Признание должника несостоятельным как способ защиты нарушенных прав и как мера принуждения

ПРИЗНАНИЕ ДОЛЖНИКА НЕСОСТОЯТЕЛЬНЫМ КАК СПОСОБ ЗАЩИТЫ НАРУШЕННЫХ ПРАВ И КАК МЕРА ПРИНУЖДЕНИЯ

П. О. МИЛОВ, В. Н. ТКАЧЕВ

П. О. Милов, доцент.

В. Н. Ткачев, кандидат юридических наук.

История законодательного регулирования несостоятельности (банкротства) свидетельствует, что с течением времени законодатель стремится как можно больше увеличить гражданско-правовое начало в конкурсном праве и по возможности исключить уголовно-правовое. В связи с этим Л. В. Щенникова обращает внимание на то, что времена, "когда право разрешало казнить несостоятельного должника", а "банкрота приравнивали к вору, надевали на него ошейник и помещали у позорного столба", уже прошли <1>. -------------------------------- <1> Щенникова Л. В. Банкротство в гражданском праве России: Традиции и перспективы // Российская юстиция. 1998. N 10.

Действительно, право (как российское, так и зарубежное, за исключением, быть может, США, поскольку данное государство появилось сравнительно недавно) проделало большой путь от строго личных наказаний несостоятельного должника к реализации цивилизованных гражданско-правовых мер, направленных зачастую на восстановление платежеспособности должника. Однако следует обратить внимание на то, что любое гражданское правонарушение, будь то единичное неисполнение договора или неисполнение комплекса обязанностей (банкротство), носило чисто уголовный характер. Но с течением времени преступления "превращались" в гражданские правонарушения, неисполнение договора и сам факт неплатежеспособности декриминализировались. В этой связи хотелось бы привести слова А. М. Винавера о том, как развивалось уголовное и гражданское деликтное право. Еще в 1929 г. в работе "На грани уголовной и гражданской неправды" он писал, что в древности понятие гражданского деликта не отличалось от понятия уголовного преступления, а существовало единое представление о неправде - injuria, в соответствии с чем способ борьбы с нарушителями был один - личные наказания. Лишь со временем стали намечаться специальные методы борьбы с той группой деяний, которые из-за возрастающего значения экономики были объединены в отдельную отрасль права. "Оторвавшись однажды друг от друга, уголовный и гражданский законы в дальнейшем своем развитии изолировались и зажили каждый своей жизнью и своими интересами. Изменились существенно и методы теоретической разработки этих двух областей права, разбились на два клана и специалисты, посвятившие себя изучению уголовного и гражданского права" <2>. -------------------------------- <2> Цит. по: Антология уральской цивилистики. 1925 - 1989: Сб. статей. М., 2001. С. 77.

Таким образом, и конкурсное, и деликтное право вообще прошли один и тот же путь: от признания имущественных правонарушений в качестве преступлений до современного их понимания, как оснований для применения норм гражданского права (юридических фактов частного права). Возникает закономерный вопрос: как на современном этапе соотносятся институт несостоятельности (банкротства) и меры защиты гражданских прав? Ответ мы попытаемся дать в настоящей статье. I. Прежде чем переходить к сравнению вышеуказанных институтов, следует дать краткую характеристику гражданско-правовым мерам защиты и принуждения, для чего необходимо обратиться к теории гражданского права. В настоящий момент общепризнанно, что право регулирует те или иные общественные отношения. По сути дела, наиболее существенным словом в данном высказывании является глагол "регулирует", под которым должно пониматься воздействие права с помощью его разнообразных средств на общественные отношения с целью их упорядочения, охраны, развития в соответствии с общественными и государственными потребностями <3>. -------------------------------- <3> См.: Шарце М. Г. Механизм правового регулирования. М., 1988. С. 15, 16.

Если представить право как некую машину, то необходимо определить, с помощью чего эта машина, приводя в действие свой механизм, воздействует на общественные отношения. Ученые до сих пор не договорились о терминологии: существует множество схожих по смыслу слов, которые трактуются по-разному, но подразумевают одно и то же - средства, способы, методы, меры, приемы, пути и т. п., действия права. Однако по существу человечество придумало всего лишь три таких средства: дозволение, обязывание и запрещение, которые, комбинируясь, составляют тот или иной метод регулирования общественных отношений. Метод регулирования наряду с предметом (кругом тех самых общественных отношений) и составляет основу деления права на подсистемы и отрасли. Еще в древности люди заметили, что различные общественные отношения регулируются по-разному. Начало делению права на публичное и частное, как известно, положил виднейший древнеримский юрист Ульпиан <4>, который сформулировал основной критерий такого разделения: публичное право имеет в виду пользу (благо, интересы) государства, а частное - интересы отдельных лиц <5>. -------------------------------- <4> Дигесты Юстиниана. М., 1984. С. 23. <5> Естественно, данное понимание сути деления права на публичное и частое развивалось веками и приняло такой стройный вид благодаря, например, К. Ф. Савиньи, Г. Ф. Шершеневичу и др.

Таким образом, в частном праве, где превыше всего ценятся интересы частных лиц, а точнее - их субъективные права, преобладающим средством правового регулирования является дозволение, дающее необходимую свободу в использовании своих собственных субъективных прав. Это не значит, что частноправовые законы сплошь диспозитивны; наоборот, они должны обязательно содержать публично-правовой элемент хотя бы потому, что сам закон - публичный документ, изданный для всего общества государством <6>. Еще И. А. Покровский справедливо отмечал: "Разве такое или иное строение семьи, собственности или наследования безразлично для государства?" <7>. -------------------------------- <6> См.: Алексеев С. С. Частное право. М., 1999. С. 57. <7> Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М., 2000. С. 7.

Один из крупных исследователей проблем частного права, Б. Б. Черепахин, утверждает, что "всякая норма содержит в себе приказ, повеление, все нормы права повелительны. Там, где в диспозиции нормы стоит то или иное волеизъявление человека, там создается впечатление отсутствия принудительности, но это кажущееся отсутствие. Тем более, если он добровольно согласился заключить договор, он несет уже обязанности, по сути такие же, как отбывание воинской повинности, уплата налогов" <8>. Можно соглашаться или не соглашаться с данным мнением (обязанности частноправовые и публичные все же отличны друг от друга хотя бы по последствиям их несоблюдения), но имеет смысл вспомнить хрестоматийное утверждение В. И. Ленина: "...право есть ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению права" <9>, что, несомненно, может быть отнесено и к частноправовой материи. -------------------------------- <8> Черепахин Б. Б. К вопросу о публичном и частном праве. Иркутск, 1926. С. 16. <9> Ленин В. И. Государство и революция. Полн. собр. соч. Т. XXI. С. 438.

Таким образом, элемент публичности в частном праве необходимо присутствует. Он выражается в первую очередь в том, каким образом можно воздействовать на лиц, злоупотребивших своими субъективными правами, вышедших за их пределы и таким образом нарушивших права других лиц, а именно - с помощью государственного принуждения. Иными словами, государственное (а на современном этапе оно носит характер правового) принуждение представляет собой один из видов правового регулирования, направленного на исполнение обязанностей и соблюдение запретов, установленных в правовых нормах с тем, чтобы пресекать нарушение прав других лиц и по возможности более полно восстанавливать их <10>. Оно является "острым и жестким средством социального воздействия", основано на организованной силе, выражает ее и потому способно обеспечить утверждение воли государства <11>. -------------------------------- <10> См.: Сабо Имре. Основы теории права. М., 1974. С. 166 - 168. <11> См.: Алексеев С. С. Общая теория права. В 2 т. Т. I. М., 1981. С. 267.

Большим достижением частного права является создание механизма реализации принуждения через установление субъективных прав и обязанностей, которые складываются в соответствующие правоотношения, причем направленные на защиту ранее нарушенных прав, что и вызвало их к жизни. Идея о так называемых охранительных правоотношениях возникла достаточно давно в работах по разграничению публичного и частного права, однако в 1955 г. она впервые получила четкое выражение и обрела название <12>. Заслуга в этом принадлежит Н. Г. Александрову, в чьей работе "Законность и правоотношения в советском обществе" впервые появилось разграничение правоотношений на регулятивные и охранительные. Далее юридическая наука откликнулась широкомасштабным спором по поводу целесообразности выделения охранительных правоотношений вообще и их сущности и отраслевой принадлежности (к материальному или процессуальному праву) в частности. -------------------------------- <12> Александров Н. Г. Законность правоотношения в советском обществе. М., 1955. С. 91, 92, 109, 110.

Не рассматривая подробно все точки зрения по данной проблеме, выскажем свою позицию. Как уже отмечалось, цель любого метода правового регулирования - установление неких правил поведения, которые поддерживали бы правопорядок в обществе. Это можно сделать по крайней мере двумя способами в зависимости от того, как участники общественных отношений реагируют на нормы права (точнее, на обязанности и запреты). Если есть возможность исполнения правовых предписаний (для обязанностей) и соблюдения (для запретов) - тогда нормы будут носить характер регулятивных, устанавливающих круг прав и обязанностей, рассчитанных на надлежащее их применение (исполнение или соблюдение). Другая возможность появляется в случае, если по каким-либо причинам обязанное лицо (т. е. в отношении которого установлены обязанность или запрет, а запрет есть не что иное, как отрицательная обязанность не делать что-либо) не соблюдает установленный правовой порядок и не выполняет предписания правовых норм. В такой ситуации правоотношения, складывающиеся вследствие отклоняющегося от общепризнанного стандарта поведения, будут носить характер охранительных. Как и любое правоотношение, охранительное состоит из права управомоченного лица и обязанности лица обязанного. Вопрос, к какой отрасли права - материальному или процессуальному - отнести охранительное правоотношение, следует решать в пользу первого. Суть процессуальных правоотношений относится к следующему: управомоченное в соответствии с материальным правом (т. е. наделенное неким субъективным правом) лицо обращается к специально уполномоченному государственному органу (суду) или третейскому суду с тем, чтобы этот орган применил необходимое субъективное право в принудительном порядке, так как обязанное в соответствии с гражданским материальным правом лицо самостоятельно не исполняет эту возложенную на него обязанность. Строго говоря, суд лишь принимает решение о принудительном исполнении той или иной материальной обязанности, а принудительно исполняет его, т. е. непосредственно применяет принуждение, - судебный пристав-исполнитель. Иными словами, практически любое процессуальное правоотношение складывается между стороной в споре и судом, тогда как в материальном праве правоотношения устанавливаются между самим сторонами. По сути дела, принуждение как процесс исполнения той или иной обязанности помимо воли обязанного лица может осуществляться только в рамках процессуального права (точнее, даже в его подотрасли - исполнительном производстве) со строгим соблюдением необходимых формальностей. В материальном праве правовые нормы могут устанавливать только конкретные меры принуждения, которые будут применяться к нарушителям уже в рамках процессуального права. Поэтому говорить: "гражданско-правовое принуждение" - неверно, а правильно: "меры принуждения в гражданском праве". На этот счет, правда, имеются иные точки зрения: "Принуждение - неотъемлемый атрибут материального права и обязанности. Нарушение обязанности создает правомочие субъекта на принуждение в конкретной форме как отраслевой вариант поведения потерпевшего в отношении причинителя. Содержание меры принуждения составляет нарушенная причинителем обязанность (нарушенное право), но не процессуальные действия судебного органа" <13>. Хотя в тексте речь идет о мерах принуждения, автор все же упорно оперирует термином "принуждение", что, как мы уже отмечали, неверно. -------------------------------- <13> Илларионова Т. И. Механизм действия гражданско-правовых мер. Свердловск, 1980. С. 53.

Следует сказать несколько слов о соотношении мер принуждения и охранительных правоотношений. Конечно, чаще всего меры принуждения возникают в рамках охранительных правоотношений, однако только ими не исчерпываются. В гражданском праве имеются случаи установления таких прав и обязанностей, которые носят "положительный принудительный" характер, т. е. по своей сути являются регулятивными <14>. Это такие меры, как конфискация, национализация и реквизиция. Они существуют для решения государственных (публичных) задач, но носят характер регулятивных, а не охранительных, так как не вызваны нарушением чьего-либо субъективного права. Однако они сами нарушают права других лиц, и поэтому для их осуществления необходимо государственное принуждение. -------------------------------- <14> См.: Илларионова Т. И. Система гражданско-правовых охранительных мер. Томск, 1982. С. 63.

С другой стороны, не всякие охранительные правоотношения основаны на мерах принуждения. В литературе имеется устоявшаяся классификация мер защиты, основанная на традициях советского гражданского права и, например, трудах В. П. Грибанова <15>. В основе данного деления лежат признаки - характер действий и то, какими способами они могут осуществляться. Помимо мер принуждения в качестве мер защиты нарушенного права (которые составляют основу охранительного правоотношения) могут быть установлены: -------------------------------- <15> См.: Грибанов В. П. Ответственность за нарушение гражданских прав и обязанностей. С. 299 и след.

1) самозащита - самостоятельная защита действиями фактического характера; 2) меры оперативного воздействия - юридические действия, которые обязательно должны быть заранее оговорены сторонами могущего потенциально возникнуть правоотношения по защите нарушенного права и которые могут осуществляться самими сторонами без обращения в компетентные органы. Здесь будет уместно сказать несколько слов о соотношении мер защиты нарушенного права и мер принуждения. В литературе эти меры часто противопоставляются друг другу, а принудительным мерам, которые называются санкциями <16>, почему-то отказывают в возможности осуществлять функцию защиты нарушенного права <17>. Есть и такая позиция: "Для частного права принуждение пребывает в скрытом виде: правовая активность субъектов имеет здесь столь юридически значимый характер, что достаточно самого факта противоправного поведения и одностороннего требования управомоченного лица, чтобы юридическая санкция вступила в действие и без прямого участия компетентных государственных органов" <18>. -------------------------------- <16> Этот вопрос является спорным в юридической науке. Здесь мы приводим свою позицию, которая высказывалась и ранее. См., например: Самощенко И. С., Фарукшин М. Х. Ответственность по советскому законодательству. М., 1971. С. 54. <17> См.: Кузнецов Н. В. Меры гражданско-правовой ответственности. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2001. С. 6. <18> См., например: Алексеев С. С. Указ. соч. С. 271.

Если бы все было так, как описывает С. С. Алексеев, то, действительно, смысла в наличии государственного принуждения просто не было бы. Однако он даже в частном праве все же имеется. Если самостоятельно защитить свое право не получается, на помощь ущемленному в правах лицу должно прийти государство со своим аппаратом принуждения. Таким образом, меры принуждения могут носить не только регулятивный характер (в меньшей степени), но и, имея характер мер защиты, могут входить в состав охранительного правоотношения, разумеется, не исчерпывая и его. Меры принуждения, входящие в состав охранительного правоотношения, обычно разделяют на меры государственно-принудительного характера, не обладающие признаками ответственности, и на меры ответственности, а применяют их к правонарушителю только специально уполномоченные на то государственные органы. Иными мерами принудительного характера могут быть превентивные и регулятивные меры, которые в сущности могут осуществлять функции друг друга. Превентивными мерами чаще всего являются предупреждение возможного нарушения права, признание права и установление факта, имеющего юридическое значение, признание недействительным или неприменение судом противоречащего закону акта публичной власти, признание судом обоснованной жалобы на незаконные действия органов и должностных лиц государственной и муниципальной власти. К мерам регулятивного характера относятся, в частности, устранение разногласий между участниками гражданских правоотношений (определение долей, изменение или прекращение договора), восстановление в имущественной и компенсация в личной сфере потерпевшего (истребование имущества, негаторный иск, опровержение сведений, двусторонняя реституция при недействительности сделки), присуждение к исполнению обязанности в натуре и иные способы, предусмотренные законом <19>. Хотя, как представляется, особых различий между превентивными и регулятивными мерами нет. -------------------------------- <19> Подробнее см.: Гражданское право: Учеб. / Отв. ред. проф. Е. А. Суханов. М., 1998. С. 420 - 426.

Но какие же различия можно усмотреть между "просто" принудительными мерами и ответственностью? С. Н. Братусь, например, полагал, что ответственность есть всякая принудительно исполняемая обязанность <20>. Это, как выяснилось, не одно и то же, хотя, конечно, они имеют общие признаки: -------------------------------- <20> См.: Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность (очерк теории). М., 1976. С. 6.

1) они выносятся в пользу потерпевшего лица, а государство проявляет лишь так называемые посреднические функции и ни в коем разе не должно взыскивать в свою пользу штрафы, пени, как это имеет место в уголовном или административном праве. Но исключения в ГК РФ имеются. Так, одно наблюдается в ст. 169 ГК РФ, где предписано все имущество, переданное и подлежащее передаче по ничтожной сделке, противоречащей основам правопорядка и нравственности, обращать в пользу государства, т. е. происходит конфискация; 2) принудительные меры, исключающие ответственность, как и сама ответственность, применяются исключительно для защиты и по возможности восстановления нарушенного права, а не наказания или тем более кары; 3) оба этих института строятся также на началах диспозитивности, т. е. потерпевшая сторона вправе обратиться за защитой в компетентный орган или отказаться от нее, и в последнем случае государство никоим образом не может применить принуждение, даже если это чрезвычайно необходимо <21>. -------------------------------- <21> В этой связи непонятным представляется п. 2 ст. 166 ГК РФ, где содержится правило, по которому суд вправе применить последствия недействительности ничтожной сделки по своей инициативе. Полагаем, что данная норма должна применяться к уже указанной ст. 169 ГК РФ, поскольку последней затрагиваются интересы не столько частные, сколько публичные (нарушается правопорядок и нравственность), и применение конфискации оправданно.

Итак, получается, что у принудительных мер и мер ответственности больше общего, чем различного, и С. Н. Братусь отождествил их. Тогда зачем же в праве существуют два одинаковых термина для одного и того же явления? Значит, в чем-то данные меры различаются. Так, В. Ф. Яковлев считает, что если происходит исполнение уже существующей обязанности, то налицо принудительные меры защиты, не обладающие признаками ответственности, а если применяемое принуждение заключает в себе новую обязанность, возникшую в результате правонарушения, то данное средство будет неэквивалентным для нарушителя и поэтому ответственностью <22>. -------------------------------- <22> Яковлев В. Ф. Принуждение в гражданском праве // Проблемы современного гражданского права. М., 2000. С. 220.

Схожей позиции придерживается М. М. Агарков, который писал, что в понятие обязательства в качестве элемента входит санкция за его неисполнение. Он обращал внимание на различие понятий долг (schuld) и ответственность (haftung) в германской цивилистике, которые вместе составляли обязанность по договору. Долг, писал ученый, может быть как при исполнении договора, так и при его неисполнении, тогда как ответственность выступает в качестве гарантии только неисполнения <23>. -------------------------------- <23> Агарков М. М. Избранные труды по гражданскому праву. М., 2002. С. 234, 235.

Развивая идею М. М. Агаркова, можно прийти к следующему выводу. По нашему мнению, следует различать две обязанности: по исполнению обязательства и из нарушения обязательства, т. е. соответственно "долг" и "ответственность". Но эти обязанности могут быть исполнены должником и добровольно, и путем государственного принуждения. Так, в нормальном экономическом обороте, основывающемся на принципах добросовестности, разумности и справедливости, обязанность, например, по уплате денег осуществляется добровольно. Но, допустим, принятое должником обязательство не было исполнено и наступили некие последствия этого неисполнения, к примеру неустойка. Появилась обязанность по уплате этой неустойки, которая "приплюсовалась" к изначальной обязанности по договору, и эту новую обязанность также можно исполнить добровольно; но опять же в случае и ее нарушения - вступает в действие принудительная сила государства. Таким образом, можно фиксировать главное отличие "просто" принудительных способов защиты гражданских прав от мер ответственности: если первые применяются только при существующем регулятивном правоотношении, то вторые носят ретроспективный характер, т. е. применяются к тому, что состоялось в прошлом. Понятно, что все вышесказанное является чисто теоретическим, но, безусловно, правильное понимание разграничения принудительных мер и гражданской ответственности имеет огромное значение для практики и правоприменения. Если необходимо признать принудительные меры и ответственность тождественными, то тогда вполне обоснованно будем обязаны применять к ним общие положения о возникновении ответственности (ст. 401 ГК РФ), и поэтому осуществлять, например, двустороннюю реституцию или виндикацию только при наличии вины у нарушителя, что было бы абсурдным. Поэтому стоит считать доказанным различие между мерами принудительного характера, исключающими ответственность, и самой ответственностью. II. Полагаем, что изложенная выше характеристика гражданско-правовых мер защиты и принуждения позволяет сделать вывод, что институт несостоятельности (банкротства) имеет много общего с данными мерами <24>. -------------------------------- <24> Следует отметить, что позиция авторов находит своих сторонников в современной литературе: См., напр.: Краснов А. В. Правовые санкции в экономической сфере: Теоретический и цивилистический аспекты. Казань, 2003. С. 103, 104.

Действительно, главным последствием признания должника несостоятельным является, по существу, ограничение его правоспособности. Объем такого ограничения в каждой из процедур несостоятельности (банкротства) является различным. Непосредственно после признания должника несостоятельным открывается процедура наблюдения. Наблюдение представляет собой процедуру банкротства, применяемую к должнику в целях обеспечения сохранности его имущества, проведения анализа его финансового состояния, составления реестра требований кредиторов и проведения первого собрания кредиторов (ст. 2 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ (в ред. от 18 июля 2006 г.) "О несостоятельности (банкротстве)" <25>). -------------------------------- <25> СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190; 2004. N 35. Ст. 3607; 2005. N 1 (ч. I). Ст. 18, 46; N 44. Ст. 4471; N 30. Ст. 3292.

Ограничениями правоспособности должника на стадии наблюдения являются следующие меры (ст. 62, 63 и 71 Закона о банкротстве). 1. Устанавливается запрет удовлетворения требований кредиторов с нарушением определенного порядка предъявления таких требований: во-первых, это могут быть только денежные требования и требования об уплате обязательных платежей, срок уплаты которых наступил; во-вторых, срок предъявления требований кредиторов ограничен 30 днями с момента опубликования сообщения о введении наблюдения; в-третьих, требования необходимо предъявлять только уполномоченным лицам: в арбитражный суд, должнику или временному управляющему с приложением судебного акта или иных документов, подтверждающих обоснованность требований. 2. По ходатайству кредитора приостанавливается производство по делам, связанным с взысканием с должника денежных средств. 3. Приостанавливается исполнение исполнительных документов по имущественным взысканиям, в том числе снимаются аресты на имущество должника и иные ограничения в части распоряжения имуществом должника, наложенные в ходе исполнительного производства, за исключением исполнительных документов, выданных на основании вступивших в законную силу до даты введения наблюдения судебных актов о взыскании задолженности: - по заработной плате; - по выплате вознаграждения по авторским договорам; - по истребованию имущества из чужого незаконного владения; - по возмещению вреда, причиненного жизни или здоровью; - по возмещению морального вреда. Необходимо отметить, что точно такие же меры, ограничивающие правоспособность должника, действуют и на стадии финансового оздоровления (ст. 81) и внешнего управления (ст. 95 Закона о банкротстве). Кроме того, в Законе о банкротстве не вполне четко сформулированы критерии, по которым указанные выше пять требований выделены в качестве исключений. Было бы логичным предположить, что в таком порядке должны удовлетворяться требования кредиторов - физических лиц, а не вообще всех; однако во избежание двусмысленности, законодателю необходимо уточнить свою позицию. 4. Органы управления должника не вправе принимать решения: - о реорганизации (слиянии, присоединении, разделении, выделении, преобразовании) и ликвидации должника; - о создании юридических лиц или об участии должника в иных юридических лицах; - о создании филиалов и представительств; - о выплате дивидендов или распределении прибыли должника между его учредителями (участниками); - о размещении должником облигаций и иных эмиссионных ценных бумаг, за исключением акций; - о выходе из состава учредителей (участников) должника, приобретении у акционеров ранее выпущенных акций; - об участии в ассоциациях, союзах, холдинговых компаниях, финансово-промышленных группах и иных объединениях юридических лиц; - о заключении договоров простого товарищества. 5. Запрещается удовлетворение требований учредителя (участника) должника о выделе доли (пая) в имуществе должника в связи с выходом из состава его учредителей (участников), выкуп должником размещенных акций или выплата действительной стоимости доли (пая). 6. Запрещается выплата дивидендов и иных платежей по эмиссионным ценным бумагам. 7. Устанавливаются ограничения на совершение сделки или нескольких взаимосвязанных между собой сделок: - связанных с приобретением, отчуждением или возможностью отчуждения прямо либо косвенно имущества должника, балансовая стоимость которого составляет более пяти процентов балансовой стоимости активов должника на дату введения наблюдения; - связанных с получением и выдачей займов (кредитов), выдачей поручительств и гарантий, уступкой прав требования, переводом долга, а также с учреждением доверительного управления имуществом должника. Такие сделки могут быть совершены только с предварительного письменного согласия временного управляющего. 8. Запрещается осуществлять зачет встречных однородных денежных обязательств, если нарушается очередность, установленная в п. 4 ст. 134 Закона о банкротстве. По последнему ограничению правоспособности должника во всех процедурах в литературе существуют позиции, по которым зачет встречных однородных денежных обязательств должен допускаться полностью <26>. -------------------------------- <26> См.: Телюкина М. В. Зачет встречного одностороннего требования и его применение в конкурсном процессе // Законодательство. 1999. N 8.

В литературе также дискутируется вопрос, какой характер носит ограничение правоспособности должника, признанного несостоятельным. Есть точки зрения, по которым рассматриваемая правоспособность сравнима с ограниченной дееспособностью несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет <27> или с ограниченной дееспособностью лиц, злоупотребляющих алкогольными напитками <28>. -------------------------------- <27> См.: Телюкина М. В. Конкурсное право. М., 2002. С. 243. <28> См.: Семина А. Н. Банкротство: Вопросы правоспособности должника - юридического лица. М., 2004. С. 72.

Несомненно, сходство с обоими указанными выше институтами имеется, однако только по признаку ограничений совершения сделок, обозначенных в п. 7 перечисленных мер, ограничивающих правоспособность должника в процедуре наблюдения. В пункте 5 вышеприведенного списка, например, перечисляются элементы правоспособности юридического лица, а она не должна смешиваться с ограниченной дееспособностью. Правоспособность юридического лица может быть ограничена только законом или уставными документами. Так, наличие обязательного лицензионного порядка для осуществления определенных видов деятельности является ограничением правоспособности, поскольку не все, а только те лица, которые получили лицензию, вправе совершать определенные в ней действия. У физических лиц такое различие оправданно и возможно. К примеру, в случаях с ограниченной дееспособностью несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет и с ограниченной дееспособностью лиц, злоупотребляющих алкогольными напитками, ограничивается именно дееспособность, а правоспособность остается в неизменном виде. Как же тогда можно сравнивать подобное состояние физического лица с состоянием юридического лица, признанного несостоятельным, если в последнем случае ограничивается правоспособность, а в первом - дееспособность? Ответ должен быть отрицательным. Таким образом, основополагающим последствием признания должника несостоятельным является ограничение его правоспособности (в силу закона). С другой стороны, не следует забывать, что все вышеуказанные принудительные меры в отношении должника применяются в связи с обращением кредиторов в суд и признанием должника несостоятельным, т. е. в целях защиты их нарушенных гражданских прав. Отличием конкурсного производства от "обычных" мер защиты прав кредиторов является, без сомнений, необходимость предотвратить преимущественное удовлетворение требований отдельных кредиторов по сравнению с остальными, поскольку иное может существенно нарушить интересы последних. Данное обстоятельство, как нам представляется, и породило те существенные особенности конкурсного производства, которые "отдалили" его от родственного института защиты гражданских прав. Тем не менее в настоящее время существует большое количество научных работ, в которых ограничения правоспособности должника при проведении процедур банкротства рассматриваются, по существу, как меры защиты прав кредиторов <29>. -------------------------------- <29> См., например: Кавелина Н. Ю. Защита имущественных прав кредиторов в процедурах несостоятельности (банкротства) по законодательству Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2004; Пустовалова Е. Ю. Судьба требований кредиторов при банкротстве должника. М., 2003; Химичев В. А. Защита прав кредиторов при банкротстве. М., 2005; Осуществление и защита гражданских прав при несостоятельности (банкротстве). М., 2006.

III. В результате нашего исследования можно предложить понимание конкурсного производства (в широком смысле) в отношении несостоятельного должника как меры защиты нарушенных прав кредиторов, одновременно являющейся принудительной мерой, осуществляемой помимо воли должника. Иными словами, несостоятельность (банкротство) будет являться в отношении кредиторов мерой защиты, а в отношении должника - мерой принуждения. Здесь уместно напомнить еще один немаловажный момент, на который мало кто из современных авторов обращает внимание <30>. Обыкновенно банкротство (особенно торговое) является не чем иным, как разновидностью процедуры ликвидации юридического лица (ликвидация при банкротстве производится, в отличие от "обычной" ликвидации, при недостаточности средств для расчетов с кредиторами), которая, несомненно, является мерой гражданского принуждения. -------------------------------- <30> См., например: Авдеев С. С. Банкротство как способ ликвидации юридического лица: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2003.

Следует также обратить внимание на следующее отмеченное в литературе обстоятельство: законодательством о банкротстве в отношении неторговой несостоятельности установлены цели иные, нежели ликвидация должника (предоставление ему возможности начать деятельность "с чистого листа"); даже в отношении торговой несостоятельности увеличивается процент реабилитационных процедур, направленных на восстановление платежеспособности должника, а не его ликвидацию <31>. -------------------------------- <31> См., например: Андреев С. Е. Соотношение реабилитационных и ликвидационных процедур по законодательству о банкротстве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004.

Таким образом, признание лица банкротом в настоящее время является не только исключительно охранительной мерой (комплексной мерой принуждения в отношении должника, заключающейся в предоставлении кредиторам определенных мер защиты своих прав), но носит также и регулятивный характер (в случаях, установленных законом, является мерой, направленной на восстановление платежеспособности должника, но связанной, однако, с ограничением правоспособности должника, а значит также носящей принудительный характер).

Название документа