Вопросы ответственности в праве договоров

ВОПРОСЫ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В ПРАВЕ ДОГОВОРОВ <*>

И. И. ЛУКАШУК

Лукашук И. И., профессор, руководитель Центра международно-правовых исследований Института государства и права РАН.

Проблема ответственности всегда была одной из наиболее важных и сложных проблем международного права. Немало политиков и юристов ставили под сомнение юридическую природу этого права на том основании, что оно лишено аппарата принуждения, а вопросы ответственности за правонарушение не урегулированы. С учетом значения ответственности для международного права Генеральная Ассамблея ООН с самого начала одобрила инициативу Комиссии международного права изучить тему ответственности. Многолетняя работа Комиссии над проектом Статей имела большое значение для формирования права международной ответственности. В процессе этой работы были привлечены к участию ведомства иностранных дел государств, международные организации, а также большое число ученых и научных учреждений. Многие правительства весьма высоко оценили проект Комиссии. В замечаниях стран Северной Европы говорилось, что проект Статей об ответственности наряду с правом договоров "представляет собой последний крупный блок в структуре международного правопорядка" <1>. -------------------------------- <1> Ответственность государств. Комментарии и замечания, полученные от правительств // Док. ООН: A/CN/4/515. 19 March 2001. С. 13.

12 декабря 2001 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла Резолюцию, которая в качестве приложения содержит документ "Ответственность государств за международно-противоправные деяния". В процессе обсуждения представленного Комиссией международного права в Шестом комитете Генеральной Ассамблеи многие делегации весьма высоко оценили предложенный проект. Говорили, что достигнут приемлемый баланс между нормами обычного международного права и новаторскими элементами <2>. -------------------------------- <2> Подготовленное секретариатом тематическое резюме обсуждений, состоявшихся в Шестом комитете Генеральной Ассамблеи на ее пятьдесят пятой сессии // Док. ООН: A/CN/4/513. 15 Febuary 2001. С. 8.

Были и иные мнения. В замечаниях США на проект Статей утверждалось, что некоторые положения "представляют собой отход от обычного международного права и практики". Особенно негативно были оценены статьи о контрмерах, которые "содержат безосновательные ограничения на применение контрмер". Близкую позицию заняли правительства Великобритании и Японии <3>. -------------------------------- <3> Там же. С. 16 - 17, 20.

Россия, как и большинство государств, поддержала проект Статей об ответственности государств, который заслуживает "самой положительной оценки", наиболее полно "учитывает практику государств, судебные решения и правовую доктрину". Россия выступила за разработку на базе Статей универсальной конвенции, которая призвана стать "фундаментальной основой международного публичного права" <4>. -------------------------------- <4> Дипломатический вестник. 2001. N 12. С. 95 - 97.

Расхождения между государствами привели к весьма ограниченному признанию статей. Генеральная Ассамблея приняла их к сведению, поместила их в качестве приложения к Резолюции; предложила их вниманию правительств, "не затрагивая при этом вопроса об их будущем принятии или другой надлежащей мере". Несмотря на все это, статьи представляют собой наиболее авторитетное изложение права международной ответственности. Многие их положения применяются Международным судом и находят отражение в практике государств. Статьи представляют собой наиболее авторитетное изложение современного права международной ответственности <5>. -------------------------------- <5> См.: Лукашук И. И. Право международной ответственности. М., 2004.

Как известно, Венские конвенции о праве договоров установили, что они не предрешают ни одного из вопросов, которые могут возникнуть из международной ответственности государства. Такое решение было правильным, т. к. включение вопросов ответственности в будущие конвенции о праве договоров сделало бы их принятие проблематичным. Тем не менее действие права договоров тесно связано с вопросами ответственности. Принятие Статей об ответственности государства за международно-противоправные деяния дает теперь возможность решить многие вопросы, связанные с правом международных договоров.

1. Общие принципы

С самого начала Статьями установлен принцип ответственности государств: "Любое международно-противоправное деяние государства влечет международно-правовую ответственность" (ст. 1). Значение этого принципа издавна подчеркивалось судебной практикой. В решении 1928 г. по делу о фабрике в г. Хожуве Постоянная палата международного правосудия квалифицировала принцип ответственности как один "из принципов международного права и, более того, общего понятия права" <6>. -------------------------------- <6> PCIJ. Ser. A. No. 17. 1928. P. 29.

Принцип ответственности тесно связан с принципом, определяющим юридический характер международного права, с принципом добросовестного выполнения обязательств по международному праву. Нарушение международного обязательства может состоять из действия или бездействия. В решении по делу о дипломатическом персонале США в Тегеране Международный суд определил, что ответственность Ирана возникла в связи с бездействием его властей, которые "не приняли соответствующих мер" в обстоятельствах, когда существовала явная потребность в их принятии <7>. -------------------------------- <7> ICJ. Reports. 1980. P. 22 - 23.

Квалификация деяния как международно-противоправного осуществляется в соответствии с международным правом. На такую квалификацию не влияет то обстоятельство, что деяние считается правомерным согласно внутреннему праву государства или противоречит ему. Это положение издавна утвердилось в международной практике. В решении 1932 г. по делу об обращении с польскими гражданами на территории г. Данцига Постоянная палата международного правосудия подтвердила: "Согласно общепринятым принципам одно государство в его взаимоотношениях с другим государством может ссылаться лишь на нормы международного права..." Государство "не может ссылаться на свою собственную конституцию, чтобы уклониться от выполнения обязательств, возложенных на него согласно международному праву..." <8>. Приведенное положение не раз подтверждалось и Международным судом <9>. -------------------------------- <8> PCIJ. 1932. Ser. A/B. No. 44. P. 4. <9> См., например: решение по делу об увечье, полученном во время нахождения на службе ООН // ICJ. Reports. 1949. P. 180. См. также: Ibid. 1951. P. 132; Ibid. 1953. P. 123; Ibid. 1989. P. 15.

Это положение нашло отражение и в праве договоров. Государство не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора (ст. 27 Венских конвенций о договорах). Исключение делается лишь для случая нарушения внутреннего права, касающегося компетенции заключать договоры, если это нарушение было явным и касалось нормы особо важного значения (ст. 46). Государство и международная организация являются единым субъектом международного права. И в этом качестве они несут ответственность за нарушение договора. Однако реально, как и иные юридические лица, субъекты международного права могут действовать лишь через свои органы. Поэтому общая норма состоит в том, что субъекту международного права присваивается поведение его органов, а также лиц и образований, действующих по указанию, под руководством или контролем таких органов. Значение этого положения не раз подчеркивалось в международной судебной практике. Международный суд определил: "Согласно общепризнанной норме международного права, поведение любого органа государства должно рассматриваться в качестве деяния этого государства. Эта норма... носит характер обычая" <10>. Под "органом" понимается любое лицо или образование, которые обладают официальным статусом в соответствии с внутренним правом государства или правилами международной организации. К таким органам относятся законодательные, исполнительные, судебные или любые иные органы, независимо от положения, занимаемого ими в государстве, и независимо от характера органа как центрального или органа административно-территориального деления государства (ст. 4 Статей об ответственности). Сказанное в принципе относится и к международным организациям. Международный суд указал на ответственность ООН за поведение ее органов и агентов <11>. -------------------------------- <10> Дело о расхождениях относительно иммунитета от судебной юрисдикции специального докладчика Комиссии по правам человека // ICJ. Reports. 1999. P. 87. <11> ICJ. Reports. 1999. P. 88 - 89.

В наше время в условиях глобализации международное право все глубже проникает во внутреннюю жизнь государств. Оно все ощутимее затрагивает внутреннее право. В результате существенно возросло значение ответственности законодательных органов. Государство несет ответственность не только за принятие закона, противоречащего его договорным обязательствам, но и за непринятие требуемого закона. Речь идет о законе, издание которого предусматривает договор. В других случаях государство может обеспечить выполнение договора и без принятия соответствующего закона. Порой возникает вопрос об ответственности государства не только за законы, но и за иные акты законодательных органов, например резолюций, обращений, в случае их противоречия договорам. Резолюция законодательного органа, несомненно, является актом государства. Тем не менее, пока она не претворяется государством в жизнь, юридическая ответственность не наступает. Речь может идти лишь о политической ответственности и порождать протесты заинтересованных государств. Углубление взаимодействия международного и внутреннего права государств существенно повысило роль судебных органов государства в обеспечении выполнения договоров. Как известно, Конституция России предусмотрела, что "если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора" (ст. 15 (4)). При обсуждении этой статьи на Конституционном совещании было внесено предложение указать, что речь должна идти лишь о ратифицированных договорах. Предложение было отклонено. Закон о международных договорах РФ определил, что международные договоры Российской Федерации заключаются от имени Российской Федерации (межгосударственные договоры), от имени Правительства РФ (межправительственные договоры), от имени федеральных органов исполнительной власти (договоры межведомственного характера) (ст. 3 (2)). Все это "договоры Российской Федерации". Тем не менее далее подчеркивается, что обязательной ратификации подлежат договоры, "устанавливающие иные правила, чем предусмотрено законом" (ст. 15 (1)). Это правило раскрывается Постановлением Верховного Суда РФ 2003 г. "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации". В Постановлении говорится, что правила договора, "согласие на обязательность которого было принято не в форме федерального закона, имеют приоритет в применении в отношении подзаконных нормативных актов, изданных органом государственной власти, заключивших данный договор" <12>. -------------------------------- <12> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 12. С. 6.

С точки зрения внутреннего права такая позиция закономерна. Однако она не дает ответа на требование международного права о том, чтобы договоры соблюдались, несмотря на их отличие от внутреннего права. Если суд или иной государственный орган откажется выполнить требование договора на том основании, что он противоречит внутреннему праву, то ответственность за это будут нести государство. Поэтому целесообразно, чтобы органы при заключении договоров внимательно учитывали соответствующие нормы внутреннего права. Если межправительственный договор имеет целью установить иное правило, чем закон, то его следует представить на ратификацию. Наконец, следует практиковать правило, которого придерживаются в ряде государств, - дружественного отношения к международному праву. В соответствии с этим правилом применяющий договор орган толкует закон и договор так, чтобы между ними не возникало противоречий. Общее правило распространяется и на местные органы власти. Их поведение, нарушающее договор, влечет за собой ответственность государства. В ходе подготовки Конференции 1930 г. по кодификации международного права правительствам был задан вопрос: возлагается ли на государство ответственность "за действия или бездействие органов, осуществляющих государственные функции законодательного или исполнительного характера (коммун, провинций и т. д.)". Все ответы были положительными <13>. -------------------------------- <13> LN. Conference for the Codification of International Law. Bases Discussion. Vol. III. P. 90; Suppl. to Vol. III. P. 3 - 18.

Отмеченная норма применяется и Международным судом. В решении по делу германских граждан, осужденных и казненных в США без официального уведомления консульства ФРГ, Суд определил: "Международная ответственность государства возникает в результате действий в этом государстве компетентных органов и властей, каковы бы они ни были..." Несмотря на то что принятие требуемых Судом мер относится к юрисдикции губернатора штата, губернатор "обязан действовать в соответствии с международными обязательствами Соединенных Штатов" <14>. -------------------------------- <14> ICJ. Reports. 1999. P. 9.

Ответственность государства порождается поведением лиц или образований, осуществляющих элементы государственной власти (ст. 5 Статей об ответственности). Довольно распространена практика, когда негосударственные или "полугосударственные" органы осуществляют полномочия государственной власти. Так, нередко бывшие государственные компании после их приватизации сохраняют некоторые регулирующие функции, например, в области энергетики и транспорта. Трибунал по рассмотрению претензий, учрежденный Ираном и США, в 1985 г. признал выполняющим государственные функции независимый благотворительный фонд, полномочия которого включали решение вопросов о том, какое имущество подлежит конфискации" <15>. -------------------------------- <15> Iran-United States CTR. Vol. 8. 1985. P. 88 et seq.

Превышение должностным лицом или органом государства, действующего в своем официальном качестве, считается поведением государства даже в том случае, если они превысили свои полномочия или нарушили указания (ст. 7 Статей). Поведение, которое не присваивается субъекту на основании общих норм об ответственности, тем не менее будет рассматриваться как его деяние в случае, если субъект признает и принимает данное поведение в качестве своего собственного (ст. 11 Статей). Показательно в этом плане решение Международного суда по делу о дипломатическом и консульском персонале США в Тегеране. Суд заявил: "Объявленная Аятоллой Хомейни политика продолжения удержания его сотрудников в качестве заложников в целях оказания давление на правительство Соединенных Штатов соблюдалась другими органами власти Ирана... Одобрение этих действий Аятоллой Хомейни и другими органами иранского государства, а также решение об их продолжении превратили дальнейшую оккупацию посольства и удержание заложников в деяние этого государства" <16>. -------------------------------- <16> ICJ. Reports. 1980. P. 35.

В доктрине наиболее часто обсуждалась проблема возможности вменения государству поведения частных лиц. Общее положение по этому вопросу нашло отражение во многих трудах. Ф. Ф. Мартенс писал: "На основании общепризнанных начал права частное лицо в принципе само отвечает за все преступления или нарушения права, в которых будет виновно" <17>. -------------------------------- <17> Мартенс Ф. Современное международное право цивилизованных народов. Т. I. СПб., 1898. С. 434.

Это положение было уточнено в практике государств. На основе ее анализа Д. Б. Левин пришел к выводу о том, что государство "несет ответственность не за действия частных лиц как таковых, а за поведение своих органов, которые не предотвратили такие действия или не наказали их" <18>. -------------------------------- <18> Левин Д. Б. Ответственность государств в современном международном праве. М., 1966. С. 81.

Частное лицо может своими деяниями нарушить права, принадлежащие иностранному государству по договору. В таком случае пострадавшее иностранное государство вправе немедленно предъявить претензию от своего имени. Примером могут служить случаи причинения вреда имуществу и лицам, пользующимся дипломатическим иммунитетом. В случае нарушения действиями частных лиц прав, которые по договору принадлежат иностранным гражданам, необходимо предварительное использование местных средств. Лишь после этого ему может быть оказана дипломатическая помощь.

2. Ответственность за нарушение договора

Правоотношение ответственности возникает в результате нарушения субъектом лежащего на нем международно-правового обязательства. Или, иными словами, когда присваиваемое субъекту деяние представляет собой нарушение обязательства. Во всех случаях должно иметь место деяние, не просто расходящееся с обязательством, а противоречащее ему. Существует немало случаев, когда договор устанавливает определенный минимальный стандарт поведения. Превышение его не будет противоправным. Наличие нарушения определяется содержанием договора, который толкуется с учетом его объекта и целей, а также конкретных обстоятельств. Особым случаем правонарушения, нередко возникающим в практике, является принятие государством закона или иного нормативного акта, явно противоречащего его международному обязательству. В международном праве нет общего правила для подобных случаев <19>. Все зависит от конкретных обстоятельств. В одних случаях сам факт принятия противоречащего договору закона порождает международную ответственность. В других случаях сам факт принятия закона не порождает ответственности <20>. Учитывается, что у государства есть возможность применять закон таким образом, чтобы избежать нарушения договора. Ответственность наступает в том случае, если реализация закона оказывается в противоречии с договором. -------------------------------- <19> См.: Консультативное заключение Международного суда ООН о применимости обязательного арбитражного рассмотрения к разделу 28 Соглашения о штаб-квартире ООН // ICJ. Reports. 1988. P. 30. <20> См.: решение Международного суда ООН по делу братьев Ла Гранд // ICJ. Reports. 2001. Paras. 90 - 91.

Международная ответственность наступает, если нарушено обязательство, обладающее юридической силой для государства в момент совершения им соответствующего деяния (ст. 13 Статей). В этом положении воплощен общепризнанный принцип интертемпорального права, т. е. права, действующего в момент совершения противоправного деяния. Вместе с тем прекращение действия нарушенного договора не аннулирует ответственность государства за нарушение договора, когда он находился в силе. В арбитражном решении по делу "Рейнбоу Уорриор" говорилось, что, несмотря на прекращение соответствующего договорного обязательства, ответственность Франции за его нарушение сохраняется <21>. -------------------------------- <21> Reports of International Arbitral Awards (далее - RIAA). Vol. XX. 1990. P. 265 - 266. См. также: решение Международного суда ООН о Северном Камеруне // ICJ. Reports. 1963. P. 35.

Представляющее нарушение обязательства деяние может носить различный характер. Оно может не носить длящегося характера. В этом случае нарушение происходит в тот момент, когда оно совершено. Если же деяние носит длящийся характер, то оно считается правонарушением в течение всего времени, когда оно остается противоречащим обязательству. В случае обязательства, требующего предотвращения определенного события, нарушение происходит, когда событие наступает и продолжается в течение всего времени, когда событие продолжается и остается не соответствующим обязательству (ст. 14 Статей). Вопросы, связанные с установлением момента нарушения обязательства и его продолжительности, нередко возникают в международной практике. Примерами длящихся противоправных деяний могут служить случаи продолжающегося нарушения дипломатического иммунитета, насильственное поддержание колониального господства, противоправная оккупация территории другого государства. В решении Международного суда по делу о дипломатическом и консульском персонале США в Тегеране говорилось, что имели место "следовавшие один за другим и все еще продолжающиеся нарушения Ираном его обязательств в отношении Соединенных Штатов в соответствии с Венскими конвенциями 1961 и 1963 годов" <22>. -------------------------------- <22> ICJ. Reports. 1980. P. 38.

Существуют договоры, предусматривающие, что их нарушение может иметь место лишь в случае систематических деяний. К таким случаям относится ряд наиболее серьезных противоправных деяний. Как деяния систематические определены геноцид, апартеид, преступления против человечества, расовая дискриминация и др. Такие деяния представляют собой длящееся правонарушение, продолжающееся с момента первого из действий или бездействия в серии деяний, образующих противоправное поведение. Практике известны случаи, когда одно государство помогает другому совершить нарушение договора. Возникает вопрос об ответственности одного субъекта в связи с деянием другого субъекта. В соответствии с принципами права международной ответственности каждый субъект несет ответственность за свое собственное международно-противоправное деяние. Такое положение соответствует общему принципу права - "Никто не наказывается за правонарушение, совершенное другим лицом" (nemo punitur pro alieno delicto). Вместе с тем международно-противоправное поведение нередко представляет собой результат взаимодействия субъектов. По мере углубления взаимосвязанности государств растет число правонарушений, осуществляемых ими совместно. Соучастие государств в совершении правонарушения может носить форму их прямого взаимодействия или форму взаимодействия в рамках международного органа или организации. В последнем случае возникает вопрос об ответственности организации и государств - ее членов. Показательным в этом плане является вооруженное нападение стран НАТО на Югославию <23>. -------------------------------- <23> Представляют в этом плане интерес материалы рассмотрения иска Югославии к странам НАТО в Международном суде в 1999 г. // ICJ. Reports. 1999. P. 124 - 974.

Известны также случаи, когда одно государство действует от имени другого государства при осуществлении противоправного деяния. Так, Австралия, Новая Зеландия и Великобритания совместно осуществляли опеку в отношении Науру. При рассмотрении дела о некоторых месторождениях фосфатов в Науру Международный суд в качестве ответчика рассматривал только Австралию в связи с деяниями, совершенными совместно от имени трех государств. Деяния Австралии рассматривались как совместное поведение трех государств, как управление территорией одним государством, действовавшим от имени других государств и от своего имени <24>. -------------------------------- <24> ICJ. Reports. 1992. P. 258.

В дипломатической практике нередко возникает вопрос о подстрекательстве к совершению правонарушения. Речь идет о случаях, когда одни государства выражают поддержку противоправному поведению другого государства без оказания реального содействия. В отличие от внутреннего права в международной практике в качестве общего правила подстрекательство не рассматривается как порождающее юридическую ответственность, хотя и может вызвать протесты со стороны заинтересованных государств. Подстрекательство порождает юридическую ответственность лишь в случае, если оно сопровождается конкретной поддержкой или сопряжено с руководством или контролем со стороны подстрекающего государства <25>. Следует также учитывать, что некоторые договоры запрещают подстрекательство в определенных случаях. Примером могут служить Конвенции о геноциде и ликвидации всех форм расовой дискриминации. -------------------------------- <25> См.: решение Международного суда ООН по делу о военной и полувоенной деятельности в и против Никарагуа // ICJ. Reports. 1986. P. 129.

Если один субъект оказывает помощь другому в целях содействия совершению им международно-противоправного деяния, то он несет ответственность за свои действия. Непосредственно противоправное деяние осуществляется вторым субъектом, первый лишь оказывает ему содействие, например, путем предоставления средств, необходимых для совершения правонарушения. В этом состоит отличие помощи или содействия от соучастия в правонарушении. Содействующий субъект несет ответственность в той мере, в какой его собственное поведение способствовало совершению противоправного деяния. Международное обязательство не имеет силы для третьих государств, и потому их действия не могут квалифицироваться как его нарушение. Тем не менее есть основания полагать, что сознательное оказание помощи в совершении противоправного деяния противоречит принципу добросовестности, а также принципу добросовестного выполнения обязательств по международному праву. Сказанное подтверждается пониманием роли и содержания принципа добросовестности Международным судом. В решении по делу о ядерных испытаниях говорилось: "Одним из основных принципов, регулирующих создание и осуществление правовых обязательств... является принцип добросовестности. Доверие и уверенность присущи международному сотрудничеству, особенно в век, когда это сотрудничество во многих областях становится все более важным". Суд также подчеркнул, что сам принцип "Договоры должны соблюдаться" основан на добросовестности <26>. -------------------------------- <26> ICJ. Reports. 1974. P. 268.

Сегодня поддержание международного правопорядка в растущей мере становится делом международного сообщества в целом. В таких условиях оказание помощи одним государством другому в нарушении его международных обязательств не может рассматриваться как безразличное для международного права поведение. Утверждение рассматриваемого положения является важным шагом в прогрессивном развитии права международных договоров. Что же касается ответственности за оказание помощи в нарушении обязательства, имеющего силу для оказывающего помощь государства, то такая ответственность является бесспорной. Показателен в этом плане инцидент, связанный с бомбардировкой Соединенными Штатами Триполи в 1986 г. Ливия обвинила в этом правонарушении также Великобританию, ссылаясь на то, что она разрешила американским боевым самолетам использовать свои авиабазы. Ливия заявила, что Великобритания "несет частичную ответственность" за "поддержку и непосредственное содействие" совершению нападения <27>. -------------------------------- <27> См.: Заявление ливийского посла // The Times. 1986. 16 Apr.

Позиция Ливии была подтверждена Генеральной Ассамблеей ООН. Она осудила военное нападение в качестве "нарушения Устава Организации Объединенных Наций и норм международного права" и призвала все государства "воздерживаться от оказания какой-либо помощи или предоставления каких-либо средств для совершения актов агрессии против Ливийской Арабской Джамахирии" <28>. -------------------------------- <28> Резолюция 41/38 от 20 ноября 1986 г.

Особое значение придается случаю, когда одно государство принуждает другое к совершению противоправного деяния. В таком случае осуществляющее принуждение государство несет ответственность за совершенные действия. Следует различать два вида ответственности. Во-первых, ответственность, порожденная самим фактом принуждения, которое является нарушением международного права. Во-вторых, ответственность за нарушение обязательства, обусловленного принуждением. Первая представляет собой ответственность принуждающего государства перед принужденным. Вторая - ответственность принуждающего государства перед третьим государством, пострадавшим от нарушения взятого в отношении его обязательства. Принуждение может носить и экономический характер. Этот важный момент подчеркивается в комментарии к ст. 18 Статей об ответственности государств, в котором говорится, что принуждение может представлять собой "серьезное экономическое давление, при условии, что оно направлено на лишение принуждаемого государства какой-либо возможности выполнить нарушенное обязательство". Принуждение может приравниваться к форс-мажорному обстоятельству, если оно не оставляет принуждаемому реальной альтернативы нарушению договора. Если принуждение лишь затрудняет выполнение договора, то это не избавляет принуждаемое государство от ответственности. Принуждение должно относиться к нарушению договора, а не носить общий характер.

3. Обстоятельства, исключающие международную противоправность

Существуют обстоятельства, при наличии которых субъект не несет ответственности за деяние, не соответствующее тому, что требует от него договор. Такими обязательствами являются согласие, самооборона, контрмеры, форс-мажор, бедствие и состояние необходимости. Этот перечень является исчерпывающим и общепризнанным. Международная судебная практика издавна придерживалась правила о существовании обстоятельств, исключающих ответственность. В решении Постоянной палаты третейского суда 1912 г. по делу о возмещении долга России говорилось: "В соответствии с общими принципами права, признаваемыми во всех странах, ответственность не возникает, если ущерб причинен независимо от воли представителя государства..." <29> -------------------------------- <29> Цит. по: Manual of Public International Law. L., 1968. P. 544.

А. Согласие

В праве издавна существует принцип, согласно которому согласие исключает противоправность деяния (volenti non fit injuria). В Статьях об ответственности государства говорится: "Юридически действительное согласие государства на совершение конкретного деяния другим государством исключает противоправность этого деяния в отношении первого государства, в той мере, в какой это деяние остается в пределах этого согласия" (ст. 20). Юридически действительное согласие означает, что оно дано лицом или органом, имеющим на это право. Представляющими государство в силу своих функций без предъявления полномочий считаются глава государства, глава правительства и министр иностранных дел. Многое зависит и от характера договора. Согласие на отступление от межведомственного договора может даваться руководителем соответствующего ведомства. "Юридически действительное" означает также, что согласие дано в соответствии с международным правом, т. е. без принуждения или иных обстоятельств, лишающих его юридической силы. Согласие может быть аннулировано на тех же основаниях, на которых аннулируется согласие на обязательность договора: ошибка, обман, подкуп или принуждение представителя, принуждение государства. В таких случаях целесообразно руководствоваться соответствующими статьями Венских конвенций о праве договоров, в которых раскрывается содержание соответствующих понятий (ст. 48 - 52). Если же речь идет о невыполнении многостороннего договора лишь во взаимоотношениях двух или нескольких участников, то надлежит руководствоваться статьями Венских конвенций о праве договоров, относящихся к изменению и приостановлению действия многосторонних договоров во взаимоотношениях между определенными участниками (ст. 41 - 53). Вопрос о согласии может возникнуть и в отношении третьих государств или третьих международных организаций. В таких случаях надлежит принимать во внимание положения Венских конвенций об обязательствах для третьих государств и организаций. Когда речь идет об обязательстве, то оно "может быть отменено или изменено только с согласия участников договора и третьего государства или третьей организации, если только не установлено, что они условились об ином" (ст. 37.1 Статей об ответственности). Если же речь идет о праве, то оно "не может быть отменено или изменено участниками, если установлено, что согласно существующему намерению это право не подлежало отмене или изменению без согласия этого третьего государства или этой третьей организации" (ст. 37.2).

Б. Самооборона

Право на самооборону является общепризнанным правом государства и представляет собой исключение из принципа неприменения силы. Устав ООН квалифицирует его как неотъемлемое право (ст. 51). Самооборона должна быть правомерной, предпринимаемой в соответствии с Уставом ООН и осуществляемой в рамках международного права. Меры самообороны должны быть соразмерными и не выходить за пределы необходимого. В процессе самообороны государство остается связанным договорами, регулирующими поведение в вооруженном конфликте. При определении мер самообороны государство должно учитывать свои обязательства в отношении нейтральных государств, нарушение которых не оправдывается самообороной. Тем не менее меры самообороны могут иметь последствия и для нейтральных государств. Вопрос достаточно сложный, и потому, как говорится в Комментарии к Статьям об ответственности, остаются открытыми "все вопросы воздействия мер, принятых в порядке самообороны, на третьи государства". Необходимость уважения прав нейтральных государств даже в случае самообороны подчеркнул Международный суд в Консультативном заключении "О законности угрозы применения или применения ядерного оружия": "Международное право не оставляет сомнений относительно того, что принцип нейтральности, каким бы ни было его содержание, обладающий основополагающим характером, аналогичным характеру гуманитарных принципов и норм... применяется ко всем международным вооруженным конфликтам..." <30> -------------------------------- <30> ICJ. Reports. 1996. P. 261.

В. Контрмеры

В соответствии с международным правом нарушение договора одним субъектом оправдывает принятие потерпевшим государством контрмер, которые не должны представлять собой угрозу силой или ее применение. Контрмеры - это действия, которые были бы противоправными, если бы не осуществлялись в ответ на правонарушение в целях обеспечения прекращения противоправного деяния и получения возмещения ущерба. В прошлом в таких случаях было принято говорить о санкциях, самопомощи, репрессалиях. С точки зрения современного международного права под санкциями следует понимать меры воздействия на правонарушителя, предпринимаемые международными организациями, прежде всего ООН, в соответствии с их учредительными актами. Термин "репрессалии" стал использоваться для обозначения военных репрессалий. Термин "контрмеры" был введен, пожалуй, арбитражным решением 1979 г. по делу относительно соглашения о воздушном сообщении (США против Франции) <31>. Комиссия международного права сочла его наиболее подходящим и отразила его в Статьях об ответственности. Теперь его можно считать общепринятым. -------------------------------- <31> RIAA. Vol. XVIII. 1979. P. 443 - 446.

"Статья 22. Контрмеры в отношении международно-противоправного деяния. Противоправность деяния государства, не соответствующего международному обязательству в отношении другого государства, исключается, если и в той мере, в какой это деяние является контрмерой, принятой против последнего государства в соответствии с главой II части третьей". В гл. II части третьей излагаются условия, которым должны соответствовать контрмеры. Прекращение или приостановление действия договора является одним из основных видов контрмер. Правомерность контрмер, отвечающих определенным материальным и процессуальным условиям, признается судебной практикой. В решении по делу о проекте "Габчиково-Надьмарош" Международный суд определил, что контрмеры могут оправдать в ином случае противоправные действия, "предпринятые в ответ на предшествующее международно-противоправное деяние другого государства и... направленные против этого государства" <32>. -------------------------------- <32> ICJ. Reports. 1997. P. 55.

Будучи ответом на международно-противоправное деяние другого государства, контрмеры оправданны лишь в отношении этого государства. Тем не менее косвенное влияние контрмеры могут оказывать и на другие стороны. Возникает вопрос о возможности применения контрмер другими сторонами. Международный суд признал, что все государства обладают юридическим интересом в соблюдении обязательств перед международным сообществом в целом <33>. В отношении таких случаев в Комментарии к Статьям об ответственности государств говорится: "Хотя статья 22 не охватывает меры, которые принимаются в таких случаях, если они не подпадают под определение контрмер, она также не исключает такую возможность". -------------------------------- <33> См.: решение по делу о Барселонской компании // ICJ. Reports. 1970. P. 32.

Г. Форс-мажор

Существует общий принцип права, предусматривающий ситуации, порождаемые непреодолимой силой - форс-мажор (лат. - vis major). Это побудило национальные правовые системы установить нормы, определяющие права и обязанности субъектов в случае таких событий. Quod alias non fuit licitum neccessitas licitum facit - необходимость делает законным то, что было бы незаконным при иных условиях. Этот общий принцип права имеет силу и в международном праве. В нем под форс-мажором понимается ситуация, при которой субъект вынужден действовать вопреки международному обязательству в результате действия непреодолимой силы или не поддающегося контролю непредвиденного события. Международной практике известно множество случаев ссылок на форс-мажорные обстоятельства как на основание для оправдания невыполнения обязательств <34>. -------------------------------- <34> Соответствующая практика обстоятельно освещена в подготовленном Секретариатом ООН исследовании: "Непреодолимая сила" и "случай" как обстоятельство, исключающее противоправность: Обзор практики государств, международных судебных решений и теоретических концепций // КМП. 1978. Т. II. Ч. 1.

Чаще всего такие ситуации возникают при несанкционированном вторжении воздушных судов одного государства в воздушное пространство другого в результате повреждений или погодных условий. Это же относится к нарушению режима прохода судов через территориальное море и прилежащие зоны. В результате такая возможность специально предусматривается в конвенциях. В Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. говорится, что проход через территориальное море включает остановку и стоянку на якоре, поскольку они "необходимы вследствие непреодолимой силы" (ст. 18 (2)). Аналогичное положение содержит Конвенция о транзитной торговле внутриконтинентальных государств 1965 г. (ст. 7 (1)). Форс-мажор рассматривается судебной практикой как общий принцип права. В решениях по делам о сербских займах и бразильских займах Постоянная палата международного правосудия признала форс-мажор общим принципом права, но с учетом обстоятельств этих дел сочла ссылку на него необоснованной <35>. -------------------------------- <35> PCIJ. 1929. Ser. A. No. 20. P. 33 et seq.; Ibid. No. 21. P. 120.

При рассмотрении арбитражем дела "Рейнбоу Уорриор" Франция ссылалась на форс-мажор как на обстоятельство, исключающее противоправность ее действий по откомандированию своих офицеров с острова Хао и отказа вернуть их после лечения. В решении арбитраж определил: "Новая Зеландия права, утверждая, что ссылка на форс-мажор не может быть отнесена к данному делу, поскольку критериями его применимости является абсолютная и материальная невозможность, а обстоятельство, которое делает исполнение более затруднительным или обременительным, не относится к числу форс-мажорных обстоятельств" <36>. -------------------------------- <36> RIAA. Vol. XX. 1990. P. 253.

При подготовке проекта Статей о праве договоров Комиссия международного права отразила общую концепцию форс-мажора, который является обстоятельством, исключающим противоправность отступления от договора <37>. Однако Венская конференция решила существенно сузить формулировку в интересах стабильности договорных отношений. Было сочтено принять норму, предельно ограничивающую возможность отступления от договора. Участник вправе ссылаться на невозможность выполнения договора лишь в случае, если она является результатом безвозвратного исчезновения или уничтожения объекта, необходимого для выполнения договора (ст. 61). -------------------------------- <37> Yearbook of the International Law Commission (далее - YILC). 1966. Vol. II. P. 255.

Международная практика, включая судебную, признавая наличие нормы о форс-мажоре, придерживается того, что она применима лишь в исключительных случаях, когда невозможность выполнения обязательства является абсолютной и материальной. Это положение нашло отражение и в Статьях об ответственности государства: "Статья 23. Форс-мажор 1. Противоправность деяния государства, не соответствующего международному обязательству этого государства, исключается, если это деяние обусловлено форс-мажором, то есть проявлением непреодолимой силы или непредвиденного события, вне контроля данного государства, делающих материально невозможным в данных обстоятельствах выполнение соответствующего обязательства. 2. Пункт 1 не применяется, если: a) форс-мажорная ситуация обусловлена, либо целиком, либо в сочетании с другими факторами, поведением государства, ссылающегося на нее, или b) данное государство приняло на себя риск возникновения такой ситуации". Приведенное положение не столь ограниченно, как соответствующее положение Венских конвенций о праве договоров. В целом оно отвечает существующей международной практике. Из сказанного видно, что, во-первых, соответствующее деяние должно быть предопределено непреодолимой силой или непредвиденным событием, которое находится вне контроля данного государства. Во-вторых, выполнение обязательства оказывается материально невозможным. "Непреодолимая сила" означает, что должно существовать препятствие, которого государство не было в состоянии избежать или которому оно не могло воспрепятствовать. "Непредвиденное событие" означает, что его наступление было невозможно предвидеть или оно было предельно маловероятным. Если такое событие можно было предвидеть, то не выполнившая обязательство сторона может рассматриваться как принявшая на себя риск выполнения обязательства при наступлении этого события. Возможность предвидеть событие оценивается на момент принятия обязательства. Сторона должна предпринять все имеющиеся в ее распоряжении меры для должного выполнения обязательства, а не пассивно наблюдать наступление события, которое может послужить основанием для его невыполнения. Непреодолимая сила или непредвиденное событие должны быть причиной ситуации материальной невозможности выполнения обязательства. Материальная невозможность может быть обусловлена естественным событием, например аварийная посадка самолета в условиях урагана на территории другого государства. Причиной может быть и деятельность людей, например выход из-под контроля государства части территории в результате восстания. Под ситуацию форс-мажора могут подпадать и случаи применения силы, принуждения одним государством другого. Форс-мажор не распространяется на ситуации, при которых выполнение обязательства стало более затруднительным, например, в результате политического или экономического кризиса. Это касается и ситуаций, порожденных небрежностью или бездействием соответствующего государства. Не может быть признана форс-мажорной ситуация, созданная ссылающимся на нее государством или спровоцированная им. В Решении по делу "Ливийская компания иностранных инвестиций" ссылка на форс-мажор не была признана обоснованной, поскольку "предполагаемая невозможность не была результатом непреодолимой силы или непредвиденного внешнего события вне контроля Бурунди. На самом деле невозможность явилась результатом одностороннего решения этого государства" <38>. Напомню, что согласно Венской конвенции о праве договоров на материальную невозможность нельзя ссылаться, "если эта невозможность участником является результатом нарушения этим участником либо обязательства по договору, либо иного международного обязательства, взятого на себя по отношению к любому другому участнику договора" (ст. 61 (2)). -------------------------------- <38> International Law Reports. Vol. 96. 1994. P. 317 - 318.

Если государство заранее приняло на себя риск возникновения ситуации форс-мажора, то ли в силу самого обязательства или в силу своего поведения или одностороннего акта, при всех условиях принятие на себя риска должно быть совершенно недвусмысленным и относиться к тем сторонам, перед которыми взято обязательство. После взятия на себя ответственности за определенный риск государство не может ссылаться на форс-мажор.

Д. Бедствие

Состояние бедствия как обстоятельство, оправдывающее поведение, которое в ином случае было бы противоправным, предусмотрено рядом конвенций. Так, Конвенция о морском праве 1982 г. разрешает остановку и стоянку судов на якоре при переходе через территориальное море иностранного государства лишь тогда, когда они обусловлены состоянием бедствия (ст. 18 (2)). Аналогичные положения содержатся в конвенциях по предотвращению загрязнения моря. С учетом практики Статьи об ответственности государства определяют состояние бедствия сравнительно узко (ст. 24). Оно относится к конкретному случаю, когда лицо, поведение которого присваивается государству, находится в состоянии крайней опасности как для него самого, так и для вверенных ему лиц. Более масштабные состояния бедствия, такие как землетрясение или наводнение, могут относиться к форс-мажору или состоянию необходимости. В отличие от ситуации форс-мажора лицо, действующее в ситуации бедствия, действует не невольно, даже если возможность выбора фактически отсутствует, а в результате сложившейся опасной ситуации. На этом основании авторы, рассматривающие такую ситуацию, нередко определяют ее как ситуацию "относительной невозможности" выполнения международного обязательства <39>. От ситуации необходимости данная ситуация отличается тем, что речь здесь не идет о выборе между соблюдением обязательств и обеспечением законных интересов государства. Интерес здесь непосредственно состоит в спасении жизни людей независимо от гражданства. -------------------------------- <39> См.: Lissitzyn O. The Treatment of Aerial Incidents in Recent Practice and International Law // American JIL. 1953. No. 2. P. 588.

Несмотря на то что практика, связанная с ситуацией бедствия, относится в основном к инцидентам с воздушными и морскими судами, возможны и иные случаи. В ходе арбитражного разбирательства по делу судна "Рейнбоу Уорриор" Франция обосновывала свои действия по репатриации двух офицеров с острова Хао "состоянием бедствия и чрезвычайных обстоятельств, связанных с элементарными соображениями гуманности, воздействующими на поведение органов государства". Арбитраж признал принципиальную допустимость такой ссылки и счел, что она обоснованна в одном из двух случаев <40>. -------------------------------- <40> RIAA. Vol. XX. 1990. P. 255.

Арбитраж принял расширенную концепцию обстоятельств, оправдывающих ссылку на бедствие, исходя из достаточно серьезной опасности для здоровья. В отличие от этого Статьи об ответственности государства придерживаются более узкой концепции, согласно которой бедствие связывается с прямой угрозой жизни. В Комментарии к Статьям указывается на нецелесообразность расширять сферу охвата положения о бедствии. Как и в случае форс-мажора, ситуация, которая была порождена поведением ссылающегося на нее государства, не может квалифицироваться как бедствие. Если поведение создает опасность для большего числа жизней, чем оно может спасти, или же порождает иную более серьезную опасность, то ссылка на состояние бедствия недопустима.

Е. Состояние необходимости

Состояние необходимости как обстоятельство, исключающее противоправность, является общим принципом права. Necessitas vincit legem - необходимость преобладает над правом. Различие между форс-мажором и необходимостью видится в том, что непреодолимая сила создает условия, в которых соответствующее поведение является не только необходимым, но и непреднамеренным. В случае состояния необходимости выбор поведения всегда является преднамеренным. На это издавна указывают авторы, доказывающие необходимость проводить различие между непреодолимой силой и состоянием необходимости <41>. -------------------------------- <41> См., например: Tenekides G. Responsabilite internationale // Repertoir de droit international. Vol. II. 1969. P. 786.

Практика государств и судебные решения не дают однозначного ответа на рассматриваемый вопрос, но в целом свидетельствуют в пользу существования нормы, согласно которой состояние необходимости при определенных условиях может исключить ответственность за нарушение обязательства. Состояние необходимости выдвигалось в качестве оправдания невыполнения обязательств во имя защиты самых различных интересов, включая защиту существования государства и его населения, обеспечения безопасности населения, охрану окружающей среды. Из арбитражных решений представляет интерес решение 1912 г. по делу о возмещении долга в пользу России. Для оправдания задержки в выплате своего долга России Оттоманская империя ссылалась, в частности, на исключительно тяжелое финансовое положение, которое она характеризовала как форс-мажор, хотя речь, скорее, шла о состоянии необходимости. Арбитраж в принципе согласился с этой ссылкой, заявив: "Исключение на основании непреодолимой силы, о котором упоминается в первой строке, может выдвигаться в международном публичном праве, как и в частном праве: международное право должно приспосабливаться к политической необходимости. Правительство Российской империи ясно допускает, что обязанность государства выполнять договоры может нарушаться, "если самому существованию государства угрожает опасность, если соблюдение международного обязательства является... самоуничтожением". Вместе с тем арбитраж счел, что "было бы, однако, явным преувеличением допустить, что выплата (или заключение займа для выплаты) относительно небольшой суммы порядка 6 млн. франков, необходимой для возмещения ущерба, причиненного России, МОГЛА БЫ ПОДОРВАТЬ СУЩЕСТВОВАНИЕ Оттоманской империи или же значительно ухудшить ее внутреннее или международное положение" <42>. Арбитраж согласился с позицией России, заявив, что исполнение международного обязательства должно носить характер "самоуничтожения" для того, чтобы исключить противоправность поведения, которое нарушает существующее обязательство. -------------------------------- <42> RIAA. Vol. XI. 1912. P. 443 (выделено в оригинале).

Серьезные финансовые затруднения в выполнении международного обязательства могут служить основанием для переговоров и соглашений о новом порядке выполнения обязательств <43>. -------------------------------- <43> См., например: арбитражное решение по делу о лесах Центральных Родопов // RIAA. Vol. III. 1933. P. 40 - 41.

Заслуживает особого внимания позиция Международного суда по рассматриваемому вопросу. В решении по делу о проекте "Габчиково-Надьмарош" Суд обстоятельно проанализировал аргументацию, основанную на подготовленном Комиссией международного права проекте статьи о состоянии необходимости. Было отмечено, что обе стороны полагались на проект статьи как на закрепление существующей нормы международного права. Суд сделал следующее заключение: "Суд полагает... что состояние необходимости признано обычным правом в качестве обстоятельства, исключающего противоправность деяния, нарушающего международное обязательство. Он вместе с тем отмечает, что такое основание для исключения противоправности может быть принято только в порядке исключения... В данном случае важны следующие условия: состояние необходимости должно быть вызвано "существенным интересом" государства, которое совершило противоречащее одному из его международно-правовых обязательств деяние; этому интересу должна угрожать "большая и неотвратимая опасность"; оспариваемое деяние должно быть "единственным путем" защиты этого интереса; это не должно "наносить серьезного ущерба существенному интересу" государств, в отношении которых существует обязательство; совершившее деяние государство не должно "способствовать возникновению состояния необходимости". Эти условия соответствуют нормам обычного международного права" <44>. -------------------------------- <44> ICJ. Reports. 1997. P. 40 - 41.

Из сказанного видно, что в своем решении Суд буквально повторил положения соответствующего положения Статей об ответственности государства. Тем самым было подтверждено, что соответствующее положение достаточно точно отвечает норме международного обычного права по этому вопросу. Содержащаяся в Статьях об ответственности государства ст. 25 "Состояние необходимости" определила исключительный характер этого состояния, что видно из негативной формулировки - "государство не может ссылаться на состояние необходимости... за исключением тех случаев...". Такая формулировка призвана ограничить возможность злоупотреблений. Она соответствует формулировке ст. 62 Венских конвенций о праве договоров, касающейся коренного изменения обстоятельств. Первое условие применения нормы о состоянии необходимости состоит в том, что ссылка на него может иметь место лишь для защиты существенного интереса от большой и неминуемой опасности. Определение того, является ли интерес "существенным", осуществляется с учетом всех обстоятельств и не может быть заранее обусловлено точными критериями. Оно осуществляется с учетом конкретных интересов государства и его населения, а также интересов международного сообщества в целом. В решении по делу о проекте "Габчиково-Надьмарош" Международный суд определил, что опасность должна быть "объективно установленной, а не восприниматься просто как возможная". Опасность должна быть не только большой, но и неминуемой, т. е. ближайшей. Однако она не должна еще реализоваться. Вместе с тем Суд в том же решении допустил следующее: "Это не исключает... того, что "опасность", возникающая в долгосрочном плане, может быть признана неминуемой после того, как она будет признана и установлена в соответствующий момент времени, что реализация этой опасности, насколько отдаленной она ни была, не является поэтому сколько-нибудь менее определенной и неизбежной" <45>. -------------------------------- <45> Ibid.

Следующее условие состоит в том, что для ссылки на состояние необходимости соответствующее поведение не должно наносить серьезного ущерба интересам другого государства или государств или международного сообщества в целом. Иначе говоря, интерес, на который делается ссылка, должен явно преобладать над всеми другими соображениями не только с позиций ссылающегося государства, но и с учетом добросовестной оценки других интересов. Международный суд отметил, что ссылающееся государство не может быть единоличным судьей, решающим вопрос о наличии состояния необходимости, и подтвердил необходимость учета коллидирующих интересов соответствующего другого государства <46>. -------------------------------- <46> Ibid. P. 40, 46.

Избранный способ действия должен быть "единственным путем защиты" соответствующего интереса. Недопустима ссылка на состояние необходимости, если имеются другие пути (правомерные в других отношениях), даже если они являются более дорогостоящими или более затруднительными. В том же решении по делу "Габчиково-Надьмарош" Суд не был убежден, что одностороннее приостановление и последующее прекращение осуществления проекта было единственным путем в сложившихся обстоятельствах <47>. -------------------------------- <47> Ibid. P. 42, 43.

Статья 25 закрепила два общих ограничения, которые касаются любой ссылки на состояние необходимости. Первое ограничение касается обязательств, которые в ясно выраженной или подразумеваемой форме исключают возможность ссылки на состояние необходимости. Так, некоторые конвенции в области гуманитарного права исключают возможность ссылки на военную необходимость. Следующее ограничение - ссылки на состояние необходимости не допускаются, если несущее ответственность государство способствовало возникновению этого состояния. В решении по делу "Габчиково-Надьмарош" Суд счел, что, поскольку Венгрия "способствовала своими действиями или бездействием" возникновению ситуации предполагаемой необходимости, она не может теперь ссылаться на нее в качестве обстоятельства, исключающего противоправность" <48>. Для того чтобы ссылка на состояние необходимости считалась недопустимой, содействие возникновению этого состояния должно быть достаточно существенным, а не просто случайным или малозначительным. -------------------------------- <48> Ibid. P. 46.

Состояние необходимости оправдывает лишь те действия, которые были им жестко обусловлены. Недопустим выход за пределы того, что было абсолютно необходимым, - bonum necessarium extra terminus necessitatis non.

Ж. Соблюдение императивных норм

Определение императивных норм, как известно, содержится в ст. 53 Венских конвенций о праве договоров. Закрепляя основы международного правопорядка, императивные нормы наделены высшей юридической силой. Поэтому противоречащий им договор недействителен. Существующий договор становится недействительным и прекращается, если оказывается в противоречии с новой императивной нормой (ст. 64 Венских конвенций). В таких случаях делимость договора не допускается (ст. 44 (5)). Соответственно обстоятельства, исключающие противоправность деяния, не оправдывают отступление от императивных норм. В заключение главы об обстоятельствах, исключающих противоправность, в Статьях об ответственности говорится, что ничто, изложенное в настоящей главе, "не исключает противоправности любого деяния государства, которое не соответствует обязательству, вытекающему из императивной нормы общего международного права" (ст. 26). Доктрине известны различные взгляды относительно того, какие конкретные нормы являются императивными <49>. Судебная практика признает в качестве таких норм те, что запрещают угрозу силой или ее применение, геноцид, рабство, расовую дискриминацию, преступления против человечности, а также право на самоопределение <50>. Нет сомнения в том, что приведенный перечень не полон. К числу императивных норм относятся, в частности, закрепленные Уставом ООН основные принципы международного права. -------------------------------- <49> См.: Алексидзе Л. А. Некоторые вопросы теории международного права. Императивные нормы. Тбилиси, 1982; Шестаков Л. Н. Императивные нормы в системе современного международного права. М., 1982; Лукашук И. И. Нормы международного права. М., 1997. Гл. IV; Hannikainen I. Peremptory Norms (Jus Cogens) in International Law. Helsinki, 1988; Ragazzi M. The Concept of International Obligations Erga Omnes. Oxford, 1977. <50> См., например: решение Международного суда ООН по делу о Восточном Тиморе // ICJ. Reports. 1995. P. 102.

4. Последствия ссылки на обстоятельства, исключающие противоправность

Обстоятельства, исключающие противоправность, сами по себе не затрагивают юридическую обязательность договора. Как только эти обстоятельства перестают существовать, договор восстанавливает свое действие. В Статьях об ответственности государства в завершение главы "Обстоятельства, исключающие международную противоправность" содержится специальная статья, посвященная последствиям ссылки на эти обстоятельства. В ней говорится: "Ссылка на обстоятельство, исключающее противоправность, в соответствии с настоящей главой не затрагивает: а) соблюдения соответствующего обязательства, если и в той мере, в какой обстоятельство, исключающее ответственность, более не существует..." (ст. 27). Выражение "в той мере" касается ситуаций, когда обстоятельства позволяют обеспечить частичное выполнение обязательства или когда препятствия соблюдению постепенно ослабевают и дают возможность в определенной мере выполнять обязательство. Сказанное подтверждается и международной судебной практикой. В решении по делу "Габчиково-Надьмарош" Международный суд указал: "Даже если будет установлено наличие состояния необходимости, оно не явится основанием для прекращения договора. На это обстоятельство можно ссылаться только для освобождения от ответственности государства, которое не выполнило договор. Даже в случае его обоснованности оно не прекращает договор; договор может не действовать столь долго, сколько существует состояние необходимости; фактически он может "спать", однако если стороны по взаимному согласию не прекращают его действие, то договор продолжает существовать. Как только состояние необходимости прекращается, вновь возникает обязанность выполнять договорные обязательства". <51> -------------------------------- <51> ICJ. Reports. 1997. P. 63.

Приведенное положение призвано содействовать надежности договорных отношений. Оно подтверждается и решением вопроса о статусе нарушенного договора. И в данном случае общее правило состоит в том, что юридические последствия международно-противоправного деяния не влияют на сохраняющуюся обязанность выполнения нарушенного обязательства. В Венских конвенциях о праве договоров указано, что в случае серьезного нарушения двустороннего договора пострадавшая сторона вправе прекратить его действие (ст. 60). Вместе с тем указывается, что сам по себе факт нарушения договора не прекращает его действия. Если действие договора правомерно прекращено по причине его нарушения, это не затрагивает прав, которые возникли на основе договора до его прекращения. В Статьях об ответственности государства сказанному посвящена ст. 29 "Сохранение обязанности выполнения". В ней говорится: "Юридические последствия международно-противоправного деяния в соответствии с настоящей частью не влияют на сохранение обязанности несущего ответственность государства выполнять нарушенное обязательство". Из сказанного видно, что принятие Статей об ответственности государств является важным шагом в прогрессивном развитии международного права в целом и права договоров в особенности. Речь идет о такой сложной отрасли, как право международной ответственности, от которой в значительной мере зависит уровень международного правопорядка.

Название документа