Свобода слова в решениях Европейского суда по правам человека и Конституционного Суда Российской Федерации

СВОБОДА СЛОВА В РЕШЕНИЯХ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА И КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Р. И. ПЕТРОВ

Петров Р. И., аспирант юридического факультета Пермского государственного университета.

Практика реализации права на свободу слова и выражения в любой форме - самостоятельно или посредством СМИ - является одним из необходимых условий существования полноценного демократического общества. В то же время приходится с сожалением констатировать, что в современной России реализация права на свободу слова, а в особенности права на свободную передачу массовой информации (деятельность средств массовой информации (СМИ) в целом), относится, по мнению большинства наблюдателей, к одному из самых проблемных вопросов с точки зрения соответствия современным демократическим стандартам. Представляется, что именно внедрение в российскую практику правовых позиций Европейского суда, сформировавшихся за многолетнюю практику толкования и применения Европейской конвенции о защите прав и основных свобод <1> (далее - Конвенция), способно в значительной степени изменить ситуацию. -------------------------------- <1> Конвенция о защите прав человека и основных свобод // Собрание законодательства РФ. 1998. N 20. Ст. 2143.

Вопрос о месте правовых позиций Европейского суда в российской правовой системе является одним из наиболее актуальных и дискуссионных в современной российской правовой науке. Однако следует согласиться с теми исследователями, которые утверждают, что именно судебная практика Конституционного Суда РФ может уже сейчас успешно выполнять роль эффективного и действенного "канала" внедрения в отечественную правовую систему не только самих европейских стандартов прав человека, но и соответствующего правопонимания и правовой культуры. Следует отметить, что формально-юридически, в соответствии со статьей 125 Конституции РФ, Конституционный Суд РФ не обязан, да и не вправе непосредственно в судопроизводстве использовать правовые позиции Европейского суда. Однако, судя по высказываниям самих судей, правовые позиции Европейского суда являются для Конституционного Суда РФ чем-то большим, чем просто источником идей <2>. -------------------------------- <2> Выступление Председателя Конституционного Суда РФ В. Д. Зорькина на церемонии открытия нового судебного года в Европейском суде по правам человека. 21 января 2005 года // Юридическая Россия. Образовательный правовой портал. [Электрон. ресурс.] Режим доступа: http://www. law. edu/centers/eurocourt.

Вместе с тем анализ практики Конституционного Суда РФ по делам о свободе слова показывает, что использование Конституционным Судом РФ правовых позиций Европейского суда в делах о свободе слова носит декларативный характер и является несистемным, а некоторые выводы судей не только не учитывают страсбургскую практику, но и в определенной степени противоречат ей. На сегодняшний день все три дела, составляющие практику Конституционного Суда по свободе слова, представляют собой анализ норм избирательного законодательства, которые, по мнению заявителей, противоречили, в частности, статье 29 Конституции РФ, неправомерно ограничивая свободу выражения мнения в предвыборный период <3>. -------------------------------- <3> Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 30 октября 2003 года N 15-П; Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 ноября 2005 года N 10-П; Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 2006 года N 7-П.

Во всех трех делах Конституционный Суд использовал только одно решение Европейского суда - Боуман против Соединенного Королевства (дело Боуман) и фактически только одну правовую позицию, сформулированную Европейским судом в указанном деле, - о том, что "при некоторых обстоятельствах эти два права (право на свободу слова и право на свободные выборы) могут вступить в конфликт, и тогда может быть сочтено необходимым, чтобы до или во время проведения выборов были установлены определенные ограничения свободы слова" <4>. -------------------------------- <4> См., например: абзац пятый пункта 3 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 30 октября 2003 года N 15-П.

Оставляя без внимания вопрос о том, какие правовые позиции Европейского суда были, как представляется, неоправданно исключены из поля зрения Конституционного Суда РФ при рассмотрении указанных дел, остановимся на наиболее принципиальных моментах. Конституционный Суд РФ соглашается с законодательной концепцией деления на информирование избирателей и предвыборную агитацию (статья 44 ФЗ от 12 июня 2002 N 67-ФЗ) <5>. При этом, например, в Постановлении от 14 ноября 2005 года N 10-П в Особом мнении судья Н. С. Бондарь прямо указал, что, по его мнению, подобная концепция опирается на решение Европейского суда по делу Боуман против Соединенного Королевства. -------------------------------- <5> Федеральный закон от 12 июня 2002 года N 67-ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 24. Ст. 2253.

На наш взгляд, непосредственно в деле Боуман никакое положение не позволяет сделать вывод, что Европейский суд придает юридическое значение делению на информирование и агитацию. Можно лишь утверждать, что постольку, поскольку Европейский суд признает при некоторых обстоятельствах в период предвыборных кампаний необходимость ограничения свободы слова, чаще всего на практике речь идет именно о необходимости ограничить свободу призывов к голосованию за или против кандидатов. Однако с позиций Европейского суда необходимость ограничения свободы слова в демократическом обществе не будет убедительно установлена лишь потому, что речь идет о предвыборной агитации. Возможно, следовало бы возразить, что подобное деление, установленное на сегодняшний день в Российской Федерации, вполне вписывается в "пределы усмотрения", признаваемые Европейским судом за государствами в той же мере, в какой эти государства обладают свободой формировать свою избирательную систему <6>. Однако проблема лежит в иной плоскости. -------------------------------- <6> Bowman, 43. Де Сальвиа М. Прецеденты Европейского суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящиеся к Европейской конвенции о защите прав и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002 г. СПб., 2004. С. 651.

Дело в том, что, соглашаясь с авторами Федерального закона от 12 июня 2002 года об основных гарантиях, который возлагает на СМИ обязанность в период выборов распространять только объективную и достоверную информацию (п. 2 ст. 45), Конституционный Суд РФ считает, что "применительно к средствам массовой информации свободу выражения мнений нельзя отождествлять со свободой предвыборной агитации, к которой не предъявляются требования объективности" <7>. -------------------------------- <7> Абзац третий п. 3 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 30 октября 2003 года N 15-П "По делу о проверке отдельных положений Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации".

Многие судьи КС особо отмечают симптоматичность данного тезиса. Так, например, в Постановлении от 30 октября 2003 года N 15-П в Особом мнении судья В. Г. Ярославцев подчеркнул, что "единственное и неоспоримое качество информации по ее содержанию - объективность и достоверность... Это требование к содержанию информации носит универсальный характер...". В связи с изложенным подчеркнем, что Европейский суд признает бесспорной только одну обязанность прессы: распространять информацию, представляющую общественный интерес, или в некоторых случаях - обязанность ответственно распространять такую информацию <8>. Даже говоря о праве общественности получать такую информацию, Европейский суд не использует понятие "объективность", что представляется вполне оправданным с точки зрения стремления минимизировать любые возможности широкого толкования такого неопределенного требования, как требование объективности или достоверности информации (тем более закрепленного в законодательстве в виде прямой обязанности) <9>. -------------------------------- <8> См., например: Bladet Tromsm et Stensaas, 59. Де Сальвиа М. Указ. соч. С. 634. <9> См., например: Observer & Guardian, 59; Sunday Times. N 2, 50; Thorgeir Thorgeirson, 63; Jersild, 31. Де Сальвиа М. Указ. соч. С. 631.

Важность института свободных СМИ для Европейского суда не подлежит сомнению. Почти в каждом деле о предполагаемом нарушении статьи 10 Конвенции (свобода выражения мнения) Суд обращает внимание, что свобода слова представляет собой "одну из несущих опор демократического общества, основополагающее условие его прогресса и самореализации каждого его члена" <10>. -------------------------------- <10> См., например: Handyside, 49; Sunday Times. N 1, 65; Barthold, 58; Lingens, 41; Miller et al., 33; Oberschlick, 57; Otto-Preminger-Institut, 49; Vogt, 52; Jersild, 37. Цит. по: Де Сальвиа М. Указ. соч. С. 622.

Остается лишь заметить, что если Конституционный Суд РФ не просто декларирует готовность активно использовать в своей деятельности правовые позиции Европейского суда, но стремится стабильно придерживаться подобной практики и тем самым обеспечивать защиту конституционных прав и свобод на европейском уровне, а также ориентировать нормотворческий процесс "в направлении соответствия современному пониманию прав и свобод" <11>, то в первую очередь подобная практика должна быть реализована именно применительно к конституционному праву на свободное выражение мнений. -------------------------------- <11> Зорькин В. Д. Роль Конституционного Суда Российской Федерации в реализации Конвенции о защите прав человека и основных свобод // Имплементация решений Европейского суда по правам человека в практике конституционных судов стран Европы: Сборник докладов. М., 2006. С. 179.

Название документа