Проблемы реализации косвенных исков

ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ КОСВЕННЫХ ИСКОВ

А. А. ГРОСЬ, Д. И. ДЕДОВ

Грось А. А., зам. начальника Управления законодательства ВАС РФ, кандидат юридических наук.

Дедов Д. И., начальник Управления законодательства ВАС РФ, доктор юридических наук.

Применительно к корпоративным отношениям в законодательстве содержатся нормы, которые предоставляют участникам полномочия обращения в суд с исками в интересах юридического лица. К таким нормам относятся, например, ст. 53, ст. 105, ст. 174 Гражданского кодекса РФ, п. 3 ст. 6, п. 7 ст. 49, ст. 71, п. 6 ст. 79, п. 2 ст. 84, п. 2 ст. 84.6, ст. 84.9 Федерального закона "Об акционерных обществах", ст. 6, ст. 43, ст. 44 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью". Подобные иски в литературе принято называть косвенными исками, поскольку участник, обращаясь в суд с таким иском, действует в интересах юридического лица, лишь косвенно защищая свои интересы. Прежде всего следует определить границы понятия "косвенный иск", отсутствующего в действующем законодательстве. Именно представители процессуальной науки предлагали как максимально широкое, так и узкое его понимание. В широком смысле под "косвенным иском" предлагалось понимать все случаи, когда закон предоставляет возможность лицу, органу обращаться в суд от своего имени в интересах другого лица. Сюда, соответственно, попадают обращения прокуроров, органов государственной власти, иных органов, организаций, граждан (ст. 45, ст. 46 ГПК РФ, ст. 52, ст. 53 АПК РФ), а также обращения участников юридического лица в интересах последнего, обращения лиц, не являющихся стороной в сделке с требованием о признании ее недействительной и применении последствий недействительности.

Проблемы процессуального характера

С научной точки зрения, возможно, есть необходимость в объединении названных категорий дел в некую группу с целью обозначения общих признаков. Но в процессуальном законодательстве, в правоприменительной практике данные категории дел распадаются на самостоятельные группы. Первая из них - дела, возбужденные кругом лиц, обозначенных в ст. 45, ст. 46 ГПК РФ, ст. 52, ст. 53 АПК РФ. Именно этот круг субъектов (прокуроры, государственные органы, органы местного самоуправления, иные органы, организации, граждане, обращающиеся в суд в случаях, предусмотренных федеральным законом) принято именовать "процессуальными истцами". Данное наименование предполагает следующие общие признаки: наличие субъекта, в интересах которого возбуждено дело ("материального истца"), наличие статуса лица, участвующего в деле, и обладание всеми правами наиболее значимой фигуры в процессе - правами истца. Порядок рассмотрения дел с участием "процессуальных истцов" относительно полно определен в Гражданском процессуальном кодексе РФ и в Арбитражном процессуальном кодексе РФ. Что касается возможности лиц, не являющихся участниками сделки, оспаривать ее и требовать применения последствий ее недействительности, то участники юридического лица в данном случае являются истцами, юридическое лицо, наряду с другой стороной (сторонами), является соответчиком по иску. Если в этих случаях и могут возникать проблемы, то, по нашему мнению, в части исполнения решения о применении последствий недействительности сделки. По общему правилу в случае удовлетворения иска решение должно исполняться в пользу истца, который наделен правом требовать принудительного исполнения решения. Требуя возврата имущества юридическому лицу, истец требует исполнения в пользу ответчика. Несмотря на "оригинальность" данной конструкции, она не получила такого резонанса, который возник в случае с исполнением решения по иску участника о взыскании убытков в пользу юридического лица. По нашему убеждению, если и применять термин "косвенные иски", то именно в отношении требований участников о возмещении убытков, причиненных юридическому лицу. В правоприменительной практике возникли следующие проблемы при рассмотрении названных исков: определение подведомственности споров, определение статуса участника, определение статуса юридического лица, в интересах которого предъявлен иск, распределение судебных расходов, инициация исполнительного производства участником юридического лица. В действующем АПК РФ установлены следующие критерии определения подведомственности дел арбитражным судам: субъектный состав спора, возникновение спора в связи с осуществлением предпринимательской деятельности (для физических лиц) и, наконец, третий критерий, применяемый при невозможности использования двух первых, - экономический характер спора (возникновение спора в связи с осуществлением "иной экономической деятельности"). Очевидно, что первые два критерия не могут быть использованы при определении подведомственности спора о возмещении убытков, причиненных юридическому лицу действиями физического лица (пусть и наделенного статусом индивидуального предпринимателя). Остается два довода, обосновывающих отнесение категории дел к арбитражной подведомственности: экономический характер спора и/или расширительное толкование п. 4 ст. 33 АПК РФ. Высший Арбитражный Суд РФ в одностороннем порядке отнес к своей компетенции данную категорию дел (п. п. 37 - 38 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах" от 18.11.2003 N 19). Данное толкование касается только акционерных обществ, арбитражные суды вынуждены "расширительно толковать" данное положение Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ применительно к спорам с участием обществ с ограниченной ответственностью <1>. -------------------------------- <1> Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 13.06.2006 N А09-7324/04-10 (здесь и далее судебная практика приводится по СПС КонсультантПлюс).

Проблема подведомственности споров с участием "бывших" (например, граждан, утративших статус индивидуального предпринимателя) актуальна и для корпоративных споров, в том числе по искам о возмещении убытков, причиненных юридическому лицу: возникают вопросы при определении подведомственности спора по иску, предъявленному к бывшему директору <2>, бывшим участникам <3>. -------------------------------- <2> Там же. <3> Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 03.06.2006 N Ф09-5540/06-С5. Интересно, что определение о прекращении производства по делу, в котором участвовал бывший директор, было отменено в кассационной инстанции, а определение о прекращении производства по делу с участием бывшего участника общества с ограниченной ответственностью оставлено в силе.

Правительство РФ как субъект законодательной инициативы 12 января 2006 г. внесло своим распоряжением в Государственную Думу проект Федерального закона "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации (в части совершенствования механизмов разрешения корпоративных конфликтов)" <4>. Можно утверждать, что при его принятии вывод об отнесении исков участников юридических лиц о возмещении убытков, причиненных юридическому лицу, к компетенции арбитражных судов будет следовать из закона. -------------------------------- <4> Проект федерального закона N 384664-4.

Определение процессуального положения участника и юридического лица в рассматриваемой категории дел - это задача, которую арбитражные суды решают по-разному. Обусловлено это отсутствием в арбитражном процессуальном законодательстве нормы (норм), определяющей статус участников процесса. В правоприменительной практике конструкция "процессуальный истец" - "материальный истец" не используется. В действующем АПК РФ в числе "процессуальных истцов", которые обладают всеми правами истца (ст. ст. 52 - 53 АПК РФ), нет места гражданину или организации, предъявляющим от своего имени иск в интересах юридического лица, участниками которого они являются. Хотя в научно-практических публикациях можно встретить в качестве предлагаемого варианта конструкцию с "процессуальным истцом". Наряду с отсутствием прямого указания в законе на допустимость ее применения есть еще одно препятствие для реализации такого варианта: открывающаяся возможность для ответчика прекратить процесс путем наделения соответствующими полномочиями представителя юридического лица. Наиболее часто встречающийся вариант решения: участник - истец, юридическое лицо - третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора <5>. При этой конструкции можно избежать проблемы "преднамеренного" прекращения производства по делу, так как третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора, не обладает распорядительными правами (ч. 1, ч. 2, ч. 4 ст. 49 АПК РФ). -------------------------------- <5> Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 21.11.2006 N КГ-А40/11040-06; Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 07.11.2006 N КГ-А40/10541-06; Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 04.10.2006 N Ф08-4937/2006; Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 24.12.2003 N Ф09-1180/03-ГК; Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 31.08.2005 N 09АП-8926/05-ГК; решение Арбитражного суда г. Москвы от 24.05.2006 N А40-38436/04-102-245.

Можно встретить и такой пример: участник - истец, предполагаемый причинитель убытков и юридическое лицо, которому они причинены, - ответчики <6>. -------------------------------- <6> Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 03.07.2006 N Ф09-5540/06-С5.

Судя по материалам судебной практики и научно-практическим публикациям, юридическое лицо, которому, по мнению участника, причинены убытки, "примерило" на себя статусы всех лиц, участвующих в деле. Данная ситуация иллюстрирует необходимость решения обозначенной проблемы на законодательном уровне. К сожалению, упоминавшийся выше законопроект, направленный на совершенствование порядка разрешения корпоративных споров, эту задачу не решает. Поэтому вопрос о внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс остается актуальным и был предметом обсуждения на состоявшемся в феврале этого года заседании Рабочей группы по совершенствованию арбитражного процессуального законодательства в Высшем Арбитражном Суде. Может ли повлиять определение процессуального положения юридического лица в рассматриваемых спорах на законность принятого арбитражным судом решения, постановления <7>? Необходимо констатировать, что при отказе в иске о возмещении убытков, причиненных юридическому лицу и при оспаривании такого решения вопрос о процессуальном положении юридического лица вообще не является предметом обсуждения. Хотя следует признать, что у истца, проигравшего процесс, формально есть такое основание для оспаривания решения, постановления арбитражного суда (независимо от того, сам ли он привлек юридическое лицо в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, либо это сделал суд по своей инициативе). -------------------------------- <7> Иными словами, насколько актуален вопрос о необходимости изменения (дополнения) действующего законодательства нормами, определяющими статус участников процесса, возбужденного по косвенному иску?

При полном или частичном удовлетворении требований основными доводами, изложенными в жалобе, являются доводы о недоказанности обстоятельств, составляющих основания привлечения к гражданско-правовой ответственности: противоправность, наличие убытков, вина причинителя вреда, причинно-следственная связь между противоправным поведением и возникшими убытками. В качестве дополнительного аргумента приводится довод об ошибочном определении процессуального положения юридического лица <8>. -------------------------------- <8> Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 22 февраля 2005 г. N 09АП-711/05-ГК; Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 31 мая 2005 г. N КГ-А40/4395-05; Постановление Девятого арбитражного суда от 5 декабря 2005 г. N 09АП-12427/05-ГК; Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 16 марта 2006 г. N КГ-А40/1768-06-П; решение Арбитражного суда г. Москвы от 24 мая 2006 г. N А40-38436/04-102-245.

В судебной практике не обнаружено примеров отмены соответствующих актов арбитражных судов исключительно лишь на основании такого ошибочного определения. Как утверждалось выше, судебно-арбитражная практика устойчиво воспринимает юридическое лицо, которому, по мнению участника, причинены убытки, в качестве третьего лица, как лицо, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора. Это лицо, участвующее в деле, может как вступить в процесс по своей инициативе (при условии удовлетворения такого ходатайства арбитражным судом), так и быть привлеченным к участию в деле по инициативе любого лица, участвующего в деле (в том числе и третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора). В приведенных выше материалах судебной практики можно встретить примеры использования конструкции "иск в интересах соответствующего юридического лица", когда истец просто не обозначает юридическое лицо в качестве лица, участвующего в деле. Оно привлекается в таком качестве в уже начатый процесс. Действительно ли в таких ситуациях решение, постановление суда могут быть отменены на основании п. 4 ч. 4 ст. 270, п. 4 ч. 4 ст. 288 АПК РФ? Юридическое лицо присутствовало в процессе, будучи наделенным правами, предусмотренными ст. 41 АПК РФ, в том числе имело возможность активно участвовать в установлении обстоятельств по делу. Решение вынесено в его, если так можно выразиться, "материальную пользу". Учитывая статус третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, оно не располагает "лишь" распорядительными правами (ст. 49 АПК РФ). Как показывает анализ судебной практики, ошибка в определении статуса лица, участвующего в деле, приравнивается к вынесению решения в отсутствие лица, о правах и обязанностях которого решен спор. Данное правило судебной практикой было распространено и на случаи рассмотрения споров о возмещении убытков, причиненных юридическому лицу, по иску участника. Иллюстрирует проблему пример троекратного рассмотрения в суде первой инстанции требования участника о возмещении убытков обществу. Речь идет об иске, заявленном ЗАО "Издательский дом "Экономическая газета" к С. о возмещении убытков, причиненных его действиями ЗАО "Десница" <9>. Процессуальное положение последнего - третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора. -------------------------------- <9> Решение Арбитражного суда г. Москвы от 24.05.2006 N А40-38436/04-102-245.

Немаловажным является то обстоятельство, что третье лицо на стороне истца в рассматриваемом примере настойчиво (из инстанции в инстанцию) поддерживало требования истца. Кассационная инстанция дважды указывала на необходимость правильного определения процессуального положения юридического лица, в пользу которого взыскиваются убытки <10>. Если суд и может самостоятельно определить статус участника процесса, то это возможно лишь в виде привлечения к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора. Остальные "метаморфозы" могут происходить при наличии инициативы (согласия) соответствующих лиц. -------------------------------- <10> Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 31.05.2005 N КГ-А40/4395-05; Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 16.03.2006 N КГ-А40/1768-06-П.

В данной ситуации и суд, и истец являются заложниками отсутствия в действующем законодательстве норм, определяющих статус участников спора по иску участника в пользу юридического лица.

Проблемы материального характера

Примечательно, что хозяйственное общество, в интересах которого подается косвенный иск, в разных случаях может являться как истцом, так и ответчиком в деле. Например, при оспаривании участником общества решения совета директоров об одобрении крупной сделки в соответствии с п. 6 ст. 79 Федерального закона "Об акционерных обществах" (далее - Закон об АО) - если в решении установлены условия сделки, невыгодные для общества, в таком случае общество и его контрагент по сделке являются соответчиками. Если же иск предъявлен к членам совета директоров о взыскании убытков в пользу общества, ответчиками являются члены совета директоров. В обоих случаях иски предъявлены в интересах общества, но процессуальный статус общества в этих случаях абсолютно разный. Такая ситуация только на первый взгляд кажется парадоксальной, если не учитывать особенности правового положения органов управления юридических лиц и того, что субъекты возникающих конфликтов при нарушении прав и законных интересов не всегда совпадают с лицами, участвующими в деле. Объяснить это легче всего на примере корпоративных конфликтов, поскольку теория конфликтологии в этой правовой сфере уже сейчас демонстрирует определенные результаты и имеет неплохие перспективы, способствующие эффективному разрешению корпоративных споров. В юридической литературе существует общепризнанное мнение о корпоративных конфликтах как о причинах возникновения корпоративных споров, рассматриваемых арбитражными судами <11>. Ученые Оксфордского Университета отмечают, что корпоративным отношениям в любой стране присущи три вида конфликтов: -------------------------------- <11> Корпоративные конфликты. Причины возникновения и способы преодоления. М., 2002. С. 11.

1) противостояние между менеджерами и акционерами, 2) противостояние между контролирующими и миноритарными акционерами и 3) противостояние между компанией (акционерами как группой) и внешними группами, такими как кредиторы и наемные работники <12>. -------------------------------- <12> См.: Kraakman R., Davies P., Hansmann H., Hertig G., Hopt K., Kanda H., Rock E. The Anatomy of Corporate Law: Comparative and Functional Approach. Oxford, 2003.

Эта классификация конфликтов указывает на следующий состав участников корпоративных конфликтов, к которым относятся: 1) контролирующие акционеры (участники), 2) миноритарные акционеры (участники), 3) лица, занимающие должности в органах управления общества (директора и менеджеры), 4) хозяйственное общество как лицо, олицетворяющее общие для всех акционеров интересы, 5) лица, чьи интересы нарушены самим обществом (кредиторы, работники общества, потребители и т. п.). Вся эта полезная научная классификация, однако, не помогает нам ответить на основной вопрос: в чью пользу должен решиться конфликт - менеджера или участника, контролирующего участника или миноритарного участника общества? Это невозможно сделать без определения причин возникновения корпоративных конфликтов. По нашему мнению, основанному на наблюдении большого количества конфликтов, корпоративные конфликты возникают в результате совершения неправомерных действий со стороны участников (как мажоритарных, так и миноритарных) или менеджмента общества, нарушающих права и законные интересы других участников и/или общества. Это означает следующее. Общество как субъект процесса остается фикцией, кем оно является в рамках материального права, поэтому от его имени действуют конкретные люди. Но в спорах и конфликтах, если дело не касается нарушения установленных законом прав участника, предпочтение должно отдаваться общим интересам хозяйственного общества в целом. Именно с этой точки зрения должны разрешаться конфликты между менеджерами и участниками, между контролирующими и миноритарными акционерами. Без определения того, чьи интересы пытается защитить каждый участник конфликта - свои личные или всей компании, невозможно решить, кто из них прав. К сожалению, не все средства правовой защиты учитывают специфику конкретных видов корпоративных конфликтов, поэтому возникают недоразумения при их ничем не ограниченном применении. Например, вместо взыскания убытков с менеджеров в пользу участника или общества, большую часть всех исков занимают иски о признании недействительным решения органа управления обществом, из которых удовлетворению подлежит очень малая часть, поскольку участник, обратившийся в суд, обычно не считает необходимым объяснить суду, какие его права и законные интересы нарушены, кроме права на участие в общем собрании участников. Этим объясняется интуитивное нежелание многих судей удовлетворять такие иски, считая такую меру защиты чрезмерной. К этому можно добавить, что действующее законодательство в определенной мере позволяет участнику защищать интересы общества в целом путем оспаривания решений органов управления обществом, но этой возможностью наши инвесторы пока пользоваться не умеют. Остается надеяться, что уточнение процессуальных особенностей косвенных исков позволит данному виду исков стать преобладающими в сфере корпоративных споров, как это имеет место в развитых странах с рыночной экономикой. Кроме необходимости совершенствования процессуального законодательства нельзя забывать и о материально-правовых проблемах, также широко известных, которые необходимо решить законодателю. Например, ст. 6 Закона об АО по сравнению со ст. 105 ГК РФ существенно ограничивает способы доказывания возможности дачи обязательных указаний основным обществом дочернему только договором или уставом дочернего общества. Данное положение является необоснованным и поэтому должно быть исключено. В связи с этим при подаче косвенного иска о привлечении основного общества к солидарной или субсидиарной ответственности, а также иска о взыскании убытков, причиненных дочернему обществу по вине основного, доказыванию подлежат возможность оказывать влияние на принятие решений органами управления дочернего общества и реализация такой возможности основным обществом в виде обязательных указаний или иным способом. Четвертый абз. п. 3 ст. 6 Закона об АО предусматривает возможность привлечения основного общества к ответственности только при наличии прямого умысла, что также ограничивает основания привлечения к ответственности по сравнению со ст. 105 ГК РФ. Ответственность возникает "только в случае, когда основное общество (товарищество) использовало имеющиеся у него право и/или возможность в целях совершения дочерним обществом действия, заведомо зная, что вследствие этого дочернее общество понесет убытки". Это означает, что основное общество не должно отвечать за управленческие ошибки, так часто встречающиеся в рыночной экономике. Надо отметить, что ни ст. 71 Закона об АО, ни иные аналогичные нормы ГК РФ или Закона об ООО не содержат подобных ограничений. В мировой практике данная проблема решена в пользу общих положений о вине без каких-либо ограничений. Но современное развитие практики косвенных исков за рубежом заставляет развиваться и судебную доктрину об определении вины в условиях рынка. Так, например, английское право обязывает директора действовать не только добросовестно и разумно в интересах компании, как это предусмотрено в российском законодательстве, но и с должным уровнем профессионализма. То есть директор должен на высоком уровне обладать знаниями в области того вида предпринимательской деятельности, которым занимается компания. На этом основании некоторые директора российских хозяйственных обществ были освобождены от ответственности. Однако для определения вины директора отсутствие профессиональных знаний или опыта не является препятствием, поскольку речь идет только об определении степени разумности, которую должен соблюдать директор. Избирая лицо на высокую управленческую должность, акционеры вправе предполагать, что имеющиеся знания и опыт должны помочь директору принять правильное решение. Если знаниями и опытом можно как-то очертить пределы компетентности директора, то вину при совершении ошибок экономического (стратегического, маркетингового) характера определить труднее. Австралийская судебная доктрина по этой проблеме выработала несколько рекомендаций, основанных на оценке рисков, которые могут повлиять на экономические результаты деятельности компании. В данном случае директор может быть привлечен к ответственности, 1) если он не знал о существующих рисках, но должен был о них узнать из открытых источников, или 2) если известные ему риски не были учтены без должных оснований. Например, многие (но не все) директора предпочитали игнорировать риски, связанные с приобретением интернет-компаний в конце прошлого века. Последовавшие за этим громадные убытки были взысканы с них и финансовых консультантов, советовавших покупать акции этих компаний. В связи с этим представляется противоречащим данной доктрине положение п. 3 ст. 71, позволяющее освободить директоров от ответственности, если они действовали в обычных условиях делового оборота, т. е. как все или как многие другие. Необходимо также упомянуть проблему, связанную с различием между контролирующим акционером и основным обществом. Первый термин закрепился в научной литературе и является значительно более широким по содержанию, чем второй, закрепленный в законодательстве. По нашему мнению, термин "основное общество" нуждается в корректировке (путем замены на "контролирующего акционера"), поскольку положения, касающиеся статуса основного общества, необходимы прежде всего для определения оснований для привлечения такого лица к ответственности. Необходимо расширить круг таких лиц, который не должен ограничиваться хозяйственными обществами и товариществами. К таким лицам должны быть отнесены физические лица и юридические лица иных организационно-правовых форм.

Название документа