Коллизионное регулирование в международном частном праве России и Украины

КОЛЛИЗИОННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ В МЕЖДУНАРОДНОМ ЧАСТНОМ ПРАВЕ РОССИИ И УКРАИНЫ

Н. Ю. ЕРПЫЛЕВА, У. Э. БАТЛЕР

Н. Ю. Ерпылева, доктор юридических наук, заведующая кафедрой международного частного права факультета права Государственного университета - Высшей школы экономики.

У. Э. Батлер, доктор права (Гарвардский университет), профессор Государственного университета Пенсильвании (США), действительный иностранный член Национальной академии наук Украины.

Со времени распада Советского Союза Содружество Независимых Государств превратилось в настоящую лабораторию сравнительного права. Все государства - члены СНГ осуществляют переход к рыночной экономике, однако каждое делает это по-своему, на определенном уровне и в определенных областях, важнейшая из которых - право. Правовое обеспечение развития рыночных отношений служит мощным фактором, способствующим формированию новых экономических систем в государствах - членах СНГ. Видоизменение в них национального права в настоящее время неизбежно находится под влиянием международных договоров, принятых в рамках СНГ и направленных на сближение и гармонизацию правовых норм. Правовые системы государств-членов имели общее прошлое на протяжении почти всего XX столетия, что нашло отражение в общем правовом наследии, доставшемся от СССР, в общей философии права, в общей системе юридического образования, в значительной степени схожей структуре законодательных органов и т. п. Проведем сравнительный анализ коллизионного регулирования в международном частном праве России и Украины. В последнее время международное частное право Украины было в значительной степени обновлено на основе вновь принятого законодательства <*>, причем путь, по которому идет его развитие на Украине, существенно отличается от пути развития международного частного права в России. Попробуем проанализировать и выявить такие различия. -------------------------------- <*> См.: Марышева Н. И., Звекова В. П. Закон Украины 2005 года "О международном частном праве" // Хозяйство и право. 2006. N 5. С. 118 - 129.

Понятие, природа и функции коллизионных норм в международном частном праве

Важнейшей категорией международного частного права (МЧП) является понятие "коллизия законов". Исторически основу МЧП всегда составляли так называемые коллизионные нормы. Коллизионные нормы с юридико-технической стороны представляют собой наиболее сложные нормы, входящие в область МЧП. Совокупность таких норм, применимых для регулирования частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом, составляет коллизионное право. Несмотря на тот факт, что коллизионными вопросами содержание МЧП отнюдь не исчерпывается, коллизионное право представляет собой сложную и весьма важную часть МЧП. В переводе с латинского языка термин "коллизия" означает "столкновение". О коллизии, столкновении законов говорят в случае, когда то или иное правоотношение связано с несколькими правовыми системами, потенциально применимыми для его регулирования. Возникновение коллизии законов объясняется присутствием иностранного элемента в таком правоотношении, что предопределяет возможность использования по крайней мере двух правовых систем в качестве властного регулятора. Коллизионные нормы в МЧП - это нормы особой категории, нормы отсылочного характера. Они имеют две особенности: во-первых, коллизионная норма не регулирует непосредственно права и обязанности субъектов правоотношений, а лишь содержит принцип выбора подлежащего применению права; во-вторых, эффект правового регулирования с помощью коллизионной нормы достигается в совокупности с материально-правовой нормой, к которой она отсылает <*>. Отсылочный характер коллизионных норм означает, что в их тексте нет сочетания гипотезы, диспозиции и санкции - неотъемлемого качества иных правовых норм. Они состоят из объема и привязки, а их действие всегда предполагает наличие соответствующего материального права. Господствующее в настоящее время в российской науке МЧП определение коллизионной нормы гласит: коллизионная норма - это норма, определяющая, право какого государства должно быть применено к данному частноправовому отношению, осложненному иностранным элементом <**>. Главное отличие коллизионной нормы от других юридических предписаний - преодоление коллизионной проблемы путем определения применимого права, т. е. права, подлежащего применению в силу указания коллизионной нормы <***>. -------------------------------- <*> См.: Лунц Л. А. О сущности коллизионной нормы: Ученые записки. М.: ВИЮН, 1959. Вып. 9. С. 105 - 124. <**> См.: Международное частное право: Учебник / Под ред. Г. К. Дмитриевой. М., 2004. С. 117. <***> См.: Международное частное право: Учебник / Под ред. Н. И. Марышевой. М., 2004. С. 71.

В юридической литературе специально подчеркивалось, что характеристика нормативного состава МЧП всегда начинается с коллизионных норм, определяющих, право какого государства должно быть применено к соответствующему отношению, и которые могут содержаться как в международных, так и в национальных источниках МЧП. В силу отсылочного характера коллизионной нормы она действует вместе с материально-правовыми нормами, к которым она отсылает, т. е. нормами международных договоров или законов, регламентирующих отношение по существу. По сути коллизионная норма лишь связывает различные источники права друг с другом. На основе такой связи и появляется в конечном итоге комплекс норм, способный регламентировать сложное частное общественное отношение, содержащее иностранный или международный элемент <*>. -------------------------------- <*> См.: Нешатаева Т. Н. Международное частное право и международный гражданский процесс: Учебный курс в трех частях. М., 2004. С. 68, 69.

В науке МЧП коллизионная норма в большинстве случаев традиционно рассматривалась как норма гражданского права. Профессор Л. А. Лунц подчеркивал, что коллизионная норма вместе с материально-правовой нормой, к которой она отсылает, образует настоящее правило поведения для участников гражданского оборота. Коллизионная норма, как и всякая другая гражданско-правовая норма, может иметь либо императивный, либо диспозитивный характер <*>. Таких же взглядов придерживались и другие крупнейшие специалисты в области МЧП, например профессора И. С. Перетерский и С. Б. Крылов. Они полагали, что "коллизионная норма регулирует разрешение определенного вопроса, но не самостоятельно, а в совокупности с тем источником права, на который она ссылается" <**>. Профессор М. М. Богуславский совершенно справедливо отмечает, что "коллизионная норма - это норма, определяющая, право какого государства должно быть применено к соответствующему правоотношению. Коллизионная норма носит отсылочный характер, она только отсылает к материальным нормам, предусматривающим решение соответствующего вопроса. Поскольку коллизионная норма - норма отсылочного характера, ею можно пользоваться только вместе с какими-либо материально-правовыми нормами, к которым она отсылает, - нормами законодательства, решающими вопрос по существу. Вместе с материально-правовой нормой, к которой она отсылает, коллизионная норма выражает определенное правило поведения для участников гражданского оборота" <***>. -------------------------------- <*> См.: Лунц Л. А. Международное частное право: Общая часть. М., 1970. С. 152 - 154, 158. <**> Перетерский И. С., Крылов С. Б. Международное частное право. М., 1959. С. 11. <***> Богуславский М. М. Международное частное право: Учебник. М., 2005. С. 75, 76.

Вместе с тем еще в дореволюционной научной литературе была высказана мысль о том, что коллизионная норма не есть правило поведения для участников гражданского оборота, вследствие чего нельзя говорить о ее нарушении последними. Она обращена к суду, административному органу государства. Отсюда следовал вывод о публично-правовой природе коллизионных норм <*>. Как справедливо подчеркивает профессор Л. П. Ануфриева, "юридическая природа коллизионных норм именно в том и состоит, что в них гармоничным образом сочетаются публично-правовой и частноправовой элементы, в существенной мере обусловливающие ее специфику. Публично-правовой эффект коллизионной нормы носит на самом деле вторичный, производный характер. По существу, коллизионная норма как таковая санкционирует применение иностранного права в пределах конкретной национальной юрисдикции. Данное санкционирование имеет свою международно-правовую основу: "международную вежливость" в предшествующие века или принцип сотрудничества как общепризнанную норму международного публичного права в современном мире. Таким образом, говорить о том, что коллизионные нормы регулируют "междувластные отношения", было бы неправомерно, так как в действительности подобный объект регулирования у рассматриваемых норм отсутствует: каждое государство выражает только свою волю в отношении согласия применять на своей территории в соответствующих условиях иностранный правопорядок. Коллизионные нормы отражают, с одной стороны, существование различий и многообразие правопорядков государств, а с другой - взаимодействие национальных правовых систем государств" <**>. -------------------------------- <*> См.: Брун М. И. Введение в международное частное право. Петроград, 1915. С. 61, 78, 79. <**> Ануфриева Л. П. Международное частное право: Учебник. Общая часть. М., 2000. Т. 1. С. 173.

По мнению В. П. Звекова, коллизионная норма, допускающая применение иностранного права, - это проявление самоограничения принявшего ее суверена, обусловленное потребностями международного гражданского оборота. Воля к такому самоограничению должна быть выражена в форме акта, обладающего высшей юридической силой, т. е. в форме федерального закона. Ведь результатом самоограничения является допущение действия иностранного закона, выражающего волю иностранного суверена в отечественном "правовом пространстве". Равным образом в роли источников коллизионных норм могут выступать только те международные договоры Российской Федерации, решения о согласии на обязательность которых для России приняты в форме федерального закона. Различение коллизионных норм, обязанных своим происхождением внутреннему закону, и коллизионных норм международных договоров не означает существование между ними "перегородок", разъединяющих эти две составные части коллизионного права. Вместе с тем коллизионные нормы двусторонних и многосторонних международных договоров Российской Федерации относятся к системе международного права и должны пониматься и применяться в увязке с другими нормами соответствующих договоров и международного права в целом <*>. -------------------------------- <*> Звеков В. П. Международное частное право: Учебник. М., 2004. С. 142.

Итак, специфика коллизионной нормы состоит в том, что она, не регулируя непосредственно права и обязанности сторон правоотношения, лишь позволяет выбрать подлежащее применению материальное право. Как было образно подчеркнуто в западной юридической литературе, "функция международного частного права считается выполненной, когда избрана подлежащая применению правовая система. Нормы МЧП не предполагают прямое разрешение спорного вопроса, и в этом смысле можно сказать, что коллизионное право напоминает бюро информации на железнодорожном вокзале, где пассажир может узнать о том, с какой платформы отправляется его поезд" <*>. -------------------------------- <*> North P., Fawcett J. Cheshire and North's Private International Law. London, 1992. P. 8.

Основные типы формул прикрепления в коллизионном праве России и Украины

Коллизионно-правовые нормы могут содержаться как в национальном законодательстве того или иного государства, так и в международных договорах. Оба данных источника коллизионного права находят применение на территории России и Украины. Основная масса коллизионных норм в МЧП России содержится в разделе VI "Международное частное право" части третьей Гражданского кодекса РФ (ст. 1186 - 1224) <1>, а также в разделе VII "Применение семейного законодательства к семейным отношениям с участием иностранных граждан и лиц без гражданства" Семейного кодекса РФ (ст. 156 - 167) <2>, в главе XXVI "Применимое право" Кодекса торгового мореплавания РФ (ст. 414 - 427) <3>. Основная масса коллизионных норм в МЧП Украины содержится в Законе Украины "О международном частном праве" от 23 июня 2005 г., вступившем в силу 1 сентября 2005 г. <4> (далее - Закон Украины). Закон Украины представляет собой объемный кодифицирующий акт, объединяющий коллизионные нормы относительно правового статуса физических и юридических лиц (раздел II); сделок, доверенности, исковой давности (раздел III); прав интеллектуальной собственности (раздел IV); вещного права (раздел V); обязательственного права (раздел VI); внедоговорных обязательств (раздел VII); трудовых отношений (раздел VIII); семейного права (раздел IX); наследования (раздел Х). -------------------------------- <1> СЗ РФ. 2001. N 49. Ст. 4552; Российская газета. 2006. 8 июня. <2> СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 16; Российская газета. 2006. 8 июня. <3> СЗ РФ. 1999. N 18. Ст. 2207; 2005. N 52. Ст. 5581. <4> Ведомости Верховной Рады Украины. 2005. N 32. Ст. 422. Текст Закона на русском языке опубликован в: Журнал международного частного права. 2006. N 1. С. 43 - 67.

Россия и Украина представляют собой классические примеры отношения государств к национальному законодательству как к источнику коллизионного права. Если в России коллизионные нормы МЧП рассредоточены по отдельным законам и имеют ярко выраженную отраслевую направленность, то Украина пошла по пути создания единого кодифицирующего акта в области МЧП, содержащего весь массив коллизионных норм независимо от их отраслевой характеристики. Это можно определить как основное, кардинальное различие в подходах двух государств к формированию национального коллизионного права. Другой источник МЧП России и Украины, содержащий коллизионные нормы, - международные договоры. Между Россией и Украиной нет двустороннего договора о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, который и содержит, как правило, коллизионные нормы международного свойства. Оба государства участвуют лишь в многосторонних договорах, к числу которых относятся Минская конвенция СНГ от 22 января 1993 г. о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам <1>, вступившая в силу 19 мая 1994 г. и измененная Московским протоколом от 28 марта 1997 г. <2>, вступившим в силу 17 сентября 1999 г.; Киевское соглашение СНГ от 20 марта 1992 г. о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности <3>, вступившее в силу 19 декабря 1992 г.; Минское соглашение от 21 декабря 1991 г. о сотрудничестве хозяйственных, арбитражных судов Республики Беларусь, Российской Федерации и Украины <4>. В настоящее время наряду с Минской конвенцией действует и новый договор - Кишиневская конвенция СНГ от 7 октября 2002 г. о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам <5>, вступившая в силу 27 апреля 2004 г. (однако не все государства - участники Минской конвенции ратифицировали Кишиневскую конвенцию (к числу последних относятся Россия и Украина), поэтому в отношениях между Россией и Украиной продолжают действовать нормы Минской конвенции). -------------------------------- <1> Бюллетень международных договоров. 1995. N 2. <2> Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ "Содружество". 1997. N 2. <3> Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ "Содружество". 1992. N 4. <4> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1993. N 2. <5> Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ "Содружество". 2002. N 2.

Каково же соотношение норм международных договоров, участницами которых выступают Россия и Украина, и норм их национального законодательства? Согласно п. 4 ст. 15 Конституции РФ международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. В соответствии с разъяснением Верховного Суда РФ, данным в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия" <*>, в силу п. 3 ст. 5 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" положения официально опубликованных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в нашей стране непосредственно. В иных случаях наряду с международным договором следует применять и соответствующий внутригосударственный правовой акт, принятый для осуществления положений указанного международного договора. -------------------------------- <*> Российская юстиция. 1996. N 1.

Согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" <*> при рассмотрении судом гражданских дел непосредственно применяется международный договор, вступивший в силу, стал обязательным для России, положения которого не требуют издания внутригосударственных актов для их применения и способны порождать права и обязанности для субъектов национального права (п. 3). -------------------------------- <*> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 12.

Неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации может являться основанием к отмене или изменению судебного акта. Неправильное применение нормы международного права может иметь место в случаях, когда судом не была применена норма международного права, подлежащая применению, или, напротив, суд применил норму международного права, не подлежащую применению, либо когда судом было дано неправильное толкование нормы международного права (п. 9). Таким образом, при наличии международного договора, содержащего коллизионные нормы, именно они будут применяться для регулирования соответствующего правоотношения, а не нормы ГК РФ. Поэтому к отношениям с "украинским элементом" на территории России будут применяться исключительно коллизионные нормы Минской конвенции или Киевского соглашения, и только в случае их недостаточности - нормы российского коллизионного права. Согласно Закону Украины, если международным договором Украины предусмотрены иные правила, чем установленные настоящим Законом, применяются правила этого международного договора (ст. 3). Таким образом, позиция украинского законодательства по данному вопросу аналогична точке зрения российского законодательства, и это означает, что на территории Украины к отношениям с "российским элементом" будут также применяться нормы Минской конвенции и Киевского соглашения, и лишь в случае их недостаточности - нормы украинского коллизионного права, содержащиеся в Законе Украины. Рассмотрим основные типы формул прикрепления в российском и украинском коллизионном праве (формула прикрепления - это привязка двусторонней коллизионной нормы, т. е. нормы, содержащей лишь критерий выбора подлежащей применению правовой системы и не указывающей конкретно, какая именно правовая система должна быть применена).

Личный закон физического лица (lex personalis). Личный закон физического лица определяет правовой статус физического лица: его гражданскую правоспособность и дееспособность, объем личных прав (право на имя, его использование и защиту), сферу брачно-семейных (опека и попечительство) и наследственных (способность лица к составлению завещания, наследование движимого имущества) правоотношений. Личный закон физического лица выступает в двух формах: 1) как закон гражданства (lex nationalis), т. е. закон того государства, гражданином которого физическое лицо является; 2) как закон домицилия (lex domicilii), т. е. закон того государства, на территории которого физическое лицо имеет постоянное место жительства. В настоящее время жесткое разграничение двух форм личного закона постепенно уходит в прошлое и уступает место сочетанию различных элементов. Примером в этом отношении выступает и российское, и украинское право. Согласно ст. 1195 ГК РФ личным законом физического лица считается право страны, гражданство которой это лицо имеет. Если лицо наряду с российским имеется и иностранное гражданство, его личным законом является российское право. Если иностранный гражданин имеет место жительства в Российской Федерации, его личным законом является российское право. При наличии у лица нескольких иностранных гражданств личным законом считается право страны, в которой это лицо имеет место жительства (п. 1 - 4). Личным законом лица без гражданства считается право страны, в которой это лицо имеет место жительства. Личным законом беженца считается право страны, предоставившей ему убежище (п. 5, 6). Согласно ст. 16 Закона Украины личным законом физического лица считается право государства, гражданином которого оно является. Если физическое лицо является гражданином двух или более государств, его личным законом считается право того из государств, с которым лицо имеет наиболее тесную связь, в частности, имеет место жительства или занимается основной деятельностью (п. 1, 2). Личным законом лица без гражданства считается право государства, где это лицо имеет место жительства, а при его отсутствии - место пребывания. Личным законом беженца считается право государства, в котором он имеет место пребывания (п. 3, 4). Сравнивая тексты ст. 1195 ГК РФ и ст. 16 Закона Украины, можно утверждать, что украинское коллизионное право содержит более широкий спектр критериев определения личного закона физического лица по сравнению с российским коллизионным правом, где наряду с критериями гражданства и места жительства, общими для обеих правовых систем, имеются и критерий места пребывания, и критерий места занятия основной деятельностью. Личный закон физического лица как формула прикрепления используется в нескольких коллизионных нормах, содержащихся в российском и украинском коллизионном праве: 1) гражданская дееспособность физического лица определяется его личным законом (п. 1 ст. 1197 ГК РФ; п. 1 ст. 18 Закона Украины); 2) права физического лица на имя, его использование и защиту определяются его личным законом (ст. 1198 ГК РФ; ст. 21 Закона Украины); 3) обязанность опекуна (попечителя) принять опеку (попечительство) определяется по личному закону лица, назначаемого опекуном (попечителем) (п. 2 ст. 1199 ГК РФ; п. 2 ст. 24 Закона Украины). Минская конвенция, действующая в отношениях между Россией и Украиной и превалирующая в силу прямого указания законодательства обоих государств над нормами национального права, также закрепляет личный закон в его двух формах применительно к правовому статусу физического лица. Основными коллизионными нормами в этой области являются следующие нормы: 1) дееспособность физического лица определяется законодательством Договаривающейся Стороны, гражданином которой является это лицо. Дееспособность лица без гражданства определяется по праву страны, в которой он имеет постоянное место жительства (п. 1 и 2 ст. 23); 2) обязанность принять опекунство или попечительство устанавливается законодательством Договаривающейся Стороны, гражданином которой является лицо, назначаемое опекуном или попечителем (п. 3 ст. 33); 3) усыновление или его отмена определяется по законодательству Договаривающейся Стороны, гражданином которой является усыновитель в момент подачи заявления об усыновлении или его отмене (п. 1 ст. 37) <*>, а также целый ряд других норм. -------------------------------- <*> Кишиневская конвенция содержит практически аналогичные Минской конвенции формулировки коллизионных норм (п. 1 и 2 ст. 26; п. 3 ст. 36; п. 1 ст. 40).

Личный закон юридического лица (lex societatis). Личный закон юридического лица определяет правовой статус юридического лица. В МЧП понятие правового статуса охватывает целую группу правоотношений, включающих: - правовой статус организации в качестве юридического лица; - организационно-правовую форму юридического лица; - требования к наименованию юридического лица; - вопросы создания, реорганизации и ликвидации юридического лица, в том числе вопросы правопреемства; - содержание правоспособности юридического лица; - порядок приобретения юридическим лицом гражданских прав и принятия на себя гражданских обязанностей; - внутренние отношения, в том числе отношения юридического лица с его участниками; - способность юридического лица отвечать по своим обязательствам (п. 2 ст. 1202 ГК РФ). Смысл данной формулы прикрепления заключается в том, что правовой статус юридического лица определяется законом того государства, чью государственную принадлежность (национальность) имеет юридическое лицо. Определение национальности юридического лица существенным образом влияет на установление его принадлежности к конкретному правопорядку - собственному или иностранному, который и является его личным статутом. Таким образом, личный статут юридического лица устанавливается посредством определения его государственной принадлежности (национальности). В российском и украинском законодательстве для этого используются критерий инкорпорации (места учреждения юридического лица) и критерий оседлости (места нахождения органов управления юридического лица). Коллизионное право России закрепляет лишь критерий инкорпорации, в то время как коллизионное право Украины сочетает критерии инкорпорации и оседлости, отходя от традиционно устоявшейся модели законодательства государств - членов СНГ. Критерий инкорпорации означает, что за юридическим лицом признается национальность государства, на территории которого выполнены формальности по его учреждению, где оно организовано и зарегистрировано. В соответствии с п. 1 ст. 1202 ГК РФ личным законом юридического лица считается право страны, где учреждено юридическое лицо. Личным законом иностранной организации, не являющейся юридическим лицом по иностранному праву, считается право страны, где эта организация учреждена (ст. 1203 ГК РФ). Согласно ст. 25 Закона Украины личным законом юридического лица считается право государства местонахождения юридического лица. Местонахождением юридического лица является государство, в котором юридическое лицо зарегистрировано или иным образом создано согласно праву этого государства. При отсутствии таких условий или если их невозможно установить, применяется право государства, где находится исполнительный орган управления юридического лица. Личным законом иностранной организации, не являющейся юридическим лицом в соответствии с правом государства, в котором такая организация создана, считается право этого государства (ст. 27 Закона Украины). Минская конвенция использует только критерий инкорпорации при определении личного статута юридического лица, утверждая, что правоспособность юридического лица определяется законодательством того государства-участника, по законам которого оно было учреждено (п. 3 ст. 23) <*>. Критерий инкорпорации закреплен и в Киевском соглашении, в соответствии с которым гражданская правоспособность и дееспособность юридических лиц и предпринимателей определяется по законодательству государства - участника СНГ, где учреждено юридическое лицо, зарегистрирован предприниматель (п. "а" ст. 11), в то время как трехстороннее Минское соглашение закрепляет критерий оседлости в сочетании с элементами критерия места ведения основной экономической деятельности, предлагая следующую формулировку: правоспособность и дееспособность субъектов экономических отношений определяется по законодательству государства - члена Содружества, на территории которого они находятся и действуют (п. 3 ст. 8). -------------------------------- <*> Аналогичную норму содержит и Кишиневская конвенция (п. 3 ст. 26).

Закон местонахождения имущества (lex rei sitae). Закон местонахождения имущества определяет правовой статус собственности, в который включается: 1) юридическая квалификация имущества (классификация имущества на движимое и недвижимое: изъятое из гражданского оборота и находящееся в гражданском обороте); 2) возникновение, изменение и прекращение права собственности на имущество, не являющееся предметом сделки, а также его содержание; 3) правовой статус недвижимого имущества. Сущность данной формулы прикрепления заключается в том, что правовое положение имущества и вещные права, с ним связанные, определяются по закону государства, где это имущество находится. Данная общепризнанная формула прикрепления нашла отражение и в российском, и в украинском коллизионном праве. Российское право предусматривает, что содержание права собственности и иных вещных прав на недвижимое и движимое имущество, их осуществление и защита определяются по праву страны, где это имущество находится. Принадлежность имущества к недвижимым или движимым вещам определяется по праву страны, где это имущество находится (ст. 1205 ГК РФ) <*>. Закон местонахождения имущества используется в качестве формулы прикрепления в целом ряде коллизионных норм: -------------------------------- <*> Украинское право содержит несколько иную формулировку, согласно которой право собственности и другие вещные права на недвижимое и движимое имущество определяются правом государства, в котором это имущество находится, если иное не предусмотрено законом. Принадлежность имущества к движимым или недвижимым вещам, а также иная классификация имущества определяются правом государства, в котором это имущество находится (ст. 38 Закона Украины).

1) возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав на имущество определяются по праву страны, где это имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием возникновения либо прекращения права собственности и иных вещных прав, если иное не предусмотрено законом (п. 1 ст. 1206 ГК РФ) <*>; -------------------------------- <*> Норма аналогичного содержания закреплена в п. 1 ст. 39 Закона Украины.

2) возникновение права собственности и иных вещных прав на имущество в силу приобретательной давности определяется по праву страны, где это имущество находилось в момент окончания срока приобретательной давности (п. 3 ст. 1206 ГК РФ) <*>; -------------------------------- <*> Норма аналогичного содержания закреплена в п. 3 ст. 39 Закона Украины.

3) наследование недвижимого имущества определяется по праву страны, где находится это имущество, а наследование имущества, которое внесено в государственный реестр в Российской Федерации, - по российскому праву (п. 1 ст. 1224 ГК РФ) <*>. -------------------------------- <*> Норма аналогичного содержания закреплена в ст. 71 Закона Украины.

Аналогичной позиции придерживается и Минская конвенция, в которой предусмотрено, что право собственности на недвижимое имущество определяется по законодательству Договаривающейся Стороны, на территории которой находится недвижимое имущество. Вопрос о том, какое имущество является недвижимым, решается в соответствии с законодательством страны, на чьей территории находится это имущество (п. 1 ст. 38). Возникновение и прекращение права собственности или иного вещного права на имущество определяется по законодательству Договаривающейся Стороны, на территории которой имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием возникновения или прекращения такого права (п. 3 ст. 38) <*>. Киевское соглашение придерживается сходной позиции (п. "б" и "в" ст. 11), а трехстороннее Минское соглашение содержит одну лаконичную норму, согласно которой к отношениям, вытекающим из права собственности или иных вещных прав, применяется законодательство места нахождения имущества (п. 2 ст. 8). -------------------------------- <*> Кишиневская конвенция содержит идентичные формулировки в п. п. 1 и 3 ст. 41.

Закон автономии воли (lex voluntatis). Закон автономии воли определяет статут обязательственного правоотношения, предусматривая, что оно регулируется правом государства, которое выбрали стороны такого правоотношения. Наличие иностранного элемента и договорный характер отношений между субъектами обусловливают возможность выбора подлежащего применению материального права самими сторонами - участниками договора. Закон автономии воли занимает центральное место во всех национальных системах МЧП, и все остальные коллизионные привязки рассматриваются как носящие вспомогательный характер и используемые только при отсутствии выбора применимого права сторонами, заключившими договор. Широкое применение закона автономии воли на практике привело к определенной устойчивости его содержания, которое тем не менее подверглось различной правовой оценке. В научной литературе были сформулированы три подхода к раскрытию сущности этого института. Некоторые ученые объясняют автономию воли как институт, созданный соответствующей национальной правовой системой для разрешения коллизий законов, возникающих в международных сделках, и рассматривают волю сторон как одну из коллизионных привязок, способных определить применимый к данному случаю закон, ставя его на тот же уровень, что и другие коллизионные привязки, существующие в той же правовой системе (как, например, место заключения договора, место исполнения обязательства и т. д.). Другие авторы выводят автономию воли из свободы договора, разрешенной соответствующей национальной системой гражданского права, поэтому ограничивают применимость автономии воли лишь сферой, регулируемой диспозитивными, но не императивными нормами. Согласно третьей точке зрения автономия воли является не коллизионной нормой, а своеобразным способом регулирования правовых отношений с иностранным элементом. Специфика положения автономий воли в правовой системе объясняется тем, что этот институт непосредственно связан с самой природой права как особого общественного явления. Поскольку большинство правовых систем признает правовые системы других стран и находится в постоянном международном взаимодействии, автономию воли следует рассматривать как выражение сущности права <*>. -------------------------------- <*> См.: Мосс Д. Автономия воли в практике международного коммерческого арбитража. М., 1996. С. 8.

Несмотря на наличие разных подходов к раскрытию природы и места закона автономии воли в правовой системе того или иного государства, законодательство практически всех государств закрепляет его в качестве определяющего начала в регулировании договорно-правовых отношений с иностранным элементом. Россия и Украина не являются исключением в этом отношении. В соответствии с российским правом стороны при заключении договора или позже могут выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору. Соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела. Выбор сторонами подлежащего применению права, сделанный после заключения договора, имеет обратную силу и считается действительным без ущерба для прав третьих лиц с момента заключения договора (п. п. 1 - 3 ст. 1210 ГК РФ). Украинское право использует иной подход применительно к данному вопросу. В ст. 5 Закона Украины говорится о том, что участники правоотношений могут самостоятельно осуществлять выбор права, подлежащего применению к содержанию правовых отношений. Выбор права должен быть явно выраженным или прямо вытекать из действий сторон сделки, условий сделки либо обстоятельств дела, рассматриваемых в их совокупности, если иное не предусмотрено законом. Выбор права или изменение ранее избранного права могут быть осуществлены участниками правоотношений в любое время, в частности, при совершении сделки, на разных стадиях ее выполнения и т. п. Выбор права или изменение ранее избранного права, сделанные после совершения сделки, имеют обратное действие и действительны с момента совершения сделки, но не могут: - быть основанием для признания сделки недействительной в связи с несоблюдением ее формы; - ограничить либо нарушить права, приобретенные третьими лицами до момента выбора права или изменения ранее избранного права. Существенно отличается украинское коллизионное право от российского в вопросе о выборе подлежащего применению права. Если российское законодательство говорит об автономии воли применительно лишь к договорным отношениям (ст. 1210 ГК РФ названа "Выбор права сторонами договора"), то ст. 5 Закона Украины "Автономия воли" помещена в раздел I "Общие положения". Тем самым ее действие распространяется не только на договоры, но и на иные институты МЧП. Практически это означает более широкую сферу применения закона автономии воли в украинском коллизионном праве, примером чего могут служить следующие положения Закона Украины: 1) стороны брачного договора могут избрать право, применяемое к брачному договору (ст. 59). Супруги могут избрать для регулирования имущественных последствий брака право личного закона одного из супругов или право государства, в котором один из них имеет обычное местопребывание (п. 1 ст. 61); 2) наследственные отношения регулируются правом государства, в котором наследодатель имел последнее место жительства, если наследодатель не избрал в завещании право государства, гражданином которого он был (ст. 70). Сравним вышеуказанные нормы с нормами российского коллизионного права. Согласно п. 1 и 2 ст. 161 Семейного кодекса РФ имущественные права и обязанности супругов определяются законодательством государства, на территории которого они имеют совместное место жительства. При заключении брачного договора супруги, не имеющие общего гражданства или совместного места жительства, могут избрать законодательство, подлежащее применению для определения их прав и обязанностей по брачному договору. Таким образом, можно утверждать, что российское коллизионное право ограничивает автономию воли применительно к брачному договору только случаем, когда супруги не имеют совместного места жительства или гражданства, в то время как украинское коллизионное право допускает выбор супругами права, регулирующего брачный договор, независимо от их совместного места жительства или гражданства. Правда, справедливости ради следует добавить, что украинское законодательство предписывает выбор супругами лишь права, которым определяется личный закон любого из супругов, либо права страны, где любой из них имеет обычное место пребывания, в то время как российское законодательство ничем не ограничивает спектр выбираемого права. Согласно п. 1 ст. 1224 ГК РФ отношения по наследованию определяются по праву страны, где наследодатель имел последнее место жительства. Это означает, что российское коллизионное право исключает автономию воли применительно к регулированию наследственных отношений, в том числе и связанных с составлением завещания. Минская конвенция (ст. 41), Кишиневская конвенция (ст. 44), Киевское соглашение (п. "е" ст. 11), Минское соглашение (п. 3 ст. 8) закрепляют принцип автономии воли в следующей формулировке: права и обязанности сторон по сделке определяются по законодательству места ее совершения, если иное не предусмотрено соглашением сторон. Такая позиция означает, что, во-первых, приоритетной признается формула прикрепления "закон места совершения сделки" для регулирования договорных отношений, а не привязка наиболее тесной связи, о которой речь пойдет ниже. Во-вторых, автономия воли носит не абсолютно выраженный, а косвенный характер, обусловленный диспозитивностью закона места совершения сделки. Что же касается регулирования семейных и наследственных отношений, то ни Минская, ни Кишиневская конвенции не допускают автономию воли применительно к брачному договору и завещанию. Согласно п. п. 1 - 4 ст. 27 Минской конвенции имущественные правоотношения супругов определяются по законодательству Договаривающейся Стороны, на территории которой они имеют совместное место жительства. Если один из супругов проживает на территории одной Договаривающейся Стороны, а второй - на территории другой Договаривающейся Стороны, и при этом оба супруга имеют одно и то же гражданство, их имущественные правоотношения определяются по законодательству Договаривающейся Стороны, гражданами которой они являются. Если один из супругов является гражданином одной Договаривающейся Стороны, а второй - другой Договаривающейся Стороны, и один из них проживает на территории одной, а второй - на территории другой Договаривающейся Стороны, их имущественные отношения определяются по законодательству Договаривающейся Стороны, на территории которой они имели свое последнее совместное место жительства, а если такие супруги не имели совместного места жительства на территориях Договаривающихся Сторон, применяется законодательство Договаривающейся Стороны, учреждение которой рассматривает дело. Согласно п. 1 ст. 45 Минской конвенции право наследования имущества (кроме наследования недвижимого имущества) определяется по законодательству Договаривающейся Стороны, на территории которой наследодатель имел последнее постоянное место жительства. Кишиневская конвенция содержит аналогичные коллизионные нормы в п. п. 1 - 4 ст. 30 и в п. 1 ст. 48. Право, избранное сторонами договора, считается применимым правом (applicable law or the proper law of contract) и регулирует следующий круг вопросов: - порядок заключения договора; - формальную и юридическую действительность договора, а также основания для признания его недействительным; - права и обязанности сторон по договору, а также порядок его толкования; - порядок приведения договора в исполнение, а также меры ответственности сторон за его неисполнение или ненадлежащее исполнение; - порядок прекращения обязательств по договору. Как справедливо отмечает В. П. Звеков, особенностями унификации коллизионного права, касающегося закона автономии воли, являются: 1) придание началу автономии воли значения основополагающего коллизионного правила, предваряющего другие коллизионные решения; 2) разнообразие способов выражения и пределов автономии воли сторон (воля, выражаемая в самом договоре; вытекающая из договора, поведения сторон, совокупности обстоятельств дела; обозначаемая прямо, непосредственно или следующая с разумной определенностью; позволяющая определять применимое право к договору в целом или к его части, переподчинять его иному праву); 3) допущение в определенных случаях ограничения автономии воли посредством императивных норм страны суда или третьей страны, а также в силу оговорки о публичном порядке; 4) использование в качестве субсидиарной "гибкой" коллизионной привязки к праву страны, с которой договор имеет наиболее тесную связь, а также дифференцированных систем других коллизионных правил, включая правила так называемого характерного (типичного) исполнения (characteristic performance) <*>. -------------------------------- <*> Звеков В. П. Указ. соч. С. 377.

Закон места заключения сделки (lex loci contractus). Закон места заключения сделки применяется к договорным правоотношениям и предусматривает их регулирование правом государства, на территории которого был заключен договор. Эта формула прикрепления носит вспомогательный характер по отношению к закону автономии воли и применяется в случае, когда стороны не выбрали соответствующее материальное право, а также в иных случаях, установленных в законодательстве (например, в отношении односторонних сделок). В соответствии с российским коллизионным правом срок действия доверенности и основания ее прекращения определяются по праву страны, где была выдана доверенность (ч. 2 ст. 1217 ГК РФ). Украинское коллизионное право предусматривает, что порядок выдачи, срок действия, прекращение и правовые последствия прекращения доверенности определяются правом государства, в котором она выдана (ст. 34 Закона Украины). И Минская конвенция (ст. 40), и Кишиневская конвенция (ст. 43), и Киевское соглашение (п. "д" ст. 11), и Минское соглашение (п. 3 ст. 8) закрепляют одну и ту же коллизионную норму, содержащую в качестве привязки закон места заключения сделки: форма и срок действия доверенности определяются по законодательству Договаривающейся Стороны, на территории которой выдана доверенность. Что же касается применения данной формулы прикрепления в коллизионных нормах, регулирующих договорные отношения, то подходы российского и украинского законодательства в корне отличаются от подходов связывающих их международных договоров. В то время как законодательство обоих государств вообще не рассматривает закон места заключения сделки в качестве применимого регулятора договорных отношений, международные договоры занимают диаметрально противоположную позицию, утверждая, что права и обязанности сторон по сделке (в том числе по любому договору) определяются по законодательству места ее совершения, если иное не предусмотрено соглашением сторон (ст. 41 Минской конвенции, ст. 44 Кишиневской конвенции, п. "е" ст. 11 Киевского соглашения, п. 3 ст. 8 Минского соглашения). Кроме того, и Минская конвенция (п. 4 ст. 38), и Кишиневская конвенция (п. 4 ст. 41), и Киевское соглашение (п. "в" ст. 11) определяют, что возникновение и прекращение права собственности или иного вещного права на имущество, являющееся предметом сделки, определяются по законодательству места совершения сделки, если иное не предусмотрено соглашением сторон.

Закон места исполнения сделки (lex loci solutionis). Закон места исполнения сделки применяется к тому же кругу правоотношений, что и предыдущие формулы прикрепления, и носит вспомогательный характер по отношению к закону автономии воли. Ее сущность заключается в том, что договорные отношения регулируются правом государства, на территории которого договор подлежит исполнению. В российском и украинском коллизионном праве данная формула прикрепления используется в очень узкой трактовке. Согласно п. 4 ст. 1211 ГК РФ при отсутствии соглашения сторон договора о подлежащем применению праве к договору строительного подряда и договору подряда на выполнение проектных и изыскательских работ применяется право страны, где в основном создаются предусмотренные соответствующим договором результаты. Согласно п. 2(2) ст. 44 Закона Украины при отсутствии согласия сторон договора о выборе права, подлежащего применению к этому договору, относительно договора о совместной деятельности и выполнении работ применяется право государства, в котором осуществляется такая деятельность или создаются предусмотренные договором результаты. Международные договоры России и Украины такой формулы прикрепления не содержат.

Закон, с которым правоотношение наиболее тесно связано (the law with which the contract is most closely connected). Закон, с которым правоотношение наиболее тесно связано, выступает как дополнительная формула прикрепления по сравнению с законом автономии воли и регулирует круг договорных правоотношений. Исторически данная формула прикрепления сложилась в англо-саксонской системе права относительно недавно, но уже получила закрепление в европейском праве, а именно в Римской конвенции от 19 июня 1980 г. о праве, применимом к договорным обязательствам <*>. Согласно ст. 4 Конвенции если стороны договора не выбрали применимое право, им будет право того государства, с которым договор наиболее тесно связан. Наиболее тесная связь договора и применимого права определяется целым рядом факторов, специфичных для того или иного договора. Однако наиболее важным фактором общего характера можно назвать концепцию характерного исполнения (сharacteristic performance), представляющую собой несомненную новеллу Римской конвенции и воплощенную в п. 2 ст. 4. Согласно этой норме ко всем договорам, не относящимся к перевозке грузов и недвижимости, применима презумпция, в силу которой договор наиболее тесно связан с государством, на территории которого сторона, осуществляющая характерное исполнение договора, имеет свое обычное место жительства (для физического лица) или место расположения управленческих органов (для юридического лица) либо основное место ведения коммерческой деятельности. Если следовать данному толкованию концепции характерного исполнения, то по договору купли-продажи характерным исполнением будет поставка товара продавцом, а применимым правом - право страны продавца, что приводит нас к коллизионной привязке "закон страны продавца" (lex venditoris) <**>. -------------------------------- <*> См.: Вилкова Н. Г. Договорное право в международном обороте. М., 2004. С. 454 - 466. <**> См.: North P. Essays in Private International Law. Oxford, 1993. P. 37 - 42.

Концепция характерного исполнения нашла отражение и в российском, и в украинском законодательстве, что, безусловно, является новеллой и шагом вперед на пути унификации национального коллизионного права и его гармонизации с европейским правом. Более того, закон наиболее тесной связи становится главной, приоритетной коллизионной привязкой в отношении договорных обязательств после закона автономии воли. Согласно п. п. 1 - 3 ст. 1211 ГК РФ при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан. Правом страны, с которой договор наиболее тесно связан, считается, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела, право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, осуществляющей исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Стороной, осуществляющей исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора, признается сторона, являющаяся, в частности, продавцом (в договоре купли-продажи), подрядчиком (в договоре подряда), перевозчиком (в договоре перевозки) и т. д. Российское право и в отношении односторонних сделок занимает аналогичную позицию: к обязательствам, возникающим из односторонних сделок, если иное не вытекает из закона, условий или существа сделки либо совокупности обстоятельств дела, применяется право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, принимающей на себя обязательства по односторонней сделке (ч. 1 ст. 1217 ГК РФ). Согласно п. 2 и 3 ст. 32 Закона Украины при отсутствии выбора права к содержанию сделки применяется право, имеющее наиболее тесную связь со сделкой. Если иное не предусмотрено или не вытекает из условий, существа сделки или совокупности обстоятельств дела, сделка более тесно связана с правом государства, где сторона, которая должна осуществить выполнение, имеющее решающее значение для содержания сделки, имеет свое место жительства или местонахождение. При этом стороной, которая должна осуществить выполнение, имеющее решающее значение для содержания договора, является продавец (по договору купли-продажи), подрядчик (по договору подряда), перевозчик (по договору перевозки) и т. д. (п. 1 ст. 44 Закона Украины). Закон наиболее тесной связи выведен в украинском коллизионном праве в качестве общей формулы прикрепления применительно ко всем видам сделок, тогда как в российском коллизионном праве речь идет о его применении лишь к договорным правоотношениям (ст. 1211 ГК РФ "Право, подлежащее применению к договору при отсутствии соглашения сторон о выборе применимого права"). Именно поэтому понадобилась отдельная норма о праве, применимом к односторонним сделкам (ч. 1 ст. 1217 ГК РФ). Международные договоры России и Украины даже не упоминают привязку наиболее тесной связи применимого права и регулируемого правоотношения. Как правильно отмечает Е. В. Кабатова, введение принципа применения права той страны, с которой то или иное отношение наиболее тесно связано, является наиболее ярким примером проявления в МЧП гибких принципов определения применимого права <*>. По мнению Е. В. Кабатовой, принцип наиболее тесной связи выступает скорее как общий принцип, а не как результат применения коллизионной нормы. Если сравнить структуру обычной коллизионной нормы с привязкой "тесная связь", следует признать, что "тесная связь" очень мало на нее похожа. Привязка коллизионной нормы всегда указывает на конкретную правовую систему, подлежащую применению (например, при договоре купли-продажи в силу коллизионной нормы возможно применение права страны продавца). Ничего подобного не происходит, если законодатель или практика отсылает к праву страны, с которой правоотношение тесно связано. Здесь отсутствует указание на конкретную правовую систему - это должно быть определено судом или арбитражем при рассмотрении конкретного спора. При этом суд учитывает самые разные обстоятельства. Такой процесс нахождения и, что самое важное, результат нахождения применимого права значительно отличаются от действия обычной коллизионной нормы. Это дает основания говорить о том, что нахождение тесной связи - результат применения не коллизионной нормы, а общего принципа, уже широко используемого в современном МЧП для определения применимого права <**>. -------------------------------- <*> См.: Кабатова Е. В. Изменение роли коллизионного метода в международном частном праве // Международное частное право: Современная практика. Сборник статей / Под ред. М. М. Богуславского, А. Г. Светланова. М., 2000. С. 8. <**> Там же. С. 8, 9.

Таким образом, коллизионные привязки, сложившиеся на протяжении столетий и воспринятые многочисленными национальными правовыми системами (например, lex venditoris - в отношении договоров купли-продажи, lex rei sitae - в отношении договоров, связанных с недвижимым имуществом), выступают в качестве индикаторов выявления наиболее тесной связи договора с той или иной правовой системой. Однако сам процесс такого выявления находится в полной зависимости от усмотрения юрисдикционного органа - суда или арбитража.

Закон места совершения сделки, определяющий ее форму (locus regit formam actus). Закон места совершения сделки определяет ее форму независимо от того, является сделка односторонней (завещание, доверенность) или двусторонней (договор). Эта формула прикрепления, имеющая общепризнанный характер, закреплена в российском коллизионном праве следующим образом. В соответствии с п. 1 ст. 1209 ГК РФ форма сделки подчиняется праву места ее совершения. Однако сделка, совершенная за границей, не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования российского права. Форма сделки в отношении недвижимого имущества подчиняется праву страны, где находится это имущество, а в отношении недвижимого имущества, внесенного в государственный реестр в Российской Федерации, - российскому праву (п. 3 ст. 1209 ГК РФ). Форма внешнеэкономической сделки, хотя бы одной из сторон которой является российское юридическое лицо, подчиняется независимо от места совершения этой сделки российскому праву (п. 2 ст. 1209 ГК РФ). Российское же право в свою очередь предписывает, что несоблюдение простой письменной формы внешнеэкономической сделки влечет ее недействительность (п. 3 ст. 162 ГК РФ). Совершенно иной подход положен в основу украинского коллизионного права. Согласно ст. 31 Закона Украины форма сделки должна соответствовать требованиям права, применяемого к содержанию сделки, но достаточно соблюдения требований права места ее совершения, а если стороны сделки находятся в разных государствах, - права места жительства стороны, сделавшей предложение, если иное не установлено договором. Форма сделки относительно недвижимого имущества определяется в соответствии с правом государства, где находится это имущество, а относительно недвижимого имущества, право на которое зарегистрировано на территории Украины, - правом Украины. Внешнеэкономический договор, если хотя бы одной стороной является гражданин Украины или юридическое лицо Украины, заключается в письменной форме независимо от места его заключения, если иное не установлено законом или международным договором Украины. Таким образом, можно выделить два существенных отличия российского коллизионного права от украинского в вопросе о форме сделки. Во-первых, в российском законодательстве привязка формы сделки к праву места ее заключения выведена в качестве основной формулы прикрепления, тогда как в украинском законодательстве она носит субсидиарный характер по отношению к норме, объединяющей форму сделки и право, применимое к существу сделки. Во-вторых, российское законодательство закрепляет сверхимперативную норму об обязательной простой письменной форме внешнеэкономической сделки под угрозой признания ее юридически недействительной вследствие несоблюдения такой формы. Украинское законодательство допускает и устную форму внешнеэкономической сделки, если такая возможность предусмотрена законом или международным договором Украины. Согласно Минской конвенции форма сделки определяется по законодательству места ее совершения. Форма сделки по поводу недвижимого имущества и прав на него определяется по законодательству Договаривающейся Стороны, на территории которой находится такое имущество (ст. 39). Форма доверенности определяется по законодательству Договаривающейся Стороны, на чьей территории выдана доверенность (ст. 40). Кишиневская конвенция содержит аналогичные нормы (ст. 42 и 43), а Киевское соглашение (п. "д" ст. 11) и Минское соглашение (п. 3 ст. 8) - классическую формулу прикрепления: форма сделки определяется по законодательству места ее совершения.

Закон места причинения вреда (lex loci delicti commissi). Закон места причинения вреда регулирует обязательственные правоотношения внедоговорного характера, в основе возникновения которых лежит юридический факт причинения ущерба личности или имуществу. Эта формула прикрепления означает, что к деликтным отношениям применяется право государства, на территории которого был причинен ущерб. Наиболее сложным вопросом в связи с применением данной формулы прикрепления выступает вопрос о том, что считать местом причинения ущерба: место совершения вредоносного действия или место проявления вредоносных последствий. Российское законодательство в настоящее время применяет весьма специфический подход к этому вопросу. Речь идет о том, что к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, применяется право страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда. В случае, когда в результате такого действия или иного обстоятельства вред наступил в другой стране, может быть применено право этой страны, если причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране (п. 1 ст. 1219 ГК РФ). К обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда за границей, если стороны являются гражданами или юридическими лицами одной и той же страны, применяется право этой страны. В случае если стороны такого обязательства не являются гражданами одной и той же страны, но имеют место жительства в одной и той же стране, применяется право этой страны (п. 2 ст. 1219 ГК РФ). К требованию о возмещении вреда, причиненного вследствие недостатков товара, работы или услуги, по выбору потерпевшего применяется: 1) право страны, где имеет место жительства или основное место деятельности продавец или изготовитель товара либо иной причинитель вреда; 2) право страны, где имеет место жительства или основное место деятельности потерпевший; 3) право страны, где была выполнена работа, оказана услуга, или право страны, где был приобретен товар (п. 1 ст. 1221 ГК РФ). Украинское законодательство несколько отличается от российского по данному вопросу. Включая схожую с российской формулу прикрепления о том, что права и обязанности по обязательствам, возникающим вследствие причинения ущерба, определяются правом государства, в котором имело место действие или иное обстоятельство, ставшее основанием для требования о возмещении ущерба (п. 1 ст. 49 Закона Украины), украинское законодательство не придает никакого значения гражданству деликвента и потерпевшего, когда вред причинен за границей. Согласно п. 2 ст. 49 Закона Украины права и обязанности по обязательствам, возникающим вследствие причинения ущерба за границей, если стороны имеют место жительства или местонахождение в одном государстве, определяются правом этого государства. Кроме того, украинское законодательство содержит отсутствующую в российском законодательстве норму о том, что право иностранного государства не применяется в Украине, если действие либо иное обстоятельство, ставшее основанием для требования о возмещении ущерба, по законодательству Украины не является противоправным (п. 3 ст. 49 Закона Украины). Право, применяемое к возмещению ущерба, причиненного вследствие недостатков товаров (работ, услуг), выбирается пострадавшим и может быть: 1) правом государства, в котором находится место жительства или основное место деятельности пострадавшего; 2) правом государства, в котором находится место жительства или местонахождение производителя или лица, оказавшего услугу; 3) правом государства, в котором потребитель приобрел товар или в котором ему была оказана услуга (ст. 50 Закона Украины). В соответствии с Минской конвенцией обязательства о возмещении вреда, кроме вытекающих из договоров и других правомерных действий, определяются по законодательству Договаривающейся Стороны, на территории которой имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда. Если причинитель вреда и потерпевший являются гражданами одной Договаривающейся Стороны, применяется законодательство этой Договаривающейся Стороны (п. п. 1 и 2 ст. 42). Кишиневская конвенция закрепляет аналогичные нормы (п. п. 1 и 2 ст. 45). Киевское соглашение предусматривает, что права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются по законодательству государства, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда. Это законодательство не применяется, если действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда, по законодательству места рассмотрения спора не является противоправным (п. "ж" ст. 11). На основании права, подлежащего применению к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются: - способность лица нести ответственность за причиненный вред; - возложение ответственности за вред на лицо, не являющееся причинителем вреда; - основания ответственности; - основания ограничения ответственности и освобождения от нее; - способы возмещения вреда; - объем и размер возмещения вреда.

Закон страны суда (lex fori). Закон страны суда является широко распространенной формулой прикрепления и предусматривает, что конкретное правоотношение регулируется законодательством государства, суд которого рассматривает связанный с ним спор. Данная формула прикрепления применяется главным образом для регулирования процессуальных вопросов ведения гражданского судопроизводства. Это значит, что суд, рассматривающий гражданско-правовой спор, всегда будет применять свое собственное национальное процессуальное право. Однако и вопросы материально-правового характера могут решаться в соответствии с законом страны суда, если об этом есть прямое указание коллизионного права. Так, в соответствии со ст. 424 Кодекса торгового мореплавания РФ к возникновению морского залога на судно и очередности удовлетворения требований, обеспеченных морским залогом на судно, применяется закон государства, в суде которого рассматривается спор. Согласно п. 1 ст. 1191 ГК РФ при применении иностранного права суд устанавливает содержание его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве. Если содержание норм иностранного права, несмотря на предпринятые меры, в разумные сроки не установлено, применяется российское право (п. 3 ст. 1191 ГК РФ). Нормы аналогичного содержания закреплены в п. п. 1 и 4 ст. 8 Закона Украины. Значение закона страны суда согласно современному российскому и украинскому законодательству заключается в том, что ей придан субсидиарный характер, и в отдельных случаях она может заменить собой другие коллизионные привязки. Так, например, после совершения действия или наступления иного обстоятельства, повлекших причинение вреда, стороны могут договориться о применении к обязательству, возникшему вследствие причинения вреда, права страны суда (п. 3 ст. 1219 ГК РФ). Стороны обязательства, возникшего вследствие причинения ущерба, в любое время после его возникновения могут избрать право государства суда (п. 4 ст. 49 Закона Украины). Наряду с этим к обязательствам, возникающим вследствие неосновательного обогащения, применяется право страны, где обогащение имело место. Стороны могут договориться о применении к таким обязательствам права страны суда (п. 1 ст. 1223 ГК РФ). Стороны обязательства, возникшего вследствие приобретения, хранения имущества без достаточных правовых оснований, в любое время после его возникновения могут договориться о применении к нему права государства суда (ст. 51 Закона Украины). Минская конвенция содержит данную формулу прикрепления применительно к семейным отношениям. Если супруги, один из которых является гражданином одной Договаривающейся Стороны, а второй - другой Договаривающейся Стороны, не имели совместного места жительства на территориях Договаривающихся Сторон, к их личным и имущественным правоотношениям применяется законодательство Договаривающейся Стороны, суд которой (или иное учреждение) рассматривает дело (п. 4 ст. 27). Кишиневская конвенция включает аналогичную норму (п. 4 ст. 30). В заключение следует отметить, что выше были подвергнуты сравнительному анализу лишь наиболее существенные и общеупотребимые формулы прикрепления в коллизионном праве России и Украины, наряду с которыми применяется и множество других, носящих более узкий и специальный характер. Их действие ограничивается отдельными отраслями МЧП (например, закон места проведения арбитража (lex loci arbitri), закон места заключения брака (lex loci celebrationis), закон места выполнения трудовых обязанностей (lex loci laboris) и т. д.). Совершенно очевиден их отраслевой характер, предопределяющий их применение к специфическим группам правоотношений (процессуальным, семейным, трудовым и т. д.).

Название документа