К вопросу об ответственности судебной власти и судей в Российской Федерации

К ВОПРОСУ ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ СУДЕБНОЙ ВЛАСТИ И СУДЕЙ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

/Арбитражный и гражданский процесс", 2007, N 12/

С. ДЕГТЯРЕВ

Дегтярев С., доцент кафедры гражданского процесса УрГЮА, кандидат юридических наук.

Вопрос об ответственности судебной власти и судей в Российской Федерации связан с вопросом о самостоятельности самой судебной власти, соответственно, с такими принципами, как независимость, неприкосновенность и несменяемость судей. Интересен в связи с этим вопрос о дисциплинарной ответственности судей. Дисциплинарная ответственность судей в Российской Федерации регулируется такими нормативными актами, как ст. 6.1 (п. п. 11 и 13), п. 1 ст. 12.1 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации", п. 6 ст. 21, п. п. 1 и 2 ст. 22, абз. 2 п. 2 ст. 26 Федерального закона "Об органах судейского сообщества в Российской Федерации" в их взаимосвязи со ст. 4 Положения о квалификационных коллегиях судей. Содержат ли они гарантии реализации вышеуказанных принципов, мы и попытаемся выяснить. 1. Квалификационные коллегии судей, являясь органами судейского сообщества (ст. 3 ФЗ "Об органах судейского сообщества в Российской Федерации"), имеют свою процедуру образования, выполняют специфические функции для решения собственных задач на основании присущих им принципов (ст. ст. 4, 5 ФЗ "Об органах судейского сообщества в Российской Федерации"), что не позволяет отнести их ни к органам общественных организаций, ни к органам судебной власти, ни к административным органам, иным организационным образованиям, известным действующему российскому законодательству. Процедуры назначения гражданина на должность судьи, наложения взыскания на судью и прекращения полномочий судьи составляют существенную часть гарантий действия принципов независимости, несменяемости и неприкосновенности судей, более того, позволяют судить об эффективности вышеуказанных гарантий (ст. 9 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации"). Оспариваемые на предмет соответствия Конституции Российской Федерации нормативные акты связаны с процедурой привлечения судьи к дисциплинарной ответственности в форме досрочного прекращения полномочий судьи. В связи с этим представляется необходимым определить критерии привлечения судьи к дисциплинарной ответственности в форме досрочного прекращения полномочий судьи, выделить отличия от дисциплинарной ответственности в виде предупреждения (п. 1 ст. 12.1 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации"; ст. 11 Кодекса судейской этики (утв. VI Всероссийским съездом судей 02.12.2004)), условия и порядок привлечения к этой дисциплинарной ответственности, которые соответствовали бы принципам независимости, несменяемости и неприкосновенности судей, закрепленным в том числе в ст. ст. 119 - 122 Конституции Российской Федерации. 2. Точного, четкого понятия дисциплинарного проступка, совершенного судьей, состава данного деяния, по аналогии с административным проступком и преступлением, действующее российское законодательство не содержит. Однако в п. 1 ст. 12.1 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации"; ст. 11 Кодекса судейской этики (утв. VI Всероссийским съездом судей 02.12.2004) закреплено указание на то, что понятие дисциплинарного поступка всегда должно быть связано только с нарушением норм Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации" и положений Кодекса судейской этики. Анализ Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации", глав 2 и 3 Кодекса судейской этики, практики Конституционного Суда Российской Федерации позволяет сделать вывод о том, что основанием для привлечения судьи к дисциплинарной ответственности может являться деятельность судьи по отправлению правосудия, как отражаемая в соответствии с требованиями процессуальной формы в судебных актах, так и без этого оформления. При этом деятельность судьи при отправлении правосудия должна свидетельствовать о его непрофессионализме либо недобросовестности (обе эти составляющие позволяют говорить о компетентности конкретного судьи) - глава 2 Кодекса судейской этики. При этом профессионализм, на наш взгляд, следует оценивать с точки зрения правомерности применения судьей действующего материального и процессуального законодательства в рамках рассматриваемого дела, т. к. отправление правосудия является исключительной деятельностью любого судьи, обладающего данным статусом; добросовестность - при осуществлении судьей иных действий, сопутствующих отправлению правосудия, в том числе организационно-распорядительных. Проверка и определение квалификационными коллегиями непрофессионализма, недобросовестности судьи как оснований для привлечения судьи к дисциплинарной ответственности не должны нарушать требования ст. ст. 119 - 122 Конституции Российской Федерации; п. 4 ст. 1 "Судьи независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и закону. В своей деятельности по осуществлению правосудия они никому не подотчетны"; п. 1 ст. 9, устанавливающей в качестве гарантии "предусмотренную законом процедуру осуществления правосудия; запрет, под угрозой ответственности, чьего бы то ни было вмешательства в деятельность по осуществлению правосудия"; ст. 10, устанавливающей недопустимость вмешательства в деятельность судьи по отправлению правосудия кроме как "в случаях и порядке, предусмотренном действующим процессуальным законом" Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации" и др. 3. На наш взгляд, одно из условий привлечения судьи, в частности, к дисциплинарной ответственности закреплено в п. 2 ст. 16 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации", который устанавливает, что "судья, в том числе после прекращения его полномочий, не может быть привлечен к какой-либо ответственности за выраженное им при осуществлении правосудия мнение и принятое судом решение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность судьи в преступном злоупотреблении либо вынесении заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта". Данное положение явно свидетельствует о позиции законодателя, связывающей возможность применения ответственности к судье в отношении его деятельности по отправлению правосудия в порядке гражданского судопроизводства с точки зрения результатов такой деятельности при следующих условиях: 1) если неправомерные действия судьи отражены в судебном акте, вынесенном в связи с рассмотрением конкретного гражданского дела, и являются предполагаемым основанием для привлечения судьи к дисциплинарной ответственности. В этом случае неправосудность судебного решения или другого судебного акта должна быть подтверждена в порядке гражданского или уголовного судопроизводства - ч. 2 ст. 118 Конституции Российской Федерации: - в рамках уголовного судопроизводства - приговор суда, вступивший в законную силу, которым установлена вина судьи в вынесении неправосудного судебного акта; - в рамках гражданского судопроизводства незаконные действия судьи по определению материально-правового и процессуально-правового положения сторон подтверждаются судебными актами вышестоящих судебных инстанций, вынесенных в пределах предоставленных им процессуальным законом полномочий, которыми отменяются или изменяются ранее вынесенные судебные акты нижестоящих судебных инстанций. С учетом позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в Постановлении от 25.01.2001 N 1-П, представляется необходимым различать неправомерные действия судьи по определению материально-правового положения сторон (решение спора по существу) и процессуально-правового положения сторон. На наш взгляд, при наличии судебного акта вышестоящей инстанции, своим содержанием свидетельствующего о неправосудности вынесенного нижестоящим судом судебного акта, соответствующей квалификационной коллегии не следует учитывать виновность судьи в вынесении этого неправосудного акта как одного из составляющих элементов состава дисциплинарного проступка. Более того, вина, степень вины судьи, вынесшего обжалуемый судебный акт, исходя из полномочий апелляционной инстанции, кассационной инстанции, надзорной инстанции, не является предметом их рассмотрения, т. к. указанными судебными инстанциями проверяются обоснованность и (или) законность обжалуемого судебного акта. Основным критерием здесь должна выступать системность вынесения этих неправосудных решений, подтвержденная вышестоящими судебными инстанциями в своих судебных актах. Сама же системность вынесения неправосудных решений будет свидетельствовать о недобросовестности либо отсутствии соответствующих профессиональных качеств у судьи, в отношении которого рассматривается вопрос о привлечении его к дисциплинарной ответственности. С точки зрения различий форм дисциплинарной ответственности представляется целесообразным в рассматриваемом случае досрочно прекращать полномочия судьи (как одной из наиболее серьезной формы дисциплинарной ответственности) только после того, как к судье будет принята мера дисциплинарной ответственности в форме предупреждения. С другой стороны, это повысит требования, предъявляемые к кандидатам на должность судьи, а также ответственность соответствующих квалификационных коллегий судей, осуществляющих проверку кандидата, прием у него документов, экзаменов и рекомендовавших его на должность судьи, проведение аттестации судей и т. п. Одним из подтверждений необходимости учета рассматриваемого критерия (системности) является действующее гражданское процессуальное законодательство Российской Федерации, стран, входящих в состав романо-германского права, общего права. Речь идет о допускаемой законодателем возможности совершения судьей судебной ошибки, ее вероятности наличия в действиях любого судьи, что в рамках действующего российского гражданского процессуального права отражено в существовании апелляционного, кассационного, надзорного производства, призванных данные судебные ошибки устранять в предусмотренном процессуальным законом порядке. Учитывая негативное отношение Европейского суда по правам человека, выражающееся в его практике, в отношении надзорного производства, закрепленного в действующем Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации, порядок привлечения судьи к дисциплинарной ответственности квалификационными коллегиями не должен выполнять те же цели, что и надзорная инстанция по ГПК РСФСР 1964 г. (возможность вмешательства административных органов, иных органов и должностных лиц в деятельность по отправлению правосудия), что будет существенно снижать гарантии независимости, неприкосновенности и несменяемости судей и, соответственно, авторитет судебной власти. Кроме того, необходимо учитывать принципы диспозитивности и состязательности, составляющие основу современного гражданского судопроизводства и основное отличие от уголовного судопроизводства, а также гарантии данных принципов, закрепленных в действующем российском законодательстве на всех уровнях законодательства. В связи с этим представляется обоснованной возможность рассмотрения квалификационной коллегией вопроса о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности, действия которого выражены в судебном акте, подлежащем обжалованию, с учетом позиций гражданского процессуального законодательства. Для того чтобы не создавать для потребителей услуг органов судебной власти, должностных и иных лиц механизма для давления на судью при принятии им судебного акта, а соответственно, для соблюдения принципов независимости, несменяемости и неприкосновенности судьи, представляется возможным обращение в квалификационную коллегию заинтересованных лиц и рассмотрение квалификационной коллегией вопроса о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности только в том случае, если неправосудность судебного акта подтверждена вышестоящей судебной инстанцией в порядке, установленном процессуальным законодательством (в гражданском или уголовном судопроизводстве). Вызывают критику гарантии принципов независимости, несменяемости и неприкосновенности судей с точки зрения уровня органа, принимающего решение о назначении судьи на должность, и уровня органа, принимающего решение о досрочном прекращении полномочий судьи. В первом случае это Президент Российской Федерации, во втором - соответствующая квалификационная коллегия, причем досрочное прекращение полномочий судьи рассматривается не как исключительная мера ответственности, а в виде дисциплинарного проступка, т. е. определяется органом судейского сообщества, не имеющего прямого отношения (с точки зрения образования, полномочий, подчиненности и т. д.) ни к органам исполнительной, ни к органам судебной власти. Представляется целесообразным устранить этот недостаток, что повысит и уровень авторитета самой судебной власти, и эффективность гарантий принципов независимости, несменяемости и неприкосновенности судей. Закрепленная действующим законодательством возможность лица обжаловать действия квалификационных коллегий судей в Верховный Суд Российской Федерации не устраняет, на наш взгляд, указанного несоответствия (ст. 26 ФЗ "Об органах судейского сообщества в Российской Федерации"). Любому профессиональному сообществу, в том числе и судейскому, объективно присущи внутренние корпоративные интересы, поэтому рассмотрение дела по жалобе на решения квалификационной коллегии не может гарантировать отсутствие влияния на рассмотрение указанных жалоб внутренних, корпоративных интересов достаточно закрытого для посторонних людей судейского сообщества. Поэтому вынесение окончательного решения о назначении на должность судьи и лишении судьи этого статуса лицом, не связанный корпоративными, внутренними интересами судейского сообщества, является оправданным и целесообразным (например, Президентом Российской Федерации). Необходимость подтверждения неправосудности вынесенного судьей судебного акта вышестоящей судебной инстанцией как основания для привлечения судьи к дисциплинарной ответственности подтверждается также тем, что между основаниями для отмены судебного акта, закрепленными в ГПК РФ, и решениями квалификационных коллегий судей нет корреляционной взаимосвязи, установленной в действующем законодательстве (ст. ст. 330, 362, 387 ГПК РФ; ст. ст. 19, 22 ФЗ "Об органах судейского сообщества в Российской Федерации"; п. 1 ст. 12.1 Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации"; ст. 11 Кодекса судейской этики). Соответственно, наличие решения вышестоящей инстанции о неправосудности судебного акта, вынесенного судьей и послужившего основанием для привлечения его к дисциплинарной ответственности, позволит говорить об отсутствии параллельных процедур по проверке законности и обоснованности судебных актов, которые осуществляются вне рамок порядка рассмотрения дел, установленного действующим процессуальным законодательством; 2) если неправомерные действия судьи не отражены в выносимых им судебных актах. В соответствии с п. 5 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 25.01.2001 N 1-П в качестве основания для возмещения государством вреда лицу, чье право на справедливое судебное разбирательство нарушено (ст. ст. 6, 41 Европейской конвенции по защите прав человека и основных свобод), а также, на наш взгляд, привлечения судьи к дисциплинарной ответственности может быть и противоправное деяние судьи при разрешении вопросов процессуально-правового положения сторон, не выраженное в судебном акте (нарушение разумных сроков судебного разбирательства, незаконное наложение ареста на имущество, неправомерная задержка исполнения, несвоевременное вручение лицу процессуальных документов, приведшее к пропуску сроков обжалования, иное грубое нарушение процедуры рассмотрения дела). В этом случае, по нашему мнению, наступление дисциплинарной ответственности судьи опять же связывается Конституционным Судом Российской Федерации с установлением его виновности в совершении неправомерного деяния, которое должно быть подтверждено либо приговором суда, либо иным судебным решением. Представляется, что термин "судебное решение" применено Конституционным Судом Российской Федерации в его широком значении, включающем в себя любой судебный акт, вынесенный органом судебной власти в пределах своих полномочий в установленном законом порядке. В рассматриваемой ситуации квалификационной коллегии судей необходимо учитывать все составляющие дисциплинарного поступка: вид проступка (глава 2 Кодекса судейской этики), степень вины судьи; размер ущерба, причиненного лицу (лицам); другие конкретные обстоятельства. Однако и в этом случае представляется целесообразным досрочно прекращать полномочия судьи только после наложения на него дисциплинарного взыскания в виде предупреждения; 3) иная деятельность, не связанная с отправлением правосудия - наступление ответственности в соответствии с главой 3 Кодекса судейской этики. Здесь должны учитываться все составляющие дисциплинарного поступка, как и в случае, если неправомерные действия судьи не отражены в выносимых им судебных актах. Однако досрочное прекращение полномочий судьи, на наш взгляд, может осуществляться и без привлечения судьи к дисциплинарной ответственности в виде предупреждения. 4. Если в действиях судьи содержится несколько нарушений, отраженных в подп. 1 - 3 п. 3 настоящего исследования, преимуществом должен пользоваться порядок привлечения судьи к дисциплинарной ответственности, определенный нами в случае вынесения им неправосудного акта. Регулирование вопросов возмещения вреда действующим законодательством и существующей судебной практикой. Анализ вышеуказанных правовых актов и результатов судебной практики позволяет сделать вывод, что потребителем юридических услуг (гражданином, юридическим лицом, организацией, обратившейся за защитой прав и свобод в орган судебной власти) может быть поставлен вопрос о возмещении ему вреда от действий суда при отправлении правосудия в гражданском судопроизводстве в следующих случаях: - при вынесении органом судебной власти незаконного решения, нарушающего его конституционные права и свободы, имеющие международное признание и защиту в международных юрисдикционных органах. Речь идет, прежде всего, о нарушении материальных прав и свобод, закрепленных в разделе I Европейской конвенции по защите прав человека и основных свобод (далее - Европейская конвенция) и протоколах к ней, главе 2 Конституции Российской Федерации, а также прав процессуального характера - ст. 6 Европейской конвенции, определяющей право на справедливое судебное разбирательство; - при вынесении судом судебного акта, разрешающего дело по существу, отмененного по безусловному основанию (судебная ошибка); - при иных нарушениях органом судебной власти норм гражданского процессуального права (гражданской процессуальной формы), повлекших причинение вреда потребителю юридических услуг. В первом случае при отсутствии приговора суда в отношении признания незаконности действий судьи при рассмотрении дела, отсутствия иных судебных актов о признании действий (бездействия) судьи незаконными потерпевший может обратиться за компенсацией вреда в Европейский суд по правам человека (далее - Европейский суд) при выполнении условий, установленных в ст. 34 и других статьях Европейской конвенции: - нарушение права, указанного в Европейской конвенции либо в протоколах к ней; - исчерпание всех внутренних средств правовой защиты; - соблюдение 6-месячного срока с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу; - отсутствие тождества нарушенного права по уже рассмотренным либо рассматриваемым Европейским судом делам; - наличие достаточного обоснования жалобы, в том числе по заявляемому ко взысканию материальному ущербу и моральному вреду; - отсутствие фактов злоупотребления своим правом на обращение в Европейский суд; - соблюдение установленной процедуры обращения в Европейский суд (оформление жалобы, составление документов на соответствующем языке, наличие приложенных документов, порядок направления жалобы и иных материалов в Европейский суд, расходы и т. д.). При этом следует иметь в виду, что в силу ст. 41 Европейской конвенции Европейский суд может помимо судебных расходов взыскать и материальный ущерб и возместить моральный вред. Например, Постановлением Европейского суда по правам человека от 26.01.2006 N 77617/01 по делу "Михеев против России" в порядке применения ст. 41 Конвенции Европейский суд присудил выплатить заявителю компенсацию в размере 130 тысяч евро в возмещение причиненного ему материального ущерба и 120 тысяч евро - в возмещение морального вреда <1>. -------------------------------- <1> Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2006. N 7 // СПС "КонсультантПлюс".

В другом Постановлении Европейского суда по правам человека от 02.12.2004 N 42138/02 по делу "Ярославцев против России", признав нарушение п. 1 ст. 6 Европейской конвенции (по делу обжалуется длительность судебного разбирательства и законность принятого судом решения об отказе в государственной регистрации автомобиля заявителя в органах ГИБДД России), Европейский суд постановил, что государство-ответчик обязано выплатить заявителю в течение трех месяцев со дня вступления постановления в законную силу в соответствии с п. 2 ст. 44 Конвенции 1600 (одну тысячу шестьсот) евро в качестве компенсации морального вреда в пересчете на российские рубли по курсу, действующему на день выплаты, плюс сумму налогов, которые могут быть начислены на эту сумму <2>. -------------------------------- <2> Виноградов М. По материалам Постановления Европейского суда по правам человека от 02.12.2004 N 42138/02 // СПС "Консультант Плюс".

Однако Европейский суд в порядке ст. 41 Европейской конвенции может прийти к выводу, например, что установление факта нарушения требований п. 3 ст. 5 Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией любого причиненного заявителю материального ущерба и морального вреда. Суд по этому делу также вынес решение в пользу заявителя о возмещении судебных издержек и иных расходов, понесенных в связи с судебным разбирательством <3>. -------------------------------- <3> Постановления Европейского суда по правам человека от 20.12.2005 N 30865/96 // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2006. N 7 // СПС "КонсультантПлюс".

/Арбитражный и гражданский процесс", 2008, N 1/

Открытым остается вопрос о возможности возмещения вреда лицу, если, несмотря на международную судебную практику (наличие прецедента в постановлениях Европейского суда), суд вынес незаконное решение, а потерпевшему отказывают в обращении в Европейский суд в связи с тем, что жалоба по существу является аналогичной той, что уже была рассмотрена Европейским судом (п. b ч. 2 ст. 35 Европейской конвенции). Действующее гражданское и арбитражное процессуальное законодательство в отношении данной ситуации никаких правил не содержит. Вряд ли можно распространить на этот случай действия статей ГПК РФ и АПК РФ даже по аналогии, содержащих основания для отмены судебного акта в связи с неправильным применением либо неприменением норм материального права (например, ст. 363 ГПК РФ), т. к. практика Европейского суда в качестве источника права на законодательном уровне пока не признается. Более того, в рассматриваемом случае нарушается право лица на справедливое судебное разбирательство. Аналогичная ситуация возможна, если судом при принятии решения по существу не были учтены положения, содержащиеся в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации, а заинтересованное лицо утратило возможность обращения в вышестоящие инстанции с соответствующими жалобами (истечение срока, отсутствие уважительных причин для их восстановления и т. п.). На наш взгляд, данная ситуация может быть разрешена путем включения в перечень оснований для пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам рассматриваемого случая (ст. 392 ГПК РФ и ст. 311 АПК РФ соответственно) при условии, что соответствующие постановления и Европейского суда, и Конституционного Суда Российской Федерации предшествовали принятию оспариваемого акта. Во-первых, п. п. 6, 7 ст. 311 АПК РФ косвенно свидетельствуют об этой возможности, т. к. в качестве оснований для пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам уже выступают: 6) признание Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующим Конституции Российской Федерации закона, примененного арбитражным судом в конкретном деле, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Конституционный Суд Российской Федерации; 7) установленное Европейским судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении арбитражным судом конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Европейский суд по правам человека. Во-вторых, значительно усилится необходимость изучения действующими судьями практики как Конституционного Суда Российской Федерации, так и практики Европейского суда, что будет способствовать повышению общего уровня качества отправления правосудия в гражданском судопроизводстве. В-третьих, на наш взгляд, это самый оптимальный путь исправления допущенной судебной ошибки и по временному отрезку (см. сроки пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам по сравнению с иными сроками пересмотра), и по затрачиваемым судебным ресурсам, и по минимальности внесения комплексных изменений в действующие ГПК РФ и АПК РФ. Кроме того, рассмотрение дела по вновь открывшимся обстоятельствам предполагает возможность рассмотрения дела по существу, что невозможно в порядке кассации и надзора. В случае признания действий (бездействия) судьи по осуществлению правосудия незаконными приговором суда либо иным судебным актом возмещение вреда возможно на основании действующего российского законодательства и существующей судебной практики (вторая ситуация пока не нашла своего закрепления, несмотря на указания Конституционного Суда Российской Федерации в Постановлении от 25.01.2001 N 1-П). Второй и третий случаи частично нашли свое разрешение в Постановлении Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 г. N 1-П, который дал расширительное толкование п. 2 ст. 1070 ГК РФ и распространил ее правила не только на уголовное, но и на гражданское судопроизводство, однако при этом ввел и новые условия (по существу, новые нормы права) применения гражданско-правовой ответственности в этих случаях. Формальное толкование текста рассматриваемого Постановления Конституционного Суда РФ и его выводов позволяет поставить на обсуждение вопрос: является ли ошибкой, упущением либо прямым намерением отсутствие в тексте упоминания еще о двух видах судопроизводства, предусмотренных ч. 2 ст. 118 Конституции РФ - административном и конституционном? Другими словами, повлечет ли последствия, предусмотренные в п. 2 ст. 1070 ГК РФ - возникновение обязательства по возмещению вреда - деятельность суда (судьи) в рамках административного и конституционного судопроизводства по отправлению правосудия, признанная впоследствии приговором суда или иным судебным актом незаконной? На наш взгляд, расширительное толкование "расширительного толкования" суждений Конституционного Суда РФ представляется некорректным. Соответственно, остается возможность толкования только ч. 2 ст. 1070 ГК РФ, которая устанавливает, что вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу. Терминология "вред, причиненный при осуществлении правосудия" свидетельствует, что она касается любого из четырех существующих видов судопроизводства и связана только с противоправным деянием судьи, предусмотренным действующим уголовным законодательством РФ. Таким образом, любые иные незаконные действия (бездействие) суда (судьи) при отправлении правосудия посредством административного или конституционного судопроизводства основанием для возмещения вреда потерпевшему являться не будут. Это еще раз свидетельствует об отсутствии четких границ между видами судопроизводства, предусмотренными в ч. 2 ст. 118 Конституции РФ, и о необходимости определения границ самостоятельности административного судопроизводства и его содержания. С точки зрения международного права деление правосудия на виды судопроизводства не имеет значения. Следовательно, следует законодательно закрепить возможность возмещения вреда потерпевшим лицам от иных незаконных действий органов судебной власти, связанных с нарушением принципов осуществления правосудия и правом на справедливое судебное разбирательство. На этом же настаивает и Конституционный Суд РФ в Постановлении от 25 января 2001 г. N 1-П в силу невозможности разрешения данного вопроса самостоятельно, в силу его неподведомственности: в п. 3 резолютивной части Постановления указано, что Федеральному Собранию надлежит в законодательном порядке урегулировать основания и порядок возмещения государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) суда (судьи), а также определить подведомственность и подсудность дел применительно к случаям, предусмотренным абзацем вторым п. 1 резолютивной части данного Постановления, руководствуясь Конституцией РФ и с учетом данного Постановления. Существующая судебная практика судов общей юрисдикции и арбитражных судов подтверждает невозможность возмещения вреда по условиям, предусмотренным в Постановлении Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 г. N 1-П в отношении судебных актов (действий, бездействия судьи), не разрешающих дело по существу, до внесения нормативных изменений. В основном отказы в возмещении вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) суда (судьи) в рамках гражданского судопроизводства, не связанными с вынесением судебного акта, разрешающего дело по существу, основаны на определении неподведомственности этих дел судам. Например, в судебных актах можно встретить следующие формулировки: Определением Верховного Суда РФ от 26.01.2006 N КАС05-644 указано, что в принятии заявления к Верховному Суду РФ и казне РФ в лице Министерства финансов РФ о возмещении вреда отказано правомерно, поскольку требования о возмещении вреда, причиненного заявителю действиями судей при осуществлении правосудия, не подлежат рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства. Определением Верховного Суда РФ от 10.07.2003 N 49-Г03-61 отмечено, что в принятии к рассмотрению иска о защите права на кассационное обжалование и компенсации морального вреда отказано правомерно, поскольку действия (бездействие) судьи не подлежат рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства. Определением Верховного Суда РФ от 24.06.2003 N 50-Г03-5 установлено, что в принятии к рассмотрению заявления об оспаривании действий (бездействия) судов и судей отказано правомерно, поскольку данное дело не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства. Определением Верховного Суда РФ от 16.06.2003 N 49-Г03-43 указано, что в принятии заявления о защите права на правосудие и компенсации морального вреда отказано правомерно, поскольку в законодательном порядке не урегулированы вопросы возмещения государством вреда, причиненного при осуществлении гражданского судопроизводства, в случае если вина судьи установлена не приговором суда. Определением Верховного Суда РФ от 20.03.2003 N 49-Г03-22 указано, что в принятии к рассмотрению заявления о защите права на судебную защиту и возмещении морального вреда отказано правомерно, поскольку ответственность суда или судьи за действия, связанные с осуществлением правосудия, за исключением случаев, когда вина судьи установлена приговором суда, действующим законодательством не предусмотрена. Определением Верховного Суда РФ от 18.02.2003 N 49-Г03-8 установлено, что в принятии к рассмотрению искового заявления о защите права на правосудие и компенсации морального вреда отказано правомерно, поскольку заявленное требование не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, а вред, причиненный гражданину при осуществлении правосудия, может быть возмещен лишь при установлении вины судьи вступившим в силу приговором. В рамках арбитражного процесса в Постановлении Президиума ВАС РФ от 18.06.2002 N 313/02 дело по иску о возмещении убытков, причиненных в процессе осуществления правосудия, было признано подведомственным арбитражному суду, однако направлено для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам, поскольку в Определении Конституционного Суда РФ от 08.02.2001 N 42-О указано, что эти дела подлежат пересмотру <1>. -------------------------------- <1> Взято из СПС "КонсультантПлюс".

Таким образом, конституционное толкование п. 2 ст. 1070 ГК РФ есть, но механизма реализации данного толкования нет. По существу, Конституционным Судом РФ введена новая практика "полунорм права", показывающая необходимость разработки и закрепления в законодательстве механизма принудительного исполнения постановлений Конституционного Суда РФ и внесения соответствующих изменений в законодательство об исполнительном производстве. Данная проблема не нова и уже отмечалась в юридической литературе в отношении действия абз. 4 ст. 79 ФКЗ "О Конституционном Суде РФ", который предусматривает, что, "в случае если решением Конституционного Суда Российской Федерации нормативный акт признан не соответствующим Конституции Российской Федерации полностью или частично либо из решения Конституционного Суда Российской Федерации вытекает необходимость устранения пробела в правовом регулировании, государственный орган или должностное лицо, принявшие этот нормативный акт, рассматривают вопрос о принятии нового нормативного акта, который должен, в частности, содержать положения об отмене нормативного акта, признанного не соответствующим Конституции Российской Федерации полностью, либо о внесении необходимых изменений и (или) дополнений в нормативный акт, признанный неконституционным в отдельной его части. До принятия нового нормативного акта непосредственно применяется Конституция Российской Федерации"; и пункта 1 ст. 80 ФКЗ "О Конституционном Суде РФ", предусматривающего, что если решением Конституционного Суда Российской Федерации нормативный акт признан не соответствующим Конституции Российской Федерации полностью или частично либо из решения Конституционного Суда Российской Федерации вытекает необходимость устранения пробела в правовом регулировании: "Правительство Российской Федерации не позднее трех месяцев после опубликования решения Конституционного Суда Российской Федерации вносит в Государственную Думу проект нового федерального конституционного закона, федерального закона или ряд взаимосвязанных проектов законов либо законопроект о внесении изменений и (или) дополнений в закон, признанный неконституционным в отдельной его части. Указанные законопроекты рассматриваются Государственной Думой во внеочередном порядке". Следует согласиться с А. В. Мазуровым, который, комментируя вышеуказанные статьи, отмечает, что ст. 80 (п. 1) Закона не позволяет депутатам Государственной Думы внести в нее законопроект, приводящий неконституционные положения ФЗ в соответствие с Конституцией: "Она обязывает дожидаться и принимать такие законопроекты только от Правительства и тем самым ограничивает самостоятельность органа законодательной власти и право законодательной инициативы депутатов Государственной Думы. ...Довольно подробно зарегламентировав действия различных органов государственной власти по приведению неконституционных актов в соответствие с Конституцией, ст. 80 Закона пренебрежительно "забыла" о Государственной Думе и Совете Федерации и обеспечении конституционности их нормативных актов, а также о международных договорах РФ, которые могут быть предметом рассмотрения Конституционного Суда. Поэтому исполнение решений Конституционного Суда о неконституционности таких юридических документов должно осуществляться в соответствии с пунктом 12 части первой статьи 75, статьей 79 Закона и принятыми в соответствии с ними решениями (правовыми позициями) Конституционного Суда" <2>. -------------------------------- <2> Мазуров А. В. Комментарий к Федеральному конституционному закону "О Конституционном Суде Российской Федерации". М.: Частное право, 2006; см. также: Витрук Н. В. Повышение эффективности действия и исполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации // Исполнение решений конституционных судов: Сб. М.: Институт права и публичной политики, 2003. С. 12 - 14; Витрук Н. В. Конституционное правосудие в России (1991 - 2001 гг.): Очерки теории и практики. М., 2001; Кряжков В. А., Лазарев Л. В. Конституционная юстиция в Российской Федерации. М., 1998; Кальяк С. М. О практике реализации решений Конституционного Суда Российской Федерации // Государственная власть и местное самоуправление. 2006. N 1; Клепикова М. А. Проблемы эффективности исполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. 2002 - 2003. N 2 / Под ред. В. В. Яркова. СПб., 2004. С. 387 - 395 и др.

В свете рассматриваемой проблематики данные пробелы в федеральном конституционном законодательстве, регулирующем механизм реализации решений Конституционного Суда РФ, связанных с действиями Государственной Думы и Совета Федерации, требуют скорейшего устранения.

Название документа