О некоторых международно-правовых проблемах обеспечения исполнения международных договоров

О НЕКОТОРЫХ МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫХ ПРОБЛЕМАХ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ИСПОЛНЕНИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ДОГОВОРОВ

/"Международное публичное и частное право", 2005, N 6/

С. В. ШУЛЬГА

Шульга С. В., заместитель заведующего кафедрой государственно-правовых дисциплин МИЭП.

Международный договор уже давно стал объективно наиболее эффективным правовым механизмом регулирования международных отношений. Однако на ранних этапах исторического развития человечества и в более поздние периоды наряду с договором большое значение для регламентации международных отношений имел и имеет до сих пор международный обычай, традиционно являющийся одним из важнейших источников таких отраслей международного публичного права, как дипломатическое, консульское, морское, воздушное, космическое, и многих других. Тем не менее дальнейшая верификация международных отношений, интенсификация международного сотрудничества в различных сферах функционирования современной цивилизации, появление большого количества наукоемких проектов, представляющих публичный интерес и направленных на развитие высоких технологий, технически обеспеченная возможность частых встреч глав государств и международных организаций между собой во время официальных визитов, на международных конференциях, а также на других протокольных мероприятиях, возникновение новых потенциальных объектов договорных отношений способствовали приданию международному договору особого значения для упорядочения спонтанно возросшего и структурно усложнившегося объема международных правоотношений, требующих более предметного, детального и совершенного правового регулирования. Именно поэтому договор опередил обычай в первенстве за влияние на международные отношения и занял ведущее место среди источников международного права. В науке международного права и среди практикующих юристов-международников периодически возникают споры о преимуществах и недостатках договора и обычая в их компаративистском анализе <*>. -------------------------------- <*> См. более подробно: Даниленко Г. М. Обычай в современном международном праве. М.: Наука, 1988; Черниченко С. В. Международное право: современные теоретические проблемы. М.: НИМП, 1993; и др.

Без всякого сомнения, оба рассматриваемых источника международного права дополняют друг друга и успешно взаимодействуют в целях достижения наиболее полного и всестороннего регламентирующего правового воздействия на современные международные отношения. Однако целью настоящей публикации не является расширение представления о том, чем выгодно отличается договор от обычая, хотя неоспоримо то, что, например, договорные нормы более конкретно и четко, чем обычные, закрепляют права и обязанности участников договора, имеется нормативно отрегулированная процедура заключения и исполнения договора, его прекращение возможно только при определенных правом обстоятельствах, в рамках подавляющего большинства действовавших и действующих ныне договоров созданы и функционируют органы по контролю за их исполнением, что обеспечивает дополнительные правовые гарантии надлежащего поведения субъектов договорных отношений и т. д. Своей задачей автор статьи считает формулировку, обсуждение и попытку разрешения проблемы международно-правового обеспечения исполнения международных договоров как главного, доминирующего и в настоящее время в силу вышеизложенных причин правообразующего источника международного права в целом, включая не только международные публично-правовые, но и международные частноправовые институты этой правовой системы. Действительно, недостаточно соблюсти все юридические формальности и заключить договор, пусть даже и важнейший, с точки зрения объективных общецивилизационных ценностей. Куда как важнее выработать правовые средства и способы, в силу реализации которых участники договорных правоотношений были бы правомерно и во всеобщее благо принуждены исполнить заключенное соглашение полно, всесторонне и надлежащим образом. Это тем более важно потому, что, как уже было отмечено, количественно международных договорно-правовых отношений существенно больше, чем отношений, находящихся под регулятивным воздействием международного обычая. При данных обстоятельствах договор может рассматриваться как реальный фактор обеспечения международного правопорядка, миропорядка. Невозможно определить исчерпывающий круг проблем обеспечения исполнения международных договоров, наличие которых во многом не позволяет всемерно воплотить в жизнь те благородные принципы, которые закреплены в ст. 2 Устава Организации Объединенных Наций 1945 г., а также в Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 г. и которые в сжатой форме выражают основное социальное общегуманитарное предназначение международного права. Остановимся лишь на некоторых из них. Как известно, в системе международного публичного права существует самостоятельная отрасль - право международных договоров, которая представляет совокупность международно-правовых норм, регулирующих международные отношения, возникающие в связи и по поводу заключения, исполнения и прекращения международных договоров. Основными универсальными кодифицирующими источниками данной отрасли помимо других являются Венские конвенции 1969 и 1986 гг. соответственно "О праве международных договоров" и "О праве международных договоров между государствами и международными организациями или между международными организациями". Обе Конвенции являются как бы двумя частями единого документа, которые среди ученых и практиков заслуженно получили название "договоров о договорах". Указанные Конвенции подробно регулируют все аспекты правоотношений, которые могут возникнуть в связи с существованием договоров и их исполнением <*>. -------------------------------- <*> См. более подробно: Договор: правовые и экономические аспекты: Сборник научных трудов Международного института экономики и права, предыдущие издания, статьи и научные сообщения, посвященные международно-правовой договорной тематике.

В частности, Конвенции предусматривают возможные варианты поведения субъектов международных договорных отношений, допустимые в том числе и при переходе от стадии заключения договоров к стадии их исполнения, а также во время их прекращения. Так, нормативные положения Конвенций предусматривают различные юридические последствия, вызываемые, в частности, формами заключения договоров и видами их подписания. По общему правилу международные договоры вступают в силу либо немедленно после подписания их главами государств и иных субъектов международного права, главами правительств, министрами иностранных дел, а также другими уполномоченными на то лицами, или в сроки, указанные в самих договорах. Кроме того, международное договорное право предусматривает вступление договоров в силу в иные сроки. Наиболее распространенным случаем является ситуация, которая возникает при подписании международных договоров на условиях ad referendum. При данных обстоятельствах договор вступает в юридическую силу только после того, как высший законодательный представительный орган государства, международная организация или иной субъект международного права подтвердит обязательность для себя нормативных положений этого договора. Такая процедура именуется ратификацией договора в государствах и подтверждением официального участия в договоре в международных организациях, а также в других субъектах международного права <*>. -------------------------------- <*> См. более подробно: Курс международного права. М.: Госюриздат, 1990; Талалаев А. Н. Право международных договоров: договоры с участием международных организаций. М.: Юрид. лит., 1989; Лукашук И. И. Стороны в международных договорах. М.: Юрид. лит., 1966.

Статья 14 Венской конвенции 1969 г. "О праве международных договоров" предусматривает ратификацию подписанных соглашений, если это определяется характером и содержанием, а также правовым статусом международного договора, если о ратификации договора условились его участники тогда, когда они об этом дополнительно договорились, и в том случае, если ратификация международного договора предусмотрена внутригосударственным законодательством государства-участника, в связи с чем на то уполномочен представляющий его интересы гражданин. Статья 106 главы 5 раздела I Конституции Российской Федерации 1993 г., а также Федеральный закон Российской Федерации "О международных договорах Российской Федерации" 1995 г. обязывают Российскую Федерацию в лице ее органов государственной власти и должностных лиц по общему правилу ратифицировать те международные договоры, которые заключены государством по поводу: - установления и изменения конфигурации государственной границы России; - правового статуса и полномочий России в отношении ее континентального шельфа, прилежащей зоны, исключительной экономической зоны; - решения вопросов обороноспособности России, повышения или понижения уровня ее вооруженности; - реализации Россией основного принципа всеобщего и полного разоружения; - объявления войны; - заключения мирных соглашений; - обязательств по обеспечению коллективной самообороны и всех видов безопасности; - вызываемых исполнением международных договоров изменений во внутригосударственном законодательстве и в целом в российской правовой системе; - изменения правового статуса личности на территории России и российских граждан за рубежом; - полного или частичного несоответствия внутригосударственного законодательства России международному договору на момент его подписания. Международное право и действующее российское внутригосударственное законодательство факультативно допускают рассмотрение вопроса о ратификации также и международных договоров, не относящихся к вышеупомянутым, в случае возникновения заинтересованности в этом Российской Федерации как по объективным, так и по субъективным причинам. Кроме того, исходя из современной геополитической ситуации, состояния международных отношений и положения России в мире, следует, что объективной и целесообразной ратификации следует подвергнуть те договоры, которые, возможно, могут быть заключены Российской Федерацией в связи с ее участием в различных и разноплановых межгосударственных и в широком смысле слова международных интеграционных союзах, объединениях, международных организациях универсального, регионального, субрегионального или межрегионального характера, в том числе и с потенциальным делегированием суверенных полномочий России этим объединениям. По смыслу ст. 79 главы 3 раздела I Конституции Российской Федерации, государство может стать субъектом конфедеративного и даже федеративного государства, участие в котором будет оформлено в договорном порядке, иметь для России крайне важное значение, и объективно последует процедура ратификации такого договора (договоров). Таким образом, договоры - субъекты ратификационного процесса должны восприниматься в расширительном толковании смысла и духа ст. 14 Венской конвенции 1969 г., ст. 106 Конституции России 1993 г. и Федерального закона России "О международных договорах Российской Федерации" 1995 г. Статья 16 Венской конвенции 1969 г. не устанавливает сроков ратификации международных договоров высшими законодательными представительными органами государств. Таким же образом не установлены соответствующие сроки и конституционным законодательством Российской Федерации. Более того, указанная международно-правовая норма обязывает государства "воздерживаться от совершения действий, лишающих договор его целей и смысла" <*>, в том случае, если договор подписан на условиях ad referendum в период между фактическим его подписанием и его ратификацией. -------------------------------- <*> См. более подробно: Полный текст Венской конвенции "О праве международных договоров". Киев: Изд-во научно-кодификационной группы факультета МО и МП КГУ им. Т. Г. Шевченко, 1974.

Исходя из этого в этих ситуациях любое государство не имеет права совершать действия, направленные на исполнение договора в основной его части, а может ограничиваться только осуществлением подготовительных к исполнению договора мероприятий. Таким образом, по установленному законодательством России законодательному процессу, международный договор, внесенный на ратификацию в Государственную Думу, может там находиться неограниченное количество времени и в итоге может вообще не быть ратифицированным. Но даже если предположить, что Государственная Дума все же ратифицирует его, издаст ратификационную грамоту, отправит ее депозитарию договора и выполнит все иные юридические формальности, связанные с его ратификацией, Совет Федерации и Президент Российской Федерации могут не согласиться с решением, принятым Государственной Думой, а поэтому федеральный закон России о ратификации этого международного договора не будет одобрен Советом Федерации, не будет подписан и опубликован Президентом страны. Следовательно, подписание данного договора не будет иметь для Российской Федерации никаких юридических последствий. Может возникнуть и еще одна ситуация, порождающая известные юридические последствия. Предположим, Государственная Дума склоняется к принятию решения о ратификации международного договора, но по некоторым причинам сомневается в правовой пользе его выполнения для государства. Для разрешения возникшей правовой коллизии Государственная Дума на основании ст. 106, 125 Конституции Российской Федерации направляет его в Конституционный Суд Российской Федерации для разрешения дела о соответствии этого договора Основному закону этого государства и после получения решения Суда о несоответствии государственным интересам и законодательству России тех действий, которые необходимы для исполнения рассматриваемого договора, отказывает в его ратификации. В это же время другие государства - участники этого международного договора в силу своего государственного суверенитета могут его ратифицировать безотносительно решения России по этому вопросу. При данных обстоятельствах может возникнуть такое положение, при котором будет оказано негативное влияние на дальнейшее поступательное прогрессивное развитие всего комплекса международных отношений и международного права как основного их правового регулятора. Помимо этого, в двух - и многосторонних правоотношениях между субъектами международного права могут возникнуть определенные затруднения и привести к их ухудшению, что не будет способствовать выполнению международным правом своего социального предназначения. В качестве примера можно привести российско-американский "Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений" (СНВ-2), который был подписан в 1993 г., в том же году ратифицирован Конгрессом Соединенных Штатов Америки, а Федеральным Собранием России он был ратифицирован лишь в 2001 г., что вызвало резкое "похолодание" российско-американских отношений в целом. Справедливости ради необходимо отметить, что, не анализируя подробности, у России были объективные причины его не ратифицировать как договор, снижающий уровень обороноспособности страны. Вышеописанное объективно представляет собой серьезную проблему правового обеспечения исполнения подобного рода международных договоров. Следующей проблемой, которая периодически может объективно требовать своего разрешения участниками международных договорных правоотношений, является присоединение к действующему договору третьих лиц, заявляющих оговорку. Теория и практика международного права определяют оговорку как явно выраженную форму заявления присоединяющейся к исполняемому договору стороны о необязательности для себя определенной группы международно-правовых норм, содержащихся в договоре, к которому присоединяется заявляющая оговорку сторона, умышленно ограничивая свою международную правосубъектность в сфере международно-правовых отношений, порожденных существованием этого договора. Как правило, содержание заявляемой оговорки определяется состоянием внутригосударственного законодательства присоединяющейся стороны, а также ее правовыми характеристиками. В качестве примера можно привести присоединение Финляндии к договору 1952 г. об образовании Северного Совета - субрегионального межгосударственного объединения Швеции, Норвегии, Дании и Исландии. Финляндия, будучи с 1947 г. постоянно нейтральным государством, присоединившись к Северному Совету в 1955 г., официально заявила оговорку о неучастии страны в обсуждении военно-политического блока вопросов, ограничив свою деятельность в рамках Северного Совета решением социально-экономических, экологических, этнографических и схожих с ними вопросов. Данная оговорка логически происходила от правового статуса Финляндии, до сих пор осуществляющей политику государственного нейтралитета. Другим примером заявления оговорки, содержание которой диктовалось состоянием внутригосударственного законодательства присоединяющейся стороны, явилась оговорка, заявленная Союзом Советских Социалистических Республик при вступлении в 1990 г. на его территории в силу Венской конвенции 1980 г. "О международных договорах купли-продажи товаров". В том году СССР заявил оговорку о том, что международные договоры купли-продажи, заключенные в устной форме и с участием советских контрагентов, на территории СССР и за его пределами в рамках их исполнения, признаются юридически недействительными, их нормы - ничтожными, не порождающими никаких юридических последствий. При этом СССР ссылался на свое гражданско-правовое законодательство, запрещающее заключение подобных сделок в устной форме. В 1992 г. Российская Федерация, являясь правопреемницей СССР и отвечая по договорным обязательствам последнего, подтвердила данную оговорку молчаливым согласием с ней. В данном случае также возможно снижение уровня эффективности правового регулирования международных публично-правовых и частноправовых отношений из-за разных оснований заявления оговорок субъектами международного права по определению необязательности для них норм международных договоров, участниками которых они становятся, что, безусловно, является международно-правовой проблемой, требующей своего разрешения. Статья 102 Устава Организации Объединенных Наций предусматривает право участников международного договора зарегистрировать его в Секретариате этой организации. По смыслу этой нормы регистрация договора должна способствовать созданию дополнительных правовых гарантий его надлежащего исполнения. Регистрация автоматически влечет промульгацию международного договора, которая преследует две цели - дать возможность ознакомиться с его текстом широкой международной общественности и присоединиться к нему в случае возникновения заинтересованности, а также предотвратить явление, в свое время получившее название "тайная дипломатия", исключая возможность заключения договоров за счет интересов других субъектов международного права. Проблема заключается в том, что ст. 102 Устава ООН является диспозитивной, т. е. дающей возможность и не регистрировать его. Регистрация международного договора - это право субъектов международного права, а вовсе не их обязанность. Тем не менее даже незарегистрированный международный договор обязан быть исполнен полностью, всесторонне, в срок и надлежащим образом в силу реализации одного из основных принципов современного международного права - jus cogens generalis, закрепленного в ст. 2 Устава ООН, принципа добросовестного исполнения международно-правовых, в данном случае договорных, обязательств, известного праву как принцип pacta sunt servanda - "договоры должны исполняться". Регистрация международного договора - это, без всякого сомнения, юридический факт, который является юридическим действием и должен порождать последствия. Нерегистрация соответствующим образом также должна порождать юридические последствия. К таким последствиям международное право относит невозможность участников незарегистрированного договора ссылаться на него ни в одном из главных органов ООН, включая Международный Суд. Таким образом, незарегистрированный договор юридически для ООН не существует. В том случае, если один или несколько участников международного договора допустят его ненадлежащее исполнение или неисполнение вовсе, потерпевшая сторона не сможет обжаловать действия других участников договора, направленные на нарушение договорных обязательств, ни в одном из международных институциональных органов, в том числе и судебных. Подобная ситуация, которая может сложиться в любой момент, может поставить субъект международного права в беззащитное положение, и международное право в данном случае не имеет достаточных механизмов, способов и средств защиты его законных интересов. Фактически субъект международного права будет вынужден самостоятельно добиваться от контрагентов надлежащего договорного поведения. Тем не менее можно допустить точку зрения о том, что государство или иной субъект права сами допустили сложившееся положение, не зарегистрировав договор. Однако данную позицию легко опровергнуть тем, что нерегистрация договора могла быть вызвана объективными причинами и, кроме того, тем, что регистрация договора должна быть результатом согласования волеизъявлений всех участников договора. Поэтому нет оснований полагать, что нерегистрация международного договора является единственной причиной ненадлежащего его исполнения. Расчет же на то, что единственной гарантией надлежащего исполнения незарегистрированного договора может являться только основной принцип современного международного права - pacta sunt servanda, вполне объективен, но он не всегда может гарантировать однозначное поведение субъекта договорных отношений, порожденных незарегистрированным соглашением.

/"Международное публичное и частное право", 2006, N 1/

Наука и практика международного права определяют денонсацию международного договора как правомерный отказ государства от договора на условиях, предусмотренных соглашением сторон в самом договоре. Аннулирование международных договоров - это односторонний отказ государства от договора. Таким образом, имеется одна объединяющая эти институты правовая характеристика и одна принципиально их различающая. Так, и денонсация, и аннулирование международного договора означают выход субъекта международного права из заключенного и исполняемого договора в одностороннем порядке. В то же время денонсация предусмотрена договором, и, денонсируя его, государство или иной субъект международного права ссылаются на норму этого договора, предоставляющую ему право денонсировать его. Аннулирование же международного договора может быть осуществлено лишь только в силу наличия международной правосубъектности всех субъектов международного публичного права, а у государств еще и дополнительно в силу наличия у них полного и исключительного государственного суверенитета, проявляющегося посредством реализации его внешнего аспекта. Объективная проблема прекращения международных договоров через процедуру их денонсации и аннулирования заключается в том, что практически каждый договор может быть прекращен по воле тех субъектов международного права, которые хотели бы использовать прекращение договора в своих корыстных интересах <*>. -------------------------------- <*> В 1972 г. между СССР и США был заключен Договор "Об ограничении систем противоракетной обороны". В соответствии с этим Договором, а также приложенным к нему Протоколом 1974 г. СССР и США имели право разместить на своих территориях по одному району ПРО радиусом 150 км с размещением в них не более 100 пусковых установок и 100 противоракет, а также 6 комплексов радиолокационных станций ПРО. Кроме того, стороны обязались не создавать и не развертывать системы и компоненты ПРО морского, воздушного, космического или мобильно-наземного базирования. Также по Договору и Протоколу стороны обязаны были не передавать другим государствам и не размещать вне своих национальных территорий системы ПРО или их компоненты, ограниченные настоящим Договором. По достигнутым договоренностям каждая сторона могла использовать имеющиеся в ее распоряжении национальные технические средства контроля за поведением противоположной стороны по выполнению этого договора, не применять меры, затрудняющие этот контроль. Вышеизложенное свидетельствует об особой важности этого Договора и Протокола к нему для обеспечения всех видов международной безопасности как СССР, так и США. Договор являлся бессрочным и не предполагал его денонсирование. Однако в 2004 г. без видимых причин, а также четко не мотивируя свои действия, США аннулировали его, сославшись на свое объективное право вступать в любые международные договорные правоотношения и выходить из них в силу универсальной международной правосубъектности США как суверенного и независимого государства. Таким образом, Договор был прекращен и породил потенциальную опасность нарушения всеобщего мира и глобальной международной безопасности. В условиях однополярного мира при существовании одной сверхдержавы подобные действия США носят явно выраженный корыстный характер, преследуют цель достижения США мирового господства.

Не менее актуальной представляется проблема разрешения и преодоления юридических последствий, вызываемых признанием договора недействительным. По общему правилу и в соответствии с научной доктриной международного права недействительность международных договоров имеет абсолютный и относительный характер. Таким образом, можно говорить об абсолютной и относительной недействительности международных договоров. Недействительность международного договора влечет его прекращение и объявление его норм юридически ничтожными. В этом случае участники договорных отношений освобождаются от дальнейшего исполнения собственных договорных обязательств, к ним не применяются меры международно-правовой ответственности за ненадлежащее исполнение или за неисполнение той части договора, которая впоследствии признается юридически недействительной, а результаты тех действий сторон, которые были совершены в исполнение договора, подлежат реституции. В связи с вышеизложенным, а также принимая во внимание, что юридические последствия признания международного договора недействительным являются особо важными, имеет принципиальное значение точное определение в каждом конкретном отдельно взятом случае того, является ли эта недействительность в этой ситуации абсолютной или относительной. Теория и практика международного права относят к абсолютной недействительность тех международных договоров, которые были признаны таковыми в силу их несоответствия и даже противоречия основным принципам современного международного права (jus cogens generalis), а также тех договоров, которые заключались с "пороком" правовой воли именно в части, касающейся принуждения стороны к его заключению. Остальные виды недействительности международных договоров признаются в качестве доказательства наличия ее относительного характера. К таким обстоятельствам международное право относит: заключение международного договора с явными нарушениями норм внутригосударственного права, касающихся компетенции лиц, заключающих договор, а также самого порядка этого заключения; ситуацию, возникающую в связи с объявлением стороной по договору своего соглашения на обязательность договора по ошибке, если она касается факта или обстоятельств, сложившихся на момент заключения договора и представляющих существенную основу для выражения стороной своего согласия на обязательность этого договора для себя. Проблемным здесь представляется то обстоятельство, в силу которого относительная недействительность договора порождается явными нарушениями именно внутригосударственного права стран, заключающих договор. При отсутствии унификации и гармонизации их законодательств, а также в силу того, что правовые системы заключающих договор государств могут относиться к разным правовым семьям современности, вполне вероятным представляется возникновение неоднозначного понимания и трактовки фактов нарушений внутригосударственного законодательства при заключении договора в странах, участвующих в заключении этого договора. Сложность разрешения данной ситуации усугубляется тем, что понятие "явное нарушение" внутригосударственных норм в этом случае введено и закреплено только в международно-правовом нормативном акте - Венской конвенции 1969 г., а соответствующей единообразной трактовки и официального толкования данного правового понятия в праве различных государств нет и быть не может в связи с объективным несоответствием правовых систем государств. Поэтому один или несколько участников договора будут расценивать такие нарушения как явные и считать такой договор относительно недействительным для себя, а другие участники этого же договора не будут считать их явными и будут требовать от контрагентов выполнения договора всесторонне, полно, надлежащим образом и в срок. Анализируемая ситуация потенциально представляет благодатную почву для возникновения международного конфликта. Как уже было отмечено, международное право относит к обстоятельствам признания абсолютной недействительности международного договора заключение его при наличии у его участников "порока" воли, порожденного принуждением их к его заключению. "Порок" воли участников договора, порожденный иными причинами, такими, как обман, введение в заблуждение, подкуп, использование беспомощного состояния и т. п., международное право характеризует как основание для признания договора относительно недействительным. С этой точки зрения представляется спорным мнение о том, что международные договоры, заключенные США с их военно-политическими союзниками и в рамках которых были совершены действия по агрессии в отношении Ирака, закончившейся полной оккупацией страны и фактической ликвидацией его государственного суверенитета, являются юридически действительными. Как известно, США в качестве главного предлога для нападения на Ирак использовали заведомо, даже для самих США, ложную информацию о нахождении на территории этой страны до этого тайно и в нарушение Договора "О нераспространении ядерного оружия" 1968 г. созданного им оружия массового поражения. Таким образом, США ввели своих союзников, ООН и все мировое сообщество в заблуждение, обманув всех в своих истинных целях проникновения на территории, в недрах которых залегают самые большие в мире запасы нефти и газа. При данных обстоятельствах анализируемые договоры с международно-правовой точки зрения являются как минимум относительно недействительными и рано или поздно должны быть признаны такими со всеми вытекающими последствиями. Описанное выше свидетельствует о том, что не всегда совокупность международно-правовых норм и соответствующих внутригосударственных нормативных положений в рамках единой глобальной нормативной системы могут обеспечить надлежащее правовое регулирование всего объема международных отношений, возникающих в различных сферах деятельности человека. Дальнейшее развитие современной цивилизации и достижение наиболее эффективного упорядочения социальных общественных отношений, возникающих как в государствах и иных субъектах международного права, так и между ними, будут напрямую зависеть от степени и полезности взаимного влияния международного и внутригосударственного права друг на друга в силу существования монистической и дуалистической концепций их соотношения, в том числе и в международно-правовых договорных отношениях. Исполнение международных договоров и единообразное понимание их содержания и целей зависит от реализации такого международно-правового института, как толкование международных договоров. Как известно, одним из принципов всех без исключения видов толкования является принцип добросовестности. Изначально этот принцип, да и весь институт толкования, является обычным по юридическом генезису, тем не менее общие принципы толкования сформулированы и существуют и в международном договорном праве, так как стороны в договорных отношениях могут договориться об аутентичном толковании договора. С этой точки зрения существует проблема обеспечения максимальной добросовестности при толковании заключенных международных договоров всеми субъектами международного права для выработки механизмов его добросовестного и надлежащего исполнения. Для достижения этой цели необходимо выработать правовые механизмы обеспечения этой добросовестности как непосредственно участниками договора, так и иными субъектами международного права, имеющими к этому договору определенную степень отношения. Одним из оснований прекращения или как минимум приостановления международного договора является сокращение числа его участников до такого, которого недостаточно для признания этого договора вступившим в юридическую силу. Прекращение или приостановление международного договора именно по этим основаниям также представляется проблемным по нижеследующим обстоятельствам. Конвенция 1947 г., вступившая в силу в 1948 г., "О предупреждении преступления геноцида и наказании за него" считается действующей до тех пор, пока количество ее участников не будет менее 16 (шестнадцати). Безусловно, каждое государство или иной субъект международного права могут в любой момент в одностороннем порядке денонсировать или аннулировать международный договор в силу своей международной правосубъектности. Указанная Конвенция не является исключением. Однако выход субъекта международного права из подобного рода международных договоров и иных соглашений соответствующего значения для человечества вызывает определенные сомнения в целесообразности такого поведения. Проблема заключается в том, чтобы, с одной стороны, учесть суверенные интересы субъекта международного права, а с другой - выработать международно-правовые гарантии бесперебойного выполнения данных договоров всеми субъектами международного права. Это совершенно очевидно на примере Конвенции о геноциде. Ведь если учесть, что количество ее участников будет менее 16, то она либо прекратит свое действие или по меньшей мере будет приостановлена. Последствия этого будут крайне отрицательными для состояния международных отношений. Наука международного публичного права содержит положение, в соответствии с которым государство или иной субъект международного права могут объявить о дальнейшей необязательности для себя всего или части международного договора, если коренным образом изменились те обстоятельства, при которых возникал и существовал интерес субъекта к его заключению. Теории права этот институт известен как clausula rebus sic stantibus, т. е. изменение оснований заключения договора. Конвенция 1969 г. "О праве международных договоров" разрешает субъектам договорных отношений считать договор необязательным для себя по данным основаниям, но только в двух случаях: - если наличие этих обстоятельств составляет существенное основание соглашения субъекта на обязательность договора для себя; - если последствия наступления этих обстоятельств существенным образом изменили или изменяют обязательность субъекта выполнять те договорные обязательства, которые все еще подлежат исполнению по этому договору. С правовой точки зрения в этой связи очень важно установить, какое основание соглашения субъекта на обязательность договора для себя является существенным. С другой стороны, необходимо определить, насколько существенно последствия наступления этих обстоятельств влияют на те договорные обязательства, которые в любом случае подлежат исполнению. Данные обстоятельства невозможно однозначно охарактеризовать с точки зрения вышеизложенного ни средствами международного права, ни нормами внутригосударственного законодательства. Это положение может существенным образом повлиять на соблюдение договорной дисциплины участниками международного соглашения. Наконец еще одной проблемой является реализация международно-правового института эстоппель. Эстоппель - это запрещение стороне - участнице договора принять позицию, которая является противоположной той, которую она явно или молчаливо приняла и занимает в настоящее время относительно договорных обязательств, предмета договора, форм и методов его исполнения, других обстоятельств. То есть если участник договора при его заключении и в процессе исполнения придерживался одной точки зрения и делал это явно или молчаливо, а затем неожиданно занял иную позицию, то с точки зрения института эстоппеля такие действия могут быть признаны неправомерными. В то же время международное право не ограничивает субъекта в возможности изменить свою позицию в рамках достигнутых договоренностей по тем или иным причинам. Таким образом, институт эстоппеля не характеризуется точными правовыми параметрами его применения, и возможность применения данного института всецело зависит от воли сторон по договору. В частности, определение срока, в пределах которого субъект международного права сохраняет возможность изменения своей позиции и за пределами которого он уже так поступить не может, носит исключительно субъективный характер, за исключением тех случаев, когда институт эстоппеля включен в договорные нормы, что имеет место весьма редко. Правоприменительная практика знает случаи безоговорочного применения института эстоппеля по обычаю, когда возникает необходимость реализации института правопреемства, при смене формы правления и т. д. В этой связи Российская Федерация не имела проблем по поводу правопреемства от СССР с точки зрения эстоппеля, т. к. принципиальные изменения, происшедшие в России, естественным образом отразились на ее положении в системе международных отношений и не вызвали отрицательной реакции по поводу исполнения ею различных международно-правовых, прежде всего договорных, обязательств бывшего СССР. Настоящая публикация ни в коей мере не ставит под сомнение роль и значение международного договора в международном праве. Однако проблемы, описанные выше, не могут не служить объектом научного исследования и рано или поздно потребуют своего разрешения. Это необходимо будет сделать для того, чтобы международное право явилось одним из наиболее действенных средств обеспечения мира и безопасности прежде всего через договорный процесс. Великий нидерландский ученый Гуго Гроций в 1625 г. в своем бессмертном труде "Jus belli ac pacis, libre tre" ("О праве войны и мира") в трех книгах, явившемся первым систематическим сборником научных знаний о международном праве, а также великий швейцарский ученый Эмерик де Ваттель, который продолжил дело Гуго Гроция и издал в 1758 г. труд под названием "Право народов или принципы естественного права, применяемые к поведению и делам наций и суверенов" <*>, справедливо отмечали, что международное право наиболее точно и полно отвечает социальной функции и общественному предназначению права, потому что оно является договорным, учитывающим интересы народов и покоящимся на общечеловеческих ценностях. -------------------------------- <*> См. более подробно: Эмерик де Ваттель. Право народов или принципы естественного права, применяемые к поведению и делам наций и суверенов. М.: Госюриздат, 1960.

Усовершенствование всех институтов международного договорного права носит объективный характер и вызывается необходимостью дальнейшего повышения степени эффективности регулирования международных отношений.

Название документа