К вопросу об обеспечении прав граждан Российской Федерации и беженцев при рассмотрении запросов об их экстрадиции в иностранные государства для уголовного преследования и исполнения приговора суда

(Волобуев В. П.)

("Уголовное судопроизводство", 2006, N 3)

Текст документа

К ВОПРОСУ ОБ ОБЕСПЕЧЕНИИ ПРАВ ГРАЖДАН

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И БЕЖЕНЦЕВ ПРИ РАССМОТРЕНИИ

ЗАПРОСОВ ОБ ИХ ЭКСТРАДИЦИИ В ИНОСТРАННЫЕ ГОСУДАРСТВА

ДЛЯ УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ И ИСПОЛНЕНИЯ ПРИГОВОРА СУДА

В. П. ВОЛОБУЕВ

Волобуев В. П., старший научный сотрудник НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре Российской Федерации.

Вступление России в Совет Европы придало новый импульс работе по обеспечению прав человека в Российской Федерации. Европейские нормы о правах человека, гораздо более жесткие и объемные по сравнению с ранее существовавшими российскими нормами, заставили существенно усовершенствовать сложившуюся практику при экстрадиции лиц в иностранные государства для уголовного преследования и исполнения приговора суда.

Для Российской Федерации стало обязательно руководствоваться в своей практической деятельности положениями, содержащимися в основных нормативно-правовых актах Совета Европы о правах человека. Особо отметим появившуюся необходимость соблюдения требований, содержащихся в Европейской конвенции о выдаче, Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколах к ней, Европейской конвенции по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего обращения или наказания.

Соблюдение прав выдаваемых лиц обеспечивается положениями национального и международного законодательства, устанавливающими прямые запреты и ограничения для экстрадиции запрашиваемых лиц.

На современном этапе развития международного и российского законодательства немало обстоятельств могут принципиально повлиять на решение по поступившему из иностранного государства запросу государства о выдаче лица, повлечь отказы в выдаче, тем самым защитить права запрашиваемых лиц и обеспечить эти права, предусмотренные Всеобщей декларацией прав человека, Международным пактом о гражданских и политических правах, Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод, Европейской конвенцией по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, Минимальными стандартами правил обращения с заключенными (документ ООН), решениями Европейского Суда по правам человека, Конституцией и Уголовно-процессуальным и Уголовным кодексами Российской Федерации, другими нормативными правовыми актами.

Защите прав и законных интересов лиц, в отношении которых поступил запрос о выдаче, посвящен и ряд положений Конвенций о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 1993 г. (Минск) и от 2002 г. (Кишинев), Европейской конвенции о выдаче от 1957 г.

По существу, именно обеспечение прав человека наряду с обеспечением принципа неотвратимости наказания за совершенное преступление стало главным вопросом, который рассматривается органами прокуратуры России при проведении проверочных мероприятий по поступившему запросу о выдаче и подготовке окончательного решения. Под этим же углом зрения и суды рассматривают жалобы лиц на решения об их экстрадиции в иностранные государства для уголовного преследования и исполнения приговора суда. Кроме того, существенное значение для усиления защиты прав человека при рассмотрении запросов об экстрадиции имело вступление в силу в 2002 г. Уголовно-процессуального кодекса РФ, предусмотревшего новые, более жесткие, требования к обеспечению прав выдаваемого лица, а также новацию (что давно существует в странах Европы) в виде судебного контроля за законностью и обоснованностью принятия Генеральной прокуратурой РФ решений о выдаче. Российские региональные суды широко используют предоставленные им полномочия, отменяя в целом ряде случаев решения о выдаче по чисто формальным основаниям.

Признание судом решения о выдаче лица незаконным в соответствии с УПК РФ влечет его освобождение из-под стражи, а процент повторных задержаний по новому запросу о выдаче крайне незначителен.

Как показывает практика работы подразделений уголовного розыска МВД России, повторные оперативно-розыскные мероприятия по установлению местонахождения и задержанию лиц указанной категории существенно ниже, чем первичные. Лица, освобожденные из-под стражи, прилагают целенаправленные усилия для того, чтобы скрыться от правоохранительных органов. Эффективность их розыска в таком случае не превышает 3%.

В результате принятию российской стороной решения о выдаче лица в другое государство стало предшествовать столь тщательное исследование всего круга вопросов, связанных с соблюдением прав этого лица, а также предусмотренных российским и международным законодательством обстоятельств, препятствующих выдаче, что итоговый материал проверки зачастую сопоставим по объему и количеству проверочных мероприятий с расследованным уголовным делом.

В российском законодательстве гарантии прав лиц, в отношении которых поступил запрос об экстрадиции, защищают прежде всего положения ст. 61 Конституции РФ, ст. 460 УПК РФ "Направление запроса о выдаче лица, находящегося на территории иностранного государства", определяющая обязательные требования к содержанию запросов о выдаче, ст. 461 УПК РФ "Пределы уголовной ответственности лица, выданного Российской Федерации", ст. 462 УПК РФ "Исполнение запроса о выдаче лица, находящегося на территории Российской Федерации", ст. 464 УПК РФ "Отказ в выдаче лица", а также ст. 465 УПК РФ "Отсрочка в выдаче лица и выдача лица на время" и ст. 467 УПК РФ "Передача выдаваемого лица". Вопросы регулирования порядка избрания меры пресечения для обеспечения возможной экстрадиции лица определяются также ст. 466 УПК РФ "Избрание или применение избранной меры пресечения для обеспечения возможной выдачи лица".

Гарантии прав граждан государств - участников СНГ касательно вопросов экстрадиции содержатся и в ст. 25 Конвенции Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека (Минск, 1995 г.). Этой нормой, в частности, устанавливается, что никто не может быть выслан в индивидуальном порядке с территории государства, гражданином которого он является.

Предлагаем остановиться на таких основных положениях по защите в Российской Федерации прав лиц, в отношении которых от иностранных государств поступили запросы об экстрадиции, как российское гражданство и статус беженца.

Одним из главных принципов защиты прав лиц указанной категории является недопустимость выдачи в другие государства граждан Российской Федерации. Этот принцип представляется незыблемым и прямо установлен Конституцией Российской Федерации и УПК РФ.

В соответствии с этим принципом гражданин Российской Федерации не подлежит выдаче другому государству.

Изучение практики выдачи обвиняемых из России в другие государства свидетельствует о том, что на долю отказов в выдаче в связи с наличием у лица российского гражданства приходится более трети всех решений об отказе в экстрадиции.

Так, Генеральной прокуратурой РФ рассмотрено ходатайство Генеральной прокуратуры Республики Таджикистан о выдаче Т. для привлечения к уголовной ответственности.

Проведенной предэкстрадиционной проверкой установлено, что Т., 1955 года рождения, уроженец г. Душанбе, 1 сентября 1995 г. в консульском отделе посольства России в Таджикистане приобрел российское гражданство в порядке регистрации на основании п. "г" ст. 18 Закона Российской Федерации "О гражданстве Российской Федерации".

С учетом этого в соответствии со ст. 61 Конституции Российской Федерации и ст. 57 Конвенции от 22 января 1993 г. "О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам", исключающими выдачу граждан России другим государствам, в удовлетворении запроса Генеральной прокуратуры Республики Таджикистан о выдаче Т. для уголовного преследования было отказано.

Не подлежали и не подлежат выдаче в другие государства и уроженцы Российской Федерации, не заявившие в течение года после вступления в силу Закона РФ от 28 ноября 1991 г. "О гражданстве Российской Федерации" об отказе от российского гражданства или о выходе из российского гражданства.

В частности, Генеральной прокуратурой Российской Федерации рассмотрено требование Прокуратуры Республики Узбекистан о выдаче Т. для привлечения к уголовной ответственности.

Проверкой установлено, что Т., 1974 года рождения, проживавший с 21 января 1991 г. в г. Набережные Челны Республики Татарстан, приобрел российское гражданство в результате его признания на основании ч. 1 ст. 13 Закона Российской Федерации от 28 ноября 1991 г. "О гражданстве Российской Федерации".

При таких обстоятельствах в соответствии со ст. 61 Конституции Российской Федерации и ст. 57 Конвенции от 22 января 1993 г. "О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам", исключающими выдачу граждан России другим государствам, ходатайство Прокуратуры Республики Узбекистан об экстрадиции Т. было отклонено.

Аналогично подлежали отклонению поступавшие запросы о выдаче лиц, являвшихся уроженцами Российской Федерации.

Так, Генеральной прокуратурой Российской Федерации было рассмотрено требование Прокуратуры Республики Узбекистан о выдаче А. для уголовного преследования.

Проверкой установлено, что А., уроженец г. Чистополя Татарской АССР Российской Федерации, с января 2000 г. постоянно проживающий в Республике Татарстан, 28 февраля 2000 г. в установленном порядке приобрел российское гражданство в результате его признания как уроженца России на основании ч. 2 ст. 13 Закона Российской Федерации "О гражданстве Российской Федерации".

Вместе с тем приобретение российского гражданства нередко, особенно в 1990-е гг., использовалось лицами, совершившими преступления, как способ уклонения от уголовной ответственности.

Как показывает практика, в 1990-х гг. в период действия предыдущего Закона "О гражданстве Российской Федерации" от 1991 г., допускавшего упрощенный порядок приобретения российского гражданства, когда граждане из государств СНГ, входивших ранее в состав СССР, совершившие преступления в своих государствах, скрывались затем в Россию, где приобретали всеми возможными путями гражданство РФ и тем самым избегали выдачи в государства совершения преступления. Использовались различные способы приобретения преступниками российского гражданства - от временной регистрации в каком-либо населенном пункте в частном доме или квартире, покупки части дома или квартиры до заключения фиктивного брака с гражданами РФ, в результате чего российское гражданство предоставлялось автоматически.

Автору, проработавшему несколько лет в отделе экстрадиции международно-правового управления Генеральной прокуратуры РФ, редко, но встречались даже такие случаи, когда российское гражданство автоматически приобреталось лицами, уже задержанными по межгосударственному розыску других стран СНГ и содержавшимися в следственных изоляторах в целях экстрадиции, путем заключения брака с гражданками России.

На практике оформлялось это следующим образом. После задержания разыскиваемое лицо получало возможность встречи с адвокатом, которому в силу профессиональной подготовки были известны все предусмотренные законом основания отказа в экстрадиции лиц из Российской Федерации. Наиболее легким способом уклонения от выдачи было приобретение гражданства Российского Федерации, что адвокатом и рекомендовалось задержанному лицу.

В условиях содержания под стражей и невозможности личной подачи документов в компетентные органы для приобретения российского гражданства вариант заключения брака с гражданкой России, после чего гражданство РФ представлялось по закону уже автоматически, являлся реальным способом уклонения от выдачи.

Известны случаи, когда в регионах прямо в следственные изоляторы, где содержались задержанные в целях экстрадиции лица, являлись представители органов, компетентных заключать браки, и женщины, которые, видимо, за соответствующее вознаграждение готовы были заключить фиктивные браки с задержанными, что и исполнялось.

Существующее законодательство не препятствовало заключению браков лицами, содержащимися в следственных изоляторах, как не препятствует и сейчас. После заключения брака в СИЗО задержанный направлял через администрацию учреждения ходатайство в паспортно-визовую службу территориального отдела внутренних дел о предоставлении гражданства РФ как мужу гражданки России, где в соответствии с законом на основании свидетельства о браке ему предоставлялось гражданство и выдавался паспорт гражданина России, после чего задержанное лицо вынужденно освобождалось из-под стражи, поскольку его выдача как гражданина России становилась невозможной, а согласно ст. 60 Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г. находящееся в межгосударственном розыске лицо могло быть задержано и содержаться под стражей только в случае отсутствия препятствий к его выдаче.

В этих случаях реализация права задержанных лиц на защиту приводила, к сожалению, к отрицательным результатам в плане обеспечения принципа неотвратимости наказания за совершенное преступление, поскольку освобожденные таким образом лица стремились скрыться и их дальнейшее уголовное преследование на российской территории было крайне затруднительно.

В практической работе нередко встречались факты приобретения российского гражданства гражданами государств СНГ в зарубежных дипломатических представительствах Российской Федерации непосредственно перед совершением преступлений или после них на территории этих государств, после чего в государствах СНГ.

В этих случаях, как правило, фигурантами по уголовным делам являлись крупные хозяйственные руководители, совершавшие должностные и экономические преступления. Эта категория людей заранее готовила себе "пути отступления", продумывая способы избежать уголовной ответственности.

Как правило, эти лица, проживая в одной из стран СНГ, заранее перед совершением преступления покупали квартиры и дома в городах и населенных пунктах Российской Федерации, после чего заявляли ходатайства в дипломатические представительства России в этих государствах о желании приобрести российской гражданство. После совершения преступлений, в основном крупных хищений с использованием своего служебного положения, эти лица вместе с преступно нажитым имуществом и российским паспортом, выданным в дипломатическом представительстве, переезжали на постоянное место жительства в Российскую Федерацию.

В этих случаях задержать данных лиц на территории России даже при объявлении их в межгосударственный розыск и поступлении в Генеральную прокуратуру РФ запросов об их выдаче от государства их прежнего постоянного проживания не представлялось возможным, так как в соответствии с российским законодательством граждане РФ выдаче в другие государства не подлежали, следовательно, и не могли быть арестованы в целях экстрадиции. Так, например, по розыску Туркменистана в Москве был крупный чиновник этого государства С., обвинявшийся в хищении нефтепродуктов путем злоупотребления должностным положением.

При установлении и задержании его в Москве он предъявил паспорт гражданина Российской Федерации, в котором имелась запись о приобретении им российского гражданства еще в период недавнего проживания в Туркменистане - до совершения преступления, причем в паспорте была отметка о регистрации в заранее купленной им квартире в центре г. Москвы. В связи с наличием у него российского гражданства этот бывший крупный туркменский чиновник, обвиняемый в совершении особо тяжкого преступления, после отобрания у него объяснения был освобожден и в его выдаче в Туркменистан для привлечения к уголовной ответственности в соответствии с российским законодательством было отказано.

Еще одним видом защиты прав лиц, в отношении которых поступили запросы других государств об экстрадиции, является установленный нормами Конституции РФ и УПК РФ отказ в их выдаче в связи с приобретением российского гражданства по рождению. Закон признавал таких лиц гражданами России независимо от того, в каком из государств и в течение какого периода времени этот человек затем проживал, а это могло длиться в течение десятилетий.

Если этот человек, например, жил в течение 15 - 20 лет в одном из государств СНГ и при этом не сделал в дипломатические или другие компетентные органы России заявлений об отказе от российского гражданства, не приобрел гражданство государства своего постоянного проживания (национальный паспорт другого государства), то он по действовавшему законодательству продолжал считаться гражданином Российской Федерации, и в случае установления его местонахождения на территории России после совершения преступления в государстве своего проживания (например, в Республике Молдова) он не подлежал экстрадиции из России в это государство.

Так, например, Генеральной прокуратурой Российской Федерации рассматривалось ходатайство Генеральной прокуратуры Республики Молдова о выдаче П. для уголовного преследования.

В ходе розыска было установлено, что он проживает на территории России. При проведении предэкстрадиционной проверки выяснилось, что П., 1954 года рождения, уроженец Воронежской области, в соответствии со ч. 2 ст. 13 Закона Российской Федерации "О гражданстве Российской Федерации" родился в России, имел паспорт гражданина СССР, проживал в течение длительного времени в Молдове, от российского гражданства не отказывался, и хотя после совершения преступления скрылся в Россию, однако является гражданином России по рождению, вследствие чего он не мог быть выдан в государство своего постоянного проживания. По указанному основанию в соответствии со ст. 61 Конституции Российской Федерации и ст. 57 Конвенции от 22 января 1993 г. "О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам", исключающими выдачу граждан России другим государствам, Генеральной прокуратуре Республики Молдова в выдаче П. для привлечения к уголовной ответственности было отказано.

Большой интерес с точки зрения действий компетентных органов по обеспечению прав граждан представляет рассмотрение вопроса об отказе в выдаче в связи с предоставлением им статуса беженца либо убежища.

Права и гарантии прав беженцев закреплены прежде всего в принятой в Женеве 28 июля 1951 года Конвенции о статусе беженцев. В частности, ч. 1 ст. 33 Конвенции предусматривает запрещение высылки беженцев или их принудительное возвращение в страны, из которых они прибыли: "Договаривающие Государства не будут никоим образом высылать или возвращать беженцев в страны, где их жизни или свободе угрожает опасность вследствие их расы, религии, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений".

При этом существует лишь одно исключение из данного правила - это постановление не может применяться к беженцам, рассматриваемым как угроза безопасности страны, в которой они находятся, или осужденным за совершение тяжкого преступления и представляющим общественную угрозу для страны.

В Российской Федерации права беженцев защищаются Федеральным законом о беженцах от 19 февраля 1993 г. N 4528-1.

В этом законе дается определение понятия "беженец", причем характерно, что в соответствии со ст. 1 Закона беженцем признается не только лицо, которое в силу обоснованных опасений стать жертвой преследования находится вне страны своей гражданской принадлежности и не может туда вернуться, но и лицо, только подавшее ходатайство о признании беженцем по признаку расы, вероисповедания, гражданства, национальности, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений (п. 2 ст. 1 Закона).

При этом хочется особо отметить гарантии прав не только беженцев, но и лиц, ходатайствующих о признании беженцем. В соответствии с ч. 1 ст. 10 Закона лицо, ходатайствующее о признании беженцем или признанное беженцем либо утратившее статус беженца или лишенное статуса беженца, не может быть возвращено против его воли на территорию государства своей гражданской принадлежности (своего прежнего обычного местожительства) при сохранении в данном государстве обстоятельств, при которых у этого лица возникают обоснованные подозрения стать жертвой преследований.

В силу такой формулировки закона под защитой государства находятся не только лица, признанные беженцами, но и лишенные статуса беженца и даже просто подавшие ходатайства о предоставлении такого статуса. Это обстоятельство дает возможность компетентным государственным органам обеспечить защиту прав лиц, для которых существует реальная опасность подвергнуться репрессиям в государстве своего постоянного проживания.

Так, например, Генеральной прокуратурой Российской Федерации рассматривалось ходатайство Прокуратуры Республики Узбекистан с ходатайством о выдаче для уголовного преследования гражданина одного из государств Ю.

Ю. обвинялся в публичном оскорблении и клевете в отношении президента государства с использованием печати, а именно в том, что он в газетах печатал статьи, содержащие клевету и оскорбления в адрес президента Республики, по сговору с другими лицами организовывал доставку этих газет в государство своего бывшего проживания и их распространение.

Будучи задержанным и опрошенным, Ю. заявил о несогласии с выдвинутым против него обвинением и преследовании его узбекскими властями по политическим мотивам.

Как следует из объяснений Ю., с 1988 г. он стал активно заниматься политикой, появились единомышленники, и в 1989 г. было создано народное движение, целью которого было установление в стране справедливости, демократии, принципа единства наций и народностей, защита окружающей среды. Он был избран председателем областного совета и членом ЦК движения. Движение вело общественно-политическую деятельность, которая не нравилась руководству Республики. Начались угрозы, преследования, прослушивались телефоны, вызывали в милицию, прокуратуру, спецслужбы, аресты и избиения правоохранительными органами руководителей, членов движения, их родственников. Его и членов его семьи освободили от занимаемых должностей и работы, в конце 1993 г. он был вынужден бежать из Республики, поехал на Украину. Там он продолжил заниматься политической деятельностью, встречался с единомышленниками, издавал три газеты, опубликовал несколько статей. Статьи касались вопросов экономики, политики, социального положения людей в запрашивающем государстве.

В 1994 г. он переехал в Москву, получил статус беженца по политическим мотивам до 1997 г. За его деятельность уволили с работы сына и дочь, другую дочь понизили в должности, еще одну отчислили из института, не берут на работу. Путем шантажа отобрали у сына весь архив отца. Многие из соратников по движению арестованы. Считает, что преследуется за политические взгляды и убеждения.

Анализ опубликованных статей Ю. свидетельствовал о том, что он подвергал резкой критике современное руководство государства постоянного проживания, называл существующий там режим тоталитарным, жестоким, бесчеловечным, говорил о физических расправах над инакомыслящими, организуемой властями клевете в отношении их, политических судебных процессах.

В своих статьях он также утверждал, что в Республике не функционируют независимые политические организации и средства массовой информации, осуществляется информационная блокада, широко распространены взяточничество, коррупция, организованная преступность, клановый подход к делу, усиливаются безработица, социальная несправедливость, беззаконие. Ю. делает общий вывод, что выход из кризиса может быть осуществлен только путем изменения существующей системы, т. е. установлением демократического режима.

Таким образом, анализ прессы и объяснений Ю. показал наличие политического противостояния Ю. с официальной властью запрашивающего государства, что подтверждает его заявления о политическом характере преследования.

Согласно полученному в ходе проверки сообщению Миграционной службы Москвы Ю. был действительно зарегистрирован в качестве беженца, и ему в 1994 г. выдано соответствующее удостоверение, продлевавшееся до 1997 г. Причиной миграции был указан п. 1 ст. 1 Федерального закона о беженцах от 19 февраля 1993 г., предусматривающий признание беженцем лица, преследуемого в стране своей гражданской принадлежности, в том числе за политические убеждения.

Учитывая изложенное, очевиден был вывод, что преследование Ю. носит чисто политический характер, с этой целью запрашивающим государством использовались возможности возбужденного уголовного дела, и в частности возможность требовать выдачу обвиняемого от других государств.

В соответствии с п. 1 ст. 10 Федерального закона о беженцах от 19 февраля 1993 г. лицо, утратившее статус беженца, не может быть возвращено против его воли на территорию государства своей гражданской принадлежности (своего обычного места жительства) при сохранении в данном государстве обстоятельств преследования этого лица по политическим, расовым, национальным и религиозным мотивам.

В данном случае Ю. имел статус беженца до 1997 г., однако обстановка его преследования запрашивающим государством по политическим мотивам сохранилась, вследствие чего на основании приведенного выше положения российского закона о беженцах он не мог быть выдан для уголовного преследования даже после окончания срока статуса беженца.

Прокуратура г. Москвы, проводившая проверку обоснованности задержания Ю., также пришла к выводу об отсутствии оснований для его выдачи в связи с тем, что ему в Москве был предоставлен статус беженца.

В соответствии со ст. 63 Конституции Российской Федерации, ст. ст. 19 и 57 Конвенции от 22 января 1993 г. "О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам" в выдаче Ю. как имевшего статус беженца и преследуемого по политическим мотивам правоохранительным органам запрашивающего государства было отказано.

Таким образом, обеспечение прав граждан Российской Федерации и находящихся на российской территории беженцев является важнейшим условием соблюдения международного и российского законодательства при рассмотрении запросов иностранных государств о выдаче лиц из Российской Федерации, и этому направлению правоохранительные органы, органы прокуратуры и суда должны уделять первостепенное внимание при поступлении соответствующих запросов из иностранных государств.

Название документа