"Самоисполнимость" - условие непосредственного применения международных договоров Российской Федерации

"САМОИСПОЛНИМОСТЬ" - УСЛОВИЕ НЕПОСРЕДСТВЕННОГО ПРИМЕНЕНИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ДОГОВОРОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Б. И. ОСМИНИН

Б. И. Осминин, заслуженный юрист Российской Федерации, канд. юрид. наук.

Для реализации международных договорных обязательств в национальной правовой системе существенное значение имеет проблема "самоисполнимости", "непосредственной применимости" международных договоров (договорных положений). Согласно п. 3 ст. 5 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", "Положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров Российской Федерации принимаются соответствующие правовые акты" <*>. Приведенная норма свидетельствует, что российское законодательство восприняло получившую достаточно широкое распространение концепцию деления договорных положений на самоисполнимые и несамоисполнимые. -------------------------------- <*> Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 29. Ст. 2757.

Определенное толкование указанная норма получила в ряде постановлений Пленума Верховного Суда РФ. Так, в Постановлении "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" N 8 от 31 октября 1995 г. судам в процессе применения правил международных договоров РФ предложено иметь в виду, что положения официально опубликованных международных договоров РФ, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют непосредственно. "В иных случаях наряду с международным договором Российской Федерации следует применять и соответствующий внутригосударственный правовой акт, принятый для осуществления положений указанного международного договора" <*>. В Постановлении "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" N 5 от 10 октября 2003 г. предпринята попытка выделить признаки международного договора, требующего издания внутригосударственных актов для применения, то есть признаки, свидетельствующие о невозможности непосредственного применения положений международного договора. К таким признакам отнесено, в частности, содержащееся в договоре указание на обязательства государств-участников по внесению изменений во внутреннее законодательство. Кроме того, подчеркивается, что международные договоры, нормы которых предусматривают признаки составов уголовно наказуемых деяний, не могут применяться судами непосредственно, поскольку такими договорами прямо устанавливается обязанность государств обеспечить выполнение предусмотренных договором обязательств при помощи установления наказуемости определенных преступлений внутренним (национальным) законом. В связи с этим международно-правовые нормы, предусматривающие признаки составов преступлений, должны применяться судами в тех случаях, когда нормы УК РФ прямо устанавливают необходимость применения международного договора РФ (например, ст. 355 и 356 УК РФ). Что касается непосредственно применимых - при рассмотрении судом гражданских, уголовных или административных дел - международных договоров РФ, то к ним отнесены такие договоры, положения которых не требуют издания внутригосударственных актов в целях их применения и способны порождать права и обязанности для субъектов национального права <**>. -------------------------------- <*> Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1996. N 1. <**> См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. N 12.

Следует отметить, что концепция деления договорных положений на самоисполнимые (self-executing) и несамоисполнимые (non-self-executing) получила множество разноречивых оценок. Само понятие "самоисполнимости" ("self-execution") международного договора понимается в двух аспектах. Я. Броунли, рассматривая понятие "самоисполнимости", отмечает, что термин "самоисполнимые" может применяться для выражения того принципа определенной системы национального права, согласно которому некоторые нормы международного права не нуждаются в инкорпорации для придания им внутригосударственной силы. "Однако этот термин, - подчеркивает далее он, - используется также для характеристики самих норм. Так, национальный суд может в целях толкования исходить из того, что обязательство, возникающее из международного договора, не может быть осуществлено внутри страны без принятия специального внутреннего законодательства" <*>. -------------------------------- <*> Броунли Я. Международное право. Книга первая. М.: Прогресс, 1977. С. 94.

Одно понимание "самоисполнимости" (в большей степени характерное для континентальных стран Европы) состоит в том, что самоисполнимым считается договор, если он обладает способностью стать составной частью национальной правовой системы и, приобретая качества внутригосударственного закона или административного акта, иметь в ней юридическое действие без необходимости дополнительных мер законодательного или административного характера <*>. В этом смысле все международные договоры Российской Федерации являются самоисполнимыми, поскольку они автоматически, без необходимости издания дополнительных актов законодательного или административного характера включаются с момента вступления в силу для РФ в национальную правовую систему (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ). -------------------------------- <*> See: Expression of consent by states to be bound by a treaty. Analytical report and country reports. Committee of legal advisers on public international law (CAHDI). Strasbourg. 23 January 2001. P. 80.

Другое понимание "самоисполнимости" (характерное главным образом для судов США) связывается прежде всего с тем, способен ли договор создать права и обязанности, которые могут быть защищены индивидом непосредственно в суде <*>, или же договорные положения сформулированы таким образом, что подразумевают лишь необходимость принятия государством специального имплементационного законодательства. Данное понимание "самоисполнимости" международного договора обычно обозначается как его "непосредственная применимость" ("direct applicability"), "прямое действие" ("direct effect"), под которыми понимается способность договора непосредственно регулировать отношения при участии субъектов национального права без необходимости издания государством специального имплементационного законодательства, конкретизирующего соответствующие договорные положения. (Следует отметить, что вопрос о "непосредственной применимости" не возникает в отношении международных договоров политического характера и иных договоров, которые обращены исключительно к самим участвующим в договоре государствам.) Близким по значению представляется термин "binding on all persons" ("обязательные для всех лиц"), используемый в переводе на английский язык Конституции Нидерландов. В указанном смысле не все международные договоры РФ являются самоисполнимыми, а только те, которые не требуют издания внутригосударственных правовых актов для применения, то есть не нуждаются в принятии имплементационного законодательства. -------------------------------- <*> Ibid.

Различие между самоисполнимыми и несамоисполнимыми договорными положениями сопряжено, прежде всего, со степенью "полноты", "завершенности" обязательств, содержащихся в международном договоре, то есть с тем, требуют ли условия договора от государств принятия каких-либо дополнительных мер законодательного или административного характера для реализации международных договорных обязательств в национальных правовых системах или же содержащиеся в договоре нормы столь "совершенны", что могут быть применены национальными судами без необходимости издания имплементационного законодательства. Если международный договор определенно предусматривает необходимость принятия имплементационного законодательства, то он не является самоисполнимым. Согласно определению, данному Судом ЕС, положения права ЕС могут иметь прямое действие, если они "ясные, не ограничены никакими условиями, не содержат оговорок со стороны государства-члена и не зависят от каких-либо национальных имплементационных мер" <*>. -------------------------------- <*> Ibid. P. 81.

Как представляется, решение вопроса о том, является ли то или иное договорное положение самоисполнимым или несамоисполнимым, зависит в каждом конкретном случае от надлежащего толкования содержания договора, то есть выяснения смысла текста договора при помощи его анализа (ст. 31 Венской конвенции о праве международных договоров). При этом намерения сторон имеют большое значение, но исключительно те, которые зафиксированы в тексте договора. Наряду с контекстом может учитываться и последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования. Для выяснения намерения сторон возможно обращение к дополнительным средствам толкования, в том числе к подготовительным материалам и обстоятельствам заключения договора (ст. 32 Венской конвенции). "Иными словами, - пишет И. И. Лукашук, - толкование постановлений договора, в том числе и для выяснения его непосредственной применимости, осуществляется в соответствии с правом международных договоров" <*>. -------------------------------- <*> Лукашук И. И. Международное право в судах государств. СПб.: СКФ "Россия-Нева". 1993. С. 130.

Однако следует учитывать, что у государств - участников международного договора могут быть различные национальные правовые системы, в том числе и такие, которые не допускают непосредственного применения договорных положений, исключая возможность самоисполнимости договоров. Так, в странах, следующих Вестминстерской модели (Великобритания, Австралия, Канада, Ирландия, Мальта, Израиль), и в странах, придерживающихся скандинавской традиции (Дания, Швеция, Норвегия, Исландия), международные договоры вообще не имеют самоисполнимого действия и всегда нуждаются в законодательных или административных мерах, для того чтобы быть реализованными в национальной правовой системе (материальная инкорпорация). Вопрос о "самоисполнимости" международных договоров может возникать лишь в государствах, правовые системы которых допускают возможность действия международных договоров в национальном праве (государства, "автоматически интегрирующие" договоры, и государства, придерживающиеся принципа "формальной" или "процедурной инкорпорации). Кроме того, различается и само состояние внутреннего законодательства государств в конкретной сфере. Поэтому важным представляется замечание Е. Т. Усенко о том, что "Понятие "самоисполнимый договор" не может быть точно определено. Одно и то же положение договора в одном из государств-участников может быть "самоисполнимым", в другом - нет. "Самоисполним" ли конкретный договор, может определить лишь само государство, его законодательная практика и никто более" <*>. Поэтому на принципиальный вопрос о том, какая из двух взаимодействующих систем: международное или внутригосударственное право определяет, является ли договорное положение самоисполнимым или нет, ответ возможно сформулировать следующим образом. Самоисполним ли международный договор (договорное положение) или нет, определяется исходя из содержания договора, но с учетом специфики национальной правовой системы и состояния законодательства каждого государства в конкретной области, то есть проблема "самоисполнимости" затрагивает как международное, так и внутригосударственное право. -------------------------------- <*> Усенко Е. Т. Теоретические проблемы соотношения международного и внутригосударственного права. СЕМП 1977. М.: Наука, 1979. С. 73.

Концепция деления международных договоров на самоисполнимые и несамоисполнимые нашла свое отражение и в ГК РФ, в части первой которого (п. 2 ст. 7) предусматривается, что международные договоры РФ применяются к соответствующим отношениям непосредственно, "кроме случаев, когда из международного договора следует, что для его применения требуется издание внутригосударственного акта" <*>. Для сравнения еще раз приведем формулировку п. 3 ст. 5 ФЗ "О международных договорах Российской Федерации", согласно которой "Положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров Российской Федерации принимаются соответствующие правовые акты". Различие между приведенными формулировками заключается в следующем: первая из них предполагает, что международный договор должен прямо предписывать необходимость принятия государствами актов законодательного или административного характера для реализации договорных положений в национальной правовой системе ("когда из международного договора следует"). В данной формулировке явное предпочтение отдается содержанию международного договора. При этом не прослеживается необходимость учета специфики национальной правовой системы и состояния законодательства государства. Вторая формулировка, говоря о договорных положениях, не требующих издания внутригосударственных актов для применения, не устанавливает жесткого критерия, согласно которому международный договор должен прямо предписывать необходимость принятия государствами имплементационного законодательства, и позволяет в равной мере учитывать как содержание договора, так и специфику национальной правовой системы и состояние внутреннего законодательства. Формулировка ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" представляется более гибкой, поскольку не исключает того, что из договора может непосредственно и не следовать необходимость принятия внутригосударственных актов для реализации международных договорных обязательств в национальной правовой системе, но такая необходимость может быть обусловлена особенностями этой системы и состоянием внутреннего законодательства в конкретной сфере. -------------------------------- <*> Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. N 32. Ст. 3301 (с последующими изменениями и дополнениями, не затрагивающими п. 2 ст. 7).

Итак, при выделении признаков "самоисполнимости" и "несамоисполнимости" международного договора (договорных положений) необходимо принимать во внимание следующие три фактора: - содержание договора; - специфику национальной правовой системы (допускает ли правовая система государства возможность непосредственного применения договорных положений или нет); - состояние законодательства данного государства в конкретной сфере. К признакам, свидетельствующим о несамоисполнимом характере международного договора (о невозможности его непосредственного применения), может быть отнесено содержащееся в таком договоре предписание о необходимости издания внутригосударственных актов для реализации договорных обязательств в национальной правовой системе. В этом случае договорные положения, будучи лишенными конкретности (полноты, завершенности) и нуждаясь в адаптации к специфике национального законодательства, не обладают способностью устанавливать права и обязанности для субъектов внутригосударственного права и быть непосредственно применимыми национальными судами. Таким образом, указанные договорные положения не являются обязательными для всех лиц, а налагают исключительно на государства - участников договора обязательства по изданию имплементационного законодательства. Не исключается ситуация, при которой национальное законодательство отдельного государства (или ряда государств) еще до принятия международных договорных обязательств уже соответствовало условиям договора и необходимость в издании дополнительных внутригосударственных актов отсутствует. Однако изложенное не делает договор самоисполнимым, поскольку его положения и не рассчитаны на прямое действие в национальных правовых системах. В данном контексте несомненный интерес и практическую значимость представляют приводимые Г. М. Даниленко аргументы в пользу признания ряда договорных положений несамоисполнимыми. Он, в частности, указывает на программный, направленный на будущее, неконкретный или "мягкий" характер таких договорных обязательств, а также на отсылку к национальному законодательству как способу их осуществления в качестве признаков, исключающих самоисполнимость содержащихся в международном договоре норм <*>. -------------------------------- <*> См.: Даниленко Г. М. Применение международного права во внутренней правовой системе России: практика Конституционного Суда. // Государство и право. 1995. N 11. С. 119 - 122.

Реализация в национальной правовой системе несамоисполнимых договорных положений происходит при помощи применения принятого государством имплементационного законодательства, а текст международного договора используется лишь в качестве вспомогательного средства толкования такого законодательства. В связи с этим представляется неточной сформулированная в уже упоминавшемся Постановлении Пленума Верховного Суда РФ N 8 от 31 октября 1995 г. позиция в отношении несамоисполнимых международных договоров, предусматривающая применение соответствующего внутригосударственного правового акта, принятого для осуществления положений договора, только наряду с самим договором. В целях реализации в национальной правовой системе несамоисполнимых международных договоров применяется именно соответствующий правовой акт, принятый для осуществления положений договора, а сам договор служит лишь вспомогательным средством толкования такого акта. И. И. Лукашук, анализируя самоисполнимые и несамоисполнимые положения международных договоров, подчеркивает: "Возникает вопрос о соотношении договора и изданного для его осуществления правового акта. Применяющий право орган руководствуется правовым актом, который представляет собой официальное понимание государством содержания своих международных обязательств" <*>. С. Ю. Марочкин, отмечая различие между самоисполнимыми и несамоисполнимыми нормами международных договоров, подчеркивает, что несамоисполнимые "не подлежат применению к конкретным ситуациям" <**>. -------------------------------- <*> Лукашук И. И. Нормы международного права в правовой системе России (учебно-практическое пособие). М.: Спарк, 1997. С. 46. <**> Марочкин С. Ю. Применение судами России норм международного права: десять лет после принятия Конституции РФ // Российский ежегодник международного права 2003. СПб.: СКФ "Россия-Нева", 2003. С. 66.

Рассматривая ситуацию, когда в международном договоре не содержится прямого предписания о необходимости издания внутригосударственных актов для реализации договорных обязательств в национальной правовой системе, необходимо отметить, что в таком случае, как представляется, возможны следующие варианты. Договорные положения, которые в силу конкретности (полноты, завершенности) международных договорных обязательств способны создавать права и обязанности для субъектов внутригосударственного права и быть непосредственно применимыми национальными судами, могут быть как самоисполнимыми, так и несамоисполнимыми. Самоисполнимыми они являются для тех государств, состояние законодательства которых в конкретной сфере таково, что позволяет осуществить их непосредственное (без принятия имплементационных мер) применение. Для тех же государств, состояние законодательства которых в конкретной сфере требует адаптации договорных положений к специфике национального законодательства, они не будут являться самоисполнимыми и нуждаются в принятии внутригосударственных актов в целях реализации международных договорных обязательств в национальной правовой системе. Важно подчеркнуть, что если предписания о необходимости принятия внутригосударственных актов для реализации международных договорных обязательств в национальной правовой системе могут содержаться в договорах, то запрещения государствам-участникам издавать такие акты, принимать имплементационное законодательство договоры не устанавливают. В международном договоре не может предусматриваться, что он подлежит "непосредственному применению" или что он "является самоисполнимым". Государства - участники международного договора обязаны лишь обеспечить выполнение договорных обязательств. При этом не имеет значения, каким способом (или их сочетанием) будет достигнут результат: при помощи применения норм договора или принятого государством имплементационного законодательства. Что касается тех договорных положений, которые хотя и не содержат прямого предписания о необходимости издания внутригосударственных актов в целях реализации договорных обязательств в национальной правовой системе, но лишены конкретности (полноты, завершенности), что, в свою очередь, свидетельствует о намерении предусмотреть только обязательства для государств-участников по изданию имплементационного законодательства. Следовательно, указанные договорные положения не обладают способностью устанавливать права и обязанности для субъектов внутригосударственного права и быть непосредственно применимыми национальными судами и в силу этого нуждаются в адаптации к специфике национального законодательства, то есть они не являются самоисполнимыми. В условиях значительного увеличения количества заключаемых международных договоров специалистами отмечается тенденция роста сомнений государств относительно признания международных договоров самоисполнимыми и непосредственно применимыми. Одной из причин таких сомнений у правительств, парламентов (а иногда даже у судов) называется стремление избежать сложной проверки совместимости национального права с договорными обязательствами (особенно в области прав и свобод человека) путем признания договорных положений в качестве не создающих права для субъектов внутригосударственного права и не являющихся непосредственно применимыми национальными судами <*>. Анализ причин, по которым государства в ряде случаев отказываются признавать международные договоры самоисполнимыми, проводится Р. А. Мюллерсоном <**>. -------------------------------- <*> See: Frowein J. A. The implementation and promotion of international law through national courts. United Nation congress on public international law. New-York. 1995. P. 4 - 5. <**> См.: Мюллерсон Р. А. Соотношение международного и национального права. М.: Международные отношения, 1982. С. 84 - 89.

В процессе рассмотрения проблемы "самоисполнимости" и "несамоисполнимости" международных договоров неизбежно возникает вопрос, какой орган государства вправе определять, какие договорные положения являются самоисполнимыми и непосредственно применимыми, а какие не обладают таким качеством. Как показывает практика, самоисполнимое действие международного договора может быть исключено как при принятии государством международных договорных обязательств, так и после принятия их государством. В ряде государств законодательный орган, принимая закон, санкционирующий ратификацию международного договора, может включить в него имеющее обязательную силу постановление о том, что договорные положения не являются непосредственно применимыми национальными судами. В США самоисполнимое действие международного договора может быть исключено в результате соответствующего заявления Сената, которое выступает в качестве условия дачи Сенатом совета и согласия на ратификацию договора президентом и которое может прилагаться к акту, при помощи которого выражается в международном плане согласие на обязательность для США договора <*>. В таком случае суды могут использовать международный договор лишь в качестве средства толкования принятого государством законодательства, имплементирующего договор. В других государствах правительство, представляя международный договор в парламент на одобрение, может информировать его о том, что данный договор не является непосредственно применимым национальными судами. Аналогичная практика использовалась, например, в ФРГ <**>. При этом возникает вопрос о степени обязательности такого толкования для национальных судов. После же принятия государством международных договорных обязательств вопрос о том, являются ли договорные положения самоисполнимыми и непосредственно применимыми или нет, решается, как правило, национальными судами в процессе рассмотрения конкретных дел. -------------------------------- <*> See: Expression of consent by states to be bound by a treaty. Analytical report and country reports. P. 80; Beyond confrontation. International law for post-cold war era. Edited by L. F. Damrosch, G. M. Danilenko and R. Mullerson. Westview press. 1995. P. 20. <**> See: Frowein J. A. Op. cit. P. 4.

Для Российской Федерации, как и для других государств, автоматически интегрирующих международные договоры, а также для государств, придерживающихся принципа формальной (процедурной) инкорпорации международных договоров, вопросы, связанные с определением самоисполнимого действия договоров (прежде всего тех, которые устанавливают иные правила, чем предусмотренные законодательством) имеют важное значение для реализации международных договорных обязательств в национальной правовой системе. Самоисполнимые и непосредственно применимые договорные положения могут быть реализованы без необходимости принятия имплементационного законодательства, а для осуществления договорных положений, не являющихся самоисполнимыми и непосредственно применимыми, необходимо издание соответствующих внутригосударственных правовых актов, которые и используются правоприменителем в процессе разрешения конкретных дел, в то время как международный договор служит исключительно вспомогательным средством толкования таких актов. Однако, как показывает опыт десятилетнего применения ФЗ "О международных договорах Российской Федерации", вопросы, связанные с "самоисполнимостью" и "непосредственной применимостью" международных договоров, до настоящего момента не нашли должного отражения в практической деятельности. Для Российской Федерации по-прежнему актуальным остается высказанное Е. Т. Усенко еще в 1995 г. мнение о необходимости "...дать судье (или чиновнику) хотя бы общие ориентиры, что считать "самоисполнимой" нормой, или же указывать в конкретных случаях, какие правила международного договора являются самоисполнимыми, как это делает американский законодатель". В связи с этим Е. Т. Усенко вполне справедливо отмечает важность того, чтобы органы государственной власти РФ были сориентированы "...на необходимость законодательного обеспечения реализации несамоисполнимых норм, дабы обязательства России по международным конвенциям не оставались благими намерениями, как это бывало прежде с обязательствами Советского Союза..." <*>. -------------------------------- <*> Усенко Е. Т. Соотношение и взаимодействие международного и национального права и российская Конституция // Московский журнал международного права. 1995. N 2. С. 23 - 24.

Думается, что органам исполнительной и законодательной власти еще на стадии подготовки к принятию Российской Федерацией международных договорных обязательств необходимо обеспечивать должную проработку вопросов, связанных с "самоисполнимостью" международных договоров, которая позволила бы определить, возможно ли непосредственное применение договорных положений, прежде всего тех, которые расходятся с нормами российского законодательства, или же требуется издание соответствующих внутригосударственных правовых актов (законов, указов президента, постановлений правительства, ведомственных инструкций) для осуществления таких положений. При решении такой задачи необходимо исходить из потребностей правоприменительной практики с тем, чтобы создать ясные правовые условия для реализации международных договорных обязательств в национальной правовой системе, включая своевременное принятие и введение в действие имплементационного законодательства. Следует отметить, что в настоящее время не уделяется должного внимания проблеме "самоисполнимости" и "непосредственной применимости" международных договоров. Органы исполнительной власти, как правило, ограничиваются констатацией того, что заключаемый международный договор не содержит иных правил, чем предусмотренные законодательством РФ, или же указанием на то, что договор содержит правила, расходящиеся с российским законодательством. Этого явно недостаточно для обеспечения реализации международных договорных обязательств в национальной правовой системе. Не следовало бы забывать, что согласно п. 1 ст. 15 ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" ратификации подлежат не только те международные договоры, которые устанавливают иные правила, чем предусмотренные законом, но и те, исполнение которых требует изменения действующих или принятия новых федеральных законов, то есть договоры, нуждающиеся в имплементационном законодательстве. Если для осуществления договорных положений не издан соответствующий внутригосударственный правовой акт, то после принятия Российской Федерацией международных договорных обязательств национальные суды, иные правоприменительные органы вправе при рассмотрении конкретных дел решать, какие договорные положения являются самоисполнимыми и непосредственно применимыми, а какие не являются. "Правоприменитель с учетом своих полномочий и обстоятельств конкретного дела, - отмечает О. И. Тиунов, - должен определить, в какой мере норма международного права с точки зрения полноты ее содержания может быть реально применена или же применить ее невозможно. Следовательно, речь идет о норме, которая может оказаться самоисполнимой или же, наоборот, несамоисполнимой" <*>. Разумеется, большое значение имеет квалификация судей, их подготовленность к решению таких сложных вопросов, умение выбрать из массива международных договоров применимые договорные положения, сопоставить нормы российского законодательства с международными договорными обязательствами РФ, оценить договорные положения с точки зрения возможности их непосредственного применения и применить самоисполнимые договорные положения в конкретном деле или обосновать невозможность их непосредственного применения судом. -------------------------------- <*> Тиунов О. И. Конституция Российской Федерации и международное право // Российский ежегодник международного права 2002. СПб.: СКФ "Россия-Нева", 2002. С. 46.

Еще в 1993 г. авторитетный Институт международного права принял резолюцию, в которой в качестве рекомендации предусматривалось, что "национальные суды должны быть уполномочены внутригосударственным правовым порядком на то, чтобы толковать и применять международное право в полной мере самостоятельно" <*>. Применительно к международным договорам это означает, что национальные суды должны играть все более значительную и независимую от исполнительной власти роль в реализации международных договорных обязательств в национальной правовой системе. Конечно, в ряде случаев возникает проблема, связанная с расширением полномочий судов, которое иногда трактуется в качестве известного перераспределения полномочий в рамках разделения властей в пользу судебной власти. Однако главное, чего следует избегать, так это такой ситуации, при которой исполнительная власть создает только впечатление, что договор заключен, обеспечивая чисто внешнеполитический эффект, не желая, чтобы суды контролировали реализацию международных договорных обязательств в национальной правовой системе <**>. -------------------------------- <*> Цит. по: Frowein J. A. Op. cit. P. 1. <**> Ibid. P. 6.

Итак, с точки зрения реализации международных договорных обязательств в правовой системе РФ принципиально важным (прежде всего для правоприменителя) является установление возможности непосредственного применения договорных положений, то есть определение того, являются ли они самоисполнимыми или же указанные положения, предусматривая исключительно обязанность государства издать правовые акты, необходимые для их осуществления, являются несамоисполнимыми. Особое значение вопрос о возможности непосредственного применения договорных положений приобретает в том случае, если они устанавливают иные правила, чем предусмотренные российским законодательством, так как согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ применению подлежат правила договора. Если будет признано, что договорные положения являются несамоисполнимыми, то суд применяет нормы изданного для их реализации законодательства, а договорные положения могут быть использованы только в качестве вспомогательного средства толкования такого имплементационного законодательства. Определение "самоисполнимости" и "несамоисполнимости" договорных положений осуществляется исходя из содержания международного договора и с учетом состояния российского законодательства в конкретной сфере. На стадии подготовки к принятию Российской Федерацией международных договорных обязательств проработку вопросов, связанных с "самоисполнимостью" и "непосредственной применимостью" международных договоров, прежде всего тех договорных положений, которые расходятся с нормами российского законодательства, должны проводить органы исполнительной и законодательной власти. После принятия Российской Федерацией международных договорных обязательств (если для осуществления договорных положений не издан соответствующий внутригосударственный правовой акт) суды РФ, иные правоприменительные органы вправе в процессе рассмотрения конкретных дел решать, какие договорные положения являются самоисполнимыми и непосредственно применимыми, а какие таковыми не являются.

Название документа