Преследование нарушений международного гуманитарного права на основании принципа универсальности

ПРЕСЛЕДОВАНИЕ НАРУШЕНИЙ МЕЖДУНАРОДНОГО ГУМАНИТАРНОГО ПРАВА НА ОСНОВАНИИ ПРИНЦИПА УНИВЕРСАЛЬНОСТИ

В. Н. РУСИНОВА

Русинова В. Н., LL. M. (Геттинген, Германия), аспирантка Института государства и права РАН.

В науке международного права не подвергается сомнению сущность универсального принципа уголовной юрисдикции как принципа, по которому осуществление уголовного преследования индивида обусловлено исключительно характером деяния как международного преступления, посягающего на интересы всего международного сообщества <*>. Но при этом конкретное содержание универсального принципа уголовной юрисдикции остается дискуссионной темой. В частности, множество споров вызывает вопрос о том, предполагает ли принцип универсальности необходимость присутствия подозреваемого на территории государства, правоохранительные органы которого собираются инициировать уголовное преследование, или нет. Те авторы, которые настаивают на допустимости преследования in absentia, обозначают это как "истинный принцип универсальности", но в литературе нередко можно встретить употребление понятия "принцип универсальности" и в том смысле, что пребывание подозреваемого на территории государства является обязательным условием для уголовного преследования <**>. Следовательно, можно рассматривать универсальный принцип уголовной юрисдикции в узком и широком смысле, подразумевая при этом, что узкий смысл понятия предполагает возможность осуществления преследования только в присутствии подозреваемого на территории данного государства, а применение универсального принципа в широком смысле предполагает преследование как в присутствии, так и в отсутствие подозреваемого на территории государства. -------------------------------- <*> Лукашук И. И., Наумов А. В. Международное уголовное право: Учеб. М., 1999. С. 41. <**> International Court of Justice, Arrest Warrant-Case (Democratic Republic of the Congo v. Belgium), Judgment of 14 February 2002, Joint Separate Opinion of Judges Higgins, Kooijmans and Buergenthal. P. 8. Para. 31. Далее сокр.: ICJ, Arrest Warrant-Case.

I. Международные договоры по международному гуманитарному праву и принцип универсальности

1. Преследование нарушений, совершенных в международных вооруженных конфликтах

В Женевских конвенциях о защите жертв войны 1949 г. закреплено, что все "Высокие Договаривающиеся Стороны", а не только государства, являющиеся сторонами международного вооруженного конфликта, уполномочены разыскивать и передавать суду лиц, виновных в совершении серьезных нарушений международного гуманитарного права, и при этом гражданство виновных не имеет значения <*>. Это свидетельствует о том, что государства - участники Женевских конвенций и Протоколов к ним обязаны преследовать "серьезные нарушения" на основании принципа универсальности. Этот вывод подтверждают также и travaux prеparatoires Женевских конвенций: во время конференции 1949 г. представители многих государств неоднократно упоминали применимость универсального принципа и подчеркивали его значимость <**>. Кроме того, введение принципа универсальной юрисдикции для преследования нарушений международного гуманитарного права соответствует цели государств преодолеть царящую безнаказанность лиц, подозреваемых в совершении международных преступлений <***>. -------------------------------- <*> Статьи 49, 50, 129 и 146 четырех Женевских конвенций 1949 г. соответственно: Женевская конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях; Женевская конвенция об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море; Женевская конвенция об обращении с военнопленными; Женевская конвенция о защите гражданского населения во время войны, принятые 12 августа 1949 г. // Действующее международное право / Сост. Ю. М. Колосов, Э. С. Кривчикова. В 3 т. М., 1999. Т. 2. С. 603, 625, 634, 681. <**> Forth Report drawn up by the Special Committee of the Joint Committee of 12 July 1949 // Final Record. Vol. II-B. P. 116. <***> Van Elst R. Implementing Universal Jurisdiction Over Grave Breaches of the Geneva Conventions // Leiden Journal of International Law. 2000. Vol. 13. P. 824.

Однако неразрешенным остается вопрос о том, может ли государство преследовать виновного в совершении серьезных нарушений международного гуманитарного права на основании универсального принципа в его отсутствие на территории данного государства. Известная формула "или выдай, или преследуй" (aut dedere aut prosequi) закреплена в одинаково сформулированных ст. 49, 50, 129 и 146 Женевских конвенций о защите жертв войны в несколько модифицированной форме как primo prosequi secundo dedere <1>, т. е. обязанность привлекать к ответственности явно "сильнее". Это дает повод некоторым авторам, среди которых и Ж. Пикте <2>, полагать, что виновный обязательно должен присутствовать на территории государства. Так, судьи Международного Суда Р. Хиггинс, П. Куйманс и Т. Бюргенталь в своем совместном особом мнении по делу Конго против Бельгии пришли к выводу, что в Конвенциях и Протоколах закреплен даже не принцип универсальности, а "обязательная территориальная юрисдикция в отношении лиц, совершивших преступления в любом месте" <3>. Такой вывод отнюдь не бесспорен. Необходимо учитывать, что серьезные нарушения международного гуманитарного права относятся к преступлениям, которые посягают на интересы всего международного сообщества. Более того, преодоление безнаказанности лиц, виновных в совершении таких деяний, стало общей целью всех государств. Следовательно, присутствие или отсутствие виновного на территории данного государства не должно быть решающим обстоятельством для осуществления уголовного преследования. Но опять же против этого тезиса можно привести следующий аргумент: в Женевских конвенциях 1949 г. говорится о предании виновных своему суду или о выдаче их для суда другому государству, следовательно, государство обязано провести до этого оперативно-розыскные и следственные мероприятия, что очень сложно сделать в отсутствие подозреваемого на территории этого государства. Вместе с тем можно оспорить и этот аргумент на том основании, что уголовное преследование in absentia не только на основании универсального принципа, но и на основании любого другого экстерриториального принципа с неизбежностью вызовет такую же проблему <4>. Итак, получается, что толкование текста Женевских конвенций не позволяет сделать однозначные выводы о правомерности преследования серьезных нарушений международного гуманитарного права в отсутствие обвиняемого. -------------------------------- <1> См.: Bassiouni Ch. M., Wise E. M. Aut Dedere aut Judicare: The Duty to Extradite or Prosecute, in: International Law. Dordrecht / Boston / London, 1995. P. 3 et seq., 44 et seq.; Cassese A. International Law in a Divided World. Oxford, 1986. P. 275. <2> Commentary to the I Geneva Convention for the Amelioration of the Condition of the Wounded and Sick in Armed Forces in the Field / Ed. by J. Pictet. Geneva, 1952. P. 366. <3> ICJ, Arrest Warrant-Case, Joint Separate Opinion of Judges Higgins, Kooijmans and Buergenthal. Para. 41. <4> ICJ, Arrest Warrant-Case, Joint Separate Opinion of Judges Higgins, Kooijmans and Buergenthal. P. 14. Para. 55.

Кроме этих нормативных актов к вооруженным конфликтам международного характера применима Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 г. <*> В ст. 28 этой Конвенции закреплено, что "Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются принимать в рамках своего уголовного законодательства все меры, необходимые для того, чтобы были выявлены и подвергнуты уголовным или дисциплинарным санкциям лица, независимо от их гражданства, нарушившие или приказавшие нарушить настоящую Конвенцию". Фраза "независимо от гражданства", несомненно, роднит Женевские конвенции 1949 г. с данной Конвенцией и позволяет утверждать, что в Конвенции о защите культурных ценностей речь идет именно о принципе универсальности. Однако согласно ст. 28 достаточно и существующего законодательства государства, т. е. по этой Конвенции государства не обязаны специально вводить такую юрисдикцию и в случае необходимости принимать новое законодательство. Таким образом, из Конвенции о защите культурных ценностей также нельзя вывести правила в отношении преследования in absentia. -------------------------------- <*> Свод нормативных актов ЮНЕСКО. М., 1991. С. 258.

Конвенция о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении 1993 г. обязывает государства "распространить свое уголовное законодательство на любую деятельность, запрещаемую государству-участнику по этой Конвенции, которая проводится где бы то ни было физическими лицами, обладающими его гражданством, в соответствии с международным правом" <*>. Если в этом международном договоре закреплена обязанность осуществлять преследование на основе принципа гражданства, то в Международной конвенции о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников от 4 декабря 1989 г. содержится обязанность государств-участников ввести территориальный принцип и принцип гражданства в отношении указанных в Конвенции преступлений, при этом, однако, отмечается, что "настоящая Конвенция не исключает применения любой уголовной юрисдикции в соответствии с национальным правом" <**>. Следовательно, в Конвенции содержится разрешение преследовать запрещенные деяния на основании любых принципов уголовной юрисдикции. -------------------------------- <*> Пункт "с" ч. 1 ст. VII Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении от 13 января 1993 г. // Действующее международное право. Т. 2. С. 441. <**> Статья 9 Международной конвенции о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников от 4 декабря 1989 г. // Действующее международное право. Т. 2. С. 812.

2. Преследование нарушений, совершенных в вооруженных конфликтах немеждународного характера

В отличие от нарушений международного гуманитарного права, совершаемых в международных конфликтах, само уголовное преследование нарушений общей ст. 3 Женевских конвенций и Второго Дополнительного протокола <*> является не обязанностью государств, а их правом. Однако, как установил в своем решении по делу Никарагуа против США Международный Суд ООН, общая ст. 1 Женевских конвенций, по которой государства обязаны не только соблюдать, но и "заставлять соблюдать" конвенции, применима к общей ст. 3 <**>, что приводит к тому, что не затронутые конфликтом государства также обязаны обеспечивать соблюдение этих международных договоров. На основании этого можно утверждать, что Высокие Договаривающиеся Стороны могут осуществлять уголовное преследование нарушений международного гуманитарного права, совершенных на территории другого государства. Такое уголовное преследование будет возможно только на основании экстерриториальных принципов <***>. Следовательно, договорные источники международного гуманитарного права не воспрещают осуществлять уголовное преследование нарушений, совершенных во время немеждународного вооруженного конфликта, на основании принципа универсальности. -------------------------------- <*> Дополнительный протокол II к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающийся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера, от 8 июня 1977 г. // Действующее международное право. Т. 2. С. 793. <**> ICJ, Case concerning Military and Paramilitary Activities in and against Nicaragua (Nicaragua v. United States of America), Judgment of 27 June 1986. Para. 220, http://www. icj-cij. org. <***> Bowett D. W. Jurisdiction: Changing Patterns of Authority over Activities and Resources // British Yearbook of International Law. 1982. Vol. 53. P. 12.

Такая же позиция была выражена Комиссией ООН по правам человека в отношении ситуации в Сьерра-Леоне. В Резолюции 1999/1 комиссия указала, что режим универсальной юрисдикции применим к преступлениям, совершенным как во время международных, так и во время немеждународных вооруженных конфликтов. Более того, из текста Резолюции следует, что государства не просто могут, а обязаны разыскивать и наказывать виновных в совершении нарушений международного гуманитарного права "в любом вооруженном конфликте, включая вооруженные конфликты немеждународного характера, взятие заложников, умышленное убийство и пытки или бесчеловечное обращение с лицами, не принимающими активного участия в вооруженных действиях, представляет серьезное нарушение международного гуманитарного права, и все государства обязаны разыскивать лиц, подозреваемых в том, что они совершили или приказали совершить такие серьезные нарушения, и, каково бы ни было их гражданство, передавать их своему суду" <*>. -------------------------------- <*> Resolution of the UN Commission on Human Rights 1999/1 of 6 April 1999. www. unhchr. ch.

Составленный Комиссией ООН по международному праву в 1996 г. проект Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества <1> предусматривает обязанность государств осуществлять преследование военных преступлений, под которые подпадают все нарушения международного права, независимо от характера конфликта, на основании принципа универсальности <2>. В итоговом отчете об осуществлении универсальной юрисдикции в отношении серьезных нарушений прав человека, подготовленном Ассоциацией международного права в 2000 г., указывается, что универсальная юрисдикция государств должна распространяться на нарушения, совершенные в немеждународных конфликтах, на основании того, что эти деяния рассматриваются как военные преступления по обычному международному праву <3>. В 2001 г. другой организацией - "Африканская правовая помощь" - также был подготовлен проект принципов по применению универсальной юрисдикции под названием "Каирские принципы универсальной юрисдикции в отношении серьезных нарушений прав человека: африканская перспектива" <4>. В этом документе была выражена общая поддержка этого принципа, а также напутствие государствам предусмотреть в национальном законодательстве нормы, которые позволяли бы судам рассматривать уголовные дела на основании этого принципа. -------------------------------- <1> Статья 8 проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества от 1996 г. // Yearbook of the ILC. 1996. Vol. II(2). <2> Commentary to the Draft Articles on Crimes against Peace and Security of Mankind. Para. 7 // Yearbook of the ILC. 1996. Vol. II(2). <3> Final Report of the ILA Committee on International Human Rights Law and Practice. 2000. P. 7. http://www. ila-hq. org. <4> Africa Legal Aid, Preliminary Draft of the Cairo Guiding Principles on Universal Jurisdiction in respect of Gross Human Rights Offenses: An African Perspective. Cairo, 31 July 2001. http://www. afla. unimaas. nl.

Но может ли осуществляться преследование таких нарушений на основании принципа универсальности в широком смысле, т. е. in absentia? Ни в Женевских конвенциях, ни во Втором Дополнительном протоколе, ни в Римском статуте Международного уголовного суда не зафиксировано нормы, релевантной для разрешения этого вопроса.

II. Уголовное преследование in absentia

Проблема соответствия уголовного преследования нарушений международного гуманитарного права на основании универсального принципа in absentia нормам международного права в 2002 г. стала предметом обсуждения в Международном Суде ООН, который рассматривал дело об ордере на арест (Республика Конго против Бельгии). В 1993 г. в Бельгии был принят специальный Закон "О преследовании серьезных нарушений Женевских конвенций от 12 августа 1949 г. и Дополнительных протоколов I и II от 8 июня 1977 г.", который предусматривал уголовную ответственность за нарушения, совершенные как в международных, так и в немеждународных вооруженных конфликтах. Кроме того, этот Закон уполномочивал правоохранительные органы Бельгии преследовать эти нарушения на основании принципа универсальной юрисдикции. Именно на основании этого Закона в 2000 г. бельгийский судья выдал международный ордер на арест г-на Йеродия Ндомбаси, который обвинялся в совершении нарушений международного гуманитарного права во время вооруженного конфликта в Конго в 1998 г. Конго направило в Международный Суд обращение, в котором обвинило Бельгию в нарушении международного права в связи с тем, что, выдавая ордер на арест министра иностранных дел Конго, Бельгия нарушила норму международного права об иммунитете высших должностных лиц государства и неправомерно инициировала преследование на основании универсального принципа in absentia <*>. -------------------------------- <*> ICJ, Arrest Warrant-Case, Judgment of 14 February 2002. P. 17. Para. 45.

Вряд ли можно поспорить с тем, что вопросы иммунитета и юрисдикции тесно связаны между собой: иммунитет следует понимать как "иммунитет от юрисдикции" <*>. Поэтому представляется, что Международный Суд должен был сначала исследовать, могла ли в данном случае Бельгия осуществлять уголовное преследование in absentia в отношении лица, подозреваемого в совершении преступлений во время вооруженного конфликта немеждународного характера, на основании универсального принципа, и лишь затем приступать к рассмотрению вопроса об иммунитете. Тем не менее Суд избрал другой путь: "...допуская, что она [Бельгия] обладает юрисдикцией в соответствии с международным правом выдавать и распространять ордер на арест от 11 апреля 2000 г." <**>, Международный Суд ограничился разрешением вопроса о предполагаемом нарушении иммунитета. Такой подход был неоднозначно оценен многими судьями этого же суда и подвергся весьма жесткой критике в литературе <***>. -------------------------------- <*> ICJ, Arrest Warrant-Case, Joint Separate Opinion of Judges Higgins, Kooijmans and Buergenthal. P. 2. Рara. 3. <**> ICJ, Arrest Warrant-Case, Judgment. P. 17. Рara. 46. <***> Cassese A. When May Senior State Officials be Tried for International Crimes? Some Comments on the Congo v. Belgium Case // European Journal of International Law. 2002. Vol. 13. N 4. P. 855 et seq.; Weiв W. Volkerstrafrecht zwischen Weltprinzip und Immunitаt // Juristische Zeitung. 2002. N. 14. S. 698.

Следует отметить, что после вынесения Международным Судом ООН решения по делу об ордере на арест, несмотря на то что суд не признал применение универсального принципа уголовной юрисдикции противоправным, в 2003 г. Бельгия внесла изменения в свое законодательство. В частности, в Законе о преследовании нарушений международного гуманитарного права положение о неограниченной универсальной юрисдикции было заменено на перечисление тех случаев, когда Бельгия имеет право осуществлять уголовное преследование. Среди них случаи, когда преступление совершено на территории Бельгии, когда лицо, совершившее деяние, имеет бельгийское гражданство и когда потерпевшие являются бельгийскими гражданами или не менее трех лет проживают на территории Бельгии <*>. -------------------------------- <*> Art. 7 § 1 Para. 2 Loi de 1993 telle que modifiee par la loi du 23 avril 2003 relative а la repression des violations graves du droit international humanitaire et l'article 144 ter du Code judiciaire. http://www. ulb. ac. bl.

В связи с тем что Международный Суд ООН не подтвердил, но и не опроверг правомерность применения принципа универсальности in absentia, этот вопрос международного права остается открытым. Анализ особых мнений судей Международного Суда по этому делу также демонстрирует отсутствие единства мнений. Так, президент Суда Ж. Гийом указал на то, что применение универсального принципа неизвестно международному праву <*>. Судья ad hoc К. ван дер Венгерт, напротив, обосновала вывод о том, что международное право позволяет использование спорного принципа в широком смысле <**>. -------------------------------- <*> ICJ, Arrest Warrant-Case, Separate Opinion of President Guillaume. P. 5. Para. 9. <**> ICJ, Arrest Warrant-Case, Dissenting Opinion of Judge van den Wyngaert. P. 26 et seq. Para. 51.

В отсутствие договорной нормы международного права, которая предусматривала бы преследование таких нарушений in absentia, можно воспользоваться другим способом для определения, правомерно это или нет: установить, существует ли норма, которая это запрещает. Именно такой метод был использован Постоянной палатой международного правосудия в деле о пароходе "Лотос" <*> в 1927 г. Суть этого дела состояла в следующем: столкновение французского судна "Лотос" с турецким судном, произошедшее в открытом море, привело к затоплению турецкого судна и гибели восьмерых турецких подданных. Турецкое правительство возбудило уголовное расследование и после судебного разбирательства приговорило двух виновных - французского офицера и турецкого капитана - к тюремному заключению. Франция, ссылаясь на то, что происшествие имело место в открытом море, на иностранном судне и виновен в нем иностранец, оспаривала правомерность осуществления Турцией уголовной юрисдикции в отношении французского подданного, ссылаясь на то, что исключительно "государство флага" могло рассмотреть это дело. -------------------------------- <*> Permanent Chamber of International Justice, Lotus-Case (Republic France v. Turkey), Judgment of 7 September 1927 // P. C.I. J. Series A. 1927. N 10. P. 18 et seq. (Далее сокр.: PCIJ, "Lotus"-Case, Judgment).

Постоянная палата международного правосудия решила, что Турция не нарушила международное право, потому как действия, начавшиеся на борту "Лотоса", привели к последствиям на турецком судне. Таким образом, суд установил, что в данном случае применим реальный принцип. Нас же интересует правовая позиция, сформулированная судебным органом Лиги Наций в этом решении по вопросу о компетенции государств в отношении уголовного преследования преступлений: "Несомненно, юрисдикция является территориальной; она не может применяться государством за пределами его территории, если на то нет разрешающего правила, происходящего из международного обычая или конвенции. Однако это не означает, что международное право запрещает государству осуществлять юрисдикцию за пределами своей территории в отношении любого случая, который относится к действиям, произошедшим за рубежом, в отсутствие разрешающего правила международного права... оно [международное право] оставляет им [государствам]... широкую свободу действий, которая ограничена только в определенных случаях запрещающими правилами" <*>. -------------------------------- <*> PCIJ, "Lotus"-Case, Judgment. P. 18 - 19.

Со времени принятия этого решения выражение "принцип Лотоса" стало нарицательным для обозначения изначальной свободы государств поступать согласно максиме "все, что не запрещено, разрешено". Это воззрение стало основой так называемой имманентной доктрины международного права, которая базируется на постулате о том, что суверенитет государств первичен, а международное право вторично; государства облечены естественной свободой действий, и возложение, а равно и снятие ограничений с их юрисдикции - всегда акт их собственной деятельности: государство является единственным создателем международного права. Противоположную позицию заняли приверженцы "атрибутивной" теории - по их мнению, международный правопорядок существовал до суверенитета, следовательно, государство всегда должно доказывать, существует ли международное правило, наделяющее его правом действовать определенным образом <*>. Эта же философско-правовая проблема возникла и при рассмотрении Международным Судом ООН дела о правомерности применения или угрозы применения ядерного оружия, когда суд не нашел норм права, которые вводили бы абсолютный запрет на применение ядерного оружия <**>. -------------------------------- <*> См.: Reydams L. Universal Jurisdiction. International and Municipal Legal Perspectives. Oxford, 2003. P. 13 - 14. <**> International Court of Justice, Advisory Opinion on Legality of the Threat or Use of Nuclear Weapons of 8 July 1996. http://www. icj-cij. org.

Применяя правовые позиции, высказанные Международным Судом ООН по делу "Лотос", к вопросу о правомерности преследования нарушений международного гуманитарного права in absentia, можно прийти к выводу, что государства имеют достаточно широкую свободу действий, и в отсутствие уполномочивающей нормы применение универсального принципа только в том случае будет нарушать международное право, если существует соответствующий запрет в международном праве. В качестве такого запрета можно было бы рассматривать принцип суверенного равенства государств и принцип невмешательства <*>. Однако государства, выразив согласие на обязательность для них международных договоров по международному гуманитарному праву, создали режим, при котором нарушения международного гуманитарного права, совершенные как в международных, так и в немеждународных конфликтах, являются преступлениями, посягающими на интересы всего международного сообщества, а следовательно, вышедшими из-под исключительной компетенции отдельных государств. Поэтому апелляция к тому, что нарушены вышеназванные принципы, не может быть признана состоятельной. Следовательно, уголовное преследование нарушений международного гуманитарного права на основе универсального принципа в отсутствие подозреваемых на территории государства, правомерно. Такой же вывод можно найти в Особом мнении судей Международного Суда Р. Хиггинс, П. Куйманса и Т. Бюргенталя: "Бельгийский ордер на арест, предназначенный для ареста М-ра Йеродия в Бельгии, или возможность его ареста в третьих государствах находятся в сфере дискреционных полномочий соответствующих государств. Представляется, что в принципе это не нарушает ни одно из существующих запрещающих правил международного права" <**>. -------------------------------- <*> Cм.: Bremer K. Nationale Strafverfolgung internationaler Verbrechen gegen das Humanitаre Vоlkerrecht. Frankfurt am Main / Berlin / Bern / Bruxelles / New York / Wien, 1999. S. 11. <**> ICJ, Arrest Warrant-Case, Joint Separate Opinion of Judges Higgins, Kooijmans and Buergenthal. P. 14. Para. 54.

Составители Принстонских принципов об универсальной юрисдикции, вышедших в свет в 2001 г., давая определение принципа универсальной юрисдикции, не включили в дефиницию требование о необходимости присутствия подозреваемого на территории государства, которое инициирует преследование <*>. Вместе с тем в принципах указывается на то, что компетентный судебный орган может осудить индивида на основании принципа универсальной юрисдикции только в присутствии этого лица <**>. В комментарии к этим принципам авторы указывают, что такая норма не препятствует возбуждению уголовного дела, проведению расследования, составлению обвинительного заключения или запроса о выдаче в отсутствие соответствующего лица на территории этого государства <***>. -------------------------------- <*> Princeton Principles on Universal Jurisdiction of 23 July 2001. A Commentary. P. 43. http://www. princeton. edu. <**> Principle 1(2) of the Princeton Principles on Universal Jurisdiction. P. 28. <***> Princeton Principles on Universal Jurisdiction. A Commentary. P. 44.

III. Практика государств

Обращаясь в качестве следующего этапа исследования к практике государств, необходимо учитывать, что государства обязаны ввести универсальную юрисдикцию только за "серьезные нарушения", а решение вопроса о применении этого принципа в отношении всех других нарушений международного гуманитарного права, равно как и преследование in absentia, находятся в сфере дискреционных полномочий каждого государства. Отсюда следует, что практика государств важна как показатель того, в какой степени государства исполнили взятые на себя международные обязательства по введению этого принципа в национальное законодательство, и проходили ли в национальных судах процессы на основании принципа универсальной юрисдикции.

1. Национальное законодательство

Хотя международное право возлагает на государства обязанность ввести принцип универсальности для преследования "серьезных нарушений международного гуманитарного права" в национальное законодательство, эта обязанность и по сей день выполнена далеко не всеми государствами. К примеру, по данным сравнительно-правового исследования, проведенного Р. ван Эльстом в 2000 г., т. е. еще до вступления в силу Римского статута Международного уголовного суда, пятьдесят пять государств - участников Женевских конвенций и Дополнительных протоколов к ним предусмотрели в национальном законодательстве возможность применения принципа универсальности за "серьезные нарушения" международного гуманитарного права <*>. -------------------------------- <*> Cм.: van Elst R. Op. cit. P. 828 et seq.

Государства свободны выбирать способ, на основании которого они имплементируют международное право, но исследование законодательства различных государств показывает, что они вводят принцип универсальности в национальное законодательство, как правило, двумя способами. Наиболее распространено закрепление этого принципа с помощью отсылочной нормы, по которой деяния подлежат преследованию на основании универсального принципа, если это установлено международным договором, обязательным для данного государства. Второй способ состоит в закреплении в уголовном законодательстве перечня преступлений, которые должны преследоваться на основании принципа универсальной юрисдикции. Какой способ предпочтительнее - спорный вопрос. Несомненное достоинство первого способа в том, что он обеспечивает большую гибкость: новые изменения в международном праве не нуждаются в национальном законодательном закреплении. Недостаток заключается в том, что как правоохранительные, так и судебные органы зачастую неохотно применяют международное право, с которым они мало знакомы и которое дополнительно не закреплено в национальном праве. Соответственно обратное верно для второго способа. Следует отметить, что в свое время различными организациями предпринимались попытки составить рамочную модель для имплементации международного гуманитарного права: этим занимались как Международный конгресс по уголовному праву, так и Международный комитет Красного Креста; однако эти инициативы так и не нашли должной поддержки со стороны государств <*>. -------------------------------- <*> International Law Association, Final Report on the Exercise of Universal Jurisdiction in Respect of Gross Human Rights Offences. P. 11.

Что касается Римского статута, то он "нейтрален" в отношении юрисдикции национальных судов в отношении закрепленных в нем составов преступлений: он не запрещает применять принцип универсальности, но и не уполномочивает государства на это. Анализ актов по имплементации статута показывает, что государства по-разному подошли к установлению принципов юрисдикции в отношении нарушений международного гуманитарного права. Универсальный принцип в отношении нарушений международного гуманитарного права, совершенных в немеждународных конфликтах, закрепили только Германия, Канада, Австралия, Нидерланды и ЮАР. Что касается преследования международных преступлений in absentia, то оно предусмотрено законодательством Германии <1>, Канады <2> и Австралии <3>, в то время как Нидерланды <4> и Южноафриканская Республика <5> требуют присутствия виновного на своей территории. -------------------------------- <1> Параграф 1 des Vоlkerstrafgesetzbuches vom 26 Juni 2002 // BGBl. I. S. 2254. <2> Sec. 8 Canada's Crimes Against Humanity and War Crimes Act, http://www. iccnow. org. <3> Sec. 268.117 of Division 268 (Australian) International Criminal Court (Consequential Amendments) Act 2002, http://www. iccnow. org. <4> Sec. 2 Subs. 1 Lit. a) (Dutch) International Crimes Act, http://www. iccnow. org. <5> Sec. 4 Subs. 2 2002 South Africa International Criminal Court Bill, http://www. iccnow. org.

Исследование национального законодательства указывает на то, что лишь в сравнительно небольшом числе государств существует законодательная база для преследования нарушений, совершенных в немеждународных конфликтах, на основе универсального принципа. Это связано в первую очередь с отсутствием специального предписания в международном праве, будь то обязывающая или разрешающая норма. Боязнь государств вводить универсальную юрисдикцию для таких нарушений обусловлена и опасением нарушить принцип nulla poena sine lege. Это позволяет говорить о необходимости принятия соответствующей нормы, что может быть сделано в форме отдельной конвенции или путем дополнения уже существующих международных договоров.

2. Судебная практика

В период после Второй мировой войны и до начала девяностых годов прошлого столетия не было ни одного случая применения принципа универсальности в отношении нарушений международного гуманитарного права <*>. Вместе с тем считается, что в течение этого периода имели место случаи использования принципа универсальности для преследования других международных преступлений. Имеются в виду дела Эйхмана и Демьянюка, рассмотренные в Израиле. Особенности возникновения этого государства привели к необходимости обосновать именно действием принципа универсальности привлечение к ответственности лиц, совершивших международные преступления во время Второй мировой войны за пределами территории Израиля и в отношении евреев, которые тогда еще не приобрели гражданство этой страны. Демьянюк привлекался к ответственности, а Эйхман был осужден за "преступления против еврейского народа" и "преступления против человечности". В данном случае Израилю было совсем не обязательно прибегать к принципу универсальности, так как можно было применить реальный принцип, однако Верховный Суд Израиля решил дело на основании универсального принципа, провозгласив при этом, что универсальный принцип применим к таким действиям, которые "наносят урон жизненно важным международным интересам; они подрывают сами основы и безопасность международного сообщества и посягают на всеобщие моральные ценности и гуманитарные принципы, которые лежат в основе уголовно-правовых систем цивилизованных стран" <**>. После этого прецедента в течение холодной войны подобных процессов больше не повторялось. Как справедливо отмечает Е. Конторович, в этот период любая попытка применить универсальную юрисдикцию была бы осуждена как политически мотивированная атака одной великой державы или ее союзников в отношении другой <***>. -------------------------------- <*> См.: Sandoz Y. Penal Aspects of International Humanitarian Law, in: Bassiouni Ch. M. International Criminal Law. 1986. Vol. 1. P. 230. <**> Supreme Court of Israel, Israel v. Eichmann, Judgment of 29 May 1962 // International Law Reports. 1962. Vol. 36. P. 291. <***> Kontorovich E. The Piracy Analogy: Modern Universal Jurisdiction's Hollow Foundation // Harvard International Law Journal / Vol. 45. N 1. P. 198.

Настоящий всплеск судебной активности государств произошел после учреждения Советом Безопасности ООН уголовных трибуналов по бывшей Югославии и Руанде <*>; и это даже несмотря на то, что компетенция обоих трибуналов базируется на принципе приоритета над национальными судами. С этого времени в разных государствах прошло около двадцати уголовных процессов, основанных на универсальном принципе. Среди них были и дела в отношении нарушений международного гуманитарного права. -------------------------------- <*> International Law Association, Final Report on the Exercise of Universal Jurisdiction in Respect of Gross Human Rights Offences. P. 8.

В 1994 г. Р. Сарич - боснийский серб, находившийся на территории Дании с целью получить убежище, за убийства и пытки пленных в боснийском лагере был приговорен к восьми годам заключения. При этом суд квалифицировал его действия как серьезные нарушения ст. 129 и 130 Третьей Женевской конвенции, ст. 146 и 147 Четвертой Женевской конвенции в совокупности со ст. 8 (5) Уголовного кодекса Дании <1>. Верховный Суд Баварии (ФРГ) признал боснийца Дьяжича виновным в четырнадцати эпизодах убийств, основываясь на п. 1 § 6 Уголовного кодекса ФРГ ("убийство") и ст. 3, 146, 147 Четвертой Женевской конвенции 1949 г. <2> Подобные дела были рассмотрены и немецкими судами: в делах Прокурор против Соколовича и Прокурор против Йоргича суд Дюссельдорфа признал обвиняемых виновными в совершении геноцида и военных преступлений, также основываясь на Уголовном кодексе ФРГ и положениях Женевских конвенций 1949 г. <3> Однако позже Верховный Суд Германии снял с Соколовича все обвинения <4>. 11 ноября 1997 г. Верховный Суд Нидерландов за военные преступления, совершенные в отношении мусульман в Боснии и Герцеговине, осудил боснийского серба Д. Кнешевича <5>. В 1997 г. в Швейцарии проходил процесс по делу Г. Габрежа, который обвинялся в совершении серьезных нарушений международного гуманитарного права, совершенных в концентрационных лагерях Боснии и Герцеговины. Военный трибунал г. Лозанны оправдал обвиняемого в связи с недоказанностью присутствия Габрежа в лагерях <6>. Этот же военный трибунал приговорил к пожизненному заключению гражданина Руанды Ф. Ньонтезе, который был признан виновным в военных преступлениях, совершенных в Руанде в 1994 г. <7> Этот приговор был подтвержден Кассационным военным трибуналом Швейцарии. -------------------------------- <1> Merlung E. National Implementation: the Universal Jurisdiction. The Saric Case, in: The Punishment of War Crimes: International Legal Perspective. Report of a Conference organized by the Belgian Red Cross and the Belgian Ministry of Foreign Affairs, 9 October 1996. P. 12 - 13. <2> Bayerisches Oberstes Landesgericht, 23 May 1997 // Neue Juristische Wochenschrift. 1997. S. 392, 395. <3> См.: Сафаров Н. А. Имплементация Римского статута Международного уголовного суда: новый немецкий кодекс преступлений против международного права // Московский журнал международного права. 2004. N 2 (54). С. 143. <4> Oberstes Landesgericht Dиsseldorf, 29 November 1999; Bundesgerichtshof, 21 February 2001 // Neue Zeitschrift fur Strafrecht. 2001. S. 658; Neue Juristische Wochenschrift. 2001. S. 2728. <5> Reydams L. Op. cit. P. 172. <6> Reydams L. Op. cit. P. 196. <7> Reydams L. Op. cit. P. 196, 197.

Как видно из приведенных примеров, уголовное преследование нарушений международного права на основе принципа универсальности было апробировано судами нескольких государств. Кроме того, прослеживается несколько тенденций: во-первых, практически все процессы были возбуждены правоохранительными органами европейских государств; во-вторых, они проходили в отношении граждан так называемых failed states, как то: Югославия и Руанда, и подкреплялись параллельно проходящими уголовными процессами в соответствующих международных трибуналах <*>. Следует отметить, что такая ситуация обусловлена рядом юридических препятствий, к которым относятся, конечно, ненадлежащая или неполная имплементация составов преступлений в национальном законодательстве, действие международных и национальных иммунитетов, неэффективный международный надзор за имплементацией международного гуманитарного права. К этому перечню стоит добавить и препятствия другого порядка - организационные: отсутствие профессиональных кадров, сложность сбора доказательств, незнание международного права, недостаточная языковая подготовка <**>. Все это затрудняет процесс привлечения виновных в совершении значительных нарушений международного гуманитарного права к уголовной ответственности на основании принципа универсальной юрисдикции. Вместе с тем, несмотря на развитие международной уголовной юстиции, основное бремя уголовного преследования международных преступлений, включая и военные преступления, по-прежнему остается на национальных судах, что не может не подчеркивать важность осуществления преследования на основании принципа универсальной юрисдикции. -------------------------------- <*> См.: Kontorovich E. Op. cit. P. 198, 199. <**> International Law Association, Final Report on the Exercise of Universal Jurisdiction in Respect of Gross Human Rights Offences. P. 10.

Название документа