнения. Несмотря на то что некоторые положения этого проекта были чрезмерными и подвергались критике (например, со стороны Международной палаты судоходства и Ассоциации судовладельцев ЕЭС), проект в целом был основан исключительно на международных стандартах, содержащихся в соответствующих универсальных конвенциях. Большое значение в отношениях между странами Западной Европы имели морские углеводородные ресурсы. Присутствовали здесь и важные моменты, прямо относящиеся к вырабатываемому в тот период правопорядку в Мировом океане. Споры из-за территориальных пределов юрисдикции прибрежных западноевропейских государств относились, по самой своей природе, к наиболее острым, непосредственно затрагивающим их жизненные интересы. Исключением (с правовой точки зрения) из обычной практики являлось определение начальной точки границы континентального шельфа между ФРГ и Голландией по договору 1964 г. между ними о частичном разграничении шельфа. Оно было заключено в условиях разногласий между этими государствами в вопросе прохождения их государственной границы в устье р. Эмс, а поэтому не было достоверного исходного пункта для границы шельфа. В результате было решено, что граница шельфа в этом районе начинается от конечной северной точки границы разведки и разработки полезных ископаемых в устье р. Эмс, установленной между ФРГ и Голландией в договорном порядке. Одновременно оговаривалось, что это не затрагивает вопроса о прохождении государственной границы в устье р. Эмс. Соглашения Англии с Голландией (1965 г.) и Данией (1966 г.), а также Датско-голландское соглашение 1966 г. установили крайние точки границ шельфов, не предусматривая их согласования с заинтересованными государствами, и прежде всего с ФРГ. Разграничение континентального шельфа повлекло за собой необходимость урегулирования проблемы разработки минеральных ресурсов шельфа, простирающихся по обе стороны границы шельфа. Наиболее полно вопрос о единых пограничных месторождениях регулировался, пожалуй, в договорах 1971 г. ФРГ и Нидерландами. Статья 2 данных договоров исходила из того, что в основу урегулирования вопроса о разработке таких месторождений должен быть положен принцип, согласно которому каждая договаривающаяся сторона имеет право на минеральные ресурсы, находящиеся на ее шельфе, а если эти ресурсы уже были добыты из пограничного месторождения, то урегулирование должно содержать также положения "о соразмерной компенсации" (что можно рассматривать как один из первых опытов, даже скорее прообразов юнитизации - совместной разработки морских трансграничных ресурсов нефти и газа). Для разрешения споров по этому вопросу (как и по вопросам толкования договоров) предусматривалась возможность обращения к арбитражу по просьбе любой из сторон. Подобные положения о порядке разработки единых пограничных месторождений содержались также в ст. 4 Франко-испанского соглашения 1974 г., предусматривавшей, в частности, что такая разработка должна быть "как можно более рентабельной" и осуществляться "так, чтобы каждая из сторон сохранила полностью свои права на богатства континентального шельфа". 10 июля 1975 г. Франция и Англия подписали Соглашение о передаче в арбитраж их спора о разграничении шельфа в районе пролива Ла-Манш и в прилегающем к нему районе Атлантического океана. В феврале 1977 г. Англия согласилась передать на рассмотрение международного арбитража свой спор с Ирландией о разграничении шельфа, в частности, в районе скалы Роколл. Результаты рассмотрения в Международном суде ООН споров ФРГ с Голландией и Данией о разграничении шельфа в Северном море привлекли внимание многих стран, в том числе на III Конференции ООН по морскому праву, т. е. в период формирования будущего международного морского правопорядка. Принцип справедливости фигурировал во всех неофициальных текстах статей Конвенции по морскому праву, обсуждавшихся на III Конференции ООН по морскому праву, включая проект Конвенции (неофициальный текст) от 27 августа 1980 г., в котором, между прочим, было сказано: "Делимитация исключительной экономической зоны (континентального шельфа) между прилегающими или противолежащими государствами осуществляется на основе соглашения в соответствии с принципами справедливости, с использованием там, где это уместно, срединной, или равноотстоящей, линии и с учетом всех соответствующих обстоятельств..." (п. 1 ст. 74). На III Конференции ООН по морскому праву делегации Португалии, Англии, Испании, Италии и ряда других стран, отрицая за принципом справедливости право на существование, указывали, что он расплывчат, подвержен различному толкованию и не имеет определенного содержания и что поэтому он способен только затруднить проблемы разграничения, поскольку каждая из заинтересованных сторон будет считать справедливыми только свои требования. Они считали, что срединная, или равноотстоящая, линия должна быть не одним из методов, а общим, главным принципом разграничения континентальных шельфов и экономических зон <14>. -------------------------------- <14> См.: Молодцов С. В. Правовой режим морских вод. М.: Международные отношения, 1982. С. 211 - 212.

Хотя в то время в принципе законодательные акты западноевропейских государств были основаны на Конвенции о континентальном шельфе 1958 г. <15>, в них имелись определенные отличия, и они не всегда точно следовали этой Конвенции и воспроизводили ее положения. Так, например, Великобритания и Нидерланды не ссылались на какие-либо правила для определения или установления границ на континентальном шельфе. Норвегия и Дания принимали срединную линию, но не упоминали особые обстоятельства, о которых говорится в ст. 6 Конвенции. ФРГ, напротив, подчеркивала, что границы должны устанавливаться на основе соглашений с заинтересованными государствами, опуская другие моменты, имеющиеся в данной Женевской конвенции. -------------------------------- <15> См.: Auguste B. The Continental Shelf. Geneve: Librairie E. Droz, 1960. P. 28 - 33.

Вообще далеко не все западноевропейские страны являлись участницами Конвенции о континентальном шельфе 1958 г. Конвенцию ратифицировали только три государства: Великобритания (11 мая 1964 г.), Дания (12 июня 1963 г.) и Нидерланды (18 февраля 1966 г.). Франция присоединилась к Конвенции 14 июня 1965 г. с оговоркой по ст. 6. ФРГ подписала Конвенцию 30 октября 1958 г., но не ратифицировала ее. Норвегия и Бельгия также не являлись участниками этой Конвенции. Переговоры о дальнейшем разграничении континентального шельфа между ФРГ, Данией и Голландией велись также и на трехсторонней основе: в феврале 1966 г. в Гааге, в мае 1966 г. в Бонне и в августе 1966 г. в Копенгагене. Однако эти переговоры закончились безрезультатно. 2 февраля 1967 г. ФРГ подписала в Бонне с Данией и Нидерландами двусторонние соглашения о передаче их разногласий по поводу разграничения континентального шельфа в Международный суд ООН. Обращаясь в суд, стороны в споре просили его решить, какие принципы и нормы международного права должны быть применены к разграничению между ними районов континентального шельфа Северного моря за пределами частичных границ, установленных ранее заключенными соглашениями. Около двух лет длилось рассмотрение этого спора в Международном суде. В своем решении, принятом 20 февраля 1969 г. голосами 11 судей против 6, Международный суд ООН высказал ряд важных соображений, имеющих непосредственное отношение к концепции континентального шельфа и касающихся, в частности, принципов его разграничения между государствами. За функционирование обязательного механизма разрешения споров в качестве составной части Конвенции ООН по морскому праву, а не в рамках факультативного протокола высказывалось подавляющее большинство государств <16>. Среди европейских стран за это были Великобритания, ФРГ, Швеция, Испания, Португалия и др. Такие страны, как Великобритания, ФРГ, Швеция, Франция, традиционно поддерживали принцип обязательной юрисдикции международных судебных органов <17>. Однако целый ряд стран в сделанных при подписании Конвенции заявлениях не определил, в рамках каких обязательных процедур ими будут разрешаться споры (Франция, Финляндия, Греция, Швеция). -------------------------------- <16> См.: Birnie P. Dispute Settlement Procedures in the 1982 UNCLOS // Law of the Sea and International Shipping: Anglo-Soviet Post UNCLOS Perspectives. London, 1985. <17> См.: Дрель М. И. Урегулирование споров по Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. // Конвенция ООН по морскому праву и международное судоходство / Под ред. А. Л. Колодкина. М.: Транспорт, 1986. С. 101 - 102.

Наибольшую трудность в ходе работы III Конференции ООН по морскому праву вызвало согласование режима фундаментальных научных исследований в исключительных экономических зонах. Значительная группа государств, в первую очередь страны Западной Европы и США, была заинтересована в уведомительном порядке проведения научных исследований, не связанных с ресурсами исключительной экономической зоны. Испания отстаивала идею разрешительного порядка проведения всех научных исследований в экономической зоне и полного контроля над ними со стороны прибрежного государства. С рядом возражений против обязательного опубликования всех результатов научных исследований выступили делегации Англии и Франции <18>. -------------------------------- <18> См.: Современное международное морское право: Научные исследования. Охрана морской среды. Торговое и военное мореплавание / Отв. ред. М. И. Лазарев. М.: Наука, 1978. С. 10 - 11.

Наконец, Сообщество столкнулось с вопросом самого участия ЕЭС в качестве стороны Конвенции ООН по морскому праву. На III Конференции ООН по морскому праву развернулись весьма острые дискуссии по поводу участия в Конвенции международных организаций, поскольку ряд западных стран выступил за то, чтобы предоставить ЕЭС право подписать будущую конвенцию. По заявлению представителя Дании девять европейских государств решили передать Сообществу свои полномочия в различных областях, рассматриваемых Конференцией, и поэтому по ряду конкретных вопросов ЕЭС должно было стать связано Конвенцией. Позиция этих стран заключалась в том, что если в Конвенцию не будет включено это положение, то ни Сообщество, ни его государства-члены не смогут присоединиться к тем статьям Конвенции, которые регламентируют вопросы, входящие в компетенцию Сообщества, а именно: вопросы сохранения и использования живых ресурсов в исключительной экономической зоне, вопросы коммерческой политики, защиты морской среды от загрязнения и т. д. В поддержку предложения Дании выступили представители Греции, Франции и др. В то же время представители ряда развивающихся и социалистических стран высказали опасение, что участие ЕЭС в Конвенции может создать неравномерное положение между государствами - членами ЕЭС и другими государствами, участвующими в Конвенции. Сославшись на ст. 3 Венской конвенции о праве договоров, представитель Югославии заявил, что нормы договоров, заключаемых исключительно между государствами, и договоров, заключаемых между государствами и другим субъектами международного права, неодинаковы. Против участия ЕЭС в Конвенции серьезные доводы привел представитель Белорусской ССР. При обсуждении вопроса об участии ЕЭС в Конвенции участники Конференции не сомневались в том, что эта организация имеет особый правовой статус и что она располагает определенной международной правоспособностью и дееспособностью. Вопрос заключался в другом: как быть с теми членами ЕЭС, которые не пожелают подписать и ратифицировать Конвенцию? Не случится ли так, что они, не будучи участниками этой Конвенции, смогут получить через Сообщество все права и привилегии, предоставляемые данной Конвенцией для ее участников, и в то же время не нести никаких обязанностей? Именно эти вопросы привели к необходимости разработки специального приложения к Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. (приложение IX), регламентирующего порядок участия в ней международных организаций. Таким образом, в ходе обсуждения и выработки правопорядка в Мировом океане участники I, II, а затем и III Конференции ООН по морскому праву столкнулись с целым рядом проблем, отражавших различные взгляды государств - участников Сообщества (либо стран, только еще стремившихся к вступлению в ЕЭС) на такой правопорядок. Рассмотренные проблемы показывают значительную сложность выработки согласованных международно-правовых подходов для участников интеграционных объединений. Не менее актуальными отмеченные проблемы остаются и для такого продвинутого государственно-подобного объединения интеграционного типа, каковым является сегодняшний Европейский союз (хотя с точки зрения интеграционного строительства в рамках проблемы освоения Мирового океана не только возникла необходимость, но и действительно был накоплен немалый опыт коллективных решений). В частности, с подобными проблемами ЕС сталкивается при формировании своей интегрированной морской политики (не будем забывать, что число участников ЕС достигло сегодня уже 27 государств), а также неизбежно столкнется в ближайшее время при формировании его арктической политики.

Название документа