Реализация права на внеконкурсное удовлетворение требований кредитора: теоретические и практические вопросы

РЕАЛИЗАЦИЯ ПРАВА НА ВНЕКОНКУРСНОЕ УДОВЛЕТВОРЕНИЕ ТРЕБОВАНИЙ КРЕДИТОРА: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРАКТИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ

Б. С. БРУСКО

Бруско Б. С., кандидат юридических наук, г. Иркутск.

Введение процедуры наблюдения открывает для кредиторов возможность применения способов, направленных на восстановление их имущественной сферы в случае совершения правонарушения. Связано это с тем, что в конкурсном праве реализация входящих в конкурсную массу материальных объектов и прав требования осуществляется с целью распределения вырученных денежных средств между кредиторами, поэтому любые мероприятия, связанные с активами должника, в той или иной степени затрагивают имущественные интересы кредиторов. Отдельные научные разработки позволяют сделать вывод о возможности применения кредитором вещно-правовых способов защиты при осуществлении процедур банкротства, что, безусловно, вызывает нарекания. Небезынтересной представляется позиция Конституционного Суда РФ, делающего вывод о том, что права требования и законные интересы кредиторов в рамках конкурсного права подлежат защите в соответствии со ст. 35 Конституции РФ (какими конкретно способами - вещного или обязательственного характера, не конкретизируется) <1>. Мнение Конституционного Суда РФ обусловлено тем, что само право требования кредитора часто рассматривается как объект права собственности <2>. -------------------------------- <1> См.: Постановление Конституционного Суда РФ "По делу о проверке конституционности отдельных положений п. 4 ст. 104 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобой компании "Timber holdings international limited" от 16 мая 2000 г. N 8-П. <2> Ряд известных цивилистов указывают на необходимость пересмотра теории объектов вещных прав в части их расширения за счет бестелесных вещей (обязательственных прав). См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Указ. соч. С. 229 - 238 (автор главы - М. И. Брагинский); Генкин Д. М. Право собственности в СССР. М., 1961. С. 126 - 128; Черепахин Б. Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М., 1962. С. 7.

Как известно, применение вещных способов защиты обусловлено прежде всего обладанием самим вещным правом. Точка зрения о том, что кредиторы должника приобретают некое вещное право на имущество, входящее в конкурсную массу, не является новой для отечественной науки. Указанная позиция основывается на теории "универсального правопреемства", согласно которой открытие мероприятий конкурса лишает должника права собственности на имущество, которое переходит к кредиторам, являющимся его универсальными правопреемниками. Данная теория нашла отражение в законодательствах Англии и США, рассматривающих конкурсного управляющего как доверительного собственника, к которому переходят правомочия по владению, пользованию и распоряжению конкурсной массы. В свою очередь, право требования кредитора возврата долга трансформируется в право пропорционального участия в распределении имущества должника. В российской правовой науке похожую точку зрения отстаивал К. Победоносцев <3>, некоторое время придерживался ее и современный цивилист Е. А. Суханов <4>. По нашему мнению, исходя из смысла действующего законодательства, такой подход нельзя признать правильным, на что справедливо указывают другие представители юридической доктрины <5>. В Законе о банкротстве нигде не говорится о праве собственности кредиторов на конкурсную массу, напротив, нормоположения рассматриваемого Закона оперируют исключительно понятием "имущество должника" (ст. 125, п. 1 ст. 126, п. 2, 3, 5 ст. 129, 130, 131, п. 1, 2, 4 ст. 132, п. 4 ст. 137, ст. 138, 139, п. 1 ст. 141, п. 2, 4 ст. 142, ст. 143, 148 Закона о банкротстве). Справедливости ради следует отметить, что Закон о банкротстве в отдельных случаях действительно дает возможность неоднозначного толкования правовых норм. Так, п. 11 ст. 142 Закона о банкротстве предоставляет кредиторам, требования которых не были удовлетворены в полном объеме в ходе конкурсного производства, право требовать обращения взыскания на имущество должника, незаконно полученное третьими лицами, в размере требований, оставшихся не погашенными в деле о банкротстве. В случае отсутствия указанного имущества или по заявлению третьего лица суд вправе удовлетворить требования данных кредиторов путем взыскания соответствующей суммы без обращения взыскания на имущество должника. Указанная норма права влечет ряд правоприменительных проблем, в частности, потому, что не совсем понятна юридическая природа категории "обращение взыскания". В арсенале способов защиты права, предусмотренных ст. 12 ГК РФ, а также Законом о банкротстве, она отсутствует и представляет собой меру принудительного исполнения решения суда, связанную с арестом, изъятием и реализацией имущества (ст. 45 Федерального закона "Об исполнительном производстве"). Таким образом, по мысли законодателя, кредиторы вправе инициировать исполнительное производство в целях удовлетворения своих имущественных требований. В свете сказанного норма п. 11 ст. 142 Закона о банкротстве представляется нам "мертвой нормой", не способной создать необходимый юридический результат в силу ряда причин. -------------------------------- <3> Победоносцев К. Курс гражданского права. СПб., 1896. Т. 1. С. 223. <4> Комментарий части второй Гражданского кодекса Российской Федерации / Отв. ред. В. Д. Карпович. М., 1996. С. 312 (автор главы - Е. А. Суханов). <5> Авдеев С. С. Банкротство как способ ликвидации юридического лица: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Рязань, 2003. С. 11.

Во-первых, с точки зрения процессуального права проведение исполнительных действий возможно только на основании исполнительных документов, предусмотренных Федеральным законом "Об исполнительном производстве". Очевидно, что в рассматриваемом нами случае кредиторы должны обратиться в судебный орган с соответствующими требованиями о защите прав и законных интересов (в рамках какого процессуального производства, Закон о банкротстве не отвечает). Во-вторых, вызывает сомнения правовая природа охраняемых прав (вещное или обязательственное) <6>. Предположим, что кредитор считает себя обладателем какого-либо вещного права на имущество, составляющее конкурсную массу. В данном случае требования, предусмотренные п. 11 ст. 142 Закона о банкротстве, должны носить виндикационный характер. Интерес кредиторов связан с индивидуально-определенным имуществом, незаконно выбывшим из обладания собственника и перешедшим во владение третьего лица. Цель кредиторов в данном случае обусловлена изъятием вещи у ненадлежащего обладателя, ее реализацией и распределением вырученных от продажи денежных средств. Необходимо отметить, что по смыслу ГК РФ правом предъявления виндикационного требования обладает только собственник или иной титульный владелец, то есть, если говорить применительно к конкурсному праву, сам должник. Очевидно, что ни до, ни после ликвидации должника требование о виндикации имущества кредиторами предъявлено быть не может. Не совсем логичной выглядит позиция законодателя и с точки зрения нормоположений обязательственного права. В случае если кредитор будет основывать свое требование по п. 11 ст. 142 Закона о банкротстве на необходимости защиты принадлежащего ему относительного обязательственного права, нерешенным остается также ряд вопросов. В силу ст. 419 и п. 1 ст. 61 ГК РФ ликвидация юридического лица влечет прекращение всех его обязательств перед кредиторами, что говорит о невозможности в последующем применения каких-либо предусмотренных законом способов защиты. Более того, в силу абз. 3 п. 9 ст. 142 Закона о банкротстве требования кредиторов, не удовлетворенные по причине недостаточности имущества должника, считаются погашенными. Погашенными также считаются требования кредиторов, не признанные конкурсным управляющим, если кредитор не обращался в арбитражный суд или такие требования признаны арбитражным судом необоснованными. Закон о банкротстве не дает определения понятию "погашение требования кредитора". Исходя из смысла ст. 142 Закона о банкротстве, погашение требований является не чем иным, как прекращением обязательства. При этом в силу расширительного толкования норм ст. 407 ГК РФ и субсидиарного применения ст. 142 Закона о банкротстве обязательства кредиторов могут быть прекращены в связи с недостаточностью имущества должника. -------------------------------- <6> В юридической литературе природа права требования кредитора к третьему лицу, предусмотренного п. 11 ст. 142 Закона о банкротстве, истолковывается по-разному. Так, А. В. Егоров, применительно к ст. 50.41 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций", считает его правом требования уплаты денежных средств из причинения вреда (см.: Егоров А. В. Последние изменения российского законодательства о банкротстве банков // Хозяйство и право. 2005. N 2. С. 23). С позиции таких авторов, как М. Вержак и В. Полудняков, третье лицо не может рассматриваться как совершившее гражданское правонарушение. Обязательственное правонарушение кредитора и третьего лица возникает на основании прямого указания закона (См.: Вержак М., Полудняков В. Иски "последней надежды" // Хозяйство и право. 2002. N 2. С. 114 - 115).

В-третьих, нормы Закона о банкротстве не дают однозначного ответа на вопрос о том, нужно ли привлекать всех кредиторов должника при обращении взыскания на имущество по п. 11 ст. 142 Закона о банкротстве. Не все кредиторы вообще смогут узнать о нахождении имущества ликвидированного юридического лица, поскольку порядок и обязанность публикации соответствующей информации законодательством не устанавливается (указанные кредиторы будут лишены возможности защищать свои права и интересы в суде). Кроме того, нормы Закона о банкротстве не устанавливают порядок пропорционального и соразмерного распределения вырученных денежных средств от реализации имущества должника, незаконно попавшего во владение третьих лиц. В-четвертых, непонятно, как может быть обращено взыскание на активы должника (арестовано и реализовано в рамках исполнительного производства), если суд установит факт незаконности нахождения имущества у третьего лица (попросту признает сделку недействительной). В данном случае третье лицо (приобретатель имущества должника) не будет являться собственником или иным титульным владельцем, а равно добросовестным приобретателем (в силу признания судом ничтожности или оспоримости сделки). Не будет являться таковым и должник, так как он уже исключен из Единого государственного реестра юридических лиц. Имущество окажется попросту бесхозяйным, по смыслу ст. 225 ГК РФ. С учетом вышесказанного представляется целесообразным внести в конструкцию Закона о банкротстве ряд новелл, позволяющих "оживить" нормы п. 11 ст. 142. Во-первых, непосредственно установить на законодательном уровне право кредиторов <7> обжалования недействительных сделок, связанных с передачей имущества должника третьим лицам даже после ликвидации должника. Необходимо отметить, что институт обжалования сделок должника при банкротстве, как способ защиты прав и интересов, получил достаточное распространение в конкурсном праве (подп. 1 п. 1 ст. 66, подп. 6 п. 4 ст. 83, ст. 103, подп. 5 п. 3 ст. 129 Закона о банкротстве). В свете сказанного научно-практический интерес представляет решение вопроса о юридических последствиях для кредитора признания сделки должника недействительной. По общему правилу (п. 1 и п. 2 ст. 167 ГК РФ) недействительная сделка не влечет за собой юридических последствий, кроме тех, которые связаны с ее недействительностью: каждая из сторон обязана возвратить все полученное по сделке; если невозможно возвратить имущество в натуре, сторона обязана возместить его стоимость в деньгах, если иные последствия не предусмотрены законом. Недействительность означает, что между сторонами не существует каких-либо обязательственных правоотношений, а вещные права на полученные по недействительной сделке материальные ценности отсутствуют. Следовательно, владение этими материальными ценностями (до момента реституции) можно считать беститульным, то есть без правового основания. Соответствующий титул на обладание материальной ценностью будет иметь то лицо, которое эту вещь передало по нивелированной сделке: например, в случае признания договора купли-продажи недействительным, продавец не имеет права собственности на полученные денежные средства, но является собственником в отношении переданной покупателю вещи, и наоборот. Для разрешения этой ситуации необходимо привести стороны в изначальное положение, при котором каждый бы обладал тем объектом, на который у него есть законное право. Таким образом, реституирование связано прежде всего с восстановлением положения, существовавшего между сторонами до нарушения права. Иногда в научной литературе реституция рассматривается как мера ответственности <8>. С данной точкой зрения сложно согласиться, ибо она противоречит устоявшейся в доктрине традиции, связывающей ответственность с возложением на правонарушителя дополнительных неблагоприятных последствий <9>. -------------------------------- <7> Речь идет не только о конкурсных кредиторах, но и о любых кредиторах (уполномоченном органе), не получивших удовлетворение в рамках конкурсного производства. В настоящее время юридическая наука и арбитражная практика исходят из того, что правом воспользоваться нормами п. 11 ст. 142 Закона о банкротстве может только конкурсный кредитор или уполномоченный орган, включенный в реестр, поскольку норма, предоставляющая право обратить взыскание на имущество, расположена в статье, затрагивающей расчеты именно с конкурсными кредиторами и уполномоченными органами (см.: Егоров А. В. Последние изменения российского законодательства о банкротстве банков // Хозяйство и право. 2005. N 2; Постановление ФАС Северо-Западного округа от 30 января 2002 г. по делу N А13-5306/01-12). Нынешняя арбитражная практика совершенно справедливо стоит на той позиции, что для применения вышеуказанных норм необходимо в любом случае признать сделку, в результате совершения которой произошла передача имущества, недействительной (см.: Постановление ФАС Северо-Западного округа от 8 июля 2002 г. по делу N А05-1463/02-60/3). Кроме того, рассматриваемая нами норма не дает возможности для отнесения к указанным третьим лицам тех, кто получил от должника имущество на основании законной сделки, но не исполнил договорных обязательств (см.: Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 26 марта 2002 г. по делу N Ф08-4/2002). <8> См.: Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность (очерк теории). М., 2001. С. 138; Матвеев И. В. Правовая природа недействительных сделок. М., 2002. С. 4. <9> См.: Грибанов В. П. Ответственность за нарушение гражданских прав и обязанностей. М., 1973. С. 38 - 39; Иоффе О. С. Обязательственное право. М., 1975. С. 97; Кожевников С. Н. Меры защиты в советском праве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1968; Витрянский В. В. Проблемы арбитражно-судебной защиты гражданских прав участников имущественного оборота: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук, 1996.

Вопрос о правовых основаниях изъятия имущества при реституции также оставляет место для научных дискуссий. По мнению одних авторов, таковым является неосновательное обогащение (приобретение или сбережение имущества) сторон, получивших исполнение по недействительной сделке <10>. С позиции других, реституция является как разновидностью виндикации, так и разновидностью неосновательного обогащения <11>. Имеется и третья точка зрения, в соответствии с которой реституцию нельзя смешивать ни с виндикацией, ни с неосновательным обогащением <12>. Представляется более правильной и обоснованной позиция второй группы авторов. Реституционное требование по своей правовой природе является самостоятельным гражданско-правовым притязанием, однако может носить либо виндикационный характер (виндикационная реституция), либо сущность требования о возврате неосновательного обогащения (денежная реституция). Если по недействительной сделке передана индивидуально-определенная вещь, то реституционное требование имеет виндикационный оттенок (истребуется имущество у незаконно владеющей стороны по договору). В данном случае нормы об ограничении виндикации, связанные с добросовестностью приобретателя, не применяются, а имущество возвращается к титульному владельцу в любом случае. Если индивидуально-определенную вещь истребовать не представляется возможным или предметом недействительной сделки являлось имущество, определяемое родовыми признаками, то управомоченное лицо может заявить требование о возврате неосновательного обогащения или кондикционное требование (истребуется денежный эквивалент). -------------------------------- <10> См.: Шахматов В. П. Составы противоправных сделок и обусловленные ими последствия. Томск, 1967. С. 247; Хейфец Ф. С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. М., 1999. <11> Рабинович Н. В. Недействительность сделок и ее последствия. Л., 1960. С. 116; Тузов Д. О. Реституция в гражданском праве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 1999. С. 14; Тузов Д. О. Реституция и виндикация: проблемы соотношения // Вестник ВАС РФ. 2002. N 3. С. 122; Гутников О. В. Недействительные сделки в гражданском праве. Теория и практика оспаривания. М., 2003. С. 237. <12> Скловский К. И., Ширвис Ю. Последствия недействительной сделки // Закон. 2000. N 5. С. 112 - 113.

В случае применения кредиторами способа защиты, предусмотренного п. 11 ст. 142 Закона о банкротстве, исключается виндикационная реституция, ибо, хотя кредитор и является лицом заинтересованным (соответственно по смыслу подп. 2 п. 2 ст. 166 ГК РФ вправе требовать применения последствий недействительности), в силу отсутствия должника (его ликвидации) реституция не может быть произведена в пользу кредиторов (или одного из них). Кроме того, имущество на момент подачи иска уже может быть продано неуполномоченным отчуждателем третьему лицу, что вообще лишает кредиторов возможности истребования имущества в натуре. Единственно разумный выход - предъявление кредиторами требований о произведении денежной (компенсационной) реституции, то есть выплаты неосновательного обогащения (за вычетом размера, исполненного в пользу должника). В соответствии со ст. 1102 ГК РФ любой кредитор, не получивший удовлетворение в рамках конкурса, будет являться лицом, потерпевшим убытки от действий неосновательного приобретателя (сторона, получившая имущество по незаконной сделке). Необходимо отметить, что кредитор вправе предъявить требование о взыскании только к стороне, участвующей в недействительной сделке должника, поскольку неосновательное обогащение за счет должника получено именно ею <13>. -------------------------------- <13> Следует признать правильным подход арбитражных судов, что в соответствии с п. 7 ст. 114 Закона о банкротстве 1998 г. (или п. 11 ст. 142 Закона о банкротстве 2002 г.) кредитор не может приобрести право требования должника к третьим лицам, так как закон устанавливает специальный порядок приобретения права требования, поскольку это актив, входящий в конкурсную массу (см.: Постановление ФАС Северо-Западного округа от 13 августа 2001 г. по делу N А56-4010/01).

Ныне действующее законодательство не позволяет с точностью определить лицо, уполномоченное производить реализацию найденного (по сути - бесхозяйного) имущества должника. С нашей точки зрения, наиболее разумным представляется подход германского законодательства. Положение о несостоятельности от 5 октября 1994 г. (§ 35, 203, 205, 211) предусматривает, что, если после прекращения производства по делу о несостоятельности и ликвидации должника выявляются предметы, относящиеся к конкурсной массе, суд по ходатайству управляющего, кредитора либо по собственной инициативе выносит постановление о проведении дополнительного распределения (распределение осуществляется конкурсным управляющим) <14>. В данном случае правовыми нормами устанавливается своего рода юридическая фикция существования должника. Арбитражный суд назначает конкурсного управляющего, призванного произвести продажу выявленной имущественной массы (презюмируется, что это имущество должника, а управляющий - его исполнительный орган) и распределить денежные средства между кредиторами, своевременно заявившими требования (на этот случай законодательство должно установить порядок предъявления и удовлетворения оставшихся неисполненными требований кредиторов после прекращения производства по делу о банкротстве и ликвидации должника). -------------------------------- <14> См.: Германское право. Часть III. М., 1999. С. 128 - 223.

Во-вторых, представляется оправданной ситуация, при которой права требования кредиторов в связи с обнаружением незаконно отчужденного имущества должника не восстанавливаются, как предлагает М. В. Телюкина, а трансформируются в право на возмещение понесенных убытков в размере неосновательного обогащения (как отмечалось ранее, право на защиту является самостоятельным субъективным правом управомоченного лица и существует даже в том случае, если прекращаются обязательства, в рамках которых произошло правонарушение). В-третьих, единственными ограничениями указанного права кредиторов видится применение института сроков исковой давности. Применительно к описываемой нами ситуации сроки исковой давности должны исчисляться по правилам ст. 181 ГК РФ, так как денежное требование кредитора будет связано не с чем иным, как с недействительностью сделки, в результате которой произошло неосновательное сбережение или приобретение имущества. Начало течения срока исковой давности - со дня, когда кредитор-заявитель узнал или должен был узнать о получении третьими лицами имущества должника (п. 11 ст. 142 Закона о банкротстве не установлены сроки, в течение которых кредитор может предъявить указанное требование). Несмотря на то что кредиторы в деле о банкротстве не обладают какими-либо абсолютными вещными правами на имущество, входящее в конкурсную массу, наличие их имущественного интереса не вызывает сомнения, ибо правоотношения конкурса направлены не только на осуществление властных функций в отношении должника, но и на перерасптребований в следующих случаях: 1) при проведении расчетов в рамках реабилитационных процедур внешнего управления и финансового оздоровления (ст. 84, 86, 89, 121 Закона о банкротстве); 2) при распределении вырученных от продажи конкурсной массы денежных средств (ст. 142 Закона о банкротстве); 3) в случае проведения расчетов, предусмотренных процедурой мирового соглашения (ст. 156 Закона о банкротстве); 4) при наблюдении посредством "акционирования долга" (п. 5 ст. 64 Закона о банкротстве); 5) в случае обращения взыскания на имущество должника, оставшееся после прекращения производства по делу о банкротстве и ликвидации должника (п. 11 ст. 142 Закона о банкротстве).

------------------------------------------------------------------

Название документа