Эволюция понятия должностного лица неизбежна

ЭВОЛЮЦИЯ ПОНЯТИЯ ДОЛЖНОСТНОГО ЛИЦА НЕИЗБЕЖНА

А. Е. ГОЛУБЕНКО

Голубенко А. Е., преподаватель кафедры уголовного права Кубанского государственного аграрного университета.

Россия вступила в XXI век, век высоких технологий и повсеместной глобализации. Этот объективный и неизбежный в современную эпоху процесс проявляет себя во всех областях общественных отношений, не являются исключением и отношения, урегулированные правом. Мировое сообщество активно стремится к выработке единых правовых норм и правил поведения, реализуемых в международном нормотворчестве. Данный процесс неизбежен, остается лишь открытым вопрос о том, сколько потребуется времени для определения единого понимания сходных отраслей и институтов права. Российский Уголовный кодекс (далее - УК РФ), рассматривая в качестве разновидности специального субъекта преступления должностное лицо, наделяет его одним из обязательных признаков - выполнение соответствующих функций в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях Российской Федерации, а также в Вооруженных Силах РФ, других войсках и воинских формированиях РФ. Таким образом, субъектом должностных преступлений может быть только должностное лицо, выполняющее свои функции в указанных выше органах и учреждениях исключительно Российской Федерации. Вторым отличительным признаком, вытекающим из первого, является наличие гражданства Российской Федерации, так как для занятия соответствующих должностей оно является неотъемлемым условием. Исходя из этого, четко определяя данные требования, УК РФ тем самым ограничивает круг лиц, формально подпадающих под признаки субъекта должностных преступлений, исключительно должностными лицами РФ. Обоснованно ли это? Ответ на этот вопрос, на наш взгляд, состоит в следующем. На современном этапе развития международных отношений Россия является их активным участником. Это реализуется посредством членства в различных общих и специализированных международных организациях, а также заключения либо присоединения к международным договорам и конвенциям. В последнее время тематике должностных преступлений на международном уровне уделяется значительное внимание. Наиболее ярко это проявляется в отношении международной борьбы с коррупцией. Адекватным противодействием данному явлению служит принятие основополагающих деклараций и конвенций. Это, в частности, Межамериканская конвенция ОАГ от 29.03.1996 "О борьбе с коррупцией", Декларация ООН от 16.12.1996 "О борьбе с коррупцией, взяточничеством в международных коммерческих операциях", Конвенция ОЭСР от 21.11.1997 "О борьбе с подкупом должностных лиц иностранных государств при проведении международных операций", Конвенция Совета Европы от 27.01.1999 "Об уголовной ответственности за коррупцию", Конвенция Совета Европы от 04.11.1999 "О гражданско-правовой ответственности за коррупцию", Конвенция АС от 12.07.2003 "О предупреждении коррупции и борьбе с ней", Конвенция ООН против коррупции от 31.10.2003. Наряду с указанными документами можно выделить ряд международных источников, содержащих отдельные положения, определяющие понятие должностного лица в международном праве. К ним относятся: Венская конвенция о дипломатических сношениях от 18.04.1961, Венская конвенция о консульских сношениях от 24.04.1963, Конвенция ООН от 13.02.1946 "О привилегиях и иммунитетах объединенных наций", Конвенция ООН от 21.11.1947 "О привилегиях и иммунитетах специализированных учреждений", Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности от 15.11.2000 и ряд других нормативных источников. Из анализа перечисленных выше международных нормативных документов можно сделать вывод, что большая их часть прямо выделяет понятие должностного лица как субъекта преступления либо участника общественных отношений, урегулированных как национальным, так и международным правом. Кроме того, во многих источниках раскрывается сущность полномочий, которыми должно либо может обладать должностное лицо. Характерной особенностью указанных конвенций и деклараций является признание должностного лица в качестве активного участника международных отношений (что вполне естественно и не может вызывать сомнений). На международном уровне представлена и классификация названных субъектов. Примером может служить классификация должностных лиц, данная в Конвенции Совета Европы от 27.01.1999 "Об уголовной ответственности за коррупцию". Согласно ее положениям государствам-участникам предложено криминализировать в нормах национального уголовного права подкуп национального государственного должностного лица, членов национальных государственных собраний, иностранных государственных должностных лиц, членов иностранных государственных собраний, должностных лиц международных организаций, членов международных парламентских собраний, судей и должностных лиц международных судов. Из приведенного перечня должностных лиц, подлежащих уголовной ответственности, за исключением национального государственного должностного лица и членов национальных государственных собраний, остальные остаются за пределами регулирования УК РФ. Хотя, на мой взгляд, это вряд ли является правильным решением. Процессы глобализации и усиления международного сотрудничества в главенствующих сферах - политике, экономике - не дают права государству, стремящемуся к положительному достижению поставленных задач, упускать из круга субъектов, подлежащих уголовной ответственности, иностранных государственных должностных лиц и должностных лиц международных организаций, способных причинить существенный вред отношениям, охраняемым УК РФ. Отчасти на эти проблемы указывали ряд ученых, в частности Б. В. Волженкин <1>, Г. И. Богуш <2> и Н. А. Егорова <3>. Но эти исследования не носили системного характера, были по своей сути противоречивы и фрагментарны, несмотря на повышенную общественную опасность преступной деятельности иностранных государственных должностных лиц, членов иностранных государственных собраний, должностных лиц международных организаций, членов международных парламентских собраний, судей и должностных лиц международных судов. -------------------------------- <1> См.: Волженкин Б. В. Служебные преступления: комментарий законодательства и судебной практики. СПб., 2005. С. 66 - 71. Так, Б. В. Волженкин, давая анализ положений международных конвенций, посвященных борьбе с коррупцией, не приходит к однозначному выводу о необходимости имплементации их положений в действующее российское уголовное законодательство. Он не рассматривает возможность расширения круга субъектов должностных преступлений, а ограничивается только рассуждениями о возможности привлечения к уголовной ответственности категории лиц, заявленной автором, в смысле классического проявления коррупции в России, т. е. взяточничества. <2> См.: Богуш Г. И. Коррупция и международное сотрудничество в борьбе с ней: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. Г. И. Богуш ставит указанную проблему, но в положениях своей диссертации практически не заостряет внимание на ее теоретической разработке. По его мнению, круг должностных лиц должен быть воспринят в более узком смысле, чем его видят международные конвенции: только должностные лица иностранных государств и международных организаций. И как результат проведенного исследования он предлагает всего лишь включение в УК РФ нормы, предусматривающей ответственность только за подкуп должностных лиц иностранных государств или международных организаций. Кроме того, Г. И. Богуш в своих рассуждениях забывает об иных должностных преступлениях, которые, впрочем, могут также сопутствовать коррупции - злоупотребление должностными полномочиями, превышение должностных полномочий, служебный подлог и т. д. <3> См.: Егорова Н. А. Уголовная ответственность за коррупционные преступления (Сравнительный анализ Конвенции Совета Европы 1999 г. и уголовного законодательства России). Волгоград, 2003; Она же. Теоретические проблемы уголовной ответственности за преступления лиц, выполняющих управленческие функции (управленческие преступления). Волгоград, 2006. Н. А. Егорова, развивая общую проблему законодательного пробела, касающегося "узости" содержания понятия должностного лица (исключительно российскими должностными лицами), рассматривает ее только применительно к коррупции, подкупу, получению взятки. Но, к сожалению, как и Г. И. Богуш, не рассматривает вопрос о необходимости корректировки понятия должностного лица в рамках всей системы должностных преступлений.

Система должностных преступлений в России сложилась в ходе ее многовековой истории, и поэтому имплементация норм международного права должна проводиться с учетом накопленного богатого опыта. Введение в субъектный состав данной категории лиц является жизненно необходимым, так как данный законодательный пробел позволяет безнаказанно совершать многие преступления, в том числе и в сфере внешнеэкономических отношений. В качестве примера может служить превышение должностных полномочий, совершаемое сотрудником международной организации уголовной полиции - Интерпола. В указанном случае мы можем столкнуться с насильственным некорыстным преступлением, совершенным в связи с выполнением служебных полномочий. Но по ныне действующему УК РФ квалифицировать данное деяние как преступление, предусмотренное ст. 286 УК, нельзя. Другим примером, позволяющим подчеркнуть необходимость расширения понятия должностного лица, может служить деятельность, направленная на подкуп должностного лица иностранного государства, прибывшего в Российскую Федерацию для ведения переговоров от имени своего государства, по заключению ряда внешнеэкономических сделок. В результате преступного сговора обеих сторон может быть причинен существенный вред как интересам государства, так и авторитету его отдельных государственных органов. В связи с этим непривлечение к ответственности должностного лица иностранного государства будет по меньшей мере не отвечать задачам УК РФ (ст. 2). Оценивая нынешнее понятие должностного лица, следует отметить, что его эволюция необходима. С учетом вышесказанного следует уточнить и содержание объекта преступлений, охраняемого соответствующей главой УК РФ (гл. 30), в сторону его расширения. Это можно осуществить путем указания на отношения, возникающие при реализации функций, выполняемых иностранными государственными должностными лицами, членами иностранных государственных собраний, должностными лицами международных организаций, членами международных парламентских собраний, судьями и должностными лицами международных судов, либо сопутствующие этому процессу.

Название документа