Наш человек в Европе
(Ковлер А. И.)
("ЭЖ-Юрист", 2009, N 3)
Текст документа
НАШ ЧЕЛОВЕК В ЕВРОПЕ
А. И. КОВЛЕР
Легко ли быть в Европейском суде по правам человека судьей от страны, которая является основным "поставщиком" жалоб граждан? Доктор юридических наук Анатолий Иванович Ковлер занимает эту должность в течение многих лет. Находясь в некотором смысле "по другую сторону баррикад", он способен объективно оценивать недостатки российской судебной системы, приводящие к тому, что граждане нашей страны смотрят на Европейский суд как на последнюю надежду в поисках справедливости.
Анатолий Иванович, говорят, что в 2008 году количество жалоб российских граждан в Европейский суд возросло. Так ли это?
- Нет. Пик жалоб от России приходился на 2006 год, сейчас их число несколько уменьшилось, и никакого "девятого вала", как некоторые опасаются, пока не ожидается. Но Россия остается основным "поставщиком" жалоб (20% от общего числа) в Европейский суд.
Какие нарушения государством Конвенции "О защите прав человека и основных свобод" чаще всего фигурируют в жалобах россиян?
- Во-первых, неисполнение судебных решений. Могу сказать, что по этому вопросу позиция нашего суда только ужесточается: в деле "Сиверин против России" (Постановление от 04.12.2008) по неисполнению судебных решений 1999 года о перерасчете чернобыльских пособий мы впервые констатировали нарушение статьи 13 Конвенции - отсутствие эффективных средств правовой защиты при нарушении Закона об исполнительном производстве. Такая констатация - уже сигнал для государства, свидетельствующий о том, что его нарушения Конвенции носят систематический характер.
Во-вторых, нарушается право на справедливое судебное разбирательство, что выражается в длительности судебной процедуры. Хотя по сравнению с некоторыми другими государствами данная процедура в нашей стране занимает не так уж много времени.
Вызывает озабоченность количество жалоб на жестокое обращение с подследственными. О деле Масловой из Нижнего Новгорода наслышаны уже, наверное, все: свидетельница была изнасилована следователями. Честно говоря, при рассмотрении этого дела у меня просто, что называется, горели уши от ужаса...
"Новинкой сезона" можно назвать дела о нарушении права на свободу лиц, подлежащих высылке и экстрадиции: два года провели в СИЗО так называемые "ивановские узбеки" (дело "Исмаилов и другие против России"); женщину задержали в аэропорту "Домодедово", препроводили в камеру для административно задержанных без окон и вентиляции и продержали там 34 дня. Только после обращения Уполномоченного по правам человека г-на Лукина ее "милостиво" перевели в СИЗО. Впоследствии Европейский суд присудил этой женщине компенсацию в 10000 евро. Справедливо ли это? Я считаю, что да.
Одинаковы ли суммы, которые присуждает Страсбургский суд россиянам и европейцам?
- С небольшой поправкой на различный уровень жизни суммы компенсаций в целом одинаковы. Плюс ко всему мы ужесточили свою позицию по нарушениям, связанным с условиями содержания в российских следственных изоляторах. Если раньше мы ограничивались несколькими тысячами евро, то сейчас счет уже идет на десятки тысяч.
Кстати, об избрании меры пресечения в виде ареста. Какова позиция ЕСПЧ в данном вопросе?
- Поступающие к нам жалобы буквально вопиют о том, что арест в России практически всегда избирается в качестве меры пресечения, а другие меры полностью игнорируются. На чем судьи основываются при назначении ареста? На теории (весьма спорной, замечу) разумного подозрения и на тяжести предъявленного (еще не доказанного!) обвинения. Может мне кто-нибудь объяснить, что это за основание такое - разумное подозрение?
Из самых последних постановлений, вынесенных Европейским судом и касающихся меры пресечения, несомненно, - это решение по делу Алексаняна...
- Да. Наиболее остро необходимость применения иных, не связанных с лишением свободы мер пресечения, проявилась по делу "Алексанян против России". Суд пришел к единогласному заключению о нарушении ст. 3 Конвенции в связи с недостаточностью медицинской помощи заключенному, нарушении параграфа 3 ст. 5 фактом необоснованного продления предварительного заключения и ст. 8 по фактам процессуальных нарушений при обыске в местах проживания заявителя. Мы предписали, чтобы была избрана иная разумная мера пресечения. Прошу обратить внимание на слово "разумный" в этом контексте.
Считаете ли Вы разумным залог в 50 миллионов рублей?
- Вы знаете, это уже дело оценочного суждения. Думаю, надо смотреть в каждом конкретном случае.
Когда Европейским судом оглашалось Постановление по делу Алексаняна, уже было принято решение Мосгорсуда об избрании ему иной меры пресечения - залога. Такая синхронность - совпадение или закономерность?
- Естественно, мы все - живые люди, читаем газеты, смотрим новости и к моменту оглашения Постановления уже знали о решении Мосгорсуда. Но официально ни государство, ни адвокаты Алексаняна нас об этом не уведомили.
Есть какие-то способы "сдвинуть" вопрос об избрании меры пресечения в сторону гуманизации?
- Например, французы с 2001 года ввели отдельную должность судьи по свободе и отбыванию наказания. Он не связан ни со следствием, ни с судом, который выносит приговор, сам принимает решение об избрании меры пресечения и о досрочном освобождении, сам принимает жалобы об условиях содержания. Так что возможности решить проблему есть. Наши украинские собратья прописали в законе, что судья, прежде чем принять решение об избрании меры пресечения, должен получить сводку из следственного изолятора о том, что там есть свободные места. Ну а нашим судьям я советую не забывать, что есть целый ряд разумных возможностей, предусмотренных ст. 98 УПК РФ (залог, подписка о невыезде и так далее).
Россия выполняет решения Европейского суда?
- В целом да, причем достаточно дисциплинированно. Бывают, правда, исключения. Например, дело "Вассерман против России", которому мы присвоили порядковый номер "2" и в Постановлении по которому констатировали, что не выполнялись не только решения национальных судов, но и Европейского суда. В течение нескольких лет Минфину было чрезвычайно сложно перевести несколько тысяч евро из России в Израиль.
Если некоторые нарушения Россией совершаются систематически, как Европейский суд намерен с этим бороться?
- Если самой констатации нарушения ст. 13 Конвенции (право на эффективные средства правовой защиты) недостаточно, мы будем принимать специальные пилотные постановления по России. В отношении других государств эту процедуру мы применяем уже с 2004 года. Ее результатом является выявление в рамках отдельного дела системных проблем, приведших к нарушению Европейской конвенции по правам человека, и предписание в постановлении предпринять необходимые меры для исправления ситуации.
Такое постановление поможет нам рассматривать аналогичные дела в ускоренном порядке. Все жалобы, которые поступят к нам после принятия пилотного постановления, будут заморожены на год, чтобы дать государству время устранить проблему путем создания эффективного средства правовой защиты и достигнуть со всеми заявителями мировых соглашений.
(15 января этого года Европейский суд огласил первое пилотное Постановление в отношении России по проблеме неисполнения или задержек в исполнении решений внутригосударственных судов по делу "Бурдов против России". - Прим. ред.)
Может ли разработанный Верховным Судом законопроект о компенсации ущерба за судебную волокиту стать этим эффективным средством правовой защиты?
- Да, если он будет принят и начнет работать, то с даты вступления закона в силу жалобы граждан, которые не прошли это средство правовой защиты, будут нами квалифицироваться как неприемлемые. Но в тексте, разработанном Верховным Судом, есть один большой подвох: человек, в отношении которого несколько лет не исполнялось судебное решение, должен доказать, что это причинило ему моральный ущерб. Разве и так не очевидно, что он пострадал?
Для некоторых стран обязательным перед обращением в Европейский суд является прохождение Конституционного Суда. Вы не думаете, что этот фильтр можно было бы ввести и у нас?
- Нет, не стоит. Конституционный Суд - это экстраординарное средство правовой защиты. Многие составы нарушений по Европейской конвенции Конституционный Суд просто не может рассматривать в силу своей компетенции. У него своя функция: проверять конституционность законов. Наделить его еще и дополнительной фильтрующей функцией просто нереально. Такие маленькие страны, как Хорватия, Словакия, могут себе позволить подобную роскошь. У нас по объективным причинам это невозможно.
Вы как-то назвали российский надзор главной загадкой судопроизводства...
- Да, это так. В своих постановлениях 2008 года мы и ее не обошли вниманием. Доходит до смешного: уже почти все судьи Европейского суда знают, что в России есть старый и новый надзор, а само слово "надзор" в постановлениях мы даже уже не переводим, так и пишем - "nadzor".
Над разрешением этой загадки Европейский суд бьется уже десять лет. В ряде постановлений мы указали на недопустимость пересмотра вступивших в законную силу судебных решений только на том основании, что одна из сторон (как правило, это государственный орган) не согласна с решением суда. Нередко прибегают к надзору, перескакивая кассацию: ничего страшного, если прошли сроки, ведь есть дубинка под названием "надзор". Не надо думать, что позиция Европейского суда в отношении надзора остается непримиримой: недавно мы рассматривали дело, связанное уже с новым надзором, и не нашли никаких нарушений Конвенции. Но она была и будет непримиримой в том случае, когда не представлены доказательства, что судебное решение было отменено в надзоре в силу чрезвычайных обстоятельств, фундаментального нарушения материального или процессуального права.
Надзор пройти нелегко, но ведь и попасть в Европейский суд чрезвычайно сложно: это требует огромного количества времени и сил...
- Действительно, это так. Российские юристы работают на износ. Если средняя норма выработки западного юриста - 120 - 130 дел в год, наши делают 270 - 350 дел. Нагрузка и так ненормальная, выше себя они прыгнуть не могут, сроки увеличиваются. Средний срок прохождения жалобы при такой нагрузке - 7 лет.
Проблемы мог бы решить Протокол N 14 к Конвенции, но Россия заблокировала его ратификацию. (Протокол N 14 - дополняющий контрольную систему Конвенции. Его главная цель - повысить эффективность работы ЕСПЧ в связи с возросшим количеством жалоб, поступающих в Страсбург, вызванным расширением состава Евросоюза. Документом, в частности, вводится критерий, позволяющий Европейскому суду признавать жалобу неприемлемой при незначительном ущербе, понесенном заявителем, и увеличивается срок полномочий судей с шести до девяти лет. Кроме того, один судья, а не три, как раньше, будет решать, принимать ли жалобу к рассмотрению. - Прим. ред.)
Вот уже два года, как мы не можем получить ни положительного, ни отрицательного ответа на этот счет из Госдумы. Сразу вспоминается Шекспир: "Нет повести печальнее на свете...". Нератификация Россией Протокола "бьет" по срокам рассмотрения жалоб, причем всех, а не только российских. На сегодняшний день в Европейском суде около 100 тысяч нерассмотренных жалоб.
Но ряд депутатов Госдумы заявляет, что ратификация возможна только в том случае, если Европейский суд пересмотрит некоторые свои позиции...
- Вы знаете, условия надо было ставить раньше. Все разговоры об изменении международных документов уже после их подписания просто смешны для человека, который хоть что-то понимает в праве. Россия принимала участие на всех стадиях разработки Протокола, но почему-то за все это время я ни разу не видел у нас в суде депутатов Госдумы. И только теперь они берутся судить о нюансах процедуры, которая их якобы не устраивает. Эта позиция мне непонятна. Более того, она вредит России.
Интервью провели
Наталья Шиняева, Артур Арутюнян,
газета "ЭЖ-Юрист"
Название документа