Операции международного факторинга и российское законодательство о финансировании под уступку денежного требования

ОПЕРАЦИИ МЕЖДУНАРОДНОГО ФАКТОРИНГА И РОССИЙСКОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО О ФИНАНСИРОВАНИИ ПОД УСТУПКУ ДЕНЕЖНОГО ТРЕБОВАНИЯ

Ю. А. АЛЕКСАНОВА

Ю. А. Алексанова, Российская Академия государственной службы при Президенте РФ.

Факторинг, являясь удобным финансовым инструментом, очень распространен во всем мире. Опыт иностранных предприятий показывает, что многие из них достигли успехов в своей сфере благодаря факторингу, т. к. они получали достаточно средств для расширения продаж своих товаров независимо от объема дебиторской задолженности. С усилением специализации производства и распространением сделок международной купли-продажи все чаще по договору факторинга уступается дебиторская задолженность, основанная на договоре международной купли-продажи. Учитывая важность данных отношений и с целью создания единых правовых норм, в 1988 г. в г. Оттаве была подписана разработанная УНИДРУА Конвенция "О международном факторинге" (далее - Конвенция). Целью написания Конвенции является унификация норм, касающихся сделок международного факторинга. Россия не является участницей Конвенции, хотя на основании главы 43 ГК РФ <*> заключаются схожие сделки, которые называются финансированием под уступку денежного требования. -------------------------------- <*> Гражданский кодекс РФ (часть вторая) от 26.01.1996 N 14-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. N 5. Ст. 410.

Между нормами Конвенции и нормами главы 43 ГК РФ много общего. Несмотря на различия в наименовании договоров, его субъектов, их прав и обязанностей, и в Конвенции, и в российском гражданском законодательстве речь идет о финансировании под уступку денежного требования. Итак, целью договора является финансирование, предметом финансирования - уступка денежного требования. При имеющихся различиях в наименованиях права субъектов рассматриваемых договоров весьма схожи. В Конвенции - это финансовый агент и поставщик, а в ГК РФ - финансовый агент и клиент. Тем не менее между Конвенцией и главой 43 ГК РФ, посвященной финансированию под уступку денежного требования, имеются и различия. Прежде всего, несмотря на всю схожесть, предмет сделок не совпадает. Конвенция (ст. 1) определяет, что под "факторинговым контрактом" следует понимать контракт, заключенный между одной стороной (поставщиком) и другой стороной (финансовым агентом), в соответствии с которым: а) поставщик должен или может уступить финансовому агенту денежное требование, вытекающее из контрактов купли-продажи товаров, заключенных между поставщиком и его покупателем (должником), за исключением контрактов, которые относятся к товарам, приобретаемым преимущественно для личного, семейного и домашнего использования; б) финансовый агент выполняет по меньшей мере две из следующих функций: - финансирование поставщика, в частности заем или предварительный платеж; - ведение учета (бухгалтерских книг) по причитающимся суммам; - предъявление к оплате дебиторских задолженностей; - защита от неплатежеспособности должников; в) должник должен быть уведомлен о состоявшейся уступке требования к нему. В Гражданском кодексе РФ предмет договора финансирования под уступку денежного требования определяется следующим образом: одна сторона (финансовый агент) передает или обязуется передать другой стороне (клиенту) денежные средства в счет денежного требования клиента (кредитора) к третьему лицу (должнику), вытекающего из предоставления клиентом товаров, выполнения им работ или оказания услуг третьему лицу (должнику), а клиент уступает или обязуется уступить финансовому агенту это денежное требование. Денежное требование к должнику может быть уступлено клиентом финансовому агенту также в целях обеспечения исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом (ст. 824). Как видно из вышеизложенного, предмет сделки по финансированию под уступку денежного требования и предмет договора факторинга несколько не совпадают. Следует отметить, что целью уступки права требования по российскому гражданскому праву является получение финансирования. Обязательства финансового агента по договору финансирования под уступку денежного требования могут включать ведение для клиента бухгалтерского учета, а также предоставление клиенту иных финансовых услуг, связанных с денежными требованиями, являющимися предметом уступки (п. 2 ст. 824). Однако данное обстоятельство не является существенным условием договора, и зачастую обязанность финансового агента состоит только в финансировании клиента. В соответствии с Конвенцией договор факторинга может предусматривать обязанность фактора финансировать клиента, а может и не предусматривать (ст. 1). Таким образом, финансирование клиента по российскому праву является для клиента целью заключения договора, а по Конвенции договор факторинга может быть заключен с иной целью. Очевидно, что Конвенция не регулирует те сделки, в которых финансирование предоставляется без дополнительных услуг. Далее, по Конвенции, должники должны быть обязательно уведомлены о состоявшейся уступке денежного требования. Российское законодательство не обязывает клиента и финансового агента уведомлять должника о состоявшейся уступке. Судя по всему, в России допускается так называемый закрытый факторинг. Если же клиент и фактор заключают сделку по финансированию под уступку денежного требования без уведомления должника, то к такой сделке нормы Конвенции не применяются. Разработка Конвенции, очевидно, имела иную цель, чем выработка норм главы 43 ГК РФ. Если целью Конвенции являлась унификация норм, регулирующих сделки факторинга, то цель написания главы 43 ГК РФ, по нашему мнению, - законодательно закрепить новую сделку, которая являлась бы одним из способов решения проблемы пополнения оборотных средств. Наблюдаются определенные различия в содержании норм Конвенции и российского законодательства по факторингу. В соответствии с Конвенцией по договору факторинга не может быть уступлено денежное требование, которое вытекает из договора купли-продажи товаров, приобретаемых преимущественно для личного, семейного и домашнего пользования (ст. 1). В данном контексте можно говорить о том, что Конвенция регулирует сделки факторинга, вытекающие из коммерческой деятельности. Далее Конвенция устанавливает режим, согласно которому факторинговый контракт может предусматривать в отношениях между сторонами при наличии нового акта уступки или без такового уступку всех или части прав поставщика, вытекающих из контракта купли-продажи товаров, включая преимущества от каких-либо положений контракта купли-продажи, при сохранении за поставщиком его титульных прав на товар или предусматривая какие-либо страховые проценты (ст. 7). Таким образом, по договору факторинга обеспечительные права тоже могут быть предметом уступки. Денежное требование, уступаемое по договору, может существовать к моменту заключения договора, как и может возникнуть в дальнейшем (ст. 5). Существующее денежное требование должно быть определено в контракте, а будущее требование может быть определено в момент его возникновения. Нормы Конвенции устанавливают общий принцип, согласно которому уступка денежного требования поставщиком финансовому агенту будет действительной, даже если между поставщиком и должником существует соглашение о ее запрете (ст. 6). Эта норма призвана обеспечить действительность договора факторинга, при котором стороны затрагивают права и обязанности третьего лица - должника, не участвующего в договоре факторинга. Однако Конвенция устанавливает гарантии соблюдения прав должника (ст. 9). Должник вправе заявлять финансовому агенту о праве на зачет в отношении требований к поставщику, основанных на договоре с ним, которые уже имелись у должника ко времени, когда им было получено уведомление об уступке требования финансовому агенту. Должник также может использовать в отношении финансового агента все средства защиты, указанные в контракте и которыми он мог бы воспользоваться аналогично, если бы такое требование предъявил поставщик. Должник, согласно Конвенции, обязан уплатить денежные средства финансовому агенту, а фактору - только в том случае, если он не знает о преимущественном праве другого лица на платеж и имеет письменное уведомление об уступке требования: а) данное должнику поставщиком или финансовым агентом в силу полномочий, переданных поставщиком; б) обоснованно устанавливает подлинность денежного требования, переданного финансовому агенту, которому или от имени которого должник обязан произвести платеж; и с) касается денежного требования, которое возникает из контракта купли-продажи товаров, заключенного в то время или до того, как сделано уведомление. Договор факторинга является сложным договором, заключая который стороны вторгаются в правоотношения, основанные на другом договоре - договоре купли-продажи (оказании услуг). В связи с этим возникает необходимость дополнительно защитить не только должника, но и финансового агента от требований должника. Если клиент нарушает свои обязательства по договору купли-продажи, заключенному с должником, то должник не вправе требовать с финансового агента денежных сумм, уже уплаченных ему, если должник может получить эти суммы непосредственно с клиента. И ГК РФ, и Конвенция устанавливают только два случая, когда должник вправе требовать выплаты денежной суммы непосредственно с финансового агента: если фактор еще не исполнил свое обязательство осуществить платеж поставщику, а также если фактор произвел платеж поставщику, зная о нарушенных поставщиком обязательствах перед должником. Так законодатель устанавливает дополнительные правовые гарантии для добросовестного финансового агента. Конвенция допускает последующую уступку денежного требования, если только стороны договора факторинга прямо не укажут об этом в договоре (ст. ст. 11 - 12). Следовательно, денежное требование, возникшее по договору между поставщиком и должником, может уступаться неограниченное количество раз. Теперь остановимся на договоре финансирования под уступку денежного требования, регулируемого гражданским законодательством. В Гражданском кодексе РФ, в отличие от Конвенции, не содержится ограничений в отношении уступаемого денежного требования (гл. 43). По договору финансирования может уступаться любое денежное требование, в отличие от требования, уступаемого по Конвенции, которое должно носить коммерческий характер. Следовательно, если по договору финансирования под уступку денежного требования подпадают требования клиента (кредитора) к должнику, носящие бытовой характер, то нормы Конвенции к такому договору не могут быть применены. Как было отмечено выше, российское законодательство допускает заключение договора закрытого факторинга. На основании же Конвенции могут быть заключены сделки только открытого факторинга. Итак, нормы Конвенции не регулируют все сделки, которые обычно принято относить к факторинговым. В соответствии с российским законодательством может быть заключено гораздо большее количество сделок по уступке денежного требования в рамках финансирования, чем на основании Конвенции. Если стороны заключают договор факторинга, в котором одна сторона - российская фирма, другая - иностранная фирма, зарегистрированная в стране - участнице Конвенции, и если к этому договору будут применены право иностранного государства и соответствующие нормы Конвенции, то правовые коллизии между гражданским законодательством и Конвенцией могут породить ряд проблем. Например, если стороны заключили договор факторинга, в котором ничего не сказано об обязанности уведомить должника о состоявшейся уступке, и к такому договору применяются нормы Конвенции, то неуведомление должника будет являться нарушением существенных условий договора факторинга (п. 2 ст. 1 Конвенции). Если к такому договору подлежит применение российского права, то договор будет признан законным. В связи с этим сторонам необходимо быть внимательными, заключая договор факторинга. Остановимся подробнее на сравнении правовых норм ГК РФ и Конвенции, регулирующих условия договора факторинга. Как Конвенция (ст. 5), так и Гражданский кодекс РФ (ст. 826) позволяют уступать и существующее, и будущее денежное требование. Существующее денежное требование должно быть определено в контракте, а будущее требование может быть определено в момент его возникновения. В ст. 828 ГК РФ воспроизводится норма ст. 6 Конвенции о том, что уступка денежного требования поставщиком финансовому агенту будет действительной, даже если между поставщиком и должником существует соглашение о ее запрете. Этот общий принцип был воспринят российским законодателем с оговоркой, которой нет в Конвенции. В соответствии с п. 2 ст. 828 ГК РФ клиент не освобождается от обязательств или ответственности перед должником в связи с уступкой требования в нарушение существующего между ними соглашения о ее запрете или ограничении. Так российский законодатель охраняет права должника. Следовательно, если клиентом по договору международного факторинга является российский резидент и к такому договору подлежит применению российское право, то клиент будет нести ответственность перед должником за уступку требования, а если к такому договору подлежат применению нормы Конвенции, то клиент освобождается от какой бы то ни было ответственности перед должником за уступленное требование. В любом случае уступка денежного требования будет действительной, несмотря на ее запрет договором купли-продажи. ГК РФ (ст. 832) аналогично Конвенции (ст. 9) позволяет должнику заявлять финансовому агенту о праве на зачет в отношении требований к поставщику, основанных на договоре с ним. Что же касается использования других возможных средств защиты, то глава 43 ГК РФ не дает такой возможности должнику, за исключением применения нормы, дающей право должнику выдвигать против требований нового кредитора возражения, которые он мог бы выдвинуть против требований первоначального кредитора к моменту получения уведомления о переходе прав по обязательству к новому кредитору (ст. 386 ГК РФ). Такой вывод можно сделать исходя из того, что содержащиеся в главе 24 ГК РФ правовые нормы общей части гражданского права применимы ко всем случаям передачи обязательственного права от прежнего кредитора новому, т. к. общая часть ГК РФ устанавливает универсальные правила, которые применяются к специальным нормам, содержащимся в Особенной части ГК РФ, хотя на этот счет мнения теоретиков права не совпадают. Таким образом, как Конвенция, так и российское законодательство в равной мере защищают права должника. В гражданском законодательстве России и в Конвенции имеются различия толкования условий, при которых должник обязан исполнить обязательства перед финансовым агентом. Если нормы Конвенции обязывают включать в договор факторинга условие об уведомлении должника о состоявшейся уступке, то ГК РФ не содержит этого обязательства, т. е. в соответствии с ГК РФ могут быть заключены сделки "скрытого" факторинга. ГК РФ (ст. 830) обязывает должника произвести платеж финансовому агенту при условии получения уведомления о состоявшейся уступке, содержащего сведение об уступаемом требовании, а также о финансовом агенте, которому требование уступлено. Должник вправе потребовать от финансового агента предоставить доказательства о произошедшей уступке денежного требования. Требования ГК РФ относительно обязанности должника уплатить денежные средства не противоречат аналогичным нормам Конвенции. Причем ни Конвенция, ни ГК РФ не уточняют, кто должен уведомлять должника о состоявшейся уступке. Этот вопрос, по-видимому, регулируется договором факторинга, заключенным между поставщиком и фактором. Имеются некоторые различия в регулировании вопроса о переуступке финансовым агентом денежного требования другому финансовому агенту. В ГК РФ не допускается последующая уступка денежного требования (ст. 829). Однако эта правовая норма является диспозитивной. Договор финансирования под уступку денежного требования может предусматривать последующую уступку. В этом случае к последующей уступке применяются общие положения главы 43 ГК РФ, т. е. она совершается по общим правилам, установленным для договора финансирования под уступку денежного требования. Конвенция решает этот вопрос несколько иначе. Она не устанавливает запрет последующей уступки денежного требования, если только стороны договора факторинга прямо не укажут об этом в договоре (ст. ст. 11 - 12). Следовательно, денежное требование, возникшее по договору между поставщиком и должником, может уступаться неограниченное количество раз. Таким образом, если в договоре факторинга ничего не сказано о возможности последующей уступки, то последующая уступка денежного требования запрещена, если к договору применяется российское право. В то же время денежное требование может уступаться неограниченное количество раз, если стороной договора факторинга является юридическое лицо государства - участника Конвенции и к договору применяется право государства - участника Конвенции. Эта правовая коллизия показывает отношение к денежному требованию как к объекту хозяйственного оборота. Для России денежное требование является новым непривычным объектом хозяйственного оборота, и законодатель установил ограничение на его свободную продажу, залог и т. д. В международной практике денежное требование давно выступает в качестве самостоятельного объекта хозяйственного оборота, представляет ценность, продается и покупается. Эта позиция и была отражена в Конвенции. Следует обратить внимание на объем уступаемых прав по договору финансирования. В российском законодательстве, в отличие от Конвенции (ст. 7), ничего не сказано о том, может ли финансовый агент требовать от должника уплаты дополнительных денежных сумм: неустойки, штрафа и т. д., которые должник должен был бы уплатить кредитору. Решая этот вопрос, по нашему мнению, можно применить норму ст. 384 общей части ГК РФ, которая устанавливает правило, согласно которому к новому кредитору переходят права в том объеме, в котором они были у старого кредитора, в т. ч. права, обеспечивающие исполнение обязательства, а также другие, связанные с денежным требованием права, в том числе права на неуплаченные проценты. Однако неопределенность правовой природы договора финансирования и его отношения с договором цессии оставляют этот вопрос открытым. Есть мнение, что договор финансирования не влечет перемену лиц в обязательстве, а представляет собой переадресовку исполнения в пользу финансового агента (Павлодский Е. А. Договоры организаций и граждан с банками. М., 2000. С. 23), а следовательно, правовые нормы о перемене лиц в обязательстве к договору финансирования не применяются. В сложившейся ситуации вопрос об объеме прав, уступаемых финансовому агенту, было бы целесообразно регулировать договором факторинга, как это установлено ст. 7 Конвенции. Сравнивая Конвенцию о международном факторинге и гражданское законодательство о финансировании под уступку денежного требования, следует отметить, что явных противоречий между этими правовыми актами нет. Однако в соответствии с гл. 43 ГК РФ может быть заключено большое количество разных договоров, многие из которых в соответствии с Конвенцией не являются факторингом. Это лишь доказывает тот факт, что в международной практике договор факторинга является самостоятельным договором, имеет свой предмет, отличный от других договоров. Договор финансирования, который регулируется главой 43 ГК РФ, является рамочным. В соответствии с главой 43 ГК РФ может быть заключено много разных договоров, в том числе договор факторинга. По нашему мнению, по мере вызревания условий Россия присоединится к Конвенции. Это будет идти в рамках процесса присоединения к Всемирной Торговой Организации. В целом российское законодательство обеспечивает правовые условия сделок международного факторинга. Однако если Россия присоединится к Конвенции, то в некоторых случаях она вынуждена будет применять нормы Конвенции. Это обстоятельство, очевидно, будет распространяться на последующую переуступку, т. е. так называемые двухфакторные соглашения, которые часто заключаются при международном факторинге. В остальном расхождения между нормами Конвенции и ГК РФ не носят существенного характера, что позволяет России идти по пути сближения с нормами международного права, и в частности - с нормами Конвенции ЮНИДРУА "О международном факторинге".

Название документа