Об основаниях пересмотра приговоров, определений и постановлений суда в кассационном и надзорном порядке

ОБ ОСНОВАНИЯХ ПЕРЕСМОТРА ПРИГОВОРОВ, ОПРЕДЕЛЕНИЙ И ПОСТАНОВЛЕНИЙ СУДА В КАССАЦИОННОМ И НАДЗОРНОМ ПОРЯДКЕ

И. С. ДИКАРЕВ

Дикарев И. С., кандидат юридических наук, директор Института права Волгоградского государственного университета.

Статья посвящена основаниям пересмотра приговоров, определений и постановлений суда в кассационном и надзорном порядке.

Ключевые слова: уголовный процесс, уголовное судопроизводство, кассация, надзор.

The article is devoted to the grounds of review of sentences, rulings and resolutions of the court of the cassation and supervisory procedure.

Key words: criminal process, criminal proceedings, cassation, supervision.

Действующее уголовно-процессуальное законодательство предусматривает два вида оснований пересмотра вступивших в законную силу приговоров, определений и постановлений суда в кассационном и надзорном порядке: во-первых, "существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела" (ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ), во-вторых, "повлиявшие на исход дела нарушения закона, искажающие саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия" (ст. 401.6 УПК РФ). Нарушения этой группы принято именовать фундаментальными, поскольку именно искажение сути правосудия и смысла приговора как акта правосудия составляет тот признак, который, по мнению Конституционного Суда РФ, придает нарушению закона фундаментальный характер. Критерием разграничения указанных нарушений является их тяжесть. Так, последствия нарушений второй группы (ст. 401.6 УПК РФ) - искажающие саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия - настолько значительны, что ради их устранения законодатель допускает отмену вступившего в законную силу судебного акта даже тогда, когда это сопряжено с ухудшением положения осужденного, оправданного или лица, в отношении которого уголовное дело прекращено. Если же пересмотр судебного акта не сопряжен с поворотом к худшему, то, по смыслу закона, основаниями для отмены или изменения вступивших в законную силу приговора, определения или постановления суда могут выступать и не влекущие столь серьезных последствий существенные нарушения закона, повлиявшие на исход дела (ст. 401.15 УПК РФ). Именно так толкуются положения УПК РФ в комментариях уголовно-процессуального законодательства. Например, А. В. Смирнов и К. Б. Калиновский полагают, что понятие "существенное нарушение" шире понятия "фундаментальное нарушение": всякое фундаментальное нарушение - существенное, но не всякое существенное является фундаментальным. Критерием существенных нарушений служит то, что они реально способны воздействовать на исход дела, т. е. причинить ему вред. Фундаментальными же являются только такие существенные нарушения, которые искажают саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия. Это нарушения, которые имеют особо тяжкие последствия для осуществления правосудия, т. е. "существеннейшие из существенных" <1>. -------------------------------- <1> См.: Смирнов А. В., Калиновский К. Б. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под общ. ред. А. В. Смирнова // СПС "КонсультантПлюс".

Импульс развитию идеи дифференциации оснований пересмотра вступивших в законную силу судебных решений придало то обстоятельство, что Конституционный Суд РФ формулировал свои правовые позиции относительно сущности фундаментальных нарушений всегда в контексте проблемы обоснованности пересмотра вступивших в законную силу судебных актов в сторону ухудшения положения осужденного, оправданного или лица, в отношении которого уголовное дело прекращено (Постановления от 17 июля 2002 г. N 13-П <2>; от 11 мая 2005 г. N 5-П <3> и др.). Соответственно, и законодатель, выполняя указание Конституционного Суда РФ о внесении в УПК РФ соответствующих изменений и дополнений (Постановление от 11 мая 2005 г. N 5-П), предусмотрел, что фундаментальные нарушения закона являются основаниями отмены или изменения вступивших в законную силу судебных решений только в связи с необходимостью ухудшения положения стороны защиты (ст. ст. 405, 401.6 УПК РФ). -------------------------------- <2> См.: Собрание законодательства РФ. 2002. N 31. Ст. 3160. <3> См.: Российская газета. 20 мая 2005.

Несмотря на то что такой подход к регламентации пересмотра окончательных судебных решений успел стать в российском уголовно-процессуальном законодательстве традиционным и в целом поддерживается в теории, есть основания сомневаться в том, что он соответствует общепризнанным принципам и нормам международного права, в частности принципу правовой определенности. Ключевое значение для регламентации в национальном законодательстве процедур пересмотра вступивших в законную силу судебных решений имеет положение п. 2 ст. 4 Протокола N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, поскольку, как указал Европейский суд по правам человека, надзорное (а в настоящее время - и кассационное) производство в целях ne bis in idem подпадает под действие данного положения как отдельный вид возобновления судебного разбирательства <4>. -------------------------------- <4> См.: Постановление Европейского суда по правам человека от 20 июля 2004 г. Дело "Никитин (Nikitin) против Российской Федерации" (жалоба N 50178/99) // СПС "КонсультантПлюс".

Обращение к содержанию п. 2 ст. 4 Протокола N 7 к Конвенции показывает, что в данной норме не содержится каких-либо указаний на градацию нарушений закона, служащих основанием для повторного рассмотрения дела. В тексте Протокола на английском и французском языках (а именно на этих языках данный протокол был совершен в Страсбурге 22 ноябре 1984 г.) используются термины a fundamental defect и un vice fondamental, буквально переводимые на русский язык как "фундаментальный изъян/дефект". Раскрывая смысл данного положения, Конституционный Суд РФ в Постановлении от 17 июля 2002 г. N 13-П указал, что "право не привлекаться повторно к суду или повторному наказанию не препятствует повторному рассмотрению дела в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами соответствующего государства, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства было допущено существенное нарушение (т. е. имеющее фундаментальный, принципиальный характер...), повлиявшее на исход дела". Как видно, Конституционный Суд РФ под существенным нарушением, о котором идет речь в п. 2 ст. 4 Протокола N 7 к Конвенции, понимает не что иное как фундаментальное нарушение. Причем данная позиция остается неизменной - судя по Постановлению от 21 декабря 2011 г. N 30-П <5>, Конституционный Суд РФ по-прежнему связывает возможность преодоления окончательности вступивших в законную силу судебных актов с наличием какого-либо нового или вновь открывшегося обстоятельства или фундаментального нарушения, неоспоримо свидетельствующих о судебной ошибке, без устранения которой компетентным судом невозможно возмещение причиненного ущерба. Не содержалось указаний на различия между существенным и фундаментальным нарушениями, являющимися основаниями пересмотра окончательного судебного решения, и в иных решениях Конституционного Суда РФ, где употребляется термин "существенное (фундаментальное) нарушение" (например, в Определении от 28 июня 2012 г. N 1248-О <6>). -------------------------------- <5> См.: Российская газета. 2012. 11 января. <6> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 28 июня 2012 г. N 1248-О // СПС "КонсультантПлюс". Документ опубликован не был.

Казалось бы, если существенное и фундаментальное нарушение в контексте Протокола N 7 к Конвенции составляют в понимании Конституционного Суда РФ единое понятие, значит, выделенным Конституционным Судом РФ критериям фундаментальности должны отвечать любые нарушения, служащие основанием преодоления окончательности вступивших в законную силу судебных актов. Однако в Постановлении от 2 июля 2013 г. N 16-П <7> Конституционный Суд РФ со ссылкой на уголовно-процессуальный закон прямо поддержал дифференциацию оснований кассационного и надзорного пересмотра судебных решений, указав, что существенное нарушение уголовного закона, повлиявшее на исход дела, является основанием для отмены или изменения вступивших в законную силу судебных решений; если же в ходе судебного разбирательства были допущены повлиявшие на исход дела нарушения закона, искажающие саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия, то при пересмотре приговора, определения, постановления суда в кассационной и надзорной инстанциях допускается поворот к худшему. -------------------------------- <7> См.: Собрание законодательства РФ. 2013. N 28. Ст. 3881.

Таким образом, идея дифференциации оснований пересмотра вступивших в законную силу судебных решений получила признание и в уголовно-процессуальном законодательстве, и в теории уголовного судопроизводства, и в правовых позициях Конституционного Суда РФ. Правило, согласно которому никакое лицо не должно быть повторно судимо или наказано в уголовном порядке в рамках юрисдикции одного и того же государства за преступление, за которое это лицо уже было окончательно оправдано или осуждено в соответствии с законом и уголовно-процессуальным законодательством этого государства (п. 1 ст. 4 Протокола N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод), носит всеобщий, универсальных характер. Развивая данное положение, п. 2 ст. 4 Протокола N 7 к Конвенции устанавливает, что условием повторного рассмотрения дела, а значит, и отмены ранее вынесенного окончательного судебного решения является допущенное в ходе предыдущего разбирательства существенное нарушение, повлиявшее на исход дела. Стабильность судебного акта, будучи условием реализации принципа правовой определенности, должна обеспечиваться независимо от того, какие последствия влечет для стороны защиты отмена судебного решения. Из этого следует, что и гарантии неопровержимости должны быть универсальными, общими для всех окончательных приговоров, определений и постановлений суда. Устанавливая, что повторное рассмотрение дела возможно, если в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела, Протокол N 7 к Конвенции тем самым формулирует эту универсальную для всех случаев отмены окончательных судебных решений гарантию неопровержимости - специальное основание их пересмотра. В связи с этим нет никаких оснований для того, чтобы в национальном законодательстве вкладывать в понятие "существенное нарушение, повлиявшее на исход дела", являющееся единым и общим основанием отмены любых окончательных судебных актов, различный смысл в зависимости от того, связан пересмотр судебного решения с поворотом к худшему или нет. Если же исходить из того, что существенные нарушения закона характеризуются иными, нежели фундаментальные нарушения, признаками, в частности, менее значимыми последствиями, то придется признать, что существенные нарушения закона, служащие основанием пересмотра вступивших в законную силу судебных решений, являются эквивалентом существенных нарушений уголовно-процессуального закона, с которыми закон связывает отмену или изменение судебных решений в апелляционном порядке (п. 2 ст. 389.15 УПК РФ). В настоящее время действительно наблюдается совпадение ключевых признаков оснований отмены судебных решений в апелляционном и в кассационном (надзорном) порядках. Так, ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ предусматривает, что основаниями отмены или изменения судебного решения судом апелляционной инстанции являются "существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые... повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения". В ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ речь идет о "существенных нарушениях уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявших на исход дела". Поскольку исход дела определяется вынесенным по данному делу решением, значит, нарушение закона, влияя на вынесение законного и обоснованного судебного решения, одновременно влияет и на исход дела. Следовательно, существенные нарушения закона, повлиявшие на исход дела, в настоящее время являются одновременно основаниями пересмотра приговоров, определений и постановлений суда как в апелляционном, так и в кассационном (надзорном) порядках. Такое положение вещей коренным образом противоречит выраженным в решениях Европейского суда по правам человека и Конституционного Суда РФ правовым позициям о недопустимости совпадения оснований пересмотра вступивших и не вступивших в законную силу судебных решений <8>. Совпадение оснований пересмотра судебных решений в апелляционном и кассационном (надзорном) порядке нарушает принцип правовой определенности, поскольку гарантии стабильности таких решений, учитывая глубокое различие их юридического значения, не могут и не должны обеспечиваться на одинаковом уровне. -------------------------------- <8> См.: Постановление Европейского суда по правам человека от 24 мая 2007 г. Дело "Радчиков (Radchikov) против Российской Федерации" // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2007. N 10. С. 119 - 132; Постановление Конституционного Суда РФ от 17 июля 2002 г. N 13-П // Собрание законодательства РФ. 2002. N 31. Ст. 3160.

Даже само использование законодателем для обозначения оснований кассационного и надзорного пересмотра судебных решений термина "существенное нарушение" (ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ) вместо "фундаментальное нарушение" представляется серьезной ошибкой. В условиях применения общей терминологии для обозначения оснований отмены и изменения судебных решений в апелляционном, кассационном и надзорном порядках у практических работников может сложиться неверное и опасное по своим последствиям убеждение в том, что вступившие в законную силу приговор, определение и постановление суда подлежат отмене или изменению по тем же самым основаниям, что и не вступившие в законную силу судебные решения. Применение общей терминологии для обозначения оснований отмены и изменения судебных решений в апелляционном, кассационном и надзорном порядках приведет к тому, что вступившие в законную силу приговор, определение и постановление суда будут отменяться и изменяться по тем же самым основаниям, что и не вступившие в законную силу судебные решения. Исходя из того что в ст. 4 Протокола N 7 к Конвенции речь идет о нарушениях, имеющих фундаментальный характер, а Европейский суд неоднократно указывал на недопустимость совпадения оснований отмены и изменения судебных решений в рамках ординарных и исключительных процедур, в российском уголовно-процессуальном законодательстве следовало бы закрепить, что основанием пересмотра вступивших в законную силу приговоров, определений и постановлений суда, независимо от того, связан такой пересмотр с поворотом к худшему или нет, является фундаментальное нарушение закона. По своей сути и правовым последствиям такое нарушение закона не может совпадать с существенным нарушением закона, служащим основанием отмены и изменения судебных решений в апелляционном порядке. Другими словами, необходимо отказаться от принятой в настоящее время дифференциации оснований пересмотра вступивших в законную силу судебных актов. Для преодоления законной силы окончательного судебного акта недостаточно нарушения, подлежащего устранению в ординарном порядке, оно должно носить фундаментальный характер. С учетом правовых позиций Конституционного Суда РФ фундаментальное нарушение следует определить как нарушение уголовного или уголовно-процессуального закона, которое повлияло на исход дела (1) и искажает саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия (2). Для исключения всякой возможности "смешения" ординарных и исключительных оснований пересмотра судебных решений данное определение было бы целесообразно закрепить в ст. 5 УПК РФ. Надо признать, что дифференциация оснований пересмотра вступивших в законную силу приговоров, определений и постановлений суда создает для стороны защиты весьма благоприятный режим. Саму дифференциацию можно даже рассматривать как проявление favor defensionis. Ведь чтобы добиться пересмотра окончательного судебного решения в свою пользу, стороне защиты, в отличие от стороны обвинения, не надо обосновывать, что допущенное нарушение являлось фундаментальным, достаточно доказать наличие "всего лишь" существенного нарушения. В связи с этим возникает вопрос: не ущемит ли прав защиты предлагаемый нами отказ от дифференциации кассационных (надзорных) оснований, не ухудшит ли процессуальное положение этой стороны по сравнению с нынешним? Думается, нет. Если нарушение закона, допущенное в ходе предшествующего производства по уголовному делу, привело к тому, что положение стороны защиты было необоснованно ухудшено, то фундаментальный характер такого нарушения должен презюмироваться. Основание соответствующей презумпции носит очевидный характер и состоит в следующем. Назначение правосудия состоит в обеспечении прав и свобод личности (ст. 18 Конституции РФ). Следовательно, если в результате вынесения судом ошибочного, незаконного приговора, определения или постановления личность необоснованно привлекается к уголовной ответственности, подвергается несправедливому наказанию, иному ограничению прав и свобод, то такой исход дела нарушает принцип справедливости, не соответствует конституционному назначению правосудия, искажает его суть, а вынесенное по делу судебное решение не может быть признано актом правосудия.

Список использованной литературы

1. Смирнов А. В., Калиновский К. Б. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под общ. ред. А. В. Смирнова // СПС "КонсультантПлюс". 2. Российская газета. 2012. 11 января.

Название документа