Международно-правовая позиция Франции относительно понятия и ширины территориального моря

МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВАЯ ПОЗИЦИЯ ФРАНЦИИ ОТНОСИТЕЛЬНО ПОНЯТИЯ И ШИРИНЫ ТЕРРИТОРИАЛЬНОГО МОРЯ

Н. Л. МАЛАХОВА

Малахова Надежда Леонидовна - соискатель Института государства и права Российской академии наук, старший преподаватель кафедры предпринимательского права юридического факультета Нижегородского государственного университета имени Н. И. Лобачевского.

До Женевской конференции ООН по морскому праву 1958 г. в международном морском праве противопоставлялись две зоны, имеющие особый правовой режим - территориальное море и открытое море. В целом по отношению к ним Франция придерживалась принципов, признаваемых другими морскими державами. После появления Декларации Трумана о континентальном шельфе, распространяющей компетенцию государства на подводную зону, прилежащую к побережью, Женевская конференция ООН по морскому праву 1958 г. взяла на себя задачу разработки и определения нового понятия и установления его юридического режима. Понятие континентального шельфа долгое время считалось ключевым для нового морского права, поскольку его развитие шло вразрез с традиционным принципом свободы открытого моря. Принцип свободы открытого моря является императивным общепризнанным принципом общего международного права, относящимся к категории jus cogens <1>. Поэтому введение в юридическую теорию и практику понятия континентального шельфа требовало "полной трансформации международного права" <2>. -------------------------------- <1> Колодкин А. Л. Мировой океан. Международно-правовой режим. Основные проблемы. М., 1973. С. 63. <2> Collard. Cours de Doctorat. Problemes actuels du droit international public. Les cours de droit. 1974 - 1975. P. 121.

Появление понятия континентального шельфа фактически означало экспансию экономических интересов государства в сторону открытого моря. Эта экспансия не ограничивалась только расширением сферы действия экономических полномочий государств на шельфе, а влекла за собой попытки государств расширить сферу действия в море своего суверенитета в целом, в том числе и расширение пространственных пределов территориального моря. Процесс создания нового морского права был продолжителен и завершился лишь с окончанием работы 3-й Конференции по морскому праву, состоявшейся в 1973 - 1982 гг. Известно, что 3-я конференция завершилась принятием в 1982 году Конвенции ООН по морскому праву. На 1 января 2007 года число ее участников достигло 149, включая Россию, Францию, Великобританию, ФРГ, Италию, Канаду, Японию, Китай, Индию, Испанию, Аргентину, Бразилию, Египет, другие государства, а также Европейский союз <3>. -------------------------------- <3> Об участии Франции в Конвенции 1982 г. см.: Queneudec J. P. La France a ratifie la Convention de Montego Bay // ERM. 1995. N 9. P. 1 - 3; Vincon S. Ratification par la France de la convention desnations Unies sur le droit de la mer // P. maritime. 1996. N 442. P. 57 - 65; Rigaldis F. L'entrue en vigueur de la Convention de 1982 sur le droit de la mer - enfin la consensus // Themis. 1995 (id. 29). N 1. P. 221 - 284; Treves P. Reflections sur quelques consequences de l'entrue en vigueur de la Convention des nations Unies sur la droit de la mer // AFDI. 1994. P. 849 - 864; Reglat-Boireau A. Les reflets du nouveau droit de la mer dans la legislation maritime de la France // ERM. 1992. N 6. P. 51 - 61; Le droit de la mer, pratique des Etats au moment de l'entrue en vigueur de la Convention des nations Unives, New York, Nations Unies. 1994. 250 p.

Параллельно с процессом создания нового международного морского права шел процесс становления французской международно-правовой позиции и доктрины относительно правовой природы и ширины территориального моря. Французская позиция представляет собой особый интерес для исследования, поскольку она является отражением как тенденций переговоров государств на международных морских конференциях, так и индивидуальных интересов Франции как государства, активно использующего морские пространства и ресурсы. Как представляется, основной проблемой для Франции было признание возможности расширения пространственной сферы действия суверенитета в море. Проблематичность была связана с поисками доктринальных и правовых оснований для такой возможности. Казалось бы, Франция не могла столкнуться с серьезными затруднениями правового характера, поскольку сам факт распространения суверенитета на территориальное море на международном уровне ни у кого не вызывал сомнения. Суверенитет прибрежного государства в территориальном море, основанный на морском обычае, был закреплен Женевской конвенцией о территориальном море и прилежащей зоне 1958 г. и впоследствии Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. Конвенция 1982 г. признала суверенитет государства и над архипелажными водами. Согласно ст. 2 этой Конвенции, суверенитет государства распространяется за пределы его сухопутной территории и внутренних вод, а в случае государства-архипелага - за пределы его архипелажных вод - на примыкающий морской пояс, называемый территориальным морем. В соответствии с п. 2 этой статьи суверенитет распространяется на воздушное пространство над территориальным морем, равно как на его дно и недра. В принципе характер суверенитета, осуществляемого государством над территориальным морем, ничем не отличается от суверенитета, осуществляемого над его сухопутной или воздушной территорией, ни по своему объему, ни по содержанию. Однако осуществление государственной власти над морской территорией все же имеет свои особенности, что недвусмысленно подчеркивается в п. 3 этой же статьи - суверенитет над территориальным морем осуществляется с соблюдением настоящей Конвенции и других норм международного права. Такая формулировка дает основания предполагать, что государственный суверенитет в территориальном море не является абсолютным и что указанные в п. 3 ст. 2 Конвенции 1982 г. нормы международного морского права могут налагать ограничения на полноту государственной власти (суверенитета) над данным видом территории. Следовательно, суверенитет, осуществляемый государством над территориальным морем, не вполне аналогичен суверенитету над сухопутной территорией. Для Франции основной проблемой являлось то, что в начале становления понятия территориального моря во французской правовой доктрине отрицалась идея наличия полного суверенитета государства в данном пространстве. Такой подход нашел свое закрепление в юриспруденции. Например, в решении от 26 ноября 1918 г. Кассационный суд Франции заявил: "...если территориальные воды <4> подчинены административной компетенции и компетенции по обеспечению безопасности государства, они не образуют часть французской территории" <5>. Аналогичный подход был отражен в решении от 15 февраля 1943 г. <6>, в котором Кассационный суд подтвердил решение Гражданского суда г. Бреста от 27 апреля 1939 г., "...что никакой законодательный или подзаконный текст... не определил правовой природы, признанной французским государством за своим территориальным морем". -------------------------------- <4> Термин "территориальные воды", не воспринятый Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г., закреплен действующим французским законодательством и широко используется во французской доктрине. <5> Cass. Civ. 26.11.1918: D. 1923, I, 103. <6> D. 1944, J. 113, note P. de la Pradelle. S. 1944, I, 53, note Ch. Rousseau.

Причины отрицания идеи государственного суверенитета в море явно проявились при рассмотрении дела Старр (Starr and British Commonwealth Insurance Co). В основе дела лежал инцидент, произошедший с судном компании John Starr et British Commonwealf Insurance Company limited. Представители компании обратились во французский Административный трибунал (Tribunal Administratif) с требованием компенсировать ущерб, причиненный им в результате затопления судна "Johmo" 13.07.1966 вблизи французского побережья. Затопление, по мнению истцов, было вызвано столкновением с препятствием в виде плавающего оборудования (мишени) ВВС Франции, находившейся на расстоянии более 3-х морских миль от линии наибольшего отлива, то есть за пределами ширины территориальных вод, установленной Декретом Франции от 17 июня 1966 г. Учитывая, что мишень находилась не в пределах территориального моря, а в водах, покрывающих континентальный шельф, французский суд не имел территориальной компетенции по рассмотрению данного спора, и дело было передано на рассмотрение Государственному совету Франции. При разбирательстве дела комиссар Правительства Франции Гийом затронул вопрос о принадлежности территориального моря к французской территории. По мнению Гийома, море делится на 3 различные зоны: открытое море (находящееся вне суверенитета), внутренние воды (находящиеся под суверенитетом, поэтому их дно и недра являются частью государственной собственности) и территориальное море <7>. Территориальное море, по мнению Гийома, это "гибрид" двух предшествующих видов, это своеобразная "промежуточная" зона" <8> со смешанным режимом: прибрежное государство имеет там много прав (большой объем компетенции), но оно обязано считаться с правом мирного прохода иностранных судов. В своих заключениях Гийом исходил из понимания характера территориального моря, сложившегося во французской доктрине еще в XIX веке. Были разработаны 2 теории правовой природы этого пространства. Первая теория, сторонником которой являлся Жидель, понимала под территориальным морем часть государственной территории, на которой действует вся полнота государственного суверенитета. Единственным исключением является право мирного прохода. Вторая теория, поддерживаемая Ла Праделем, понимала под ТМ часть открытого моря, где государство имеет некоторые суверенные права. -------------------------------- <7> По этому вопросу см.: Ministre des Travaux publics et Gouvernement general de l'Algerie c Societe Piccioli freres, 17 janvier 1923; Recueil Lebon. P. 44; Note Hauriou au Sirey, 17 mai 1925. <8> Conclusion de Gilbert Guillaume. Commissaire du Gouvernement francais, dans RDIP. 1970. P. 1116.

Как выясняется, неразрешенность вопроса на доктринальном уровне существенно повлияло на французское законодательство: Закон от 28 ноября 1963 г. включил в государственное публично-правовое имущество (то есть в состав государственной территории) только дно и недра территориального моря. В свою очередь, Декрет Государственного совета Франции от 17 июня 1966 г. уточнил, что государственная морская собственность располагается в пределах 3-мильной зоны, отсчитываемой от пределов (границ), определенных Законом от 1 марта 1888 г. Гийом при разбирательстве дела Старр основывался на аргументах, почерпнутых из указанного законодательства Франции, а именно из Закона от 23 ноября 1963 года. Поэтому, по мнению Гийома, не подлежит сомнению аксиома, согласно которой государство в одностороннем порядке может включать в состав своего публичного государственного имущества только пространства, над которыми оно осуществляет свой суверенитет. Таким образом, значение дела Старр для последующей законодательной и судебной практики трудно переоценить - в нем было дано определение юридической природы территориального моря Франции. В решении было установлено, что источник повреждения судна находился вне пределов территориального моря, вне пределов территории, находящейся под государственным суверенитетом. Следовательно, Государственный совет Франции впервые во французской судебной практике признал a contrario суверенитет государства над его территориальным морем, причем над всеми видами пространств, его образующими. Решение по делу Старр ознаменовало коренную перестройку подхода Франции к природе своих прав над территориальным морем. Одновременно, что следует особо отметить, позиция Госсовета в деле Старр не нашла своего подтверждения в Законе от 24 ноября 1971 г. о расширении территориального моря до 12 морских миль. В этом Законе Франция вновь признавала действие своего суверенитета лишь над воздушным пространством и над дном и недрами под территориальным морем, тогда как ст. 2 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. недвусмысленно провозгласила распространение суверенитета также и над самим морским пространством территориальных вод. Инерция была слишком сильна: еще в 1983 году Ж. П. Кенедек писал, что морская вода не может быть объектом частной или административной собственности и, следовательно, не может являться частью морского публичного государственного имущества <9>. В то же время как объект, который может использоваться в публичных целях, она может быть предметом специальной регламентации. -------------------------------- <9> G. le Borgne. La police en mer en deca des 200 milles. Doctrine et pratique francaises // LGDJ. 1986. P. 83.

Тем не менее, несмотря на своеобразие теоретической и законодательной позиции Франции, в реальной практике своих государственных органов она признавала и признает полноту суверенитета государства над ТМ. В настоящее время, по мнению французских экспертов, режим ТМ, может рассматриваться как своеобразное продолжение суверенитета прибрежного государства. В данной зоне компетенция государства представляет собой проецирование на морские пространства того же суверенитета, который осуществляется на ее сухопутной территории. Наличие территориального суверенитета над этим пространством подтверждается его наименованием - территориальное море, содержащимся в Женевской конвенции о территориальном море и прилежащей зоне 1958 г. Этот же термин воспроизводится и Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. В настоящее время французской доктриной и законодателем территориальное море рассматривается как пространство, подчиненное общим законам, действующим на сухопутной территории государства, и специальным морским законам, распространяющим государственный суверенитет на морские пространства. Таким образом, международно-правовая позиция Франции относительно понятия территориального моря на определенном этапе своего становления отличалась от общепризнанного подхода и фактически была скорректирована только подписанием Францией Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. В дополнение к оригинальному французскому подходу к определению понятия территориального моря Франция выработала достаточно своеобразную позицию в отношении предельно допустимой ширины территориальных вод. Наиболее ярко эта позиция была продемонстрирована в процессе совместных поисков государствами унифицированной ширины территориального моря. Особенностью процесса унификации норм международного морского права является то обстоятельство, что правила поведения, нашедшие свое закрепление в унифицированных документах (в первую очередь в Конвенции ООН 1982 г.), часто основываются на существовавшей ранее практике, зачастую на обычае. В процессе разработки единой унифицированной нормы нередки столкновения и противоречия между международно-правовыми позициями отдельных государств или их группировок. Поэтому новая норма международного морского права не может возникнуть без сближения различных позиций государств, без поиска приемлемого для всех компромисса <10>. В рамках переговоров на Женевской конференции по морскому праву 1958 г. было представлено заявление, по которому можно судить о подходах французской стороны к морскому праву и его развитию: "Будет невозможным создать новые нормы международного права, если все государства будут учитывать только собственные интересы и действовать только в свою пользу... в то время как развитие технического прогресса делает страны взаимозависимыми". Представляется, что подобное заявление отражает позицию Франции и в современный период. -------------------------------- <10> Тункин Г. И. Теория международного права. М.: Издательство "Зерцало", 2000. С. 186.

Как известно, в рамках работы первой Конференции ООН по морскому праву было констатировано отсутствие единообразной практики государств по вопросу максимальной ширины территориальных вод. Были выявлены 3 основные группы государств, характеризовавшихся сходностью подходов: 1) группа государств, придерживавшихся классического правила "дальности полета пушечного ядра" в 3 морские мили, куда входили США, страны Западной Европы, имевшие выход к Северному морю и к Атлантике, включая Францию и членов Британского Содружества (за исключением Индии); 2) государства, установившие ширину своего территориального моря более 3-х морских миль (от 4 до 12). В эту группу входили скандинавские страны (4 мили), некоторые средиземноморские страны и страны Ближнего Востока (Испания, Португалия, Марокко, Италия, Югославия, Греция, Израиль, Ливан, Турция, Индия (принявшие правило о 6-мильной ширине), СССР, некоторые социалистические страны и арабские государства (Румыния, Болгария, Китай, ГДР, Саудовская Аравия, Ирак, Иран, Йемен), признававшие 12-мильную ширину территориального моря; 3) группа государств, чье территориальное море имело ширину более 12 миль и до 200 миль (прежде всего латиноамериканские и некоторые африканские государства) <11>. Такое кардинальное различие в подходах государств было даже названо анархией суверенитетов <12>. Как известно, ни одно из предложений, выдвинутых этими государствами, не набрало достаточного количества голосов, поэтому Женевская конвенция о территориальном море и прилежащей зоне 1958 г. не определила максимальную ширину территориального моря. -------------------------------- <11> Bardonnet Daniel. La largeur de la mer territoriale // RGDIP. 1962. P. 44. <12> Op. cit. P. 60.

Рассматривая особенности французской позиции, следует отметить, что по такому принципиальному и наиболее важному для морских государств вопросу о ширине территориального моря (настолько важному и сложному, что некоторые авторы называли его камнем преткновения для многих международных конференций) позиция Франции являлась относительно двойственной и противоречивой. Долгое время Франция являлась активным сторонником традиционной трехмильной ширины территориальных вод и неоднократно подтверждала ее как в официальных заявлениях своих представителей (например, в Декларации Министра иностранных дел Франции, сделанной в 12 сентября 1958 г.) <13>, так и в законодательстве. -------------------------------- <13> Rousseau Charle. Chronique des faits internationaux // RGDIP. 1958. P. 691.

В Декларации МИДа Франции от 12 сентября 1958 г. французское правительство заявляет, что "оно со своей стороны не может признать действительность решений, имеющих своей целью изменить в одностороннем порядке или путем совершения действий, к которым невозможно присоединение, общепризнанные ограничения" <14>. Французский представитель на Женевской конференции 1958 г. заявил, что "вопрос делимитации территориального моря не относится к исключительной компетенции прибрежного государства; никакое государство не может путем одностороннего заявления распространить свой суверенитет на открытое море и противопоставить такое приобретение интересам других государств, официально его не принявших" <15>. Такая же позиция Франции была отражена и в решении Международного суда ООН от 18 декабря 1951 г. по делу о норвежских рыболовных зонах: "Делимитация морских пространств всегда имеет международный аспект, она не может зависеть исключительно от воли прибрежного государства, выражающейся в национальном законодательстве. При этом необходимо признать, что сама делимитация всегда является односторонним актом, так как только прибрежное государство может ее произвести, но, с другой стороны, юридическая действительность делимитации по отношению к третьим государствам определяется в соответствии с международным правом" <16>. Верность Франции классическому правилу о трехмильной ширине территориального моря подтверждается тем фактом, что в 1958 году она отказалась подписать Конвенцию 1958 г. именно потому, что Конвенция, не закрепив правила о 3-х милях, одновременно не устанавливала никакого ограничения на территориальные претензии государств-участников. -------------------------------- <14> Duclaration du Ministre des Affaires Etrangures. 12.09.1958 // In RGDIP. 1958. P. 1959. <15> Doc. off. ONU. 1958. Vol. 3. P. 21. <16> La France et le droit de la Mer. Universitu de Nice. Institut du Droit de la Paix et du Duveloppement. Nice, 1975. P. 54.

Приверженность Франции трехмильной ширине ТМ объяснялась особой причиной - она признавала эту ширину как обычай внутреннего права (национальный обычай) и одновременно как обычай международного характера. Данный обычай, согласно мнению французских экспертов, сформировался в к. XVII - н. XVIII века (что следует из Декларации Бургеса, Государственного секретаря Франции, от 8 декабря 1971 г.) <17>. -------------------------------- <17> Beurier J. P., Cadenat P. Les positions de la France a l'egard du droit de la mer // RGDIP. 1969. P. 1032.

Парадоксально, что при таком явном признании и отстаивании Францией традиционной ширины территориальных вод их трехмильная ширина никогда не была твердо зафиксирована во французском законодательстве. Исключением являлся Закон от 1 марта 1888 г., запрещавший иностранным лицам осуществлять рыболовство в пределах 3-мильной прибрежной зоны <18>. Однако в заключении от 25 апреля 1928 г. Государственный совет Франции отметил, что "Закон от 1 марта 1888 г. не имел ни своей целью, ни своим следствием установление 3-мильного предела ширины территориальных вод, над которыми осуществляется суверенитет и административное право Франции" <19>. В целом до 1971 г. французские законы устанавливали самую различную ширину территориального моря в зависимости от характера регулируемого ими предмета, чаще называя все же трехмильную сферу действия французской юрисдикции. Не устанавливая напрямую единой ширины территориальных вод, Франция в некоторых нормативных актах закрепляла распространение различных суверенных прав в море именно на расстояние в 3 морские мили (Закон от 1 марта 1888 г., Декрет от 7 июня 1967 г., Закон от 31 июля 1968 г. и т. д.). В поддержку правила о 3-х милях можно еще упомянуть Декрет от 17 июня 1966 г. о применении Закона от 23 ноября 1963 г. о государственной морской собственности <20>, который в ст. 1 установил трехмильную ширину дна и недр территориальных вод, входящих в состав государственной морской собственности, то есть находящихся под государственным суверенитетом Франции. По мнению Руссо, это положение является доказательством зафиксированности ширины ТМ Франции <21>. Позиция Государственного совета была более сдержанной, по его мнению, речь идет всего лишь о пределах дна моря, режим которого регулируется положениями данного Декрета. Действительно, этот Декрет не применялся в водных пространствах моря. Тем не менее, по мнению многих французских экспертов, положения Декрета свидетельствуют о приверженности Франции 3-мильной ширине территориальных вод. Следовательно, можно предположить, что в законодательстве Франции все же был отражен 3-мильной предел ширины моря. -------------------------------- <18> Clunet. 1888, 160. <19> Cf. G. Gidel. Le droit international public de la mer. Tome III. P. 466. Note 1. <20> JO. 23 juin 1966. P. 5153. <21> RGDIP. 1967. P. 192.

Почему же Франция являлась столь верной сторонницей классической 3-мильной ширины ТМ? По мнению Даниеля Бардонетта, в отличие от достаточно разнообразной мотивации США и Великобритании, в данном вопросе для Франции существовал лишь один интерес - рыболовный. Как отметил французский представитель на Женевской конференции 1958 г. профессор Гро <22>, расширение территориального моря свыше 3-х морских миль повлечет достаточно значительный ущерб для стран, осуществляющих рыболовство в открытом море. В связи с вышесказанным становится понятным и обоснованным тот интерес, который имели к расширению территориального моря различные французские рыболовные организации (Межфедеральный союз торговцев продуктами рыболовства, Центральный комитет морского рыболовства, Управление морского рыболовства при Министерстве торгового флота). Защищая корпоративные и государственные интересы, эти организации осуществляли интенсивное лоббирование своей позиции, поэтому вполне объяснимым представляется голосование французской делегации на Женевской конференции по морскому праву против расширения территориального моря сверх трехмильного предела. -------------------------------- <22> Daniel Bardonet. Op. cit. P. 60.

Одновременно с отстаиванием классической ширины территориальных вод Франция учитывала все сложности выработки единой для всех государств ширины территориального моря. Поэтому во французской доктрине высказывалось мнение, что поиски какой-либо общей для всех ширины территориального моря представляются бесполезными из-за слишком разных интересов государств, зависящих от обстоятельств географического, геологического и исторического характера. Поэтому необходимо заменить фиктивное понятие территориального моря его техническим эквивалентом - сервитутом, созданным в пользу прибрежного государства и зависящим от характера и объема потребностей, которые государство стремится удовлетворить. С этим мнением трудно согласиться. Сама Франция признавала, что морские державы могут устанавливать возможный предел территориального моря, но при этом необходимо, чтобы этот предел имел разумную ширину, удовлетворяющую одновременно законным интересам защиты прибрежных государств и общим интересам международного сообщества. Ситуация осложнялась тем, что не все государства, претендовавшие на суверенитет над обширными морскими пространствами, были готовы сократить свои территориальные претензии до общего для всех государств предела. Здесь можно было предугадать возможный выход из ситуации в том ключе, что многие государства ассимилировали на практике, а следовательно, и в своем законодательстве, территориальное море с рыболовной зоной, то есть признавали исключительно экономический характер территориального моря. Однако в соответствии с традиционным пониманием характера и природы территориального моря никакой его правовой ассимиляции с экономической зоной не может быть: "Франция считает, что режим территориальных вод не имеет и не может иметь экономический объект. Территориальные воды являются защитным поясом, который условия современной жизни заставляют расширить, но которому нельзя придавать характер особых экономических прав" <23>. -------------------------------- <23> Op. cit. P. 58.

Борясь с неконтролируемым односторонним расширением государствами своих территориальных вод, Франция в конце концов согласилась с компромиссом, предложенным в ходе III Конференции ООН по морскому праву. В соответствии с закрепленным в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. предложением государства могли устанавливать ширину своего территориального моря до 12 морских миль. По сути дела это полностью соответствовало наметившейся в то время тенденции пространственного распространения особых интересов государства, охранявшихся ранее только в пределах трехмильной полосы. Иллюстрацией такой тенденции может служить расширение до 12 миль рыболовной зоны Франции в соответствии с Декретом N 67-451 от 7 июня 1967 г. <24> и расширение до тех же пределов зоны таможенного контроля Законом N 68-690 от 31 июля 1968 г. <25>. -------------------------------- <24> JORF du 9 juin 1967. <25> JORF du 1 aout 1968. P. 7470.

Убедившись в невозможности сохранения на международном уровне традиционной трехмильной ширины территориального моря и не дожидаясь официального принятия унифицированной ширины во многостороннем порядке, Франция самостоятельно определила ширину своих территориальных вод в 12 морских миль, что было отражено в Законе о делимитации территориальных вод Франции N 71-1060 от 24 сентября 1971 г. Согласно ст. 1 Закона "французские территориальные воды простираются до пределов, установленных в 12 морских миль от исходных линий" <26>. -------------------------------- <26> Loi N 71-1060 du 24 ducembre 1971; JORF, 30 ducembre 1971. Page 12899.

Принятию этого Закона, названного французским юристом Шарлем Руссо рождественским подарком французам <27>, предшествовала оживленная дискуссия в парламенте. Во время парламентских дебатов выявилась интересная особенность - интересы прибрежного рыболовства не учитывались при принятии нового закона, что в корне отличает позицию Франции от взглядов многих других государств. Это выглядит достаточно странным, так как в реальности приверженность Франции старой ширине территориального моря объясняется именно необходимостью защиты экономических интересов. Во время дебатов особо подчеркивалось, что расширение территориальных вод не может иметь в своей основе экономический интерес; территориальное море прежде всего - это "пояс безопасности" для государства, но не зона его особых экономических интересов <28>. Эту же позицию Франция активно отстаивала в Расширенном комитете по морскому дну, утверждая, что необходимо различать в правовом плане рыболовную зону и зону особых интересов государства (территориальное море). По мнению Франции, юрисдикция государства в его рыболовной зоне не обязательно связана с осуществлением государственного суверенитета в территориальных водах. Поэтому не случайно многие государства предпочитают устанавливать правовую связь рыболовной зоны скорее с континентальным шельфом, поскольку зоны, наиболее богатые рыбой, находятся чаще всего именно в придонных областях. -------------------------------- <27> Rousseau Charle. Chronique des faits internationaux // RGDIP. 1972. P. 192. <28> La France et le droit de la mer. Rapport economique et juridique. N 3. Nice, 1975. P. 54.

Таким образом, рыболовные интересы Франции не легли в основу принятия нового закона. Какими же причинами можно объяснить столь кардинальное изменение международно-правовой позиции Франции? При анализе этого вопроса представляется возможным выделить ряд причин как международного, так и внутреннего порядка. Во-первых, на Францию оказывали несомненное влияние все увеличивающиеся в числе случаи одностороннего расширения государствами своих территориальных вод. Уже во время работы 1 Конференции по морскому праву 1958 г. стало очевидным, что классическую ширину территориального моря в 3 мили многие страны сохранить не смогут. Закон 1971 г. был принят в период подготовки к началу работы третьей Конференции по морскому праву 1973 - 1982 гг. Путем его принятия Франция продемонстрировала, что традиционные морские державы, если они желают найти взаимоприемлемый компромисс, должны установить разумную ширину территориальных вод. Под разумностью в данном случае понимался баланс между интересами прибрежного государства и общими интересами морского сообщества в области международного судоходства. В этом смысле французский Закон стал ответом на предложение, вносимое ранее СССР и повторенное позднее США, об установлении унифицированной ширины территориального моря в 12 морских миль, внесенное 3 августа 1971 г. в Комитет ООН по мирному использованию морского дна. Закон 1971 г. был принят на фоне нарастающей тенденции по одностороннему расширению морскими странами своих территориальных вод, что нарушало сложившуюся ранее практику в 3 морские мили. Разумеется, такой неконтролируемой экспансии (особенно заметной в странах Латинской Америки) можно было положить конец только путем введения унифицированного ограничения на односторонние действия государств. Поэтому максимальная ширина в 12 миль, закрепленная Францией, соответствовала на международном уровне новому единству позиций государств. Действительно, в 1971 г. уже 46 государств установили ширину своих территориальных вод в 12 миль, тогда как старого правила о 3 милях продолжали придерживаться 22 государства. Выступая перед французским парламентом при обсуждении Закона, докладчик Комиссии иностранных дел заявил, что "Франция следует разумному подходу, который учитывает тенденции изменения позиций большинства государств. Данное решение представляет собой точный баланс..." <29>. -------------------------------- <29> A. F.D. I. 1971. Domaine public maritime. Chronique sur le droit de la mer. P. 764.

Во-вторых, этот новый лимит, устанавливаемый Францией параллельно с другими государствами, представлялся вполне оправданным с правовой точки зрения, так как он вполне соответствовал положениям Конвенции 1958 г. Например, положения ст. 24 Конвенции предусматривали 12-мильный предел, общий для распространения суверенитета прибрежного государства в территориальном море и в прилежащей зоне. В-третьих, принятие Закона 1971 г. было обусловлено новыми условиями международного судоходства, в частности, необходимостью повышенного контроля над крупнотоннажными судами, перевозящими углеводороды. В связи с этим Франция была заинтересована в распространении своей полицейской (административной) компетенции на то же расстояние, что и рыболовной юрисдикции. Во время обсуждения Закона в парламенте решался вопрос об установлении более строгого контроля за нефтяными танкерами, осуществляющими мирный проход. В принципе эта возможность подтверждалась положениями Брюссельской конвенции 1969 г. о гражданской ответственности за ущерб, причиненный загрязнением углеводородами. Согласно ст. 7 Конвенции, танкеры, перевозящие более 2000 тонн углеводородов, должны быть застрахованы и иметь на борту страховой сертификат. Поэтому для французского правительства представлялось вполне обоснованным требовать наличия страховки для судов, осуществляющих проход через территориальное море. В случае отсутствия подобного сертификата проход нефтяного танкера перестает быть мирным. Именно эти соображения и легли в основу позиции французской делегации на Брюссельской конференции 1969 г. <30>. -------------------------------- <30> A. F.D. I. 1971. Domaine public maritime. Chronique sur le droit dela mer. P. 765.

В-четвертых, при разработке Закона 1971 г. учитывались планы по строительству нефтяных установок вблизи берегов Гавра (на расстоянии более 3-х морских миль) для приема крупных нефтяных танкеров. При отсутствии территориального моря на таком расстоянии было бы весьма сложно определить правовой режим будущих установок. Неизбежно возникла бы проблема определения характера и объема государственной юрисдикции, и особенно в том случае, когда на них невозможно распространить законодательство о континентальном шельфе. Помимо этих частных соображений, расширение территориальных вод делало реально применимым контроль, предусмотренный ст. 7 Брюссельской конвенции 1969 г.: каждое прибрежное государство имеет право требовать у судна любого флага наличия страховки или иной финансовой гарантии, если такое судно заходит в порт или его покидает или же подходит к терминалам, расположенным вдоль берегов. В-пятых, в пользу Закона 1971 г. свидетельствовали и соображения военной безопасности. В частности, учитывался интерес Франции в проведении ядерных испытаний. Во время испытаний возникала необходимость в установлении зон, запретных для прохода и пролета судов, в том числе иностранных. Правда, этот аргумент не нашел должной поддержки в парламенте, так как расширение территориальных вод всего лишь на 12 миль не могло повлиять на данные зоны, минимальная ширина которых устанавливалась в 120 морских миль. Представляется, что в большей степени новая ширина территориального моря соответствовала интересам развития подводного флота Франции, так как позволяла устанавливать запретные для иностранных судов зоны во время захода или выхода подводных лодок (например, в районе Бреста). В данном районе они вынуждены были проходить в надводном положении для прохождения узкого входа на рейде Бреста. Расширение же территориального моря (с учетом установленной еще Декретом от 19 октября 1967 г. исходной линии отсчета ширины территориальных вод) <31> давало им возможность погружаться под воду еще в пределах территориальных вод, что в большей степени соответствовала соображениям безопасности. -------------------------------- <31> J. O. 1 novembre 1967. P. 10755.

В-шестых, Закон от 24 декабря 1971 г. послужил целям унификации и упрощения предшествующего, весьма пестрого законодательства Франции. Оно устанавливало различные пределы распространения государственной компетенции в зависимости от ее характера и вида: 3 мили для осуществления рыболовства, установленные Законами от 1 марта 1888 г. и 16 апреля 1933 г., 12 рыболовных миль для метропольной части Франции в соответствии с Декретом от 7 июня 1967 г.; 6 миль в мирное время и 3 мили в военное в соответствии с Декретами от 1 октября 1929 г. и от 1 октября 1934 г.; 6 миль для обеспечения государственной безопасности в соответствии с Декретом 18 октября 1912 г. и т. д. Кроме того, в связи с введением этого Закона утратила свое значение прилежащая таможенная зона шириною в 20 км, установленная еще в 1817 г. и подтвержденная Декретом от 8 декабря 1948 г., и не совпадавшая ранее с территориальным морем в 3 морские мили (то есть в 5,5 км). Поэтому закрепление 12-мильной ширины территориального моря являлось скорее естественным следствием текущего процесса, поскольку многие прерогативы государства были уже закреплены. Следуя логике процесса, Закон 1971 г. просто гармонизировал ширину территориального моря с рыболовной зоной и зоной таможенного контроля, расширенной до 12 миль Законом от 31 июня 1968 г., закрепив своего рода "выравнивание" территориальных сфер французских юрисдикций. Помимо выполнения целей унификации и упрощения, Закон 1971 года отвечал еще и требованиям особого характера - соображениям государственной безопасности, которые не стали предметом обсуждения в Национальной Ассамблее, но тем не менее повлияли на изменение французского законодательства. "Морская история есть прежде всего военная история; нация не может пользоваться своими водами, даже в коммерческом плане, если она не располагает силами, способными заставить уважать ее права" <32>. -------------------------------- <32> La France et le Droit de la Mer, Universite de Nice. Institut de la Paix et du Developpement. Nice, 1975. P. 58.

В итоге становление международно-правовой позиции Франции относительно понятия и ширины ее территориального моря привело к закреплению во французском законодательстве и доктрине положений, соответствующих современным нормам международного морского права, прежде всего положениям Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. С принятием Закона 1971 г. и подписанием Францией Конвенции 1982 г. из французской доктрины и судебной практики исчезла правовая неопределенность относительно природы прав государства на пространства, входящие в состав территориального моря, а также относительно предельно допустимой ширины ее территориальных вод. В настоящее время Франция придерживается общего для традиционных морских держав подхода при определении пространственных и предметных пределов действия своего суверенитета в море, добросовестно выполняя принятые на себя в рамках Конвенции 1982 г. международные обязательства.

Название документа