Имплементация положений Европейской конвенции о защите детей от сексуальной эксплуатации и посягательств сексуального характера в уголовное и уголовно-процессуальное законодательство России

ИМПЛЕМЕНТАЦИЯ ПОЛОЖЕНИЙ ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИИ О ЗАЩИТЕ ДЕТЕЙ ОТ СЕКСУАЛЬНОЙ ЭКСПЛУАТАЦИИ И ПОСЯГАТЕЛЬСТВ СЕКСУАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА В УГОЛОВНОЕ И УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО РОССИИ

А. ДЬЯЧЕНКО, Е. ЦЫМБАЛ

Анатолий Дьяченко, главный научный сотрудник НИИ ФСИН России, доктор юридических наук, профессор.

Евгений Цымбал, руководитель подразделения окружного Центра психолого-медико-социального сопровождения Центрального окружного управления образования Департамента образования г. Москвы, кандидат медицинских наук.

Европейскую конвенцию о защите детей от сексуальной эксплуатации и посягательств сексуального характера <1> подписали 43 ведущих европейских государства, отложив ее ратификацию на более поздний срок. -------------------------------- <1> Конвенции Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуальных злоупотреблений // Криминальное насилие против женщин и детей: международные стандарты противодействия: Сборник документов / Сост. В. С. Овчинский. М., 2008. С. 357 - 386.

Ратификация Россией Конвенции и Факультативного протокола к Конвенции о правах ребенка, касающегося торговли детьми, детской проституции и детской порнографии, предполагается в декабре 2014 г. <2>. -------------------------------- <2> План первоочередных мероприятий до 2014 г. по реализации важнейших положений Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012 - 2017 гг., утвержден распоряжением Правительства РФ от 15 октября 2012 г. N 1916-р.

Конвенция основывается на таких общепризнанных принципах и нормах международного права, как Конвенция ООН о правах ребенка (1989), Конвенция Международной организации труда о запрещении и немедленных мерах по искоренению наихудших форм детского труда (1999), Факультативный протокол, касающийся торговли детьми, детской проституции и детской порнографии (2000), Протокол о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми (2000), дополняющий Конвенцию ООН против транснациональной организованной преступности (2000). Одним из принципов Конвенции (ст. 2) является отказ от любых проявлений дискриминации при защите детей. В частности, это предполагает криминализацию сексуальных контактов с лицами младше 18 лет. Между этим положением Конвенции и законодательством России существует определенное противоречие, которое должно разрешаться с учетом национальных традиций, с одной стороны, и основополагающих принципов и норм международного права - с другой. По нашему мнению, целесообразно повысить возраст уголовно-правовой защиты несовершеннолетних от сексуальных посягательств со стороны лиц, достигших совершеннолетия, однако распространить ее только на наиболее уязвимые категории детей в возрасте от 16 до 18 лет. Тем самым может быть обеспечен своего рода баланс между правом детей на защиту их половой неприкосновенности и правом подростков в возрасте 16 - 18 лет на половую свободу. Аналогичный подход практикуют отдельные европейские страны (например, ФРГ, Швеция). Предложение о повышении возраста уголовно-правовой защиты до 18 лет неоднократно вносилось авторами <3>. -------------------------------- <3> Педофилия: криминологический диагноз: Монография. М., 2010. С. 236 - 237, 254; Педофилия: основные криминальные черты: Монография. М., 2012. С. 283, 284, 303.

Перечень оснований, повышающих уязвимость детей, предусмотрен в Конвенции (ст. 18) и включает: - злоупотребление правами опекуна, властью или влиянием на ребенка со стороны членов семьи; - злоупотребление авторитетом или доверием ребенка со стороны лиц, обязанных заботиться о нем (педагоги, врачи, воспитатели, сотрудники полиции, работники мест лишения свободы, в которых содержатся несовершеннолетние); - повышенная уязвимость ребенка, в частности, из-за психических или физических недостатков; - иные формы зависимости жертвы от виновного. Авторы полагают, что последнее положение Конвенции нуждается в конкретизации для реализации на практике (например, в законодательстве или в соответствующем постановлении Пленума Верховного Суда РФ). Приоритетным направлением предупреждения сексуальных преступлений в отношении детей Конвенция признает оказание медицинской, психологической или социальной помощи лицам с расстройствами сексуального влечения: "программы или меры по вмешательству", содержанием которых являются медико-санитарная помощь и социальные услуги, имеющие целью предотвращение и минимизацию рисков повторных сексуальных посягательств. К медико-санитарным мерам, по нашему мнению, могут быть отнесены: оказание психиатрической помощи (принудительные меры медицинского характера в отношении ограниченно вменяемых лиц) и длительное введение педофилам антиандрогенных препаратов с мониторингом уровня мужских половых гормонов в крови (химическая кастрация). Указанные меры, применяемые наряду с наказанием, могут быть отнесены к иным мерам уголовно-правового характера. УК России (гл. 15) знает только принудительные меры медицинского характера, которые назначаются невменяемому при освобождении от наказания, а ограниченно вменяемому - на период исполнения наказания. Меры, которые имеет в виду Конвенция, ближе всего к принудительным мерам медицинского характера, соединенным с исполнением наказания, однако значительно шире их по содержанию, а также могут применяться и в постпенитенциарный период. Авторы ранее <4> неоднократно предлагали дополнить УК России новым институтом - принудительными мерами коррекционного воздействия для профилактики рецидива как у осужденных за сексуальные преступления, так и у освобожденных из мест изоляции. Указанные меры назначаются лицам, имеющим нарушения сексуального предпочтения, которые исключают возможность их исправления без оказания медицинской и социально-психологической помощи как во время исполнения наказания, так и после освобождения из мест лишения свободы. Принудительные меры коррекционного воздействия, на наш взгляд, могут включать в себя: -------------------------------- <4> Дьяченко А. П., Цымбал Е. И. Принудительные меры коррекционного воздействия - новый институт уголовного права России // Проблемы уголовной политики, экологии и права: Материалы международной конференции. СПб., 2010; Цымбал Е. И., Дьяченко А. П. Медико-правовые подходы к коррекции девиантного сексуального поведения // Вестник Орловского государственного университета. 2010. N 4.

- принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра, сексолога или психиатра-нарколога; - принудительное наблюдение и контроль со стороны специалиста; - обязательное прохождение программы социально-психологической коррекции или реабилитации; - химическую кастрацию. Согласно Конвенции (п. 1 ст. 15) меры, схожие с предлагаемыми коррекционными, должны применяться "в ходе судебного разбирательства внутри и за пределами мест заключения". С нашей точки зрения, медицинская, психологическая или социальная помощь в период предварительного расследования или судебного разбирательства лишена смысла, поскольку не позволяет добиться целей применения коррекционных мер (исправления и снижения риска рецидива). Принципиально важным является возможность применения этих мер "за пределами мест заключения", т. е. после исполнения наказания в виде лишения свободы. Именно после освобождения из них при сохранении патологического влечения к детям возникает реальный риск совершения рецидива сексуального посягательства. С этого времени и должны применяться меры, направленные на снижение эмоциональных и поведенческих нарушений. В настоящее время вопреки мнению ряда отечественных ученых <5> принудительные меры медицинского характера не могут исполняться после освобождения осужденного из мест лишения свободы, поскольку в отношении ограниченно вменяемых лиц (именно к этой категории относятся большинство осужденных за педофильные посягательства) они необоснованно ограничены сроком исполнения наказания. -------------------------------- <5> Ткаченко А. А., Шишков С. Н. Судебно-психиатрическая экспертиза по определению расстройств сексуальных предпочтений в свете Федерального закона от 29 февраля 2012 г. N 14-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях усиления ответственности за посягательства сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетних". Информационное письмо. М., 2012.

За совершение сексуальных посягательств в отношении детей в России установлены длительные и сверхдлительные сроки лишения свободы, в связи с чем нахождение в исправительных учреждениях оказывает существенное влияние на личность осужденного. В связи с изложенными обстоятельствами вопрос о назначении коррекционных мер целесообразно решать не при вынесении приговора за совершенное сексуальное посягательство, а перед освобождением осужденного из мест изоляции. Основанием для прекращения применения коррекционных мер является достижение лицом такого уровня социальной адаптации и такой стабилизации психологического состояния, при которых вероятность рецидива будет незначительна. Конвенция (п. 3 ст. 15) содержит еще одно важное положение, которое отсутствует в уголовном законодательстве России. Не только длительность коррекционных мер, но и их содержание определяется возможным риском рецидива. Для его оценки необходимо использование специальных знаний в области психиатрии, психологии и сексологии, т. е. должна назначаться комплексная экспертиза. Эта экспертиза призвана решать новую для отечественной судебно-психиатрической науки проблему оценки риска рецидива и рекомендовать суду меры коррекционного воздействия, а не строгость надзора за невменяемым, как это имеет место в настоящее время при выборе вида принудительной меры медицинского характера. По нашему убеждению, вопрос о содержании коррекционных мер может быть решен только на основании комплексной экспертизы, в связи с чем целесообразно внесение соответствующих изменений в ст. 196 УПК РФ. Представляется целесообразным использовать понятийный аппарат Конвенции в целях обеспечения единообразия применения законодательства, включив его в качестве примечаний для конкретизации ряда терминов Особенной части УК России. К ним относятся: - детская проституция - использование ребенка для совершения сексуальных действий, если в качестве оплаты ему даны или обещаны деньги или любое другое вознаграждение, независимо от того, были ли эти деньги или иное вознаграждение представлены или обещаны самому ребенку или третьему лицу (ст. 19); - детская порнография - любые материалы, изображающие ребенка, совершающего реальные или смоделированные откровенно сексуальные действия или любое изображение половых органов ребенка для преимущественно сексуальных целей. Авторы в целом разделяют эти положения Конвенции, однако полагают, что более оправданным представляется выделение признаков, совокупность которых характерна для любого порнографического предмета или изображения. Применительно к визуальным материалам такие признаки могут быть основаны на критериях, исключающих возможность публичной демонстрации и распространения фильмов, программ и иных визуальных материалов и зрелищных мероприятий, например: - детальное, крупным планом, с использованием прямого ракурса изображение половых органов; - натуралистическое изображение сексуальных отношений в форме, унижающей или оскорбляющей человеческое достоинство, подробная фиксация физиологии сексуальных отношений; - детальное изображение половых органов и натуралистическое воспроизведение сексуальных отношений является самодостаточным и самоцельным; - демонстрация половых органов и воспроизведение сексуальных отношений, занимающие основную часть экранного времени (определяют содержание фильма или визуальных материалов либо большинства его эпизодов); - изображение парафильных вариантов сексуального поведения, например, садомазохизма, некрофилии, педофилии и зоофилии. Перечень критериев порнографических материалов или изображений, предлагаемый авторами, был доработан с привлечением специалистов отдела сексопатологии Московского НИИ психиатрии Минздравсоцразвития России и опубликован в виде методических рекомендаций для производства судебных экспертиз <6>. -------------------------------- <6> См. более подробно: Дьяченко А. П., Цымбал Е. И. Подходы к регламентации нормативного определения порнографии // Уголовное право. 2004. N 4; Дьяченко А. П., Цымбал Е. И. Российское и международное законодательство о противодействии "детской" порнографии // Криминология: вчера, сегодня, завтра. СПб., 2006. N 1(10); Сексологическое исследование и экспертиза материалов сексуального содержания: Пособие для врачей. М., 2004.

Конвенция криминализирует хранение детской порнографии (владение без целей сбыта), сознательное получение доступа посредством информационных и коммуникационных технологий к детской порнографии. Таких составов преступлений в УК России пока нет, однако необходимость в них существует. Следует учитывать, что криминализация (полная или частичная) сознательного получения доступа к детской порнографии посредством информационных и коммуникационных технологий Конвенцией отнесена на усмотрение национального законодателя. Конвенция (ст. 21) накладывает на государства-участников обязательство криминализовать проведение порнографических представлений с участием детей. Уголовная ответственность должна наступать за вовлечение или принуждение ребенка к участию в этих представлениях и получение прибыли от них (т. е. за их организацию); сознательное посещение порнографических представлений с участием детей. Конвенция (ст. 22) конкретизирует состав такого преступления, как "растление детей" (в УК России - "развратные действия"). Под "растлением детей" понимается намеренное привлечение в сексуальных целях ребенка, не достигшего установленного законом возраста, к наблюдению за преступлениями сексуального характера или сексуальными действиями, даже если от ребенка не требуется участия в них. Конвенция (ст. 23) предлагает состав посягательства, ныне не известный уголовному законодательству России, - "соблазнение детей в сексуальных целях". Под соблазнением детей в сексуальных целях в ней понимается намеренное предложение с использованием информационно-коммуникационных технологий со стороны совершеннолетнего встретиться с ребенком, не достигшим установленного законом возраста, для вовлечения его в действия сексуального характера, включая изготовление детской порнографии, если это предложение сопровождалось действиями, приводящими к такой встрече. Как видим, Конвенция по существу предлагает рассматривать в качестве самостоятельного посягательства покушение на совершение развратных действий или совершение полового сношения и иных действий сексуального характера с ребенком. Конвенция (ст. 27) также рекомендует новые для России санкции за совершение сексуальных посягательств в отношении детей, к которым относит следующие: - конфискацию товаров, документов и других средств, использовавшихся для совершения сексуальных посягательств в отношении детей; - конфискацию доходов, полученных в результате таких посягательств, или имущества, стоимость которого соответствует стоимости таких доходов; - лишение родительских прав; - контроль и надзор за осужденными за подобные посягательства. Уголовное законодательство России таких санкций не знает. Однако значительный профилактический потенциал лишения родительских прав и установления надзора за осужденным в части предупреждения рецидива сексуальных посягательств дает основание считать их включение в национальное законодательство целесообразным. Имплементация положений Конвенции (ст. ст. 21 - 23, 27) в УК России представляется желательной. Глава 7 Конвенции (ст. 30) посвящена вопросам оптимизации процесса расследования сексуальных посягательств в отношении детей. В качестве базового принципа уголовного судопроизводства по данной категории дел она признает, что расследование и уголовное преследование должны проводиться в интересах детей и с уважением их прав. Из этого принципа вытекает требование к государствам-участникам применять по отношению к жертвам меры защиты, гарантируя, что расследование и судебное разбирательство не усугубят травму от посягательства, пережитого ребенком. При необходимости следственные и процессуальные действия с участием детей должны сопровождаться оказанием им помощи. На наш взгляд, такой подход является новым для уголовно-процессуального законодательства России, традиционно уделяющего приоритетное внимание охране прав обвиняемого и подсудимого. Конвенция (ст. 31) раскрывает те законодательные и иные меры, которые должны применять государства-участники для защиты прав и интересов потерпевших, в том числе их особые потребности при даче показаний на всех стадиях уголовного судопроизводства. К числу новых для УПК России мер защиты несовершеннолетних потерпевших можно отнести следующие: - обеспечение жертв и членов их семей, по крайней мере, в тех случаях, когда они могут оказаться в опасности, информацией о том, что лицо, признанное виновным, выпущено на свободу; - предоставление потерпевшим услуг поддержки с тем, чтобы их права и интересы были должным образом представлены и приняты во внимание; - защита частной жизни и репутации потерпевших путем предотвращения публичного распространения любой информации, которая может привести к установлению их личности; - исключение возможности контакта между жертвой и преступником в суде и в правоохранительных органах, если только компетентные органы не решат иначе в интересах ребенка или когда расследование или судебное разбирательство требует такого контакта; - обеспечение потерпевшим доступа, по возможности бесплатно, к правовой помощи на период их участия в процессе уголовного судопроизводства; - предоставление правительственным или неправительственным организациям возможности на период уголовного судопроизводства оказывать помощь или поддержку жертвам с их согласия. Конвенция (ст. 35) требует от сторон закрепления на законодательном уровне или иными средствами следующих требований к проведению допроса несовершеннолетнего (потерпевшего или свидетеля), которые ныне отсутствуют в УПК РФ: - проведение допроса как можно в более ранние сроки после возбуждения уголовного дела; - наличие помещений, специально предназначенных и оборудованных для допроса несовершеннолетних; - проведение допроса лицами (следователем, педагогом или психологом), прошедшими специальную подготовку; - минимизация числа допросов; - проведение видеозаписи всех допросов ребенка, свидетеля или потерпевшего, указанные видеозаписи должны приниматься судом как допустимые доказательства; - при рассмотрении уголовного дела судом потерпевшему должна быть обеспечена возможность давать показания без физического присутствия в зале суда (с помощью соответствующих коммуникационных технологий). Эти положения Конвенции (ст. ст. 30, 31, 35), по мнению авторов, желательно имплементировать в УПК России. Правительством России внесен проект Федерального закона "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" <7> (далее - законопроект). -------------------------------- <7> СПС "КонсультантПлюс".

Из Пояснительной записки к нему следует, что его целью является предотвращение сексуальной эксплуатации детей и сексуальных злоупотреблений в их отношении, а также обеспечение защиты прав и интересов несовершеннолетних, потерпевших от посягательств против их половой неприкосновенности и половой свободы в ходе расследования этих преступлений. Законопроект предлагает дополнить УК РФ ст. 240.1, устанавливающей ответственность лица, достигшего восемнадцатилетнего возраста, за получение сексуальных услуг от заведомо несовершеннолетнего в возрасте от шестнадцати до восемнадцати лет. Соглашаясь с этой новеллой, можно отметить, что реализация доктринальных рекомендаций об ответственности клиентов проституток и других лиц, содействующих занятию проституцией, в УК России предлагалась и ранее <8>. -------------------------------- <8> Дьяченко А. П. Проституция и преступность. М., 1991; Дьяченко А. П. Сексуальная коммерция: проститутки и их клиенты // Проблемы сексуального контроля за проституцией, СПИДом и порнографией. М., 1993; Дьяченко А. П. Уголовно-правовая охрана граждан в сфере сексуальных отношений. М., 1995; Дьяченко А. П. Эксплуатация проституции в России. М., 1999.

В ст. 240.1 УК включено примечание, согласно которому под сексуальными услугами понимается только половое сношение, условием совершения которого является денежное вознаграждение несовершеннолетнему или третьему лицу. Представляется, что предлагаемое примечание существенно ограничивает возможности применения новой уголовно-правовой нормы, поскольку в нем используется понятийный аппарат, отличный от подхода Конвенции, которая относит к детской проституции совершение любых сексуальных действий (а не только полового сношения) и не только за деньги, но и за любое иное вознаграждение - как полученное, так и обещанное. Предлагаемая редакция примечания исключает возможность уголовного преследования за наиболее опасный и тревожащий общественное мнение вид детской проституции - гомосексуальную. Законодатель обоснованно исключил признак "заведомость" из составов преступлений, предусмотренных статьями, содержащимися в гл. 18 УК РФ, в связи с чем он не может быть ныне включен в настоящий законопроект. Авторы также полагают, что уместно предложить уголовную ответственность за ненасильственный сексуальный контакт взрослого с несовершеннолетними в возрасте от 16 до 18 лет путем соблазнения или обольщения жертв <9>. -------------------------------- <9> Цымбал Е. И., Дьяченко А. П. Уголовно-правовой запрет ненасильственных сексуальных контактов между взрослым и ребенком // Уголовно-правовая охрана личности и ее оптимизация. Саратов, 2003. С. 85 - 90.

Кроме того, законопроект предлагает дополнить ст. ст. 166 и 281 УПК РФ положениями, предусматривающими обязательное применение видеозаписи или киносъемки следственных действий при производстве по делам о сексуальных посягательствах с участием несовершеннолетнего потерпевшего, а при необходимости и несовершеннолетнего свидетеля. В случае неявки несовершеннолетнего в судебное заседание по ходатайству стороны или по собственной инициативе суд вправе принять решение об оглашении данных несовершеннолетним показаний и о воспроизведении видеозаписи или киносъемки следственных действий, произведенных с его участием. Практика свидетельствует, что допрос с видеозаписью из-за необходимости ее расшифровки для составления протокола занимает несколько часов. Для малолетних детей такая продолжительность следственного действия вредна и недопустима. В связи с этим полагаем целесообразным предусмотреть в УПК России возможность подписания протокола допроса с использованием видеозаписи не после завершения допроса, а некоторое время спустя (после расшифровки видеозаписи следователем). Законный представитель ребенка в этом случае сможет подписать протокол после просмотра видеозаписи.

Пристатейный библиографический список

1. Дьяченко А. П. Проституция и преступность. М., 1991. 2. Дьяченко А. П. Сексуальная коммерция: проститутки и их клиенты // Проблемы сексуального контроля за проституцией, СПИДом и порнографией. М., 1993. 3. Дьяченко А. П. Уголовно-правовая охрана граждан в сфере сексуальных отношений. М., 1995. 4. Дьяченко А. П. Эксплуатация проституции в России. М., 1999. 5. Дьяченко А. П., Цымбал Е. И. Подходы к регламентации нормативного определения порнографии // Уголовное право. 2004. N 4. 6. Дьяченко А. П., Цымбал Е. И. Принудительные меры коррекционного воздействия - новый институт уголовного права России // Проблемы уголовной политики, экологии и права: Материалы международной конференции. СПб., 2010. 7. Дьяченко А. П., Цымбал Е. И. Российское и международное законодательство о противодействии "детской" порнографии // Криминология: вчера, сегодня, завтра. 2006. N 1(10). 8. Конвенции Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуальные видеозаписью из-за необходимости ее злоупотреблений // Криминальное насилие против женщин и детей: международные стандарты противодействия: Сборник документов / Сост. В. С. Овчинский. М., 2008. 9. Педофилия: криминологический диагноз: Монография. М., 2010. 10. Педофилия: основные криминальные черты: Монография. М., 2012. 11. Сексологическое исследование и экспертиза материалов сексуального содержания: Пособие для врачей. М., 2004. 12. Ткаченко А. А., Шишков С. Н. Судебно-психиатрическая экспертиза по определению расстройств сексуальных предпочтений в свете Федерального закона от 29 февраля 2012 г. N 14-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях усиления ответственности за посягательства сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетних". Информационное письмо. М., 2012. 13. Цымбал Е. И., Дьяченко А. П. Медико-правовые подходы к коррекции девиантного сексуального поведения // Вестник Орловского государственного университета. 2010. N 4. 14. Цымбал Е. И., Дьяченко А. П. Уголовно-правовой запрет ненасильственных сексуальных контактов между взрослым и ребенком // Уголовно-правовая охрана личности и ее оптимизация. Саратов, 2003.

Название документа