О юридической природе отношений по возмещению вреда реабилитированному

(Михайленко О. В.) ("Юрист", 2006, N 11) Текст документа

О ЮРИДИЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ ОТНОШЕНИЙ ПО ВОЗМЕЩЕНИЮ ВРЕДА РЕАБИЛИТИРОВАННОМУ

О. В. МИХАЙЛЕНКО

Михайленко О. В., преподаватель кафедры гражданского права юридического факультета Ростовского государственного университета.

Проблема возмещения вреда, причиненного несправедливым, неправомерным уголовным преследованием является острым и больным вопросом не только российской истории. Поэтому правильное его разрешение находится в ряду важнейших задач любой правовой системы. К сожалению, в российском праве с вопросом возмещения вреда реабилитированному дело обстоит не так хорошо, как хотелось бы. И связано это с тем, что в правовой науке до сих пор не решен вопрос правовой природы данных правоотношений. Представители гражданского права отстаивают гражданско-правовую природу данных правоотношений <1>. Представители публичного права отстаивают их публично-правовую природу: представители уголовного процесса считают их уголовно-процессуальными правоотношениями <2>, но есть концепция, отстаивающая их просто публично-правовую природу как особую публичную ответственность государства <3>. -------------------------------- <1> См., например: Магазинер Я. М. Ответственность госучреждений за причиненный вред (ст. 407 и 403 Гр. код.) // Вестник советской юстиции. 1926. N 23; Флейшиц Е. А. Ответственность государства по ст. 407, 407-а ГК РСФСР и соответствующим статьям ГК других союзных республик // Научная сессия, посвященная 20-летию существования Всесоюзного института юридических наук (1925 - 1945): Тезисы докладов / Всесоюзн. ин-т юрид. наук. М., 1946; Савицкая А. Н. Гражданская ответственность государственных органов за вред, причиненный их должностными лицами (ст. 407 и 407а ГК). Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1953; Маркова М. Г. Возмещение вреда, причиненного незаконными действиями в правоохранительной сфере // Проблемы гражданского права. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1987. С. 165 и след.; Маковский А. Л. Гражданская ответственность государства за акты власти // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика. М., 1998. С. 67 - 112 и др. <2> См., например: Безлепкин Б. Т. Возмещение вреда, причиненного гражданину судебно-следственными органами. М., 1979. С. 123 - 134; Он же. Новые гарантии законных интересов реабилитированного // Советское государство и право. 1982. N 6. С. 62 - 70; Он же. Отраслевая принадлежность института возмещения ущерба реабилитированному // Советское государство и право. 1989. N 1. С. 65 - 73; Прокудина Л. А. Возмещение ущерба, причиненного незаконными действиями правоохранительных органов: Научно-практический комментарий. М., 1998. С. 11 - 17; Полякова М. Ф. Возмещение имущественного ущерба в случаях реабилитации - одна из гарантий прав личности в советском уголовном процессе. М., 1986. С. 11 и след. <3> См.: Бойцова Л. В. Гражданин против государства? // Общественные науки и современность. 1994. С. 42 - 50; Она же. Уголовная юстиция: Гражданин государство / Тверской государственный университет. Тверь, 1994. С. 7 и след., 20, 33, 51; Она же. Ответственность государства за ущерб, причиненный гражданам в сфере правосудия: генезис, сущность, тенденция развития. Дис. ... докт. юрид. наук. М., 1995. С. 501 - 515.

Разобщенность во взглядах на природу ответственности государства в научной литературе негативно отразилась теперь уже и на современном законодательстве. С одной стороны, цивилисты, отстаивая свой подход, свое видение сути и юридической природы отношений по возмещению вреда, причиненного государством в том числе реабилитированному, воплотили его в жизнь через реализацию в гражданском законодательстве. В новом ГК РФ возмещение вреда, причиненного уголовным преследованием, строится исключительно как гражданско-правовая деликтная ответственность государства. Урегулирование рассматриваемых нами отношений новым ГК РФ было воспринято многими цивилистами как своего рода победа гражданско-правового подхода над публично-правовым. Но, с другой стороны, представители публично-правового подхода, не желая уступать своим оппонентам, воплотили в жизнь и свои взгляды, реализовав их уже в уголовно-процессуальном законодательстве. В новом УПК РФ как порядок определения размера вреда, так и порядок его возмещения носят ярко выраженный публично-правовой характер. В настоящей работе нам хотелось бы уделить внимание ряду доводов современных сторонников публично-правового подхода, обосновывающих его исключительность и преимущество перед гражданско-правовым, которые можно было бы объединить в одну группу. Она объединяет в себе утверждения, что отношениям по возмещению вреда реабилитированному не присущи ни равенство сторон (государство и гражданин не равны по своему положению) <4>, ни свобода волеизъявления, ни судебная исковая защита <5>, что является определяющими, характерными признаками гражданско-правового метода регулирования гражданско-правовых имущественных отношений <6>. Однако эта аргументация не выдерживает критики. -------------------------------- <4> См.: Безлепкин Б. Т. Возмещение вреда, причиненного гражданину судебно-следственными органами. С. 132; Его же Отраслевая принадлежность института возмещения ущерба реабилитированному. С. 68; Бойцова Л. В. Уголовная юстиция: Гражданин государство. С. 15 и след. <5> См.: Безлепкин Б. Т. Возмещение вреда, причиненного гражданину судебно-следственными органами. С. 132; Бойцова Л. В. Уголовная юстиция: Гражданин государство. С. 30 - 33. <6> См., также: Прокудина Л. А. Возмещение ущерба, причиненного незаконными действиями правоохранительных органов: Научно-практический комментарий. С. 13.

Прежде всего безоснователен довод современных представителей публично-правового подхода о неравенстве государства и гражданина в отношениях по возмещению вреда, причиненного уголовным преследованием. Как справедливо указывает А. П. Кун, "неравенство субъектов по правовому статусу в целом еще не означает их неравенства в конкретном правоотношении" <7>. Существует только два вида правовых связей субъектов в конкретном правоотношении: либо вертикальная, либо горизонтальная. Императивная вертикальная связь субъектов правоотношений означает властное полномочие одного субъекта над обязанностью подчинения этой власти со стороны другого субъекта данного правоотношения. Горизонтальная же связь определяется отсутствием власти одного над другим и, следовательно, отсутствием обязанности подчиняться, что позиционирует их в равных плоскостях и в одинаковом равном положении, независимо от их правового статуса. Иные "косые" связи субъектов правоотношений, где в разного рода вариациях сочетались бы элементы вертикальной и горизонтальной связей, правовой системе неизвестны. Реабилитация, т. е. в том числе и возмещение вреда, производится уже после того, как уголовное преследование в отношении лица прекращено, а значит, прекращены и отношения, где государство приказывает, а гражданин обязан подчиниться. Прекращение уголовного преследования есть та граница, которая четко разделяет конец публично-правовых отношений по уголовному преследованию, т. е. сферу где был причинен вред, и начало новых отношений по возмещению вреда. Утверждать, что после прекращения уголовного преследования государство сохраняет в отношении гражданина какое-то властное положение, касающееся непосредственно самого уголовного преследования или же возмещения вреда, нет никаких оснований. -------------------------------- <7> Кун А. П. Вопросы возмещения вреда, причиненного гражданину актами власти власти // Изв. высш. учеб. заведений. Правоведение. 1983. N 6. С. 80; Он же. Указ. дис. канд. юрид. наук. С. 54.

Следует отметить, что в основу доводов представителей публично-правового подхода об отсутствии при возмещении вреда реабилитированному свободы волеизъявления и судебной исковой защиты положен порядок реабилитации, предусмотренный Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. "О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей", которым было утверждено Положение "О порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда" (далее - Указ и Положение от 18 мая 1981 г.). Действительно, Указ и Положение от 18 мая 1981 г. не предусматривали судебный гражданско-правовой исковой способ возмещения вреда, причиненного уголовным преследованием. Дознаватель, следователь, прокурор, судья, прекратившие производство по уголовному делу, самостоятельно на свое усмотрение определяли размер выплаты (п. 11 Положения). Авторы нового УПК РФ в гл. 18 "Реабилитация" практически полностью повторили этот чисто административный порядок принятия решения о размере и выплате причиненного вреда (ч. 2 ст. 135 УПК РФ). А обратиться к дознавателю, следователю, прокурору или судье за разрешением вопроса определения и выплаты сумм вреда возможно только после того, как они же признают за оправданным или лицом, в отношении которого уголовное преследование прекращено, право на реабилитацию с направлением ему извещения, разъясняющего порядок возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием (ст. 134 УПК РФ). Однако доводы о природе тех или иных правовых отношений, основанные на том, как эти правоотношения отрегулированы в законодательстве, вряд ли могут быть признаны убедительными. Если бы право создавалось путем передачи нам свыше скрижалей с заповедями где-нибудь на Синайской горе, мы бы могли ссылаться на норму права как на истину в последней инстанции. Но право как система норм, как законодательство есть продукт несовершенного человеческого разума, его произвольного усмотрения, а иногда даже произвола, а потому изначально не является ни совершенным, ни истинным. В том-то и дело, что со времен принятия Указа и Положения от 18 мая 1981 г. отношения по возмещению вреда, причиненного уголовным преследованием, регулировались параллельно публичным и гражданским правом. Поэтому в общем-то мы, конечно, можем строить эти отношения в законодательстве и по правилам частного права, и по правилам публичного права, в зависимости от усмотрений ученых-правоведов и законодателя. Но вряд ли это будет каким-то образом указывать на их истинную правовую природу <8>. -------------------------------- <8> Дело обстоит как раз таки наоборот. Вопрос, какой отраслью права регулируются отношения по возмещению вреда, причиненного как уголовным преследованием, так и осуществлением власти вообще, является вторичным.

Но представители публично-правового подхода идут дальше. Они приходят к выводу о заинтересованности государства в возмещении вреда, причиненного необоснованным уголовным преследованием <9>. Из чего делается еще более утопичное утверждение о том, что государство, являясь заинтересованным, само инициирует возмещение подобного вреда <10>. -------------------------------- <9> См.: Безлепкин Б. Т. Возмещение вреда, причиненного судебно-следственными органами // Советское государство и право. 1979. N 1. С. 80; Он же. Возмещение вреда, причиненного гражданину судебно-следственными органами. С. 133 и след.; Он же. Новые гарантии законных интересов реабилитированного. С. 69 и след.; Бойцова Л. В. Уголовная юстиция: Гражданин государство. С. 10, 19, 34; Она же. Указ. автореф. дис. ... докт. юрид. наук. С. 1 и след., 11, 34. <10> См.: Безлепкин Б. Т. Отраслевая принадлежность института возмещения ущерба реабилитированному. С. 70; Бойцова Л. В. Уголовная юстиция: Гражданин государство. С. 30 и след. Вообще всем представителям публичного права свойственна болезнь некой "мудрой правительственной опеки" над народом, о которой писал еще И. А. Покровский. "Отсюда всесторонняя "доброжелательная" опека над гражданами: опираясь на провозглашаемую им священную обязанность заботиться о духовном и материальном благе подданных, абсолютизм стремится проникнуть во все уголки общественной и частной жизни со своим контролем и регламентацией" (Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. С. 80). Народ неграмотен, неискушен, непрозорлив, доверчив, его так легко обвести, обмануть и обсчитать. Судебный процесс долог и дорог. Поэтому никто, а уж тем более он сам, не сможет защитить интересы народа в целом и человека в отдельности лучше, чем государство с его рычагами, механизмами и аппаратом (аспект социального государства). (См., например: Бойцова Л. В. Уголовная юстиция: Гражданин государство. С. 31 - 32; Безлепкин Б. Т. Пункт 4 комментария к ст. 135 УПК РФ // Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. И. Л. Петрухина. М., 2002. С. 206.)

Но что такое государство? Пожалуй, единственно, в чем мы согласны с Л. В. Бойцовой, так это в том, что сама теория еще не знает ответа на этот вопрос <11>. Но, как бы там ни было, в нашем аспекте государство - это не народ, декларируемый как источник власти в Конституции РФ (п. 1, 2 ст. 3) <12>. Это и не особое образование, созданное на определенной территории, выступающее субъектом в международных отношениях. В нашем вопросе государство - это система органов власти (властные структуры) и армия должностных лиц (служащих, чиновников), работающих в них <13>. И здесь прослеживается нелогичность рассматриваемого довода представителей публично-правового подхода. Если следовать их логике, то тогда получается, что те самые чиновники, властными действиями (бездействием) которых причиняется вред, сами и заинтересованы в возмещении причиненного ими же вреда. Однако если бы это и было так, то скорее чиновники должны были быть заинтересованы не в возмещении вреда, а в его непричинении <14>. На деле же мы видим совершенно иную картину. Б. Т. Безлепкин так оптимистично отзывался об Указе и Положении от 18 мая 1981 г. в первое время после их принятия <15>. Однако как чувствуется его разочарование спустя почти десять лет. Говоря о восстановлении чести и достоинства реабилитированного, Б. Т. Безлепкин оговаривается: "...установленную законом (ст. 581 УПК РСФСР) обязанность разъяснить реабилитированному гражданину его права и обеспечить их реализацию органы расследования, прокуратуры и суда выполняют неохотно..." <16> Практически о том же пишут Л. В. Бойцова и В. В. Бойцова: "Интересы граждан защищаются иногда недостаточно и вследствие субъективизма, произвола должностных лиц, выносящих постановления (определения) о возмещении ущерба" <17>. Уж если кто и заинтересован в возмещении вреда, причиненного осуществлением власти, так это сами потерпевшие от такого вреда, а не его причинители. Вот этот ключевой момент, в свою очередь, является еще одним ориентиром для определения истинной природы отношений по возмещению подобного вреда. Природу этих отношений следует определять с позиции реально заинтересованных лиц, т. е. потерпевших причиненный вред, а не с позиции его декларативно заинтересованного причинителя. -------------------------------- <11> См.: Бойцова Л. В. Уголовная юстиция: Гражданин государство. С. 50; Она же. Гражданин против государства? С. 43. <12> В противном случае нам бы пришлось признать, что в нашем вопросе народ сам себе причиняет вред. Тогда отпали бы все юридические основания его возмещения. <13> На это указывает и Л. В. Бойцова (См.: Бойцова Л. В. Уголовная юстиция: Гражданин государство. С. 51). <14> Представители публично-правового подхода выступают в роли своего рода Августина Блаженного по отношению к государству. Государство есть некая "священная корова". Они отделяют государство от чиновника. В их представлениях чиновники, сплошь и рядом нарушающие права граждан, и доброе государство, покровительствующее обиженным и обездоленным, это не одно и то же: "Государство, руководствуясь соображениями справедливости, гуманности и утилитаризма, в исключение из общих правил гражданской ответственности организации за вред, нанесенный ее работниками при исполнении своих обязанностей, "ПРИПИСЫВАЕТ" (выделено авт. - О. М.) себе обязанность компенсировать урон, нанесенный пострадавшим гражданам, реабилитированным в надлежащем порядке" (Бойцова Л. В. Уголовная юстиция: Гражданин государство. С. 69). <15> Следует отметить, что Безлепкин сам являлся одним из авторов Указа и Положения от 18 мая 1981 г. (См.: Бойцова Л. В. Указ. дис. ... докт. юрид. наук. С. 271 и след.). <16> Безлепкин Б. Т. Судебная защита чести и достоинства граждан в охранительных отношениях // Изв. высш. учеб. заведений / Правоведение. 1990. N 1. С. 39. <17> Бойцова В. В., Бойцова Л. В. Реабилитация необоснованно осужденных граждан в современных правовых системах. С. 63.

Поэтому утверждение о том, что природа этих правоотношений является публично-правовой, поскольку само государство заинтересовано в возмещении, все же есть некая демагогия, призванная не обосновать, а оправдать существование публично-правового подхода. Вся история сосуществования гражданского общества и государства показывает, что общество с огромным трудом добивалось от государства признания своих прав. Совместное сосуществование государства и гражданского общества находится в постоянном конфликтном состоянии <18>. Осуществляя свои функции, под лозунгом защиты государственных интересов, государство не может избежать нарушений прав человека и гражданина и вторжения в его личную свободу <19>. -------------------------------- <18> И показательным в данном случае является следующий факт. Казалось бы, в нашем государстве существует и действует многочисленная система правоохранительных органов, чьими задачами является, в том числе и в первую очередь, защита прав и интересов граждан. Однако почему тогда при такой развитой системе государственных "правоохранительных" органов в последнее время в нашей стране на порядок выросло количество общественных "правозащитных" организаций? <19> Ярким примером тому служит недавний скандал в США, связанный с нарушением гражданских прав и свобод граждан США, выразившимся в прослушивании их телефонных разговоров и просматривании электронной почты со стороны спецслужб на основании "Патриотического Акта", принятого Сенатом в целях борьбы с терроризмом после трагических событий 11 сентября 2001 г. (см., например: Скандальный финал. Президент США требует продления "Патриотического акта" // Российская газета. 2005. 21 дек. С. 8). И это в стране победившей демократии с трехсотлетней традицией признания и защиты прав личности, что уж говорить о государствах, где демократию только строят или думают, что строят (см. также: Власихин В. Угрожает ли "Акт патриота" Биллю о правах? // Российская юстиция. 2002. N 2. С. 56 - 60).

Что же касается инициирования процесса реабилитации государством, то и этот довод безоснователен. Действительно, как мы уже указывали выше, и по Указу и Положению от 18 мая 1981 г., и по новому УПК РФ, для начала процесса реабилитации органы дознания, следствия, прокуратуры и суда должны признать за лицом право на реабилитацию и обязаны направить ему разъяснение порядка возмещения причиненного вреда (п. 10 Положения от 18 мая 1981 г.; ч. 1 ст. 134 УПК РФ). Однако такое разъяснение еще не означает начала реабилитации. Реабилитация начнется только по инициативе лица, имеющего право на таковую, когда это лицо воспользуется своим правом и само обратится в соответствующий орган (п. 11 Положения от 18 мая 1981 г.; ч. 2 ст. 135 УПК РФ) <20>. -------------------------------- <20> См. также: Медведева Т. М. Правовая природа правоотношений по возмещению вреда, причиненного незаконными действиями должностных лиц правоохранительных органов. С. 150.

Итак, в чем разница между публично-правовым и гражданско-правовым подходами к природе рассматриваемых нами отношений? Прежде всего в подходе к правовому регулированию порядка определения объема и состава вреда, подлежащего возмещению, и порядка самого возмещения такого вреда. Гражданско-правовой подход определяет эти отношения как обязательства из причинения вреда - деликтные. Отсюда следует, что такое возмещение должно будет производиться при наличии полного или усеченного набора условий деликтного обязательства (вина может и отсутствовать), но обязательно в полном объеме. При этом должен применяться судебный способ защиты гражданских прав в форме иска, подчиненный правилам гражданского судопроизводства, в том числе и принципу диспозитивности, т. е. по инициативе потерпевшего. Публично-правовой подход определяет эти отношения как некую публичную обязанность (ответственность) публичного образования (государства, муниципалитета), связанную с его волей возместить такой вред. Отсюда следует, что для возмещения подобного вреда, во-первых, необходимо нормативное выражение воли публичного образования производить подобное возмещение, а во-вторых, реальное желание публичного образования производить подобное возмещение. Выражение этой воли заключается в том, что публичное образование в специальном законе определяет на свое произвольное усмотрение круг лиц, имеющих право на возмещение, состав, объем и, что самое главное, особый порядок такого возмещения <21>. А поскольку здесь затрагиваются финансовые интересы публичного образования, то полномочия по решению вопроса о возмещении вреда публичное образование оставляет за собой в лице соответствующих компетентных органов или должностных лиц (чиновников), которым публичное образование может доверить такое решение <22>. -------------------------------- <21> И здесь мы находим противоречие в позиции Бойцовой. С одной стороны, Бойцова так рьяно отстаивает преимущество административного (инстанционного) порядка реабилитации (см. например: Бойцова Л. В. Уголовная юстиция: Гражданин государство. С. 30 - 33). Но при этом мы обнаруживаем: "Возможно, что гражданско-процессуальная процедура имеет несомненные достоинства и ряд преимуществ по сравнению с инстанционной" (Бойцова В. В., Бойцова Л. В. Реабилитация необоснованно осужденных граждан в современных правовых системах. С. 58). <22> Бойцова, обосновывая преимущество публично-правового подхода к исследуемым нами отношениям, указывала, что органы не связаны объемом предъявленных требований и могут как уменьшить, так и увеличить размер компенсации (см.: Бойцова Л. В. Уголовная юстиция: Гражданин государство. С. 31). Однако как мы ни пытались, нам так и не удалось найти примеры из практики, где бы реабилитированному было назначено возмещение вреда хотя бы в том объеме, что он претерпел или на который он претендовал бы, не говоря уже об объеме, большем требуемого.

И здесь мы сразу же можем наблюдать очень важное принципиальное различие между двумя этими подходами, выражающееся в разных субъектах, решающих вопрос о составе и размере возмещаемого вреда. Судья, рассматривающий гражданские дела, - в случае гражданско-правового подхода. Дознаватель, следователь, прокурор, судья, рассматривающий уголовные дела <23>, - в случае публично-правового подхода <24>. Какими соображениями будут руководствоваться при определении размера и состава возмещаемого вреда в том и в другом случае? -------------------------------- <23> Очевидно, что компетенция судьи, рассматривающего уголовные дела, в вопросах гражданского права, и особенно в делах о возмещении вреда, намного ниже компетенции судьи, рассматривающего гражданские дела. Несмотря на то что у нас декларируется универсальность судейского состава по рассмотрению любых дел, все же в рамках судов общей юрисдикции низшего звена происходит специализация по категориям судебных дел на судей, рассматривающих уголовные дела, и судей, рассматривающих все остальные категории судебных дел. На уровне судов субъектов РФ и Верховного Суда РФ уже существуют специально созданные коллегии по гражданским и уголовным делам. Только мировые судьи в системе судов общей юрисдикции являются наиболее универсальными, поскольку рассматривают все категории судебных дел, отнесенные к их подсудности, без какой-либо специализации. В рамках же арбитражных судов существует еще более глубокая специализация судей по категориям конкретных экономических или административных правовых связей. И несмотря на то что даже в рамках уголовного процесса возможно рассмотрение гражданского иска потерпевшего от преступления к обвиняемому (подсудимому) о возмещении ему вреда, причиненного преступлением, судьи, рассматривающие уголовные дела, зачастую выделяют эти исковые требования в отдельное гражданское производство, передавая эти требования на рассмотрение уже судей, рассматривающих гражданские дела. <24> Поскольку, как мы уже указывали выше, публично-правовой подход рассматривает случаи причинения вреда исключительно уголовным преследованием.

Согласно ст. 18 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина обеспечиваются правосудием. Согласно ч. 1 ст. 46 Конституции РФ каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. В связи с этим решение вопроса о возмещении вреда как форма защиты права является прерогативой суда. Судья, рассматривая спор о возмещении вреда, причиненного уголовным преследованием, в порядке гражданского судопроизводства, осуществляет свою непосредственную функцию - отправление правосудия. А потому, разрешая данный спор по существу, в силу своего особого статуса, судья должен будет руководствоваться прежде всего соображениями верховенства права и закона, и в первую очередь Конституцией РФ <25>. Однако у нас вызывает сомнение, что должностные лица, указанные в ч. 4 ст. 135 УПК РФ, будут руководствоваться теми же соображениями. У дознавателя, следователя, прокурора в уголовном процессе и даже судьи, рассматривающего уголовные дела, несколько иные функции. Все их профессиональные усилия направлены на решение несколько иных, можно даже сказать, диаметрально противоположных задач, чем восстановление реабилитированного в правах. Функция дознавателя - вести дознание, функция следователя - вести предварительное следствие по уголовному делу. Функция прокурора в уголовном процессе - контролировать дознание и следствие на стадии досудебного производства по уголовному делу, утверждать обвинительное заключение и поддерживать обвинение в суде. А в целом их задача сводится к одному: выявлять преступника и раскрывать преступление, их задача, как определяют сами правоохранительные органы, - борьба с преступностью. И первым инструментом в решении этих задач служит их профессиональное подозрение, на котором основывается сначала версия, а потом линия обвинения. Подозрение в том числе и тех лиц, которым впоследствии придется определять возмещение вреда, причиненного "борьбой с преступностью". Поэтому, во-первых, было бы абсолютно противоестественным возлагать на них функцию по определению состава и размера возмещения вреда, причиненного уголовным преследованием, которая совершенно несвойственна их профессиональным задачам и специфике их работы. А во-вторых, передача решения вопроса о возмещении рассматриваемого нами вреда на откуп лиц, указанных в ч. 4 ст. 135 УПК РФ, фактически означает противоречащую Конституции РФ передачу им полномочий по осуществлению правосудия, так как правосудие в РФ осуществляется только судом (ч. 1 ст. 118 Конституции РФ). Ведь ни дознаватель, ни следователь, ни прокурор по своему статусу не могут быть приравнены к лицам, осуществляющим правосудие. Но и судья, рассматривающий уголовное дело, решая вопрос о возмещении вреда, причиненного уголовным преследованием, правосудие не осуществляет. -------------------------------- <25> По крайней мере, того требует п. 1 ст. 5 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации". См. также: Постановление Пленума ВС РФ от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" (см., например: Гаджиев Г. Непосредственное применение судами конституционных норм // Российская юстиция. 1995. N 12. С. 24 - 27).

Осуществление правосудия не есть совершение любого действия судьей в ходе рассмотрения конкретного дела или вопроса. Осуществление правосудия есть вынесение судебного акта, которым судебное дело разрешается по существу <26>. В соответствии с п. 2 ст. 118 Конституции РФ судебная власть в РФ осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Следовательно, осуществление правосудия возможно только в рамках указанных видов судопроизводств. Отсюда, исходя из конституционного толкования термина "осуществление правосудия", следует, что осуществление правосудия по уголовному делу заключается в рассмотрении судьей уголовного дела по существу, т. е. дача оценки доказательств, собранных по делу, подтверждающих те или иные факты и события, и в конечном итоге вынесение соответствующего акта, которым уголовное дело и будет решено по существу, т. е. приговора. Никакие другие действия судьи в ходе рассмотрения уголовного дела не могут быть признаны осуществлением правосудия. Но, как мы уже указывали выше, реабилитация начинается уже после того, как уголовное дело вообще прекращено, в том числе и оправдательным приговором, т. е. после того, как правосудие по уголовному делу состоялось и завершилось. Таким образом, решение судьей, рассматривающим уголовные дела, вопроса о назначении возмещения реабилитированному может производиться и в рамках уголовного судопроизводства, но никак не в ходе осуществления правосудия по уголовному делу <27>. Единственной формой судопроизводства, в которой суд, осуществляя правосудие, может разрешить вопрос о назначении возмещения вреда реабилитированному по существу, остается гражданское судопроизводство <28>. Однако УПК РФ не предусматривает возможности обращения в суд с иском, хотя и ссылается на трехгодичный срок исковой давности (ч. 2 ст. 135 УПК РФ). Фактически отказ реабилитированному в праве подачи гражданско-правового иска о возмещении ему вреда в порядке единственно возможного и правильного в данном случае гражданского судопроизводства есть нарушение его конституционного права на доступ к правосудию, предусмотренного ст. 46 Конституции РФ. -------------------------------- <26> Такое конституционное толкование термина "осуществление правосудия" дано Конституционным Судом РФ в Постановлении от 25 января 2001 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности положения п. 2 ст. 1070 ГК РФ в связи с жалобами граждан И. В. Богданова, А. Б. Зернова, С. И. Кальянова и Н. В. Труханова" // Собрание законодательства РФ. 2001. N 7. Ст. 700. <27> И действительно, согласно ч. 5 ст. 135 УПК РФ требование о возмещении имущественного вреда разрешается судьей в порядке, установленном ст. 399 УПК РФ для разрешения вопросов, связанных с исполнением приговора. <28> Конституционная и административная формы судопроизводства здесь безусловно неприемлемы.

Придание рассматриваемым нами правоотношениям публично-правовой природы настолько им противоестественно, что сразу же превращает этот институт в мертвый, что в общем-то мы и могли наблюдать. Несмотря на то что правоотношения по возмещению вреда, причиненного осуществлением власти, и регулировались гражданским законодательством, само регулирование носило исключительно публично-правовой характер, что и предопределяло невозможность реализации такого возмещения. Публично-правовое регулирование рассматриваемых нами отношений в виде установления особого публичного порядка определения и возмещения вреда являет собой противоречие конституционному праву на доступ к правосудию. Итак, правоотношения по возмещению вреда, причиненного уголовным преследованием, по своей правовой природе являются исключительно гражданско-правовыми, а не публично-правовыми или комплексными (гражданско-правовыми и публично-правовыми) и уж тем более не уголовно-процессуальными.

Название документа