Правильное оформление при наследовании авторских прав - залог отсутствия последующих судебных споров

ПРАВИЛЬНОЕ ОФОРМЛЕНИЕ ПРИ НАСЛЕДОВАНИИ АВТОРСКИХ ПРАВ - ЗАЛОГ ОТСУТСТВИЯ ПОСЛЕДУЮЩИХ СУДЕБНЫХ СПОРОВ

В. И. СЕРГЕЕВ, А. С. МАРДАНШИНА

Сергеев В. И., доктор юридических наук, профессор МГЭИ, адвокат.

Марданшина А. С., соискатель Московского гуманитарно-экономического института.

Наследуются ли авторские права? Конечно! - ответит любой читатель и продемонстрирует нам массу примеров, когда наследниками авторских прав становятся многие близкие люди умерших творческих работников (жены, дети и т. д.) или иные лица, указанные в завещании. Проблем здесь не возникает. Проблемы возникают, как правило, либо между самими наследниками (этот вопрос в настоящей статье не рассматривается), либо по поводу использования авторских прав лицами, не имеющими на то правовых оснований. Важное значение имеет и расширительное понимание (толкование) термина "наследник" в применении его к наследникам авторских прав, что нередко приводит к столкновению интересов таких наследников с интересами других родственников. К сожалению, на сегодняшний день эти проблемы не нашли должного отражения ни в самом законодательстве, ни в научной литературе по цивилистике. А поэтому мы и решили посвятить настоящую статью освещению некоторых проблемных вопросов в гражданском праве, связанных с оформлением наследования авторских прав, и тем самым попытаться восполнить определенную недостаточность исследовательской базы в столь важных, как нам кажется, правовых и житейских сферах общественных отношений. Нередко возникновению споров предшествует неправильное определение авторского права в системе объектов гражданского права. Отсюда следуют и последующие ошибки в оформлении наследства. О нежелании многих нотариусов, занимающихся, как известно, таким оформлением, вдаваться в оценку правовой природы авторских прав свидетельствует принятая форма свидетельства о праве на наследство, которая используется в одинаковой мере и на объекты вещного права, и на объекты интеллектуальной собственности. Отождествление авторских прав с вещными правами, в свою очередь, приводит к неверным акцентам в определении наследников, что соответственно предопределяет и поведенческий статус во взаимоотношениях между ними. Вот самая распространенная ошибка в оформлении наследства. Читаем свидетельство о праве на наследство П-ова: "...я, государственный нотариус N-ской нотариальной конторы, удостоверяю, что на основании ст. 532 ГК РСФСР (или соответствующая статья ГК РФ) наследниками имущества гражданина П-ова А. П., умершего... является в 1/2 доле дочь П-ова Светлана Александровна, проживающая... Наследственное имущество, на которое в указанных долях выдано настоящее свидетельство, состоит из: авторского права. На 1/2 доли выдается свидетельство о праве на наследство авторским правом другому наследнику". Далее следуют подпись нотариуса, указание о зарегистрированном номере в реестре и взысканной госпошлине. Такова примерная форма свидетельства о праве на наследство по закону, применяемая и сегодня нотариусами страны при оформлении наследственных дел. Аналогичная форма применяется при наследовании и по завещанию. Что же здесь предосудительного? Свой ответ на этот вопрос мы постараемся дать не только в чисто научном аспекте, но и проиллюстрируем материалами конкретного гражданского спора, вылившегося в целый ряд взаимосвязанных наследственных, арбитражных и иных гражданских дел в различных судах Москвы и Роспатенте. А поэтому данные материалы мы и возьмем за исследовательскую базу своего повествования <1>. -------------------------------- <1> В связи с тем что упомянутый выше спор еще не разрешен, а также в связи с возможными криминальными обстоятельствами, лежащими в его основе, все фамилии и названия в настоящем материале изменены.

Крупный русский ученый, назовем его А. Д. Диановым, являлся изобретателем медицинского аппарата, предназначенного для профилактики заболеваний органов дыхания и кровообращения. После смерти ученого это изобретение получило название "Аппарат Дианова". Ученый умер в 1964 г. Жена умершего И. Ю. Дианова после его смерти унаследовала лишь авторское право. Наследницей имущества ученого, его трудов и открытий она быть отказалась, поскольку еще в 30-х годах прошлого столетия Дианов все свои открытия подарил советскому народу. Значительная же часть имущества ученого, его трудов, картин, книг оставалась у дочери профессора, которая хранила все это в период длительного нахождения ученого в местах заключения в период репрессий и в последующие годы. И. Ю. Дианова умерла в 1980 г. Перед смертью Дианова завещала неизвестному их семье человеку по фамилии Гоголев все свое (то есть, надо полагать, ее личное) имущество. Подчеркнем, речь шла обо "всем ее имуществе", но не об авторском праве ученого и его трудах и тем более не об имуществе ученого: трудах, архивах, рукописях, которые ей самой не принадлежали в силу отказа от принятия этого наследства и неоформления наследства на эти вещи. В силу того что личные вещи ученого (к которым относились и его труды) согласно Кодексу о браке и семье РСФСР и ГК не причислялись к имуществу, нажитому супругами в совместном браке, они не могли быть и супружеской долей в наследстве. Но в конечном счете речь пойдет все же не об имуществе и имущественных интересах. Гоголев по неизвестным причинам оформил у нотариуса свидетельство о праве на наследство не на имущество покойной, которое ему завещалось, а на авторские права... профессора Дианова, которые ему вовсе и не завещались. Такое нотариальное действие привело к тому, что, несмотря на ограниченный предмет владения и пользования согласно выданному Гоголеву московским нотариусом свидетельству, то есть только на авторское право, Гоголев, а затем уже и его наследники по закону стали именовать себя "наследниками профессора Дианова" и соответственно принимать всю полноту правовых решений, которые законом возложены на наследников ученого. В 1988 - 1989 гг. после рассекречивания многих государственных архивов один из оборонных заводов, используя идеи Дианова, высказанные им в своих открытиях и изобретениях, сконструировал не являющийся аналогом реального прибора, предложенного профессором, собственный аппарат для профилактики заболеваний дыхания и кровообращения, которому было дано официальное название "Аппарат Дианова". После этого предприятие-производитель зарегистрировало в Государственном реестре Роспатента соответствующий товарный знак "Дианов", используемый при производстве и продаже указанных выше аппаратов, которые, как уже сказано, не являются аналогами реального прибора, предложенного профессором Диановым. То есть об авторском и патентном праве Дианова здесь речи не шло и таковое нарушено не было. Речь шла лишь об использовании в названии товарного знака идеи и фамилии ученого. Эта регистрация, как утверждают на заводе, произошла без согласия наследника авторских прав Гоголева, о наследственных правах которого на заводе до тех пор не знали, а когда он объявился в качестве наследника, то таковым его не признали. Следует заметить, что регистрация заводом товарного знака осуществлялась при полном согласии дочери и внучки ученого, которые носят ту же фамилию, что и профессор. Они сами были настроены на эффективное сотрудничество с заводом. Ведь завод осуществил на деле самую главную и заветную мечту профессора Дианова - сделать профилактику упомянутых заболеваний массовой, поставить ее на службу как можно большему числу нуждающихся людей. А что может быть для реальных наследников ученого - его ближайших родственников - важнее, чем такая инициатива завода. Однако против этой инициативы выступили Гоголевы, которые сослались на ст. 7 Закона РФ от 23 сентября 1992 г. N 3520-1 "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров" (далее - Закон), поскольку при регистрации товарного знака заводом не было получено согласия на это у наследника Дианова... Гоголева. Согласно указанной норме не регистрировались в качестве товарных знаков обозначения, воспроизводящие: известные на территории Российской Федерации фирменные наименования (или их часть), принадлежащие другим лицам, получившим право на эти наименования ранее даты поступления заявки на товарный знак в отношении однородных товаров; промышленные образцы, права на которые в Российской Федерации принадлежат другим лицам; названия известных в Российской Федерации произведений науки, литературы и искусства, персонажи из них или цитаты, произведения искусства или их фрагменты без согласия обладателя авторского права или его правопреемников; фамилии, имена, псевдонимы и производные от них, портреты и факсимиле известных лиц без согласия таких лиц, их наследников, соответствующего компетентного органа или Верховного Совета Российской Федерации, если эти обозначения являются достоянием истории и культуры Российской Федерации. Пользуясь своими наследственными правами, Гоголев, а после его смерти - его наследники против завода учинили судебные иски, в результате которых заводу-производителю было запрещено использование обозначения "Аппарат Дианова" в отношении товаров и услуг, связанных с производством этого аппарата. Также завод обязывался выплатить наследникам несколько миллионов рублей в порядке денежной компенсации за незаконное использование имени ученого в товарном знаке. Судебное решение арбитражного суда выполнено. Итак, серьезная юридическая ошибка, допущенная четверть века назад при оформлении наследства, привела к не менее серьезным последствиям и соответствующим правовым решениям, явно направленным не на утверждение объективной истины, а на установление формальной правоты тех, кто к этой истории, казалось бы, имеет лишь косвенное отношение. В связи с тем что подобных ситуаций в нынешней практике применения норм наследственного права возникает множество, есть необходимость проанализировать юридическую сторону сложившихся правоотношений и постараться найти причину, по которой в мерном, казалось бы, течении правоприменительного процесса произошел существенный сбой. Для этого нам необходимо ответить на некоторые вопросы. В частности: 1. Являются ли согласно российскому законодательству при указанных выше обстоятельствах Гоголев и соответственно его сыновья наследниками (правопреемниками) профессора Дианова? 2. Имелись ли в действиях завода и созданной им организации АОЗТ "Аппарат-Центр" по разработке и продвижению идей Дианова нарушения авторских прав ученого? 3. Правомерно ли использовалось имя Дианова Гоголевыми в зарегистрированном ими товарном знаке? Исходя из поставленных вопросов, ответ на них находится во взаимосвязи с рассмотрением некоторых аспектов наследственного, авторского права, вопросов разграничения понятий "право на имя" и "авторское право", защитой конституционных прав при использовании имени в средствах индивидуализации, а также с рассмотрением вопросов защиты иных личных неимущественных прав граждан и организаций. Начнем с оформления наследства. В январе 2005 г. московским нотариусом С. были выданы два свидетельства о праве на наследство по закону гражданам Гоголеву П. и Гоголеву В. Согласно этим документам наследственное имущество, на которое выдано свидетельство для каждого из вышеназванных наследников, составляет по 1/2 доли авторского права Дианова, умершего 10 января 1964 г., наследником которого являлась его супруга И. Ю. Дианова, а ее наследником по завещанию обозначен гр-н Гоголев Леон Викторович на основании свидетельства о праве на наследство по завещанию, выданного государственным нотариусом Первой Московской государственной нотариальной конторы от 21 октября 1980 г. по реестру N N. Анализируя эти обстоятельства, следует заметить, что наряду с нравственно-этическими вопросами, которые не входят в предмет настоящего исследования, здесь возникают вопросы и чисто правового характера. Так, в соответствии со ст. 128 ГК РФ к объектам гражданского права относятся: вещи, включая имущественные права; результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность); нематериальные блага. Таким образом, видно, что интеллектуальная собственность, так же как и вещи, является самостоятельным видом объектов гражданских прав и к вещному праву не относится. Наука гражданского права в связи с этим знает четыре равнозначные подотрасли цивилистики: вещное право; обязательственное право; право интеллектуальной собственности и наследственное право. В приведенном свидетельстве о праве Гоголевых на наследство указано: "Наследственное имущество, на которое в указанной доле выдано настоящее свидетельство, состоит из авторского права Дианова". Иными словами, авторское право здесь определено как имущество и тем самым умело и заведомо "подогнано" под текст завещания, оставленного Диановой Гоголеву. Однако подобная манипуляция с подменой юридических понятий не должна иметь существенного значения в настоящем юридическом анализе. Понятие "имущество" в гражданском праве имеет в виду совокупность вещей и имущественных прав. Данное понятие употребляется, как правило, в обязательственном праве. В значении вещей и имущественных прав оно употребляется и в наследственном праве (например, см. ст. 1112 ГК РФ). Но, говоря в ст. 1112 ГК о том, что в наследство входит "иное имущество, в том числе имущественные права", законодатель не имел при этом в виду объекты интеллектуальной собственности, в т. ч. авторское право, которое в состав имущества не входит. Объясняется это тем, что законодатель проводит различие между институтом "право собственности" (т. е. право владения, пользования и распоряжения) и институтом "право интеллектуальной собственности" (оно возникает на результаты, например, творческой деятельности, а не на имущество). Резюмируя, следует заключить, что, являясь самостоятельным объектом гражданского, в том числе наследственного права, авторское право не является имуществом и может входить в предмет наследства, лишь если об этом имеется специальное указание в завещании. Например, таким специальным указанием может быть фраза: "Завещаю все свое имущество, а также авторское право такого-то" или фраза: "Завещаю только авторское право". При наследовании по закону этого не требуется, так как наследование осуществляется в порядке универсального правопреемства (т. е. принятие наследником части наследства означает принятие всего причитающегося ему, в чем бы оно ни заключалось и где бы оно ни находилось, - см. абз. 1 п. 2 ст. 1152 ГК РФ). И авторское право, таким образом, при наследовании по закону переходит по наследству не в соответствии со ст. 1112 ГК РФ, а в соответствии со специальной правовой нормой (т. е. в порядке ст. 29 Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах"). Но Гоголев наследовал не по закону, а по завещанию, и поэтому при получении свидетельства о праве на наследство, перешедшее от жены ученого Диановой, Гоголев не имел никаких юридических оснований на правопреемство авторского права Дианова, поскольку содержанием завещания наследодательницы такового не предусматривалось. В силу этого не могло быть законным также и правопреемство на авторские права Дианова сыновьями Гоголева. Эти обстоятельства и должна была проверить нотариус при выдаче свидетельства о праве на наследство. Но этого не случилось. Что же в реальности завещалось Гоголеву? Согласно завещанию Диановой последняя завещала Гоголеву все ее имущество, которое только ко дню ее смерти окажется ей принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось. Настоящее завещание было удостоверено нотариусом 6-й Московской государственной нотариальной конторы Т. Из него, таким образом, видно, что ни о каком наследстве авторских прав профессора Дианова его жена не упоминала, таковых не завещала, а поэтому следует заключить, что указанное выше свидетельство Гоголеву нотариусом выдано необоснованно. Ведь на наследование по завещанию правопреемство распространяется только на тот предмет наследства, который указан в самом завещании, так как универсального правопреемства при завещании чего-то конкретного не происходит. Все же остальное имущество, имущественные права и интеллектуальная собственность, не указанные в распоряжении завещателя (завещании), подлежат разделу в общем порядке в соответствии с требованием ГК о наследовании по закону и принципом универсальности правопреемства. Однако другие наследники Дианова в то время даже не были уведомлены об оформлении Гоголеву свидетельства о праве на наследство. Сами же они считали, что они и без того в силу фактического вступления во владение являются наследниками, что по нормам ГК РСФСР было вполне правомерным (ст. 546 и 557 ГК РСФСР). О том, что Гоголев является наследником Дианова, его дочь не знала вообще, а внучка узнала лишь во время смерти Гоголева в 2004 г. В то же время единственной фактической (не юридической) наследницей Дианова является сегодня лишь внучка ученого М. Дианова-Шестова, поскольку ею было принято от своей матери Диановой (дочери профессора), умершей в 1996 г., все наследство ученого (имущество, имущественные и авторские права, книги, рукописи, черновики, записки, письма, дневники) и она ими реально владеет и распоряжается уже много лет. Анализируя указанный довод, следует подчеркнуть следующее: дочь ученого Дианова умерла в 1996 г. Согласно завещанию, оставленному ее дочери М. Диановой-Шестовой, являющейся таким образом внучкой профессора, завещалось все имущество, принадлежащее Диановой, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось. Среди оставленного в наследство имущества, принадлежавшего Диановой, значилась квартира, рукописи ученого, его труды, картины, находившиеся в квартире умершей и у внучки. После смерти матери Дианова-Шестова вступила в фактическое владение и управление указанными выше вещами наследодателя сразу же в день открытия наследства. После фактического вступления во владение она приняла меры по сохранению наследственного имущества, защите его от посягательств и притязаний третьих лиц, содержанию этого имущества за свой счет и по производству расходов по его содержанию, в т. ч. по квартирной плате, обеспечению нормального содержания этого имущества, соответствующего требованиям охраны исторических ценностей. Таким образом, изложенными выше обстоятельствами подтверждается, что Диановой-Шестовой приняты в наследство имущество и имущественные права ее матери Диановой. Именно последней принадлежали вещи ее (Диановой-Шестовой) деда - профессора Дианова, которые она (наследодатель) ей завещала, о чем свидетельствует фактическое принятие во владение в день смерти матери и в месте открытия наследства (по месту хранения основного имущества в г. Москве) имущества и имущественных прав. Это обстоятельство свидетельствует о вступлении внучки профессора в реальное владение имуществом и имущественными правами, принадлежавшими его дочери, принятии мер по их сохранению, защите от посягательств, продвижению трудов ученого, защите и пропаганде доброго имени ученого и других ее действиях, связанных с владением, управлением, хранением и использованием наследственного имущества покойных. В данном случае Дианова-Шестова вправе подтвердить свои наследственные имущественные права. Здесь речь идет уже о другом предмете требований к нотариусу - вышеперечисленном имуществе профессора, доставшемся ей по наследству согласно завещанию от ее матери Диановой. В соответствии с ч. 2 ст. 1153 и ч. 2 ст. 1162 ГК РФ и ст. 546 и 557 ГК РСФСР, действовавшими на момент смерти наследодателя, в случае выявления после выдачи свидетельства о праве на наследство наследственного имущества, на которое такое свидетельство не было выдано, выдается дополнительное свидетельство о праве на наследство. В связи с вышеизложенным Дианова-Шестова может получить свои полномочия наследницы имущества профессора Дианова иным (указанным выше и более простым) путем, минуя длительную судебную процедуру обжалования состоявшихся к этому времени многочисленных судебных решений, вынесенных не в ее пользу, поскольку напрямую она наследницей своего деда не являлась. И таким образом вопрос о регистрации товарного знака с упоминанием имени Дианова и о запрещении использования имени ученого Гоголевыми может быть решен в рамках существующих требований наследственного права и закона о товарных знаках. Возникает и вопрос с сомнением в законности выдачи свидетельств о праве на наследство братьям Гоголевым и в связи со своеобразной трактовкой правовой нормы о сроке действия авторского права. В частности, в соответствии с действовавшей на момент смерти профессора Дианова и его жены ст. 496 ГК РСФСР срок действия авторского права устанавливался в течение всей жизни автора и 25 лет после его смерти. Дианов умер в 1964 г. Таким образом, Гоголев, даже если гипотетически и признать правомерность полученного им наследства, мог пользоваться авторским правом ученого лишь до 1 января 1990 г. (1964 г. + 25 лет = 31 декабря 1989 г.). С этого момента авторское право Дианова переходило в общественное достояние, которое не требовало никаких оформления, государственной регистрации и подтверждения. Согласно установившейся мировой практике возврат авторского права из режима общественного достояния в частное владение не допускается. Однако, чтобы проконтролировать подобный правовой режим авторского права ученого, в 1990 г. соответствующих государственных и общественных структур в стране не оказалось. Изданные в последующие годы новые законодательные акты (Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик и Закон об авторском праве...), увеличивавшие срок действия авторского права сначала до 50, а затем до 70 лет и продлявшие срок действия авторского права для репрессированных, на указанные правоотношения Гоголева, связанные с наследственными правами на интеллектуальную собственность (а именно на авторское право) ученого, не должны были распространяться. (См.: Гаврилов Э. П. Комментарий к Закону об авторском праве и смежных правах. М., 1996. С. 235 - 237. Правда, среди юристов по поводу точки зрения автора данного Комментария есть и другие, кардинально противоположные мнения. Хотя такие мнения основаны преимущественно на признании равнозначности понятий "авторское право" и "охрана авторского права", что не одно и то же и по соответствующей трактовке Постановления Верховного Совета РФ о введении в действие Закона РФ "Об авторском праве...". См., например: Сергеев А. П. Право интеллектуальной собственности: Учебник. М.: Проспект, 2004. Ст. 257.) <2> -------------------------------- <2> Окончательную точку в данном вопросе поставил недавно Верховный Суд РФ в своем Постановлении Пленума от 19 июня 2006 г. N 16 "О вопросах, возникших у судов при рассмотрении гражданских дел, связанных с применением законодательства об авторском праве и смежных правах". В п. 34 Постановления указано, что срок действия авторского права применяется во всех случаях, когда 50-летний срок не истек к 1 января 1993 г., в том числе и для произведений, на которые истек 25-летний срок охраны. Вместе с тем если ранее установленный 50-летний срок охраны авторского права истек до 26 июля 2004 г. - даты официального опубликования изменений, внесенных в Закон об авторском праве, то 70-летний срок охраны к этим произведениям не применяется.

В соответствии с ч. 2 ст. 29 Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах" при наследовании авторского права не переходит по наследству право авторства, право на имя и право на защиту репутации автора произведения. Наследники автора вправе осуществить такую защиту указанных прав, если они кем-либо нарушаются. Однако здесь как Роспатентом, так и арбитражным судом нередко допускается, с одной стороны, расширительное толкование понятия "наследник" в применении к ст. 7 (абз. 4 п. 3) Закона о товарных знаках, в результате чего к таковым необоснованно относятся лица, к которым по наследству не переходит ни право на имя, ни право на защиту репутации автора. С другой стороны, допускается ограничительное толкование этого же понятия, поскольку слово "наследник" здесь берется в формальном понимании (т. е. из наличия соответствующих документальных подтверждений - свидетельства о праве на наследство) без учета других близких родственников, которые также могут являться наследниками в силу фактического вступления во владение наследством без оформления соответствующих документов о праве на наследство. Вот и указание Закона на "наследника" не позволяло при рассмотрении иска завода к обладателю права на имя Дианова считать Гоголевых наследниками профессора, поскольку наследство лишь на авторские права является ограниченным видом наследства и не порождает права пользования именем наследодателя. Таковое (право на имя автора, но не вообще на имя) может лишь защищаться наследником авторского права. В данном же случае право на имя автора Дианова заводом - производителем аппарата профессора не нарушалось, поскольку на идеи, методы, процессы, системы, способы, концепции, открытия и факты, которые использовал завод при производстве аппарата, законодательство об авторском праве не распространяется (см. п. 4 ст. 6 Закона об авторском праве). А использование (вообще) имени ученого (а не автора Дианова) было согласовано с его родственниками и отношения к авторскому праву, наследниками которого числились Гоголевы, не имело. Кроме того, Гоголев, а затем и его сыновья, злоупотребляя своими правами и ссылаясь на полученное свидетельство о праве на наследство, в Роспатенте, не спросив согласия единственной родственницы ученого и носительницы его фамилии, зарегистрировали товарный знак "Дианов" на огромное количество товаров, к изобретению и производству которых профессор совершенно никакого отношения не имел. Как считает внучка ученого, незаконным присвоением своим товарам имени ее деда, на что Гоголевы не имели никакого права, ими дискредитирована их фамилия и опорочены достоинство и память великого ученого, нарушены субъективные права Дианова и права родственников - носителей его фамилии. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Статья В. И. Сергеева "Взаимосвязь права на имя и авторского права. Вопросы разграничения понятий при решении споров об использовании имени в средствах индивидуализации" включена в информационный банк. ------------------------------------------------------------------ Известно также, что субъективные авторские права переходят к наследникам в бездолевом порядке. То есть авторское право наследуется как единое целое, не подлежащее ни выделу, ни разделу. Распоряжение перешедшим по наследству произведением осуществляется наследниками совместно и только по взаимному согласию. Однако Гоголевы, заполучив свидетельство о праве на наследство авторским правом Дианова, в течение всего этого времени игнорировали дочь ученого и его внучку, как наследницу, ставшую таковой после смерти матери. Незаконно издавая произведения ученого, регистрируя товарный знак с его именем, используя иным образом имя и труды Дианова, они ни разу не известили других родственников-наследников об этом, не поставив в известность и не согласовав с ними свои действия. Этим они, кроме всего прочего, продемонстрировали злоупотребление правом в ущерб другим наследникам ученого, чем нарушили требования ст. 10 ГК РФ. О соотношении права на имя и авторского права в настоящей публикации мы не говорим, отсылая читателей к материалам В. И. Сергеева "Взаимосвязь права на имя и авторского права. Вопросы разграничения понятий при решении споров об использовании имени в средствах идентификации" в журнале "Право и экономика" N 11 за 2004 г. (стр. 43 - 46) и к материалу с таким же названием в расширенном варианте с приложением образца договора об использовании права на имя в журнале "Интеллектуальная собственность" N 4 за 2005 г. (стр. 23 - 34). Изложенное выше позволяет сделать вполне определенный вывод о том, что право на имя, как самостоятельный вид абсолютных гражданских прав на нематериальное благо, связанное с фамилией, именем конкретного человека (псевдонимом) или названием организации, его использованием и защитой, к авторскому праву, как и к другим исключительным правам, не имеет совершенно никакого отношения и с вопросами наследования не связано. В то же время авторское право как предмет наследования имеет некоторое отношение к праву на имя, поскольку право на имя является одним из составляющих авторского права. В этом плане решения Апелляционной палаты Роспатента и Арбитражного суда г. Москвы в пользу Гоголевых, на наш взгляд, были вынесены без учета указанного положения при неправильном применении закона и его расширительном толковании. Таким образом, из вышесказанного можно заключить, что: Гоголев не мог быть наследником ученого в силу того, что ни имущество последнего, ни другие права ученого, в т. ч. неимущественные, ему никогда и никем не завещались. Завещание же личного имущества профессора в материалах гражданского дела отсутствует, а поэтому выданное нотариусом свидетельство о праве на наследство авторских прав профессора требует соответствующего расследования с точки зрения выявления возможного злоупотребления заинтересованных лиц. Наследники авторских прав, если они не являются универсальными правопреемниками наследодателя, т. е. если они унаследовали только авторское право без имущества и других его имущественных прав, являются ограниченными наследниками, на которых не распространяются личные неимущественные права наследодателя, в т. ч. право на имя. В силу этого Гоголевы не имели права регистрировать свой товарный знак и запрещать использование такового знака заводом - производителем аппаратов, созданных по идее ученого. Обладая правом на защиту имени и репутации автора, Гоголевы при том их правовом статусе, который обозначен в свидетельстве о праве на наследство авторских прав ученого, в своих требованиях к заводу не могли выходить за пределы авторского права, поскольку не являлись универсальными правопреемниками ученого. А поскольку авторское право профессора заводом не нарушалось, исковые и претензионные требования Гоголевых подлежали отклонению. Так как использование заводом-производителем имени ученого в зарегистрированном товарном знаке находилось вне связи с его авторскими правами и было согласовано с родственниками ученого, носителями одной с ним фамилии, и поскольку исковые требования и претензии к заводу все же были удовлетворены, в данном случае этот вопрос может быть пересмотрен в порядке ст. 311 - 312 АПК РФ, так как срок для обжалования в надзорном порядке истек. Но известно, что для применения ст. 311 - 312 АПК РФ необходимы вновь открывшиеся обстоятельства по делу, о которых сторонам не было известно при первоначальном рассмотрении дел в суде. Таковые же могут быть получены лишь при взаимодействии со следственными органами, которые и должны заняться проверкой обстоятельств наследования авторских прав ученого Гоголевыми. Однако здесь следует учесть огромное нежелание таких органов заниматься делами, не имеющими судебной (криминальной) перспективы. Более того, следует также иметь в виду крайне слабый профессиональный уровень современных следователей, особенно по вопросам наследственного и гражданского права. А поэтому необходимы другие пути поиска истины. Такой путь нам видится в оспаривании законодательной нормы в Конституционном Суде РФ. В связи с этим очень важно рассмотреть вопрос о неопределенности толкования и применения некоторых положений Закона о товарных знаках, в которых речь идет о правах наследников. В частности, в абз. 4 п. 3 ст. 7 Закона о товарных знаках содержалась норма, касающаяся столкновения некоторых личных неимущественных прав и прав на товарные знаки. Здесь речь идет в том числе и о праве на имя, праве на обозначение, производное от фамилии, и т. д., как и в исследуемом случае. Все личные неимущественные права принадлежат любому гражданину, а после его смерти эти права осуществляются и защищаются его наследниками. Но эти личные неимущественные права "сталкиваются" с правами на товарные знаки лишь в тех случаях, когда гражданин - владелец этих личных неимущественных прав известен на дату подачи заявки на товарный знак, а сама заявка на товарный знак подается иным лицом, причем без согласия владельца личных неимущественных прав, т. е. соответствующего гражданина или его наследников. В описанном же случае Гоголев не являлся ни владельцем личных неимущественных прав Дианова, ни наследником ученого (как указано выше, он был наследником лишь его авторских прав и соответственно имущественных и неимущественных прав ученого, связанных только с авторским правом. И не более). Роспатент же и суд расширили сферу применения слова "наследник" на Гоголева, применив обобщенное наименование этого правового понятия и проигнорировав личные неимущественные права на имя "Дианов" родственницы ученого и носительницы этой же фамилии М. Диановой-Шестовой, которая, по существу, являлась единственной полной наследницей - своего рода опосредованным (через свою мать) правопреемником профессора. Хотя она на момент рассмотрения спора и не имела соответствующего документального подтверждения этому факту. Здесь достаточно было иных документов, которые подтверждали ее родство с Диановым. Подобный подход двух различных по своему статусу, уровню подходов и другим критериям независимых друг от друга государственных структур (Роспатента и суда) свидетельствует о том, что закрепленная в абз. 4 п. 3 ст. 7 Закона о товарных знаках гражданско-правовая дефиниция "наследник" и содержащаяся в ней информация во всех случаях несет в себе некую возможную программу неверного поведения субъектов гражданских правоотношений и ориентирует их на воздержание от учета (игнорирование) личных неимущественных прав при использовании имени известных людей их близких родственников - носителей этого же имени. В этом случае судебная практика вынуждена целиком полагаться на такой прецедент, который будет формировать судебные решения, исходя из названной выше неудачной формулировки в Законе, других норм ГК РФ, Закона об авторском праве, собственной правоприменительной практики (не всегда правильной). Такая неопределенная формулировка создает условия для расширительного толкования Закона судебными органами, злоупотребления полномочиями со стороны других правоприменителей, ущемления личных неимущественных прав других лиц, в т. ч. права на имя, защиту права на имя и репутации членов семьи, и, таким образом, к их неправомерной ответственности, как в случае с заводом, с которого взыскано за использование имени "Дианов" в товарном знаке. Эта неопределенность правового содержания рассматриваемых положений Закона прежде всего противоречит общеправовым принципам юридической ответственности. Между тем еще в Постановлении Конституционного Суда РФ от 25 апреля 1995 г. был сформулирован основной подход к юридической ответственности - критерий определенности правовой нормы. Общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности нормы закона вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (ч. 1 ст. 19), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями. Неопределенность же содержания правовой нормы, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и неизбежно ведет к произволу, а значит, к нарушению принципов равенства и верховенства закона. А потому глубинный, исходный смысл всех нарушений налоговых и правоохранительных органов по делам о данной категории налоговых преступлений необходимо будет искать прежде всего в самом законе и его неудачной конструкции. Подобная неопределенность в законе может быть обжалована в Конституционном Суде Российской Федерации. Гражданин вправе обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации лишь в том случае, если он полагает, что имеет место неопределенность в вопросе, соответствует ли Конституции Российской Федерации затрагивающий его права закон. Как указано выше, Апелляционная палата Роспатента и Арбитражный суд г. Москвы, применяя в описанном выше деле ст. 7 Закона РФ "О товарных знаках...", при регистрации обозначения в товарном знаке имени известного ученого под словом "наследник" понимали любого наследника, который имеет свидетельство о праве на наследство, независимо от объема его наследственных прав и наличия других лиц, которые носят ту же самую фамилию. По нашему же мнению, данная норма не соответствует Конституции Российской Федерации, а ее применение затрагивает конституционное право граждан и организаций. Следовательно, только подобной жалобой, если она будет подана и признана допустимой, возможно положительное разрешение поставленного вопроса о правомерности применения норм наследственного права в указанной выше части при использовании имени в обозначениях товаров или иных знаках индивидуализации, регистрируемых в установленном Законом порядке. Как мы считаем, такое обращение должно повлечь отмену состоявшихся решений в арбитражном суде и других судах, рассматривавших наследственные споры родственницы умершего ученого и завода-производителя, касающиеся авторских прав ученого.

Название документа