Нормы антикоррупционных конвенций и устои национальных правовых систем в характеристиках соотношения и взаимоучета

НОРМЫ АНТИКОРРУПЦИОННЫХ КОНВЕНЦИЙ И УСТОИ НАЦИОНАЛЬНЫХ ПРАВОВЫХ СИСТЕМ В ХАРАКТЕРИСТИКАХ СООТНОШЕНИЯ И ВЗАИМОУЧЕТА

В. В. АСТАНИН

Астанин В. В., кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры экономического права Российской экономической академии им. Г. В. Плеханова.

Автор раскрывает актуальные вопросы, связанные с устоями национальных правовых систем во взаимосвязи с нормами антикоррупционных конвенций. В статье анализируется нормативная база, правоприменительная практика, отмечается, что в каждой национальной системе права, в которой отмечаются трудности имплементации требований об уголовной ответственности юридических лиц, целесообразно проектировать нормы, в соответствии с которыми установление причастности юридического лица к совершению коррупционного преступления становится возможным при установлении факта преступления, которое совершено физическим лицом, занимающим должность в юридическом лице и использовавшим его возможности.

The author reveals topical issues related to national legal systems in connection with norms of anti-corruption conventions. The article analyses normative data-base, law application practice. The author notes that each legal system which faces difficulties in implementation of requirements on criminal responsibility of juridical persons should prepare norms on establishment of complicity of juridical person in commitment of corruption crime in case of establishment of the fact of a crime which was committed by natural person - official of juridical person, who used powers thereof <*>. -------------------------------- <*> Astanin V. V. Norms of anti-corruption Conventions and national legal systems in characteristics of correlation and mutual record.

Международное сообщество, озабоченное проблемами повышения эффективности борьбы с коррупцией в мире, активно формулирует правовые рекомендации, направленные на единообразное применение и даже в некотором роде стандартизацию подходов к борьбе с коррупцией. В условиях глобализации в самом широком ее смысле и значении, а также с учетом развития транснациональной преступности, являющейся основным детерминантом коррупции институционального характера, такой подход оправдан. Осознание этого присуще многим государствам, которые являются участниками международного антикоррупционного сотрудничества. Следует отметить, что Российская Федерация не уступает другим государствам в готовности всемерно поддерживать международные аспекты антикоррупционного сотрудничества, а также использовать единые критерии и подходы к борьбе с коррупцией во всех ее проявлениях. В данном случае это направление связано с принятием Российской Федерацией международных правовых обязательств, возникших в связи с ратификацией Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию (1999 г.), а также Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции (2003 г.) Среди отличительных характеристик подходов, используемых разными государствами к организации мероприятий по имплементации антикоррупционных конвенций в отечественное законодательство, можно выделить общий знаменатель проблем имплементации требований конвенций, который заключается в следующем выводе. Реализация некоторых отдельных международно-правовых рекомендаций на уровне национального законодательства в большинстве государств предполагает учет сложившихся традиций и устоев национальной (отечественной) правовой системы. В этой связи весьма актуально звучат те международно-правовые рекомендации, которые придают фундаментальное значение учету национальных особенностей и опыту борьбы с коррупционными проявлениями, оптимизации антикоррупционного законодательства на национальном уровне при его приведении в соответствие с нормами международных договоров на основе взвешенной экспертно-правовой позиции. Государства - участники ГРЕКО (Группа государств против коррупции), членом которой с 1 февраля 2007 г. является и Российская Федерация, на постоянной основе проходят экзамен с оценкой исполнения (а точнее, имплементации) требований антикоррупционных конвенций. Основной задачей экзаменуемых выступает оценка соблюдения требований международных антикоррупционных договоров и соответствие им национальных законодательных подходов к борьбе с коррупцией. В отношении российского законодательства, содержащего антикоррупционный потенциал, можно выделить несколько проблемных аспектов имплементации международных обязательств в сфере борьбы с коррупцией. Во-первых, во многих странах при проектировании механизмов имплементации норм антикоррупционных конвенций вызывает озабоченность вопрос обеспечения криминализации подкупа с такими признаками его действия, как обещание или предложение. В российском уголовном законе такие действия могут рассматриваться как уголовно наказуемые только с позиции приготовления к подкупу, имеющему категорию тяжкого или особо тяжкого преступления. С учетом того что принцип установления уголовной ответственности в российском законодательстве имеет кодифицированные начала и системный принцип реализации, для криминализации обещания или предложения подкупа необходимо изменение общей нормы уголовного закона. Если следовать такому подходу, изменение общей нормы Уголовного кодекса Российской Федерации, определяющей изменение критериев определения категорий преступлений, повлечет уголовную наказуемость приготовления к преступлениям небольшой и средней тяжести. Это ни много ни мало около 400 составов преступлений, среди которых, например, хулиганство, нарушение Правил дорожного движения и другие деяния, имеющие значительно меньшую степень общественной опасности в сравнении с коррупционными деяниями, применительно к которым предлагается криминализировать подготовительные действия. В ходе выработки законодательных предложений по имплементации конвенционных антикоррупционных требований многие государства учитывают рекомендации ГРЕКО о сокращении перечня лиц, обладающих иммунитетом, и об условиях его предоставления. В действующем законодательстве многих государств имеются исключения в плане равенства привлечения к уголовной ответственности отдельных субъектов. Необходимость сокращения перечня лиц, обладающих иммунитетом, учитывается в ходе мероприятий по имплементации требований антикоррупционных конвенций в национальное законодательство. При этом правотворческие инициативы в этой области основываются на незыблемости конституционно-правовых основ предоставления таких иммунитетов. Применительно к российскому законодательству речь идет о положениях Конституции Российской Федерации, гарантирующей неприкосновенность Президента Российской Федерации, членов федерального парламента, омбудсмена, судей. Установленные в отношении указанных лиц иммунитеты закреплены в федеральных конституционных законах нашей страны, являются гарантией их неприкосновенности и представляют собой неразделимое право и обязанность пользоваться иммунитетом исключительно для целей бесстрашного служения интересам общества и государства. Вместе с тем многими странами осознается необходимость значительного сокращения перечня лиц, обладающих иммунитетом на общих основаниях, которые установлены уголовно-процессуальным законом. Неприкосновенность повсеместно исключается для адвокатов, работников государственного финансового аудита, членов выборных местных органов государственной власти. Серьезной ревизии подвергаются и основания лишения иммунитетов, которые, как правило, распространяются как на лиц, обладающих конституционным иммунитетом, так и на лиц, обладающих иммунитетом в соответствии с общими нормами уголовно-процессуального закона (например, прокуроры и следователи). Для этих целей предусматривается общий критерий к лишению иммунитетов, а именно неприкосновенность исключается в том случае, если совершено преступление, которое не связано с исполнением "неприкосновенными" служебных обязанностей. Большинство государств - участников ГРЕКО являются приверженцами широкого толкования понятия публичных должностных лиц для целей антикоррупционного сотрудничества. Вместе с тем при разработке механизмов имплементации антикоррупционных требований многие государства исходят из системных свойств законодательства, определяющих общеправовое понятие должностных лиц. Так, например, в соответствии с имеющимся в российском законодательстве понятием должностных лиц таковыми признаются лица, осуществляющие функции представителей власти. В этой связи могут обнаружиться сложности распространения конвенционного определения публичных должностных лиц на тех лиц, которые не являются должностными лицами в том понимании, которое рекомендовано к применению антикоррупционными конвенциями. При приведении законодательства в соответствии требованиями антикоррупционных конвенций многие государства исходят из условия, что публичными должностными лицами являются лица, осуществляющие публичные функции. Таковыми могут являться адвокаты, нотариусы, представители бизнес-структур в широком смысле. Однако для целей имплементации этого положения потребуется внесение изменений в отраслевые и специальные законы, которые определяют статус лиц, не только должностных, с позиции критерия выполнения ими публичных функций. Государства - участники ГРЕКО осознают необходимость принятия мер по обеспечению ответственности юридических лиц в связи с коррупционными преступлениями. Однако в этой связи принципиальным является понимание того, что установление непосредственной уголовной ответственности юридических лиц в соответствии с системой права многих государств невозможно. Так, например, традиционно, на протяжении многих веков, уголовный закон в России выполняет роль установления поголовной ответственности, т. е. в отношении каждого физического лица. Это определяет отличие понятия российской уголовной ответственности от понятия криминальной ответственности, которое используется в законодательстве тех государств, которые безболезненно приняли в абсолютном значении требование антикоррупционных конвенций об установлении уголовной ответственности юридических лиц. Между тем такое отличие не препятствует исполнению требований антикоррупционных конвенций в нашей стране и в других национальных системах права, с учетом сохранения незыблемых критериев института уголовной ответственности. В этой связи разработчикам законодательных предложений необходимо обращать внимание на сущность требований антикоррупционных конвенций. Так, Конвенцией ООН против коррупции рекомендуется установить в отношении юридических лиц ответственность за участие в коррупционных преступлениях. В Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию отмечается необходимость обеспечения того, чтобы юридические лица могли быть привлечены к ответственности в связи с уголовными коррупционными преступлениями. Оптимальный путь исполнения указанного требования в совмещении нескольких видов юридической ответственности (уголовной, а также гражданско-правовой и административной). В каждой национальной системе права, в которой отмечаются трудности имплементации требований об уголовной ответственности юридических лиц, целесообразно проектировать нормы, в соответствии с которыми установление причастности юридического лица к совершению коррупционного преступления становится возможным при установлении факта преступления, которое совершено физическим лицом, занимающим должность в юридическом лице и использовавшим его возможности. На этом основании юридическое лицо по решению суда может быть ликвидировано, а в отношении его имущества могут быть обеспечены меры конфискации активов незаконного происхождения. В этой части потребности практики реагирования правоохранительных органов на коррупцию обусловливают необходимость внесения прежде всего тех дополнений в уголовное законодательство, которые позволят оптимизировать меры по возвращению незаконно приобретенных активов, полученных в результате коррупции. Так, предъявляемым ГРЕКО жестким требованиям об изъятии и конфискации доходов от коррупции должно соответствовать внесение ряда дополнений в уголовный закон. Применительно к российскому законодательству это относится к п. "а" ч. 1 ст. 104.1 "Конфискация имущества" Уголовного кодекса Российской Федерации, в которой указаны не все преступления, предметы которых должны бы подлежать изъятию. Целесообразным представляется включение в указанный перечень и некоторых иных составов преступлений коррупционного характера, предусмотренных Уголовным кодексом Российской Федерации, например: ч. 2 ст. 141 "Воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий", ст. 141.1 "Нарушение порядка финансирования избирательной кампании кандидата, избирательного объединения, избирательного блока, деятельности инициативной группы по проведению референдума, иной группы участников референдума", ст. 201 "Злоупотребление полномочиями", ст. 285.1 "Нецелевое расходование бюджетных средств", ст. 285.2 "Нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов", ст. 286 "Превышение должностных полномочий", ст. 289 "Незаконное участие в предпринимательской деятельности", ст. 291 "Дача взятки", ст. 292 "Служебный подлог". В названных составах фигурирует имущество, которое может использоваться для подкупа или незаконной передачи.

Название документа