Европейский Суд принял жалобу от олигарха

(Никитин Г.)

("Бизнес-адвокат", 2003, N 13)

Текст документа

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПРИНЯЛ ЖАЛОБУ ОТ ОЛИГАРХА

Г. НИКИТИН

Минувшая неделя ознаменовалась окончательным разрешением вопроса о неправительственном телевидении в России - журналисты ТВС уступили место в эфире спортивным комментаторам, в которых общество испытывает жгучую потребность уже четвертый год. О начале конца псевдонезависимого телевидения напомнил недавно Европейский Суд, рассмотревший вопрос о приемлемости жалобы гражданина Гусинского.

Европейский Суд уже принимался за проверку приемлемости жалоб Гусинского весной прошлого года, но смог разобраться лишь с вопросом о жестоком или унижающем достоинство обращении, характеризующем, по мнению заявителя, деятельность следственных органов, - Суд признал жалобу в этой части необоснованной (если признать нарушением ст. 3 три дня, проведенных в Бутырке, то как реагировать на жалобу тех, кто сидит там годами?). Теперь же первая секция подвергла оценке жалобы в части незаконного лишения свободы (ст. 5) - заявитель полагал, что обоснованное подозрение в совершении им правонарушения отсутствовало, - и лишения эффективных средств правовой защиты (ст. 13 Конвенции) - заявитель жаловался на невозможность обжалования заключения под стражу в гуманных российских судах.

Описательная часть решения интересна изложением в хронологическом порядке обстоятельств этого запутанного уголовного дела, которое возбуждалось, прекращалось и снова возбуждалось против бывшего председателя совета директоров и владельца большей части акций ЗАО "Медиа-Мост", российской частной холдинговой компании, включавшей популярный телеканал НТВ. Суд напомнил, что в 2000 г. "Медиа-Мост" являлся стороной спора с ОАО "Газпром", газовой монополией, контролируемой государством, в связи с долгами "Медиа-Моста" перед "Газпромом". Хотя Суд подчеркнуто уклоняется от каких-либо суждений о причинах расправы, из краткой летописи событий нетрудно видеть, что сказки о споре хозяйствующих субъектов он всерьез не принимает: "После того как "Газпром" прекратил переговоры о долгах, 11 мая 2000 г. в помещения "Медиа-Моста" ворвались специальные силовые подразделения Генеральной прокуратуры и Федеральной службы безопасности.

В качестве доказательств по делу о нарушении частной жизни, якобы допущенном службой безопасности "Медиа-Моста", был изъят ряд документов и других материалов".

В решении воспроизводятся события, связанные с расследованием передачи лицензии на вещание государственным ФГП РГК "Русское видео", с обвинением заявителя в мошенничестве, а также крайне пикантная история с посредничеством министра по делам печати и телекоммуникаций Лесина, о которой много говорилось, но документы от внимания общественности ускользнули. Европейский Суд бесстрастно пересказывает, как российский министр с характерной для этой категории граждан добротой и отзывчивостью обратился к заявителю, сидевшему в то время в Бутырке, с интересным предложением снять предъявленные ему обвинения при небольшом условии о том, что тот "продаст "Медиа-Мост" "Газпрому" по цене, установленной "Газпромом". После того как двери тюрьмы раскрылись для заявителя, 20 июля 2000 г. он подписал с "Газпромом" договор купли-продажи, имевший любопытное приложение N 6, в котором говорилось:

"Стороны сознают, что успешное исполнение соглашения возможно, если физические и юридические лица смогут пользоваться своими гражданскими правами по собственной воле и в своих интересах без какого-либо принуждения со стороны третьих лиц. Вышеуказанное должно отвечать следующим взаимосвязанным условиям, а именно:

- прекращение уголовного преследования г-на В. А. Гусинского по уголовному делу, возбужденному 13 июня 2000 г., привлечение его в качестве свидетеля по указанному делу, отмена меры пресечения в форме подписки о невыезде. В случае несоблюдения этого условия стороны освобождаются от исполнения обязательств;

- обеспечение г-ну Гусинскому и другим акционерам и должностным лицам (дочерних компаний "Медиа-Моста") гарантий безопасности и защиты их прав и свобод, включая право на беспрепятственное передвижение, выбор места пребывания и жительства, на свободный выезд из Российской Федерации и возвращение в Российскую Федерацию без всяких препятствий;

- воздержание от любых шагов, включая публичные заявления, распространение информации организациями, их акционерами и должностными лицами, способных причинить ущерб основам конституционного строя и целостности государства, вызвать социальную, расовую, национальную и религиозную рознь, ведущую к дискредитации государственной власти Российской Федерации".

Приложение N 6 было подписано сторонами и скреплено подписью г-на Лесина.

Меньше чем через неделю после подписания соглашения следователь Николаев подписал постановление о прекращении уголовного дела и отмене меры пресечения 26 июля 2000 г. Следователь указал:

"В ходе расследования В. А. Гусинский осознал незаконность приобретения права на имущество другого лица и в этой связи предоставил возмещение причиненного им ущерба, передав долю в уставном капитале ООО "Русское видео - 11 канал" государству. Кроме того, он содействовал заглаживанию вреда, причиненного интересам государства, добровольной передачей акций ЗАО "Медиа-Мост" юридическому лицу, контролируемому государством.

Действия обвиняемого могут рассматриваться как смягчающие вину обстоятельства, и они свидетельствуют об искреннем раскаянии, которое в совокупности с другими положительными характеристиками и отсутствием криминального прошлого позволяет принять решение об освобождении В. А. Гусинского от уголовной ответственности".

Одновременно мера пресечения в отношении заявителя была отменена и он немедленно покинул Россию. После его отъезда "Медиа-Мост" отказался исполнять июльское соглашение со ссылкой на его заключение под влиянием принуждения. Только тогда следователю Николаеву и другим лицам, совершенно независимо от которых он действовал, руководствуясь лишь собственным правосознанием, стало ясно, насколько поторопились они поверить в раскаяние этого неискреннего человека. За попыткой оклеветать наши органы, которые зря никого не посадят, последовало новое возбуждение уголовного дела по факту мошеннического получения займа "Медиа-Мостом", который, как и тысячи других юридических лиц, имел обыкновение привлекать заемные средства. Дальнейшее хорошо известно - неявка Гусинского по повесткам, объявление его в розыск и попытка добиться выдачи обвиняемого от испанского правосудия, которое отнеслось к зигзагам российского следствия с некоторым подозрением и в выдаче отказало.

Окрыленный успехом, заявитель, естественно, возомнил, что может рассчитывать на успех и в российских судах, и обжаловал манипуляции следствия. Однако после нескольких крутых поворотов суд постановил, что возбуждение уголовного дела отнюдь не нарушает прав заявителя (и, добавим от себя, возможно, даже идет ему на пользу). Правда, после уведомления правительства о жалобе в Европейский Суд на решение Тверского межмуниципального суда г. Москвы был принесен протест, но и пересмотр дела в порядке надзора ни к чему не привел.

О предварительных выводах Суда дает представление мотивировочная часть решения, которую мы воспроизводим с минимальными сокращениями. Заключение договора об отказе от имущества с гражданином, специально выпущенным для этой цели из тюрьмы, предметом обжалования, по-видимому, не являлось, но проверка обоснованности туманных подозрений следствия Российской Федерации все же предстоит. С другой стороны, Суд признал неприемлемой жалобу Гусинского в части ст. 13, указав, что эффективное средство защиты было ему предоставлено - протест был принесен, а что он оставлен без удовлетворения - сие не означает его неэффективности и, вероятно, только подтверждает независимость российских судей.

Вопросы права.

Заявитель со ссылкой на ст. 5 Конвенции указывал, что его содержание под стражей было незаконным и произвольным, т. к. отсутствовало "обоснованное подозрение" в том, что он совершил вменяемые ему деяния. Статья 5 в соответствующей части устанавливает:

"1. Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе, как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:...

(с) законный арест или задержание лица, произведенные с тем, чтобы оно предстало перед компетентным судебным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения..."

Правительство утверждало, что согласно постановлению о привлечении в качестве обвиняемого от 13 июня 2000 г. заявитель подозревался в тяжком преступлении - мошенничестве, совершенном в крупном размере, которое представляет значительную общественную опасность и карается только лишением свободы. Поэтому следственные власти решили взять заявителя под стражу. Статья 96 УПК РСФСР, действовавшего в то время, допускала заключение под стражу по мотивам одной лишь опасности преступления. Кроме того, следователь подозревал, что заявитель может скрыться. Подозрение было основано на том, что заявитель сознавал, что по обвинению в аналогичном преступлении по другому уголовному делу г-н Р. Д. был арестован в связи с причастностью к преступной деятельности в отношении "Русского видео". Заявитель также сознавал тяжесть преступления, в совершении которого он подозревался, и возможность избрания в качестве меры пресечения содержания под стражей. Опасения того, что заявитель скроется, позднее оправдались.

По мнению заявителя, позиция правительства ошибочна по двум причинам. Во-первых, толкование закона и правил, относящихся к аресту в УПК, неверно; во-вторых, действия Генеральной прокуратуры не подкреплялись доказательствами.

Заявитель указывал, что его арест нарушал УПК, т. к. отсутствовали исключительные обстоятельства (ни одно из них не приводилось в постановлении о заключении под стражу), которые упоминаются в ст. 90; не было данных о том, что заявитель скроется от следствия или воспрепятствует установлению истины, как это предусмотрено в ст. 89.

По мнению заявителя, подозрение о том, что он скроется от следствия, не было обосновано, т. к. предъявленное ему обвинение не имело ничего общего с обвинением Р., который был взят под стражу за два года до ареста заявителя по обвинению в уклонении от уплаты налогов. Было бы абсурдно подозревать, что заявитель скроется от следствия из-за ареста Р.

До самого ареста деятельность Генеральной прокуратуры ни прямо, ни косвенно не указывала на то, что заявитель подозревается в тяжком преступлении и поэтому может быть взят под стражу. 2 ноября 1999 г. заявитель был допрошен в качестве свидетеля по уголовному делу против Р., и заданные ему вопросы не давали оснований для предположения о том, что он подозревается в совершении преступления и может быть арестован. Более того, допрос показал, что заявитель был полностью подготовлен и желал сообщить любую информацию, которая может потребоваться следствию. Поведение заявителя перед арестом не могло дать основания для подозрения в том, что он скроется от следствия и суда. Даже когда заявитель находился за границей, он всегда возвращался в Москву, если это требовалось. Из протокола допроса видно, что следователь Николаев был осведомлен о факте награждения заявителя орденом Дружбы народов. Поскольку в мае 2000 г. парламент объявил амнистию лицам, имеющим правительственные награды, в момент ареста заявителя 13 июня 2000 г. г-н Николаев должен был сознавать, что награда дает заявителю право на амнистию.

Прекращение уголовного дела 26 июля 2000 г. полностью восстановило положение заявителя, что позволяет предположить, что Генеральная прокуратура не имела достаточных доказательств в момент ареста.

С учетом доводов сторон Суд находит, что жалоба поднимает серьезные вопросы факта и права, разрешение которых требует рассмотрения ее по существу. Суд заключает поэтому, что она не является явно необоснованной по смыслу п. 3 ст. 35 Конвенции. Других оснований для признания ее неприемлемой не выявлено.

2. Заявитель также жаловался на то, что не имел средств защиты от произвольного содержания под стражей. Он ссылался на ст. 13 Конвенции, которая устанавливает:

"Каждый человек, чьи права и свободы, изложенные в настоящей Конвенции, нарушены, располагает эффективными средствами правовой защиты перед государственными органами, даже если такое нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

Правительство уведомило Суд, что Верховный Суд удовлетворил жалобу. 19 июня 2002 г. заместитель председателя Верховного Суда принес протест на судебные акты от 20 июня и 11 июля 2000 г. В протесте были поддержаны доводы заявителя. Поскольку производство по делу на национальном уровне возобновлено, заявитель не вправе утверждать, что исчерпал доступные ему национальные средства защиты.

Заявитель расценил принесение протеста как попытку государства лишить его средств защиты в (Европейском) Суде. Он утверждал, что протест не подверг анализу правовые вопросы, о его принесении заявитель не просил, кроме того, протест был принесен спустя два года после вынесения оспариваемых актов и за считанные дни до истечения срока, установленного Судом для возражений правительства... Протест и какой бы то ни было пересмотр дела выглядят притворными.

Суд напоминает ранее сделанный вывод о том, что пересмотр дела в порядке надзора не является эффективным средством защиты для целей п. 1 ст. 35 Конвенции (см. Tumilovich v. Russia (dec.), N 47033/99, от 22 июня 1999, unpublished). Также не ясно, насколько протест в порядке надзора соответствует принципу правовой определенности и праву на суд в смысле п. 1 ст. 6 Конвенции.

Тем не менее Суд не считает необходимым определять, вызывает ли надзорная процедура вопросы в соответствии с Конвенцией, поскольку согласно ст. 34 Конвенции "Суд может получать заявления от любого лица...", которое утверждает, что является жертвой "нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон прав, изложенных в Конвенции или протоколах к ней". Именно на национальные власти в первую очередь возлагается обязанность устранять предполагаемое нарушение Конвенции. Поэтому вопрос о том, может заявитель утверждать, что является жертвой нарушения, или нет, допустим на любой стадии конвенционного производства (см. Е. v. Austria, N 10668/83, решение Комиссии от 13 мая 1987 г.).

Решения или меры, благоприятных для заявителя, в принципе недостаточно для лишения его статуса "жертвы", если национальные власти не признали, непосредственно или по сути, нарушения Конвенции и не предоставили возмещения (см. решения по делам Amuur v. France от 25 июня 1995 г. ... параграф 36; Dalban v. Romania от 28 сентября 1999 г. ...параграф 44).

Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Суд отмечает, что протест в порядке надзора, принесенный судьей Меркушовым, по сути является признанием того, что заявитель был лишен права добиваться судебной проверки законности его ареста по освобождении. Протест был удовлетворен, повлек пересмотр дела Тверским районным судом 26 сентября 2002 г. В этом производстве заявитель имел полную возможность отстаивать свою позицию по существу.

Поэтому можно утверждать, что власти признали нарушение прав заявителя, предусмотренного ст. 13 Конвенции, и предоставили возмещение.

Соответственно, Суд находит, что заявитель не может более считаться жертвой нарушения ст. 13 Конвенции, в связи с чем его жалоба должна быть отклонена в соответствии со ст. 35 Конвенции.

По этим причинам Суд единогласно

объявляет приемлемой, не предрешая рассмотрение жалобы по существу, жалобу заявителя в отношении законности его содержания под стражей;

объявляет неприемлемой остальную часть жалобы".

Название документа