Преемство в исключительных правах по российскому гражданскому праву в сравнении с основными зарубежными подходами

ПРЕЕМСТВО В ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫХ ПРАВАХ ПО РОССИЙСКОМУ ГРАЖДАНСКОМУ ПРАВУ В СРАВНЕНИИ С ОСНОВНЫМИ ЗАРУБЕЖНЫМИ ПОДХОДАМИ

С. В. КОРНИХИН

Корнихин С. В., аспирант кафедры гражданского права юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова.

В условиях современного рыночного оборота институты права интеллектуальной собственности становятся все более востребованными и актуальными как в рамках национальных правовых систем, так и в развивающемся частном международном обороте. Принятый в 1993 г. Закон "Об авторском праве и смежных правах" (далее - Закон) сыграл важную роль в регулировании авторско-правовых отношений. Он в целом отвечает международным стандартам в области авторского права и смежных прав, что позволило Российской Федерации присоединиться к ряду важных международных договоров, в том числе к Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений, Всемирной конвенции об авторском праве (в редакции 1971 г.) и Конвенции об охране интересов производителей фонограмм от незаконного воспроизводства их фонограмм. Однако в связи с технологическим развитием, появлением новых телекоммуникационных средств, ростом международного сотрудничества в области авторского и смежных прав, разработкой новых международных договоров возникла необходимость внесения в Закон ряда изменений и дополнений. Наряду с этим анализ практики применения Закона выявил в его структуре пробелы и внутренние противоречия <1>, для устранения которых также необходимо внесение в Закон поправок и уточнений. Кроме того, в связи с тем что Закон был разработан и введен в действие до принятия Конституции Российской Федерации, ряд положений Закона, по мнению ведущих теоретиков в этой области <2>, прямо противоречит Конституции Российской Федерации. В области патентного права и других исключительных прав наблюдается в целом схожая ситуация. -------------------------------- <1> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 июня 2006 г. N 15 "О вопросах, возникших у судов при рассмотрении гражданских дел, связанных с применением законодательства об авторском праве и смежных правах". <2> См.: выступления проф. Е. А. Суханова, В. А. Дозорцева, И. А. Зенина на "круглом столе" "Интеллектуальная собственность: правовое регулирование, проблемы и перспективы" // Законодательство. 2001. N 3, 4.

Проблематика гражданско-правового регулирования динамики отношений, связанных с исключительными правами (интеллектуальной собственностью), относится в современной России к числу наиболее актуальных и важных как в теоретическом, так и практическом аспекте. Потенциал экономического роста любой страны напрямую зависит от уровня развития науки и техники. Без каких-либо элементов изобретательства и новаторства невозможны были бы технический прогресс и развитие производительных сил. В последнее время с углублением инновационных процессов во всем мире и повышением уровня информатизации общества значимость интеллектуальной составляющей производственных ресурсов существенно возрастает. Ввиду этого особую актуальность приобретает вопрос наиболее эффективного использования и реализации научно-технических достижений, что непосредственно связано с развитием механизмов обращения исключительных прав, обеспечивающих основу реализации научно-технических достижений в форме интеллектуальной собственности <3>. -------------------------------- <3> Важность исключительных прав подчеркивается и законодателем, закрепившим в Конституции Российской Федерации "свободу литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества" (ч. 1 ст. 44).

С другой стороны, тенденции мирового экономического развития показывают, что институт исключительных прав приобретает доселе несвойственную ему роль локомотива развития наиболее крупных мировых экономик. При этом данная роль часто приобретает не только позитивный (стимулирование научного прогресса), но и ярко негативный аспект, когда современные транснациональные корпорации сохраняют в своей реальной собственности (а следовательно, и в зоне своей ответственности) только небольшую по численности управляющую компанию и огромные объемы исключительных прав - как запатентованных изобретений, так и зарегистрированных и узнаваемых во всем мире брэндов (торговых марок) и иных знаков отличия. Негативный аспект в данном случае проявляется в том, что такие корпорации, несмотря на то что их основными продуктами являются реальные товары, как правило, массового потребления (прохладительные напитки, одежда, обувь и т. д.), полностью избавляются от производственных и распространительных мощностей в виде заводов и складов, отдавая их своим партнерам - подрядчикам, а чаще - целым цепочкам субподрядчиков в странах третьего мира. При этом соответственно данные корпорации, составляя основу самых крупных и развитых мировых экономических систем, фактически не предоставляют рабочих мест (а значит, и соответствующих социальных гарантий) в странах своего местонахождения (Европе и США), часто используя почти рабский труд жителей стран третьего мира, формально не имея к этому никакого отношения. По такой модели, в частности, развиваются Nike, Reebok, Adidas, Levi's, Gap, IBM и другие всемирно известные фирмы, составляющие основу экономик самых развитых стран мира <4>. В такой ситуации проблемы регламентации правового использования исключительных прав и механизмов их перехода приобретают не только экономическую подоплеку, но и серьезную социальную нагрузку, так как именно право обладает возможностью сдерживания подобных процессов (как в XIX в. оно сделало это в области трудовых отношений, а в XX - в области антимонопольного законодательства). -------------------------------- <4> См.: Кляйн Н. No Logo. Люди против брэндов. С. 263.

Многолетняя история развития авторского, патентного и т. п. права знает немало попыток консолидации (преимущественно в рамках правовой доктрины) различных видов исключительных прав. Исключительные права вошли в жизнь преимущественно под названием "интеллектуальная собственность" (или ее составных частей - "литературная собственность" и "промышленная собственность"). В праве терминология имеет существенное значение. По наблюдению Г. Ф. Шершеневича, много неправильных подходов "обусловливается общераспространенным словоупотреблением, невольно возбуждающим ложные представления, от которых трудно бывает отрешиться даже ученому" <5>. Нематериальная природа объектов этих прав, творческий характер труда по их созданию, исключительность абсолютных прав и сходство в процедуре оформления некоторых из них породили еще в самом начале XX в. стремление создать как единый институт "исключительных прав" (Й. Колер, 1900 г.), так и институт "промышленных прав и авторского права" (Ф. Аллфельд, 1904 г., А. Эльстер, 1928 г.), или "исключительного права" с выделением в нем "авторского права" и "промышленных прав" (Г. Ф. Шершеневич, 1907 г.) <6>. -------------------------------- <5> Шершеневич Г. Ф. Авторское право на литературные произведения. Казань, 1891. С. 29. <6> См.: Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.). С. 254 - 264.

Таким образом, сложилась определенная традиция, в какой-то мере оправданная. Использование термина "интеллектуальная собственность" вполне правомерно в политических актах (например, в ст. 44 Конституции Российской Федерации) как выражение экономических и политических начал. Но употребление его как обозначения юридической категории вызывает большое количество вопросов <7>. -------------------------------- <7> В. А. Дозорцев предлагал позицию, в соответствии с которой оба эти понятия характеризуют одну и ту же категорию "с разных сторон - "интеллектуальную собственность" - с точки зрения политической и экономической функций, "исключительные права" - с точки зрения юридического содержания". Такая позиция представляется весьма логичной, однако не дает ответа на вопрос о том, какой из терминов целесообразнее употреблять.

В настоящее время на Западе широко распространена концепция права "нематериальных", или "духовных", благ (А. Троллер, О. Ульмер и др.). Попытки разработать единый правовой институт в области творческой научно-технической, литературной и художественной деятельности предпринимались в последние десятилетия и в нашей стране отдельными авторами, предлагавшими объединить, скажем, авторское, изобретательское право и право на промышленный образец в рамках некоего "права на творческий результат", или "творческого права" <8>. Также предпринимались в российской правовой науке попытки включить в состав исключительных прав институт "ноу-хау" <9>. -------------------------------- <8> См.: Дозорцев В. А. Интеллектуальные права. С. 36. <9> См.: Дозорцев В. А. Указ. соч. С. 24. В данной работе используется термин "секрет промысла".

Разумеется, выявление общих черт в различных институтах, опосредующих сферу интеллектуальной деятельности, полезно для развития правовой теории, законодательства, правоприменения и изучения права. Однако этого недостаточно для конструирования в системе гражданского права некоего "комплексного" института, опосредующего все формы творческой деятельности и правовой режим ее результатов. Сходство и даже тождество функций, например, авторского и патентного права не означает необходимости включения последнего в сферу "авторского права в широком смысле". Между всеми видами исключительных прав есть принципиальные различия, обусловливающие их обособление как в системе гражданского права в целом, так и в рамках исключительных прав. Например, авторское право охраняет прежде всего и главным образом форму произведения. Для признания самостоятельно полученного результата умственного труда объектом авторского права достаточно выражения его в объективной форме. Напротив, для прямой правовой охраны изобретения, полезной модели или промышленного образца требуется акт квалификации их компетентным государственным органом. Другие различия касаются прав авторов и оснований их возникновения. Вместе с тем отмеченные черты сходства как в идеальной природе всех результатов интеллектуальной деятельности и исключительном характере прав на них, так и в порядке оформления этих прав позволяют обособить некие общую и особенную части исключительного права, что и предполагалось в свое время сделать в части третьей ГК <10>. На сегодняшний день эти инициативы получили свое закрепление в проекте части четвертой Гражданского кодекса РФ, отражающей наиболее перспективные зарубежные подходы по кодификации законодательства в сфере исключительных прав и в данный момент находящейся в стадии принятия российскими законодательными органами. -------------------------------- <10> См.: Дозорцев В. А. Новая эра в охране исключительных прав // Право и экономика. 1995. N 15/16; а также Дозорцев В. А. Комментарий к схеме "Система исключительных прав" // Дело и право. 1996. N 4, 5.

Учитывая такое сложное состояние законодательства, вопросы преемства в исключительных правах оказываются особенно актуальными, ибо опосредуют собой, по сути, всю динамику отношений, возникающих в рамках исключительных прав. Термин "преемство" в данном случае употребляется в связи с тем, что целью данной статьи является освещение более широкого круга вопросов, нежели только аспекты правопреемства в области исключительных прав (интеллектуальной собственности). Классическая теория правопреемства в гражданском праве настаивает именно на термине "преемство", включающем в отличие от правопреемства не только передачу прав, но и возложение определенных обязанностей правового характера на субъектов такого преемства <11>. -------------------------------- <11> См., например: Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.).

Следует отметить, что, несмотря на его большое теоретическое и практическое значение, учению о преемстве в правах и обязанностях, а тем более узким вопросам применения понятий данного учения в сфере исключительных прав, не уделено должного внимания в российской литературе по гражданскому праву. Практически единственным трудом, тщательно анализирующим основные аспекты преемства, стала работа Б. Б. Черепахина, написанная в 1962 г. <12> На сегодняшний день отсутствуют исследования, рассматривающие проблему преемства в целом, в рамках российского законодательства. В то же время от правильного решения вопросов, связанных с правопреемством, зависит, в частности, правильное определение круга прав и обязанностей, переходящих к правопреемнику (особенно в случаях универсального преемства, что доказывается ниже). -------------------------------- <12> См.: Черепахин Б. Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М., 1962. С. 18.

Классическим определением преемства прав и обязанностей принято считать определение, данное Черепахиным. Согласно его позиции "правопреемство есть переход субъективного права (в широком смысле - также правовой обязанности) от одного лица (праводателя) к другому (правопреемнику) в порядке производного правоприобретения (в соответствующих случаях - производного приобретения правовой обязанности)" <13>. При переходе субъективного права от праводателя к правопреемнику происходит замена активного субъекта в изменяемом правоотношении. При переходе гражданско-правовой обязанности от первоначального должника к его преемнику имеет место смена пассивного субъекта. И в том, и в другом случае основная юридическая характеристика переходящего права и (или) переходящей обязанности остается неизменной, что позволяет говорить о том, что главным характеризующим признаком такого правоприобретения (в отличие, в частности, от первоначального правоприобретения) является связь между приобретенным правом или обязанностью и первоначальным правоотношением. В шестидесятых годах велась полемика среди советских теоретиков права по поводу наличия такого признака и его первостепенности (в частности, активные возражения высказывали В. А. Рясенцев <14> и О. С. Иоффе <15>), но Черепахин в указанной работе убедительно доказал непоследовательность, а следовательно, и несостоятельность таких взглядов. -------------------------------- <13> См.: Черепахин Б. Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. С. 6. <14> Советское гражданское право: Учебное пособие / Под ред. В. А. Рясенцева. С. 254. <15> См.: Иоффе О. С. Советское гражданское право: Курс лекций. Ч. 1. С. 293.

Чрезвычайно важным для учения о преемстве является классическое выделение в рамках данного института понятий универсального и сингулярного преемства. При универсальном правопреемстве имущество лица как совокупность прав и обязанностей, ему принадлежащих, переходит к правопреемнику или к правопреемникам как единое целое, то есть при универсальном преемстве принято говорить о переходе всей совокупности прав и обязанностей определенного лица. Важно, что при такой совокупности единым актом переходят все отдельные права и обязанности, принадлежащие на момент преемства праводателю, независимо от того, выявлены они или нет (в сфере исключительных прав (интеллектуальной собственности) это чрезвычайно важно, например при наследовании в тех случаях, когда вопросы авторства праводателя не разрешены на момент его смерти). Сказанное относится как к наследственному преемству в имуществе граждан, так и к универсальному преемству юридических лиц, несмотря на существенные различия между этими двумя ветвями универсального преемства. Важно отделять от универсального преемства преемство в отдельной совокупности прав и обязанностей, скорее представляющее комплексный случай сингулярного преемства. Сингулярное же преемство представляет собой преемство в отдельных правах и обязанностях, таких как, например, право на фонограммы, права, закрепленные патентом, и т. д. Для более точного понимания динамики отношений, обусловленных учением о преемстве, связанных с исключительными правами, следует также выделить основания возникновения преемства, применимые также и в сфере исключительных прав (интеллектуальной собственности). По способу закрепления факта преемства классически выделяют внедоговорные и договорные основания преемства. К договорным основаниям относят все виды преемства всех форм исключительных прав, осуществляемых на основе договоров. В рамках исключительных прав такие договоры включают как хорошо известные российскому праву виды: авторский договор, договор на создание аудиовизуального произведения и другие, - так и сравнительно новые, но уже получившие самое широкое применение в предпринимательской практике договоры, такие, например, как договор франчайзинга. К внедоговорным основаниям преемства в сфере исключительных прав (интеллектуальной собственности) относятся виды оснований, не закрепляемые в договорах, а значит, подразумевающие качественно иные волевые отношения между сторонами в соответствующих случаях. Эти основания включают в себя следующие формы возникновения и реализации преемства: преемство вследствие внесения исключительных прав в качестве вклада в уставный (складочный) капитал хозяйства, товарищества или общества; переход исключительных прав вследствие реорганизации юридических лиц; преемство, возникающее в рамках наследования, а также мало разработанное, но все же занявшее свое место в законодательстве преемство, сопровождающее акты приватизации государственной или муниципальной собственности. Как видно из перечисленных выше оснований, формы преемства исключительных прав (интеллектуальной собственности) весьма разнообразны и занимают серьезное место в современной российской предпринимательской деятельности, эффективное осуществление которой является показателем экономической и политической стабильности страны. Кроме того, интеллектуальная собственность является наиболее перспективным ресурсом (по сравнению с сегодняшними "столпами" энергоносителей) для развития российской экономики, а как следствие - и социальной сферы. Таким образом, очевидной становится необходимость тщательного законодательного регулирования всех вопросов преемства исключительных прав, основанного на четком и верном понимании законодателем сущности института преемства, а также его комплексной реализации в сфере исключительных прав (интеллектуальной собственности). В целом можно отметить, что интерес законодателя к преемству исключительных прав приводит его к проведению ряда конкретных мероприятий по обновлению законодательной базы и приведению ее в соответствие с современными условиями рынка (в частности, упоминавшаяся уже инициатива по принятию части четвертой ГК РФ). Правда, в некоторых случаях проявляется некоторая тенденция к упрощению классических конструкций, но такие случаи лишь отражают проблемы законодательной техники переходного периода и не оказывают существенного влияния на эффективное функционирование данных институтов гражданского права. Важно, чтобы сохранилось то позитивное направление изменений, которое выбрал законодатель, с тем чтобы в дальнейшем при достижении относительной стабильности в функционировании экономики сформировать единый, внутренне непротиворечивый и эффективный механизм регулирования исключительных прав в Российской Федерации.

Название документа