Уроки Страсбурга: на пути к гармонизации правовых отношений между государством и гражданином

(Карпов Н.)

("Законность", 2009, N 2)

Текст документа

УРОКИ СТРАСБУРГА: НА ПУТИ К ГАРМОНИЗАЦИИ

ПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ ГОСУДАРСТВОМ И ГРАЖДАНИНОМ

Н. КАРПОВ

Карпов Н., заведующий кафедрой Института повышения квалификации руководящих кадров Академии Генеральной прокуратуры РФ, кандидат юридических наук, доцент.

Второй год Академия Генеральной прокуратуры РФ осуществляет совместную с Советом Европы Программу по обучению российских прокуроров знаниям положений принятой в Риме 4 ноября 1950 г. Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и ее практическому применению с учетом практики Европейского суда по правам человека.

Востребованность этих знаний прокурорской аудиторией, искренняя благодарность слушателей и послужили основанием для подготовки автором настоящей статьи, в которой предпринята попытка рассмотреть основы изучаемого материала.

Наши коллеги должны знать, что юрисдикция Конвенции распространяется на Российскую Федерацию с 5 мая 1998 г. - с момента, когда она ратифицирована российским парламентом и ратификационные грамоты в установленном порядке поступили в Страсбург. С этого времени, в случае признания Европейским судом по правам человека нарушения Россией предусмотренного Конвенцией права заявителя, Российская Федерация обязана как восстановить нарушенное право либо компенсировать причиненный ущерб, так и, при необходимости, пересмотреть не соответствующие Конвенции положения национального законодательства.

Отметим, что Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 2 февраля 1996 г. указал, что решения межгосударственных органов могут приводить к пересмотру конкретных дел высшими судами Российской Федерации и, следовательно, открывают дорогу для полномочий последних по повторному рассмотрению дела в целях изменения ранее состоявшихся по нему решений, в том числе принятых высшей внутригосударственной судебной инстанцией.

Аналогичную позицию занял и Пленум Верховного Суда РФ, указавший в Постановлении от 10 октября 2003 г. "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации", что применение судами Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

В ФЗ от 30 марта 1998 г., которым Конвенция была ратифицирована, указано, в частности, что Российская Федерация признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам применения и толкования Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации.

Поэтому опыт применения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод заседающим во французском городе Страсбурге Европейским судом по правам человека, несомненно, должен представлять для российских прокуроров и работников Следственного комитета при прокуратуре России соответствующий интерес.

Отметим, что Российское государство (именно таким образом в смысле настоящей статьи автор просит толковать достаточно часто упоминаемое в ней словосочетание "Российская Федерация") занимает первое место по числу жалоб, обращенных против него в Европейский суд по правам человека (по состоянию на 1 января 2007 г. - 21,5% всех обращений). Правда, почти 95% от общего числа указанных обращений (19300, а всего в Суд поступило порядка 90 тыс. обращений) признаны высоким Судом неприемлемыми. Напомним, что согласно ч. 3 ст. 46 Конституции РФ каждый вправе в соответствии с международными договорами РФ обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.

Цель принятия и функционирования рассматриваемой Конвенции сформулирована в ее ст. 1 и заключается в обеспечении подписавшими Конвенцию государствами каждому, находящемуся под их юрисдикцией, прав и свобод, определенных Конвенцией. Таким образом европейское сообщество: защищает баланс, гармонию интересов государства и личности; гарантирует реальный доступ к провозглашаемым Конвенцией основным естественным правам человека и гражданина, прежде всего на жизнь, неприкосновенность личности и другим; умышленно предпринимает разумное ограничение дискреционных полномочий государства в отношении личности (вариативность выбора государства должна быть определенно и ясно обозначена).

Для реализации этих целей Конвенция создает так называемый "горизонтальный" правовой прецедент. Он заключается в следующем. Европейский суд по правам человека не является надгосударственным органом и не имеет прямых полномочий по отмене, к примеру, решений Верховного Суда РФ, но, вместе с тем, его решения должны учитываться, если не сказать более жестко - ими должны руководствоваться правоприменительные органы 47 государств Европы, подписавших Конвенцию.

Принятие европейскими государствами включенных в Конвенцию обязательств реально свидетельствует о движении государства по пути демократизации правовых норм, фактического признания человека, его прав и свобод высшей общественной ценностью.

Выполняя требования Конвенции, учитывая свой или чужой опыт рассмотрения конкретных дел в Европейском суде по правам человека, государство предпринимает своеобразную попытку взглянуть на свою правовую систему со стороны, увидеть плюсы и минусы, усовершенствовать ее. В таком мягком, корректном воздействии на правовое поле европейских государств - безусловная ценность Конвенции и Европейского суда по правам человека.

Основные условия приемлемости обращений в Европейском суде по правам человека следующие:

а) юридический факт имел место после вступления в силу для России Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, т. е. начиная с 5 мая 1998 г.;

б) исчерпаны все средства защиты на территории государства. Анализируя практику Европейского суда по правам человека (в частности, дело "Тумилович против Российской Федерации"), следует прийти к выводу, что российские граждане могут направлять обращения в Европейский суд по правам человека после рассмотрения их дела (жалобы, обращения) как минимум кассационной судебной инстанцией;

в) после вступления в силу решения суда по жалобе не должно пройти более шести месяцев (срок исковой давности);

г) обращение должно быть подготовлено, желательно, на языке судопроизводства в Европейском суде по правам человека, а именно на английском или французском. При этом допустимо направление в Суд обращения на любом языке, но следует иметь в виду, что у Суда могут возникнуть проблемы с поиском соответствующего переводчика, что не ускорит процедуру рассмотрения и разрешения обращения.

На семинарах шла речь о принципиальных положениях, определяющих применение Европейским судом по правам человека положений Конвенции.

К числу важнейших из них относятся:

а) субсидиарность, т. е. своего рода дополняемость внутренней правовой системы государства Европейским судом по правам человека, который не заменяет внутренние суды (только они устанавливают факты и применяют национальные правовые нормы);

б) автономность. Европейский суд по правам человека рассматривает нормы внутреннего права и оценивает его (не являясь при этом высшей инстанцией национальной судебной системы) с позиций Конвенции в том числе и на предмет законности их самих в конкретном правоприменении.

Так, в п. п. 46 и 47 своего Постановления по делу "Корчуганова против Российской Федерации" (аналогичные прецеденты содержатся также в Постановлениях Суда по делам "Йечиус против Литвы", "Барановский против Польши") Европейский суд по правам человека пояснил: законность содержания под стражей в соответствии с национальным законодательством не всегда является решающей; суд должен выяснить, соответствует ли само национальное законодательство положениям Конвенции, в том числе прямо или косвенно выраженным в ней общим принципам; чтобы национальное законодательство отвечало стандарту "законности", установленному Конвенцией, оно должно быть достаточно точным, чтобы позволить частному лицу - если будет необходимо, после соответствующих рекомендаций - предвидеть в разумных пределах последствия, к которым может привести конкретное деяние;

в) объективно беспристрастный подход (Суд не покровительствует ни одной из сторон спора и рассматривает дело со стороны внешнего наблюдателя глазами среднестатистического разумного человека);

г) эффективность применения правовых норм (материальные правовые нормы должны логически продолжаться, подкрепляться процессуальными нормами). Государство при этом должно брать на себя не только негативные (запрет чего-либо), но и позитивные обязательства.

Так, человек может просить государство защитить его - не только путем отказа от определенных действий, но и посредством их совершения. К примеру, государство должно реально обеспечить человеку право на эффективное участие в реализации своих прав (см. дела "Аксой против Турции", "Эдварде против Соединенного Королевства" и др.). Не случайно ст. 13 Конвенции жестко устанавливает, что каждый, чьи права и свободы, признанные Конвенцией, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве;

д) сопоставимость, пропорциональность, юридическая ясность норм. Должен быть соблюден паритет интересов личности и государства, а сами нормы - не содержать возможности разного их истолкования. Весьма опасно, по мнению Европейского суда, заново рассматривать дела на основании только другой юридической позиции. Достаточно вспомнить дело "Рябых против Российской Федерации", когда пять раз районный суд принимал решение в пользу заявителя (восстановление сбережений, находившихся на счетах в Сберегательном банке СССР) и столько же раз областной суд его отменял. В своем решении по этому делу от 24 июля 2003 г. Европейский суд по правам человека указал, что судебная система, в которой существует риск неоднократного пересмотра окончательных и вступивших в силу приговоров вышестоящим судом в результате обращения должностного лица государства, сама по себе несовместима как с принципом правовой определенности, так и с установленным Конвенцией "правом на суд". В феврале 2006 г. Комитетом министров Совета Европы была принята промежуточная Резолюция (Res. DH (2006) 1) "относительно нарушения принципа правовой определенности процедурой пересмотра в порядке надзора в гражданском судопроизводстве в Российской Федерации" с целью обратить внимание России на необходимость соблюдения Конвенции;

е) у принципа справедливости применительно к Конвенции несколько вариантов толкования, в том числе "равенство оружия" (равенство процессуальных прав, доступ к материалам дела, состязательность и др.). Эта правовая категория включает понятия статуса, репутации, поведения заявителя и может быть кратко выражена термином "чистые руки". Важен принципиальный анализ норм национального права, даже при наличии его нарушений Европейский суд может не признать нарушения Конвенции. Необходимо принципиальное соблюдение основных принципов судопроизводства, в том числе состязательности, равенства сторон ("равенства оружия", как говорят в Страсбургском суде, т. е. возможности на каждом этапе процесса высказывать свои аргументы, в том числе непосредственно суду), независимости суда, реального осуществления права на защиту (так, по делу "Боранже против Австрии" Суд констатировал, что эксперты обвинения были поставлены в привилегированное положение, поскольку им национальный суд предоставил возможность задать вопросы, тогда как экспертам со стороны защиты такой возможности предоставлено не было). Весьма показательно дело "Сандерс против Соединенного Королевства", когда подданный дал показания против себя по настоянию правоохранительных органов, хотя имел право хранить молчание;

ж) принцип разумности срока рассмотрения и разрешения дела включает три важнейших элемента - сложность дела, поведение заявителя и поведение правомочного государственного органа. Все это в совокупности и с применением строго индивидуального подхода оценивается Судом, после чего делается вывод, насколько в разумный срок было проведено само судебное разбирательство.

На прошедших семинарах обсуждались и конкретные вопросы.

Так, наши коллеги должны обратить особое внимание на то, что под "страшным унижением" (ст. 3 Конвенции - "Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию") Европейский суд по правам человека понимает в том числе даже и такую ситуацию, когда человека заставляют поступать против собственной воли или совести (греческое дело 1969 г.). В известном деле "Ирландия против Соединенного Королевства" (1978 г.) Европейский суд определил пять "техник" бесчеловечного и унижающего достоинство обращения.

Достаточно всесторонне обсуждался и вопрос о том, насколько "глубоко" могут зайти правоохранительные органы при провокации, в частности взятке. Кстати, в российском законодательстве провокации преступлений запрещены законодательно (см. ст. 5 ФЗ от 12 августа 1995 г. "Об оперативно-розыскной деятельности"), однако содержание понятия "провокация" не раскрыто. В начале XX в. американские суды ассоциировали провокацию с действиями, которые при переводе на русский язык звучали бы примерно как "подстава". В настоящее время практикой Европейского суда разработаны субъективный и объективный тесты провокации, которые примерно можно трактовать следующим образом: если перед вмешательством правоохранительного органа преступная деятельность имела место (к примеру, намек на совершение в интересах взяткодателя должностным лицом тех или иных действий) - провокации нет; если человека просто "проверяют" - провокация взятки налицо (субъективный тест). Иными словами, "включилась" ли полиция в происходящее преступление или "подтолкнула" его совершение, т. е., по существу, способствовала новому преступлению, что признается недопустимым. Действия правоохранительного органа не могут быть несправедливы "в отвратительном порядке", среднестатистический человек должен ожидать от них адекватного, причем этичного поведения, полиция может притвориться, но не может вести себя, как преступники. Таким образом, полиция должна соблюдать прекрасно сформулированный в спорте принцип "фэйр-плей".

С объективной же стороны следует обратить внимание на то, создали ли действия правоохранительных органов достаточный риск, для того чтобы средний разумный человек совершил преступление. При этом запрещается апеллировать к так называемым "гуманитарным инстинктам" (продай наркотик, а то умру) или использовать непропорциональные неадекватные предложения.

В целом организованное Академией и информационным офисом Совета Европы обучение в Российской Федерации следует признать очень продуктивным. Практика работы академического Института повышения квалификации руководящих кадров, положительные отзывы слушателей свидетельствуют о том, что аналогичные семинары необходимы прежде всего для прокуроров-руководителей, которые в дальнейшем на учебных занятиях смогли бы, воспользовавшись полученными знаниями, самостоятельно проработать названные вопросы с подчиненными работниками. Представляется, было бы уместным провести такие семинары для прокуроров в центрах федеральных округов, к примеру, в Ростове-на-Дону, в Нижнем Новгороде. Кроме того, исключительную пользу принесла бы подготовка профессорско-преподавательским составом Академии по итогам совместной работы с представителями Совета Европы учебного пособия для прокуроров по вопросам реализации положений Конвенции и разъяснения практики Европейского суда по правам человека.

Название документа