Международное право в конституционной юстиции Российской Федерации

МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО В КОНСТИТУЦИОННОЙ ЮСТИЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

К. А. СЛЕСАРЕВА

Слесарева К. А., студентка 5-го курса факультета подготовки специалистов для судебной системы (юридического факультета) Российской академии правосудия.

1. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации согласно части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации являются составной частью правовой системы нашей страны. Поэтому неудивительно, что в последнее время практически ни одно итоговое решение Конституционного Суда Российской Федерации не обходится без использования международно-правовых норм, а данная тематика является одной из актуальнейших в научной литературе по конституционному правосудию <1>. Какова же роль норм международного права в механизме принятия решений Конституционного Суда Российской Федерации? Как влияет на деятельность федерального органа конституционного контроля России практика межгосударственных судебных инстанций? Каким образом Конституционный Суд Российской Федерации может воздействовать на процесс включения международно-правовых актов в национальную правовую систему? -------------------------------- <1> Библиографический список научных работ о международном праве в практике Конституционного Суда Российской Федерации насчитывает на сегодняшний день почти 90 источников; о деятельности Европейского суда по правам человека в соотношении с функционированием Конституционного Суда России - еще 46 (см.: Библиография по конституционному правосудию / Автор-составитель М. А. Митюков. М.: Волтерс Клувер, 2008. С. 68, 374 - 390).

2. В первую очередь необходимо обратиться к вопросу о значении норм международного права для Конституционного Суда Российской Федерации. Суд довольно часто анализирует и использует общепризнанные принципы и нормы международного права в мотивировочной части своих решений, в которой обосновываются правовые позиции по рассматриваемому им делу. В резолютивной части его актов, которая, как следует из Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" <2>, выражает сущность решения Суда, ссылки на нормы международного права, как правило, не даются <3>. При этом данный Федеральный конституционный закон не запрещает этого напрямую, но контроль соответствия внутригосударственных нормативных правовых актов таким нормам не является целью Конституционного Суда России. Кроме того, Конституция Российской Федерации содержит весь перечень прав, которые предоставляются и гарантируются человеку и гражданину и которые являются общепризнанными в международном праве. -------------------------------- <2> Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. N 13. Ст. 1447; 2007. N 7. Ст. 829. <3> См.: Гаврюсов Ю. В. Влияние норм международного права на формирование правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации // Общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры в практике конституционного правосудия: Материалы Всероссийского совещания (Москва, 24 декабря 2002 г.) / Под ред. М. А. Митюкова, С. В. Кабышева, В. К. Бобровой и А. В. Сычевой. М.: Международные отношения, 2004. С. 155.

Все же в практике Конституционного Суда Российской Федерации имеют место случаи, когда он использует нормы, содержащиеся в международных актах, не только как аргумент в мотивировочной части своих решений, но и в их резолютивной части. В качестве примера можно привести Постановление от 11 мая 2005 года N 5-П относительно соответствия Конституции Российской Федерации статьи 405 УПК Российской Федерации <4>. На основании данной нормы, обжалованной Уполномоченным по правам человека в Российской Федерации, гражданину А. С. Власову, признанному потерпевшим по уголовному делу, было отказано в пересмотре в надзорном порядке определения суда кассационной инстанции, переквалифицировавшего действия осужденного и применившего к нему уголовный закон о менее тяжком преступлении. -------------------------------- <4> Постановление Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности статьи 405 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Курганского областного суда, жалобами Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, производственно-технического кооператива "Содействие", общества с ограниченной ответственностью "Карелия" и ряда граждан" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2005. N 22. Ст. 2194.

Рассмотрев жалобу, Конституционный Суд Российской Федерации пришел к следующим выводам, отраженным в мотивировочной части рассматриваемого Постановления: "В соответствии со статьей 50 (часть 1) Конституции Российской Федерации никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление. С этим конституционным положением корреспондируют предписания международных договоров, участницей которых является Российская Федерация, - Международного пакта о гражданских и политических правах, предусматривающего, что никто не должен быть вторично судим или наказан за преступление, за которое он уже был окончательно осужден или оправдан в соответствии с законом и уголовно-процессуальным правом страны (пункт 7 статьи 14), и Конвенции о защите прав человека и основных свобод, закрепляющей, что никакое лицо не должно быть повторно судимо или наказано в уголовном порядке в рамках юрисдикции одного и того же государства за преступление, за которое это лицо уже было окончательно оправдано или осуждено в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами этого государства. Вместе с тем Конвенция о защите прав человека и основных свобод, устанавливая в пункте 2 статьи 4 Протокола N 7 (в редакции Протокола N 11), что право не привлекаться повторно к суду или повторному наказанию не препятствует повторному рассмотрению дела в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами соответствующего государства, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства было допущено имеющее фундаментальный, принципиальный характер существенное нарушение, повлиявшее на исход дела, проводит различие между повторным обвинением или повторным преданием суду за одно и то же преступление, которые запрещены в пункте 1 данной статьи, и возобновлением дела в исключительных случаях". В резолютивной части данного решения Конституционный Суд Российской Федерации постановил следующее: "Признать статью 405 УПК Российской Федерации в той мере, в какой она в системе действующего уголовно-процессуального регулирования пересмотра вступивших в законную силу приговоров, определений и постановлений суда, не допуская поворот к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора по жалобе потерпевшего (его представителя) или по представлению прокурора, не позволяет тем самым устранить допущенные в предшествующем разбирательстве существенные (фундаментальные) нарушения, повлиявшие на исход дела, НЕ СООТВЕТСТВУЮЩЕЙ КОНСТИТУЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ее статьям 15 (часть 4), 17 (часть 1), 18, 19, 21, 46 (часть 1), 52, 55 (часть 3) и 123 (часть 3), ВО ВЗАИМОСВЯЗИ СО СТАТЬЕЙ 6 КОНВЕНЦИИ О ЗАЩИТЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ОСНОВНЫХ СВОБОД И ПУНКТОМ 2 СТАТЬИ 4 ПРОТОКОЛА N 7 К НЕЙ (В РЕДАКЦИИ ПРОТОКОЛА N 11)" (выделено мной. - К. С.). Таким образом, из мотивировочной части Постановления видно, что как Конституция Российской Федерации, так и Конвенция о защите прав человека и основных свобод закрепили принцип недопустимости повторного осуждения за одно и то же преступление. Вместе с тем Протокол N 7 к Конвенции содержит важное дополнение к этому принципу. Он говорит о возможности повторного рассмотрения дела в определенных случаях. Это дополнение по своему смыслу связано со ст. 50 Конституции Российской Федерации, но непосредственного закрепления в национальном праве не имело. В силу этого Конституционный Суд Российской Федерации не мог ограничиться в резолютивной части своего решения указанием на то, что ст. 405 УПК России не соответствует Конституции Российской Федерации. Ссылка Конституционного Суда Российской Федерации в резолютивной части рассматриваемого Постановления на нормы международного права представляет собой необходимую, вынужденную меру, отказ от которой не был возможным. Надо отметить, что приведенное Постановление не единичное в своем роде. Отсылки к международно-правовым нормам при изложении резолюции имеются и в других решениях Конституционного Суда России <5>. -------------------------------- <5> См.: Постановление от 25 января 2001 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И. В. Богданова, А. Б. Зернова, С. И. Кальянова и Н. В. Труханова" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 7. Ст. 700; Определение от 1 марта 2007 г. N 333-О-П "По жалобе гражданина США Менахема Сайденфельда на нарушение частью третьей статьи 1 и частью первой статьи 466 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации его прав, гарантируемых Конституцией Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2007. N 28. Ст. 3478; Определение от 8 февраля 2001 г. N 43-О "По жалобе гражданки Саломатовой Ольги Тимофеевны на нарушение ее конституционных прав положением пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 15. Ст. 1531; Определение от 8 февраля 2001 г. N 42-О "По жалобе ЖСК "Юго-Запад", ЗАО "Югбизнесцентр", граждан Брагинец Ирины Анатольевны и Городько Сергея Алексеевича на нарушение конституционных прав и свобод положением пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 15. Ст. 1530.

3. В последние годы Конституционный Суд Российской Федерации в своих постановлениях и определениях все чаще опирается на решения и правовые позиции Европейского суда по правам человека, используя их как дополнительные аргументы для обоснования собственных выводов. В научной юридической литературе это обстоятельство оценивается положительно <6>. Однако для нашего правоприменителя может быть непонятно, почему Конституционный Суд Российской Федерации практикует это и насколько правомерны такие ссылки, ведь тезис о признании в качестве источника права судебного прецедента в отечественной правовой доктрине является как минимум спорным. -------------------------------- <6> См., например: Бондарь Н. С. Европейские стандарты по правам человека в решениях Конституционного Суда Российской Федерации и их реализация в законодательстве Российской Федерации // Общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры в практике конституционного правосудия: Материалы Всероссийского совещания (Москва, 24 декабря 2002 г.) / Под ред. М. А. Митюкова, С. В. Кабышева, В. К. Бобровой и А. В. Сычевой. М.: Международные отношения, 2004. С. 214.

Существует мнение, что Федеральный закон от 30 марта 1998 года N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" <7> дает ответ на поставленный вопрос <8>. Но в статье 1 указанного Федерального закона говорится, что Российская Федерация в соответствии со статьей 46 Конвенции признает обязательной ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда по правам человека по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации, что прямо не указывает на возможность ссылаться на решения Европейского суда судами Российской Федерации. Данное положение свидетельствует лишь о предоставлении гражданам Российской Федерации права подавать жалобы в Европейский суд по правам человека и обязательстве Российской Федерации выполнять решения этого Суда, вынесенные после рассмотрения таких жалоб. -------------------------------- <7> Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 14. Ст. 1514. <8> См.: Анишина В. И. Принципы международного права и судебная власть в Российской Федерации // Международно-правовые стандарты в конституционном праве: Сборник научных трудов. Ч. I / Отв. ред. И. А. Конюхова. М.: РАП; ИНИОН РАН, 2006. С. 267.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 5 февраля 2007 г. N 2-П, "ратифицируя Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, Российская Федерация признала юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов (Федеральный закон от 30 марта 1998 года N 54-ФЗ). Таким образом, как и Конвенция о защите прав человека и основных свобод, решения Европейского суда по правам человека - в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, дается толкование содержания закрепленных в Конвенции прав и свобод, включая право на доступ к суду и справедливое правосудие, - являются составной частью российской правовой системы, а потому должны учитываться федеральным законодателем при регулировании общественных отношений и правоприменительными органами при применении соответствующих норм права" <9>. -------------------------------- <9> Постановление от 5 февраля 2007 г. N 2-П "По делу о проверке конституционности положений статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кабинета Министров Республики Татарстан, жалобами открытых акционерных обществ "Нижнекамскнефтехим" и "Хакасэнерго", а также жалобами ряда граждан" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2007. N 7. Ст. 932.

4. В связи со сказанным возникает еще один не менее важный вопрос: какие решения и правовые позиции Европейского суда по правам человека могут быть использованы Конституционным Судом Российской Федерации как аргумент при принятии решения? Как пишет Ю. В. Гаврюсов, Европейский суд по правам человека, рассматривая конкретное дело, разрешает правовой конфликт, который развивается в условиях отдельно взятой страны на базе национального законодательства. Означает ли это, что Европейский суд по аналогичному случаю, произошедшему в другой стране, придет к такому же выводу? <10> На это дал ответ сам Европейский суд. В одном из своих решений он отметил, что "Суд не может игнорировать фактические и правовые обстоятельства, существующие в данной стране, которая как подписывающая договор страна является ответчиком в конкретном споре. Поэтому абсолютизация решений Европейского суда по правам человека, неучет национальных особенностей, наконец, неправильная интерпретация правовых позиций этого Суда могут привести к несправедливости и неправосудным решениям" <11>. -------------------------------- <10> См.: Гаврюсов Ю. В. Указ. соч. С. 263. <11> Цит. по: Гаврюсов Ю. В. Указ. соч. С. 263 - 264.

Практика Конституционного Суда Российской Федерации движется в направлении применения решений и правовых позиций Европейского суда по правам человека, принятых им как против Российской Федерации, так и против других стран. Показательно в этой связи использование Конституционным Судом позиций Европейского суда, изложенных в решении от 19 февраля 1998 г. по делу Боуман (Bowman) против Соединенного Королевства <12>, как корреспондирующих его собственным выводам. Речь в последнем идет об определении границ свободы выражения мнений и права на информацию в период избирательной кампании. В указанном решении Европейского суда подчеркивается взаимосвязь свободных выборов и свободы слова, в особенности свободы политической дискуссии. Тем не менее при некоторых обстоятельствах эти два права могут вступить в конфликт, и тогда может быть сочтено необходимым, чтобы до или во время проведения выборов были установлены определенные ограничения свободы слова, которые в обычных условиях были бы неприемлемы; их цель - обеспечить свободное выражение мнений народа при избрании законодательной власти. -------------------------------- <12> См.: Европейский суд по правам человека. Избранные решения: В 2 т. М.: Издательство "НОРМА", 2000.

Используя наряду с другими доводами эти позиции, Конституционный Суд Российской Федерации последовательно признавал: не противоречащими Конституции Российской Федерации нормы Федерального закона от 12 июня 2002 года N 67-ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" <13>, касающиеся регулирования деятельности организаций, осуществляющих выпуск средств массовой информации, в связи с информационным обеспечением выборов и референдумов <14>; не соответствующим Конституции Российской Федерации запрет на проведение предвыборной агитации, направленной против всех кандидатов, гражданами лично за счет собственных денежных средств, содержащийся в этом же Законе <15>; не противоречащими Конституции Российской Федерации положения данного Закона, не допускающие проведения предвыборной агитации за или против кандидата (кандидатов, список, списки кандидатов) гражданами, не являющимися кандидатами, их представителями, представителями избирательного объединения, методами, требующими финансовых затрат, осуществляемых помимо избирательных фондов <16>. -------------------------------- <13> Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 24. Ст. 2253; 2008. N 30 (ч. I). Ст. 3605. <14> Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 30 октября 2003 г. N 15-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы и жалобами граждан С. А. Бунтмана, К. А. Катаняна и К. С. Рожкова" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 44. Ст. 4358. <15> Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 ноября 2005 г. N 10-П "По делу о проверке конституционности положений пункта 5 статьи 48 и статьи 58 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации", пункта 7 статьи 63 и статьи 66 Федерального закона "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" в связи с жалобой Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2005. N 47. Ст. 4968. <16> Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 2006 г. N 7-П "По делу о проверке конституционности ряда положений статей 48, 51, 52, 54, 58 и 59 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" в связи с запросом Государственной Думы Астраханской области" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2006. N 27. Ст. 2970.

Необходимо отметить, что ко всем трем названным Постановлениям Конституционного Суда Российской Федерации было опубликовано в общей сложности шесть особых мнений и два мнения его судей. В них, в частности, поднимался вопрос о корректности использования Конституционным Судом Российской Федерации правовых позиций Европейского суда по правам человека в данном случае. Так, Н. С. Бондарь в Особом мнении к Постановлению от 14 ноября 2005 г. N 10-П обратил внимание на то, что они "не работают" на вывод этого Постановления <17>. А. Л. Кононов в Особом мнении к Постановлению от 16 июня 2006 г. N 7-П указал на необходимость изучения фабулы и аргументов примененного решения Европейского суда по правам человека, отмечая, что в системе российского законодательства с учетом оправдания его Конституционным Судом г-жа Боуман не имела бы никаких шансов реализовать и защитить свое право на свободу выражения мнения <18>. Однако никто из судей не ставил под сомнение сам факт применения правовой позиции Европейского суда по правам человека, высказанной в отношении другого государства. В настоящее время имеется еще не менее 14 постановлений Конституционного Суда, содержащих ссылки на подобного рода позиции Европейского суда по правам человека. -------------------------------- <17> См.: Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации Н. С. Бондаря по делу о проверке конституционности положений п. 5 ст. 48 и ст. 58 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации", а также п. 7 ст. 63 и ст. 66 Федерального закона "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2006. N 1. <18> См.: Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации А. Л. Кононова по делу о проверке конституционности ряда положений ст. 48, 51, 52, 54, 58 и 59 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" в связи с запросом Государственной Думы Астраханской области // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2006. N 4.

Необходимость учитывать выводы Европейского суда по правам человека при выработке своей правовой позиции Конституционным Судом России неоспорима. Европейский суд по правам человека имеет право официального толкования Конвенции о защите прав человека и основных свобод, раскрывая, таким образом, содержание ее статей, наполняя новым содержанием общеизвестные принципы и стандарты, чем способствует правильному пониманию и применению данного документа. В то же время следует отметить, что в практике Конституционного Суда России не было случаев ссылки на решения Европейского суда по правам человека в резолютивной части его актов. Решения и правовые позиции Европейского суда по правам человека учитываются Конституционным Судом Российской Федерации при рассмотрении им дел безотносительно к тому, в отношении какого государства они сформулированы. В то же время очевидно, что понимание того или иного решения Европейского суда по правам человека может быть различно. Это связано как с определенными условиями, лежащими в основе жалобы, рассмотренной Европейским судом по правам человека, так и с особенностями национального права Российской Федерации. Поэтому, применяя решения Европейского суда по правам человека, необходимо учитывать именно их общий правовой дух. 5. Из части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации вытекает, что имеется определенная разница между общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации как частями ее правовой системы. Условие принятия в национальную правовую систему международных договоров России - их соответствие Конституции Российской Федерации. Этот вывод вытекает, в частности, из закрепления полномочия Конституционного Суда Российской Федерации проверять это до вступления договоров в силу (п. "г" ч. 2 ст. 125 Конституции Российской Федерации, подп. "г" п. 1 ч. 1 ст. 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"). Надо заметить, что российское законодательство предусматривает только один случай обязательного контроля конституционности не вступивших в силу международных договоров, участником которых выступает Российская Федерация. В соответствии с Федеральным конституционным законом от 17 декабря 2001 г. N 6-ФКЗ "О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации" <19> это должно быть выполнено в отношении договора о принятии в Российскую Федерацию иностранного государства или его части в качестве нового субъекта Российской Федерации (п. 4 ст. 7, п. 1 ст. 8). Все остальные международные договоры могут быть предметом контроля Конституционного Суда Российской Федерации только по усмотрению управомоченных на обращение по этой категории дел субъектов. На практике такое полномочие Конституционного Суда Российской Федерации не реализуется. Лишь однажды Определением от 29 апреля 1999 г. N 62-О Конституционный Суд Российской Федерации прекратил производство по делу о проверке конституционности Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Федерацией и Украиной в связи с вступлением указанного Договора в силу в период предварительного изучения обращения депутатов Государственной Думы <20>. -------------------------------- <19> Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 52 (ч. I). Ст. 4916; 2005. N 45. Ст. 4581. <20> Определение "По запросу группы депутатов Государственной Думы о проверке конституционности статей 2, 3 и 12 Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Федерацией и Украиной" // СПС "КонсультантПлюс".

В юридической литературе обращается внимание на разные недостатки юридического закрепления рассматриваемого полномочия Конституционного Суда Российской Федерации. Так, Н. В. Витрук обосновывает необходимость проверки на соответствие Конституции Российской Федерации каждого международного договора Российской Федерации, подлежащего ратификации <21>. Л. В. Лазарев пишет, что точнее было бы записать "не вступивших в силу для Российской Федерации международных договоров", так как до вступления в силу для России они еще не являются международными договорами Российской Федерации <22>. Соглашаясь с данными позициями, хотелось бы обратиться еще к одному недочету регламентации проверки Конституционным Судом Российской Федерации не вступивших в силу международных договоров. -------------------------------- <21> См.: Витрук Н. В. Конституционное правосудие. Судебно-конституционное право и процесс: Учеб. пособие. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2005. С. 443. <22> См.: Лазарев Л. В. Правовые позиции Конституционного Суда России. 2-е изд., доп. М.: Формула права, 2008. С. 38 - 39.

Анализ статьи 91 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" показывает, что в ней определены последствия признания не соответствующим Конституции Российской Федерации лишь международного договора в целом. Там сказано, что с момента провозглашения постановления Конституционного Суда Российской Федерации о признании не соответствующими Конституции Российской Федерации не вступившего в силу международного договора Российской Федерации либо отдельных его положений международный договор не подлежит введению в действие и применению, то есть не может быть ратифицирован, утвержден и не может вступить в силу для Российской Федерации иным образом. Таким образом, судьба отдельного положения международного договора, которое было признано неконституционным, неясна. Как видится, имеет место пробел, неустранение которого может привести к тому, что признанное Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующим Конституции Российской Федерации положение международного договора, не вступившего в силу для Российской Федерации, "всплывет" в международном договоре, который уже вступил в силу. А это значит, что частью правовой системы Российской Федерации станет не соответствующий Конституции Российской Федерации международный договор, чего нельзя допустить. В то же время бесспорно, что отказаться от исполнения международного договора, вступившего в силу для Российской Федерации и содержащего неконституционное положение, невозможно. Иное прямо нарушало бы принцип международного права "Pacta sunt servanda" ("Договоры следует выполнять"), закрепленный в статье 26 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 года. При регулировании последствий признания не соответствующими Конституции Российской Федерации отдельных положений международных договоров, не вступивших в силу для Российской Федерации, стоит обратиться к правилам, относящимся к признанным неконституционными отдельным положениям внутригосударственных договоров Российской Федерации. Из статьи 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" следует, что: - признание не соответствующими Конституции Российской Федерации договора между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации, договора между органами государственной власти субъектов Российской Федерации или отдельных его положений является основанием для отмены в установленном порядке других договоров, основанных на признанном неконституционным полностью или частично договоре либо воспроизводящих их или содержащих такие же положения, какие были признаны неконституционными; - признание не соответствующими Конституции Российской Федерации договора субъекта Российской Федерации или отдельных его положений является основанием для отмены в установленном порядке органами государственной власти других субъектов Российской Федерации положений заключенных ими договоров, содержащих такие же положения, какие были признаны неконституционными; - признанные не соответствующими Конституции Российской Федерации договор или отдельные его положения не могут применяться судами, другими органами и должностными лицами. Указанные последствия определяют невозможность включения в будущем в иные договоры признанных неконституционными положений. Думается, в аналогичном направлении стоит совершенствовать нормы Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" относительно признанных неконституционными международного договора или его части. 7. Рассмотренные аспекты взаимодействия конституционной юстиции Российской Федерации и международного права показывают, что деятельность Конституционного Суда Российской Федерации в значительной степени способствует интеграции нашей страны в наднациональное правовое пространство. Несмотря на определенные разночтения в понимании роли общепризнанных принципов и норм международного права, решений и правовых позиций Европейского суда по правам человека, существующие в государственно-правовой сфере, необходимо учитывать, что они являются составной частью правовой системы Российской Федерации, а потому должны неукоснительно соблюдаться. Примеру Конституционного Суда Российской Федерации должны следовать и другие государственные органы России.

Название документа