Исключительная международная судебная юрисдикция по гражданским делам: сравнительный анализ норм ГПК РФ и АПК РФ

ИСКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ МЕЖДУНАРОДНАЯ СУДЕБНАЯ ЮРИСДИКЦИЯ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ НОРМ ГПК РФ И АПК РФ

А. А. МАМАЕВ

Мамаев А. А., доцент кафедры международного частного права МГЮА, кандидат юридических наук.

Традиционно в процессуальном законодательстве разных государств устанавливаются различные основания исключительной международной судебной юрисдикции по различным категориям гражданских дел. В соответствии с правом этих государств такие дела компетентны рассматривать лишь их отечественные суды <1>. -------------------------------- <1> См.: Международное частное право / Под ред. Г. К. Дмитриевой. М.: Проспект, 2003. С. 597; Нешатаева Т. Н. Международное частное право и международный гражданский процесс. М.: Городец, 2004. С. 454 - 465; Она же. О вопросах компетенции арбитражных судов в Российской Федерации по рассмотрению дел с участием иностранных лиц // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2004. N 12. С. 7; Вольф М. Международное частное право: Пер. с англ. М., 1948. С. 77; Елисеев Н. Г. Гражданское процессуальное право зарубежных стран: источники, судоустройство, подсудность. М.: Статут, 2000. С. 67 - 73; Иссад М. Международное частное право: Пер. с фр. М., 1989. С. 215 - 218; Кох Х., Магнус У., Винклер фон Моренфельс П. Международное частное право и сравнительное правоведение: Пер. с нем. М.: Международные отношения, 2001. С. 52 - 57; Чешир Дж., Норт П. Международное частное право: Пер. с англ. М., 1982. С. 76 - 87.

Исключением не является и Российская Федерация, процессуальное законодательство которой, начиная с Арбитражного процессуального кодекса 1995 г., регламентирует значительное количество оснований исключительной международной судебной юрисдикции. В настоящее время такие основания содержатся в ГПК РФ и АПК РФ 2002 г. Их перечень является более обширным и детальным, нежели в АПК 1995 г. <2>. Кроме того, по сравнению с ранее действовавшим законодательством в новых процессуальных кодексах даже текстуально выделены отдельные статьи, регламентирующие исключительную международную судебную юрисдикцию по гражданским делам <3>. -------------------------------- <2> См.: Международное частное право / Под ред. Н. И. Марышевой. М.: Юристъ, 2004. С. 525; Марышева Н. И. Вопросы кодификации норм международного гражданского процесса в России // Журнал российского права. 2004. N 6. С. 14; Павлова Н. В. Новый Арбитражный процессуальный кодекс РФ и международно-правовые стандарты // Арбитражная практика. 2002. N 9. С. 11. <3> См.: Ярков В. В. Компетенция арбитражных судов в Российской Федерации по рассмотрению дел с участием иностранных лиц // Арбитражный и гражданский процесс. 2003. N 3. С. 3.

В доктрине такие увеличение и детализация оснований исключительной международной судебной юрисдикции в отечественном законодательстве оцениваются неоднозначно. С одной стороны, это явление свидетельствует о совершенствовании юридической техники законодателя и обосновывается потребностями хозяйственной жизни <4>. С другой стороны, в литературе отмечается, что столь значительное расширение сферы исключительной компетенции российских судов не всегда соответствует давно сложившейся практике и современным экономическим реалиям <5>. -------------------------------- <4> См.: Международное частное право / Под ред. Г. К. Дмитриевой. М.: Проспект, 2003. С. 597. <5> См.: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. М. С. Шакарян. М., 2003. С. 578.

В настоящей работе не анализируется международная судебная юрисдикция по делам, связанным с недвижимым имуществом, поскольку в силу своей значимости и объема она заслуживает отдельного исследования. Поэтому рассмотрим иные основания исключительной международной судебной юрисдикции по трансграничным гражданским делам. Пункт 1 ч. 1 ст. 248 АПК РФ устанавливает новое основание исключительной юрисдикции российских арбитражных судов, которого не было ранее в АПК РФ 1995 г. Только арбитражные суды в Российской Федерации могут рассматривать дела с участием иностранных лиц по спорам в отношении находящегося в государственной собственности Российской Федерации имущества, в том числе по спорам, связанным с приватизацией государственного имущества и принудительным отчуждением имущества для государственных нужд. Установление этого правила исключительной юрисдикции обусловлено субъектным составом спорного материального правоотношения (в качестве одной из его сторон является государство), а также международно-правовым принципом иммунитета государства и государственной собственности, определяющим характер этого спорного материального правоотношения. Несколько непонятно, что законодатель подразумевает в п. 1 ч. 1 ст. 248 АПК РФ, говоря о "государственной собственности Российской Федерации" - только федеральную собственность (а именно к такому выводу позволяет прийти буквальное толкование данного пункта) или же еще и государственную собственность субъектов Российской Федерации? Думается, что последнее было бы логичнее, поскольку федеральная государственная собственность и собственность субъектов РФ имеют одинаковую правовую природу, они являются разновидностями единого права государственной собственности (ст. 214 ГК РФ), их правовой режим пронизан одинаковыми принципами, в том числе и принципом иммунитета от иностранной подсудности. А раз так, то правила исключительной юрисдикции российских арбитражных судов должны распространяться как на споры с участием иностранных лиц в отношении имущества, находящегося в государственной собственности Российской Федерации, так и на споры в отношении имущества, находящегося в государственной собственности субъектов РФ. В связи с изложенным представляется целесообразным уточнить п. 1 ч. 1 ст. 248 АПК РФ, указав, что к исключительной компетенции российских арбитражных судов относятся дела по спорам в отношении имущества, находящегося в государственной собственности Российской Федерации или субъектов Российской Федерации. Данного основания исключительной международной судебной юрисдикции не предусмотрено в ГПК РФ. Между тем его было бы логично установить и в этом нормативно-правовом акте, поскольку подобные категории гражданских дел, особенно по спорам, связанным с приватизацией государственного имущества и принудительным отчуждением имущества для государственных нужд, в том числе с участием иностранных граждан и лиц без гражданства, могут рассматриваться и судами общей юрисдикции. По этой же причине представляется целесообразным перенести в ГПК РФ следующие вновь появившиеся в АПК РФ 2002 г. основания исключительной судебной юрисдикции российских судов, которых не содержалось в действовавшем ранее законодательстве: а) по спорам, связанным с регистрацией или выдачей патентов, регистрацией и выдачей свидетельств на товарные знаки, промышленные образцы, полезные модели или регистрацией других прав на результаты интеллектуальной деятельности, которые требуют регистрации или выдачи патента либо свидетельства в Российской Федерации (п. 3 ч. 1 ст. 248 АПК РФ); б) по спорам о признании недействительными записей в государственные реестры (регистры, кадастры), произведенных компетентным органом Российской Федерации, ведущим такой реестр (регистр, кадастр) - п. 4 ч. 1 ст. 248 АПК РФ). Необходимость включения этих оснований юрисдикции в отечественное законодательство ранее уже обосновывалась в литературе <6>. Теперь законодатель это осуществил. -------------------------------- <6> См.: Нешатаева Т. Н. Международный гражданский процесс. М.: Дело, 2001. С. 114.

Отнесение указанных категорий гражданских дел с "иностранным элементом" к сфере действия исключительной юрисдикции российских судов обусловлено, во-первых, субъектным составом спорного материального правоотношения (лицом, участвующим в деле, является государство, и в силу принципа государственного иммунитета подобные категории гражданских дел не должны относиться к иностранной судебной юрисдикции); и во-вторых, тесной связью спорного материального правоотношения с территорией Российской Федерации (юридические факты регистрации или выдачи охранных документов на объекты интеллектуальной собственности, равно как и факты внесения записей в государственные реестры, являющиеся главными основаниями возникновения соответствующих правоотношений в сфере гражданского оборота, имеют место на территории Российской Федерации). Поскольку указанные споры могут возникать в области, не связанной с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности, с участием иностранных граждан и лиц без гражданства, данные основания исключительной юрисдикции российских судов было бы логичным закрепить и в ГПК РФ. Пункт 5 ч. 1 ст. 248 АПК РФ содержит еще одну новеллу в области исключительной международной судебной юрисдикции: только российские арбитражные суды компетентны рассматривать дела с участием иностранных лиц по спорам, связанным с учреждением, ликвидацией или регистрацией на территории Российской Федерации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, а также с оспариванием решений органов этих юридических лиц. Отнесение споров, связанных с регистрацией юридического лица на территории Российской Федерации, к российской исключительной судебной юрисдикции обусловлено, как и в ряде других случаев, субъектным составом спорного материального правоотношения (лицом, участвующим в деле, является государственный орган, осуществляющий регистрацию юридических лиц), а также тесной связью спорного материального правоотношения с территорией Российской Федерации (государственная регистрация юридического лица на территории Российской Федерации является юридическим фактом, служащим, во-первых, основанием возникновения правоспособности юридического лица - ч. 3 ст. 49 и ч. 2 ст. 51 ГК РФ; и во-вторых, основанием для определения личного статуса и национальности этого юридического лица в международном гражданском обороте - ст. 1202 ГК РФ). Помещение же в сферу исключительной российской судебной юрисдикции корпоративных споров, возникающих в сфере учреждения, деятельности и ликвидации российских юридических лиц, обусловливается главным образом вышеуказанной тесной связью спорного материального правоотношения с территорией Российской Федерации, а также целями надлежащей защиты прав и законных интересов российских участников гражданского оборота от правонарушений в области функционирования юридических лиц и их органов. Данные правонарушения могут быть связаны с принятием органами юридических лиц неправомерных решений, влекущих за собой уменьшение имущества юридического лица, ухудшение его финансового состояния или вообще его умышленное банкротство, вывод активов за рубеж, ущемление прав участников и акционеров хозяйственных обществ, осуществление незаконных налоговых схем или действий при слиянии и поглощении. Таким образом, отнесение корпоративных споров, возникающих в деятельности российских юридических лиц, к исключительной компетенции российских арбитражных судов направлено на защиту прав как самих участников российских юридических лиц, так и на защиту публично-правовых интересов. В этой связи показательно, что в силу п. 5 ч. 1 ст. 248 АПК РФ российские арбитражные суды обладают исключительной компетенцией по делам, связанным с оспариванием решений органов российских юридических лиц даже в тех случаях, если эти органы находятся за рубежом. Факту нахождения органа российского юридического лица в том или ином государстве законодатель не придает правового значения; для установления исключительной российской судебной юрисдикции достаточно лишь, чтобы юридическое лицо было зарегистрировано на территории Российской Федерации. Данного основания исключительной международной судебной юрисдикции не содержится в ГПК РФ, поскольку ст. 33 АПК РФ относит корпоративные споры, а также дела, связанные с созданием, деятельностью, реорганизацией, ликвидацией, несостоятельностью (банкротством) и регистрацией юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, к специальной подведомственности арбитражных судов независимо от субъектного состава спорного материального правоотношения <7>. -------------------------------- <7> См.: Муранов А. И. Компетенция судов общей юрисдикции рассматривать предпринимательские споры с участием иностранных лиц в свете нового АПК РФ // Московский журнал международного права. 2002. N 3. С. 128.

Статья 212 действовавшего ранее АПК РФ 1995 г. содержала основание исключительной международной судебной юрисдикцией по искам к перевозчикам. Подобные иски могли рассматривать лишь российские арбитражные суды в случаях, если на территории России имел место нахождения орган транспорта <8>. -------------------------------- <8> См.: Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 5 мая 1995 г. N 70-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1995. N 19. Ст. 1709.

ГПК РФ заимствовал эту норму, но несколько в ином виде: к исключительной юрисдикции общих судов в Российской Федерации относятся дела по спорам, возникающим из договора перевозки, если перевозчики находятся на территории Российской Федерации (п. 2 ч. 1 ст. 403 ГПК РФ). Как видно, данная норма ограничена только исками, вытекающими из договора перевозки (что в принципе является логичным). В отличие от положений АПК РФ 1995 г. законодатель на этот раз придал юридическое значение не факту нахождения "органа транспорта" ответчика на территории России, а факту государственной регистрации ответчика в Российской Федерации. В связи с этим следует отметить, что данное основание исключительной юрисдикции, исходя из буквального толкования п. 2 ч. 1 ст. 403 ГПК РФ, неприменимо к индивидуальным предпринимателям - перевозчикам, которые также могут выступать ответчиками по таким искам (содержащийся в тексте этого пункта термин "находятся" имеет отношение к юридическим лицам, но не к гражданам, обладающим статусом индивидуального предпринимателя). Иски к перевозчикам - индивидуальным предпринимателям, возникающие из договора перевозки, должны предъявляться не по правилам исключительной судебной юрисдикции, а на иных общих основаниях. Кроме того, непонятно, почему законодатель указал в п. 2 ч. 1 ст. 403 ГПК РФ "перевозчиков" во множественном числе. Это может породить двусмысленность в толковании данной нормы. Если ответчиками по иску, возникающему из договора перевозки, выступают несколько перевозчиков, то для установления исключительной российской судебной юрисдикции по этому иску необходимо, чтобы все перевозчики находились на территории Российской Федерации (так как буквальное толкование этой нормы позволяет прийти именно к этому выводу). Или же достаточно, чтобы в Российской Федерации находился хотя бы один перевозчик (что выглядит логичнее)? Думается, что законодатель напрасно установил в ГПК РФ такое основание исключительной судебной юрисдикции. Поскольку одной из сторон в этом спорном материальном правоотношении по договору перевозки является гражданин, то лучше бы в данной ситуации, наоборот, предоставить этому истцу возможность обращаться с иском к российскому перевозчику не только в российский суд, в юрисдикции которого перевозчик зарегистрирован, но и, если это будет удобнее для истца, в иностранные суды (например, по месту нахождения представительства перевозчика или по месту исполнения договора перевозки - данные основания юрисдикции будут определяться иностранным судом на основании своего процессуального законодательства). Тем более что гражданин в большинстве таких исков выступает в качестве потребителя, а процессуальное законодательство иностранных государств стремится дать потребителю, как презюмируемо более "слабой" стороне правоотношения, широкую возможность в определении им по своему усмотрению компетентного суда того или иного государства для рассмотрения спора с его участием. В существующей же согласно ГПК РФ ситуации процессуальная привилегия, наоборот, дается не гражданину (пассажиру, грузоотправителю, грузополучателю), а организации-перевозчику. Даже если иностранный суд, не нарушив правила своей юрисдикции, вынесет решение в пользу российского (или иностранного) гражданина против российского перевозчика, в исполнении этого судебного решения на территории Российской Федерации может быть отказано по п. 3 ч. 1 ст. 412 ГПК РФ в связи с тем, что рассмотрение таких исков относится к исключительной юрисдикции судов в Российской Федерации. Думается, что такое положение дел не соответствует интересам надлежащей судебной защиты прав и законных интересов граждан. Кроме того, договор перевозки - это всего лишь одна из разновидностей гражданско-правовых договоров, и думается, что давать в этом правоотношении процессуальную привилегию перевозчикам в виде исключительной судебной юрисдикции по спорам с их участием вряд ли оправданно. В связи с этим норму об исключительной российской судебной юрисдикции по искам к российским организациям-перевозчикам целесообразно вообще отменить, как это уже сделано в АПК РФ 2002 г. Арбитражное судопроизводство не дает никакой юрисдикционной привилегии ответчикам-перевозчикам. Арбитражные суды рассматривают иски к ним, в том числе с участием иностранных лиц, на общих основаниях. Часть 2 ст. 403 ГПК РФ регламентирует основания исключительной юрисдикции российских судов по некоторым категориям дел особого производства. Только российские суды общей юрисдикции могут рассматривать дела об установлении факта, имеющего юридическое значение, если заявитель по делу об установлении такого факта имеет место жительства в Российской Федерации или факт, который необходимо установить, имел или имеет место на территории Российской Федерации (п. 1 ч. 2 ст. 403 ГПК РФ). Как видно, данная норма регламентирует только случаи, если в качестве заявителя выступает физическое лицо, поскольку термин "имеет место жительства" применим лишь к нему. Дела с участием иностранных лиц об установлении факта, имеющего юридическое значение, рассматриваются и арбитражными судами, в связи с чем законодатель внес специальную норму для определения международной юрисдикции по таким делам и в АПК РФ. Однако отличие АПК РФ от ГПК РФ в этой части заключается в двух моментах: а) юрисдикция российских арбитражных судов по такой категории дел является альтернативной, а не исключительной (т. е. лицо может обращаться с заявлением об установлении юридического факта не только в российский, но и в иностранный суд) <9>; -------------------------------- <9> О классификации международной судебной юрисдикции см.: Международное частное право / Под ред. Г. К. Дмитриевой. М.: Проспект, 2003. С. 591 - 598; Нешатаева Т. Н. Международное частное право и международный гражданский процесс. М.: Городец, 2004. С. 454 - 465; Она же. О вопросах компетенции арбитражных судов в Российской Федерации по рассмотрению дел с участием иностранных лиц // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2004. N 12. С. 7; Федосеева Г. Ю. Международное частное право. М.: Эксмо, 2005. С. 315 - 319; Ярков В. В. Компетенция арбитражных судов в Российской Федерации по рассмотрению дел с участием иностранных лиц // Арбитражный и гражданский процесс. 2003. N 3. С. 3; Шак Х. Международное гражданское процессуальное право: Пер. с нем. М.: БЕК, 2001. С. 90 - 94.

б) лицо может подать в российский арбитражный суд заявление об установлении юридического факта, если указывает на наличие этого факта на территории Российской Федерации. Место нахождения заявителя на территории Российской Федерации не имеет правового значения для определения судебной юрисдикции (п. 8 ч. 1 ст. 247 АПК РФ). Сопоставляя указанные нормы ГПК РФ и АПК РФ, следует отметить, что установление альтернативной судебной юрисдикции по этой категории гражданских дел является более удобным и целесообразным для участников процесса. Институт исключительной международной судебной юрисдикции имеет целью подчинить отечественной судебной системе определенные категории гражданских дел, важных для данного государства в силу их значимости и потому неподведомственных иностранным судам. Как правило, это дела с участием самого государства или государственных органов, возникающие из публичных правоотношений, дела об определении правового статуса физического лица, споры по поводу государственного имущества и т. п. Чрезмерное расширение исключительной российской судебной юрисдикции за счет ее распространения на иные гражданские дела, где эффективнее действовало бы правило альтернативной юрисдикции, вряд ли оправданно и не соответствует развитию гражданского оборота. Думается, что п. 1 ч. 2 ст. 403 ГПК РФ относится к разряду именно таких последних случаев. Если заявитель (даже иностранный гражданин), имеющий постоянное место жительства в России, обращается с заявлением об установлении юридического факта, имевшего место за рубежом, в соответствующий иностранный суд и этот иностранный суд на основании свой компетенции выносит соответствующее решение, это иностранное судебное решение может быть в дальнейшем не признано в Российской Федерации по одному лишь основанию - на момент рассмотрения дела заявитель был домицилирован в России, и вследствие этого данное дело входит в исключительную юрисдикцию российских судов (п. 3 ч. 1 ст. 412, ст. ст. 413, 414 ГПК РФ). Равным образом, если факт, имеющий юридическое значение, имел или имеет место на территории Российской Федерации, решение иностранного суда об установлении этого факта также может быть не признано в Российской Федерации. Вряд ли это положение соответствует интересам развития гражданского оборота. Думается, что дела об установлении юридических фактов - это не та категория гражданских дел, по которым целесообразно и оправданно вводить правила исключительной международной судебной юрисдикции. На основании изложенного в ГПК РФ следовало бы отнести дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, в сферу действия не исключительной, а альтернативной юрисдикции, как это сделано в АПК РФ: российские общие суды могут рассматривать эти дела в случаях, если заявитель имеет место жительства на территории Российской Федерации (эта процессуальная льгота для граждан-заявителей вполне оправданна), а также в случаях, если заявитель указывает на наличие этого факта на территории Российской Федерации. При этом заявитель должен обладать правом обратиться с этим заявлением, по своему усмотрению, не в российский, а в иностранный суд. На защиту прав и законных интересов граждан Российской Федерации и лиц, постоянно или преимущественно проживающих в России, направлены две нормы ГПК РФ об исключительной юрисдикции российских судов. Только суды в Российской Федерации рассматривают дела особого производства с "иностранным элементом" в случае, если: а) гражданин, в отношении которого подается заявление об усыновлении (удочерении), об ограничении дееспособности гражданина или о признании его недееспособным, об объявлении несовершеннолетнего полностью дееспособным (эмансипации), о принудительной госпитализации в психиатрический стационар, о продлении срока принудительной госпитализации гражданина, страдающего психическим расстройством, о принудительном психиатрическом освидетельствовании, является российским гражданином или имеет место жительства в Российской Федерации (п. 2 ч. 2 ст. 403 ГПК РФ); б) лицо, в отношении которого подается заявление о признании безвестно отсутствующим или об объявлении умершим, является российским гражданином либо имело последнее известное место жительства в Российской Федерации и при этом от разрешения данного вопроса зависит установление прав и обязанностей граждан, имеющих место жительства в Российской Федерации, организаций, имеющих место нахождения в Российской Федерации (п. 3 ч. 2 ст. 403 ГПК РФ). В последнем случае существенное значение для установления исключительной российской судебной юрисдикции имеет оговорка о том, что признание гражданина безвестно отсутствующим или объявление его умершим должно напрямую влиять на установление прав и обязанностей лиц, домицилированных в Российской Федерации. Если такого влияния не существует, то рассмотрение дел о признании граждан Российской Федерации и лиц, имеющих место жительства на территории Российской Федерации, безвестно отсутствующими или об объявлении их умершими может входить в компетенцию не только российских, но и иностранных судов. Пункт 4 ч. 2 ст. 403 ГПК РФ относит к исключительной юрисдикции российских судов дела особого производства с участием иностранных лиц о признании вещи, находящейся на территории Российской Федерации, бесхозяйной или о признании права муниципальной собственности на бесхозяйную недвижимую вещь, находящуюся на территории Российской Федерации. Данная норма является еще одним выражением общего правила об исключительной судебной юрисдикции по делам, связанным с недвижимым (а в ряде случаев - и с движимым) имуществом. АПК РФ не содержит такого правила международной судебной юрисдикции, поскольку в соответствии со ст. 22 ГПК РФ рассмотрение подобных дел входит в подведомственность судов общей юрисдикции. И наконец, ч. 2 ст. 248 АПК РФ относит к исключительной компетенции российских арбитражных судов дела с участием иностранных лиц, возникающие из административных и иных публичных правоотношений <10>. Аналогичная правовая норма содержится в п. 4 ч. 1 ст. 403 ГПК РФ. Это правило исключительной международной судебной юрисдикции, так же как и в ряде других проанализированных выше случаев, основано на субъектном составе материального правоотношения, по поводу которого рассматривается гражданское дело (одно из лиц, участвующих в деле, - государство или государственный орган), и вытекает из международно-правового принципа государственного судебного иммунитета по делам, возникающим из публичных правоотношений. -------------------------------- <10> См.: Ерпылева Н. Ю. Актуальные проблемы теории и практики международного гражданского процесса // Арбитражный и гражданский процесс. 2003. N 11. С. 36.

Подводя итог характеристике института исключительной международной судебной юрисдикции, содержащегося в процессуальных кодексах 2002 г., следует отметить тенденцию к расширению и детализации оснований для признания российских судов компетентными рассматривать различные категории гражданских дел с участием иностранных лиц. Эта тенденция выражается в двух явлениях, нашедших отражение в ГПК и АПК 2002 г. Во-первых, в новых процессуальных кодексах появились новые основания исключительной юрисдикции, которых не было ранее в АПК РФ 1995 г. Во-вторых, закрепленные в ранее действовавшем процессуальном законодательстве основания международной судебной юрисдикции были усовершенствованы в процессуальных кодексах 2002 г., получив большую детализацию. Это обусловлено появлением и развитием новых общественных отношений с участием иностранных лиц, из которых возникают гражданско-правовые споры и по которым в силу ряда причин необходимо установить на законодательном уровне специальные правила определения судебной юрисдикции. Кроме того, развитие института международной судебной юрисдикции в ГПК и АПК РФ 2002 г. характеризуется усовершенствованием юридической техники законодателя при разработке и принятии процессуальных актов, с учетом текстуальных недостатков, содержавшихся ранее в АПК РФ 1995 г., осмыслением требований правоприменительной практики, которая также в ряде случаев указывала на необходимость совершенствования правового регулирования отношений международной судебной юрисдикции. Позитивно, что российский законодатель при разработке проектов новых процессуальных кодексов перенял опыт международных правовых актов, в первую очередь Брюссельской конвенции 1968 г. и Луганской конвенции 1988 г. о юрисдикции и исполнении иностранных судебных решений по гражданским и торговым делам (в частности, при установлении правила об исключительной юрисдикции по патентным спорам). Это способствует не только совершенствованию собственно российского процессуального законодательства, но и гармонизации норм международного гражданского процесса в целом. ГПК РФ и АПК РФ 2002 г. стали качественно новым этапом развития международного гражданского процессуального права Российской Федерации, впитавшим в себя лучшие достижения отечественного и иностранного правового опыта, критически переосмыслившим и переработавшим его и оставившим хороший задел для дальнейшего совершенствования правового регулирования в области рассмотрения и разрешения гражданских дел с участием иностранных лиц.

Название документа