Определение применимого права в практике международного коммерческого арбитража

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПРИМЕНИМОГО ПРАВА В ПРАКТИКЕ МЕЖДУНАРОДНОГО КОММЕРЧЕСКОГО АРБИТРАЖА

В. А. КАНАШЕВСКИЙ

Канашевский В. А., доцент кафедры гражданского права Уральской государственной юридической академии, кандидат юридических наук.

Общие положения о применимом праве международным коммерческим арбитражем

В силу международных договоров и национального законодательства в определении применимого права к спору и в толковании самого термина "право" (или "нормы права") в практике арбитражей имеются значительные отличия от подходов государственных судов. Последние при разрешении дел, осложненных иностранным элементом, всегда руководствуются коллизионными нормами, которые содержатся в соответствующем национальном законодательстве и международных договорах. Например, обязанность российских государственных судов при разрешении споров руководствоваться российскими коллизионными нормами вытекает из положений законодательства об обязанности судей руководствоваться при разрешении дел законодательством России и международными договорами России <1>. -------------------------------- <1> См.: ст. 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации от 14 ноября 2002 г. (Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 46. Ст. 4532), ст. 13 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации от 24 июля 2002 г. (Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 30. Ст. 3012).

Напротив, международные коммерческие арбитражи руководствуются при поиске применимого права теми коллизионными нормами, которые сочтут применимыми. В частности, в п. 1 ст. 1186 Гражданского кодекса Российской Федерации <2> (далее - ГК РФ) сказано, что "особенности определения права, подлежащего применению международным коммерческим арбитражем, устанавливаются законом о международном коммерческом арбитраже". Положения об определении применимого права арбитражем содержатся в целом ряде международных документов и основанных на них национальных актов: -------------------------------- <2> Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 49. Ст. 4552.

1. Статья VII Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже 1961 г. <3> устанавливает: стороны могут по своему усмотрению устанавливать с общего согласия право, подлежащее применению арбитрами при решении спора по существу. Если не имеется указаний сторон о подлежащем применению праве, арбитры будут применять закон, установленный в соответствии с коллизионной нормой, которую арбитры сочтут в данном случае применимой. В обоих случаях арбитры будут руководствоваться положениями контракта и торговыми обычаями. Арбитры выносят решение в качестве "дружеских посредников", если между сторонами на этот счет имеется договоренность и если применимый закон это разрешает. -------------------------------- <3> Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1993. N 10.

2. Статья 28 Типового закона ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже 1985 г. <4> гласит: (1) Арбитражный суд разрешает спор в соответствии с такими нормами права, которые стороны избрали в качестве применимых к существу спора. Если в нем не выражено иное намерение, любое указание права или системы права какого-либо государства должно толковаться как непосредственно отсылающее к материальному праву этого государства, а не к его коллизионным нормам. (2) При отсутствии какого-либо указания сторон арбитражный суд применяет право, определенное в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми. (3) Арбитражный суд принимает решение ex aequo et bono или в качестве "дружеского посредника" лишь в том случае, когда стороны прямо уполномочили его на это. (4) Во всех случаях арбитражный суд принимает решение в соответствии с условиями договора и с учетом торговых обычаев, применимых к данной сделке. -------------------------------- <4> Принят в г. Нью-Йорке 21 июня 1985 г. на 18-й сессии ЮНСИТРАЛ (Комиссии ООН по праву международной торговли) // Хозяйство и право. 1994. N 6.

3. Статья 28 Закона Российской Федерации "О международном коммерческом арбитраже" 1993 г. <5>, следуя ст. VII Европейской конвенции 1961 г., а также ст. 28 Типового закона ЮНСИТРАЛ, определяет: "Третейский суд разрешает спор в соответствии с такими нормами права, которые стороны избрали в качестве применимых к существу спора. <...> При отсутствии какого-либо указания сторон третейский суд применяет право, определенное в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми. Во всех случаях третейский суд принимает решение в соответствии с условиями договора и с учетом торговых обычаев, применимых к данной сделке". -------------------------------- <5> Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. N 32. Ст. 1240.

Из вышеизложенных положений Европейской конвенции, Типового закона ЮНСИТРАЛ и российского Закона можно сделать следующие выводы. 1. Автономия воли является определяющим принципом в установлении применимого права арбитражем. Ведь и сами арбитры черпают свою компетенцию из арбитражного соглашения, которое также является выражением принципа автономии воли сторон. Следовательно, арбитры по определению должны уважать выбор сторонами применимого права. То же самое относится к условиям договора и торговым обычаям. Если для российских государственных судов положения об автономии воли и торговых обычаях содержатся в гражданском законодательстве (ст. 5, 1186, 1210 ГК РФ), то для арбитров - в Европейской конвенции 1961 г. и Законе 1993 г. При этом использованный в ст. 28 Типового закона ЮНСИТРАЛ и в ст. 28 российского Закона термин "нормы права" означает возможность сторон выбирать в качестве применимого "не только право в его обычном смысле, т. е. нормы, составляющие часть национальной правовой системы, но также и правовые нормы, разработанные на международном уровне", например, "содержащиеся в конвенциях или аналогичных юридических актах... даже если они не приобрели обязательной силы в качестве права определенного государства" <6>. Такой подход является преобладающим в современной российской литературе <7>. Он поддерживается также в Резолюции Института международного права об автономии воли в международных контрактах между частными лицами и объединениями 1991 г., в которой наряду с традиционным положением о том, что любой закон, выбранный сторонами, должен быть правом какого-либо государства (ст. 2), в преамбуле говорится, что в отношении арбитражного разбирательства допускается "выбор сторонами и применение норм права иных, нежели нормы конкретного государства". Норма п. 1 ст. 28 Типового закона ЮНСИТРАЛ, предусматривающая, что арбитраж должен решать спор "в соответствии с такими нормами права, которые избрали стороны", рассматривается одними зарубежными авторами как допускающая отсылку к вненациональным нормам <8>, однако строго отвергается другими авторами <9>. -------------------------------- <6> Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Под. ред. А. Л. Маковского, Е. А. Суханова. М.: Юристъ, 2002. С. 315 - 316. См. также: Бардина М. П. Определение права, применимого к существу спора, в практике МКАС // Актуальные вопросы международного коммерческого арбитража. К 70-летию МКАС при ТПП РФ / Отв. ред. А. С. Комаров. М.: Спарк, 2002. С. 21. В объяснительной записке к Типовому закону ЮНСИТРАЛ говорится, что выбор сторон не обязательно должен быть ограничен системами национального права, но может включать, например, нормы международных конвенций, которые еще не вступили в силу. См.: Мосс Д. К. Автономия воли в практике международного коммерческого арбитража / Под ред. докт. юрид. наук А. А. Рубанова. М., 1996. С. 55. <7> См.: Бардина М. П. Особенности определения права, подлежащего применению международным коммерческим арбитражем // Международное публичное и международное частное право. 2003. N 5. С. 19; Розенберг М. Г. Международная купля-продажа товаров. М.: Статут, 2003. С. 27; Комаров А. С. Венская конвенция 1980 г. Принципы УНИДРУА // Венская конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров. К 10-летию ее применения Россией / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 2001. С. 13. <8> Например: De Ly. De Lex Mercatoria, Maclu, 1989. P. 207 - 208; Holtzmann H., Neuhaus J. A Guide to the UNCITRAL Model Law on International Commercial Arbitration, Kluwer. 1989. P. 768. <9> Mustill L. The New Lex Mercatoria / In Bos and Brownile (eds.) Liber Amicorum Lord Wilberforce, OUP. 1987. P. 160. Так, К. Содерлунд отмечает: "...английский... и российский... законы, как и Типовой закон, обязывают арбитров выбрать специальное национальное право (никакие ссылки на "правовые нормы" или заявления о lex mercatoria, такие как Принципы международных договоров УНИДРУА, не будут приняты). См.: Содерлунд К. Законы об арбитраже Швеции, Англии и России: сравнительный обзор // Законодательство и экономика. 2004. N 4. С. 98.

Если стороны ссылаются на lex mercatoria или же обычаи и обыкновения международной торговли в качестве применимого права, арбитражи применяют Принципы международных коммерческих договоров, разработанные и опубликованные в 1994 г. УНИДРУА. Принципы УНИДРУА не являются международным договором, не требуют какого-либо формального присоединения к ним государств, носят рекомендательный характер. Согласно преамбуле в числе прочего Принципы подлежат применению в случаях, если об этом договорились стороны договора либо договор содержит ссылку на "общие принципы права", "обычаи и обыкновения международной торговли" или аналогичные положения, а также в ситуации, когда оказывается невозможным установить соответствующую норму применимого права. Таким образом, Принципы УНИДРУА в некоторых случаях могут применяться и без ссылок сторон. М. П. Бардина пишет по этому поводу: "МКАС (Международный коммерческий арбитражный суд при ТПП РФ. - В. К.), применяя Принципы УНИДРУА без соглашения сторон, обращался к ним не как к альтернативе выбора подлежащего применению права конкретного государства, а как к положениям, приобретающим характер обычаев делового оборота в международном коммерческом обороте. При этом положения Принципов УНИДРУА применялись не к регулированию прав и обязанностей сторон по договору в целом, а при решении конкретного вопроса, возникавшего в процессе рассмотрения спора, который не регулировался применимым правом, либо для толкования положений международных конвенций. Такое субсидиарное использование Принципов УНИДРУА непосредственно предусмотрено в их преамбуле, где сказано, что они могут использоваться для решения вопроса, возникающего в случае, когда оказывается невозможным установить соответствующую норму применимого права, а также для толкования и восполнения международных унифицированных правовых документов <10>. Постепенное обретение Принципами УНИДРУА статуса международных торговых обычаев констатируется в некоторых решениях МКАС <11>, а также в зарубежной литературе <12>. -------------------------------- <10> Бардина М. П. Указ. соч. С. 22. <11> См., например: дело N 302/1996, решение от 27 июля 1999 г. (см.: Венская конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров. К 10-летию ее применения Россией / Сост. М. Г. Розенберг. М.: Статут, 2001. С. 88 - 94). <12> См., например: DiMattco L. A. The Law of International Contracting. Kluwer Law International, The Hague, 2000. P. 208 - 209.

2. В случае если стороны не определили применимое право, арбитры устанавливают его в силу коллизионных норм. При этом в отличие от судей государственных судов, которые в силу закона обязаны следовать национальным коллизионным нормам, арбитры не связаны коллизионными нормами государства, на территории которого проходит арбитраж <13>: в силу вышеизложенных положений Европейской конвенции, Типового закона ЮНСИТРАЛ и основанных на нем национальных законов (в том числе Закона РФ 1993 г.) арбитры применяют коллизионные нормы, которые сочтут применимыми. Иными словами, "национальные коллизионные нормы предназначены для судей, а не для международных арбитров" <14>. Неприменение арбитрами коллизионного права государства местонахождения арбитража ни в международных конвенциях, ни в национальном законодательстве не рассматривается как основание для отмены арбитражного решения или отказа в его принудительном исполнении. -------------------------------- <13> Такой вывод делается как в отечественной, так и в зарубежной литературе. См., например: Lando O. The Law Applicable to the Merits of the Disputes / In Lew (ed.) Contemporary Problems in International Commercial Arbitration, Nijhoff. 1987. P. 101; Holtzmann H., Neuhaus J. Op. cit. P. 290; Craig W., Park W., Paulsson J. International Chaimber of Commerce Arbitration, Oceana Publications, 1990. P. 284. <14> Chukwumerue O. Choice of Law in International Commercial Arbitration, Quorum Books, Westport. 1994. P. 124 - 125.

В этих положениях международных и национальных нормативных актов отразилась тенденция к делокализации международного коммерческого арбитража, т. е. его отделению от национального законодательства государства места проведения арбитража, включая его международное частное право и процессуальные нормы. Вместе с тем арбитраж часто применяет коллизионные нормы того государства, на территории которого проходит разбирательство. Так, если спор из внешнеэкономической сделки будет рассматриваться в России, то международный коммерческий арбитраж может применить коллизионные нормы законодательства РФ. Как отмечает А. С. Комаров, "это будет иметь место не столько из приверженности принципу lex fori (закону страны суда. - В. К.), сколько потому, что эти коллизионные нормы отражают те рациональные идеи, которые лежат в основе признаваемой за международным коммерческим арбитражем широкой автономии при определении применимого права в отсутствие соглашения сторон по этому вопросу" <15>. -------------------------------- <15> Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Под. ред. А. Л. Маковского, Е. А. Суханова. М.: Юристъ, 2002. С. 316 - 317.

Кроме того, исходя из соображений разумности и желания придать решениям арбитража большую силу при их исполнении за рубежом, арбитры даже при отсутствии соответствующих требований в национальном законодательстве и широкой автономии, предоставленной им процедурными правилами соответствующего арбитража, все же предпочитают соблюдать императивные предписания права страны прохождения арбитража (lex loci arbitrii). Так, правила Арбитражного регламента Международной торговой палаты (МТП) предписывают арбитрам предпринимать все усилия для обеспечения исполнения арбитражного решения. Кроме того, согласно Типовому закону ЮНСИТРАЛ решение арбитража может быть отменено по причине его противоречия публичному порядку государства места проведения арбитража. Таким образом, идея делокализации арбитража имеет пока значительные препятствия на пути своей реализации, которые заключаются прежде всего в нормах законодательства государства места проведения арбитража. 3. В соответствии с Европейской конвенцией 1961 г. арбитры могут вынести решение в качестве "дружеских посредников", если между сторонами на этот счет имеется договоренность и если применимый закон это разрешает (ст. VII). Данное положение отсутствует в российском Законе 1993 г., из чего можно сделать вывод, что арбитры, рассматривающие спор на территории РФ, не могут вынести решение, действуя в качестве "дружеских посредников". Как отмечает А. С. Комаров, незакрепление подобного положения в тексте российского Закона явилось логическим следствием отсутствия такой практики в арбитражной юрисдикции СССР, "когда ссылки на арбитраж ex aque et bono или by amiable compositeur были с точки зрения общих положений недопустимыми в торговых контрактах, заключавшихся советскими организациями, поскольку такое условие привело бы к правовой неопределенности, которую требовалось любой ценой избегать, и гибкость в регулировании деловых контрактов не имела приоритета в советской правовой системе, которая по своей природе была очень жесткой" <16>. -------------------------------- <16> См.: Komarov A. S. The UNIDROIT Principles of International Commercial Contracts: A Russian View // Uniform Law Review. Vol. 1. 1996. N 2. P. 256 (цит. по: Бардина М. П. Указ. соч.).

Помимо рассмотренных документов, положения о применимом праве и порядке его установления содержатся также в регламентах международных коммерческих арбитражей.

Регламент МКАС при ТПП РФ 1994 г. (в ред. от 28 марта 2005 г.) <17>

Согласно § 13 своего Регламента "МКАС разрешает споры на основе применимых норм материального права, определенного соглашением сторон, а при отсутствии такого соглашения - руководствуясь правом, определенным арбитражем в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми. Во всех случаях арбитраж принимает решение в соответствии с условиями договора и с учетом торговых обычаев, применимых к данной сделке". Так, при рассмотрении иска болгарской организации к российской МКАС применил болгарское право, хотя контракты между сторонами были заключены в апреле 1991 г. на территории СССР и в момент их заключения действовала ст. 566 ГК РСФСР, предусматривающая применение к внешнеторговой сделке закона места ее совершения, если иное не установлено соглашением сторон. Тем не менее МКАС, ссылаясь на Европейскую конвенцию 1961 г. и российский Закон, признал подлежащим применению к отношениям сторон право страны продавца, а не право места заключения контрактов. Во-первых, применение права страны продавца было закреплено в Общих условиях поставок товаров между организациями государств - членов СЭВ 1968/1988 гг. (ОУП СЭВ), которые в течение 30 лет (1958 - 1990 гг.) в императивном порядке применялись к контрактам с участием советских и болгарских организаций и утратили свой нормативный характер (в соответствии с заявлением болгарского правительства) всего лишь за три месяца до заключения контракта. На основе многолетнего применения ОУП СЭВ сложилась определенная практика определения применимого права, от которой стороны вряд ли бы отказались, если бы предметом их согласования явилось условие о применимом праве. Во-вторых, применение права страны продавца было предусмотрено в ст. 166 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. С таким подходом МКАС не согласились Мосгорсуд и Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, по мнению которых подлежала применению ст. 566 Гражданского кодекса РСФСР 1964 г. Как справедливо отмечает М. Г. Розенберг, в данном случае суды общей юрисдикции допустили ряд серьезных нарушений. Во-первых, они не приняли во внимание то обстоятельство, что международный договор, в котором участвует Россия, и специальный Закон России о международном коммерческом арбитраже предоставляют право составу МКАС по своему усмотрению определять применимые коллизионные нормы. Во-вторых, даже если бы выбор применимого права и был произведен, по мнению суда общей юрисдикции, неправильно, то и в этом случае российский Закон 1993 г. (ст. 34) не относит такой выбор к числу оснований, позволяющих оспаривать вынесенное арбитражное решение. Если бы спор рассматривался в государственном суде России, то он в силу закона был бы обязан применить ст. 566 ГК РСФСР, поскольку законом ему не предоставлена свобода усмотрения при выборе применимых коллизионных норм <18>. -------------------------------- <18> См.: дело N 64/1996, решение от 28 апреля 1997 г. (см.: Розенберг М. Г. Указ. соч. С. 2 - 4).

В своей практике МКАС применяет международные договоры РФ, обосновывая этот подход ссылкой на п. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации <19> о приоритете международных договоров РФ над российскими законами. Например, МКАС применяет Венскую конвенцию о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. <20> в соответствии с ее положениями, если стороны имеют свои коммерческие предприятия в государствах - участниках Конвенции либо когда применяется право государства - участника Конвенции (ст. 1). Таким образом, МКАС поступает так, как поступил бы государственный суд. Представляется, что необходимости в этом нет: ни Европейская конвенция 1961 г., ни российский Закон 1993 г., ни Регламент МКАС не упоминают обязанности арбитража следовать положениям международных договоров РФ. Если, скажем, применение Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. может быть объяснено такими аргументами, как ее безусловный авторитет в мире, участие в ней значительного числа стран (более 60), представляющих различные правовые системы, многолетний период разработки, учет традиций континентального и общего права, то нельзя сказать того же о других международных соглашениях, например о Киевском соглашении стран СНГ о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности 1992 г. <21>, которое предусматривает применение к контракту (при отсутствии соглашения сторон) права места совершения сделки - критерия, который уже давно не используется ни законодательством России (с 1992 г.), ни зарубежными правопорядками, ни международными универсальными конвенциями. Тем не менее при рассмотрении ряда дел МКАС применял привязку к месту совершения сделки, предусмотренную в указанном Соглашении стран СНГ 1992 г., хотя она уже и не соответствует современному состоянию коллизионного права и ее существование является, скорее, недоразумением, на что неоднократно обращалось внимание в нашей литературе. Очевидно, что МКАС был вправе не применять коллизионные нормы такого международного Соглашения и на основании Европейской конвенции 1961 г. применить более подходящие коллизионные нормы. Хотя в ст. 3 Киевского соглашения 1992 г. и упомянуты третейские суды в качестве "компетентных" судов наряду с государственными судами, такое упоминание, носящее случайный характер, можно отнести на счет недостатков юридической техники Соглашения и непросвещенности его разработчиков: арбитражи в подавляющем большинстве стран изъяты из-под диктата государства, в том числе в том, что касается определения применимого права. -------------------------------- <19> Российская газета. 1993. 25 декабря. <20> Ведомости Верховного Совета СССР. 1990. N 23. Ст. 428. <21> Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1992. N 1.

По мнению М. Г. Розенберга, Европейская конвенция 1961 г. является lex specialis по отношению к Соглашению СНГ 1992 г. и Конвенции СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. <22>, и в случаях, когда участниками спора являются организации из государств - участников этих международных соглашений, арбитраж вправе при определении применимого права руководствоваться той коллизионной нормой, которую сочтет применимой <23>. Эта точка зрения, безусловно, справедлива, по крайней мере это серьезный аргумент в пользу неприменения Соглашения 1992 г. к разбирательству в арбитраже <24>. Конвенция же СНГ 1993 г. обязательна исключительно для государственных судов государств-участников, но не для арбитража. -------------------------------- <22> Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 17. Ст. 1472. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Монография М. Г. Розенберга "Международная купля-продажа товаров. Комментарий к правовому регулированию и практике разрешения споров" включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2003 (издание второе, переработанное и дополненное). ------------------------------------------------------------------ <23> См.: Розенберг М. Г. Международная купля-продажа товаров. Комментарий к правовому регулированию и практике разрешения споров. 2-е изд., испр. М.: Статут, 2004. С. 4. <24> В силу международного права международные договоры признаются равными по своей юридической силе, но существует определенная поддержка в пользу того, что специальные договоры имеют преимущество перед общими. Вопрос заключается в том, какое из международных соглашений в данном случае имеет преимущество в качестве специального: Европейская конвенция 1961 г. является специальным договором по отношению к Соглашению 1992 г. в области арбитража; Соглашение 1992 г. - специальный договор по отношению к Европейской конвенции по географическому признаку (действует только в странах СНГ). Поскольку вопрос заключается в том, какими коллизионными нормами должен руководствоваться арбитраж, предметному признаку должен быть дан приоритет перед географическим и, таким образом, Европейская конвенция имеет преимущество перед Соглашением.

Регламенты зарубежных арбитражей

В соответствии со ст. 17 Регламента Арбитражного суда МТП в ред. от 1 января 1998 г.: "При отсутствии соглашения сторон о применимом праве к существу спора арбитры применяют нормы права, которые они сочтут подходящими". Таким образом, арбитры не связаны никакими коллизионными нормами и могут определять применимое право к спору непосредственно. Аналогичное по содержанию правило содержится в ст. 24 Регламента Арбитражного института Стокгольмской торговой палаты, ст. 28 Международных арбитражных правил Американской арбитражной ассоциации 2001 г. Таким образом, указанные арбитражи вправе устанавливать применимое право к спору напрямую, без обращения к коллизионным нормам. В этих положениях регламентов нашла отражение идея делокализации арбитража, стремление к отделению арбитража от норм международного частного права не только страны арбитража, но и в целом от коллизионного права какой-либо страны. Вместе с тем, как показывает практика Арбитражного суда МТП, он обращается к национальным коллизионным нормам в качестве одного из обоснований избранного им права. Нельзя не упомянуть еще одного замечания, касающегося содержания новых редакций регламентов: поскольку в ст. 17 Регламента Арбитража МТП идет речь не о "праве", а о "нормах права", это толкуется многими арбитрами как возможность прямого применения вненациональных норм, таких как lex mercatoria <25>. Однако многие страны не поддерживают идею lex mercatoria и могут отказать в исполнении решения арбитража, принятого на основе lex mercatoria, на основании противоречия публичному порядку <26>, особенно в случае, когда ссылка на lex mercatoria отсутствует в соглашении сторон. Арбитраж же МТП в соответствии со ст. 35 своего Регламента "должен принимать все усилия, необходимые для того, чтобы [его] решение было исполнимым". -------------------------------- <25> См.: H. A. Grigera Nayn. Choice-of-Law Problems in International Commercial Arbitration. The Hague. Martinus Nijhoff Publishers. 2001. P. 213. <26> В частности, на основании п. 2 ст. 5 Нью-Йоркской конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г. // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1993. N 8.

Что касается вопросов установления международным арбитражем содержания признанного применимым права, то обычно арбитражи полагаются в этом вопросе на стороны, хотя ничто не мешает арбитражу самостоятельно искать соответствующие законы и другие источники национального права. При этом арбитраж должен принимать во внимание и судебную практику соответствующего государства, касающуюся толкования и применения соответствующей правовой нормы. Эти положения нашли, в частности, отражение в авторитетном решении арбитража Постоянной палаты международного правосудия по делам о сербских и бразильских займах 1929 г. <27> -------------------------------- <27> См.: Delaume G. Law and Practice of Transnational Contracts. Oceana Publications, New York. 1988. P. 125 - 126.

Таким образом, как в применении коллизионных норм, так и в вопросах применения международных договоров в практике международных коммерческих арбитражей имеется значительная специфика по сравнению с государственными судами. В этом обнаруживается определенная несовместимость традиционных для международного частного права подходов с природой международного коммерческого арбитража. Особенно это актуально в силу того, что большинство международных коммерческих споров рассматривается именно в арбитражном порядке.

Название документа