Толкование международных договоров и международный обычай в международном трудовом праве

ТОЛКОВАНИЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ ДОГОВОРОВ И МЕЖДУНАРОДНЫЙ ОБЫЧАЙ В МЕЖДУНАРОДНОМ ТРУДОВОМ ПРАВЕ

Н. Л. ЛЮТОВ

Лютов Никита Леонидович, кандидат юридических наук, доцент кафедры трудового права и права социального обеспечения Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА).

Понимание статуса актов аутентичного толкования международных договоров в сфере труда весьма важно с практической точки зрения, поскольку их содержание зачастую существенно выходит за рамки непосредственного текста договора, чаще всего носящего обобщенный и расплывчатый характер. Так, Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (далее - ЕКПЧ) <1> в результате ее толкования Европейским судом по правам человека (далее - ЕСПЧ) фактически была дополнена целым рядом прав, которые не содержатся непосредственно в ее тексте <2>. Еще более это заметно, если сравнить содержание конвенций Международной организации труда (МОТ) с их толкованием контрольными органами МОТ. Например, суть содержания фундаментальных конвенций МОТ, посвященных свободе объединения, - N 87 и 98 <3> - это всего около полутора страниц текста. Одновременно с этим Комитет по свободе объединения МОТ (КСО) и Комитет экспертов по применению конвенций и рекомендаций (КЭ) по результатам рассмотрения жалоб в отношении государств периодически переиздают сборники принципов свободы объединения <4>, в которых указывается, какие положения национального законодательства соответствуют этим принципам, а какие - нет. Эти сборники содержат сотни страниц текста, и далеко не всем требованиям, там указанным, российское законодательство соответствует в полной мере <5>. Схожая ситуация существует в отношении Европейской социальной хартии (ЕСХ) <6>, толкование которой осуществляется Европейским комитетом по социальным правам (ЕКСП) <7>. Н. Валтикос писал о том, что решения контрольных органов МОТ "следует рассматривать как разновидность прецедентного права, которые внесли определенный вклад в выяснение, а в некоторых областях и в развитие (выделено мной. - Н. Л.) стандартов, установленных Уставом МОТ и конвенциями" <8>. -------------------------------- <1> Бюллетень международных договоров. 2001. N 3. <2> Например, правом на доступ к правосудию (ECHR. Golder v. United Kingdom, Judgment of 21 February 1975. Series A. No. 18. P. 28 - 34); правом на исполнение судебного решения (ECHR. Hornsby v. Greece, Judgment of 19 March 1997. Reports 1997-II. P. 40 - 41, Burdov v. Russia, Judgment of 7 May 2002. P. 34 - 35); право лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, вести традиционный образ жизни (ECHR. Chapman v. the United Kingdom, Judgment of 18 January 2001. P. 73) и др. <3> Конвенция 1948 г. относительно свободы ассоциаций и защиты права на организацию (N 87) и Конвенция 1949 г. относительно применения принципов права на организацию и заключение коллективных договоров (N 98). <4> ILO. Freedom of Association Digest of decisions and principles of the Freedom of Association Committee of the Governing Body of the ILO; Международное бюро труда. Свобода объединения и коллективные переговоры. Женева, 1994. <5> Подробнее об этом см.: Лютов Н. Л. Российское трудовое законодательство и международные трудовые стандарты: соответствие и перспективы совершенствования. М., 2012. С. 36 - 74. <6> Бюллетень международных договоров. 2010. N 4. С. 17 - 67. <7> См.: Council of Europe. Digest of The Case Law Of The European Committee Of Social Rights, 2008. <8> Valticos N. The Sources of International Labour Law // International Law and Its Sources. Deventer, 1989. P. 179.

Применительно к актам аутентичного толкования существует та же проблема соотношения правовой теории и практики, что и при признании либо непризнании судебных решений в качестве источников права в странах с континентальной правовой системой. Формально суды могут только толковать уже существующие правовые нормы, однако на практике это толкование оказывается настолько расширительным и так повсеместно применяется судами, что специалисты, как в области теории права <9>, так и трудового права <10>, неоднократно ставили вопрос о признании их в качестве самостоятельного источника права. Уже сейчас на международном уровне существует практика прямого цитирования актов аутентичного толкования судом в качестве применимого к делу права. Так, ЕСПЧ, обладающий мандатом на применение лишь ЕКПЧ, в своих решениях неоднократно давал прямые ссылки на толкование ЕСХ, осуществляемое ЕКСП <11>, а также на позиции, высказываемые КСО и КЭ в отношении толкования актов МОТ <12>. -------------------------------- <9> Идею о том, что судебную практику следует признать источником права, в частности, высказывали Р. З. Лившиц (Лившиц Р. З. Судебная практика как источник права. М., 1997. С. 14), М. Н. Марченко (Марченко М. Н. Источники права. М.: Проспект, 2008. С. 385 - 403) и многие другие авторы. <10> Применительно к трудовому праву такая позиция была высказана В. И. Мироновым, Е. Б. Хохловым и др. авторами. См.: Миронов В. И. Источники трудового права Российской Федерации: теория и практика: Дис. ... докт. юрид. наук. М., 1998; Хохлов Е. Б. Судебные акты как источник российского трудового права // Судебная практика в российской правовой системе. СПб., 2003. <11> ECHR. Danilenkov and others v. Russia, 30.07.2007. P. 103, 104; Demir and Baykara v. Turkey [GC], 12.11.2008. No. 34503/97. P. 50; Karin Hoffman Karlskov v. Denmark, 20.03.2003 (Admissibility Decision Application No. 62560/00). <12> ECHR. Danilenkov and others v. Russia. P. 107, 108; Demir and Baykara v. Turkey [GC]. P. 38, 39; Wilson, NURMTW v. United Kingdom, 02.07.2002. P. 37; Karin Hoffman Karlskov v. Denmark. First Section, 20 March 2003.

Можно ли говорить о том, что членство в той или иной международной организации означает обязанность придерживаться толкования международных договоров, принятых в рамках этой организации? В уставных документах международных организаций таких обязательств у России нет. В ст. 31 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. <13> говорится о том, что международный договор "должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора". Помимо этого, наряду с контекстом согласно п. 3 этой же статьи учитывается и "последующая практика применения договора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования". Из этого можно сделать вывод, что толкование договора подразумевает и согласие участников договора с этим толкованием. Эта формулировка характеризуется учеными-международниками <14> как проявление телеологического подхода к толкованию международных договоров, при котором определяющей для выявления сути нормы следует считать цель, которой служит эта норма. Положительное свойство данного подхода, с точки зрения И. И. Лукашука <15>, заключается в том, что он подчеркивает значение целей международного договора. Отрицательное - отрыв нормы от воли субъектов, без которой она не в состоянии достичь своих целей. Применительно к нормам международного трудового права также высказывается позиция, что для их толкования нельзя ограничиваться ролью юридической экспертизы, а необходимо учитывать и вопросы экономики труда и другие <16>. -------------------------------- <13> Сборник международных договоров СССР. Выпуск XLII. 1988. <14> Bindschedler R. L. International Organizations, General Aspects // R. Bernhardt (ed.) Encyclopedia of Public. International Law. Amsterdam: Elsevier Science & Technology. Vol. 2. 1995. P. 1294. <15> См.: Лукашук И. И. Современное право международных договоров. Заключение международных договоров. М., 2004. Т. I. С. 614 - 615. <16> См.: Servais J.-M. International Labour Law. 2-nd ed. Wolters-Kluwer, 2009. P. 86 - 87.

Особое значение имеет толкование ЕКПЧ, поскольку в ст. 1 Закона о ее ратификации указывается, что Российская Федерация признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию ЕСПЧ обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения РФ положений этих договорных актов <17>. В правовой науке высказывается мнение о том, что сами правовые позиции ЕСПЧ должны быть признаны в качестве "источника правотворческой и правоприменительной практики" <18>. Источником правотворческой практики может быть что угодно, включая вдохновение правотворца, жизненный опыт, здравый смысл и т. п. Источник же правоприменительной практики - это, по сути, источник права. Верно ли такое утверждение? Представляется, что уравнивание правовых позиций ЕСПЧ и источников национального права России смешивает международную и внутреннюю правовые системы. В российской Конституции (ч. 4 ст. 15) международные договоры и общепризнанные принципы и нормы международного права являются составной частью правовой системы. Однако толкование международных актов, каким бы авторитетным оно ни было, само по себе не относится ни к международным договорам, ни к нормам juscogens. Верховный Суд РФ в Постановлении от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" <19> дипломатично предлагает с учетом практики Европейского суда по правам человека в "случае возникновения затруднений при толковании общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров Российской Федерации рекомендовать судам использовать акты и решения международных организаций, в том числе органов ООН и ее специализированных учреждений..." (п. 16). То есть практику ЕСПЧ и контрольных органов международных организаций (кроме решений ЕСПЧ, непосредственно касающихся России) предлагается использовать не в качестве полноценного источника внутреннего права <20>, а как вспомогательный ориентир для собственного толкования в тех случаях, когда это не противоречит внутреннему законодательству. Это, разумеется, не освобождает Россию от международного обязательства выполнять решения ЕСПЧ по конкретному делу. -------------------------------- <17> См.: Федеральный закон от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" // СЗ РФ. 1998. N 14. Ст. 1514. <18> Пряхина Т. М., Розанова Е. В. Решения Европейского суда по правам человека в правовой системе России // Вестник Московского городского педагогического университета. Серия "Юридические науки". 2010. N 2. С. 84. <19> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 12. <20> В качестве источника права практика ЕСПЧ официально признается на Украине. См.: Закон от 23 февраля 2006 г. N 3477-IV "Про виконання рiшень та застосування практики суду з прав людини", ст. 17 // Вiдомостi Ради . 2006. N 30. Ст. 260. В других государствах - членах СЕ таким статусом практика ЕСПЧ не обладает.

Тем не менее сказанное не означает отсутствия у государства международного обязательства применять международные договоры в сфере труда с учетом их аутентичного толкования, т. е. принимать законодательство, реализующее нормы международных договоров в том виде, как они понимаются контрольными органами. Несмотря на отсутствие указания на обязательность применения решений контрольных органов, процедуры рассмотрения жалоб и в контрольных органах МОТ, и в СЕ схожи с судебными и административными процедурами, применяющимися во внутреннем праве в отношении юридически обязательных актов. Уже это дает основания авторитетным специалистам в области международного трудового права говорить об обязательности для государств, например, рекомендаций КСО <21>. Однако с точки зрения международного права важнее в данном случае то, что сами государства в течение многолетней повторяющейся практики не возражают против того, что данные решения применяются в их отношении в качестве обязательных, т. е. демонстрируют наличие opiniojuris - мнения об обязательности для себя соответствующих решений. Следовательно, в данном случае имеет место "международный обычай как доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы", упомянутый в ст. 38 Статута Международного суда <22>. В преамбуле к Федеральному закону от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" <23> указывается, что "Российская Федерация выступает за неукоснительное соблюдение договорных и обычных (выделено мной. - Н. Л.) норм, подтверждает свою приверженность основополагающему принципу международного права - принципу добросовестного выполнения международных обязательств". Таким образом, обязательства Российской Федерации в отношении актов аутентичного толкования международных договоров в сфере труда обладают юридической силой в отношениях с этими организациями, если можно доказать, что ранее органы власти России исходили из обязательности применения данного толкования. При этом важно не смешивать внутреннюю и международную правовые системы. Международный обычай в сфере труда может применяться в качестве источника права не внутрироссийскими судами, как это утверждается некоторыми авторами <24>, а лишь в отношениях между Россией и другими государствами и международными организациями. -------------------------------- <21> См.: Ben-Israel R. International Labour Standards: The Case of Freedom to Strike. Deventer, Kluwer Law and Taxation Publishers, 1988. P. 57. <22> Statute of the International Court Of Justice // http://www. icj-cij. org/documents/index. php? p1=4&p2=2&p3=0. <23> СЗ РФ. 1995. N 29. Ст. 2757. <24> См.: Должиков А. В. Международные обычаи в сфере труда и их применение российскими судами // Теоретические проблемы современного трудового права и права социального обеспечения: международные и национальные аспекты: Материалы межд. науч. конф. Вильнюс: Justitia, 2009. С. 44 - 52.

ЕКСП и ЕСПЧ подходят к своим полномочиям по поводу возможности толкования международных договоров весьма расширительно. Как указывается в одном из решений ЕСПЧ, "при поиске общих оснований норм международного права он никогда не разграничивал источники права по признаку подписания или ратификации выступающим в качестве ответчика государством" <25>. Фактически суд в данном случае открыто игнорирует важнейший международно-правовой принцип суверенного равенства государств, включающий в себя согласно Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН 1970 г. <26>, и право полного суверенитета каждого государства. Причем суд в данном случае не отождествляет не ратифицированный государством международный договор с императивными нормами общего международного права (juscogens). Как далее указывается в том же решении, "...малое количество случаев ратификации... не может быть принято в качестве довода против продолжающейся эволюции внутригосударственного права значительного большинства государств-членов" <27>. -------------------------------- <25> ECHR. Demir and Baykara v. Turkey [GC]. P. 78. <26> Резолюции, принятые Генеральной Ассамблеей на двадцать пятой сессии. 15 сентября - 17 декабря 1970 г. Генеральная Ассамблея. Официальные отчеты. Двадцать пятая сессия. Нью-Йорк, ООН, 1971. С. 151 - 155. <27> ECHR. Demir and Baykara v. Turkey [GC]. P. 79.

Для теории права такое либеральное отношение к возможностям расширительного толкования правовых актов - это скорее исключение, чем общее правило. В конце XIX в. в ряде стран осуществлялись попытки переосмысления подходов к толкованию правовых норм, основывающихся на свободном научном поиске (Франция - Ф. Жени), свободном праве (Германия), социологической юриспруденции (США - Б. Н. Кардозо, Р. Паунд) <28>. Но эти научные школы не получили существенного влияния в силу сохранения принципа разделения властей. Излишний либерализм в отношении расширительного толкования, по сути, превращает судью в законодателя. -------------------------------- <28> См. об этом подробнее: Бержель Ж.-Л. Общая теория права. М., 2000. С. 420 - 430.

Традиционное отношение российских юристов к допустимости расширительного толкования правовых норм отличается большей степенью консерватизма. Так, по мнению А. Ф. Черданцева, результат толкования нормы права, выраженный в совокупности высказываний о ее содержании, может и должен соотноситься с правовым текстом, а конечной целью толкования является установление действительного содержания норм права <29>. С. С. Алексеев уточняет эту позицию, говоря о том, что результат толкования не должен выходить за пределы толкуемых норм, но при этом он "выражает новое знание - конкретизирующее суждение о нормах" <30>. А. С. Пиголкин пытался определить общие пределы расширительного (распространительного) толкования правовых норм, указывая, что распространительному толкованию не подлежат нормы, устанавливающие исключения из общего правила, а также санкции <31>. Позже эти общие рамки были оспорены авторитетными теоретиками права <32>. -------------------------------- <29> См.: Черданцев А. Ф. Толкование права и договора. М., 2003. С. 57, 62. <30> Алексеев С. С. Общая теория права: Учебник. М., 2009. С. 516. <31> См.: Пиголкин А. С. Толкование нормативных актов в СССР. М., 1962. С. 113 - 114. <32> См.: Проблемы общей теории права и государства: Учебник для юридических вузов / Под ред. В. С. Нерсесянца. М.: Норма; Инфра-М, 1999. С. 223 - 224 (автор главы о толковании права - В. В. Лазарев).

А. Ф. Нуртдинова более категорично утверждает, что "расширение смысла нормы за пределы ее вербального выражения в рамках толкования невозможно" <33>. Последняя - радикальная - точка зрения, как представляется, расходится с процитированным выше подходом ст. 31 Венской конвенции 1969 г., предписывающим толкование международных договоров не только текстуально, но и в соответствии с контекстом и последующей практикой применения, устанавливающей согласие сторон договора относительно его содержания. Подход, сформулированный в Венской конвенции 1969 г. (и аналогичная формулировка, приводящаяся в ст. 31 Венской конвенции 1986 г. <34>), определяется И. И. Лукашуком как систематический подход к толкованию международных договоров, т. е. анализ нормы международного договора во взаимосвязи с иными нормами международного права <35>. -------------------------------- <33> Нуртдинова А. Ф. Право на уважение семейной жизни и его защита Европейским судом по правам человека // Журнал конституционного правосудия. 2011. N 2. С. 4. <34> Венская конвенция о праве договоров между государствами и международными организациями или между международными организациями 1986 г. <35> См.: Лукашук И. И. Указ. соч. С. 635 - 636.

Возможность выхода международной организации за текст толкуемого международного договора связана с обсуждаемой со второй половины XX в. в международном праве концепцией подразумеваемых полномочий (англ. - impliedpowers) международных организаций. Эта концепция предполагает, что в международном договоре могут подразумеваться условия, прямо не указанные в тексте, выявить которые входит в компетенцию международной организации, в рамках которой заключен данный договор <36>. Подобный подход настороженно оценивался в советской науке международного права. Тем не менее, как указывал Г. И. Тункин, "подразумеваемая компетенция" международной организации может иметь место. Вопрос о наличии и объеме этой компетенции в каждом отдельном случае есть вопрос толкования соответствующей международной организации с теми добавлениями и изменениями, которые могли сложиться в ходе ее деятельности на основе соглашения членов данной организации" <37>. -------------------------------- <36> См.: Zuleeg M. International Organizations, Implied Powers // R. Bernhardt (ed.) Encyclopedia of Public. International Law. Amsterdam: Elsevier Science & Technology. Vol. 2. 1995. P. 1312 et ff. <37> Тункин Г. И. Указ. соч. С. 296.

Еще один важный аспект применения актов аутентичного толкования международных договоров заключается в том, что это толкование (в отличие от самого текста уже принятого международного договора) носит динамичный характер. Так, ЕСПЧ в своих делах неоднократно отмечал "живую" природу ЕКПЧ, которая должна толковаться в свете текущих условий сегодняшнего дня, принимая во внимание эволюционирующие нормы национального и международного права <38>. Вероятно, наиболее яркий пример эволюционирующего толкования международных актов, касающихся отношений в сфере труда, можно найти при сравнении подходов контрольных органов МОТ и ЕКСП к негативной свободе объединения в профсоюзы, т. е. к праву не вступать в профсоюз. Доктрина МОТ по этому вопросу, сложившаяся в более ранний период, когда в национальных правовых системах разных государств была довольно распространена так называемая система "закрытого цеха" <39>, исходит из того, что наличие "мер профсоюзной безопасности", направленных на поддержание членства в профсоюзах, должно оставляться на усмотрение национального законодательства <40>. В 1950 г. при подготовке к принятию ЕКПЧ обсуждался вопрос о включении в ее текст нормы о негативной свободе объединения. Было принято решение не включать соответствующее положение в ст. 11 ЕКПЧ в силу существования системы "закрытого цеха" в ряде государств <41>. В более поздних актах ЕКСП, связанных с применением ЕСХ, содержится указание на недопустимость подобной практики <42>. В итоге в 2006 г. ЕСПЧ было принято решение в отношении Дании, признающее систему "закрытого цеха" незаконной <43>. При этом суд, учитывая и отказ согласовать запрет практики "закрытого цеха" в рамках ЕКПЧ, и мнение МОТ о том, что такого рода вопросы должны решаться на национальном уровне, отдал предпочтение более позднему подходу ЕКСП. -------------------------------- <38> ECHR. Demir and Baykara v. Turkey [GC]. Р. 68; Soering v. United Kingdom, 07.07.1989. Р. 102. Series A. N 161; Vo v. France [GC]. N 53924/00. Р. 82; ECHR 2004-VIII. Mamatkulov and Askarov v. Turkey [GC]. N 46827/99 and 46951/99. Р. 121; ECHR 2005-I. <39> То есть заключение между профсоюзом и работодателем договора, по которому работник не может быть нанят на работу, если он не является членом соответствующего профсоюза. См. подробнее: Гусов К. Н., Лютов Н. Л. Международное трудовое право: Учебник. М., 2012. С. 211 - 214. <40> ILO. Freedom of Association Digest of decisions and principles of the Freedom of Association Committee of the Governing Body of the ILO. P. 363 - 368. <41> Council of Europe. Report of 19 June 1950 of the Conference of Senior Officials, Collected Edition of the . Vol. IV. P. 262. <42> Council of Europe. Conclusions of the European Committee of Social Rights. I, Statement of Interpretation on Article 5. P. 31. <43> ECHR. and Rasmussen v. Denmark. 11.01.2006.

Представляется, что резюмировать теоретическую дискуссию о возможности расширительного и динамичного толкования международных договоров в сфере труда можно указанием на необходимость согласия сторон договора (opiniojuris) для применения в отношении себя соответствующего толкования. Это согласие необходимо на основании, во-первых, недопустимости нарушения принципа добровольности принятия на себя государствами международных обязательств и, во-вторых, процитированной ст. 31 Венской конвенции 1969 г., в которой указывается на необходимость согласия сторон относительно содержания практики, дающей основание для толкования договора. В силу многолетней повторяющейся практики общения государств - членов МОТ и СЕ с соответствующими организациями, из которой следует общее согласие (opiniojuris) с полномочиями органов данных международных организаций толковать принятые ими международные договоры, можно констатировать сложившийся международный обычай в качестве общего правила в отношении статуса такого толкования. Если государство не согласно с расширительным толкованием той или иной нормы международного договора в сфере труда в отношении себя, для исключения применения этого толкования оно должно доказать собственное последовательное возражение против соответствующего толкования в соответствии с международно-правовой доктриной "постоянного возражения" (англ. - persistentobjectorrule) <44>, за исключением случаев, когда соответствующее толкование следует признать нормой juscogens. -------------------------------- <44> См. об этом: Толстых В. Л. Курс международного права: Учебник. М., 2009. С. 171 - 172; Charney J. I. The Persistent Objector Rule and the Development of Customary International Law // British Yearbook of International Law. Vol. 56. Issue 1. 1985. P. 1 - 24. http://bybil. oxfordjournals. org/content/56/1/1.full. pdf+html; Kaczorowska A. Public International Law. 4th ed. London and New York, 2010. P. 41 - 42; Murphy S. D. Principles of International Law, Thomson-West, 2006. P. 81; и др.

Теоретические рассуждения о пределах толкования правовых норм, включая международные договоры, приобретают большое практическое значение с точки зрения международного трудового права, когда схожие правовые нормы толкуются различным образом на международном и на национальном уровнях. Ярким примером такого рода стало разбирательство по делу К. Маркина в Конституционном Суде РФ <45> (далее - КС) и в ЕСПЧ <46> в 2009 - 2012 гг. В отношении схожих норм о запрете дискриминации КС и ЕСПЧ пришли к противоположным выводам. КС факта дискриминации не признал, а ЕСПЧ признал, причем, прямо цитируя Определение КС, подверг его аргументацию критике. В результате дело вызывало очень большой резонанс и острую полемику, зачастую не столько академического, сколько политического характера. Председатель КС В. Д. Зорькин выступил в "Российской газете" с программной статьей <47>, где, защищая позицию КС, подверг резкой критике решение ЕСПЧ, его поддержал его заместитель, видный специалист в области трудового права С. П. Маврин <48>, а также другой известный ученый-трудовик начальник Управления секретариата КС А. Ф. Нуртдинова <49>. В поддержку позиции КС выступили и его бывшие председатель и и. о. председателя - М. В. Баглай и Н. В. Витрук <50>. Их поддержал и авторитетный юрист-международник Б. Р. Тузмухамедов <51>. Более того, "для защиты" российской правовой системы от "вторжения" международной юрисдикции в качестве реакции на дело Маркина было предложено два законопроекта <52>. На Международном форуме по конституционному правосудию В. Д. Зорькин даже озвучил возможность денонсации Россией ЕКПЧ <53>. Некоторые отечественные юристы резко негативно отреагировали на такую позицию и выступили в защиту приоритета решения ЕСПЧ <54>. Есть и публикации, не ориентированные на установление "правоты" той или иной стороны "противостояния" <55>. -------------------------------- <45> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 15 января 2009 г. N 187-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Маркина Константина Александровича на нарушение его конституционных прав положениями статей 13 и 15 Федерального закона "О государственных пособиях гражданам, имеющим детей", статей 10 и 11 Федерального закона "О статусе военнослужащих", статьи 32 Положения о порядке прохождения военной службы и пунктов 35 и 44 Положения о назначении и выплате государственных пособий гражданам, имеющим детей" // Не опубликовано // СПС "КонсультантПлюс". <46> Konstantin Markin v. Russia [GC], 15.03.2012. Case No. 30078/06. См. русский текст Постановления: Информационный бюллетень Ассоциации "Юристы за трудовые права". 2012. N 87. С. 23 - 36 (http://llpa. ru/files/Bulleten.2012/bulleten_87_fin. pdf). <47> См.: Зорькин В. Д. Предел уступчивости // Российская газета. 2010. 29 октября. <48> См.: Маврин С. П. Решения Европейского суда и российская правовая система // Российское агентство правовой и судебной информации (РАПСИ) // http://rapsinews. ru/judicial_analyst/20101118/251057007.php. <49> См.: Нуртдинова А. Ф. Указ. соч. С. 1 - 8. <50> См.: Стенограмма круглого стола, посвященного 20-летию учреждения Конституционного Суда Российской Федерации (Москва, Российская академия правосудия, 15 декабря 2010 г.). Часть 1 // Журнал конституционного правосудия. 2011. N 1. С. 15 - 23. <51> См.: Тузмухамедов Б. Р. Европейский суд защитил многодетного отца-офицера. Поможет ли это развитию российского законодательства и судебной практики? // Независимая газета. 2010. 13 октября. http://www. ng. ru/politics/2010-10-13/3_kartblansh. html. <52> См.: законопроект от 16 июня 2011 г. N 564315-5 "О внесении изменений в статью 415 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и статью 312 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (об уточнении порядка пересмотра судами общей юрисдикции и арбитражными судами судебных актов по новым обстоятельствам) // Официальный сайт Государственной Думы ФС РФ, Автоматизированная система обеспечения законодательной деятельности: http://asozd2.duma. gov. ru/main. nsf/%28Spravka%29?OpenAgent&RN=564315-5&02; законопроект от 16 июня 2011 г. N 564346-5 "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации (об уточнении порядка обращения в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности нормативных актов и порядка обращения в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека)" // Официальный сайт Государственной Думы ФС РФ, Автоматизированная система обеспечения законодательной деятельности: http://asozd2.duma. gov. ru/main. nsf/%28Spravka%29?OpenAgent&RN =564346-5&02. <53> См.: Пушкарская А. Валерий Зорькин готов к обороне национального правового суверенитета // Коммерсантъ. 2010. 22 ноября. http://www. kommersant. ru/doc/1544077?stamp=634751173002796190. <54> См.: Лукьянова Е. А. Валерий Зорькин между Конституцией и севрюжиной с хреном. Эволюция Председателя Конституционного Суда по Салтыкову-Щедрину // Форбс. 2010. 9 октября. http://www. forbes. ru/ekonomikacolumn/vlast/60777-predely-ustupchivosti-valeriya-zorkina; Она же. Крушение конституционных основ? // Право и политика. 2011. N 1. С. 106 - 113; Исаева Н. В. Реализация конституционных прав человека и гражданина в России в дискурсе правовой идентичности (обсуждая некоторые судебные решения) // Конституционное и муниципальное право. 2011. N 4. С. 32 - 36. <55> См., напр.: Пузанов И. Между конвенцией и национальным законодательством // ЭЖ-Юрист. 2011. N 6. С. 1 - 3; Очередько В. П. Применение национальными и наднациональными судами международного трудового права // Российское правосудие. 2011. N 4. С. 39 - 43.

С точки зрения права формального противоречия между определением КС и решением ЕСПЧ нет: каждый судебный орган в рамках своих полномочий осуществлял толкование разных правовых актов - Конституции и ЕКПЧ соответственно. Ситуация с Маркиным была признана не противоречащей Конституции (определением КС), но противоречащей ЕКПЧ (решением ЕСПЧ). Приведение российского законодательства в соответствие с требованиями ЕКПЧ не будет противоречить Конституции. Удовлетворение требований заявителя при пересмотре дела должно осуществляться на основании ст. 392 ГПК РФ, закрепившей с конца 2010 г. <56> в качестве нового обстоятельства, дающего основание для пересмотра дела, установление ЕСПЧ факта противоречия ЕКПЧ. Соответствующее изменение было сделано в результате постановления КС по другому делу <57>. То есть КС сознательно пошел на облегчение применения решений ЕСПЧ в отношении России. Но в деле Маркина ЕСПЧ в своем решении не только дал отличающееся по смыслу толкование аналогичной нормы, но и позволил себе давать оценку тому толкованию Конституции, которое было сделано КС. Мандата на то, чтобы поучать КС, как правильно толковать российскую Конституцию, ЕСПЧ никто не давал. Главные тезисы спорящих сторон, отстаивающих правоту представителей КС и ЕСПЧ, сводятся к тому, что международные договоры с участием России имеют преимущество перед внутренним законодательством, за исключением (позиция КС) либо включая (позиция ЕСПЧ) Конституцию. Специалисты, отстаивающие приоритет международных норм, ссылаются на ст. 27 Венской конвенции 1969 г., в которой говорится о том, что государство "не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора" <58>. Специалисты, отстаивающие приоритет Конституции, основываясь на первичности принципа государственного суверенитета, говорят о том, что Конституция не тождественна понятиям "внутреннее право" (по Венской конвенции) или "закон" (ч. 4 ст. 15 Конституции), а представляет собой более важное явление - конституционные основы общества. Для обоснования позиции "государственников" приводится прецедентное решение, принятое Федеральным конституционным судом Германии в 2004 г. (так называемое дело Гергюлю), в п. 35 которого указывается <59> следующее: "...Основной закон имеет целью введение Германии в правовое сообщество мирных и свободных государств, при этом не отказываясь от заложенного в последних словах немецкой конституции суверенитета. Насколько это не противоречит целям приверженности нормам международного права, законодатель, в порядке исключения, не принимает во внимание международное право, если в конкретном случае имеет место нарушение основ, отраженных в Основном законе". То есть в решении сделано очень осторожное и включающее оговорки заявление о приоритете конституционных основ над международным правом, подлежащее применению лишь в исключительных случаях. -------------------------------- <56> См.: пункт 53 ст. 1 Федерального закона от 9 декабря 2010 г. N 353-ФЗ "О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации" // СЗ РФ. 2010. N 50. Ст. 661. <57> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 26 февраля 2010 г. N 4-П "По делу о проверке конституционности части второй статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан А. А. Дорошка, А. Е. Кота и Е. Ю. Федотовой" // СЗ РФ. 2010. N 11. Ст. 1255. <58> Вероятно, именно данное положение Венской конвенции 1969 г. стало причиной того, что она только подписана, но не ратифицирована США, ставящими свое внутреннее право выше международного. <59> S. 35. Beschluss des Zweiten Senats vom 14. Oktober 2004, No. 2 BvR 1481/04. Das Bundesverfassungsgericht // http://www. bundesverfassungsgericht. de/entscheidungen/rs20041014_2bvr148104.php.

Представляется, что позиция ЕСПЧ отражает отношение СЕ к самому себе не как к международной, а как к надгосударственной структуре. С точки зрения немецкого специалиста по международному праву Э. Кляйна, необходимо четко дифференцировать наднациональные и международные организации. Последние, с его точки зрения, отличаются от международных тем, что их юридические действия могут касаться не только отношений между членами, но и внутренних отношений в государствах-членах. Граждане государств - членов наднациональных (но не международных!) организаций становятся субъектами наднационального правопорядка <60>. Вместе с тем, как справедливо отмечает В. Л. Толстых <61>, решения ЕСПЧ в принципе не обязывают государства осуществлять меры общего характера, т. е. меры, направленные на изменение законодательства и правоприменительной практики в целом. Поэтому и Э. Кляйн относит СЕ не к наднациональным, а к международным организациям <62>, с чем вполне можно согласиться. -------------------------------- <60> См.: Кляйн Э. Международные и наднациональные организации // Граф Витцтум В., Дольцер Р., Куниг Ф. и др. Международное право. М.: Берлин, 2011. С. 351 - 352. <61> См.: Толстых В. Л. Указ. соч. С. 708. <62> См.: Граф Витцтум В., Дольцер Р., Куниг Ф. и др. Указ. соч. С. 359 - 360 (автор главы - Э. Кляйн).

Очевидно, что в споре по делу К. Маркина дискуссия между КС и ЕСПЧ вышла за чисто юридические рамки и приобрела мировоззренческий характер. Защитники примата международного права делают акцент на приоритетности защиты прав человека. Защитники примата конституционных основ - на том, что при общей необходимости признания прав человека последнее слово в точном определении их конкретного содержания должно оставаться за суверенным государством. Российские конституционалисты в своих предложениях пошли дальше немецких коллег, предлагая четко и однозначно закрепить приоритет Конституции над международными договорами. Это можно объяснить как ответную реакцию на достаточно агрессивную позицию ЕСПЧ и других органов СЕ. Эта, как представляется, излишне эмоциональная реакция вызвана некорректным подходом ЕСПЧ, представляющим собой хорошую иллюстрацию того, как органы СЕ безосновательно пытаются действовать в качестве наднациональных структур по аналогии с ЕС. При этом сама оценка дискриминации, сделанная в конкретном деле Маркина, выглядит более правильной в трактовке ЕСПЧ <63>, но этому органу следовало проявить значительно большую сдержанность в оценке актов КС. -------------------------------- <63> См.: Лютов Н. Л. Указ. соч. С. 57 - 60.

Представляется, что российскому праву следует в данном случае занять позицию, сходную с немецкой: предусмотреть возможность в самых исключительных случаях, если применение ЕКПЧ противоречит основам конституционного строя России, накладывать вето на исполнение решений ЕСПЧ. Но в данном конкретном деле Маркина конституционным основам, в том числе обеспечению обороноспособности России, ничего не угрожает. Спор между КС и ЕСПЧ по поводу дела Маркина не закончился до сих пор. Ленинградский окружной военный суд 4 февраля 2013 г. отправил запрос по поводу необходимости выполнения решения ЕСПЧ и соответствия ст. 392 ГПК РФ Конституции <64>. Очень не хотелось бы, чтобы КС по данному поводу принял не политически мотивированное, а чисто правовое решение. -------------------------------- <64> См.: Пушкарская А., Маракулин Д. Конституционный Суд оценит свое решение, выбрав между ним и вердиктом Страсбурга // Коммерсантъ. 2013. 26 февраля: http://www. kommersant. ru/doc/2135327.

Пристатейный библиографический список

1. Алексеев С. С. Общая теория права: Учебник. М., 2009. 2. Бержель Ж.-Л. Общая теория права. М., 2000. 3. Граф Витцтум В., Дольцер Р., Куниг Ф. и др. Международное право. М.-Берлин, 2011. 4. Гусов К. Н., Лютов Н. Л. Международное трудовое право: Учебник. М., 2012. 5. Должиков А. В. Международные обычаи в сфере труда и их применение российскими судами // Теоретические проблемы современного трудового права и права социального обеспечения: международные и национальные аспекты: Материалы межд. науч. конф. Вильнюс: Justitia, 2009. 6. Зорькин В. Д. Предел уступчивости // Российская газета. 2010. 29 октября. 7. Лившиц Р. З. Судебная практика как источник права. М., 1997. 8. Лукашук И. И. Современное право международных договоров. Т. I. Заключение международных договоров. М., 2004. 9. Лукьянова Е. А. Валерий Зорькин между Конституцией и севрюжиной с хреном. Эволюция председателя Конституционного Суда по Салтыкову-Щедрину // Форбс. 2010. 9 октября. http://www. forbes. ru/ekonomikacolumn/vlast/60777-predely-ustupchivosti-valeriya-zorkina. 10. Лукьянова Е. А. Крушение конституционных основ? // Право и политика. 2010. N 1. 11. Лютов Н. Л. Российское трудовое законодательство и международные трудовые стандарты: соответствие и перспективы совершенствования. М., 2012. 12. Маврин С. П. Решения Европейского суда и российская правовая система // Российское агентство правовой и судебной информации (РАПСИ). http://rapsinews. ru/judicial_analyst/20101118/251057007.php. 13. Марченко М. Н. Источники права. М.: Проспект, 2008. 14. Международное бюро труда. Свобода объединения и коллективные переговоры. Женева, 1994. 15. Миронов В. И. Источники трудового права Российской Федерации: теория и практика: Дис. ... докт. юрид. наук. М., 1998. 16. Нуртдинова А. Ф. Право на уважение семейной жизни и его защита Европейским судом по правам человека // Журнал конституционного правосудия. 2011. N 2. 17. Очередько В. П. Применение национальными и наднациональными судами международного трудового права // Российское правосудие. 2011. N 4. 18. Пиголкин А. С. Толкование нормативных актов в СССР. М., 1962. 19. Проблемы общей теории права и государства: Учебник для юридических вузов / Под ред. В. С. Нерсесянца. М.: Норма; Инфра-М, 1999. 20. Пряхина Т. М., Розанова Е. В. Решения Европейского суда по правам человека в правовой системе России // Вестник Московского городского педагогического университета. Серия "Юридические науки". 2010. N 2. 21. Пузанов И. Между конвенцией и национальным законодательством // ЭЖ-Юрист. 2011. N 6. 22. Пушкарская А. Валерий Зорькин готов к обороне национального правового суверенитета // Коммерсантъ. 2010. 22 ноября. 23. Пушкарская А., Маракулин Д. Конституционный Суд оценит свое решение, выбрав между ним и вердиктом Страсбурга // Коммерсантъ. 2013. 26 февраля. http://www. kommersant. ru/doc/2135327. 24. Стенограмма круглого стола, посвященного 20-летию учреждения Конституционного Суда Российской Федерации (Москва, Российская академия правосудия, 15 декабря 2010 г.). Часть 1 // Журнал конституционного правосудия. 2011. N 1. 25. Толстых В. Л. Курс международного права: Учебник. М., 2009. 26. Тузмухамедов Б. Р. Европейский суд защитил многодетного отца-офицера. Поможет ли это развитию российского законодательства и судебной практики? // Независимая газета. 2010. 13 октября. http://www. ng. ru/politics/2010-10-13/3_kartblansh. html. 27. Тункин Г. И. Теория международного права. М., 2009 (переиздание 1970 г.). 28. Хохлов Е. Б. Судебные акты как источник российского трудового права // Судебная практика в российской правовой системе. СПб., 2003. 29. Черданцев А. Ф. Толкование права и договора. М., 2003. 30. Ben-Israel R. International Labour Standards: The Case of Freedom to Strike. Deventer, Kluwer Law and Taxation Publishers, 1988. 31. Bindschedler R. L. International Organizations, General Aspects // R. Bernhardt (ed.) Encyclopedia of Public. International Law. Amsterdam: Elsevier Science & Technology. Vol. 2. 1995. 32. Charney J. I. The Persistent Objector Rule and the Development of Customary International Law // British Yearbook of International Law. Vol. 56. Issue 1, 1985. http://bybil. oxfordjournals. org/content/56/1/1.full. pdf+html. 33. Council of Europe. Digest of the Case Law of the European Committee Of Social Rights, 2008. 34. Council of Europe. Report of 19 June 1950 of the Conference of Senior Officials, Collected Edition of the . Vol. IV. Strasbourg, 1950. 35. ILO. Freedom of Association Digest of decisions and principles of the Freedom of Association Committee of the Governing Body of the ILO. Geneva: ILO, 2006. 36. Kaczorowska A. Public International Law. ed. London and New York, 2010. 37. Murphy S. D. Principles of International Law, Thomson-West, 2006. 38. Servais J.-M. International Labour Law. ed. Wolters-Kluwer, 2009. 39. Valticos N. The Sources of International Labour Law // International Law and Its Sources. Deventer, 1989. 40. Zuleeg M. International Organizations, Implied Powers // R. Bernhardt (ed.) Encyclopedia of Public. International Law. Amsterdam: Elsevier Science & Technology. Vol. 2. 1995.

Название документа