Соотношение международного публичного и международного частного права

СООТНОШЕНИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ПУБЛИЧНОГО И МЕЖДУНАРОДНОГО ЧАСТНОГО ПРАВА

Л. П. АНУФРИЕВА

Ануфриева Людмила Петровна - кандидат юридических наук, доцент МГЮА.

Проблема соотношения международного публичного <*> и международного частного права, являясь и ранее одной из сложнейших, приобрела особую остроту и актуальность в современную эпоху в связи с расширением материальной основы и сферы действия, усложнением структуры, а также дифференциацией субъектов международных экономических отношений. Именно выделение определенных норм международного права, регулирующих отношения между государствами и производными от них субъектами в экономической области, в отдельную совокупность юридически обязательных предписаний - международного экономического права - и возникновение неоднозначно решаемых международно - правовой и национально - правовой доктринами сопутствующих этому вопросов теоретического и практического характера (например, "транснационального" права, "вненационального" права - lex mercatoria ("купеческого", "права торговцев", или "права международной торговли"), "международного хозяйственного права" в науке социалистических стран и др.) обусловили сам факт и масштаб дискуссий по поводу природы, места в существующих правовых системах международного экономического и международного частного права, их соотношения, наличия или отсутствия взаимодействия между ними. Можно в категоричной форме утверждать, что в западной правовой науке последней трети XX века интерес к международному частному праву характеризовался прямой зависимостью от актуальности и состояния разработок международного экономического права. -------------------------------- <*> Следует сразу оговориться, что, несмотря на появление в последние годы учебных изданий по международному праву, имеющих нетрадиционное заглавие с выделением элемента "публичное право" (см.: Международное публичное право: Учебник / Под ред. К. А. Бекяшева. М.: Проспект, 1998; То же. Изд. 2-е, перераб. и доп. М., 1999), существуют прочие курсы международного права, в заглавии которых отсутствует термин "публичное". Это не означает, что имеется в виду некая иная, чем-то отличающаяся, система норм. Осознавая, что подобное различие в терминологии способно в известном смысле ввести в заблуждение неспециалистов, необходимо подчеркнуть, что и в том и в другом случаях речь идет о международном праве в собственном смысле этого понятия, которое в наиболее устоявшейся формуле именуется как "международное право", однако подразумевается, что это именно "международное публичное право".

Возрастание международных контактов между государствами и находящимися под их властью субъектами, а также небывалая активизация процессов миграции населения, расширения культурных и хозяйственных связей, усиление взаимозависимости и открытости обществ по отношению друг к другу в целом - все это проявило себя как соответствующие тенденции современных международных отношений. Таким образом, процессы интернационализации международной хозяйственной жизни, с одной стороны, и общее русло социальной, политической и экономической деятельности государств, правительств, международных организаций, объединений лиц и граждан в направлении к трансформации в единую взаимоувязанную глобальную систему отношений и связей <*> - с другой, заставляют ныне еще и еще раз задуматься, в чем же состоят цели, объект и сфера регулирования международного публичного права (МПП) применительно к сопоставлению с международным частным правом (МЧП), особенно, когда речь заходит о правовом положении юридических и физических лиц, ответственности государств перед кругом частноправовых субъектов, которые имеют различную государственную принадлежность и ведут экономическую деятельность на территориях нескольких стран. -------------------------------- <*> Явление, обозначаемое термином "глобализация", все чаще (в одних случаях с энтузиазмом, а иногда - с беспокойством или даже с осуждением) используется в специальной литературе, мировыми экономическими и финансовыми кругами, лидерами государств, различными международными форумами высокого уровня, включая Экономический форум в Давосе (как известно, в ходе проведения последнего в 2001 г. во всей полноте проявил себя протест общественности против этого феномена) для характеристики качественной особенности современных процессов мировой интеграции национальных хозяйств различных государств, планетарного характера финансовых потоков, передачи технологий, инвестиций, так или иначе оказывающих воздействие на параметры бытия отдельных индивидуумов. Настоящая статья не ставит перед собой цели дать определение сущности этого феномена. Вместе с тем целесообразно сослаться на формулировки, присутствующие в Коммюнике глав государств и правительств стран "Группы 8" 1999 г.: "Глобализация - сложный процесс, связанный со стремительно растущим движением идей, капитала, технологий, товаров и услуг по всему миру, - уже привела к глубоким изменениям в наших обществах" (см.: Дипломатический вестник. 1999. N 7. С. 29; Лукашук И. И. Глобализация, государство, право, XXI век. М.: Спарк, 2000). В мировой юридической литературе сегодня говорят уже и о "глобализации права". См. в этой связи: Loquin E., Kessedjian C. La mondialisation du droit. Universite de Bourgogne. Travaux du Centre de recherche sur le droit des marches et des investissements internationaux - CREDIMI. Volume 19. Dijon, 2000).

Организация Объединенных Наций объявила 2001 год "годом диалога между цивилизациями". В этом контексте проблема соотношения международного публичного и международного частного права приобретает особую значимость, поскольку позволяет раскрыть их роль на различных этапах развития человеческого общества, в том числе и на стыке веков и двух тысячелетий - между прошедшими и будущими цивилизациями. Для российской действительности вопрос о разграничении и соотношении, понимаемом как соподчинение одного другому, взаимосвязи и взаимодействия между МПП и МЧП получил новый импульс с принятием и вступлением в силу Конституции РФ 1993 г., в которой закреплено, что, во-первых, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры, заключенные Российской Федерацией, являются составной частью ее правовой системы (п. 4 ст. 15), и, во-вторых, что в РФ признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права (п. 1 ст. 17). В свете же положений ст. 18 Конституции России, трактующих права и свободы человека и гражданина в качестве непосредственно действующих, в частности, и в случаях, когда они закреплены в международных договорах РФ, решение поставленной проблемы соотношения международного публичного и международного частного права становится ключевым и в сугубо практической плоскости, если говорить о деятельности судебных или иных правоприменительных органов. В отечественной науке и практике так же, как и в доктрине международного права других стран, в том числе СНГ, преобладающее число исследователей единодушны во мнении о характере соотношения международного и внутригосударственного (национального) права. Общепризнанными являются положения, что международное и внутригосударственное право - это самостоятельные, хотя и взаимосвязанные правовые системы и что они находятся в постоянном взаимодействии, соприкосновении, оказывая взаимное влияние друг на друга. Другим не менее стабильным теоретическим утверждением в общей теории права и отраслевых правоведческих дисциплинах, принятых и в нашей, и в зарубежной науке, выступает постулат о том, что международное частное право есть отдельная самостоятельная отрасль внутригосударственного права. Отсюда выводится необходимость исследования международного частного права как части внутригосударственного права, а сопоставление его с международным публичным правом требует проведения анализа через призму соотношения систем международного и национального права <*>. -------------------------------- <*> Таков взгляд, выраженный явным или подразумевающимся образом подавляющего большинства отечественных юристов, занимающихся международным частным правом и отдельными его институтами, которые относят МЧП к внутригосударственному праву (И. С. Перетерского, Л. А. Лунца, М. М. Богуславского, В. П. Звекова, С. Н. Лебедева, А. Л. Маковского, А. А. Рубанова и др.). Тем не менее следует возразить авторам коллективного труда "Международное частное право: современные проблемы" (с. 211 - 212), сделавшим не вполне верный вывод о позиции А. А. Рубанова на основе следующих его высказываний: "...рассматриваемый вопрос - это частный случай проблемы о соотношении международного и "внутригосударственного" права" (см.: Рубанов А. А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. М., 1984. С. 80). На самом деле приведенные слова упомянутого исследователя относятся к вопросу о квалификации национально - правовых норм, предписывающих применение на территории данного государства иностранного права (сиречь коллизионных норм или норм, допускающих автономию воли сторон по избранию применимого права) в качестве международно - правовых норм и придании тем самым последним юридической силы в пределах его юрисдикции. Дальнейшие рассуждения автора подкрепляют отмеченное обстоятельство: "Как известно, это две самостоятельные системы права, ни одна из которых не стоит над другой, но которые находятся в сложном и многообразном взаимодействии. Поскольку международное право не стоит над правом "внутригосударственным", нет теоретических оснований и для утверждения, что какие-то нормы правовой системы, придающие иностранным правовым нормам определенное юридическое значение, "вытекают" из нормы международного права. Одна норма вытекает из другой лишь там, где существует иерархия норм. В данном случае она отсутствует" (см.: там же). Несколько раз повторенные слова о взаимодействии, равно как и кавычки, сопутствующие термину "внутригосударственное право", подтверждают, что А. А. Рубанов далек от механического переноса на международное частное право всех квалификаций, свойственных национально - правовым системам. Содержание последующих публикаций данного автора убеждает в правильности подобного заключения (см.: Рубанов А. А. Вопросы теории международных межправовых отношений // Советское государство и право. 1991. N 10. С. 98 - 105).

Проблема соотношения международного и внутригосударственного права - центральная в теории международного права, поскольку в ходе ее практического исследования имеется возможность осуществить сравнительный анализ объектов регулирования каждой из систем, выявить специфические особенности, пространственную и субъектно - объектную сферы действия, свойственные той и другой методы регулирования, а также определить формы и способы имплементации международно - правовых норм в рамках отдельной страны. Соотношение международного и внутригосударственного права - это всегда отношения связи и обратных связей, образующих в комплексе взаимодействие систем. Последнее обусловлено объективным характером взаимного влияния и зависимости между внешней и внутренней политикой каждого государства, тенденциями развития мирового сообщества в целом, а также тем, что государства являются создателями как национально - правовых, так и международно - правовых норм. Однако правомерно ли рассмотрение международного частного права в виде просто отрасли внутригосударственного права, тождественной любой другой самостоятельной (с позиций отраслевой принадлежности) совокупности норм при соотнесении его с международным правом? Иными словами, если взять за исходную позицию положение, что национально - правовые системы присутствуют в глобальной (мировой) юридической системе в качестве условного целого, а МЧП является некоей его частью, причем входящей разрозненными "анклавами" норм (хотя бы и самостоятельными, обособленными в отдельные отрасли внутригосударственного права) в правовые системы каждого отдельного государства, то, спрашивается, как же оно будет соотноситься с соответствующим другим целым - системой международного права? Как капля воды, взятая из стакана, наполненного ею, отражает досконально все то, что свойственно воде? Или, будучи тем не менее самостоятельной особой областью внутригосударственного права, имеющей в содержании своей специфики и характерные пути взаимодействия с международным правом, - как капля не просто воды, а именно той воды, которая находится в стакане? Исходя из формальной логики, которая обусловливает строгую последовательность в конструировании суждений, заключение о том, что МЧП безоговорочно суть внутригосударственное право, неизбежно приводит в дальнейшем к констатации того, что его нормы должны быть зафиксированы только во внутригосударственных источниках права, что, соответственно, международные договоры (равно как и обычаи) не являются носителями и внешними формами их выражения. Все это нередко встречается в современных публикациях по МЧП <*>. -------------------------------- <*> См.: Бабаев М. Х. Международный договор и источники международного частного права // Вестник Киевского университета. Международные отношения и международное право. Вып. 13. Киев, 1981. С. 115 - 118; Он же. Советское международное частное право: предмет и способы регулирования // Вестник Киевского университета. Вып. 15. Киев, 1982. С. 76 - 80; Международное частное право / Под ред. Г. К. Дмитриевой. М., 2000. С. 68 - 70, 71 - 72.

В пункте 4 ст. 15 Конституции РФ определяется, что в случаях, когда "международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора". Это подтверждает безусловный вывод о приоритете международно - правовых норм по отношению к нормам национально - правовым. Однако как быть с использованием для целей регулирования положений национального законодательства, созданных на основе соответствующего международного договора и выступающих, таким образом, с одной стороны, в качестве предписаний национального права нашего государства, а с другой - являющихся нормами международного договора, формирующими состав российского МЧП? Получается, что такая норма будет иметь приоритет над самой собой. Вряд ли можно полноценно ответить на эти и дополнительно возникающие вопросы без установления сути входящих в сопоставляемые понятия таких категорий, как система права и правовая система, регулируемые отношения, цели регулирования, публичное и частное, международный характер, нормы, источники права, формы взаимовлияния и взаимопроникновения и т. д. Начнем с фундаментальных категорий, в качестве которых закономерно выступают дефиниции соответственно международного публичного и международного частного права. Международное право в самом общем виде понимается как особая система права, регулирующая отношения между властными, суверенными субъектами международных отношений - государствами, государствоподобными и/или производными от государств образованиями (межгосударственными организациями). Международное право есть "система создаваемых государствами (и частично другими субъектами международного права) путем согласования их воль юридических норм, регулирующих определенные общественные отношения" <*>. Отдельные авторы, формулируя дефиницию МПП, стремятся отразить не только системную структурированность определенной совокупности особой категории социальных норм, которыми являются международно - правовые предписания, но и подчеркнуть единство целей и принципов такой системы. "Международное право - это система юридических норм, регулирующих межгосударственные отношения в целях обеспечения мира и сотрудничества" <**>. -------------------------------- <*> Курс международного права: В 7-ми т. Т. 1. Понятие, предмет и система международного права. М., 1989. С. 19. <**> Лукашук И. И. Международное право. Общая часть. М., 1996. С. 1.

Что касается МЧП, то, если иметь в виду пользующуюся наибольшим признанием точку зрения, что международное частное право входит в качестве самостоятельной отрасли права в национально - правовую систему отдельно взятого государства, основные составляющие его определения сводятся к следующему: международное частное право регулирует гражданско - правовые, семейные и трудовые отношения "с иностранным или международным элементом" <1>. Они понимаются в широком смысле, то есть как отношения, выходящие за пределы одного государства. Не вдаваясь в подробности несоответствия используемой в большинстве дефиниций МЧП конструкции "иностранного элемента" не только существу анализируемого предмета, но и господствующим в теории права применительно к структуре правоотношения позициям <2>, равно как и критики других приемов в подходах к определению МЧП <3>, скажем, непригодности описательности в характере обозначения его объекта (перечисление как основа метода всегда чревато серьезным недостатком - оказаться неполным, что на самом деле и имеет место в данном случае, так как МЧП может регулировать и земельные, и аграрные, и торговые отношения, если таковые являются частноправовыми), отметим одно чрезвычайно любопытное обстоятельство, свойственное прежде всего отечественной правовой доктрине. Характерно, что при попытках очертить общие границы представлений об МЧП и о его объекте либо дать ему определение правоведы занимались вопросом о его месте в глобальной юридической системе. Иными словами, рассмотрение соотношения МЧП с другими системами и отраслями права, в частности с международной системой и особенно международным публичным правом <4>, давало исследователям ключ к постижению существа и специфических особенностей данной совокупности норм объективного права. В этом отношении можно сослаться на работы И. С. Перетерского и Б. С. Крылова, Л. А. Лунца, Г. К. Матвеева, упоминавшийся коллективный труд "Международное частное право: современные проблемы" и др. <5>. Таким образом, ответ на вопрос о соотношении международного публичного и международного частного права для многих ученых - юристов представляет собой принципиальный момент прежде всего при выявлении природы и специфики последнего, равно как и характера взаимодействия между МПП и МЧП. -------------------------------- <1> См.: Перетерский И. С., Крылов Б. С. Международное частное право. М., 1959. С. 7 и сл.; Лунц Л. А. Международное частное право. М., 1970. С. 10; Лунц Л. А., Марышева Н. И., Садиков О. Н. Международное частное право: Учебник. М., 1984. С. 10; Международное частное право: современные проблемы. М., 1994. С. 83. <2> См.: Иоффе О. С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Л., 1949; Кечекьян С. Ф. Правоотношение в социалистическом обществе. М., 1958; Явич Л. С. Право и общественные отношения. М. С. 121; Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 36; Алексеев С. С. Общая теория социалистического права. Вып. II. Свердловск, 1964; Васильев А. М. Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы категорий теории права. М., 1978. С. 175 - 179; Рубанов А. А. Вопросы теории правоотношения в международном частном праве // XXVI съезд КПСС и проблемы гражданского и трудового права, гражданского процесса. М., 1982. С. 87, 88, 94; Шуршалов В. М. Международные правоотношения. М., 1971; Соколов В. А. Структура межгосударственных правоотношений. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1984; Он же. Теоретические вопросы межгосударственных правоотношений. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1988 и др. <3> См. об этом: Ануфриева Л. П. Международное частное право: В 3-х т. Т. 1. Общая часть: Учебник. М., 2000. С. 57 - 62. <4> О разграничении этих понятий см.: Тункин Г. И. Право и сила в международной системе. М., 1983. С. 3 - 28. <5> См.: Международное частное право / Под общей редакцией профессора Г. К. Матвеева. Киев, 1985.

Думается, что основным воздействующим фактором, который объясняет подобный подход, выступает, с одной стороны, наличие и в той и в другой категориях элемента "международный", а с другой - антонимичность и объективная противопоставленность двух других компонентов: "публичный" в одном случае и "частный" - во втором. Международный, в значении "межгосударственный", характер МПП в современных условиях не вызывает сомнений, хотя и предпринимаются попытки расширить круг его субъектов за счет включения в него транснациональных корпораций и многонациональных компаний, а также индивидуумов (физических лиц). Одновременно тот же самый термин весьма неоднозначно может быть истолкован в категории "международное частное право". В термине "МЧП" оно присутствует для обозначения более широкой, нежели внутригосударственные рамки конкретного государства, сферы существования регулируемых им общественных отношений. Однако исчерпывается ли этим правовая природа рассматриваемой совокупности правовых предписаний и регулируемых ими отношений? Действительно, крайне важно подчеркнуть проявление международного характера МЧП не только за счет того, что оно регулирует отношения, лежащие в сфере международного хозяйственного, торгового и гражданского оборота, то есть выходящие за пределы правопорядка одного государства. "Международность" МЧП усматривается также и в другом обстоятельстве. Во-первых, весомый удельный вес в составе норм МЧП занимают предписания, согласованные международно - правовым (договорным или обычно - правовым) путем. Следовательно, поскольку такие нормы не могут быть изменены государствами в одностороннем порядке, МЧП имеет в своем составе, хотя и с известными ограничениями по своему смысловому содержанию, единые (то есть возникшие из международных договоров либо обычаев) нормы <*>. Во-вторых, коллизионные правила каждого государства нередко отсылают регулирование к материальным нормам иностранного права, и в каждом отдельном случае регламентация данного отношения обеспечивается международным взаимодействием национальных правовых систем. В сочетании действия коллизионной нормы отечественного правопорядка и материальной нормы иностранного права (как одном из возможных вариантов), совместно регулирующих конкретные общественные отношения, проявляется международный характер МЧП в ином аспекте, нежели при одновременной констатации гражданско - правовой (цивилистической), или невластной (несуверенной), природы анализируемых отношений, которые выходят за рамки правопорядка только одного государства. -------------------------------- <*> Характерно замечание, сделанное на этот счет русским ученым Н. П. Ивановым еще в XIX в.: "Путем договоров мало - помалу образуется даже единое частное или гражданское право Европы, которое составляет заветное желание весьма многих просвещенных людей настоящего века и которое при нынешнем развитии сношений действительно является жизненной потребностью..." (Иванов Н. П. Основания частной международной юрисдикции // Ученые записки Казанского университета. Казань, 1865. Цит. по: Грабарь В. Э. Материалы к истории литературы международного права в России. М., 1958. С. 469). Вряд ли в развитии международного частного права в части использования договорных средств с того времени произошел регресс или стагнация. Следовательно, если почти 150 лет тому назад было зафиксировано представление о "едином" (хотя бы в рамках Европы) международном частном праве как жизненной потребности, сегодняшние масштабы международного общения тем более должны были бы обусловливать подобные устремления.

"Международное частное право" становится поистине международным благодаря объективному отражению в нем множества социальных и юридических отношений, опосредствующих связи между самими суверенными государствами, между отдельным государством и находящимися в сфере его юрисдикции национальными субъектами права, между самими субъектами, принадлежащими к разным правопорядкам, а также взаимодействие международной системы права с национальными правовыми системами, равно как и международное взаимодействие национально - правовых систем между собой. К такому параметру, как международный характер рассматриваемой совокупности норм и регулируемых ими отношений, следует подходить не с формально - догматических, а с философских, диалектических позиций. Вызывает интерес трактовка международного права и международного частного права в сопоставлении с отдельным институтом - международным гражданским процессом, присутствующая в современных работах некоторых зарубежных авторов: "Термин "международное гражданское процессуальное право" так же непонятен, как и категория международного частного права... В обоих случаях речь идет о национальном праве, являющемся интернационально частично унифицированным, а не о международном праве в смысле ПРАВА БОЛЕЕ ВЫСОКОГО РАНГА, ДАННОГО ГОСУДАРСТВАМ (курсив мой. - Л. А.). Международным в международном гражданском процессуальном праве является не его источник, а поставленные перед правом задачи" <*>. Из приведенной цитаты следует, что автор видит в международном праве, во-первых, некий феномен, данный государством (не "сверху" ли?), а также систему норм более высокого порядка, чем национальное право, - во-вторых. Пожалуй, не стоит еще раз останавливаться на азах теории права, международного права в частности, и доказывать ошибочность подобных воззрений. Однако было бы неверным и простое игнорирование их существования. -------------------------------- <*> Шак Х. Международное гражданское процессуальное право. М., 2001. С. 1. В противовес приведенным суждениям см.: Черниченко С. В. Теория международного права. Т. 1. Современные теоретические проблемы. М., 1999. С. 144.

Едва ли не более сложной выглядит цель раскрытия содержания и воздействия на искомое соотношение второй пары элементов, присутствующих в наименованиях анализируемых категорий, - "публичный" и "частный". В последнее время в российской доктрине (а ранее в советской) нередко акцентируется внимание (А. М. Ладыженским, С. Н. Лебедевым, А. Л. Маковским, М. М. Богуславским и др.) на том, что главным в категории "международное частное право" является термин "частное". Действительно, отрицать частноправовую, невластную суть регулируемых им отношений не приходится. Ее недооценка привела бы к смешению с отраслями публичного права национально - правовой системы или с системой международного права. С другой стороны, переоценка этого качества способствует, как следует из некоторых высказываний <*>, нивелированию МЧП с другими отраслями цивилистического направления внутригосударственного права (гражданским или торговым, хозяйственным, предпринимательским и т. п.) и даже в состоянии привести к отрицанию самостоятельного характера последнего. С этой точки зрения, чтобы оттенить истинную природу регулируемых МЧП отношений, можно было бы даже поставить слово "частное" на первое место и получить надлежащее обозначение рассматриваемой области права и научной дисциплины "частное международное право". Однако ввиду того, что первый из рассмотренных элементов - прилагательное "международный" - является, несомненно, несущей конструкцией, именно параметр "международный" выступает определяющим для наименования данной совокупности норм. -------------------------------- <*> Так, в работе Г. Г. Иванова и А. Л. Маковского "Международное частное право" присутствуют утверждения, что в советском праве МЧП является лишь составной частью (структурным подразделением) гражданского права (хотя и весьма специфической и обособленной). (См.: Иванов Г. Г., Маковский А. Л. Международное частное право. Л., 1984. С. 66). Более того, А. Л. Маковский пришел к выводу, что МЧП - это своего рода "надстройка" над другими нормами гражданского права, своеобразный "срез" или "слой" гражданского права: "Пока не найдено более точного понятия, представляется возможным определить МЧП как специальную отрасль гражданского права, чтобы отразить и его гражданско - правовую принадлежность, и особое положение в структуре гражданского права" (Маковский А. Л. Проблема природы международного частного права в советском праве // Проблемы совершенствования советского законодательства. Труды ВНИИСЗ. Вып. 29. М., 1984. С. 224). Предложению автора выделить в особую подотрасль МЧП "международное частное морское право" явно недостает всесторонней выверенности теоретических построений, ибо если МЧП есть структурная часть отрасли отечественного права - гражданского права, то подотраслью меньшей по юридической значимости совокупности соответствующих норм (всего лишь структурного подразделения гражданского права) "международное частное морское право" быть не может. В лучшем случае ему уготовано тогда место "института" гражданского права. Однако, думается, вряд ли автор имел это в виду.

На первый взгляд, понятия "международное публичное" и "международное частное право" выступают как парные категории: одно - в подлинном смысле международное (межгосударственное) право, другое - часть внутригосударственного, национального права. Первое направлено на регулирование властных (публичных) отношений, второе призвано обеспечить упорядочение отношений в основном между физическими и юридическими лицами. Несмотря на реальное присутствие в данных областях права обозначенных явлений, необходимо все же предостеречь от гиперболизации значения противопоставления "публичного" и "частного" по отношению друг к другу и в целом этих понятий. В этой связи представляет интерес обсуждение решения проблемы соотношения публичного и частного права на Всероссийской научной конференции "Российское государство и право на рубеже тысячелетий" (2 - 4 февраля 2000 года, г. Москва). В выступлениях совершенно справедливо указывалось, что "публичное право должно выражать публичные интересы, интересы общества как совокупности граждан. Если частное право обеспечивает реализацию интересов каждого из нас в отдельности, то публичное право способствует утверждению тех же самых интересов, только для всех граждан. Поэтому публичное право представляет не меньшую ценность, чем частное" <*>. -------------------------------- <*> См.: Российское государство и право на рубеже тысячелетий (Всероссийская научная конференция) // Государство и право. 2000. N 7. С. 8.

Однако понимание "публичного" исключительно как внешнего проявления государственности и механического толкования связи публичных интересов с интересами общества, со всем разнообразием всевозможных связей между ними, не позволяет согласиться с дальнейшими выводами, к которым приводит подобное направление рассуждений. В равной степени вызывает возражения и восприятие "частного" в качестве только лишь инструмента развития и защиты индивидуальных прав лиц (граждан). Так, на конференции звучала идея о необходимости "четко разграничивать сферы частного и публичного права и применять соответствующие механизмы регулирования там, где они уместны. Публично - правовые механизмы пригодны для конструирования самого государства, его органов, для регулирования управленческой деятельности, государственных финансов и налоговых отношений, социального обеспечения, правосудия, охраны личности и природы. Приемами частного права опосредуются отношения собственности, товарно - денежного оборота, сферы частной и семейной жизни и т. д." <*>. -------------------------------- <*> См.: Российское государство и право на рубеже тысячелетий (Всероссийская научная конференция) // Государство и право. 2000. N 7. С. 8.

Между тем регулирование всех перечисленных сфер только тогда достигнет надлежащего уровня эффективности, когда правовые модели будут в аналогичной степени учитывать в публично - правовых отношениях, и особенно в выборе юридических средств, инструменты воздействия на интересы частных лиц, а в области частноправовой - цели всего общества и государства в целом. На самом деле и в публичном, и в частном праве переплетены всеобщие (общественные) и частные (индивидуалистические) интересы. Примеров тому немало. Скажем, процессуальное, в частности гражданское процессуальное право, традиционно считается областью публичного права. Тем не менее отнюдь не во всем отношения, составляющие объективную основу гражданского процесса, характеризуются связью власти и подчинения между судом и участниками судопроизводства. Здесь широко (особенно в том, что касается международного гражданского процесса) применяется договорная подсудность, выступление от своего имени, но в защиту чужих интересов частных лиц; требования о признании в судебном порядке несостоятельным лица, не способного оплатить в надлежащий срок и в требуемом объеме свои долги, равно как и требование об обязательной ликвидации должника, основаны на инструментарии частного права и направлены на защиту кредиторов и эвентуальных контрагентов должника от его неосмотрительной политики в бизнесе, но в равной степени обладают и публично - правовым потенциалом - защитить рынок, устои хозяйствования, то есть общества и государства в целом. Примеры можно было бы умножить. Совершенно очевидно, что цели гражданского, в том числе международного гражданского процесса, - частноправовые, в то время как большинство используемых им правовых средств носит публично - правовой характер. Таким образом, именно вследствие подобного сочетания друг с другом, причем поистине органичного, публично - правовых и частноправовых элементов публичное и частное право могут составлять, как отмечалось ранее, равную ценность <*>. С учетом изложенного категория "международное частное право" вряд ли может предстать как опосредствование интересов частных лиц в отрыве от публично - правовых целей государств при использовании его норм. -------------------------------- <*> В свете этого предложение о разграничении права в целом на две "сферы или зоны" - "суперотрасли": публичное и частное - и соответственно о распределении всех отраслей российского внутригосударственного права по этим "зонам" (см.: Алексеев А. А. Частное право. М., 1999. С. 24 и сл.; Суханов Е. А. Система частного права // Вестник МГУ. Серия 11, Право. 1994. N 4. С. 26 - 30; Кашанина Т. В. Корпоративное право // Право хозяйственных товариществ и обществ. М., 1999. С. 36 - 41) вряд ли можно одобрить, ибо во многих случаях в целом трудно установить безупречность и "чистоту" правовой природы определенных отраслей. Кроме того, подобный шаг, безусловно, должен вызвать новый виток споров российских правоведов о систематизации отечественного права, которыми они заняты ни много ни мало с 1938 г., течение которых характеризовалось "пиками" (1938 - 1940 гг., 1956 - 1958 гг.) и "снижениями накала". Применительно к попыткам классифицировать правовые отрасли и подогнать их под мерку "публичных" или "частных" весьма любопытны, например, высказывания немецких ученых (см.: Schack H. Internationales Zivilverfahrensrecht. Munchen, 1996. S. 4 - 5).

Аналогично этому "международное публичное право" не свободно от частноправовых проявлений, как и в свою очередь "международное частное право" обладает значительным объемом качества "публичности". Так, свобода договора, усмотрение сторон и их равенство как принципы регулирования любых отношений цивилистической направленности в международном частном праве бескомпромиссно могут быть ограничены строгими императивными нормами, а также оговоркой о "публичном порядке", "противоречии добрым нравам", "общественным интересам", "государственному суверенитету, безопасности" и т. д. Принцип состязательности в гражданском процессе, служащий рычагом частноправового регулирования, в том числе и тогда, когда в деле участвуют иностранные субъекты, в правовых системах некоторых стран вполне уживается с требованием действий суда ex officio (например, в ряде латиноамериканских государств, ратифицировавших Гаванскую конвенцию 1928 г. и инкорпорировавших Кодекс Бустаманте, который в вопросе установления содержания иностранного права исходит при этом из наличия соответствующей обязанности суда; в этой части то же характеризует, впрочем, и российское право). Кроме того, этот принцип действует в условиях принципа объективности, всесторонности и внутренней убежденности суда в оценке обстоятельств дела и разрешении споров. В итоге подчеркнем еще раз, не боясь повториться, весьма важное характерное качество соотношения МПП и МЧП - уравновешенность "публичного" и "частного". Примечательно, что на данный момент обращают внимание и зарубежные исследователи. В частности, западногерманский автор Х. Шак, говоря о возможностях унификации права в области международного гражданского процесса, пишет: "...унификация права проходит гораздо легче, если уяснить для себя, что в международном гражданском процессуальном праве речь идет об уравновешивании частных интересов, что государственные интересы, по крайней мере в сфере действия принципа диспозитивности, практически не затрагиваются" <*>. -------------------------------- <*> Шак Х. Международное гражданское процессуальное право... С. 7.

Приведенным не исчерпывается круг подтверждений высказанного мнения. Пожалуй, наиболее ярким свидетельством в пользу этой позиции выступает то, что и в МПП, и в МЧП договор служит источником юридических норм, используемых для регулирования соответствующих отношений. Однако в международной системе он является регулятором отношений между государствами и межправительственными международными организациями (отношений, по существу, властного характера). В области же международного частного права международный договор благодаря функционированию определенных механизмов, установленных внутригосударственными (преимущественно конституционными, хотя в ряде случаев и иными) предписаниями, обеспечивает регулятивное воздействие содержащихся в нем положений на частноправовые отношения субъектов международного хозяйственного (гражданского) оборота. В итоге инструмент, казалось бы, публичного права - международный договор - активно применяется в сфере регламентации бесспорно частноправовых отношений, из коих складывается объект регулирования в МЧП <*>. -------------------------------- <*> Подробнее об этом см.: Ануфриева Л. П. Указ. соч. С. 145 - 152.

В свете этого решение вопроса о характере, правовой природе и соотношении МЧП с международным публичным правом состоит в поддержке тезиса о его принадлежности к внутригосударственному праву. При суммировании некоторых итогов оценки "международно - правовых" (их модификаций), а также "внутригосударственных" концепций определения природы и места МЧП в нормативной системе привлекает к себе внимание следующий факт. При всем разнообразии точек зрения все они подчеркивают связь международного частного права с международным правом. Причем приверженцами идеи о внутригосударственной принадлежности МЧП в качестве особой, специфической "отрасли национального права" этот момент выделяется даже больше, чем в международно - правовых концепциях, что, собственно говоря, как раз и служит обоснованием его уникальности, а значит, и самостоятельности этой области права. Однако, соглашаясь с частноправовой направленностью регулируемых отношений, следует сделать существенную оговорку: она ни в коем случае не должна превалировать над другой их сущностью, которая и обусловливает специфичность объекта в данном случае, а значит и является определяющей - ab initio, их международной природой. Следует подчеркнуть, что определение объекта МЧП через категорию "иностранного элемента" искажает главное в регулируемых общественных отношениях <*>. Вместе с тем отнесение международного частного права к сфере внутригосударственного права конкретного государства не должно трактоваться как догма и пониматься формально. Рассмотренное выше действительное содержание понятия "международный", используемое в закреплении такого наименования за данной совокупностью норм, дает ключ не только к определению места МЧП в юридической нормативной системе, но и уяснению характера взаимосвязей между международным публичным и международным частным правом. -------------------------------- <*> См.: Гаврилов В. В. Международное частное право: Краткий учебный курс. М., 2000; Ануфриева Л. П. Студенты получили добротное пособие по международному частному праву // Журнал российского права. 2000. N 12. С. 158 - 160.

Название документа