Правовая конструкция альтернативного обязательства

ПРАВОВАЯ КОНСТРУКЦИЯ АЛЬТЕРНАТИВНОГО ОБЯЗАТЕЛЬСТВА

В. С. ПЕТРОВ

Петров В. С., кандидат юридических наук.

1. Предмет альтернативного обязательства

Содержание понятия "альтернативное обязательство", как, впрочем, содержание любого иного правового и неправового понятия, возможно определить посредством перечисления характеризующих то или иное понятие признаков. Чем большее количество признаков характеризует то или иное понятие, тем более полно раскрывается его содержание. В настоящей статье будет совершена попытка выявить только основные признаки альтернативного обязательства, отражающие его правовую сущность. Более подробное определение всех признаков альтернативного обязательства в рамках одной статьи не представляется возможным, поскольку понятие "альтернативное обязательство" "принадлежит... к тем случаям, когда действительная природа юридического отношения обнаруживается и определяется только при посредстве последующего обстоятельства..." <1>. -------------------------------- <1> Бернштейн К. Учение о разделительных обязательствах по римскому праву и новейшим законодательствам. СПб., 1871. С. 320.

В течение уже более полутора столетий цивилисты по-разному определяют понятие "альтернативное обязательство". Так, Ф. Г. Савиньи определял альтернативное обязательство как "имеющее предметом одно из многих отдельных и определенных удовлетворений, так что выбор между ними остается сначала неопределенным, и для действительности обязательства необходимо последующее дополнение чьей-либо воли" <2>; Д. И. Мейер - как такие обязательства, "предметом которых является одно которое-либо из нескольких действий..." <3>; К. Бернштейн говорил об альтернативном обязательстве как о том, в котором "предметом долга состоит только одна вещь, но неизвестно, какая именно" <4>; Н. А. Макшеев считал, что "двойственным или разделительным обязательством называется обязательство, удовлетворяемое одним из многих поименованных в нем действий по выбору верителя, или должника, или стороннего лица, и не допускающее замены одного действия другим (facultas alternativa), но включающее исполнение словами "то или другое" <5>; К. П. Победоносцев - как об обязательстве, в котором "может быть несколько отдельных действий, из которых одно только должно быть исполнено" <6>; В. И. Синайский - как об обязательстве, которое "направлено на одно из нескольких действий, составляющих предмет..." <7>; Г. Ф. Шершеневич утверждал, что в альтернативном обязательстве "должник обязывается к выполнению одного из нескольких определенных действий" <8>; В. М. Гордон выделял следующие характерные признаки альтернативного обязательства: "1. Обозначается несколько определенных действий, из коих лишь одно должно быть предметом исполнения по обязательству. 2. Выбор предмета исполнения из среды таким путем обозначенных определяется от момента установления обязательства" <9>; К. Н. Анненков полагал, что объектом альтернативного обязательства является "не один, а два или несколько предметов, но так, что представлен должен быть в удовлетворение по обязательству только один из них" <10>; И. Б. Новицкий считал, что в альтернативном обязательстве предмет "один, но только еще не вполне определенный; пока определены только рамки, в пределах которых он может быть выбран" <11>; О. С. Иоффе видел в альтернативном обязательстве правоотношение "с двумя или несколькими предметами, впоследствии исполняемое лишь при помощи одного из них" <12>. По мнению К. Бернштейна <13> и В. А. Ойгензихта <14>, содержание понятия "альтернативное обязательство" во многом зависит от того, на чьей стороне - на стороне активного или пассивного субъекта - находится право выбора поведения, составляющего объект исполнения обязанностей из альтернативного обязательства. -------------------------------- <2> Савиньи Ф. Г. Обязательственное право. СПб., 2004. С. 289. <3> Мейер Д. И. Русское гражданское право. Пг., 1914. С. 133. <4> Бернштейн К. Указ. соч. С. 317. <5> Макшеев Н. А. Учение о разделительных или двойственных обязательствах (de distinctivis sive alternatives obligationibus) по римскому праву. Догматическое изложение и изложение. Пенза, 1895. С. 7. <6> Победоносцев К. П. Курс гражданского права: В 3 т. Т. 3. М., 2003. С. 19. <7> Синайский В. И. Русское гражданское право. М., 2000. С. 301 (серия "Классика российской цивилистики"). <8> Шершеневич Г. Ф. Курс гражданского права. Тула, 2001. С. 362. <9> Гордон В. М. Юридическая природа альтернативных обязательств // Журнал Министерства юстиции. 1900. N 9. С. 90 - 91. <10> Анненков К. Н. Система русского гражданского права. Т. 3. Права обязательственные. 2-е изд. СПб., 1901. С. 32. <11> Новицкий И. Б., Лунц Л. А. Общее учение об обязательстве. М., 1950. С. 122. <12> Иоффе О. С. Обязательственное право. М., 1975. С. 91. <13> См.: Бернштейн К. Указ. соч. С. 3. <14> См.: Ойгензихт В. А. Альтернатива в гражданском праве. Душанбе, 1991. С. 43.

Объект правоотношения - одно из наиболее дискуссионных понятий в российской юридической науке, которое, к сожалению, не может быть рассмотрено достаточно подробно в рамках настоящей статьи. Основные точки зрения, касающиеся содержательной стороны данной проблемы, были выработаны тремя "китами" российской (советской) цивилистики: М. М. Агарковым, О. С. Иоффе и И. Б. Новицким. По мнению М. М. Агаркова, объектом субъективного права является то, на что направлено поведение субъектов, - прежде всего, вещь <15>; по мнению О. С. Иоффе, "объектом всякого правоотношения - как вещного, так и обязательственного - являются действия" <16>. И. Б. Новицкий придерживался срединной точки зрения, полагая, что объектом правоотношения может быть как действие, так и вещь <17>. Применительно к настоящей статье <18> видится разумным использовать концепцию, в соответствии с которой "объектом гражданских... правоотношений является деятельность (поведение) субъектов правоотношения" <19>; предметом же правоотношения следует считать "различные материальные (в том числе вещественные) и нематериальные (идеальные) блага... составляющие предмет деятельности субъектов... права" <20>. -------------------------------- <15> См.: Гражданское право: Учебник. Т. 1 / Под ред. М. М. Агаркова и Д. М. Генкина. М., 1944. С. 288 - 297; Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву // Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. Т. 1. М., 2002. С. 206. <16> Иоффе О. С. О некоторых теоретических вопросах науки гражданского права // Вестник ЛГУ. 1948. N 3. С. 84 - 97. <17> См.: Новицкий И. Б., Лунц Л. А. Указ. соч. С. 45. <18> Более подробно о точках зрения на понятие объекта и предмета гражданского правоотношения и о соотношении указанных понятий см.: Толстой Ю. К. К теории правоотношения. Л., 1959. С. 48 - 64; Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 212 - 217. <19> Гражданское право: Учебник. В 4 т. Т. 1. Общая часть / Отв. ред. проф. Е. А. Суханов. М., 2004. С. 128 (автор главы - В. С. Ем). <20> Гражданское право: Учебник. Т. 1 / Отв. ред. Е. А. Суханов. 2-е изд. М., 1998. С. 294 (автор главы - Е. А. Суханов).

Исходя из приведенных выше определений альтернативного обязательства, возможно сделать вывод, что содержание понятия "альтернативное обязательство" прежде всего определяется посредством специфики его предмета. Высказанные точки зрения относительно специфики предмета можно разделить на три основные группы: 1) предметом альтернативного обязательства являются все предметы исполнения (не совокупно, но альтернативно); 2) предметом альтернативного обязательства является единственный предмет, не определенный до момента выбора; 3) в зависимости от принадлежности права выбора предмета исполнения активному или пассивному субъекту: а) в случае принадлежности права выбора активному субъекту предметом альтернативного обязательства являются все предметы исполнения (не совокупно, но альтернативно); б) в случае принадлежности права выбора пассивному субъекту предметом альтернативного обязательства является единственный предмет, не определенный до момента выбора. Таким образом, большинство вышеназванных авторов придерживаются тех точек зрения, относительно которых объектом альтернативного обязательства являются либо одно определенное действие, либо "несколько определенных действий" <21>. -------------------------------- <21> Гражданское право. Учебник: В 2 т. Т. 2. Полутом 1 / Отв. ред. проф. Е. А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1999. С. 22 (автор главы - Е. А. Суханов).

Представляется, что постановка вопроса о том, сколько определенных действий составляют объект альтернативного обязательства и, как следствие, сколько конкретных предметов исполнения составляют предмет альтернативного обязательства, является некорректной. Неопределенность предмета исполнения по альтернативному обязательству является общепризнанным фактом, не нуждающимся в доказывании. Из посылок неопределенности и лишь будущей определимости предмета исполнения вытекает вывод о том, что предметом альтернативного обязательства могут быть не определенные, а возможные предметы исполнения по альтернативному обязательству <22>. После совершенного выбора один или более из указанных возможных предметов исполнения конкретизируются и становятся определенными предметами простого правоотношения, в котором отсутствует множественность возможных предметов исполнения. -------------------------------- <22> Данной точки зрения придерживались К. Бернштейн и И. Б. Новицкий. В настоящее время указанную точку зрения отстаивает В. А. Белов (см.: Бернштейн К. Указ. соч. С. 317, 320; Новицкий И. Б., Лунц Л. А. Указ. соч. С. 122; Белов В. А. Гражданское право: Особенная часть: Учебник. М., 2004. С. 413).

"Но если характеристическая черта разделительного обязательства заключается в том, что лицо обязанное может совершить то или другое действие... то всякое обязательство, пожалуй, можно считать разделительным... Дело в том, что каждое обязательство предоставляет возможность его нарушения и с тем вместе нарушения права верителя; нарушение права влечет за собою обязательство произвести вознаграждение, которое составляет ценность действия..." <23>. Из приведенного суждения следует, что необходимо четко различать обязательство с определенным предметом и альтернативное обязательство. Критерием для такого различия должно стать понимание того, что создает видимость альтернативности при реализации любого правоотношения. -------------------------------- <23> Мейер Д. И. Указ. соч. С. 134.

Осуществление субъективного права, являющегося неотъемлемой составляющей содержания любого правоотношения, немыслимо без осуществления правомочий, связанных с совершением либо воздержанием от совершения действий. Именно наличие выбора в осуществлении правомочий создает видимость альтернативности в обязательстве с определенным предметом. Указанное правовое явление, несомненно, характерно и для альтернативного обязательства, однако альтернативность в последнем проявляется также и в возможности осуществления выбора конкретного предмета исполнения. Таким образом, наличие в альтернативном обязательстве множественности возможных предметов исполнения по обязательству с определенным предметом, в которое после совершенного выбора сможет трансформироваться альтернативное, выделяет последнее из всех остальных обязательств. Альтернативное обязательство противопоставляется иным обязательствам с определенным предметом по критерию неопределенности предмета исполнения.

2. Единство альтернативного обязательства

В правовой литературе прошлого и настоящего не раз возникал вопрос о правомерности рассмотрения альтернативного обязательства как совокупности нескольких обязательств. Так, Д. И. Мейер полагал, что альтернативное обязательство является единым <24>; К. Бернштейн считал, что вопрос о единстве или совокупности альтернативного обязательства является прямым следствием вопроса о единстве или множественности предмета альтернативного обязательства, и склонялся к единству альтернативного обязательства <25>; Г. Пескаторе придерживался той точки зрения, что альтернативное обязательство, в котором правом выбора наделен пассивный субъект, - едино; альтернативное же обязательство, в котором правом выбора наделен активный субъект, представляет собой "соединение нескольких, совершенно друг другу равных" <26> обязательств. Аналогичных с Г. Пескаторе точек зрения придерживались и Н. А. Макшеев <27>, и В. М. Гордон <28>; И. Б. Новицкий указывал на единство альтернативного обязательства с содержанием определимым, но еще не определенным <29>; Е. А. Суханов со ссылкой на И. Б. Новицкого придерживается точки зрения о единстве альтернативного обязательства <30>; В. А. Ойгензихт указывает на двухуровневый предмет альтернативного обязательства, представляя последнее в виде единого двухуровневого правоотношения <31>; В. В. Бациев заявляет, что "нуждается в осмыслении взгляд на предмет альтернативного обязательства как на совокупность обязательств (в данном контексте не ясно, как предметом обязательства может быть совокупность обязательств. - В. П.)..." <32>. -------------------------------- <24> Там же. С. 133. <25> См.: Бернштейн К. Указ. соч. С. 4, 317, 318. <26> Gustav Pescatore. Die sogenante alternative Obligation (так называемое альтернативное обязательство). 1880 // Юридический вестник. Издательство Московского юридического общества. 1881. N 5. С. 184. <27> См.: Макшеев Н. А. Указ. соч. С. 33. <28> См.: Гордон В. М. Указ. соч. С. 94. <29> См.: Новицкий И. Б., Лунц Л. А. Указ. соч. С. 123. <30> См.: Гражданское право. Учебник: В 2 т. Т. 2. Полутом 1 / Отв. ред. проф. Е. А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1999. С. 22 (автор главы - Е. А. Суханов). <31> См.: Ойгензихт В. А. Указ. соч. С. 9. <32> Бациев В. В. Обязательство, осложненное условием об отступном (замене исполнения). М., 2003. С. 104.

Все высказанные точки зрения на проблему единства или совокупности альтернативного обязательства можно в конечном счете классифицировать на четыре группы: 1) точки зрения, отстаивающие единство альтернативного обязательства вследствие единства предмета; 2) точки зрения, отстаивающие совокупность альтернативного обязательства вследствие множественности его предмета (Г. Пескаторе, В. В. Бациев); 3) точки зрения, отстаивающие единство альтернативного обязательства, несмотря на определение его предмета через множество определенных предметов исполнения (Е. А. Суханов, Г. Пескаторе); 4) точки зрения, отстаивающие единство альтернативного обязательства, несмотря на определение его предмета через множество возможных предметов исполнения (К. Бернштейн, И. Б. Новицкий, В. А. Белов). Представляется, что вопрос о единстве или совокупности альтернативного обязательства не может быть решен без выделения четких критериев, отграничивающих единые обязательства от совокупных обязательств. Единство и совокупность обязательств необходимо отличать от простоты и сложности обязательств. Так, простота обязательства определяется посредством правовой связанности только одного активного субъекта, обладающего одним субъективным правом требования, и только одного пассивного субъекта, обладающего только одной юридической обязанностью. Сложные обязательства "подлежат юридической квалификации исходя из всей совокупности взаимных прав и обязанностей, а не из отдельных, хотя и важных взаимосвязей" <33>. Следовательно, критерием разделения обязательств на простые и сложные является количество правовых связей между активным и пассивным субъектами. Однако указанный критерий не предоставляет возможности разделить обязательства на единые и совокупные, поскольку в правовой литературе не раз указывалось на единство сложных обязательств <34>. Таким образом, едиными могут являться как простые, так и сложные обязательства. -------------------------------- <33> Гражданское право. Учебник: В 2 т. Т. 2. Полутом 1 / Отв. ред. проф. Е. А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1999. С. 22 (автор главы - Е. А. Суханов). <34> См.: Александров Н. Г. Юридическая норма и правоотношение. М., 1947. С. 21; Новицкий И. Б., Лунц Л. А. Указ. соч. С. 131, 134; Гурвич М. А. К вопросу о предмете науки советского гражданского процесса // Ученые записки ВИЮН. 1955. Вып. 4. С. 52; Мозолин В. П. О гражданско-процессуальном правоотношении // Советское государство и право. 1955. N 6. С. 56; Алексеев С. С. Общая теория социалистического права. Вып. 2. Свердловск, 1964. С. 127 - 128; Толстой В. С. Понятие обязательства по советскому гражданскому праву // Ученые записки ВЮЗИ. Вып. 19. М., 1971. С. 111; Гражданское право: Учебник. В 2 т. Т. 2. Полутом 1 / Отв. ред. проф. Е. А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1999. С. 22 (автор главы - Е. А. Суханов).

Видится целесообразным соотносить единство обязательств с наличием единых и единственных элементов обязательственного правоотношения. Так, простое обязательство должно признаваться единым при наличии единственной взаимосвязи между единственным активным и единственным пассивным субъектами, единственного предмета, а также при наличии единственного основания. В едином сложном обязательстве активный и пассивный субъекты, предмет и взаимосвязь между активным и пассивным субъектами могут характеризоваться множественностью. Однако указанная множественность не означает, что сложные обязательства следует рассматривать как совокупность отдельных простых обязательств. Для единых сложных обязательств характерно единство основания и единство правовой цели при реализации правоотношения, т. е. единство правового результата, на достижение которого направлена реализация правоотношения, что не характерно для простой совокупности отдельных обязательств. Таким образом, критерием отнесения обязательств к единым правоотношениям является наличие единого основания и единой правовой цели. Из определения альтернативного обязательства как правоотношения с неопределенным предметом, содержание которого составляет множественность возможных предметов исполнения, не следует делать вывод о том, что активный и пассивный субъекты альтернативного обязательства связаны множеством взаимосвязей - по числу возможных предметов исполнения, - и поэтому нельзя делать вывод о том, что альтернативное обязательство всегда является сложным правоотношением. Количество взаимосвязей зависит не от количества возможных предметов исполнения, а от количества определенных предметов исполнения. Так, если пассивный субъект обязан передать по своему выбору предмет A или B, то подобное альтернативное обязательство является простым, так как возможных предметов исполнения два, а определенный предмет исполнения будет один <35>. Если же пассивный субъект обяжется передать по своему выбору либо A и B, либо C и D, то подобное альтернативное обязательство будет являться сложным, так как определенных предметов исполнения окажется два. Как следствие альтернативными обязательствами, являющимися по своей правовой природе едиными правоотношениями, могут быть как простые, так и сложные обязательства. -------------------------------- <35> Традиционно множественность в каком-либо элементе обязательства, а как следствие, и сложность самого обязательства признают только в случае множественности субъектов на активной и пассивной сторонах обязательства. Представляется, нет никаких преград для того, чтобы сформулировать понятие множественности предмета обязательственного правоотношения, под которым будет пониматься совокупность возможных предметов исполнения по обязательству. Как следствие, обязательства с множественностью возможных предметов исполнения необходимо признать сложными правоотношениями.

3. Выбор в альтернативном обязательстве

Отличительным признаком альтернативного обязательства является, по мнению большинства правоведов, наличие выбора. Д. И. Мейер полагал, что самым первым, "ближайшим" вопросом в альтернативном обязательстве является вопрос, "кому принадлежит выбор действия..." <36>. К. П. Победоносцев указывал, что объектом альтернативного обязательства "может быть несколько отдельных действий, из которых одно только должно быть исполнено. Которое именно - договор не определяет, а предоставляет той или другой стороне выбор в минуту исполнения (oblig. alternativa)" <37>, С. Н. Ландкоф утверждал, что "в основе понятия "альтернатива" лежит выбор..." <38>; В. А. Ойгензихт полагает, что "обязательства, содержанием которых выступает относительная... определенность, предусматривают выбор... должны признаваться альтернативными" <39>; С. В. Сарбаш считает, что в отличие от ординарного (безальтернативного) обязательства в альтернативном "должник получает возможность выбрать тот или иной предмет..." <40>. Итак, выбор является необходимым составляющим альтернативного обязательства. Вместе с тем необходимым видится определить ту функцию, которую он выполняет в альтернативном обязательстве. Для этого необходимо ответить на вопрос, является ли выбор элементом альтернативного обязательства и, в случае положительного ответа, каким элементом. -------------------------------- <36> Мейер Д. И. Указ. соч. С. 133. <37> Победоносцев К. П. Указ. соч. С. 19. <38> Ландкоф С. Н. Предмет обязательства и альтернативное обязательство // Советское государство и право. 1956. N 6. С. 117. <39> Ойгензихт В. А. Указ. соч. С. 9. <40> Сарбаш С. В. Последствия просрочки исполнения альтернативного обязательства // Закон. 2001. N 12. С. 55.

При определении сущности выбора, например, И. Б. Новицкий указывал на то, что заявление о выборе представляется не чем иным, как односторонним волеизъявлением, направленным другой стороне <41>. Однако характеристика выбора посредством указания на его тождество с волеизъявлением еще не определяет правовую природу выбора. Ведь волеизъявление является непременным атрибутом как минимум таких юридических фактов, как сделки и поступки <42>. -------------------------------- <41> См.: Новицкий И. Б., Лунц Л. А. Указ. соч. С. 128. <42> См., напр.: Агарков М. М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву // Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. Т. 2. М., 2002. С. 350 - 353.

Видится целесообразным подчеркнуть, что правовым последствием осуществления выбора является изменение альтернативного обязательства: до осуществления выбора - это правоотношение с неопределенным предметом, после осуществления выбора - это правоотношение с определенным предметом. К данному выводу склоняются следующие правоведы: К. Бернштейн, который полагал, что "обращение альтернативного обязательства в одночленное совершается посредством выбора..." <43>; В. И. Синайский, который утверждал, что "как только выбор действия состоялся, наступает неизменяемость обязательства. Оно приобретает точность и должно быть исполнено в этом виде..." <44>; М. М. Агарков, который считал, что "выбор, произведенный должником, вносит определенное изменение в правоотношение по альтернативному обязательству..." <45>; И. Б. Новицкий, который был уверен в том, что "можно рассматривать выбор как акт, превращающий альтернативное обязательство в простое и вполне определенное" <46>; В. А. Ойгензихт, который признает, что в результате выбора образуется одно-единственное обязательство <47>; В. В. Бациев, который, рассуждая об альтернативном обязательстве, заявляет: "Выбор сделан, альтернативное обязательство трансформируется в простое" <48>. -------------------------------- <43> Бернштейн К. Указ. соч. С. 312. <44> Синайский В. И. Указ. соч. С. 301. <45> Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 67, 70. <46> Новицкий И. Б., Лунц Л. А. Указ. соч. С. 128. <47> См.: Ойгензихт В. А. Указ. соч. С. 11. <48> Бациев В. В. Указ. соч. С. 73.

Из представленных точек зрения можно сделать вывод о том, что выбор является волеизъявлением, правовым последствием которого является изменение альтернативного обязательства в части одного из элементов, а именно в части предмета альтернативного обязательства. Указанные характеристики позволяют очертить круг возможных правовых явлений, к которым относится выбор. "Одностороннее волеизъявление, порождающее, изменяющее или прекращающее какое-либо юридическое отношение, является юридическим фактом" <49>, при этом в соответствии с традиционной точкой зрения либо сделкой, либо поступком <50>. -------------------------------- <49> Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 69. <50> Так, О. А. Красавчиков проводил разделение между волевыми правомерными действиями по моменту направленности на достижение правового результата. В соответствии с указанным критерием он выделял две группы волевых правомерных действий: юридические акты (направленные волевые правомерные действия) и поступки (ненаправленные волевые правомерные действия). Юридические акты делились по отраслевому признаку, и при этом все гражданско-правовые юридические акты отождествлялись со сделками (см.: Красавчиков О. А. Юридические акты в советском гражданском праве. М., 1958. С. 82, 114, 116).

Разграничение сделок и поступков традиционно проводится по критерию наличия или отсутствия направленности на достижение тех правовых последствий, которые наступают после совершения правомерного действия. В случае наличия направленности на достижение правовых последствий правомерное действие является сделкой, в случае отсутствия направленности - поступком. Представляется совершенно правильной позиция, в соответствии с которой сообщение о выборе определенного предмета исполнения по альтернативному обязательству "представляет собой нечто большее, чем простое сообщение сведений; действия эти могут быть направлены на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей" <51>. Таким образом, совершение выбора определенного предмета исполнения является правомерным действием, направленным на изменение альтернативного обязательства, причем указанные правовые последствия наступают с момента одностороннего волеизъявления субъекта, управомоченного на совершение выбора. Такая логика позволяла и позволяет ряду авторов сделать вывод о том, что совершение выбора является односторонней сделкой <52>. -------------------------------- <51> Толстой В. С. Исполнение обязательств. М., 1973. С. 153. <52> См., напр.: Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 69, 70; Певзнер А. Г. Понятие и виды субъективных гражданских прав: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1961. С. 10; Власова А. В. Структура субъективного гражданского права. Ярославль, 2002. С. 6; Богданова Е. Защита прав и интересов сторон при исполнении альтернативных и факультативных обязательств // Хозяйство и право. 2004. N 6. С. 58.

Вывод о том, что совершение выбора представляет собой одностороннюю сделку, во многом основан на том, что традиционно гражданско-правовые правомерные волевые действия делятся на сделки и поступки. Однако наряду со сделками и поступками видится возможным выделять в качестве отдельного вида гражданско-правовые, правомерные, волевые, направленные на возникновение, изменение или прекращение правоотношений действия, не являющиеся сделками. Такая возможность подтверждается, в частности, мнениями М. М. Агаркова <53>, В. И. Серебровского <54>, Ю. К. Толстого <55>. Более того, В. С. Ем также полагает, что "помимо сделок к гражданско-правовым юридическим актам относятся иные юридически значимые действия субъектов, не обладающие признаками сделок" <56>. Представляется, что более точным было бы следующее утверждение: существуют гражданско-правовые юридические акты, обладающие не всеми признаками, а лишь отдельными признаками сделок и поэтому сделками не являющиеся. В такой ситуации видится уместным поставить следующий вопрос: не относится ли совершение выбора как раз к таким юридическим актам, схожим, но не тождественным сделкам? Для ответа на поставленный вопрос следует еще раз проанализировать применимость признаков сделки к выбору. -------------------------------- <53> См.: Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву // Избранные труды по гражданскому праву. В 2 т. Т. 1. С. 380 - 381; Он же. Понятие сделки по советскому гражданскому праву // Там же. Т. 2. С. 352. <54> См.: Серебровский В. И. Страхование // Избранные труды по наследственному и страховому праву. М., 1997. С. 531. <55> См.: Толстой Ю. К. К теории правоотношения. Л., 1959. С. 16. <56> Гражданское право: Учебник. В 4 т. Т. 1. Общая часть / Отв. ред. проф. Е. А. Суханов. М., 2004. С. 432 (автор главы - В. С. Ем).

Для того чтобы совершенный выбор был обязателен для сторон, он должен быть правомерным действием. Так, выбор, совершенный неуполномоченным субъектом, не из предметов выбора либо с нарушением иных условий выбора, не может считаться правомерным действием и не будет обязательным для сторон альтернативного обязательства. Таким образом, выбор в альтернативном обязательстве является правомерным действием. Выше было указано, что выбор является не просто правомерным действием, но действием, направленным на изменение альтернативного обязательства, т. е. выбор изменяет правоотношение, на изменение которого он направлен. Выбор в альтернативном обязательстве также, как правило, совершается субъектами имущественных (гражданских) прав, тем самым выбор отличается от административного акта, направленного на изменение гражданских правоотношений. В результате краткого анализа применимости признаков сделки к выбору в альтернативном обязательстве складывается впечатление, что выбор действительно является сделкой. Однако указанное впечатление является неверным. Помимо перечисленных выше признаков выбора необходимо обратить внимание также на то, что для действительности выбора характерно отсутствие адресованности воли субъекта, совершающего выбор, конкретному субъекту или субъектам. Выбор совершается не для какого-либо субъекта, а в отношении какого-либо предмета. Результаты выбора так или иначе будут объективно восприняты контрагентом субъекта выбора. Следовательно, выбор в альтернативном обязательстве, обладая большинством признаков сделки, не обладает таким признаком, как адресованность волеизъявления субъекта, совершающего сделку. Однако видится, что критерий отсутствия адресованности воли при совершении выбора не может стать отличительной чертой выбора по сравнению со всеми остальными сделками. Действительно, для подавляющего большинства сделок предпосылкой их действительности является адресованность воли субъекта, совершающего сделку, конкретному субъекту или субъектам. Если воля в сделке не будет адресованной конкретному субъекту или субъектам, то это будет означать, что такие сделки не были совершены. Так, например, невозможно помыслить ситуацию, когда дарение совершается без одаряемого либо совершается завещание безотносительно к наследникам. М. М. Агарков считал даже, что действительность сделки предопределяется тем, была ли она воспринята субъектом, которому она адресована <57>. Вместе с тем видится, что такая точка зрения М. М. Агаркова не является достаточно убедительной в том плане, что восприятие совершенной сделки субъектом, которому она адресована, важно не для действительности или недействительности сделки, а для того, чтобы оценить, достигла или не достигла сделка того правового результата, на достижение которого она была направлена. Более того, представляется возможным привести примеры сделок, для действительности которых нет необходимости адресовать волю субъекта, их совершающего, иным субъектам. Таким примером может вполне стать односторонняя сделка, направленная на отказ от права собственности, которая достигает своего правового результата безотносительно к тому, была ли воля собственника на отказ воспринята какими-либо субъектами. Следовательно, критерий адресованности воли не является достаточным для выделения выбора из состава односторонних сделок. -------------------------------- <57> См.: Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву // Избранные труды по гражданскому праву. В 2 т. Т. 1. С. 413.

Необходимо обратить внимание на то, что одним из характеризующих любую сделку признаков является возможность признания совершенной сделки недействительной. При этом основания для такого признания, как правило, делятся на основания, связанные с незаконностью содержания сделки, неспособностью субъекта к участию в сделке, несоответствием воли и волеизъявления, несоблюдением формы сделки. Рассмотрим применимость указанных оснований к ситуации с признанием недействительности совершенного выбора. Представляется, что три из указанных оснований, за исключением несоответствия воли и волеизъявления, неприменимы в качестве оснований для признания совершенного выбора недействительным. Так, выбор не имеет какого-либо особенного содержания, отличного от содержания основания альтернативного обязательства. Для совершения выбора также не установлены какие-либо ограничения по субъекту выбора, требования для право - или дееспособности субъекта выбора. Аналогично отсутствуют также ограничения относительно формы совершения выбора - выбор может быть совершен в любой форме. Таким образом, представляется, что единственным возможным основанием для оспаривания выбора могло бы стать несоответствие воли и волеизъявления субъекта, совершающего выбор. Анализ такого основания недействительности сделок, как несоответствие воли и волеизъявления, приводит к тому, что сделка может быть признана недействительной по следующим фактам: существенное заблуждение, обман, насилие, угроза, злонамеренное соглашение представителя одной стороны с другой стороной, совершение сделки вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных условиях. Представляется, что наличие порока воли не может служить основанием для признания выбора недействительным. Более правильным видится полагать, что такой порок воли может стать <58> основанием для признания договора, порождающего альтернативное обязательство, недействительным, а выбора - несостоявшимся. Иной вывод о том, что порок воли является основанием для признания выбора недействительным, мог бы привести к следующим ситуациям. Заключен договор, породивший альтернативное обязательство. При заключении указанного договора порок воли у субъекта выбора отсутствовал. На стадии совершения выбора на субъект выбора начало оказываться давление, которое привело к пороку воли при совершении выбора. Если признать, что порок воли является в данном случае лишь основанием для признания выбора недействительным, то после оспаривания выбора субъект выбора все равно оставался бы участником альтернативного обязательства, поскольку основание альтернативного обязательства не подверглось оспариванию. Представляется, что такая ситуация неправомерно оставляла бы субъект выбора, находящийся в неравном положении по отношению к своему контрагенту, в рамках альтернативного отношения. Неравенство положения в данном случае заключается в том, что если повторение ситуаций с существенным заблуждением и обманом маловероятно, то насилие, угроза, сговор вполне возможно повторить, равно как и тяжелые обстоятельства не исчезнут после возможного оспаривания совершенного выбора. По указанным причинам представляется обоснованным сделать вывод о невозможности оспаривания совершенного выбора, даже по основаниям, предусмотренным для сделок. Как следствие, именно невозможность оспаривания выбора отличает его от сделок, выделяя его в качестве отдельного правомерного волевого гражданско-правового акта, направленного на изменение альтернативного обязательства. -------------------------------- <58> Представляется, что основаниями для признания недействительным договора, порождающего альтернативное обязательство, могут стать осуществление либо насилия, либо угрозы, либо злонамеренного соглашения либо совершение сделки вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных условиях. В то же время совершение выбора с существенным заблуждением или обманом представляется маловероятным для того, чтобы быть интерпретированным в качестве оснований для признания недействительным договора, порождающего альтернативное обязательство. В таких случаях, думается, будет более продуктивным полагать, что выбор не был совершен и возможно повторить совершенный выбор.

4. Соотношение выбора с условием в обязательстве

В правовой литературе не раз поднимался вопрос о том, придает ли наличие выбора элемент условности альтернативному обязательству, а как следствие, возможно ли выбор в альтернативном обязательстве отождествлять с условием в правоотношении. К. Бернштейн указывал на то, что альтернативное обязательство можно рассматривать в качестве осложненного либо отменительным, либо отлагательным <59> условием. Вместе с тем уважаемый автор крайне негативно относился к указанной трактовке альтернативного обязательства и сам придерживался той точки зрения, что выбор невозможно отождествлять с условием <60>. -------------------------------- <59> Понимание выбора в качестве отлагательного условия порочно хотя бы по той причине, что ставит возникновение альтернативного обязательства в зависимость от совершения выбора. Вместе с тем альтернативное обязательство существует только до совершения выбора, после совершения выбора альтернативное обязательство прекращает свое существование и его заменяет обязательство с определенным предметом исполнения. <60> См.: Бернштейн К. Указ. соч. С. 7, 312.

Представляется, что ответ на вопрос о соотношении содержания понятий "условие" и "выбор" дать несложно: выбор всегда является действием, в то время как условием могут быть как действия, так и события. Исходя из указанного соотношения двух понятий, складывается первоначальное впечатление, что содержание понятия "условие" шире, нежели содержание понятия "выбор", причем "условие" является родовым понятием, а "выбор" - видовым. Данное первоначальное впечатление складывается из-за того, что понятию "выбор" не сообщены иные, необходимо характеризующие его признаки. Так, И. Б. Новицкий полагал, что "альтернативное обязательство... не является условным: здесь при установлении обязательства неизвестно, какое действие будет избрано (из числа возможных), но само обязательство существует безусловно" <61>. В момент порождения альтернативного обязательства его субъекты определенно полагают создать такое правоотношение, реализация которого зависела бы от сделанного выбора. Стремление субъектов к реализации альтернативного обязательства является проявлением того, что они осознают необходимость совершения выбора. Субъекты альтернативного обязательства уверены, что совершение выбора - это обстоятельство, которое обязательно наступит, так как относительно совершения выбора у них нет никаких сомнений. Для условия же в отличие от выбора характерно наличие неопределенности "относительно того, наступит или не наступит действие или событие, предусмотренные участниками сделки в качестве условия..." <62>. Таким образом, неопределенность наступления обстоятельства, которым субъекты осложнили порожденные ими правоотношения, является отличительным признаком выбора от условия. -------------------------------- <61> Новицкий И. Б., Лунц Л. А. Указ. соч. С. 122. <62> Гражданское право: Учебник. В 2 т. Т. 1 / Отв. ред. проф. Е. А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1999. С. 22 (автор главы - Е. А. Суханов).

Для соотношения между выбором и условием, являющимся односторонней сделкой, небезынтересным представляется рассмотреть следующие два примера. Первый пример описывает ситуацию, когда стороны альтернативного обязательства предоставили возможность выбора третьему лицу, осознающему, что сделанный им выбор изменит альтернативное обязательство, и совершающему выбор с намерением изменить альтернативное обязательство. Второй пример описывает ситуацию, когда стороны альтернативного обязательства обусловили выбор по связывающему их обязательству совершением третьим лицом односторонней сделки (например, совершение завещания), причем третье лицо не осознает, что сделанный им, по сути, тот же выбор повлияет на указанное обязательство, и совершает одностороннюю сделку без намерения на него повлиять. В первом примере описывается классический выбор в альтернативном обязательстве, поскольку субъекты альтернативного обязательства заведомо знали о совершении выбора, а третье лицо, совершая выбор, осознавало правовые последствия выбора и стремилось к их достижению. Во втором примере описывается сделка, которая являлась не выбором, но условием для связывающего субъектов обязательства, поскольку действия третьего лица были направлены на совершение завещания, но не на создание правовых последствий для субъектов указанного обязательства. Таким образом, дополнительным критерием для отграничения выбора от односторонних сделок, описанных в примерах выше, является направленность выбора на изменение альтернативного обязательства.

5. Понятие, структура и содержание альтернативного обязательства

Понятие и структура альтернативного обязательства

"Обязательство нередко осложняется особым отношением, в силу которого одна сторона имеет право односторонним волеизъявлением другой стороне изменить или прекратить обязательственное правоотношение. Примеры этого в обязательственном праве очень часты. Например, если предмет обязательства определен альтернативно, право выбора при отсутствии в законе или договоре иных указаний принадлежит должнику" <63>. Если применить рассуждения М. М. Агаркова к определению альтернативного обязательства, то можно сделать вывод, что под понятием альтернативного обязательства скрывается не одно, а совокупность нескольких правоотношений. Совокупность указанных правоотношений представлена: а) обязательственным правоотношением, содержанием которого являются субъективные права и юридические обязанности по предоставлению неопределенного предмета исполнения, одного из множества возможных предметов исполнения (основное отношение), и б) правоотношением, содержанием которого является субъективное право (в отдельных случаях субъективное право и юридическая обязанность), предметом которого является юридический акт, - выбор предмета исполнения по основному отношению (дополнительное отношение). -------------------------------- <63> Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 67 (см. также с. 73, 74).

Насколько представленная выше с учетом мнения М. М. Агаркова структура альтернативного обязательства соответствует действительности? Представляется разумным начать исследование структуры альтернативного обязательства с уже выявленных характеристик. Так, альтернативное обязательство возникает по поводу совершения гражданско-правового акта - выбора предмета исполнения. При этом субъект выбора, которым по общему правилу является должник, управомочен, но не обязан совершить выбор. Данное положение следует из формулировки ст. 320 ГК РФ, предусматривающей общее правило - право выбора должника в альтернативном обязательстве. Насколько правомерен такой вывод об управомоченности, а не об обязанности субъекта выбора? С чем связана управомоченность должника? Представляется, что основанием для формулирования общего правила о совершении выбора как правила об управомоченности или об обязанности может быть один из двух возможных ответов на вопрос о том, какое из обязательств легче реализовать: либо то, в котором должник является управомоченным субъектом выбора, либо то, в котором должник является обязанным субъектом выбора. Несмотря на то что порядок реализации альтернативного обязательства видится предметом отдельной статьи, в данный момент возможно указать на то, что российское законодательство не предусматривает порядка реализации альтернативного обязательства с должником, управомоченным на совершение выбора. По сути, в такой ситуации реализация альтернативного обязательства ставится в зависимость единственно от воли должника - стороны, не заинтересованной в большинстве случаев в реализации указанного обязательства. При этом отсутствие юридической обязанности приводит к тому, что должник не может быть принужден к совершению выбора, а альтернативное обязательство в рамках законодательных норм не может быть реализовано (путем реального исполнения) даже принудительно. Российский законодатель, формулируя общее правило ст. 320 ГК РФ, поступил достаточно странно. Признание за должником права на совершение выбора в альтернативном обязательстве не обеспечено никакой иной нормой, стимулирующей должника к совершению такого выбора. Ведь до тех пор, пока выбор не будет совершен должником, никто иной не в состоянии совершить выбор, а равно и обязать должника к совершению выбора. Вместе с тем указанные выше причины отнюдь не означают, что необходимо пересмотреть точку зрения об управомоченности должника как субъекта выбора на ту, что должник по общему правилу является обязанным субъектом выбора. Трудно сказать, по какой причине российский законодатель решил управомочить, а не обязать должника к совершению выбора. Законодатель вполне мог бы возложить на него обязанность совершить выбор, что в рамках существующих институтов принудительной реализации альтернативного обязательства было бы намного разумнее даже по той причине, что при просрочке должника кредитор мог бы принудительно реализовать свое право требования к должнику о совершении выбора. Однако российский законодатель, видимо, основывался на собственном историческом опыте и опыте иностранных законодательств, где в подавляющем большинстве общим правилом в альтернативном обязательстве было и существует право должника совершить выбор, если иное не было предусмотрено сторонами. Применительно к альтернативному обязательству с кредитором, управомоченным на совершение выбора <64>, ситуация обстоит несколько иначе. Баланс интересов в таком альтернативном обязательстве мог бы обеспечиваться тем, что его реализация зависит от действий кредитора, лица, непосредственно заинтересованного в осуществлении прав по альтернативному обязательству. Если кредитор не совершал бы выбора, это означало бы, что он не заинтересован в реализации альтернативного обязательства. Между тем такая позиция представляется не совсем обоснованной. Состояние неопределенности относительно того, какой же из предметов альтернативного обязательства будет выбран кредитором, может быть для должника так же обременительно, как и для кредитора. -------------------------------- <64> См., напр.: Постановление ФАС Московского округа от 29 января 2003 г. N КГ-А40/10-03, в котором управомоченным субъектом выбора является кредитор по альтернативному обязательству.

Нет никаких явных препятствий для того, чтобы представить альтернативное обязательство, где должник является обязанным субъектом выбора, например, в том случае, когда стороны прямо и недвусмысленно это оговорили. При такой структуре альтернативного обязательства кредитор приобретает возможность принудить должника к совершению выбора в рамках иска о понуждении к совершению определенного действия. Представляется возможным также описать ситуацию, в которой субъекты альтернативного обязательства возложат юридическую обязанность по совершению выбора на кредитора. Очевидно, что такая конструкция имеет право на существование только тогда, когда стороны прямо и недвусмысленно оговорили в основании возникновения альтернативного обязательства, что кредитор обязан совершить выбор определенного предмета исполнения. Отмеченная конструкция указывает на то, что кредитор и должник в альтернативном обязательстве меняются местами применительно к обязанности кредитора совершить выбор: кредитор в альтернативном обязательстве становится обязанным совершить выбор, а должник в альтернативном обязательстве вправе требовать от кредитора совершения такого выбора. Описанные выше ситуации, могут создать ложное впечатление о том, что субъектами выбора всегда являются участники альтернативного обязательства. Между тем вполне мыслима ситуация, когда кредитор и должник договариваются о том, что управомоченным на совершение выбора будет являться третья сторона - субъект, не участвующий в альтернативном обязательстве. Так, допустим, что поставщик обязался поставить покупателю либо партию телескопов "Алькор", либо партию телескопов "Meade", причем покупатель не разбирается в телескопах и по каким-либо причинам не доверяет своему контрагенту. В такой ситуации вполне возможно, чтобы стороны договорились о том, что выбор конкретной партии телескопов будет произведен третьим лицом, которому покупатель доверяет, и после совершенного выбора телескопы могут быть направлены покупателю. Представляется возможным помыслить ситуацию, в которой на третье лицо будет возложена юридическая обязанность совершить выбор. Очевидно, что такое возложение юридической обязанности возможно только при наличии явно и недвусмысленно выраженного согласия третьего лица. Следствием описанной конструкции будет являться то, что третье лицо будет вовлечено в альтернативное обязательство в качестве обязанного к совершению выбора субъекта.

Содержание альтернативного обязательства

Рассмотренные выше ситуации позволяют прийти к выводу о том, что содержание альтернативного обязательства исчерпывается совокупностью субъективного права кредитора требовать передачи одного или нескольких возможных предметов исполнения и юридической обязанностью должника произвести соответствующее исполнение, осложненных либо правом субъекта выбора совершить выбор, либо юридической обязанностью субъекта выбора совершить выбор. При этом остаются открытыми следующие вопросы: корреспондирует ли с правом выбора какая-либо обязанность; корреспондирует ли обязанность совершить выбор с каким-либо правом; существуют ли право совершить выбор и обязанность совершить выбор в рамках правовой связи кредитора и должника по альтернативному обязательству? Первоначально рассмотрим ситуации, когда альтернативное отношение осложнено правом совершить выбор. Как было означено выше, выбор является сделкоподобным актом, направленным на изменение альтернативного обязательства. В юридической же литературе не раз делались попытки сформулировать и обосновать "особые правомочия", на которых основываются односторонне обязывающие сделки. В связи с этим представляется обоснованным выяснить, обладает ли в альтернативном обязательстве управомоченный субъект выбора субъективным правом либо неким секундарным правом и, как следствие, корреспондирует ли с правом субъекта выбора какая-либо юридическая обязанность. Так, М. М. Агарков утверждал, что возможности установления, изменения или отмены конкретных правоотношений посредством односторонних волеизъявлений не являются субъективными правами, а относятся к секундарным правам. При этом право является субъективным правом в том случае, когда оно может быть приведено в действие государственным аппаратом принуждения <65>. С. С. Алексеев указывал на то, что в случаях, когда результатом односторонней сделки является возникновение правоотношения, такая сделка основывается на правообразовательном правомочии; в случаях, когда результатом сделки является изменение или прекращение правоотношения, то сделка основывается на секундарном правомочии (правомочии на изыскание юридического положения) <66>. М. А. Гурвич, в свою очередь, высказал точку зрения о том, что отсутствие возможности использовать аппарат государственного принуждения для осуществления права не означает отсутствия права <67>, и, как следствие, отождествил секундарные права с субъективными. Аналогичной точки зрения о том, что секундарные права являются субъективными правами, придерживался и С. Н. Братусь <68>. -------------------------------- <65> См.: Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 71 - 73. <66> См.: Алексеев С. С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования // Антология уральской цивилистики. 1925 - 1989. М., 2001. С. 64 - 67. <67> См.: Гурвич М. А. Право на иск. М., 1949. С. 146. <68> См.: Братусь С. Н. Субъекты гражданского права. М., 1950. С. 10.

Не признавал отдельного юридического существования за секундарными правами также и О. С. Иоффе. Суть его аргументации заключалась в том, что возникновение субъективного права зависит от наличия юридического факта (либо фактического состава) и наличия у определенного субъекта правоспособности, т. е. субъективное право возникает, когда правоспособность преломляется посредством юридического факта (либо фактического состава). Секундарное право в такой трактовке представляется чем-то большим, нежели правоспособность, и чем-то меньшим, нежели субъективное право. Поскольку необходимость в таком промежуточном звене не была обоснована в науке гражданского права, О. С. Иоффе не видел необходимости выделять секундарные права в качестве отдельной правовой категории <69>. -------------------------------- <69> См.: Иоффе О. С. Спорные вопросы теории правоотношения. М., 2003. С. 690 - 691 (серия "Классика российской цивилистики").

Представляется бесспорным утверждение о том, что существуют такие возможности, осуществляя которые своими односторонними волеизъявлениями обладатель таких возможностей порождает у своих контрагентов необходимость совершения определенных действий, направленных на удовлетворение интереса обладателя указанных выше возможностей, т. е. порождает юридические обязанности. При этом указанные возможности в отличие от абстрактной способности обладать правами, правоспособности возникают в тот момент, когда наступает конкретный юридический факт, преломляющий правоспособность. Порожденные возможности не создают в момент порождения корреспондирующих с ними обязанностей. Такие обязанности порождаются только после осуществления указанных возможностей. Однако контрагент обладателя возможностей связан тем, что после их осуществления он станет носителем конкретных юридических обязанностей. Любое субъективное право представляет собой вид и меру возможного поведения, поэтому правомерным видится вопрос: а не являются ли указанные возможности разновидностью субъективных прав? Ответ на указанный вопрос необходимо дать отрицательный. С любым субъективным правом с момента его порождения корреспондирует юридическая обязанность. Между тем с указанными выше возможностями не корреспондирует никакая обязанность. Следовательно, указанные возможности являются правами, не являющимися субъективными правами. Осуществление любого субъективного права также направлено на удовлетворение собственного интереса обладателя субъективного права. Однако указанные выше возможности также не направлены на удовлетворение такого интереса. Они направлены на создание юридической обязанности у контрагента - обладателя таких возможностей. При этом суть юридической обязанности, порождаемой осуществлением таких прав, может заключаться в необходимости определенного поведения субъекта, в действии или воздержании от совершения действия или в необходимости претерпевания негативных последствий своей неправомерной деятельности, в том числе в нарушении имплицитного запрета. Юридическая же обязанность не может существовать без субъективного права, с которым она корреспондирует. Следовательно, последствием осуществления указанных выше возможностей является порождение, изменение, а в отдельных случаях (в зависимости от порождаемой обязанности) и прекращение правоотношений. В интерпретации М. М. Агаркова такие возможности могут называться секундарными правами. Попытаемся экстраполировать сделанные выводы о существовании секундарных прав на случаи альтернативного обязательства с управомоченным субъектом выбора. Содержание права на выбор заключается в совершении сделкоподобного акта, направленного на изменение альтернативного обязательства. До момента совершения такого акта не существует обязательства передать определенный предмет исполнения. С осуществлением права выбора должником кредитор становится обязанным принять исполнение в отношении выбранного предмета; с осуществлением права выбора кредитором должник становится обязанным предоставить исполнение в отношении выбранного предмета; с осуществлением права выбора третьим лицом должник становится обязанным предоставить исполнение в отношении выбранного предмета, а кредитор становится обязанным принять исполнение в отношении выбранного предмета. Право совершить выбор существует с момента заключения соглашения об альтернативном обязательстве, однако в тот момент с указанным правом не корреспондирует никакая обязанность. Более того, с осуществлением такого права связано порождение обязанностей. Следовательно, представляется правомерным полагать, что право выбора в рамках альтернативного обязательства является разновидностью секундарного права. Рассмотрим теперь ситуации, когда субъект выбора в альтернативном обязательстве является не управомоченным, а обязанным субъектом. В ситуации, когда обязанным субъектом выбора является либо должник, либо кредитор альтернативного обязательства, такая обязанность совершить выбор корреспондирует с правом требовать совершения такого выбора. Данная обязанность, корреспондирующая с правом требовать совершения выбора, и само право требовать усложняют содержание альтернативного обязательства, но существуют в рамках единой правовой связи субъектов альтернативного отношения, не порождая какого-нибудь отдельного правоотношения. В ситуации, когда обязанным субъектом выбора выступает третье лицо, порождаются права требовать совершения выбора у кредитора и должника, с одной стороны, и обязанность совершить выбор со стороны третьего лица. В указанной ситуации создается множественность субъектов на активной стороне. Данный вывод следует из того факта, что должник по альтернативному обязательству может быть заинтересован в сделанном третьим лицом выборе не меньше кредитора, поскольку в указанной ситуации выбор определенного предмета исполнения зависит не от волеизъявления должника, а от волеизъявления третьего лица. Обязанность третьего лица субъекта выбора, корреспондирующая с правом требовать совершения выбора, и само право требовать усложняют содержание альтернативного обязательства, но существуют в рамках единой правовой связи субъектов альтернативного отношения, не порождая какого-нибудь отдельного правоотношения. С учетом всего вышесказанного определение альтернативного обязательства должно выглядеть следующим образом: альтернативное обязательство - это единое обязательственное правоотношение, содержанием которого являются субъективные права и юридические обязанности по предоставлению неопределенного предмета исполнения, одного из множества возможных предметов исполнения, осложненное в зависимости от ситуации либо секундарным правом совершить выбор, либо юридической обязанностью совершить выбор и субъективным правом требовать совершения выбора.

Название документа