Книга Микеле де Сальвиа "Прецеденты Европейского Суда по правам человека": впечатления процессуалиста

КНИГА МИКЕЛЕ ДЕ САЛЬВИА "ПРЕЦЕДЕНТЫ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА": ВПЕЧАТЛЕНИЯ ПРОЦЕССУАЛИСТА

Л. А. ТЕРЕХОВА

Терехова Л. А., кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права и процесса Омского государственного университета.

Санкт-Петербургское издательство "Юридический центр Пресс" опубликовало более чем тысячестраничный труд <*> Микеле де Сальвиа, юрисконсульта Европейского Суда по правам человека (Страсбург), профессора Католического Университета Милана, сосредоточивший судебную практику, относящуюся к Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. -------------------------------- <*> Микеле де Сальвиа. Прецеденты Европейского суда по правам человека. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004.

Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от 04.11.1950 г., с годами превратившаяся в важный международный принудительный инструмент, вступила в силу в отношении РФ лишь 05.05.98 г. Как указано в ФЗ о ее ратификации от 30.03.98. N 54-ФЗ <*>, "Российская Федерация в соответствии со ст. 46 Конвенции признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда <**> по правам человека обязательной ПО ВОПРОСАМ (здесь и далее выделено мой. - Л. Т.) толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней В СЛУЧАЯХ предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место ПОСЛЕ ИХ вступления в действие в отношении РФ". -------------------------------- <*> СЗ РФ. 1998. N 20. Ст. 2143. <**> Далее - ЕС.

Таким образом, РФ признает компетенцию ЕС по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней, осуществляемую на основе разрешения КОНКРЕТНЫХ СПОРОВ, исходя из норм прецедентного права ЕС. Какие-либо территориальные ограничения со стороны государств в сфере признания юрисдикции ЕС в соответствии со ст. ст. 25 и 46 Конвенции не допускаются. В предисловии к первому изданию книги, состоявшемуся в 1998 году <*>, Микеле де Сальвиа подчеркивает, что Европейская Конвенция по правам человека, принятая Парламентской Ассамблеей Совета Европы, была задумана не только с целью создать наиболее тесный союз европейских стран для защиты и развития прав человека и основных свобод, но особенно для того, чтобы противопоставить постоянному искушению со стороны государства - нарушать права граждан. -------------------------------- <*> Указ. соч. С. 12.

По мнению Микеле де Сальвиа, мораль прав человека обязательно должна включать в себя возможность применения коллективной санкции в рамках институтов, во главе которых стоит ЕС по правам человека. Международные юридические документы должны предусматривать право на подачу индивидуальной жалобы (наднационального иска) и соответствующий независимый орган должен осуществлять по этой жалобе судебный контроль. Таким образом, государство должно нести ответственность за бездействие, если оно не выполняет обязательства эффективного обеспечения всем, кто подпадает под его юрисдикцию, пользования основными правами и свободами. Причем, угрозы, которые постоянно витают над демократическими обществами (например, терроризм), каким бы ни был их объем, не должны, тем не менее, оправдывать посягательства на личные права, которые представляют собой ядро обязательств, принимаемых на себя государствами, присоединяющимися к Конвенции. Миссия ЕС - это применение Конвенции к конкретным обстоятельствам дел, которые он рассматривает. Европейское правосудие стоит над национальными судебными органами, но их не заменяет, проявляя значительную гибкость, которая состоит в том, что при всех особенностях правовых систем государств и многообразии ситуаций оно (европейское правосудие) пытается вывести толкование, соответствующее общим принципам, предназначенным для регулирования поведения национальных органов власти и, в особенности, - поведения законодателя, юристов-практиков. Постановления, которые выносит ЕС, представляют из себя прецеденты, применяемые впоследствии и в других делах. К настоящему времени право, разработанное ЕС на основе положений Конвенции, все более и более приобретает характер jus commune (общего права) в сфере прав человека. Учитывая в интересах правовой стабильности вынесенные им постановления (прецеденты), ЕС все же от своей позиции может отступать, чтобы толкование Конвенции соответствовало развитию общества, правовому развитию в конкретной стране <*>. -------------------------------- <*> Stafford, 69; Cossey, 35. Здесь и далее прецеденты приводятся по сборнику Микеле де Сальвиа "Прецеденты Европейского Суда по правам человека". С. 774, 775.

В работе подчеркивается важное положение о том, что у транснациональной судебной защиты субсидиарный (дополнительный) характер. Конвенция усиливает в соответствии с принципом субсидиарности защиту, которая предполагается в национальной системе гарантий прав человека <*>. Более того, имеются сферы неотъемлемых суверенных прав юрисдикции национальных судов. Так, ЕС не принадлежит право оценивать фактические обстоятельства, которые привели национальный суд к принятию того или иного решения при условии соблюдения положений Конвенции. В противном случае ЕС взял бы на себя функции суда третьей или четвертой инстанции, что не соответствует реальному положению вещей <**>. Именно на национальных судах лежит также задача толкования и применения внутреннего права. Роль ЕС сводится к ПРОВЕРКЕ СООТВЕТСТВИЯ КОНВЕНЦИИ РЕЗУЛЬТАТОВ такого толкования <***>. Прецедентная практика огромна по объему, в ней переплетены вопросы и материального, и процессуального права. -------------------------------- <*> Hahdyside, 48; Ahmet Sadik, 30; Partie communiste unifie de Turquie et al., 28. P. 34 - 35. <**> Kemmache, п. п. 3, 44. P. 35. <***> Wintewerp, 46; Bozano, 58; Kemmache n. 3,37; Lukanov, 41; Wloch, 110; Olsson g. 2, 79; Thorgeir Thorgeirson, 58 и др. P. 54 - 56.

Для любого процессуалиста чрезвычайно интересным представляется прецедентное право, относящееся к толкованию ст. 6 Конвенции, где в ч. 1 закреплено: "Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона". Первое, что вытекает из ст. 6 Конвенции - право на суд каждого. В прецедентном праве отмечается, однако, что оно не является абсолютным и подвержено ограничениям (в зависимости от места, времени, потребностей, ресурсов как общества, так и конкретных лиц). Вместе с тем нельзя допускать, чтобы ограничения были сделаны таким образом и до такой степени, что сама сущность права на суд окажется затронутой <*>. -------------------------------- <*> Garcia Manibardo, 36. P. 286.

Подобного рода ограничения свойственны и российскому законодательству. Но, к сожалению, российское гражданское процессуальное право в стремлении обеспечить быстроту рассмотрения споров, связанных с защитой избирательных прав, осуществляемой в ходе избирательной кампании, в ч. 2 ст. 260 ГПК РФ как раз затрагивает саму сущность права на суд. Прецедентное право подчеркивает, что принцип, согласно которому возможность передачи дела на рассмотрение судьи должна быть обеспечена в каждом гражданско-правовом споре, является одним из всемирно признанных, основополагающих принципов права, как и принцип международного права, запрещающий отказ в правосудии <*>. -------------------------------- <*> Golder, 35. P. 284.

Есть в судебной практике ЕС интересные мысли по поводу соотношения доступа к правосудию и вмешательства (предварительного) иных органов. ЕС исходит из того, что государства-участники не обязаны ограничивать рассмотрение гражданско-правовых споров процедурой, каждый этап которой должен проходить в судах в соответствии с установленными правилами. Предварительное вмешательство административных или корпоративных органов и даже a fortiori (с тем большим основанием) юрисдикционных органов, не во всем отвечающих всем необходимым требованиям, может оказаться оправданным в связи с требованиями гибкости и эффективности, вполне совместимыми с защитой прав человека. Это отвечает правовой традиции многих стран <*>. В российском гражданском судопроизводстве это правило так называемой множественной подведомственности, имеющей различное видовое содержание, но всегда в конечном итоге предполагающее возможность обращения к суду. -------------------------------- <*> Le Comte, Van Leuven et De Meyere, 51. P. 294 - 295.

В целом ряде прецедентов анализируются вопросы звеньев судебной системы государств, присоединившихся к Конвенции, в контексте доступа к правосудию. Сформулировано общее правило о том, что ст. 6 Конвенции не понуждает государства-участники создавать апелляционные или кассационные суды. Однако государство, которое располагает такими судами, должно следить за тем, чтобы тяжущиеся пользовались при этом фундаментальными гарантиями, предусмотренными ст. 6 Конвенции. В частности, тяжущимся должно быть обеспечено эффективное право доступа к правосудию по решениям, относящимся к их правам и обязанностям. Чтобы судить о соответствующей стадии, необходимо учитывать процесс в целом, проводимый во внутренней правовой системе, и роль, которую в нем играет апелляционный или кассационный суд <*>. -------------------------------- <*> Delcourt, 25; Levages Prestitious Services, 44; Carcif Manibardo, 39; Brualla Comes de la Torre, 37. P. 296, 298.

Необходимо отметить, что для абсолютного большинства государств, присоединившихся к Конвенции, апелляционное производство предназначено для пересмотра решений всех судов первой инстанции, не вступивших в законную силу (у нас апелляционное производство в судах общей юрисдикции предназначено лишь для пересмотра решений мировых судей, не вступивших в законную силу). Для контроля за решениями, вступившими в законную силу, действует кассационное производство (у нас в судах общей юрисдикции этой цели служит надзорное производство, кассация же предназначена для пересмотра не вступивших в законную силу решений всех судов, кроме решений мировых судей). Касаясь конкретно апелляционного суда, ЕС отмечает, что не надлежит указывать национальным властям на меры, способные позволить их системе апелляции отвечать требованиям ст. 6 Конвенции. Свою главную задачу он видит в выяснении того, привело ли выбранное государством в этой сфере средство к результатам, соответствующим требованиям Конвенции <*>. Кассационную инстанцию ЕС хотя и рассматривает в качестве особой стадии, вместе с тем отмечает, что было бы неправильным понимать, что она исключается из-под действия п. 1 ст. 6 Конвенции, поскольку эта стадия может оказаться решающей для заявителя. По законодательству РФ, например, суд надзорной инстанции (в определенной мере аналог зарубежной кассации) имеет право отменить постановление суда первой, второй или надзорной инстанции и принять новое судебное постановление, не передавая дела на новое рассмотрение, если была допущена ошибка в применении и толковании норм материального права (п. 5 ч. 1 ст. 390 ГПК РФ). Но, понимая важность этой инстанции, пересматривающей решения суда, вступившие в законную силу, ЕС отмечает, что условия приемлемости жалоб в суд кассационной инстанции могут быть более строгими, может быть допущено больше формальностей, чем при подаче заявления в апелляционные суды <**>. -------------------------------- <*> Boner, 43; Maxwell, 40. P. 281 - 282. <**> Delcourt, 25; Brualla Comez de la Torre, 37; Levages Prestations Services, 45. P. 297 - 298.

Микеле де Сальвиа в предисловии к русскому изданию книги обращает внимание на особенность российской правовой системы в вопросе пересмотра судебных решений, вступивших в законную силу. Со ссылкой на дело Рябых (Постановление от 24.07.03, в российских судах дело рассматривалось по ГПК 1964 г.) он отмечает, что право на доступ тяжущегося к правосудию было бы иллюзорным, если бы решение суда, вступившее в законную силу, могло быть изменено вышестоящим судом по требованию государственного органа <*>. -------------------------------- <*> Микеле де Сальвиа. Указ. соч. С. 25 - 26.

Полагаем, что этот упрек сохраняет свою силу. Заинтересованные лица по новому ГПК получили право на обращение с жалобой к надзорному суду, однако не только передача дела на рассмотрение надзорного суда по существу, но даже истребование материалов дела от его воли не зависит. Кроме того, из-за отсутствия пресекательного срока обращения к надзорному суду (годичный срок, предусмотренный ч. 2 ст. 376 ГПК? может быть восстановлен), сохранившейся возможности пересмотра дела по инициативе должностных лиц суда (ст. 389 ГПК) и прокуратуры (ч. 3 ст. 376 ГПК) иллюзорность права на судебную защиту сохраняется, правовая стабильность не наступает. В ст. 6 Конвенции речь идет о справедливом судебном разбирательстве. По мнению ЕС, гарантируют его два вида принципов: органических (гласность, независимость, беспристрастность) и принципы функционирования, сосредоточенные на динамическом понятии (равенство сторон и обеспечиваемая этим равенством состязательность). Целый ряд опубликованных прецедентов посвящен принципу гласности, цель которого видится В ОБЕСПЕЧЕНИИ ПУБЛИЧНОГО КОНТРОЛЯ за судебной властью и справедливого судебного разбирательства. Действие этого принципа защищает от негласного правосудия, избегающего контроля со стороны общества, и помогает сохранять доверие суду. Все государства, присоединившиеся к Конвенции, признают принцип публичности, но их законодательные системы и судебная практика показывают определенные различия объема и способа его реализации как применительно к проведению слушаний, так и к оглашению решений (ЕС отдает предпочтение публичному оглашению решений). Национальные власти, устанавливая правило гласности в организации судебного процесса, учитывают требования эффективности, экономии, а также особой осмотрительности в сфере общественной безопасности. Важное место, которое занимает в демократическом обществе право на справедливое судебное разбирательство, побуждает ЕС в целях контроля, который он должен осуществлять в сфере гласности, внимательно анализировать конкретные судебные процедуры <*>. -------------------------------- <*> Pretto, 22, 27; Axen, 26; Sutter, 28; Wernes, 54; Schuler-Zgraggen, 58. P. 433 - 434.

Характеризуя правило гласности и проведение публичного судебного разбирательства в апелляционной или кассационной инстанции, ЕС оправдывает для определенных случаев отсутствие публичного разбирательства при условии, что в суде первой инстанции дело рассматривалось публично. В качестве таких случаев называются: а) особенности производства; б) если обжалование посвящено исключительно вопросам права, а не факта; в) необходимость рассмотрения дел, внесенных в реестр, в разумные сроки. Условия ст. 6 Конвенции в этих ситуациях ЕС не склонен считать нарушенными, даже если суд не предоставил заявителю право выступить лично и не оглашал судебного постановления, а задепонировал его, что делает общедоступным полный его текст в той же мере, как и публичное оглашение, тем более, что оглашение ограничивается только резолютивной частью <*>. -------------------------------- <*> R. D.B. c Pays-Bas, 39; Pretto, 27; J-A. Andersson, 27; Fejde, 31; Helmers, 36. P. 435 - 436

Характеризуя независимость суда в контексте справедливого судебного разбирательства, Микеле де Сальвиа указывает: "Для решения вопроса можно ли считать данный суд независимым, следует обратить внимание, в частности, на способ назначения его членов, сроки пребывания в должности, существование гарантий от внешнего давления и наличие у органа внешних признаков независимости. Среди обстоятельств, которые надо принять во внимание в данном случае, находится несменяемость судей в течение срока полномочий" <*>. -------------------------------- <*> Микеле де Сальвиа. Указ. соч. С. 439 - 440.

Эти положения выводятся из целого ряда прецедентов, в которых независимость раскрывается как от исполнительной власти, (что не удается преодолеть в российском правосудии), так и от сторон <*>. -------------------------------- <*> Sratek, 42; Langborgtr, 32; Bryan, 37; Vasilescu, 41. P. 440, 442.

Беспристрастность в контексте справедливого судебного разбирательства раскрывается прецедентным правом как отсутствие предубеждения или пристрастия. Существуют субъективные и объективные подходы к выяснению беспристрастности. Субъективные подходы к установлению беспристрастности - это учет поведенческих особенностей конкретного судьи в конкретном случае, отражающих его личное убеждение, а объективные подходы - это учет ДЕЙСТВИЙ СУДЬИ (независимо от поведенческих особенностей) по применению гарантий, достаточных для того, чтобы исключить сомнения. По делу Buscemi Европейский Суд анализировал ситуацию, в которой председатель суда, призванного разрешить семейное дело, публично использовал выражения, подразумевая решение, неблагоприятное для заявителя, и оценил его поступок резко отрицательно. Он отметил, что наибольшее сохранение тайны возлагается на судебную власть, так как судьи призваны разрешить дело, чтобы гарантировать свой образ беспристрастных судей. Это сохранение тайны должно привести их к непользованию прессой, даже чтобы ответить на провокации. Этого хотят высшие требования правосудия и величина судебной функции <*>. -------------------------------- <*> Buscemi, 67. P. 453.

Из принципов функционирования как второй группы принципов, обеспечивающих справедливое судебное разбирательство, прецедентное право выделяет равноправие сторон и состязательность. Равенство сторон предполагает, что каждая сторона должна иметь разумную возможность ПРЕДСТАВЛЯТЬ СВОЕ ДЕЛО - включая доказательства - в условиях, в которых ни одна из сторон не имеет преимущества <*>. -------------------------------- <*> Dembo Beheer B. V., 33; Werner, 63; Kress, 72. С. 390.

Право на справедливое судебное разбирательство предполагает возможность сторон знакомиться со всеми доказательствами или замечаниями, приобщенными к делу, комментировать их; это относится и к заключениям, сделанным независимым прокурором, которые оказывают влияние на решение суда. Это и составляет состязательный процесс <*>. Следует отметить, что по ГПК РСФСР 1964 г., действовавшему до 01.02.03, прокурор делал заключение в конце судебного заседания перед самым удалением суда в совещательную комнату, то есть ориентировал суд на принятие определенного решения. Стороны и другие лица, участвующие в деле, как-либо прокомментировать заключение прокурора не имели возможности, что было явным и грубым нарушением принципа состязательности. -------------------------------- <*> Мrel, 27. P. 395.

Для процессуального законодательства многих стран, присоединившихся к Конвенции, свойственно правило сопровождать апелляционные жалобы так называемыми "ЗАМЕЧАНИЯМИ СУДА ИНСТАНЦИИ ПО ОБЖАЛОВАНИЮ". В прецедентной практике ЕС отмечается, что, без сомнения, представление замечаний преследует цель экономии и ускорения процесса. Однако с этими замечаниями обязательно должны быть ознакомлены стороны, ибо в противном случае произойдет нарушение такого фундаментального принципа как право на состязательный процесс. По делу Niderost-Huber национальный суд, не ознакомивший стороны с замечаниями, оправдывался тем, что замечания не представляют никакого факта или вывода, который не фигурировал бы в решении. ЕС возражений не принял, отметив, что это мнение, в действительности, принадлежит только сторонам спора: именно они должны оценивать, требует ли документ разъяснений <*>. -------------------------------- <*> Niderost-Huber, 29 - 30. P. 400 - 401.

Нарушение принципа состязательности ЕС нашел по делу Kress, рассмотренному административными судами Франции. Участником административного процесса Франции является Правительственный Комиссар (он участвует и в совещании судей). ЕС полагает, что сторона может почувствовать себя в неравном положении, если выслушав в конце судебного заседания замечания Правительственного Комиссара (а он может выступить за отклонение его жалобы), она видит, что Комиссар удаляется вместе с судом на закрытое совещание. По мнению ЕС, в этом случае необходимо выполнение следующего требования: до слушания дела сообщить стороне (адвокату стороны) общий смысл его позиции. В этом случае стороны будут иметь возможность в ответ на замечания Правительственного Комиссара направить на совещание судей документ, именуемый меморандумом <*>. -------------------------------- <*> Kress, 81. P. 402.

Судя по смыслу прецедента, замечания Правительственного Комиссара делаются перед самым удалением суда на совещание, как это имело место в России с заключением прокурора по ГПК РСФСР 1964 г. Судебная практика ЕС много внимания уделяет толкованию содержащегося в ст. 6 Конвенции положения о том, что дело должно быть рассмотрено в разумный срок. Микеле де Сальвиа справедливо подчеркивает, что в гражданском деле быстрота, которую требуют от суда, стремится ИЗБЕЖАТЬ ПОЛОЖЕНИЯ ЗАТЯНУВШЕЙСЯ НЕЯСНОСТИ, которое может толковаться как отказ в правосудии <*>. -------------------------------- <*> Микеле де Сальвиа. Указ. соч. С. 461.

Конвенция принуждает государства принять все соответствующие меры и, в частности, организовать свои правовые системы так, чтобы позволить судам отправлять правосудие с быстротой. Государство несет ответственность за все свои структуры, следовательно, ГОСУДАРСТВЕННОЕ УПРАВЛЕНИЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ПОСТАВЛЕНО НА СЛУЖБУ БЫСТРОМУ ПРАВОСУДИЮ. В том, что касается гражданского процесса, точкой отсчета (dies a quo) считается дата, когда судебная власть приняла исковое заявление, причем окончательным сроком рассмотрения (dies ad quem) является дата вынесения постановления, разрешающего спор. Критериями, которыми руководствуется ЕС, оценивая, разумна ли продолжительность рассмотрения дела, являются: а) сложность дела (относительно его предмета); б) поведение сторон; в) поведение судебных властей (а также административных властей, если они вмешались в процесс); г) к этим критериям судебная практика добавила еще один: важность предмета разбирательства для заинтересованного лица, например, в области трудовых и семейных споров. Выявилось, что национальное (внутригосударственное) право устанавливает слишком короткие сроки для этого. Правосудие не должно отправляться с опозданием, способным скомпрометировать его эффективность и правдоподобие <*>. Требование разумного срока в гражданском деле применимо к деятельности не только суда первой инстанции. Необходимо, чтобы все стадии судебного разбирательства, стремящиеся разрешить спор о правах и обязанностях гражданского характера, заканчивались в разумный срок. Причем, необходимо иметь в виду, что срок, который ЕС контролирует с точки зрения разумности, охватывает все производство по делу, включая стадии обжалования. Он растягивается до момента вынесения постановления, разрешающего спор. Более того, при установлении границы соответствующего срока учитывается при определенных ситуациях производство в конституционном суде государства. Это делается тогда, когда решение такого суда может повлиять на исход дела <**>. -------------------------------- <*> Vernillo, 38; Moreira de Azevedo, 74; Pelissier et Sassi, 74. P. 462 - 463. <**> Konig, 98; Erkner et Hafauer, 65; Poiss, 50; Bock, 37; Ruiz-Mateos, 35; Pammel, 51; Probstmeier, 46. P. 467.

Выше было отмечено, что помимо сложности дела на оценку разумности срока влияет поведение сторон. В частности, заинтересованное лицо не должно предпринимать маневров, способных затянуть процесс. Оценивая разумность срока рассмотрения дела, ЕС не склонен принимать во внимание доводы о перегруженности судов. В аспекте быстроты судебного разбирательства рассматривается и судебная ошибка, влекущая за собой необходимость подать жалобу, чтобы ее (ошибку) исправить. Быстрота судебного разбирательства бывает иногда особенно необходимой из-за важности предмета разбирательства для заинтересованного лица. В частности, уволенный работник, считающий себя находящимся в подвешенном состоянии по вине работодателя, имеет значительный личный интерес в быстром получении судебного решения о законности этой меры. Показателен и другой пример, требующий быстроты судебных действий. В деле о возмещении вреда, причиненного фактом заражения вирусом СПИДа, ЕС отметил, что важность предмета разбирательства для заявителя требует его быстроты, учитывая неискоренимое зло, которое его подтачивает, и надежду сокращенной жизни. Исключительная старательность должна быть проявлена в данном случае, несмотря на количество споров, которые нужно рассматривать <*>. -------------------------------- <*> Union Alimentaria Sanders. A., 35; Muti, 15; Pizzetti, 18; De Micheli, 20; Salesi, 24; Obermeier, 72; X. C. France, 47; Vallee, 47; Karakaya, 43. P. 468 - 472.

Интересным и полезным представляется опыт некоторых государств, присоединившихся к Конвенции, в законодательстве которых предусматривается судья по движению дела. Так, ст. 175 ГПК Италии предусматривает, что судья по движению дела осуществляет полномочия, нацеленные на наиболее быстрое и лояльное прохождение судебного дела <*>. -------------------------------- <*> Scopelliti, 25. P. 450.

Накопление недостатков идентичной природы (например, постоянное нарушение сроков) в каком-либо из государств, присоединившихся к Конвенции, побуждает ЕС передавать материал в Комитет Министров Совета Европы для принятия соответствующих резолюций. В заключение следует отметить, что в статье затронуты лишь некоторые наиболее принципиальные моменты процессуального права, разработанные прецедентной судебной практикой. Трудно переоценить значимость этой работы как для юристов-практиков, так и для законодателя. Российский заявитель знает путь в Страсбург. Ежегодно в ЕС обращаются до 6 тысяч заявителей из России, однако принимается лишь незначительная их часть <*> (из-за незнания условий приемлемости). Заметно влияние прецедентного права на отечественную законодательную практику, в частности, в процессуальных отраслях происходит существенное усиление состязательных начал. Для любого российского исследователя прецедентной судебной практики будет привлекателен стиль прецедентов - непривычный, незаформализованный, человечный. -------------------------------- <*> АиФ. 2005. Июнь. N 25(1286).

Название документа