О признании и исполнении иностранных решений в России (русско-французская проблематика)

О ПРИЗНАНИИ И ИСПОЛНЕНИИ ИНОСТРАННЫХ РЕШЕНИЙ В РОССИИ (РУССКО-ФРАНЦУЗСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА) <1>

К. КРИЕФ-СЕМИТКО

Катрин Криеф-Семитко, профессор юридического факультета Университета Париж-Эст, почетный профессор Уральской государственной юридической академии, руководитель Исследовательского центра сравнительного правоведения Гуманитарного университета Екатеринбурга.

Несколько вступительных слов...

Статья доцента Университета права "Париж XII" Катрин Криеф-Семитко была опубликована в июньском номере (24/27 июня 2007 г.) юридического журнала "Ля Газетт дю Пале" ("La Gazette du Palais"), который хорошо известен и пользуется авторитетом у французских правоведов. В статье поднимается франко-российская проблематика, касающаяся признания и исполнения иностранных решений в России. Естественно, ответственность за высказанные в статье мнения лежит только на ее авторе. Тем не менее достоинство этой работы заключается в том, что в ней выявляются правовые сложности, имеющие вполне конкретные человеческие последствия, в частности в области франко-российских семейных конфликтов, в которых затрагиваются интересы ребенка вне зависимости от его гражданства и места его проживания. Помимо семейных конфликтов между нашими странами эта проблематика затрагивает всю сферу коммерческой деятельности. Учитывая важность, которую для нас имеет этот вопрос, в июне 2006 года в Москве Посольством Франции совместно с Институтом законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ был организован международный коллоквиум. Выступления и рекомендации этого коллоквиума опубликованы в российском правовом издании "Российское право" (N 8, 2006). Следует подчеркнуть, что на состоявшемся в ноябре 2007 года в Париже последнем заседании Франко-российской комиссии по вопросам двустороннего сотрудничества главами Правительств наших стран было принято следующее решение: "Стороны договорились развивать двустороннее сотрудничество в рамках урегулирования франко-российских семейных конфликтов, в частности в случаях похищения детей". Таким образом, признание и взаимное исполнение судебных решений являются первым этапом возможного урегулирования этих споров, главным образом в интересах ребенка, поскольку в первую очередь в таких конфликтах страдают именно дети. Поэтому давайте будем поддерживать все начинания, которые могут содействовать разрешению этого важного вопроса, будь то правовые решения, принимаемые в рамках международных договоров или определяемые эволюцией законодательства или судебной практикой. Ценность этого углубленного исследования состоит в том, что оно обогащает проводимые в настоящее время обсуждения и дискуссии.

Советник по правовым вопросам Посольства Франции в Москве Аньес Лалардри

"Государство, выносящее решение, не имеет никакого влияния на исполнение этого решения за рубежом" <2>. Вопрос о правовых последствиях иностранного судебного акта разрешается "в каждой стране в одностороннем порядке посредством норм материального права: к ведению каждого государства относится определение условий эффективности иностранных решений в зоне своего суверенитета, и ни одно государство не может устанавливать такие нормы для другого" <3>. Именно так можно сформулировать проблему признания и исполнения иностранных решений в России, отметив, что она, обладая научным характером, порождает реальные проблемы для конкретных людей, что следует принимать в расчет всем заинтересованным государствам, в частности Франции и России. -------------------------------- <2> B. Audit. Droit international prive. Economica. 4eme ed. 2006. N 318. <3> B. Audit. Loc. cit.

В действительности российское и французское право по-разному решают вопрос об экзекватуре <4>, и такое различие недопустимым образом ставит в неравное положение тех, кто пожелает исполнить российское решение во Франции, и тех, кто захочет исполнить французское решение в России. -------------------------------- <4> См.: Литвинский Д. Признание иностранных судебных решений по гражданским делам (Сравнительный анализ французского законодательства, судебной практики и доктрины). Санкт-Петербург: Издательский дом, 2005.

Между Францией и Россией не было заключено ни одного соглашения относительно признания и исполнения иностранных решений. Однако если в отношении французского международного частного права отсутствие такого соглашения не имеет никаких серьезных последствий, то для российского международного частного права, напротив, создавшееся положение является катастрофическим для тех, кто, обладая французским судебным решением, вынесенным в свою пользу, хочет добиться его принудительного исполнения на территории России. Предвидя недоумение читателя при виде последствий данной проблемы и желая максимально прояснить ситуацию, мы должны незамедлительно рассказать о тех трудностях, на которые мы указывали еще в 2001 г. <5> и о которых прекрасно осведомлены как во Франции, так и в России. С одной стороны, мы преследуем цель предостеречь тех, кто, намереваясь получить экзекватуру в России, может полагать, что французское судебное решение в его пользу является тому надежной гарантией; с другой стороны, мы хотели бы выразить негодование относительно кажущегося бездействия указанных государств. -------------------------------- <5> См.: Ярков В., Криеф К., Медведев И. Вопросы взаимного исполнения // Юрист (газета). 2001. N 43. С. 9.

В этой перспективе мы начнем с описания намеченной проблемы, а затем напомним о праве на справедливое судебное разбирательство, закрепленном в Европейской конвенции прав человека, являющемся фундаментальным принципом европейского права <6>, равно как и внутреннего права Франции <7> и России <8>. Этот фундаментальный принцип, расширяя границы понятия справедливого судебного разбирательства и требуя исполнения судебных решений, должен был, по нашему мнению, вызвать немедленную реакцию властных органов Франции и России и привести их к обсуждению и принятию договора о принципах признания и исполнения иностранных решений. -------------------------------- <6> См. ниже: сн. 45, 46 и 47. <7> См.: ст. 55 французской Конституции, которая определяет: "Законно ратифицированные или одобренные международные договоры и соглашения с момента их опубликования обладают юридической силой высшей, чем сила закона, при условии их применения другой стороной". <8> См.: часть 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, которая предусматривает, что международные договоры стоят выше федеральных законов.

I. Состояние вопроса

Не вдаваясь в посторонние детали, просто напомним, что во французском праве только иностранные решения, относящиеся к сфере применения уголовного, административного или налогового права, не могут являться объектом принудительного исполнения во Франции при отсутствии международного договора. Напротив, все решения частноправового характера могут быть признаны или стать объектом принудительного исполнения на французской территории без соблюдения принципа взаимности и, следовательно, без наличия международного договора, предусматривающего такую возможность. Единственным условием, налагаемым французским правом, является соблюдение процедуры экзекватуры. Что касается ее правового режима, то он был постепенно выработан судебной практикой <9>. Первоначально условия признания и исполнения иностранного решения были изложены в Постановлении по делу Мюнзер <10>. В этом Постановлении Кассационный суд указал, что французский судья должен проверить: -------------------------------- <9> B. Audit. Op. cit. N 442. <10> Cass. 1`ere civ. 7 janvier 1964. JCP. 64.II.13590, note Ancel, RCDI 64.344, note Batiffol, JDI 64.302, note Goldman.

- международную компетенцию иностранного суда; - законность процедуры; - сферу действия норм материального права, примененных иностранным судьей; - соответствие международному публичному порядку; - отсутствие обхода закона. Если эти условия соблюдены, французский судья вынесет решение об экзекватуре, которое позволит заявителю добиться принудительного исполнения вынесенного в его пользу иностранного решения на французской территории, в частности решения, вынесенного судом Российской Федерации. Эти условия были впоследствии смягчены Постановлением по делу Башира, в котором Кассационный суд решил, что "если судья, осуществляющий экзекватуру, и должен проверять законность судопроизводства в иностранном суде, то это условие должно оцениваться только через призму французского международного публичного порядка и соблюдения прав на защиту" <11>. -------------------------------- <11> Cass. 1`ere civ. 4 octobre 1967. D. 1968, Jur. P. 95, note Mezger, RCDIP 1968. P. 98, note P. Lagarde.

Наконец, совсем недавно Кассационный суд еще в большей степени смягчил условия, которым подчинена экзекватура иностранного судебного решения, постановив, что "для наделения экзекватурой в отсутствие всякого международного договора французский судья должен удостовериться в соблюдении трех условий, а именно: косвенной компетенции иностранного судьи, основанной на привязке спора суду; соответствия процессуальному и материально-правовому международному публичному порядку и отсутствия обхода закона. Таким образом, судья, осуществляющий экзекватуру, не должен проверять то, что закон, примененный иностранным судьей, является законом, определяемым коллизионной нормой французского права" <12>. -------------------------------- <12> Cass. 1`ere civ. 20 fevrier 2007. N 222 FS-PBRI, a paraitre au Bull. civ. et au D. 2007, note I. Gallmeister.

Говоря о российском праве, мы вынуждены констатировать, что оно обладает существенной особенностью, хотя в российском международном частном праве нормы, допускающие признание и исполнение иностранных решений, не сильно отличаются от французских. Норма российского международного частного права обязывает до рассмотрения всех иных условий экзекватуры убедиться в выполнении предварительного требования: наличия международного договора о признании и исполнении решений иностранных судов, ратифицированного Российской Федерацией и государством вынесения решения. Таким образом, сегодня ни одно решение, вынесенное французским судом, за рядом исключений, не получит экзекватуру на территории Российской Федерации.

А. Нормы российского права в сфере признания и исполнения иностранных решений: общее правило

Мы рассмотрим последовательно нормы, применявшиеся до реформы гражданского и арбитражного судопроизводства 2002 г. <13>, и затем нормы, закрепленные в новом Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации (далее - ГПК РФ) и Арбитражном процессуальном кодексе Российской Федерации (далее - АПК РФ). -------------------------------- <13> Изучение права предыдущего периода необходимо для понимания нынешнего состояния российского законодательства и его отношения к идее национального суверенитета.

§ 1. Нормы, применявшиеся до реформы гражданского и арбитражного процессов

До 2002 г. применялся Указ Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1988 г. Статья 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР предписывала, что решения иностранных судов признаются и исполняются в СССР, если это предусмотрено международным договором СССР (позже Российской Федерации) <14>. Кроме того, решения, не требующие принудительного исполнения, могли быть признаны на территории СССР при условии существования международного договора, заключенного СССР, или в случае прямого указания в советском (затем российском) законодательстве. -------------------------------- <14> Российская Федерация была признана третьими государствами в качестве политического образования, продолжающего правовую личность СССР. Иначе говоря, Российская Федерация была признана как эксплицитно, посредством двусторонних и многосторонних международных договоров, так и имплицитно, когда она заняла место СССР в ООН, без выдвижения каких-либо протестов со стороны других государств - членов ООН, государством, которое заменило СССР. Российская Федерация считается продолжателем СССР. См. по этому вопросу: N. Q. Dinh, P. Dailllier, A. Pellet. Droit international public. LGDJ. 9eme ed. 1999. N 351 et s.

Кроме того, ст. 1 указывала, что под решениями иностранных судов следует понимать решения по гражданским делам, равно как и решения по уголовным делам в части возмещения ущерба, причиненного преступлением. Также статья распространялась на иные акты зарубежных государственных органов при условии, что это будет прямо предусмотрено международным договором, заключенным Россией. Наконец, ст. 12 Указа 1988 г. утверждала приоритет международных договоров перед Указом в случае, если бы такими договорами устанавливались иные правила. С принятием нового Гражданского процессуального кодекса от 14 ноября 2002 г., вступившего в силу 1 февраля 2003 г., и нового Арбитражного процессуального кодекса <15> от 24 июля 2002 г., вступившего в силу 1 сентября 2002 г., можно было бы ожидать изменения режима экзекватуры в России. К несчастью, этого не произошло в силу сохраняемого до сих пор чрезвычайно настороженного отношения правового и судебного мира России ко всему, что является из-за рубежа. Побудительными мотивами этого отношения являются недоверие и страх посягательства на национальный суверенитет. -------------------------------- <15> Термин "арбитражный", используемый российским правом, не следует смешивать с французским понятием арбитража. Российские арбитражные суды, которые можно было бы более справедливо обозначить как экономические суды, при этом слово "экономический" следует понимать в широком значении, обладают личной компетенцией в отношении всех юридических лиц и индивидуальных предпринимателей и предметной компетенцией в отношении всех споров с экономической природой (коммерческая и налоговая сфера, требования о возмещении вреда и вообще все, что относится к экономической сфере).

§ 2. Экзекватура в новом Гражданском и Арбитражном процессуальных кодексах

Реформа 2002 г. этот подход не изменила. Так, в п. 1 ст. 409 ГПК РФ <16> указывается: "Решения иностранных судов... признаются и исполняются в Российской Федерации, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации". Идентичные положения предусмотрены ст. 241 АПК РФ. Следовательно, новые ГПК РФ и АПК РФ сохранили без изменения правило, закрепленное Указом 1988 г. <17>. Так что отсутствие международного договора приводит в принципе к невозможности исполнения любого иностранного решения на территории Российской Федерации <18>. -------------------------------- <16> См.: Зайцев В. Ю., Зайцев Р. В. Рассмотрение судами общей юрисдикции дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов // Сборник материалов Международной конференции "Международное сотрудничество в судебной и нотариальной сфере". Санкт-Петербург, 2006; см. также: Медведев И. Международное частное право и нотариальная деятельность. Москва: Волтерс Клувер, 2005. <17> См.: Ярков В. Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации. Москва, 2003 (гл. 45, ст. 409); Марышева Н. И. Вопросы кодификации международного гражданского процесса в России // Журнал российского права. 2004. N 6. С. 5 и след. <18> См.: Ярков В. Указ. соч.

Упомянутые положения ГПК РФ и АПК РФ соответствуют нормам, изложенным в третьей части ст. 6 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. "О судебной системе Российской Федерации". Однако изучение материалов, подготовленных при составлении этих Кодексов, указывает на то, что возможность признания и исполнения иностранных решений на территории Российской Федерации была предусмотрена даже в отсутствие международного договора на основании принципа взаимности <19>. К сожалению, это решение не было утверждено, несмотря на его поддержку со стороны некоторых представителей российской доктрины <20>. -------------------------------- <19> См.: Марышева Н. И. Указ. соч. С. 5. <20> См.: Ярков В. Дискуссионные вопросы международного оборота судебных и нотариальных актов. В Сборнике материалов Международной конференции "Международное сотрудничество в судебной и нотариальной сфере". Санкт-Петербург, 2006; Муранов А. И. Международный договор и взаимность, основания признания и исполнения в России иностранных судебных решений. Москва: Статут, 2003.

Изложенное правило допускает несколько исключений, прямо предусмотренных законом. Именно ими мы сейчас и займемся, чтобы четко определить судьбу французских судебных решений и сделать нашу статью более ясной и менее теоретичной.

Б. Невозможность исполнения французских решений на территории Российской Федерации: отдельные положения

Совершенно понятно, что в отсутствие международного договора никакое принудительное исполнение на российской территории решения, вынесенного иностранным судом, не будет возможным. Иначе говоря, любое решение французского суда никогда не сможет получить экзекватуру в России за отсутствием договора по этому вопросу между двумя нашими странами <21>. Этот договор, который должен урегулировать принципы признания и исполнения иностранных решений на российской территории, является предварительным условием, требованием, соблюдение которого будет проверено в первую очередь. Как мы видели, решения российских судов способны получить экзекватуру на французской территории без всякого предварительного условия, будь то договор или принцип взаимности <22>. Тем не менее необходимы уточнения, поскольку российскому праву знакомы исключения из этого принципа. Кроме того, мы рассмотрим нормы российского права в сфере экзекватуры, допустив предположение о том, что конвенция между государством вынесения решения и Российской Федерацией существует, чтобы убедиться в том, что российская система не сильно отличается в этом отношении от системы французской. -------------------------------- <21> Что касается арбитражных решений, Франция и Россия являются участницами Нью-Йоркской конвенции. Следовательно, французское арбитражное решение сможет получить экзекватуру в России. <22> B. Audit. Op. cit. N 451.

§ 1. Исключения из договорного принципа

Условие о наличии соглашения о признании и исполнении иностранных решений допускает несколько исключений. В самом деле, с одной стороны, некоторые решения, вынесенные французскими судами, не требуют экзекватуры, предусмотренной ст. 409 ГПК РФ и ст. 241 АПК РФ на основании указания закона; с другой стороны, отдельные решения допускают экзекватуру в отсутствие международного договора.

1. Законные исключения из договорного принципа

Законные исключения из договорного принципа делятся на две категории. Первая касается иностранных судебных решений, которые не являются предметом принудительного исполнения на территории Российской Федерации, вторая касается применения принципа взаимности при соблюдении определенных условий.

А. Отсутствие принудительного исполнения

Отсутствие экзекватуры за отсутствием договора между нашими странами.

Б. Робкое применение принципа взаимности

Как мы видели, взаимность не была избрана российским законодателем в качестве одного из возможных оснований экзекватуры. Тем не менее в отдельной сфере взаимность была признана в качестве предварительного условия для признания иностранного решения на территории Российской Федерации при отсутствии международного договора. Речь идет о Федеральном законе N 127-ФЗ от 26 октября 2002 г. "О несостоятельности (банкротстве)". Пункт 6 ст. 1 этого Закона после упоминания о том, что решения иностранных судов признаются на территории России в соответствии с международными договорами Российской Федерации, определяет во втором абзаце, что при "отсутствии международных договоров Российской Федерации решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности признаются на территории Российской Федерации на началах взаимности, если иное не предусмотрено федеральным законом". Иначе говоря, в сфере несостоятельности решения судов подчиняются двум конкурирующим правовым режимам: договорному режиму и в отсутствие международного договора режиму взаимности <23>. -------------------------------- <23> О взаимности во французском праве см.: B. Audit. Op. cit. N 452; о взаимности в российском праве см.: Муранов А. Указ. соч. и Ярков В. Указ. соч.

Принимая во внимание нормы французского международного частного права <24>, французские судебные решения в сфере процедуры по распределению имущества несостоятельного должника смогут получить экзекватуру при условии соблюдения определенного ряда норм российского международного частного права <25>. Теперь мы предлагаем рассмотреть те судебные решения, которые позволяют надеяться на эволюцию российского позитивного права в сфере экзекватуры, несмотря на ясные и четкие нормы нового Гражданского и Арбитражного процессуальных кодексов. -------------------------------- <24> См.: B. Audit. Op. cit. N 770. <25> См. ниже.

2. Первые судебные решения, смягчающие общее правило

Правило о необходимости международного договора о признании и исполнении иностранных решений строго применяется в российской судебной практике, что представляется совершенно законным, поскольку в законодательстве существуют четкие положения на этот счет. Тем не менее представляется возможным некоторое смягчение этой судебной практики. Здесь существует два пути. Первый предполагает сохранение правила при расширительном толковании некоторых договоров. Второй предполагает допущение судами альтернативы: применение договорного принципа, а в отсутствие договора - применение принципа взаимности.

А. Гибкое толкование понятия договора о признании и исполнении иностранных решений

В этой перспективе представляется возможным ожидать от судебной практики судов общей юрисдикции более гибкого толкования некоторых договоров, при котором они будут приравниваться к договорам об экзекватуре на основании аргументов a fortiori или a pari. Так, в решении, вынесенном Верховным Судом Российской Федерации 7 июня 2002 г. (решении, остающемся единичным), был применен принцип расширительного толкования международного соглашения, предмет которого не касался ни признания, ни исполнения иностранных решений <26>. В этом деле британский банк подал заявление об экзекватуре на территории Российской Федерации решения, вынесенного судом Соединенного Королевства. Проиграв дело в первой инстанции, которая отказала в экзекватуре на основании того, что между Россией и Соединенным Королевством не существует никакого договора на этот счет, банк обратился в Верховный Суд на основании персональной компетенции <27> до вступления в силу Арбитражного процессуального кодекса РФ 2002 г. В то время еще применялся Указ Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1988 г. <28>. Со ссылкой на этот Указ Верховный Суд вынес смелое и оригинальное решение, обоснованное Соглашением о партнерстве и сотрудничестве от 24 июня 1994 г. <29> между Европейскими сообществами и их государствами-членами, с одной стороны, и Российской Федерацией, с другой стороны, и в частности ст. 98 и 110 этого Соглашения. -------------------------------- <26> Верховный Суд Российской Федерации, коллегия по гражданским делам. Определение от 07.06.2002 N 5-Г02-64. <27> Истец являлся юридическим лицом, однако не был зарегистрирован на территории Российской Федерации. <28> Мы напоминаем, что идентичные положения были закреплены в ходе процессуальных реформ 2002 г. Кроме того, этот Указ не был отменен формально, поэтому все его положения, не противоречащие действующему законодательству, остаются в силе. <29> В отношении этого Соглашения см.: Партнерство Европейского союза и Российской Федерации, коллективное издание под редакцией Ж. Ро и В. Коровкина. Апогей, 1998.

Статья 98 Соглашения предусматривает, в частности, что в "рамках настоящего Соглашения каждая Сторона обязуется обеспечить свободный от дискриминации по сравнению с собственными лицами доступ физических и юридических лиц другой Стороны в компетентные суды и административные органы Сторон для защиты их индивидуальных прав и прав собственности, включая те из них, которые касаются интеллектуальной собственности". Что касается ст. 110 Соглашения, то она определяет: "Настоящее Соглашение применяется на территории России, с одной стороны, и на территориях, на которых применяются договоры об учреждении Европейского сообщества, Европейского объединения угля и стали и Европейского сообщества по атомной энергии, и на условиях, предусмотренных этими договорами, с другой стороны". Верховный Суд Российской Федерации сначала вывел отсюда, что это Соглашение в части содержащегося в нем запрета всякой дискриминации в отношении доступа к правосудию применяется на российской территории и влечет в качестве подразумеваемого следствия для подписавших Соглашение сторон признание принципа взаимности в отношении заявлений о признании и исполнении иностранных решений на территории каждого подписавшего государства. Это смелое толкование российского Верховного Суда предполагает, таким образом, что российские суды проверяют только применение принципа взаимности в государствах вынесения решения. Это весьма интересное решение, разумеется, принимает в расчет трудности, изложенные выше. Однако следует проявлять осмотрительность. С одной стороны, решение было вынесено до вступления в силу нового Гражданского процессуального кодекса РФ, в эпоху судейского правотворчества, когда судьи Верховного Суда, равно как и судьи Высшего Арбитражного Суда, могли чувствовать себя наделенными правосозидательными правомочиями, которыми они не обладают сегодня; с другой стороны, это было лишь решение по конкретному делу, которое появилось в благоприятную для него эпоху. Осмотрительность является тем более необходимой потому, что решение остается до сегодняшнего дня единственным и касается только судов общей юрисдикции. Что касается арбитражных судов, то представляется, что они пошли другим путем - путем альтернативного применения международного договора и принципа взаимности. Именно это мы сейчас и рассмотрим.

Б. Применение принципа взаимности

Дело британского банка, изученное нами ранее, было возвращено Верховным Судом Российской Федерации в нижестоящий суд. Однако суд, в который было направлено дело, вынес 7 августа 2002 г., то есть в день вступления в силу нового АПК РФ, определение о неподведомственности. Тогда дело было рассмотрено компетентным арбитражным судом, а именно Арбитражным судом г. Москвы, в силу положений ст. 32 АПК РФ <30>. В решении от 10 октября 2002 г. на основании аргументов, идентичных тем, которые привел Верховный Суд и, в частности на основании Соглашения о партнерстве 1994 г., Арбитражный суд г. Москвы допустил признание и исполнение британского решения. -------------------------------- <30> Статья 32 АПК РФ предусматривает случаи предметной подведомственности дел арбитражным судам.

Это решение стало предметом кассационной жалобы в Московский окружной арбитражный суд. 2 декабря 2002 г. этот Суд постановил, что на основании ст. 241 АПК РФ иностранные решения в экономической сфере признаются и исполняются, если это предусмотрено международным договором. Однако такого договора между Россией и Соединенным Королевством не существует. Тем не менее арбитражный суд добавил, что "для разрешения спора следует сослаться на принцип взаимности (международной вежливости) и при новом рассмотрении дела судом (нижестоящим) следует установить, допускают ли английские суды признания и исполнения российских решений" <31>. Это дело еще не является окончательно разрешенным, поскольку оно все еще может быть пересмотрено Высшим Арбитражным Судом РФ. Как бы то ни было, принцип взаимности является идеей, которая начала свое восхождение, даже если сегодня преждевременно утверждать, что этот принцип относится к российскому позитивному праву, несмотря на интерпретационные усилия отдельных представителей российской доктрины <32>. В самом деле, аргументы, которые они предлагают, не являются убедительными. -------------------------------- <31> Федеральный арбитражный суд Московского округа, дело N КГ-А40/7813-02; Литвинский Д. Указ. соч. С. 145. <32> См.: Ярков В. Указ. соч.; Муранов А. Исполнение иностранных решений судами общей юрисдикции и арбитражными судами. Москва, 2002.

Прежде всего, они опираются на идею, согласно которой взаимность является общим принципом российского права, ссылаясь, в частности, на п. 1 ст. 1189 ГК РФ <33>. Однако последняя определяет, что "иностранное право подлежит применению в Российской Федерации независимо от того, применяется ли в соответствующем иностранном государстве к отношениям такого рода российское право, за исключением случаев, когда применение иностранного права на началах взаимности предусмотрено законом". Таким образом, принцип, изложенный в ст. 1189 ГК РФ, предполагает применение иностранного закона без учета взаимности. Последний применяется лишь в исключительных случаях, прямо предусмотренных законом. Затем представители доктрины опираются на положения ст. 244 АПК РФ и ст. 412 ГПК РФ относительно оснований отказа суда в предоставлении экзекватуры. В этом отношении они заявляют, что отсутствие международного договора не указано в списке оснований для отказа, поэтому суд не может отказать в экзекватуре на этом основании и, следовательно, должен применять принцип взаимности. На наш взгляд, последний аргумент не является обоснованным, поскольку иначе можно было бы заявлять и о том, что отсутствие взаимности также не фигурирует в списке оснований для отказа, предусмотренных как ст. 244 АПК РФ, так и ст. 412 ГПК РФ. Следовательно, по этой логике суд не мог бы отказать в экзекватуре на том основании, что государство, в котором вынесено решение, не применяет принцип взаимности <34>. В действительности же единственно возможное толкование указанных норм состоит в объявлении международного договора о признании и исполнении иностранных решений предварительным условием. Список оснований для отказа, предусмотренный ст. 244 АПК РФ и ст. 412 ГПК РФ, касается вторичных условий экзекватуры или условий a posteriori. Наконец, представители доктрины, ратующие за применение принципа взаимности при отсутствии международного договора, опираются на несколько российских судебных решений <35>. Однако эти решения являются слишком малочисленными и были вынесены нижестоящими судами, поэтому не следует полагать, что российская судебная практика следует этому принципу. -------------------------------- <33> См.: Ярков В. Указ. соч.; Муранов А. Исполнение иностранных решений судами общей юрисдикции и арбитражными судами. Москва, 2002. <34> См.: Елисеев Н. Указ. соч. <35> См.: Постановления Федерального арбитражного суда Московского округа от 2 декабря 2002 г. N КГ-А40/7813-02; от 19 июня 2003 г. N КГ-А40/2448-03-П; от 19 октября 2005 г. N КГ-А40/8581-05-П; Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 25 февраля 2003 г. N Ф03-А73/03-1/140.

Кроме того, в российском праве судебные решения не подчиняются англосаксонскому правилу прецедента. Поэтому в отсутствие законодательной реформы <36> (маловероятной при нынешнем состоянии научных споров) <37> или международного договора об экзекватуре между Францией и Российской Федерацией обладатель французского судебного решения, нуждающегося в принудительном исполнении на территории России, никогда не будет обладать гарантией юридической безопасности. -------------------------------- <36> О необходимости подобной реформы для разрешения указанной проблемы см.: Елисеев Н. Принцип международной вежливости как условие, предваряющее признание и исполнение иностранных решений // Законы России: опыт, анализ, практика. Июнь 2006. N 1. <37> См.: Марышева Н. Указ. соч. С. 5; Ярков В. Указ. соч. С. 45.

§ 2. Формы экзекватуры в российском международном частном праве при соблюдении предварительного условия

Мы еще раз напоминаем, что в российском праве существует две ветви судов, которые нисколько не соответствуют французской судебной системе: суды общей юрисдикции и арбитражные суды, которые мы предпочитаем обозначать термином "экономические суды", чтобы избежать путаницы в головах французских юристов. Арбитражные суды компетентны рассматривать споры между юридическими лицами (частного и публичного права) или физическими лицами, зарегистрированными в качестве индивидуальных предпринимателей, предмет которых относится к предпринимательской или любой другой экономической деятельности. Однако понятие экономического спора должно браться в широком смысле и не сужаться до коммерческого спора, даже если коммерческие отношения также относятся к предметной подведомственности арбитражных судов. Например, арбитражные суды компетентны на рассмотрение дел между налоговыми органами и коммерческими организациями или даже между двумя юридическими лицами публичного права, как только предмет спора будет отнесен к экономической сфере в соответствии с положениями статей 1 и 2 Арбитражного процессуального кодекса РФ. Что касается судов общей юрисдикции, то они компетентны на рассмотрение всякого спора между физическими лицами или между юридическими лицами (публичного или частного права) и физическими лицами. Таким образом, две ветви российских судов могут быть призваны разрешить одни и те же правовые проблемы, на одинаковых законных основаниях, независимо от того, идет ли речь о юридических лицах публичного или частного права или о физических лицах. Так, ГК РФ является применимым как к гражданам, так и Российскому государству или субъектам Федерации <38>. Отсюда становится понятным то, что в России не существует административных судов. -------------------------------- <38> Республики, автономные округа и области, Москва и Санкт-Петербург являются субъектами Федерации, отдаленными эквивалентами федеральных штатов Соединенных Штатов Америки.

Нормы в сфере экзекватуры являются идентичными, независимо от того, будем мы основываться на АПК РФ или ГПК РФ. На основании обоих Кодексов при предварительном условии существования международного договора иностранное решение, вступившее в законную силу, сможет получить экзекватуру в России при соблюдении им нескольких условий, предусмотренных ст. 244 АПК РФ и ст. 412 ГПК РФ. Статья 244 АПК РФ определяет, что для получения экзекватуры необходимо, чтобы: - был соблюден принцип состязательности; - дело не относилось к исключительной компетенции российского суда; - отсутствовало российское решение, вступившее в законную силу, принятое по спору между теми же лицами, о том же предмете и по тем же основаниям; - в производстве российского суда не находилось то же дело, возбужденное до возбуждения производства в иностранном суде; - не истек срок давности для приведения в исполнение решения иностранного суда; - отсутствовало посягательство на публичный порядок <39> Российской Федерации. -------------------------------- <39> О публичном порядке в российском праве см.: Krief-Semitko C. Recherches sur la notion d'ordre public a l'aune du droit francais. (Essai sur l'ordre public en droit prive compare francais et russe) Revue internationale de droit compare. Paris, 2003. Переведено на русский и опубликовано в Российском ежегоднике гражданского и арбитражного процесса (Москва, 2002) и в журнале "Вестник Гуманитарного университета". Серия "Право". Екатеринбург, 2002. N 1(3). С. 4 - 22.

Статья 412 ГПК РФ предусматривает, в частности: - соблюдение принципа состязательности; - чтобы дело не относилось к исключительной компетенции российского суда; - отсутствие вступившего в законную силу российского решения по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям; - отсутствие в производстве российского суда того же дела, возбужденного до возбуждения производства в иностранном суде; - чтобы исполнение иностранного решения не посягало на суверенитет Российской Федерации, не угрожало безопасности Российской Федерации и не противоречило бы публичному порядку Российской Федерации; - чтобы не истек срок исковой давности для приведения в исполнение решения иностранного суда. Таким образом, нормы судопроизводства в сфере экзекватуры на территории Российской Федерации и, в частности, нормы, касающиеся охраны российского публичного порядка, позволяют осуществить полный и эффективный контроль за иностранным решением перед присуждением экзекватуры. Поэтому Российская Федерация не должна испытывать особого беспокойства относительно допущения экзекватуры иностранных решений, в частности французских, на своей территории. Иначе говоря, даже если на основании положений п. 4 ст. 243 АПК РФ или общих принципов, установленных российской судебной практикой <40>, российские суды не обладают никаким полномочием по контролю, то есть они не могут осуществлять надзор за материальной обоснованностью решения, как это происходит и во Франции с принятием Постановления Мюнзер <41>, у них остается бастион публичного порядка <42>. Защитная стена <43> внутренней правовой системы, равно как и общего интереса, которую образует оговорка о публичном порядке, является гарантом фундаментальных прав тяжущихся. Если в деле, исследуемом российским судом, при анализе in concreto будет обнаружено, что права одной из сторон процесса были ущемлены, оговорка публичного порядка может быть использована для отказа в экзекватуре <44>. -------------------------------- <40> См.: Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 2 июня 1999 г. ВАО "Союзплодимпорт" против Латвийского пароходства; Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 17 мая 2004 г., ЗАО "Эль-Дельта" против узбекской АК "Узулгуржисавдо", дело N КГ-А40/3102-04-П. <41> Cf. B. Audit. Op. cit. N 453 et s. <42> См.: S. Krokhalev. L'ordre public en droit international prive compare francais et russe, These Paris XII, 2005, en particulier N 399 et s., переведенная на русский язык под заголовком "Публичный порядок в международном гражданском процессе". СПб., 2006. <43> См.: Carbonnier. Exorde in L'ordre public a la fin du XXeme siecle, ouvrage collectif avec la coordination de Th. Revet. Dalloz, 1996. P. 1. <44> См.: S. Krokhalev. Op. cit. N 407 et s.

Следовательно, принимая во внимание рост международной торговли между Россией и Францией и развитие гражданских и в особенности семейных отношений (браки между русскими и французскими гражданами), время для заключения договора о признании и исполнении иностранных решений между Россией и Францией уже наступило. Если же этого не произойдет, то это, на наш взгляд, будет являться нарушением норм, содержащихся в Европейской конвенции прав человека, и фундаментальных принципов права Европейского сообщества. Именно это мы сейчас и рассмотрим.

II. Экзекватура, право Европейского сообщества и право на справедливое судебное разбирательство

Мы рассмотрим здесь предполагаемые основания <45>, которые могли бы помешать принятию договора об экзекватуре между Францией и Российской Федерацией и решительного аргумента в пользу скорейшего подписания такого договора. -------------------------------- <45> Мы можем здесь лишь предположить основания, которые препятствуют заключению указанного договора.

А. Предполагаемые причины отсутствия договора об экзекватуре между Францией и Российской Федерацией

Российская Федерация, являясь участницей процесса глобализации <46>, открыта миру, и в частности Франции, вот уже более пятнадцати лет. Тем не менее до сегодняшнего дня договора между Россией и Францией о признании и исполнении иностранных решений все еще не подписано. Можно только удивляться и гадать о причинах, которые мешают быстрому и даже безотлагательному заключению такого договора. Со стороны Российской Федерации мы не видим никаких оснований для воспрепятствования подписанию договора <47>. Что касается Франции, то можно предположить, что она будет парализована компетенцией Европейского союза. Это было бы возможным при наличии исключительной компетенции Европейского сообщества, поскольку в ее отсутствие существовала бы конкурирующая компетенция или применялся бы принцип субсидиарности, поскольку договор, учреждающий Европейское сообщество, устанавливает, что решения должны приниматься на уровне, максимально приближенном к гражданам в соответствии с принципом субсидиарности <48>. Однако нам представляется, что договор о признании и исполнении иностранных решений никаким образом не относится к исключительной компетенции Европейского сообщества <49>. Напротив, в силу принципа субсидиарности, который образует "направляющий и регулирующий принцип осуществления компетенции Сообщества <50>", компетентной будет "власть, максимально приближенная к индивиду <51>", в данном случае государство-член будет более близким к своим гражданам, чем Сообщество. Кроме того, определенное число европейских норм скорее склоняются в пользу компетенции Франции в этой области, что вызывает аргументы a fortiori или a pari, даже если французская компетенция не является с необходимостью исключительной. -------------------------------- <46> О правовых аспектах этого феномена см.: Ch. Leroy. De la normativite economique en democratie de marche, in Etudes offertes a Jacques Dupichot, Bruylant, 2004. P. 279 et s.; L. Idot, Mondialisation, liberte et regulation de la concurrence, R. I.D. E., numero special consacre a la Mondialisation et droit economique, De Broeck, 2002. P. 172; Ch. Leroy, La mondialisation par le vide politique, Le Monde du 10 septembre 2000. <47> Двусторонние договоры о признании и исполнении иностранных решений, подписанные Россией, уже существуют. Кроме того, российская доктрина не противится таким договорам: см.: Ярков В. Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу. Москва, 2003; Муранов А. Исполнение иностранных решений судами общей юрисдикции и арбитражными судами. Москва, 2002. <48> F. Luchaire. Le droit europeen, son application en France. Economica. 2006. P. 20; F. Chaltiel. Manuel de droit de l'Union europeenne, puf 2005. N 245. <49> См.: F. Luchaire. Op. cit. P. 15; F. Chaltiel. Op. cit. N 253 et s., который утверждает, что компетенция Сообщества является исключительной в сфере торговой политики, рыболовной политики и монетарной политики в зоне евро. <50> F. Chaltiel. Op. cit. N 248. <51> F. Chaltiel. Op. cit. N 246.

1. В качестве аргумента a fortiori

В плане рассуждения a fortiori следует, на наш взгляд, сослаться на Протокол о внешних сношениях государств-членов <52> в том, что касается пересечения внешних границ. Этот Протокол указывает, в частности, что положения о мерах в сфере пересечения внешних границ <53> не изымают "компетенцию государств-членов обсуждать и заключать соглашения с третьими странами, если только указанные соглашения соответствуют праву Сообщества и другим международным соглашениям в этой сфере". Следовательно, государства-члены, будучи компетентными на заключение таких соглашений <54>, a fortiori компетентны, когда речь идет о возможных последствиях пересечения границ, как происходит в случае с судебным иском, заявленным во Франции и достигшим судебного решения, вступившего в законную силу, которое следует обеспечить принудительным исполнением в другой стране. Если благоприятствовать свободному движению лиц, то также следует позаботиться о том, чтобы эта свобода являлась наиболее эффективной, а следовательно, учитывать все последствия, которые могут быть связаны с таким движением или порождаться им. -------------------------------- <52> Этот Протокол, происходящий из Амстердамского договора, был приложен к Договору, учреждающему Европейское сообщество. См.: Union europeenne, Recueil des traites. Tome 1. Volume 1. 1999. P. 577. <53> Эти меры внесены в Титул IV Договора о Сообществе, посвященного визам, убежищу, иммиграции и другим политическим аспектам, связанным со свободным передвижением лиц. <54> Франция к тому же подписала двустороннее Соглашение с Российской Федерацией: Соглашение между Правительством Французской Республики и Правительством Российской Федерации, направленное на взаимное облегчение условий въезда, перемещения и выезда граждан Французской Республики и Российской Федерации, подписанное 15 июня 2004 г.; Декрет N 2005-550 от 19.05.2005, Ж. О. 27.05.2005. С. 9218.

2. В качестве аргумента a pari

При рассуждении a pari следует, на наш взгляд, применить параграф 6 ст. 14 Союзного договора, входящий в раздел V, который был изменен Амстердамским договором, касающимся иностранной политики и общей безопасности. Эта статья определяет, что в "случае крайней необходимости, связанной с изменением обстановки, и при отсутствии решения Совета государства-члены могут срочно принять меры, которые являются настоятельно необходимыми, принимая во внимание общие цели совместной деятельности. Государство-член, принимающее такие меры, немедленно информирует об этом Совет" <55>. Это понятие крайней необходимости, которое предполагает неотложность принятия решения государством-членом, вытекает, на наш взгляд, из той же идеи, которая обосновывает принцип субсидиарности. Иначе говоря, решения должны приниматься с максимальным приближением к гражданам <56>. Однако вопрос признания и исполнения иностранных решений относится к частному праву, даже если оно является международным. Иначе говоря, a pari, этот вопрос непосредственно касается правовой безопасности физических лиц и юридических лиц частного права. Сообщество, как и каждое государство-член, не может и не должно препятствовать мерам, направленным на такую безопасность. Такое отношение противоречило бы намерениям, записанным в преамбуле Договора о Европейском союзе, в частности тому, что государства-члены стремятся "облегчить свободное движение лиц, обеспечивая охрану и безопасность своих народов, устанавливая пространство свободы, безопасности и правосудия..." <57>. -------------------------------- <55> См.: Union europeenne, Recueil de traites. Tome 1. Volume 1. P. 37. <56> См.: F. Luchaire. Op. cit. N 19. P. 20. <57> См.: Union europeenne, Recueil des traites prec. P. 16.

Где была бы безопасность и правосудие, если государства-члены и Сообщество, способствуя свободному движению на европейской территории граждан из третьих стран и развивая сотрудничество с Российской Федерацией - движение и сотрудничество, которые могут породить споры, должные быть разрешенными, к примеру, на французской территории, - не гарантировали бы исполнения вынесенных решений из-за отсутствия у Франции компетенции в сфере обсуждения договора об экзекватуре, необходимой в соответствии с нормами международного частного права соответствующего государства? Здесь не было бы ни безопасности, ни правосудия, но шут был бы королем! Фактически же здесь нет ни правовой безопасности, ни правосудия, и некоторые тяжущиеся стали жертвами ситуации, которая является по крайней мере абсурдной. Как бы то ни было, предполагаемые причины отсутствия упомянутого выше договора могут быть опровергнуты при рассмотрении положений Европейской конвенции, и в частности тех, которые касаются права на справедливое судебное разбирательство, тем более что Францией после вступления в силу Ниццкого договора были подписаны международные соглашения из той же области компетенции, что и экзекватура <58>. -------------------------------- <58> См.: Convention entre le Gouvernement de la Republique franahise et le Gouvernement de la Republique de l'Inde en matiere d'extradition du 24 janvier 2003, J. O. N 36, 12.02.2005. P. 2388; Decret N 2005-1358, J. O. 4.11.2005. P. 17366; Accord entre le Gouvernement de la republique francaise et le Gouvernement de la Republique de Macedoine relatif a la cooperation en matiere de securite interieure du 18 decembre 2003, loi J. O. 29.10.2005. P. 17075; Decret N 2006-1146 du 13.09.2006, J. O. 15.09.2006. P. 13586; Convention sur le transferement des personnes condamnees a une peine privative de liberte entre la Republique franchise et la Federation de Russie du 12 fevrier 2003, loi J. O. 12.02.2005. P. 2389.

Б. Право на справедливое судебное разбирательство как важнейшее и достаточное обоснование для заключения договора о признании и исполнении иностранных судебных решений между Францией и Россией

Чтобы преодолеть политические уловки в отношении принятия договора между Францией и Российской Федерацией, следует для начала напомнить европейскую судебную практику относительно места Европейской конвенции прав человека в европейском правопорядке <59>. Европейский суд интегрировал эту Конвенцию в право Европейского сообщества <60>. Совсем недавно европейская судебная практика стала считать, что в иерархии европейских норм сразу же после Устава ООН находится Европейская конвенция прав человека и уже затем Договор об образовании СЕ. Так, например, суд первой инстанции указал, что "с точки зрения международного права обязательства государств - членов ООН на основании Устава ООН носят первичный характер по сравнению со всеми другими обязательствами внутреннего права или международного договорного права, включая сюда в отношении стран - участниц Совета Европы обязательства, основанные на Европейской конвенции прав человека, и в отношении стран, одновременно участвующих в ЕС, обязательства, основанные на договоре об образовании СЕ" <61>. Эта судебная практика соответствует букве и духу параграфа 2 ст. 6 Договора о Европейском союзе, которая определяет, что Союз "соблюдает фундаментальные права, гарантированные Европейской конвенцией по охране прав человека и основных свобод, подписанной в Риме 4 ноября 1950 года...". Следовательно, мы можем считать, что положения Европейской конвенции прав человека имеют приоритет над нормами права Европейского сообщества и внутренними нормами государств - членов ЕС <62>. Европейский суд по правам человека к тому же указал в нескольких постановлениях, что "когда государства учреждают международные организации для сотрудничества в некоторых сферах деятельности или для усиления такого сотрудничества и передают таким организациям определенные полномочия... защита фундаментальных прав может оказаться ущемленной. Тем не менее освобождение договаривающихся государств вследствие учреждения таких организаций от всякой ответственности в отношении Конвенции в соответствующей сфере деятельности противоречило бы целям и задачам Конвенции" <63>. Иначе говоря, в данном случае передача полномочий Европейскому сообществу не снимает ответственности государств в отношении Конвенции <64>. -------------------------------- <59> См.: G. Cohen-Jonathan. Aspects europeens des droits fondamentaux, Montchrestien. 3eme ed., 2002. <60> CJCE 28/10/1975, affaire Rutili, R, 1219. <61> См.: Tribunal de premiere instance, arret Ayadi / Conseil, 12/08/2006, affaire T-253/02 et, dans le meme sens, Yusuf / Conseil et Commission, 21/09/2005, arret Kadi / Conseil et Commission, 21/09/2005, publies au Recueil de la jurisprudence de la Cour de justice et du Tribunal de premiere instance, Partie II; Cour de justice, arret Booker aquaculture, 10/08/2003, aff aire 20/00, publie au Recueil partie I. <62> См.: Европейский суд по правам человека, 30 июня 2005 г., дело N 45036/98. См. также: G. Lebreton. Libertes publiques et droits de l'homme, Armand Colin, 7eme ed., 2005. P. 251. <63> См.: Европейский суд по правам человека, 18 февраля 1999 г., дело N 26083/94, CEDH 1999-I. <64> См.: Европейский суд по правам человека, 18 февраля 1999 года, дело N 24833/94, CEDH 1999-I; дело N 42527/98, § 47, CEDH 2001-VIII; Европейский суд по правам человека, 9 февраля 1990 г., дело N 1325/87, решения и Доклад 64. С. 138.

На этом основании нам представляется необходимым в поддержку идеи, согласно которой Франция может и должна обсудить и принять договор об экзекватуре с Российской Федерацией, сослаться на параграф 2 ст. 6 Договора о Европейском союзе, поскольку последний ясно указывает, что "Союз соблюдает фундаментальные права, гарантированные Европейской конвенцией прав человека..." <65>. Исходя из этого, мы можем продолжить наше рассуждение, опираясь исключительно на положения Европейской конвенции об охране прав человека и основных свобод в рамках Совета Европы. Мы сможем, таким образом, доказать, что уклонение как Франции, так и России от заключения договора о признании и исполнении иностранных решений образует прямое ими нарушение этой Конвенции, точнее, ст. 6 Конвенции о праве на справедливое судебное разбирательство <66>. Прежде всего мы рассмотрим теоретические основания применения ст. 6 Конвенции к вопросу об экзекватуре, а затем изучим практические последствия такого применения. -------------------------------- <65> J.-F. Renucci. Droit europeen des droits de l'Homme, LGDJ, 2eme ed., 2001. N 17. P. 22. <66> О справедливом судебном разбирательстве см.: J.-F. Renucci. Op. cit. N 125 и приведенную библиографию с. 186 aux N 704, 706, 708 et 709.

1. Теоретические основания применения статьи 6 Европейской конвенции прав человека к вопросу об экзекватуре

Европейский суд по правам человека закрепил расширительное толкование ст. 6. Последняя "применяется как до, так и после процесса в строгом смысле слова, поскольку отныне допускается, что она касается равным образом исполнения судебного решения" <67>. Это расширение толкования ст. 6 и понятия права на справедливое судебное разбирательство <68> началось с Постановления, вынесенного Европейским судом по правам человека 19 марта 1997 г., в котором он указал, что "воздерживаясь в течение более пяти лет от принятия необходимых мер для приведения ситуации в соответствие с окончательным и исполнимым судебным решением, национальные власти лишили положения статьи 6 Конвенции всякого полезного эффекта" <69>. Это решение Европейского суда по правам человека, которое впоследствии было неоднократно воспроизведено, является не только логичным, но также и обоснованным, поскольку эффективность права на справедливое судебное разбирательство действительно обнаруживается на стадии исполнения судебного решения, а не только на стадии самого процесса. Как совершенно справедливо подчеркнул Ж.-Ф. Ренуччи, "право, вытекающее из ст. 6, было бы иллюзорным, если бы внутренний правопорядок допускал ситуацию, при которой окончательное и обязательное судебное решение оставалось бы недейственным в ущерб одной из сторон" <70>. -------------------------------- <67> J.-F. Renucci. Op. cit. N 125. P. 187. <68> О справедливом судебном разбирательстве см.: J.-F. Renucci. Op. cit. N 125; D. Roets. Voyage au bout de la nuit judiciaire: audiences penales nocturnes et droit a un proces equitable, note sous l'arret de la Cour EDH du 19 octobre 2004, 2eme sect., D. 2005, Jur. P. 472; Ph. Bonfils, Loyaute de la preuve et droit au proces equitable, note sous cass. 2eme civ, 7 octobre 2004, D. 2005. Jur. P. 122; F. Delferrard. L'Afghanistan et le proces equitable, D. 2006, ch. P. 1997; F. Delferrard, V. Durtette. L'appel, le contradictoire et le prisonnier, D. 2006, ch., P. 1209; R. Badinter, L'Europe judiciaire, D. 2007, ch. P. 208. <69> CEDH 19 mars 1997, Hornsbny c/Grece, JCP 1997.II.22949, D. 1998. P. 74, note Fricero, RTDCiv. 1997. P. 1009, obs. J.-Marguenaud. <70> J.-F. Renucci. Op. cit. N 125. P. 187.

Мы обнаружим, что посредством толкования a fortiori и a pari судебной практики Европейского суда по правам человека становится возможным полагать, что вопрос об экзекватуре относится к сфере применения ст. 6 Европейской конвенции прав человека <71>. -------------------------------- <71> Европейский суд по правам человека уже допустил применение статьи 6 Европейской конвенции прав человека к процедуре экзекватуры. См.: Cour EDH, 20 juillet 2001, aff. Pellegrini c/Italie, N 30882/96, Recueil 2001-VIII; Cour EDH, 31 mars 2005, aff. F. W. c/France, N 6157/00, Recueil 2005-VIII.

А. Аргументы a fortiori в пользу применения статьи 6 Европейской конвенции прав человека к вопросу об экзекватуре

Европейский суд по правам человека по мере вынесения решений, основанных на ст. 6 Европейской конвенции прав человека, отточил свою позицию; поэтому нам важно разобраться с понятием эффективной реализации права на справедливое судебное разбирательство <72>. В Постановлении от 7 мая 2002 г. по делу, где Российская Федерация являлась ответчиком, Европейский суд по правам человека "вносит несколько элементов в конструкцию эффективного права на исполнение решений. Прежде всего, суд возводит в принцип, что власти государства не могут использовать отговорку об отсутствии средств для исполнения присужденного. Суд допускает, что в исключительных случаях задержка исполнения может быть оправдана чрезвычайными обстоятельствами, даже если закрепленным правилом является исполнение в разумный срок... Однако эта задержка не должна растягиваться до такой степени, при которой она посягает на само существо права, защищаемого параграфом 1 ст. 6. В этом решении вновь затрагивается вопрос об ограничении пределов оценки государств: разумеется, гарантированные права не являются абсолютными, однако когда вмешательство государства затрагивает существо права, полностью отрицая его эффективность, Европейский суд санкционирует власти" <73>. -------------------------------- <72> Cour EDH 21 avril 1998, Estima Jorge c/Portugal, D. 1998 somm. comm. P. 369, obs. N. Fricero. <73> N. Fricero, obs sous Cour EDH, 7 mai 2002, D. 2002, somm. comm. P. 2574.

A fortiori государство или государства, зная, что окончательные и обязательные к исполнению судебные решения, вынесенные на их территории, никогда не смогут быть исполненными в соответствующей стране, нарушают ст. 6, п. 1, Европейской конвенции прав человека, если они в состоянии решить эту проблему. В нашем случае ничто не мешает тому, чтобы Франция и Российская Федерация заключили договор, ожидаемый слишком долго и в настоящий момент неотложный. В противном случае все французские судебные решения, предназначенные для применения на территории Российской Федерации, никогда не будут исполнены. Хотя они могут касаться самых различных отраслей права, например имущественных последствий развода, наследования, коммерческих и гражданских договоров, гражданской ответственности; короче, сфер, в которых речь не обязательно будет идти о крупных компаниях и международной торговле, но о физических лицах, изолированных, а значит, слабых, чье право на справедливое судебное разбирательство будет просто-напросто отрицаться под мнимым предлогом того, что неисполнение решения - дело не Франции, но международного частного права России. Конечно, мы прекрасно понимаем аргумент, который нам можно было бы противопоставить: решения, вынесенные Европейским судом по правам человека о включении исполнения в границы справедливого судебного разбирательства, касаются исполнения на территории государства, вынесшего решение. Однако в теоретическом плане следует сразу же отметить, что понятие справедливого судебного разбирательства в духе судебной практики Европейского суда по правам человека предполагает, что защищаемое право не имело бы никакого смысла, если бы решение не могло быть исполненным. Иначе говоря, судебное решение не обладает само по себе какой-либо пользой. Его полезность выражается непосредственно через исполнительную надпись, которая позволяет осуществлять его принудительное исполнение. Европейский суд по правам человека в том же духе распространил применение ст. 6 на исполнение нотариального акта в решении <74>, вынесенном в 1998 г. Это решение отражает постоянное стремление суда обеспечивать эффективность прав и расширять сферу гарантий, вытекающих из параграфа 1 ст. 6 <75>. -------------------------------- <74> Cour EDH 21 avril 1998, affaire Estima Jorge c/Portugal, requete N 16-1997-800-1003. <75> N. Fricero, note sous l'arret de la Cour EDH du 21 avril 1998 prec, D. 1998. P. 369.

По этой причине можно полагать, что теоретически допустимо распространение подобной логики Страсбургского суда на международное исполнение судебных актов, по крайней мере в том, что касается государств - членов Совета Европы. Как следует из судебной практики, "Высокие Договаривающиеся Стороны Европейской конвенции об охране прав человека должны принимать все возможные и полезные меры, чтобы гарантировать и эффективно защищать фундаментальные права, защищаемые Конвенцией, поскольку в противоположность классическим международным договорам Европейская конвенция прав человека порождает обязательства, которые обеспечены коллективным поручительством, выходящим за рамки простого сотрудничества между договаривающимися государствами" <76>. -------------------------------- <76> J.-F. Renucci. Op. cit. N 23. P. 28 и судебная практика, указанная в ссылке внизу страницы.

Б. Аргументы a pari в пользу применения статьи 6 Европейской конвенции прав человека к экзекватуре

Для того чтобы проверить нашу идею, согласно которой вопрос об экзекватуре относится к сфере применения ст. 6 Европейской конвенции прав человека, можно было бы также предложить аргумент a pari касательно судебной практики Европейского суда по правам человека в отношении ст. 3 Европейской конвенции прав человека, которая запрещает пытки. В самом деле, в рамках ст. 3 Европейской конвенции прав человека суд предусматривает защиту прав человека не только в отношении доказанного нарушения, но и в отношении просто возможного нарушения. Иначе говоря, суд предвосхищает "возможное нарушение прав человека" <77>. Эта судебная практика исходит из той же логики, которая была применена к понятию жертвы в смысле ст. 34 (бывшей ст. 25) Европейской конвенции прав человека. В самом деле, Страсбургский суд считает, что заявитель является жертвой нарушения прав, признаваемых Конвенцией, даже если он является таковым лишь в потенции <78>. Наличный ущерб не является, таким образом, необходимым, будет достаточно и риска ущерба для того, чтобы суд посчитал, что лицо, понесшее этот риск, является жертвой нарушения права, признанного Конвенцией. Например, суд в решении, вынесенном 29 октября 1992 г., посчитал, что Ирландия нарушила ст. 10 Конвенции, которая провозглашает право получать или передавать информацию, хотя лица, которых могла касаться данная информация, обладали не непосредственным, но лишь возможным интересом к этим сведениям. В самом деле, суд посчитал, что "жертвами нарушения права на получении информации об искусственном прерывании беременности являются женщины, не являющиеся беременными, но достигшие материнского возраста" <79>. -------------------------------- <77> J.-F. Renucci. Op. cit. N 153. <78> См.: Cour EDH, 6 septembre 1978, affaire Klass et autres c/Allemagne, requete N 5029/71. <79> J.-F. Renucci. Op. cit. N 386. P. 509; Cour EDH 29 octobre 1992, Open Door et Dublon Well Woman c/Irlande, Requetes N 14234/88: 14235/88.

Кроме того, расширительное толкование Страсбургского суда с очевидностью доказывает, что жалобы против государства - участника Конвенции возможны даже тогда, когда это государство непосредственно не нарушает фундаментальных прав. Например, в делах об экстрадиции суд выносил решения против государства просто в силу риска нарушения прав, признанных ст. 3 Конвенции, что выражалось в выдворении заявителей. Страсбургский суд указал, что выдворение "иностранца договаривающимся государством может создать положение, при котором существуют серьезные и обоснованные основания считать, что при выдворении заинтересованного лица в страну назначения оно будет подвергнуто реальному риску обращения, противоречащего ст. 3. В подобном случае такое положение означает запрет на выдворение соответствующего лица в эту страну" <80>. Другими словами, договаривающееся государство осуждается здесь не потому, что оно действительно практикует пытки, но потому, что оказывается виновным в соучастии в подобном деянии и, следовательно, нарушает положения ст. 3, выдворяя лицо в страну, допускающую негуманное и унижающее человека обращение. Нарушение ст. 3 образуется, как только государство лишь подвергает лицо риску подобного обращения. При этом предположении мерой, которую договаривающееся государство должно принять, чтобы избежать нарушения этих положений, является воздержание от выдворения лица. Иначе последнее будет считаться жертвой нарушения ст. 3, хотя оно не было подвергнуто пыткам и государство, против которого подан иск в Страсбургский суд, не практикует подобные действия. -------------------------------- <80> Cour EDH, arret du 16 mars 2001, affaire Hilal c/Royaume-Uni, N 45276/99; Cour EDH, arret du 17 decembre 1996, affaire Ahmed c/Autriche, Recueil des arrets et decisions 1996-VI. P. 2206; arret du 15 novembre 1996, aff aire Chahal c/Royaume-Uni, Recueil des arrets et decisions 1996-V. P. 1853.

Каковы могут быть практические последствия такого анализа в плане нашей проблематики? Мы предлагаем незамедлительно ответить на этот вопрос.

2. Практические последствия применения статьи 6 в отношении вопроса об экзекватуре

Мы увидели, что государства - участники Конвенции должны принимать любые возможные меры для того, чтобы обеспечить эффективное соблюдение фундаментальных прав. В этой перспективе мы изучим последствия применения ст. 6 Европейской конвенции прав человека в отношении экзекватуры через призму двойного подхода: de lege lata и de lege ferenda.

А. De lege lata

На наш взгляд, принимая во внимание судебную практику Страсбургского суда, Франция не может прикрываться суверенитетом Российской Федерации, чтобы аргументировать свою неспособность защитить право на исполнение решений, вынесенных во Франции. В самом деле Франция должна сделать все возможное, чтобы добиться от России подписания конвенции о принципах признания и исполнения французских решений, а при исчерпании всех дипломатических путей Франция должна хотя бы информировать тяжущихся на своей территории, что они должны предъявлять свои иски в российских, но не французских судах. Таким образом, представляется, что de lege lata ничто не препятствовало бы a priori тому, чтобы Франция была осуждена Европейским судом по правам человека на основании ст. 6 постольку, поскольку она не принимает всех возможных мер, чтобы гарантировать право на исполнение судебных решений, принятых на ее территории, но нуждающихся в принудительном исполнении на территории Российской Федерации. Франция не может одновременно способствовать или хотя бы не запрещать гражданские и торговые отношения между ее резидентами и резидентами Российской Федерации и не интересоваться последствиями, в частности судебными, таких отношений. Подобное рассуждение применимо и к России. Кроме того, принимая во внимание то, что было сказано выше, можно без преувеличений утверждать, что все лица, обладающие французскими судебными решениями и желающие получить экзекватуру на эти решения на территории Российской Федерации, еще до совершения каких-либо процессуальных действий уже являются жертвами нарушения их права на справедливое судебное разбирательство по смыслу ст. 34 Европейской конвенции по правам человека.

Б. De lege ferenda

Безусловно, в первую очередь речь должна идти о международном частном праве России. Однако и Франция может очень легко исправить нежелательные последствия положений ст. 409 ГПК РФ и ст. 241 АПК РФ. Достаточно простого двустороннего договора о принципах признания и исполнения судебных решений, вынесенных во Франции: не больше и не меньше. Такой договор является предварительным условием экзекватуры в российском международном частном праве. В отсутствие такого договора и принимая во внимание чрезмерный позитивизм судей в Российской Федерации, заявление об экзекватуре никогда не будет удовлетворено. В этом отношении можно было бы предположить, что российское законодательство противоречит положениям Европейской конвенции прав человека. Однако в этом случае окончательный ответ должен будет дать Конституционный Суд Российской Федерации, разумеется <81>, при условии, что к нему обратятся для разрешения этого вопроса <82>. -------------------------------- <81> О внедрении Конституционным Судом во внутреннее российское право норм Европейской конвенции прав человека см.: Европейские правовые стандарты в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации. Сборник документов. Москва: Юридическая литература, 2003. <82> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 17 февраля 1998 г. N 6-П // СЗ РФ. 02.03.1998. N 9. Ст. 1142; Российская газета. N 41. 03.03.1998; Вестник Конституционного Суда РФ. 1998. N 3. В этом Постановлении Конституционный Суд РФ должен был помимо прочего проверить конституционность положений ч. 2 ст. 31 Закона СССР от 24 июня 1981 г. "О правовом положении иностранных граждан в СССР". Конституционный Суд постановил, что "возможность защиты прав и свобод посредством конституционного правосудия должна быть открыта всем, включая иностранных граждан и апатридов, всякий раз, когда их права и свободы, гарантированные Конституцией Российской Федерации, нарушаются законом, действующим в Российской Федерации".

Конечно, как постановил Европейский суд по правам человека, "право на доступ к судебной системе, признанное параграфом 1 ст. 6 Конвенции, не является абсолютным: ему знакомы границы, допускаемые имплицитно, поскольку оно по своей природе регламентируется законодательством государства... Тем не менее именно суд выносит окончательное решение о соблюдении требований Конвенции. Он должен убедиться, что существующие границы не ограничивают доступ индивида настолько, что это право оказывается пораженным в своей сути" <83>. Но также необходимо, чтобы государство доказывало, что существующие границы определяются легитимной целью и что существует разумное соотношение между используемыми средствами и намеченной целью. В этом случае можно поставить вопрос как о легитимности поставленной российскими властями цели относительно внедрения в законодательство предварительного условия экзекватуры (при этом не важно, идет ли речь о международном договоре или принципе взаимности, который был отброшен французской судебной практикой <84>), так и о соответствии между используемыми средствами и поставленной целью. Особенно в случае, когда бастион публичного порядка, закрепленный в российском законодательстве, является достаточным для защиты внутреннего правопорядка Российской Федерации. -------------------------------- <83> Cour EDH arret Prince Hans-Adam prec. <84> См. выше: сноски 10, 11, 12.

Как бы то ни было, отсутствие договора об экзекватуре между Францией и Российской Федерацией, безусловно, имеет своим последствием лишение права на справедливое судебное разбирательство своего содержания. Наступило время исправить этот недостаток, что представляется вполне разрешимой проблемой. Такие договоры уже существуют между Российской Федерацией и Испанией (вступил в силу 23 июля 1997 г.) или Италией (вступил в силу 8 августа 1986 г.), Грецией (вступил в силу 1 сентября 1982 г.) и многими другими государствами Евросоюза <85>. Следовательно, не существует никаких разумных оснований для того, чтобы он не был заключен между Россией и Францией. Беспомощность одного государства в отношении исполнения своих решений в другом государстве является в данном случае относительной, поскольку стоит напомнить, что Европейская конвенция прав человека является обязательной как для Франции, так и для России. Кроме того, Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между европейскими сообществами и их государствами-членами и Российской Федерацией, подписанное в Корфу 24 июня 1994 г., указывает на "приверженность Сообщества и его государств-членов, действующих в рамках Европейского союза с 7 февраля 1992 г., и России к укреплению публичных свобод, образующих основание партнерства". -------------------------------- <85> Венгрия, Финляндия, Чешская Республика, Словакия, Латвия, Литва, Эстония и др.

Если добавить к этому то, что двусторонние договоры между Россией и некоторыми государствами - членами Европейского союза уже существуют, независимо от даты вступления этих государств в Евросоюз, то только с единственной ссылкой на указанное выше Соглашение уже можно было бы полагать, что это Соглашение само по себе является достаточным, чтобы обосновать, что в отношении всех государств - членов Евросоюза Российская Федерация уже признала, что предварительное условие экзекватуры в виде договора является выполненным, и что для отказа в экзекватуре оставался бы единственный и исключительный законный предлог в виде отсутствия взаимности <86>. Иначе можно было бы полагать, как это сделал Верховный Суд Российской Федерации, что здесь имеется нарушение ст. 98 Соглашения о партнерстве 1994 г. <87>. -------------------------------- <86> См.: решение, постановление, вынесенное Верховным Судом Российской Федерации, сн. 22. <87> См. выше.

Еще более интересным было бы признание того (как это сделал Федеральный арбитражный суд Московского округа <88>), что иностранное решение может быть признано и исполнено на территории Российской Федерации, если государство его вынесения является членом Совета Европы и участником Европейской конвенции по охране прав человека. В этой перспективе суд подчеркнул, что было сделано и нами во второй части этой статьи, что судебная практика Европейского суда по правам человека в отношении ст. 6 Европейской конвенции прав человека вкладывает в понятие справедливого судебного разбирательства все этапы судебного судопроизводства, включая исполнение судебных решений, не принимая во внимание то, что они были вынесены за границей <89>. -------------------------------- <88> Федеральный арбитражный суд Московского округа, дело N КГ-А40/698-06-П, приведенное в докладе Жана-Пьера Анселя и М. Абасси "Исполнение решений иностранных судов" на Международной конференции по исполнению иностранных судебных решений, которая прошла в Москве // Журнал российского права. 2006. N 8. С. 30. <89> См.: Cour EDH affe Pellegrini c/Italie prec; aff. F. W. c/France, prec.

Однако последняя идея, являющаяся сама по себе лишь простым мнением, выраженным в отдельном судебном решении с преимущественно теоретическими обоснованиями, не позволяет гарантировать правовую безопасность, отстаиваемую нами. Только международный договор окончательно разрешит этот вопрос. Поэтому надо действовать срочно, эта потребность возникла давно! Это в интересах Франции, так же как и в интересах России <90>, поскольку, если говорить по существу, мы полагаем, что оба эти государства могут быть осуждены на основании ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека. -------------------------------- <90> См.: Борко Ю. От виртуального партнерства к партнерству эффективному? // Партнерство между Европейским союзом и Российской Федерацией. С. 115.

Название документа Вопрос: ...Предприятие "А" (резидент РФ) получает кредитные средства от синдикации банков через агента по кредиту - банк "Б", который является иностранным банком (Нидерланды). Финансирующие банки также являются иностранными. От всех участников кредитного договора будут получены документы, подтверждающие, что они являются резидентами того или иного государства. Как происходит налогообложение доходов в виде процентов? ("Налоги" (газета), 2008, N 9) Текст документа

Вопрос: Предприятие "А" (резидент РФ) получает кредитные средства от синдикации банков через агента по кредиту - банк "Б", который является иностранным банком (Нидерланды). Финансирующие банки также являются иностранными. От всех участников кредитного договора будут получены документы, подтверждающие, что они являются резидентами того или иного государства. Согласно условиям договора все платежи будут осуществляться через банк "Б". В свою очередь агент по кредиту должен в максимально короткий срок перечислить денежные средства соответствующей Стороне. В соответствии с п. 1 ст. 11 Соглашения между Правительством РФ и Правительством Королевства Нидерландов от 16.12.1996 "Об избежании двойного налогообложения и предотвращении уклонения от налогообложения в отношении налогов на доходы и имущество" "проценты, возникающие в одном Договаривающемся Государстве и выплачиваемые резиденту другого Договаривающегося Государства, облагаются налогами только в этом другом Государстве, если такой резидент является фактическим владельцем процентов". Каким образом происходит налогообложение доходов в виде процентов в данной ситуации? Уточнение к вопросу: Кредитный договор заключен между: 1. Предприятие "А" - заемщик. 2. Банк "Б" - уполномоченный ведущий организатор, агент по кредиту, агент по обеспечению. 3. Финансовые учреждения - первоначальные кредиторы.

Ответ: Как следует из Вашего запроса, а также из телефонного разговора, по заключаемому договору предприятие "А" является заемщиком, банк "Б" - уполномоченным ведущим организатором, агентом по кредиту, агентом по обеспечению, финансовые учреждения - первоначальными кредиторами, при этом банк "Б" участвует в расчетах. Все это позволяет сделать вывод о том, что банк "Б" будет осуществлять действия агента, т. е. в том числе действия по привлечению и перечислению кредитных средств, полученных от финансовых организаций (первоначальных кредиторов), предприятию "А", а также по перечислению денежных средств, полученных от предприятия "А", финансовым учреждениям в качестве возврата полученных кредитных средств и уплаты причитающихся процентов. Статья 246 НК РФ признает налогоплательщиками иностранные организации, осуществляющие свою деятельность в Российской Федерации через постоянные представительства и (или) получающие доходы от источников в Российской Федерации. Положениями статей 306 - 309 НК РФ устанавливаются особенности исчисления налога иностранными организациями, осуществляющими предпринимательскую деятельность на территории Российской Федерации, в случае, если такая деятельность создает постоянное представительство иностранной организации, а также исчисления налога иностранными организациями, не связанными с деятельностью через постоянное представительство в Российской Федерации, получающими доход из источников в Российской Федерации. Как следует из анализа норм ст. 306 НК РФ, а также анализа ситуации запроса, контрагентами предприятия "А" являются иностранные организации, которые не имеют на территории Российской Федерации постоянных представительств. Статья 309 НК РФ устанавливает особенности налогообложения иностранных организаций, не осуществляющих деятельность через постоянное представительство в РФ и получающих доходы от источников в Российской Федерации. При этом к доходам иностранной организации от источников в РФ и подлежащим обложению налогом на прибыль, удерживаемым у источника выплаты доходов, относится, в частности, процентный доход от долговых обязательств любого вида российских организаций. Как следует из описанной ситуации, по привлекаемым кредитным средствам предприятие "А" является заемщиком и будет уплачивать проценты. Причем поскольку первоначальными кредиторами являются финансовые организации, а не банк "Б", то логично предположить, что именно они будут конечными получателями процентов, а банк "Б" только перечислит их. Из вышеуказанного следует, что финансовые учреждения являются иностранными организациями, которые не имеют постоянного представительства в РФ и получают доходы от источников в РФ (т. е. проценты). Эти доходы подлежат обложению налогом на прибыль у источника дохода, указанный налог на прибыль должен быть удержан у источника выплаты и перечислен в бюджет налоговым агентом (ст. 310 НК РФ) при каждой выплате дохода. В данной ситуации источником дохода и налоговым агентом является предприятие "А", следовательно, оно должно исчислить, удержать и перечислить в бюджет налог на прибыль из сумм процентов, начисленных в пользу иностранной организации (финансового учреждения). Однако статья 7 НК РФ предусматривает, что если международным договором РФ, содержащим положения, касающиеся налогообложения и сборов, установлены иные правила и нормы, чем предусмотренные НК РФ, то применяются правила и нормы международных договоров РФ. Как следует из описанной Вами ситуации, банк "Б" является резидентом Нидерландов, а финансовые учреждения - также резидентами нескольких иностранных государств. Действительно, как верно указано в Вашем запросе, в соответствии с п. 1 ст. 11 Соглашения между Правительством РФ и Правительством Королевства Нидерландов от 16.12.1996 "Об избежании двойного налогообложения и предотвращении уклонения от налогообложения в отношении налогов на доходы и имущество" "проценты, возникающие в одном Договаривающемся Государстве и выплачиваемые резиденту другого Договаривающегося Государства, облагаются налогами только в этом другом Государстве, если такой резидент является фактическим владельцем процентов". Следовательно, если фактический владелец процентов по заключенному договору является резидентом Нидерландов (другого Договаривающегося Государства), то эти проценты подлежат обложению только в Нидерландах. При этом указанное Соглашение на дает определения фактического владельца процентов, однако, руководствуясь логикой, можно считать фактическим владельцем процентов лицо, которое предоставляет кредитные средства, в пользу которого начисляются проценты за пользование указанными средствами и которое их фактически получает. Как следует из информации запроса, банк "Б", являющийся резидентом Нидерландов, не является фактическим владельцем процентов, такими владельцами являются финансовые учреждения (банк "Б" перечислит им эти проценты, полученные от предприятия "А"). Следовательно, применение положений этого Соглашения возможно только в отношении финансовых учреждений (фактических владельцев процентов), являющихся резидентами Нидерландов. При этом для применения норм этого Соглашения указанные финансовые учреждения должны предоставить налоговому агенту (предприятию "А") подтверждение того, что они являются резидентами Нидерландов (п. 1 ст. 312 НК РФ). При применении указанного Соглашения следует учитывать особую норму, предусмотренную п. 5 ст. 11 (ограничивающую размер процентов, которые облагаются налогом на прибыль только в государстве, резидентом которого является фактический владелец процентов). В отношении финансовых учреждений, которые являются резидентами других иностранных государств (не Нидерландов), следует руководствоваться положениями международных договоров об избежании двойного налогообложения с соответствующими иностранными государствами (если такие договоры имеются). Если же подобные договоры отсутствуют, либо не содержат особых условий обложения налогом на прибыль процентов, либо финансовые учреждения не представили документы, подтверждающие постоянное местонахождение в этих государствах, то применяются нормы НК РФ. Это значит, что начисляемые в их (финансовых учреждений) пользу проценты подлежат обложению налогом на прибыль у источника выплаты, удержанию и перечислению в бюджет РФ налоговым агентом (предприятием "А"). Ставка налога на прибыль в данном случае составляет 20% (п. 1 ст. 310 НК РФ, пп. 1 п. 2 ст. 284 НК РФ). Таким образом, при решении вопроса о порядке обложения налогом на прибыль процентов, полученных иностранными организациями (финансовыми учреждениями), следует руководствоваться нормами НК РФ и международных договоров об избежании двойного налогообложения с государствами, резидентами которых являются указанные иностранные организации.

Название документа