Разъяснение норм или источник права?

(Малюшин А.)

("ЭЖ-Юрист", 2007, N 9)

Текст документа

РАЗЪЯСНЕНИЕ НОРМ ИЛИ ИСТОЧНИК ПРАВА?

А. МАЛЮШИН

Алексей Малюшин, судья Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа, кандидат юридических наук.

Вопрос о соотношении разъяснений по отдельным вопросам правоприменения, исходящих от высших судебных инстанций в России, с принятым в странах англосаксонской системы права понятием судебного прецедента обсуждается давно. Несмотря на то что на практике юристы строят правовую позицию по делу, а суды нижестоящих инстанций основывают решения зачастую на одном лишь толковании нормы права высшим судебным органом, в юридической литературе данный вопрос остается дискуссионным.

Практика судебного правоприменения уже давно использует обобщение опыта и выработку ВС РФ руководящих указаний по пониманию и применению нижестоящими судами отдельных правовых норм. Закон РСФСР от 08.07.81 "О судоустройстве РСФСР" устанавливал (в ст. 56) положение, согласно которому ВС РСФСР "изучает и обобщает судебную практику, анализирует судебную статистику и дает руководящие разъяснения судам по вопросам применения законодательства РСФСР, возникающим при рассмотрении судебных дел. Руководящие разъяснения Пленума ВС РСФСР обязательны для судов, других органов и должностных лиц, применяющих закон, по которому дано разъяснение".

Высказывается мнение, что, хотя отдельные положения постановлений Пленума ВС РФ имеют характер не разъяснений, а рекомендаций соответствующим судам (например, усилить надзор за правильным применением законодательства нижестоящими судами либо повысить внимание к выявлению и устранению причин правонарушений и условий, способствовавших их совершению, и т. п.), такого рода рекомендации носят обязательный характер для судов, поскольку в соответствии со ст. 126 Конституции РФ на ВС РФ возложена обязанность по осуществлению судебного надзора за деятельностью судов общей юрисдикции (Бюллетень ВС РФ. 1998. N 3. С. 23 - 24).

Проблемы идентификации

Признавая за судами правотворческие функции, С. В. Поленина высказывается за признание прецедента источником права. Она считает необходимым принять закон, закрепляющий возможность существования судебных прецедентов, устанавливающий ограничения (по предмету и органам) возможности их применения. С. В. Поленина склонна рассматривать постановления КС РФ в качестве судебного прецедента (Поленина С. В. Законотворчество в Российской Федерации. М., 1996. С. 15 - 16).

По ее мнению, вопрос о возможности использования судебного прецедента как источника права по-прежнему остается дискуссионным и в теории, и на практике, хотя существенное влияние постановлений Пленумов ВС РФ и ВАС РФ, оказываемое на правоприменительную практику, а в конечном счете и на законодательство, никогда не ставилось под сомнение. "Очевидно, - пишет она, - что в философско-методологическом плане речь может идти не об отказе от закона как основного источника права в пользу прецедента, а лишь о дополнении первого. Органично дополняя закон, прецедент позволяет правовой системе в целом наиболее полно отразить противоречивые и далеко не однозначные процессы в общественной жизни и чутко реагировать на них. Закон же можно использовать для отражения более глубоких тенденций социального развития, решения кардинальных, стратегических вопросов в жизни общества" (Поленина С. В. Указ. соч. С. 16).

Таким образом, признавая наличие прецедента в судебной практике как источника права, Поленина С. В. отводит ему дополнительное по сравнению с законом место, оценивает его в качестве второстепенного правового фактора.

Характеризуя природу разъяснительной функции Пленума ВС РФ, С. С. Алексеев писал: "Общеобязательное же разъяснение юридических норм, т. е. нормативное официальное толкование, не может быть не чем иным, как конкретизирующим нормативным предписанием. Нормативное толкование только и может быть выражено в других, более конкретных (интерпретационных) нормах.

Следовательно, результаты толкования, будучи продолжением и выводом из юридических норм, имеют относительно самостоятельное значение. Причем нормативное разъяснение состоит как в общеобязательном толковании оценочных понятий, терминов (дефинитивные нормативные предписания), так и в формулировании более конкретных регулятивных предписаний, являющихся логическим выводом из одной, а чаще из нескольких связанных между собой юридических норм" (Алексеев С. С. Проблемы теории права. Т. 2. Свердловск, 1973. С. 97).

Относя постановления Пленума ВС РФ и других центральных юрисдикционных органов к нормативным актам, С. С. Алексеев причислял их, хотя и весьма условно, к источникам права, внешним формам права. "Строго говоря, они представляют собой "чистые" интерпретационные акты, содержащие правила применения юридических норм" (Алексеев С. С. Общая теория права. Т. 1. М.: Юридическая литература, 1981. С. 355).

Касаясь вопроса о правовой идентификации разъяснений Пленума ВАС РФ, А. И. Рарберг отказывается относить их к судебным прецедентам, вместе с тем заявляя, что здесь, в известной мере, представляется правомерной проблема правотворческой деятельности Пленума ВС РФ в связи с его правом давать судам разъяснения по вопросам судебной практики, однако это лишь часть более общего вопроса о том, сможет ли правоприменитель быть одновременно и творцом права, вопроса общетеоретического значения, требующего фундаментальных исследований общей теорией права и отраслевыми юридическими науками (Рарберг А. И. Правовое значение разъяснений Пленума Верховного Суда РФ // Государство и право. 2001. N 2. С. 51).

Основной целью руководящих указаний Пленума ВС РФ является правильная и единообразная реализация судами действующего законодательства. Прецедентные нормы права, возникающие на основе обобщения практического правоприменительного опыта судов и получившие авторитет обязательности, не только обогащают и углубляют правовое содержание норм действующего законодательства, но, что не менее важно, ориентируют суды не на механическое исполнение закона, безотносительно к уровню его правового содержания, его правовой эффективности, а именно на их правовое обогащение.

Усиление подобных тенденций в правоприменительной деятельности обусловливается, конечно, не самим по себе фактом появления и действия прецедентных норм права, а тем, что эти нормы содержательно могли появиться только как результат отбора и обобщения правоприменительной практики, максимально приближенной к человеку, его интересам, потребностям и правам.

Сближение правовых систем

Один из важнейших результатов присоединения Российской Федерации к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод состоит в правовых последствиях воздействия прецедентного права, сформировавшегося в рамках Совета Европы, на российское право и правоприменительную деятельность. Задача инкорпорации прецедентного права Совета Европы стоит сегодня и перед Российской Федерацией.

Первым из органов, призванных реализовать эту задачу, стала Межведомственная комиссия РФ по делам Совета Европы (Положение о Межведомственной комиссии утверждено Указом Президента РФ N 1783 от 28.12.1996). Содействие развитию сотрудничества с Советом Европы и входящими в него государствами в целях совершенствования законодательства РФ и правоприменительной практики в соответствии со стандартами Совета Европы - таково одно из основных назначений указанной Межведомственной комиссии (п. 2 Положения).

С учреждением должности Уполномоченного Российской Федерации при Европейском суде по правам человека (Указ Президента РФ N 310 от 29.03.98) в число основных функций Уполномоченного было включено "изучение правовых последствий решений Европейской комиссии по правам человека и Суда для государств - членов Совета Европы и подготовка с учетом прецедентного права Совета Европы рекомендаций по совершенствованию законодательства Российской Федерации и правоприменительной практики".

Как отмечает М. В. Кучин в своей статье, "сегодня, после присоединения РФ к Конвенции, остро встает проблема включения прецедентного права Совета Европы в правовую систему Российской Федерации по аналогии с общепризнанными нормами и принципами международного права. К этому нас обязывают и международные обязательства, зафиксированные в статье 1 Закона "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" от 30.03.98, согласно которой "Российская Федерация в соответствии со статьей 46 Конвенции признает ipso fakto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней" (Кучин М. В. Прецедентное право Совета Европы и правовая система Российской Федерации: проблемы взаимодействия // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2001. N 1. С. 51).

Однако ни наука, ни практика, связанные распространенной в отечественном праве догмой о невозможности признания прецедента в качестве источника международного права, фактически не готовы к разработке такого механизма. Представляется, что данный подход к прецеденту является устаревшим и не отвечающим реальному положению вещей.

Название документа