Защита свободы совести в международном гуманитарном праве

ЗАЩИТА СВОБОДЫ СОВЕСТИ В МЕЖДУНАРОДНОМ ГУМАНИТАРНОМ ПРАВЕ

А. А. ДОРСКАЯ

Дорская А. А., доцент, заведующая кафедрой международного права ГОУ ВПО "Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена", кандидат исторических наук, кандидат юридических наук.

На современном этапе свобода совести включается в тот минимум международно-правовых стандартов и гуманитарного права, который признан в качестве обязательного большинством государств мира. Говоря о свободе совести, необходимо учитывать процессы, на которые указывает Л. Х. Мингазов: "...в некоторых регионах мира изначально существовали определенные несоответствия "универсальности" прав человека социально-культурному фону страны, менталитету народов, сформировавшихся в иных традициях (культурных, религиозных, общинных и др.). Это предопределило, что наряду с широким процессом распространения универсальных стандартов в области прав человека, их глобализацией развивался другой процесс - регионализация, т. е. создание стандартов и механизмов защиты прав человека, соответствующих традициям и культуре региональных образований. Принятие важнейших региональных актов о правах человека <1> подчеркнуло органическую включенность последних в культуру, религию, традиции, образ жизни стран различных регионов мира" <2>. -------------------------------- <1> Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., Американская конвенция о правах человека от 22 ноября 1969 г., Африканская хартия прав человека и народов от 26 июня 1981 г., Исламская декларация прав человека 1990 г., Арабская хартия прав человека от 15 сентября 1994 г. <2> Мингазов Л. Х. Универсализм прав человека и культурное многообразие мира // Российский ежегодник международного права. 2007. СПб., 2008. С. 280.

Идея о том, что даже в период вооруженных конфликтов должны соблюдаться права человека, неразрывно связана со становлением и развитием теории естественного права. Еще Гуго Гроций в своем известном трактате "О праве войны и мира" писал о том, что в военное время должны соблюдаться правовые принципы. В XVIII в. развитие международного права в целом, в том числе и международного гуманитарного права, было неразрывно связано с религией. В XIX в. мнения юристов-международников разделились. Так, Ф. Ф. Мартенс (1845 - 1909) считал, что "духовная сторона народа выражается прежде всего в его религии; она кладет как бы отпечаток на духовную природу каждого народа, но религиозные интересы не могут быть замкнуты в пределах государственной территории и, переходя эти границы, становиться из вопросов внутреннего государственного законодательства - вопросом международным". Таким образом, Ф. Ф. Мартенс признавал необходимость существования международно-правовых стандартов по религиозным вопросам. Однако, характеризуя современное для него состояние международно-правового регулирования вопросов свободы совести, Ф. Ф. Мартенс считал, что дальнейшей разработки практически не требуется, "гарантия свободы совести и богослужения за иностранцами постоянно устанавливалась в разных трактатах: мореплавания, дружбы, союзных и т. п. В новейших международных трактатах вопрос о свободе совести обыкновенно опускается ввиду того, что принцип веротерпимости в настоящее время считается государствами не подлежащим сомнению" <3>. -------------------------------- <3> Конспект международного права, составленный по курсу профессора Санкт-Петербургского университета Ф. Ф. Мартенса. 1880 - 1881. Литография. Б/м., б/г. С. 5 - 6.

Несколько другой взгляд на эту проблему был у профессора Брюссельского университета, генерального консула Швейцарии в Бельгии А. Ривье. В своем учебнике по международному праву в главе "Право государств на независимость" он выделил раздел "Независимость относительно религиозных и духовных дел", в которой подчеркивал, что "договоры, касающиеся свободы религии, равно как и сама она, могут быть предметами гарантии и причиной вмешательства гарантов во внутренние дела государств" <4>. Таким образом, А. Ривье доказывал международно-правовую значимость свободы совести, нарушение которой позволяло даже нарушать государственные границы. То есть фактически речь шла о том, что сегодня мы называем гуманитарной интервенцией. -------------------------------- <4> Ривье А. Учебник международного права / Пер. П. Казанского; под ред. графа Л. А. Камаровского с приложениями постановления Института международного права по публичному праву за 1873 - 1892 гг. М., 1893. С. 132.

Большой вклад в развитие идеи необходимости защиты прав человека, в том числе и свободы совести, в период вооруженных конфликтов внесли тринадцать конвенций, принятые на второй Гаагской конференции мира в октябре 1907 г. Как отмечает О. И. Тиунов, "Гаагские конвенции 1907 г., внесшие значительный вклад в "право вооруженных конфликтов", существенно повлияли на его наиболее важную часть - нормы гуманитарного характера. Сложилась отрасль современного международного права - международное гуманитарное право. В свою очередь, данная отрасль рядом общепризнанных норм смыкается с новой отраслью - международным правом прав человека. Так, своеобразным "мостом", соединяющим эти отрасли, является право на жизнь, право индивида на человеческое достоинство, право на свободу мысли, вероисповедания и убеждений и т. д." <5>. -------------------------------- <5> Тиунов О. И. Современные проблемы международного гуманитарного права - к 100-летию второй Гаагской конференции мира // Российский ежегодник международного права. 2007. СПб., 2008. С. 25.

В современном международном гуманитарном праве защита свободы совести осуществляется по следующим направлениям. Во-первых, нарушение свободы совести может являться причиной или одной из причин вооруженного конфликта. Так, Л. Нысанбекова отмечает, что "увеличение в настоящее время количества конфликтов смешанной формы, т. е. интернационализированных вооруженных конфликтов, - реалия современности" <6>. Она выделяет следующие причины таких вооруженных конфликтов: межэтническая, межнациональная, религиозная, территориальная почва. Примером могут служить обвинения, предъявленные Международным трибуналом по бывшей Югославии. Так, события в Средренице рассматриваются МТБЮ как звено в заговоре высшего руководства Сербии о геноциде мусульман <7>. -------------------------------- <6> Нысанбекова Л. Применение международного гуманитарного права в современных вооруженных конфликтах: вызовы нашего времени // Российский ежегодник международного права. 2006. Специальный выпуск. СПб., 2008. С. 112 - 113. <7> См.: Мезяев А. Б. Деятельность Международного трибунала по бывшей Югославии и индивидуальная уголовная ответственность по международному гуманитарному праву // Российский ежегодник международного права. 2006. Специальный выпуск. СПб., 2008. С. 154.

Однако есть и обратная сторона. Иногда религиозные нормы подменяют собой нормы международного гуманитарного права. В качестве недавнего примера можно привести участие Международного комитета Красного Креста в опросе "Люди о войне". Это исследование проводится Институтом Гэллапа один раз в год. Речь идет об опросе 50 тысяч человек из более чем 60 стран, что, по мнению Института, отражает мнение более миллиарда человек <8>. Исследование Международного комитета Красного Креста ярко проиллюстрировало, что для большинства опрошенных в странах, участвующих в конфликтах, не международное гуманитарное право, а другие факторы и ценности составляют основу гуманного ведения войн. Так, 37% опрошенных заявили, что определенные действия "неправильны", так как они противоречат религиозным верованиям, а 31% участников опроса связывают гуманное поведение на войне с личным кодексом чести участника конфликта. Ключевую роль религиозных мотивов гуманного поведения участников современных конфликтов косвенно подтверждает высокий процент опрошенных (более 80%), высказавшихся против практики разрушения религиозных, культурных и исторических объектов с целью ослабления противника <9>. -------------------------------- <8> URL: http://www. library. cjes. ru/online/?a=con&b_id=750&c_id=10280 <9> URL: http://www. adygheya. minobr. ru/index. php? razd=4&podrazd=16&str=33

Во-вторых, современное международное гуманитарное право базируется на одном из основополагающих принципов движения Красного Креста - принципе беспристрастности. Предоставление медицинской помощи должно оказываться без какой-либо дискриминации, т. е. без учета таких факторов, как раса, национальность, происхождение, вероисповедание, политические взгляды, язык, социальное или имущественное положение. Единственными факторами, которые должны учитываться при определении очередности оказания медицинской помощи или ухода, являются необходимая срочность помощи и медицинская этика <10>. -------------------------------- <10> См.: Комментарий к Дополнительному протоколу II 1977 г. / Под ред. И. Сандо, К. Свинарски, Б. Циммерман. М.: Международный комитет Красного Креста, 1998. С. 141.

В-третьих, в современном международном праве защищается свобода совести военнопленных. В III Женевской конвенции об обращении с военнопленными от 12 августа 1949 г. данному вопросу посвящена V глава "Религия, интеллектуальная и физическая деятельность". Согласно ст. 15 держащая в плену держава должна одинаково обращаться со всеми военнопленными без какой-либо дискриминации по причинам расы, национальности, вероисповедания, политических убеждений. В ст. 34 закреплено, что "военнопленным будет предоставлена полная свобода для выполнения обрядов их религии, включая посещение богослужений, при условии соблюдения ими дисциплинарного порядка, предписанного военными властями. Статьи 35 - 36 посвящены правам религиозных деятелей, входивших в состав военного духовенства и попавших в плен или добровольно оставшихся с плененными: им разрешено обслуживать духовные нужды военнопленных, свободно исполнять свои обязанности в кругу единоверцев. Их должны распределить между лагерями или рабочими командами. Для посещения им должны предоставляться транспортные средства. Им предоставляется свобода переписки, подлежащей цензуре, по религиозным делам их культа с духовными властями страны, в которой они задержаны, и с международными религиозными организациями. Если служитель культа, попавший в плен, не принадлежит к военному духовенству, он все равно имеет право отправлять свои обязанности среди единоверцев. Их права приравниваются к правам военного духовенства. И та и другая категории священнослужителей не могут привлекаться ни к каким другим работам. Согласно ст. 37, если среди военнопленных нет священнослужителей, должен быть назначен служитель культа вероисповедания военнопленных с одобрения державы, в плену которой находятся военнослужащие. Правда, в истории неоднократно реализация права на свободу совести использовалась противоборствующими сторонами с целью склонить на свою сторону противника. Ярким примером этому служит случай, описанный П. Н. Красновым, участником Первой мировой войны, а впоследствии знаменитым белогвардейским генералом: "Император Вильгельм собрал всех пленных мусульман в отдельный мусульманский лагерь и, заискивая перед ними, построил им прекрасную каменную мечеть... Дело закончилось для германцев плачевно. По окончании смотра образцово содержанного лагеря и мечети, на плацу было собрано несколько тысяч русских солдат и мусульман. "А теперь Вы споете нам свою молитву", - сказало осматривающее лицо. Вышли вперед муллы, пошептались с солдатами, и тысячеголовый хор под немецким небом у стен только что отстроенной мечети дружно грянул: "Боже Царя храни...". Иной молитвы за родину не было в сердцах этих чудных русских солдат" <11>. При этом русский монарх считался христианским государем. -------------------------------- <11> Православная вера и традиции благочестия у русских в XVIII - XX вв. М., 2002. С. 5 - 6.

В-четвертых, в период вооруженных конфликтов должны защищаться здания и предметы, относящиеся к религиозному культу, представляющие собой культурные ценности. Эта идея имеет многовековую историю, хотя ее обоснование имело совершенно другие корни. Еще на Вселенских соборах христианской церкви X - XI вв. было проведено "замирение по субъектам", согласно которому как воюющие стороны не могли рассматриваться дети до 12 лет, вдовы, купцы, представители духовенства, а также "замирение по объектам" - военные действия не могли вестись на территории церквей, монастырей, домов духовенства. Согласно ст. 1 Гаагской конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженных конфликтов от 14 мая 1954 г. культурными ценностями "независимо от происхождения их владельца являются: а) ценности движимые и недвижимые, которые имеют большое значение для культурного наследия каждого народа, такие как памятники архитектуры, искусства или истории, религиозные или светские, археологические месторасположения, архитектурные ансамбли, которые в качестве таковых представляют исторический или художественный интерес, произведения искусства, рукописи, книги, другие предметы художественного, исторического или археологического значения, а также научные коллекции или важные коллекции книг, архивных материалов или репродукций ценностей, указанных выше...". В-пятых, ст. 15 I Женевской конвенции 1949 г. призывает стороны, находящиеся в конфликте, заключать местные соглашения об эвакуации раненых и больных из осажденной или окруженной зоны, об отмене ими и о пропуске в эту зону направляющегося туда санитарного и духовного персонала и имущества. Это положение имеет большое значение, так как для верующего человека смерть без исполнения соответствующих религиозных обрядов может явиться дополнительным духовным и нравственным страданием. Комментируя ст. 8 Дополнительного протокола I к I Женевской конвенции 1949 г., В. Ю. Калугин отмечает, что духовный персонал "означает лиц, как военных, так и гражданских, как, например, священников, которые заняты исключительно выполнением своих духовных функций" и приданы вооруженным силам, медицинским формированиям или санитарно-транспортным средствам, организациям гражданской обороны сторон, находящихся в конфликте, а также медицинским формированиям или санитарно-транспортным средствам третьих стран, не участвующих в конфликте, обществ помощи таких государств или беспристрастных международных организаций" <12>. При этом авторы комментария к Дополнительному протоколу II уточняют, что термин "духовный персонал" является общим и относится ко всем религиям, а упомянутое слово "священник" использовано только в качестве примера <13>. При этом представители духовного персонала, так же как и медицинского, должны воздерживаться от враждебных действий. -------------------------------- <12> Калугин В. Ю. Курс международного гуманитарного права. Минск, 2006. С. 180. <13> См.: Комментарий к Дополнительному протоколу II 1977 г. С. 154.

В-шестых, режим военной оккупации не означает прекращение действия и применения законодательства оккупированного государства. Согласно ст. 46 IV Гаагской конвенции 1907 г. "честь и права семейные, жизнь отдельных лиц и частная собственность, равно как и религиозные убеждения и отправление обрядов веры, должны быть уважаемы". Фактически этот же принцип закреплен в ст. 27 IV Женевской конвенции 1949 г.: покровительствуемые лица имеют право при любых обстоятельствах на уважение их личности, чести, семейных прав, религиозных убеждений и обрядов, привычек и обычаев. Несмотря на разработанность в международном гуманитарном праве вопросов, относящихся к реализации свободы совести, существуют и некоторые проблемы. Так, Е. Е. Амплеева и М. С. Огородников отмечают, что одна из них связана с несовершенством юридической техники. Например, в Российской Федерации "в числе обязанностей военнослужащих, предусмотренных пунктом 16 Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации, установлено, что военнослужащий должен строго соблюдать Конституцию и законы Российской Федерации, выполнять требования воинских уставов. Вместе с тем в числе обязанностей отсутствует соблюдение норм международного гуманитарного права" <14>. Ситуацию в отношении вопросов свободы совести спасает то, что между ст. 28 Конституции Российской Федерации, гарантирующей каждому свободу совести, свободу вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, и перечисленными выше международно-правовыми документами противоречий нет. Однако по другим вопросам они могут возникать. -------------------------------- <14> Амплеева Е. Е., Огородников М. С. Некоторые актуальные вопросы реализации норм международного гуманитарного права // Российский ежегодник международного права. 2006. Специальный выпуск. СПб., 2008. С. 28.

Таким образом, в международном гуманитарном праве разработаны нормы, гарантирующие свободу совести жертвам войны. Однако их реализация является крайне затруднительной в условиях ведения военных действий. Нарушение принципа свободы совести может привести к вооруженным конфликтам. Реализация свободы совести в период вооруженных конфликтов является важным стимулом к предотвращению ужасов войны, так как большинство религиозных норм не только не противоречит нормам международного гуманитарного права, но и является их предшественниками или дополняет их в качестве другого вида социальной регуляции.

Название документа