Возмещение убытков как способ защиты деловой репутации

ВОЗМЕЩЕНИЕ УБЫТКОВ КАК СПОСОБ ЗАЩИТЫ ДЕЛОВОЙ РЕПУТАЦИИ

Я. В. СКЛЯРОВА

Склярова Яна Вячеславовна Родилась 3 марта 1979 г в г. Астрахани. В 2001 г. закончила с отличием факультет журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. В 2003 г. - Международный юридический институт при Министерстве юстиции РФ. Работала экспертом Института проблем информационного права, юристом информационно-рекламного агентства, затем юристом в Издательском доме "Курьер". С апреля 2006 г. - сотрудник Арбитражного суда г. Москвы. Автор ряда публикаций по теме правового регулирования деятельности организаций средств массовой информации.

Споры о защите деловой репутации относительно немногочисленны в практике арбитражных судов <*>, но это свидетельствует скорее о перегруженности судов в целом, чем о незначительности проблем, возникающих в хозяйственном обороте в связи с "репутационными войнами". Часть этих проблем лежит за пределами правового поля, однако предусмотренная законом возможность использовать юридические способы защиты за годы применения действующего ГК РФ создала богатую и разнообразную практику применения положений главы, посвященной защите нематериальных благ. -------------------------------- <*> Споры данной категории составляют незначительную долю всех рассмотренных дел: 751 из 1467368 дел, рассмотренных арбитражными судами в 2005 г. (см.: Справка основных показателей работы арбитражных судов Российской Федерации в 2004 - 2005 гг. // http://www. arbitr. ru/news/totals/2005/3.php).

Субъектный состав участников таких споров (ответчиком по ним, как правило, выступает организация средств массовой информации) требует применения судами также норм специального законодательства, а именно Закона РФ от 27 декабря 1991 г. N 2124-1 "О средствах массовой информации" (далее - Закон о СМИ). Этот акт, принятый ранее ГК РФ, содержит положения, аналогичные нормам ст. 152 ГК РФ ("Защита чести, достоинства и деловой репутации"), а также ряда дополнительных положений, определяющих специфику данных отношений с участием организаций СМИ. По вопросам применения ст. 152 ГК РФ было разработано несколько разъяснений высших судебных инстанций, прежде всего - Постановление Пленума ВС РФ от 24 февраля 2005 г. N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" (далее - Постановление N 3) <*> и информационное письмо Президиума ВАС РФ от 23 сентября 1999 г. N 46 "Обзор практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с защитой деловой репутации" (далее - Обзор практики ВАС РФ). -------------------------------- <*> В некоторых случаях необходимо упоминать и ранее действовавшее Постановление Пленума ВС РФ от 18 августа 1992 г. N 11 "О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц".

Взыскание убытков в данной категории дел представляется одним из наиболее интересных из многочисленных сфер применения этого универсального способа защиты, однако он недостаточно эффективно используется в судебной практике. Одной из причин этого среди прочего является и то, что ГК РФ, который в ст. 150 - 152 гарантирует защиту деловой репутации, никак не определяет ее природу и содержание. Понимание сторонами и судом сущности такого нематериального блага необходимо для установления обстоятельств и последствий ее умаления ответчиком и определения применимых способов защиты, в том числе возможного состава и размера убытков. Однако до сих пор в практике применения указанных статей имеются разногласия и ведутся дискуссии. В литературе, как и в судебной практике, существует несколько определений, которыми описывается сущность деловой репутации. Наиболее используемые: "сложившееся общественное мнение о профессиональных достоинствах и недостатках лица" <*>; "сопровождающееся оценкой общества отражение деловых качеств лица в общественном сознании" <**>; "набор качеств и оценок, с которыми лицо ассоциируется в глазах своих клиентов, потребителей, контрагентов, поклонников (для шоу-бизнеса), коллег по работе и персонифицируется среди других профессионалов в этой области деятельности" <***>. Кроме того, деловая репутация связывается с понятием "клиентела", в которое входят отношения организации с контрагентами, установившиеся между ними деловые связи. -------------------------------- <*> Гражданское право: Учебник. В 4 т. Т. 1 / Отв. ред. Е. А. Суханов. М.: БЕК, 2004. С. 733. <**> Эрделевский А. М. Компенсация морального вреда: анализ законодательства и судебной практики. М.: БЕК, 2000. С. 108. <***> Малеина М. Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М., 2000. С. 136.

Ценность деловой репутации как гражданско-правового блага состоит в извлечении из "сложившегося положительного образа в глазах контрагентов, устойчивости деловых связей" определенной выгоды. Очевидно, что при решении вопроса о взыскании убытков по делам о защите деловой репутации ключевым должен являться вопрос о том, какова правовая природа этой выгоды и соответственно какого рода ущерб наносится организации умалением этого блага. Представляется, что в отношении юридического лица - как правовой фикции, созданной в целях участия в гражданском имущественном обороте - эта выгода в любом случае будет носить имущественный характер. Деловые связи и совершаемые в их рамках хозяйственные операции, исходя из общих принципов гражданского права, имеют конечной целью систематическое извлечение прибыли. Характер и постоянство таких связей обеспечивают организации возможность стабильного постоянного получения дохода в определенном объеме. Однако далеко не всегда стороны и суды исходят из такого понимания ущерба при оценке форм и размеров убытков, которые могут быть причинены в результате умаления деловой репутации юридического лица. Отсутствие прямой зависимости между характером организации взаимоотношений с контрагентами и точными суммами ее оборота обусловило весьма избирательное использование в делах о защите деловой репутации такого способа защиты, как возмещение убытков. Несмотря на то что возможность требовать возмещения убытков прямо предусмотрена п. 5 ст. 152 ГК РФ, анализ практики показывает, что во многих случаях истцы по указанной категории дел заявляют исключительно требование об опровержении не соответствующих действительности сведений. Следует особо отметить, что до введения в действие АПК РФ 2002 г. большинство дел о защите деловой репутации рассматривалось в судах общей юрисдикции. Формально это было связано с тем, что ответчиком по таким делам обязательно должен был привлекаться автор публикации - физическое лицо. Но другим существенным основанием к тому было и то, что истцы - физические лица - располагали в суде также возможностью требовать компенсации морального вреда. Условия ее взыскания гораздо менее жесткие, причем при доказанности факта нарушения суд не может полностью отказать во взыскании компенсации. В то же время большинство требований о возмещении убытков отклоняются судом по мотиву недоказанности какого-либо из условий их возмещения. Представляется, что эта тенденция связана в том числе и с неопределенностью содержания понятия "деловая репутация", в связи с чем суды отказываются связать с ее умалением какие-либо финансовые затраты. Критерии, которыми может руководствоваться суд для оценки подлежащих взысканию сумм возмещения или компенсации в случаях, когда этот размер устанавливает суд или когда он вправе изменить размер по иному основанию, чем отсутствие документального подтверждения заявленных сумм, тоже не выработаны <*>. Ни в одном из действующих разъяснений высших судебных инстанций этот вопрос не раскрыт. В результате требования о взыскании убытков на сегодняшний момент нельзя считать эффективным механизмом защиты в случае умаления деловой репутации. -------------------------------- <*> Окончательный размер взыскиваемой суммы определяется судом при взыскании компенсации морального вреда для гражданина (ст. 152 ГК РФ), компенсации вместо возмещения убытков в случае нарушения исключительных прав на товарный знак (ст. 46 Закона РФ "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях места происхождения товаров") и исключительных авторских прав (п. 2 ст. 49 Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах"). Уменьшение размера возмещаемого вреда в зависимости от вины потерпевшего предусмотрено ст. 1083 ГК РФ.

Такая ситуация не может быть признана правильной по нескольким причинам. Данный способ защиты в наибольшей степени отражает компенсационный характер гражданско-правовой ответственности, поскольку позволяет восстановить право истца именно в том объеме, в котором оно было ущемлено по вине ответчика. С одной стороны, перспектива полного возмещения сумм нанесенного возможными виновными действиями вреда входит в понятие "предпринимательский риск". С другой стороны, менее остро, чем в случае компенсации морального вреда, в случае с убытками стоит проблема разумности и справедливости взыскиваемой суммы, поскольку она имеет своим основанием реальные совершенные или, наоборот, не совершенные хозяйственные операции. Однако в спорах о защите деловой репутации в незначительном количестве случаев удавалось добиться, чтобы конкретная доказанная сумма была взыскана в качестве убытков, а во многих случаях это требование вообще не заявлялось. В последние два года проблема поиска эффективного "имущественного" способа защиты прав истцов по данной категории дел была неожиданно решена судебной практикой. Отправной точкой стало решение суда по иску ОАО "Альфа-банк" к ЗАО "Коммерсантъ. Издательский дом" о защите деловой репутации, возмещении убытков и компенсации репутационного вреда <*>. Иск был удовлетворен в полном объеме, истцам были возмещены убытки, причиненные в результате распространения порочащих сведений, а также взыскана компенсация "репутационного (нематериального) вреда", во много раз превышающая сумму возмещенных убытков. -------------------------------- <*> Решение Арбитражного суда г. Москвы от 27 октября 2004 г. по делу N А40-40374/04-89-467.

Истец заявил требования об опровержении не соответствующих действительности и порочащих сведений, а также о взыскании убытков, связанных с неполучением процентного дохода по кредитам с покупкой дополнительных объемов наличных долларов США; убытков, связанных с проведением внеплановой рекламной кампании, направленной на укрепление имиджа банка в глазах вкладчиков; убытков, связанных с усилением охраны московских дополнительных офисов банка, кассового центра и выставлением дополнительных постов для сопровождения инкассации; убытков, связанных с возникновением у истца дополнительных расходов по оплате инкассаторских услуг и расходов от увеличения трудозатрат. В обоснование требования о возмещении убытков и взыскании нематериального (репутационного) вреда истец сослался на то, что спорная публикация повлекла возникновение панических настроений у населения и, как следствие, массовый отток вкладов физических лиц из банка. Причиной оттока средств физических лиц из банка явилось умаление в глазах вкладчиков его деловой репутации как стабильного и устойчивого банка. Резкое падение объемов депозитов физических лиц повлекло приостановление процесса кредитования. При этом истец представил документы, подтверждающие наличие у потенциальных заемщиков банка потребности в получении кредитов, а также готовность банка данные кредиты предоставить. В обоснование предъявленных к взысканию убытков, общая сумма которых составила 20505906 руб. 69 коп., истец представил расчеты убытков, первичные документы, переписку истца с лицами, которые оказали ему услуги по проведению внеплановой рекламной кампании и иные дополнительно востребованные истцом (инкассации и т. п.) услуги, которые подтверждают возникновение у истца убытков вследствие умаления его деловой репутации в глазах вкладчиков - физических лиц. В обоснование размера нематериального вреда истец указал, что сумма уменьшения объема депозитной базы и является мерой умаления его деловой репутации (уменьшенной истцом, исходя из требований разумности до 300 млн. руб.). При оценке размера нематериального вреда суд "принял во внимание зависимость репутации банков от ее общественной оценки, создаваемой в том числе средствами массовой информации", значимость и авторитет издания, распространившего спорные сведения. Постановлением суда апелляционной инстанции решение было изменено в части незначительного уменьшения суммы убытков <*>. Постановлением Федерального арбитражного суда Московского округа размер компенсации нематериального вреда был снижен в десять раз (до 30 млн. руб.) <**>. ВАС РФ Определением от 21 июля 2005 г. отказал в пересмотре дела в порядке надзора. -------------------------------- <*> Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 31 декабря 2004 г. по делу N 09АП-6183/04-ГК. <**> Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 30 марта 2005 г. N КГ-А40/1052-05.

Данное решение суда изначально обещало стать прецедентным для судебной практики по рассматриваемой категории дел. Впервые за период применения ст. 152 ГК РФ судом были взысканы подобные суммы убытков, а также компенсации, квалифицированные истцом и судом как "репутационный вред". Правовая природа этой компенсации заслуживает отдельного внимания; в рамках настоящей статьи будет рассмотрено ее соотношение со взыскиваемыми убытками. Однако факт взыскания судом значительной суммы убытков подтвердил эффективность данного способа защиты права при условии надлежащего доказывания приводимых аргументов и расчетов. В связи с этим заслуживают рассмотрения использованные средства доказывания и мотивы, которыми суд руководствовался при вынесении решения, наравне с ранее сложившейся практикой. Это позволит хотя бы в части выявить критерии, которыми руководствуются суды при решении вопроса о квалификации предъявляемых истцами расходов как убытков вследствие умаления деловой репутации, и оценить практическое значение данного способа защиты в данной категории дел. Проблемам защиты нематериальных благ, в том числе деловой репутации, в силу его специфики и значимости посвящено значительное количество научных работ. В данной работе общие теоретические и практические вопросы хотелось бы затронуть лишь в той мере, в какой это имеет значения для установления особых условий ответственности в форме возмещения убытков по делам данной категории. Нормы ГК РФ и специального законодательства устанавливают особые материально-правовые условия для предъявления и удовлетворения таких исков, чем обусловлены и особенности действий сторон и суда по сбору, исследованию и оценке доказательств. Основная проблема, которая очень часто вела к принятию ошибочных решений по делам данной категории, связана с неправильным определением предмета доказывания по делу. В связи с этим разъяснения высших судебных инстанций, а также многие постановления федеральных окружных судов, возвращавших дела на новое рассмотрение, неоднократно указывали на невнимание судов к содержанию применимых к спорным отношениям норм права, а именно к их диспозициям, где перечислены обстоятельства, которые в любом случае подлежат исследованию в рамках разбирательства дела. Относительно рассматриваемой категории дел применению подлежат совокупность общих положений ГК РФ, касающихся взыскания убытков, а также специальные нормы, регулирующие отношения, в рамках которых было совершено действие, повлекшее, по мнению истца, причинение ему убытков: защита деловой репутации, защита права на товарный знак, законодательство о рекламе и т. п. Анализ судебной практики показывает, что в рассматриваемой категории дел сторонами предлагается значительный объем доказательств, большинство из которых косвенные или относимость которых к конкретному спору остается сомнительной. Однако в соответствии с процессуальным законодательством (ч. 2 ст. 66 АПК РФ, ч. 2 ст. 56 ГПК РФ) круг обстоятельств, подлежащих доказыванию сторонами, определяет суд. При этом суд вправе не ограничиваться обстоятельствами, приведенными в исковом заявлении, и по собственной инициативе включить в предмет доказывания иные обстоятельства, на которые стороны не ссылаются, но может и отказать в приобщении к делу доказательств, которые сочтет излишними. Следует остановиться на основных элементах предмета доказывания и выявить особенности их исследования в делах о защите деловой репутации. В соответствии со сложившейся судебной практикой лицо, обращающееся в суд с иском о возмещении убытков, должно доказать: - факт причинения убытков; - противоправный характер действий и в случаях, когда это необходимо, вину ответчика; - размер причиненных убытков; - причинно-следственную связь между действиями ответчика и причиненными убытками. В то же время в случае, когда основанием ответственности выступает умаление деловой репутации истца в связи с распространением порочащих сведений о нем, данные обстоятельства следует доказывать с учетом положений ст. 152 ГК РФ, законодательства о средствах массовой информации, в том числе разъяснений высших судебных инстанций. Наиболее развернуто эти вопросы освещены в Постановлении N 3. В Обзоре практики ВАС вопросы доказывания практически не затронуты, поскольку к моменту его принятия арбитражные суды уже широко использовали разъяснения, данные в Постановлении ВС РФ <*>. -------------------------------- <*> Ранее действовавшее аналогичное Постановление Пленума ВС РФ от 18 августа 1992 г. N 11 содержало "классические" разъяснения данных вопросов, в первую очередь в отношении пределов и распределения бремени доказывания по данной категории дел. Новое Постановление Пленума ВС РФ по этим вопросам воспроизводит ранее действовавшие разъяснения. Они и ранее широко использовались арбитражными судами.

Согласно этим разъяснениям обстоятельствами, имеющими значение для дела, которые должны быть определены судьей при принятии искового заявления и подготовке дела к судебному разбирательству, а также в ходе судебного разбирательства, являются: - факт распространения ответчиком сведений об истце; - порочащий характер этих сведений; - несоответствие их действительности. Специальные нормы законодательства, таким образом, дополняют общие условия ответственности в виде возмещения убытков обстоятельствами, с которыми закон связывает причинение ущерба именно деловой репутации. Практика показывает, что при доказывании наличия каждого из этих условий возникают определенные трудности. Перечисленные "специальные" вопросы предмета доказывания по этой категории дел применительно к требованию о взыскании убытков позволяют установить наличие или отсутствие ключевого элемента - противоправности действий ответчика. Именно эти обстоятельства составляют гражданско-правовой деликт, состоящий в умалении деловой репутации <*>. -------------------------------- <*> Все остальные элементы - факт причинения этим истцу убытков, их размер, вина ответчика - носят "экономический" характер и разрешаются отдельно. Однако суды закономерно в первую очередь рассматривают "фактический состав" на предмет удовлетворения его специальным критериям. В случае отсутствия "фактического состава" иные требования, основанные на нем, не рассматриваются.

При доказанности всех специальных условий истец вправе рассчитывать на применение специального же способа защиты - публикацию опровержения порочащих сведений, однако в то же время в возмещении убытков может быть отказано, поскольку не доказаны иные условия применения этой меры ответственности <*>. -------------------------------- <*> См., например: Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 7 июля 2003 г. N А13-9752/02-09.

Рассмотрение собственно процесса доказывания по данной категории дел непосредственно связано с "досудебным" вопросом субъектного состава спорных правоотношений. Анализ практики показывает, что наиболее сложным при доказывании является причинно-следственная связь между действиями причинителя вреда (распространением конкретной информации) и возможным ущербом деловой репутации истца. В случае заявления иска о возмещении убытков деловой репутации одним из подтверждений факта причинения убытков истцу именно спорной публикацией будет служить вопрос об отнесении оспариваемых сведений к истцу. Практика показывает, что часто истец прямо не называется в публикации, однако наступившие для него неблагоприятные последствия непосредственно связаны с распространением оспариваемых сведений. С другой стороны, возможно, что иск подан ненадлежащим лицом. Однако сомнения в вопросе о надлежащем истце могут носить как процессуальный, так и материально-правовой характер, в связи с чем он должен решаться при рассмотрении спора по существу. Установить данное обстоятельство иногда возможно только в процессе доказывания (в том числе путем при условии совершения иных процессуальных действий - проведения экспертизы, допроса свидетелей и выслушивания разъяснений сторон). В связи с изложенным в обоснование своей позиции истец поставлен перед необходимостью доказывать в первую очередь факты, "связывающие истца с его притязанием" <*>, которые делают возможным собственно судебную защиту права, а именно - доказывать, что распространенные сведения касаются именно его. Несмотря на то что юридический интерес истца в разбирательстве спора презюмируется <**>, толкование ст. 152 ГК РФ позволяет в некоторых случаях признавать это обстоятельство условием принятия и рассмотрения искового заявления судом. -------------------------------- <*> Юдельсон К. С. Избранное. М.: Статут, 2005. С. 477 - 479. <**> Доктрина процессуального права определяет истца лишь как "предположительного обладателя спорного права", и сам факт обращения лица в суд с просьбой о защите своего права означает наличие у лица процессуального интереса в получении решения по делу (см.: Осокина Г. А. Гражданский процесс: Общая часть. М., 2003. С. 512).

В гражданском процессе это имеет особое значение, поскольку формально толкование нормы п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ допускает, что судья может отказать в принятии искового заявления ненадлежащему истцу, если при оценке представленных материалов у него возникнут сомнения, что оспариваемые сведения касаются заявителя <*>. Однако системное толкование ГПК РФ позволяет предположить, что данное положение касается только производства по делам, вытекающим из публично-правовых отношений, и это условие попало в общую норму об исковом производстве в результате ошибки юридической техники <**>. -------------------------------- <*> Достаточно часто подобные ситуации возникают в практике судов общей юрисдикции. Нередко оспариваемые фразы из публикаций СМИ действительно не содержат указания на истца, однако то, что сведения касаются его, следует из системного толкования всей статьи и оценки всех представленных и исследованных доказательств в совокупности. В связи с этим вышестоящие судебные инстанции, в том числе Московский городской суд, неоднократно указывали на необходимость исследования и оценки судом текста публикации как единого смыслового целого. Очевидно, что это возможно сделать только в процессе рассмотрения дела по существу, а не на стадии принятия искового заявления. <**> См.: Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу РФ / Под ред. М. А. Викут. М., 2003. С. 272. Допущенный юридико-технический просчет законодателя по существу также противоречит идее права на судебную защиту и влечет внутреннее противоречие в нормах ГПК РФ: положения ч. 1 ст. 251, ч. 1 ст. 254 предоставляют право на обращение в суд за обжалованием актов публичной власти гражданам, которые считают, что данным актом нарушены их права. В то же время судья, руководствуясь п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ, вправе отказать в принятии такого заявления (см.: Комментарий к ГПК РФ / Под ред. Г. А. Жилина. М., 2003. С. 280 - 281).

В арбитражном процессе отсутствует институт отказа в принятии искового заявления, однако, как показывает практика, описанная проблема возникает в иной форме. При рассмотрении поданных документов судья в соответствии с ч. 1 ст. 128 АПК РФ может оставить заявление без движения, поскольку сочтет, что не представлено ключевое обоснование, необходимое в том числе в силу прямого указания ст. 152 ГК РФ, - доказательство того, что оспариваемые сведения касаются именно истца. Показательным является следующее дело <*>. Организация обратилась в арбитражный суд к ИМНС о взыскании убытков, материального вреда, упущенной выгоды и возмещения вреда за потерю деловой репутации. Определением арбитражного суда исковое заявление оставлено без движения, а затем возвращено заявителю в связи с непредставлением затребованных документов. Федеральный арбитражный суд определение отменил в связи со следующим. -------------------------------- <*> Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 5 апреля 2005 г. по делу N А64-1749/04-11.

Определением арбитражного суда исковое заявление оставлено без движения с указанием на необходимость представления дополнительных документов, в том числе конкретных документов, подтверждающих обстоятельства, на которых заявитель основывает свои требования. Однако из материалов дела усматривается, что заявителем при подаче заявления были представлены документы в подтверждение обстоятельств, на которых основаны заявленные требования. Кассационная инстанция отметила, что непредставление заявителем части документов не могло служить основанием для возвращения судом заявления, поскольку в соответствии со ст. 135 АПК РФ лишь на стадии подготовки дела к судебному разбирательству суд предлагает при необходимости представить дополнительные доказательства в определенный срок и оказывает содействие сторонам в истребовании доказательств, находящихся у третьих лиц. Данная проблема имеет не только процессуальные, но и материально-правовые последствия. Очень часто отказ в иске о защите деловой репутации обоснован аналогичным указанием на то, что заявитель требований является ненадлежащим истцом по делу. В части возмещения убытков это избавляет суд от необходимости оценивать факт причинения убытков и их размер. Характерно, что и в судебных актах это основание указывается как самостоятельное и достаточное для обоснования отказа в удовлетворении иска. Действительно, в результате лингвистической экспертизы или самостоятельного вывода суда может оказаться, что спорная информация распространена ответчиком и носит порочащий характер, однако неблагоприятные последствия предполагаются для иных, нежели истец, лиц. Как правило, это могут оказаться аффилированные с истцом лица (дочерние или материнские компании, участники холдингов и управляющие компании, иные организации, связанные, например, общим руководителем) или деловые партнеры истца, в связи с чем имена (названия) организаций в каких-либо ситуациях упоминались совместно. Суды, как правило, обращают внимание на то, что распространение сведений, "субъектом" которых выступает любое иное лицо, но не истец, не может быть основанием для удовлетворения иска. Эта позиция основана на буквальном толковании ст. 152 ГК РФ (истцом может выступать "лицо, в отношении которого распространены сведения"). Однако очевидно, что в ряде ситуаций, связанных с деловым оборотом, достаточно даже косвенной и очевидно неподтвержденной негативной информации, чтобы повлиять на отношение к некоторым участникам этого оборота. Попытка защитить истца в такой ситуации предпринималась судами путем разъяснения (реализованного и в судебной практике, в частности, судов общей юрисдикции), что суду следует оценивать не исключительно спорные фразы, а весь текст, "воспринимаемый читателем как единое целое" <*>. Вместе с тем практика показывает, что косвенное отношение истца к затронутому публикацией конфликту и лицам все же в большинстве случаев ведет к отказу в удовлетворении иска, поскольку доказать причинную связь между такой публикацией и неблагоприятными последствиями для истца в таком случае практически невозможно. -------------------------------- <*> См., например, решение Басманного районного суда г. Москвы от 24 октября 2003 г. по делу N 2-5047/03 по иску Бирюкова Юрия Станиславовича к АНО РИД "Новая газета". В литературе данная позиция изложена, в частности, в статье "Вопросы судебного рассмотрения споров о защите чести, достоинства и деловой репутации в контексте принципов Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (на примере дел, рассмотренных судами г. Москвы)", соавтором которой выступила Е. Брагинская, судья Московского городского суда (опубликовано в сборнике Института проблем информационного права "Средства массовой информации и правовые вопросы защиты чести и достоинства". М., 2004 (http://www. medialaw. ru/article10/7/16.php)).

Ранее была распространена процессуальная ситуация, когда организация ошибочно выступает "процессуальным истцом" в защиту деловой репутации своих работников в целом или единоличных руководителей. Поскольку закон не предоставляет право юридическому лицу обращаться в суд в интересах своих работников, это влечет прекращение производства по делу как не подлежащему рассмотрению в арбитражном суде на основании п. 1 ч. 1 ст. 150 АПК РФ <*>. -------------------------------- <*> Следует отметить, что ГПК РФ иначе решает проблему ненадлежащего "процессуального истца", предписывая судье в случае подачи заявления в защиту прав другого лица организацией, которой в соответствии с законом не предоставлено такого права, отказывать в принятии искового заявления (п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ). Арбитражные суды вынуждены толковать эту ситуацию, указывая, что не подлежит рассмотрению в арбитражном суде дело по заявлению организации в защиту интересов других лиц в случае, когда законом ей не предоставлено такого права.

Иная ситуация складывается, когда при анализе спорной публикации суд устанавливает, что порочащие сведения касаются работников организации-истца, в то время как она полагает нарушенными свои права. Ранее в таких случаях имело место прекращение производства по делу из-за неподведомственности спора арбитражному суду, поскольку суд выяснял, что информация касается физических лиц (это разъяснение сохранилось в действующей редакции Обзора практики ВАС РФ). Однако в настоящее время процессуальное законодательство уже не содержит возможности замены судом ненадлежащего истца или привлечения в процесс второго истца (поскольку в данном случае это было бы физическое лицо, дело действительно становилось бы неподведомственным арбитражному суду). Кроме того, руководитель юридического лица вправе самостоятельно защищать свою деловую репутацию в арбитражном суде. Следовательно, установив, что иск подан организацией, в то время как публикацией затронуты права иного лица, суду надлежит рассматривать спор в отношении заявителя и выносить решение об отказе в удовлетворении иска <*>. -------------------------------- <*> См., например, решение Арбитражного суда г. Москвы от 24 января 2005 г. по делу N А40-58914/04-110-562.

Аналогично должен разрешаться вопрос, когда генеральный директор юридического лица обращается в суд за защитой своей деловой репутации в связи с тем, что распространена порочащая информация о возглавляемой им организации. Несмотря на наличие правовой связи между юридическим лицом и его исполнительным органом, суды придерживаются той позиции, что причинение ущерба деловой репутации одного из этих субъектов не влечет неизбежно материального и/или "репутационного" вреда у другого. В этом отношении показательны следующие примеры. Генеральный директор акционерного общества обратился в суд с иском к редакции газеты и авторам статьи о признании не соответствующими действительности и порочащими честь, достоинство и деловую репутацию сведений, изложенных в статье "Будем хозяевами своих денег", и обязании редакций газет опубликовать опровержение, взыскании с ответчиков морального вреда. Суд кассационной инстанции, отменяя решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции (об отказе в удовлетворении иска) в части, тем не менее признал обоснованным вывод, что большая часть спорных фраз не ущемляют деловую репутацию, честь и достоинство заявителя, поскольку содержат сведения о деятельности самого юридического лица и его акционерах, а не характеризуют заявителя <*>. -------------------------------- <*> В то же время суд кассационной инстанции указал, что оценка судом фразы "Сколько может жить этот человек за наш счет?" в качестве выражения личного мнения автора является неправильной. Высказывания о присвоении заявителем денежных средств акционерного общества, т. е. по сути о деянии, содержащем признаки хищения, действительности не соответствуют и умаляют деловую репутацию заявителя как генерального директора акционерного общества, т. е. профессионального управленца (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 28 июля 2005 г. N Ф09-638/05-ГК).

В другом случае акционерному обществу было отказано во взыскании суммы материального и морального вреда, поскольку из материалов дела не усматривается причинения ответчиком истцу убытков, а также взаимосвязи морального вреда, причиненного конкурсному управляющему, и вреда, причиненного обществу <*>. -------------------------------- <*> Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 25 января 2005 г. N А72-9061/04-24/498.

Судебная практика придерживается позиции, согласно которой отношение распространенных сведений к истцу должно устанавливаться исходя из буквального смысла спорной информации, а не из косвенных свидетельств или умозаключений. В связи с этим в случаях, когда прямое указание на организацию-истца в спорной публикации не содержится, суд приходит к выводу об отсутствии факта распространения сведений, умаляющих деловую репутацию истца, а следовательно, ключевого основания для удовлетворения иска и применения иных мер ответственности (в том числе взыскания убытков). Так, по делу, рассмотренному Арбитражным судом Хабаровского края, суд установил, что в телепередаче были показаны торговые точки трех различных организаций. При просмотре видеозаписи определить наименование предприятий было невозможно. Идущий за кадром текст сообщал об общих характерных случаях нарушений правил торговли. Исходя из проанализированного текстового и видеоматериала, судом не выявлено каких-либо фактов в отношении конкретно организации-истца, затрагивающих его деловую репутацию <*>. -------------------------------- <*> Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 21 октября 2003 г. по делу N Ф03-А73/03-1/2587.

Рассмотренные примеры свидетельствуют о распространенной практике "превентивной" подачи иска без наличия к тому существенных правовых оснований. Поскольку оценка доказательств (в том числе того, насколько спорные сведения относимы к истцу) в данной категории дел носит наиболее субъективный характер, рассмотрение таких дел по существу может быть длительным и сложным, что не содействует эффективности правосудия. Исключить предъявление подобных исков невозможно, а вероятную недобросовестность истцов, подавших заведомо неосновательный иск, сложно доказать. Однако на сегодняшний день судами сформирована достаточно устойчивая практика, согласно которой рассмотренное основание практически во всех случаях выявляется и влечет отказ в удовлетворении иска. Другой ключевой элемент предмета доказывания по делам данной категории - противоправность - устанавливается в зависимости от оснований распространения ответчиком негативных сведений об истце. Практика столкнулась с тем, что в ряде случаев доведение до третьих лиц информации, которая может быть квалифицирована как порочащие сведения, происходит по прямому указанию или дозволению закона. Так, организация или гражданин могут быть обязаны в ответ на запрос граждан или государственных органов (в том числе следственных и судебных) направить или зафиксировать в особом документе информацию (результаты экспертизы, выписки, справки и т. п.) или сообщить сведения (свидетели по гражданским и уголовным делам, должностные лица и т. п.), касающиеся третьего лица и свидетельствующие о допущенных этим лицом нарушениях действующего законодательства, недобросовестности в хозяйственной деятельности и иные. В то же время по самым различным причинам (зависящим или не зависящим от источника) эти сведения могут оказаться недостаточно точными (не являющимися достоверными). Последствия распространения таких сведений зависят от того, какими нормами закона регулируется их распространение. Правильная квалификация правового режима такой информации позволяет решить, применяется ли к конкретному случаю ст. 152 ГК РФ. При ответе на этот вопрос следует исходить из того, что предоставленное ст. 152 ГК РФ право на защиту деловой репутации имеет частноправовую природу и реализуется в отношениях, урегулированных нормами гражданского права. Оно не должно вступать в конфликт с иными правами, гарантированными законодательством, или препятствовать реализации установленных законом полномочий. Положения ГК РФ не оговаривают этих исключений, в связи с чем этот вопрос потребовал разъяснения в судебной практике. В настоящее время Постановлением N 3 установлено, что не могут рассматриваться как не соответствующие действительности сведения, содержащиеся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других процессуальных или иных официальных документах, для обжалования и оспаривания которых предусмотрен иной установленный законами судебный порядок (п. 7 Постановления N 3). Ситуацию, когда поводом для иска становятся сведения, сообщенные в ходе рассмотрения дела в суде кем-либо из участвующих в деле лиц, а также свидетелями (в отношении участвовавших в деле лиц), Постановление N 3 квалифицирует как недопустимое требование о повторной судебной оценке доказательств по ранее рассмотренным делам. Действительно, принятие любого судебного акта по таким требованиям потребует повторной оценки их достоверности (это необходимый элемент предмета доказывания по данной категории дел и одновременно - основное свойство надлежащих доказательств по делу, которое суд оценивает в любом деле в соответствии со ст. 71 АПК РФ и ст. 67 ГПК РФ), что не допускается. В связи с этим они не могут быть оспорены в порядке, предусмотренном ст. 152 ГК РФ. Процессуальное законодательство не предусматривает для сторон в гражданском (арбитражном) процессе, построенном на основе состязательности, ответственность за сообщение недостоверных сведений. Предполагается, что суд благодаря своим правомочиям по исследованию и оценке доказательств, а также высокой квалификации сделает на основе представленных данных выводы, максимально приближенные к действительности (фактическим отношениям сторон). Возможность оспаривания таких сведений в гражданском процессе противоречила бы соответствующим принципам процессуального права <*>. -------------------------------- <*> Несмотря на споры о существе и нормативной основе судебной истины в настоящее время, действующие процессуальные кодексы в принципе делают возможным вынесение решения на основании недостоверных фактических данных, причем в случае, если судом соблюдены императивные нормы процессуального права, касающиеся сбора и исследования доказательств, решение будет сложно отменить в вышестоящих инстанциях.

Надо отметить, что практика по этому вопросу была нестабильна: некоторое время назад арбитражные суды удовлетворяли требования об опровержении, в частности, сведений, содержащихся в направляемых в суды отзывах на исковые заявления <*>, однако отклоняли аналогичные требования, касающиеся текстов исковых заявлений, мотивируя это тем, что направление данного документа в суд является реализацией предоставленного Конституцией РФ и процессуальным законодательством права на судебную защиту <**>. -------------------------------- <*> Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 10 марта 2000 г. по делу N А08-3314/99-18. <**> Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 31 марта 1999 г. по делу N КА-А40/820-99.

Представляется, что сегодня суд, установив, что истец не учел указанного разъяснения, должен прекращать производство по делу, поскольку такой спор не подлежит рассмотрению в арбитражном суде (ч. 1 ст. 150 АПК РФ; суд общей юрисдикции должен в таком случае отказать в принятии искового заявления на основании п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ). Ранее суды отказывали в удовлетворении исковых требований, хотя при аналогичной мотивировке - наличие иного порядка обжалования факта распространения такой информации и недопустимость повторной оценки доказательств - налицо процессуальное препятствие для рассмотрения дела по существу <*>. -------------------------------- <*> Это может быть обращение в арбитражный суд в порядке гл. 25 АПК РФ для обжалования действия или решения (документа, содержащего спорные сведения, как ненормативного акта) или же реализация иных процессуальных прав: направление замечаний на протокол судебного заседания, возражения на отзыв ответчика, обжалование постановлений следователя и т. п. Автор не располагает сведениями о делах подобного рода, рассмотренных арбитражными судами после принятия Постановления N 3. По более ранней практике см., например, Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 26 августа 1999 г. по делу N Ф09-1092/99-ГК.

На сегодняшний день п. 10 и 11 Постановления N 3 выводят из-под действия ст. 152 ГК РФ также распространение порочащих сведений, совершенное в порядке реализации конституционного права граждан направлять личные обращения в государственные органы, которые в пределах своей компетенции обязаны рассматривать эти обращения и принимать по ним решения. Предполагается, что на момент направления такой информации гражданин не может оценить, является ли она достоверной, поскольку это исключительное право соответствующего органа власти. Это не должно ограничивать его право просить проверки данных сведений, поскольку результат этой проверки затрагивает его интересы, права и обязанности <*>. -------------------------------- <*> Как правило, обращения, о которых идет речь в этой части Постановления N 3, касаются соответствия деятельности граждан и организаций требованиям законодательства, а следовательно, преследуют публично-правовую цель укрепления законности, в связи с чем любой заявитель может признаваться заинтересованным лицом.

Исключения составляют случаи, когда при рассмотрении дела суд установит, что обращение в указанные органы не имело под собой никаких оснований и было продиктовано исключительно намерением причинить вред другому лицу, т. е. имело место злоупотребление правом (п. 1, 2 ст. 10 ГК РФ). Последнее указание ВС РФ свидетельствует о том, что заявления, связанные с подобными обращениями, суд обязан рассмотреть по существу, чтобы установить, не имело ли место злоупотребление правом. В процессе доказывания противоправности по делам указанной категории можно выделить вопросы, не представляющие особой сложности для судов, а в последнее время - и для лиц, участвующих в деле. Так, относительно редко заявляются требования о защите деловой репутации в случаях, когда на момент распространения спорные сведения соответствовали действительности. Арбитражным судом Камчатской области был рассмотрен иск индивидуального предпринимателя к конкурсному управляющему ООО об опровержении сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию, взыскании убытков и морального вреда на том основании, что ответчик разместил в газете объявление о продаже дебиторской задолженности истца в то время, как задолженностей у последнего не было <*>. Судом установлено наличие на момент опубликования оспариваемых сведений у ООО права требования к истцу. В связи с отсутствием противоправности в действиях ответчика, как необходимого условия взыскания убытков и морального вреда, в удовлетворении данных требований отказано верно. -------------------------------- <*> Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 30 марта 2004 г. N Ф03-А49/04-1/439.

Таким образом, анализ практики выявил следующие примеры "правомерного" распространения порочащих сведений: - направление запросов и обращений в органы власти; - направление процессуальных документов (исковых заявлений и отзывов на них, объяснений сторон и показаний свидетелей, экспертных заключений и т. п.). В рассмотренных делах суды, как правило, указывали, что сообщение таких сведений "не признается их распространением", в связи с чем ответственность распространителя не наступает. Однако, по мнению автора, в конструкции доказывания нарушения права истца по делу о защите деловой репутации следует говорить, что в данном случае отсутствует необходимый элемент противоправности действий ответчика. В дело могут быть представлены достаточные доказательства, а суд может признать установленным факт распространения ответчиком порочащих сведений, не соответствующих действительности, однако противоправность поведения ответчика как необходимое условие ответственности и применения способов защиты (публикации опровержения и возмещения убытков) будет отсутствовать. Так, в Арбитражный суд Красноярского края обратилась организация с иском к администрации города и институту с требованиями обязать опровергнуть порочащие деловую репутацию недостоверные сведения, содержащиеся в письме института, о стоимости строительно-монтажных работ, выполненных истцом, взыскать с института материальные убытки, компенсацию морального вреда за причиненные ответчиком руководству истца страдания распространением об истце недостоверных сведений. Из материалов дела следовало, что спорное письмо институт, действуя в качестве экспертного учреждения, направил на основании запроса РУВД, где изложил результаты контрольного обсчета объемов работ по внутренней отделке помещений, выполненных истцом. На основании письма был сделан вывод, что истцом ранее были значительно завышены объемы строительных работ. Документы были представлены в следственные органы, в арбитражный суд. Судебные инстанции, отказывая в удовлетворении исковых требований, исходили из того, что передача документов в следственные органы и арбитражный суд в связи с их запросами не может расцениваться как распространение порочащих сведений, а также из того, что истец не доказал наличие убытков и тот факт, что они возникли вследствие распространения порочащих сведений <*>. -------------------------------- <*> Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 11 ноября 2003 г. N А33-3325/02-С2-Ф02-3908/03-С2.

Проблема установления вины ответчика возникает далеко не в каждом гражданско-правовом споре. Отношения в связи с причинением вреда деловой репутации регулируются помимо ст. 152 также гл. 59 ГК РФ, в которой установлены, в частности, особые правила в отношении учета вины причинителя вреда и потерпевшего. Практика показывает, что, несмотря на наличие специальных положений, вопрос оценки вины потерпевшего рассматривается судом по модели ст. 404 ГК РФ ("Вина кредитора"), т. е. суд исследует, какие меры потерпевший принимал к уменьшению размера заявленных убытков <*>. Такой подход в целом соответствует гражданско-правовому понятию вины как непринятию разумных усилий в защиту своих интересов, в то время как категории умысла и грубой неосторожности, которыми оперирует ст. 1083 ГК РФ, "привнесены" из публично-правовых отраслей. -------------------------------- <*> В то же время подлежащая, казалось бы, применению ст. 1083 ГК РФ "Учет вины потерпевшего и имущественного положения лица, причинившего вред" допускает уменьшение возмещаемых сумм, если лицо способствовало увеличению вреда. Принципиальная разница состоит в распределении бремени доказывания.

Концентрация внимания судов на этом вопросе обусловлена тем, что в соответствии со ст. 1083 ГК РФ суд должен уменьшить размер возмещаемого вреда и даже вправе отказать в возмещении в случае установленной грубой неосторожности потерпевшего в отсутствие вины причинителя вреда. Представляется, что в практике оба пути оценки вины потерпевшего имеют аналогичное назначение и критерии и - даже с учетом субъективности оценки судом соответствующих обстоятельств - приведут к аналогичным выводам. Вопрос виновности ответчика в причинении убытков в связи с умалением деловой репутации истца решается по общим правилам, при этом отсутствие вины доказывается нарушителем. Специфика большинства дел данной категории связана с нормами Закона РФ "О средствах массовой информации", который возлагает на организации СМИ - "традиционных" ответчиков по таким искам - особые обязанности в целях обеспечения достоверности распространяемой ими информации. В частности, ст. 39, 49, 51 Закона РФ "О средствах массовой информации" устанавливают обязанность СМИ проверять достоверность сообщаемой информации и запрет распространять "слухи под видом достоверной информации". Несоблюдение указанных обязанностей само по себе свидетельствует о непринятии всех возможных мер для избежания нарушения и признается доказательством вины организации СМИ. Последняя в свою очередь может доказать, что усилия по проверке достоверности информации были ею предприняты: как правило, они состоят в опросе нескольких компетентных лиц, сравнении информации по спорной теме, публикуемой другими СМИ, обращением за информацией ко всем заинтересованным сторонам, в том числе истцу по делу. Достаточность доказательств предпринятых усилий по проверке информации определяется судом субъективно и зависит от обстоятельств конкретного дела. Так, неточности, обусловленные несовершенством и плохой координацией производственных процессов в небольшой региональной газете, недопустимы в серьезном издании, потенциально имеющем доступ ко множеству альтернативных источников информации и собственный штат юристов. В целом представляется, что применение указанных статей Закона РФ "О средствах массовой информации" значительно облегчает доказывание вины организаций СМИ как ответчиков по искам. Однако в случае, если распространение информации осуществлено не организацией СМИ, возможность доказать отсутствие вины служит существенной гарантией прав ответчика. Следует учесть, что на основании ст. 152 ГК РФ ответственность несет лицо, "распространившее сведения", вне зависимости от того, при каких обстоятельствах они распространялись и от кого были получены. В случае когда на это лицо обязанность направлять сведения, например, возложена законом, в то время как возможности влиять на их содержание нет, только отсутствие вины освободит распространителя от ответственности. Так, Арбитражным судом Алтайского края был рассмотрен иск торгового предприятия о взыскании убытков в сумме, причиненных в связи с распространением ответчиком не соответствующих действительности сведений, порочащих деловую репутацию истца <*>. Спорные сведения содержались в информационном сообщении в СМИ о ликвидации организации-истца (было принято решение о присоединении ее к организации-ответчику). Решение, на основании которого был начат процесс ликвидации, было позднее признано арбитражным судом недействительным. В связи с этими событиями у истца, по его утверждению, возникли убытки (вследствие расторжения договоров и т. п.). Суд в иске отказал, поскольку публикация в СМИ сведений о проводимой ликвидации истца не может рассматриваться как порочащая информация, поскольку ответчик совершал эти действия в силу исполнения своих служебных обязанностей. -------------------------------- <*> Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 14 мая 2002 г. N Ф04/1628-282/А03-2002.

Таким образом, можно говорить о ситуациях, когда лицо, распространившее недостоверную порочащую информацию, на момент ее распространения не знало и не могло знать, что нарушает права другого лица. В данном случае на ответчика может быть возложена обязанность восстановить права истца путем публикации опровержения, отзыва соответствующего документа и т. п., однако требование о взыскании убытков не подлежит удовлетворению. Закон о СМИ предусматривает еще ряд специальных оснований освобождения от ответственности организации СМИ, которые по сути тоже сводятся к ситуациям, когда отсутствует вина организации СМИ. В силу ст. 57 Закона РФ "О средствах массовой информации" организации СМИ не несут ответственности за распространение сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь и достоинство граждан и организаций, либо ущемляющих права и законные интересы граждан, либо представляющих собой злоупотребление свободой массовой информации и (или) правами журналиста в тех случаях: 1) если эти сведения присутствуют в обязательных сообщениях <*>; -------------------------------- <*> Сообщения, которые подлежат обязательному опубликованию в средстве массовой информации в силу закона (ст. 35 Закона РФ "О средствах массовой информации" и некоторые другие нормы данного Закона и иных НПА, в том числе законодательства о выборах) и на содержание которых редакция СМИ не может оказывать влияние.

2) если они получены от информационных агентств; 3) если они содержатся в ответе на запрос информации либо в материалах пресс-служб государственных органов, организаций, учреждений, предприятий, органов общественных объединений; 4) если они являются дословным воспроизведением фрагментов выступлений депутатов выборных органов власти, а также официальных выступлений должностных лиц государственных органов, организаций и общественных объединений; 5) если они содержатся в авторских произведениях, идущих в эфир без предварительной записи, либо в текстах, не подлежащих редактированию в соответствии с Законом; 6) если они являются дословным воспроизведением сообщений и материалов или их фрагментов, распространенных другим средством массовой информации, которое может быть установлено и привлечено к ответственности за данное нарушение законодательства. Указанная статья в свою очередь фактически упрощает для организации СМИ процесс доказывания своих возражений против иска и должна приниматься во внимание еще в процессе подготовки информационной продукции, когда потенциальный ответчик имеет возможность обеспечить себе доказательственную базу. Ему достаточно подтвердить наличие одного из перечисленных условий, чтобы избежать ответственности. Это не исключает применения способов защиты, направленных исключительно на восстановление права истца, а именно публикации опровержения. Однако при наличии этих условий не могут быть взысканы убытки, а также компенсация морального вреда <*>. -------------------------------- <*> Особый характер этих условий заключается именно в том, что они полностью исключают ответственность организации СМИ, даже когда ее наступление закон не связывает с виной (например, абз. 4 ст. 1100 ГК РФ). Указанная статья является специальным правилом, касающимся субъектного состава деликтных правоотношений: в зависимости от характера и участников отношений закон возлагает ответственность на иное лицо, не являющееся непосредственным причинителем вреда (ст. 1073, 1079 ГК РФ и т. п.).

С учетом происходящего изменения практики следует особо рассмотреть природу новой категории так называемого репутационного вреда. Из принимаемых судебных актов следует, что данный вид "компенсации" взыскивается в пользу юридических лиц по аналогии с компенсацией морального вреда, предусмотренного ст. 150, 152 ГК РФ на основании п. 7 последней статьи. Однако правила указанной статьи обычно применяются в системной связи с положениями § 4 гл. 59 ГК РФ, специально урегулировавшего вопрос компенсации морального вреда. В частности, согласно п. 4 ст. 1100 ГК РФ, компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда. Судебные инстанции пока не истолковывают нормы ГК РФ таким образом, что "репутационный вред" взыскивается независимо от вины причинителя, и ограничиваются ссылкой на положения ст. 152 ГК РФ. Вопрос применения ст. 1100 ГК РФ не так актуален также в связи с тем, что, как было показано выше, положения Закона РФ "О средствах массовой информации" позволяют без труда доказать вину организации СМИ в распространении недостоверных порочащих сведений. На взгляд автора настоящей статьи, условие вины организации СМИ поэтому не имеет серьезного правового значения. Однако по делам, где в качестве ответчиков выступают иные лица, взыскание репутационного вреда независимо от вины было бы несоразмерным ограничением прав и гарантий для ответчика, не занимающегося профессионально распространением информации. Расширительное толкование п. 7 ст. 152 ГК РФ представляется недопустимым: нравственные и физические страдания граждан имеют, как уже отмечалось, иную (нематериальную) природу, чем возможное умаление имущественной сферы юридического лица <*>. Такому толкованию, на взгляд автора, препятствует и то, что гл. 59 ГК РФ прямо указывает на случаи возмещения имущественного вреда независимо от вины причинителя (причинение вреда источником повышенной опасности и т. п.), а о случаях компенсации именно морального вреда независимо от вины говорится в специальном параграфе (это не все случаи, когда такая компенсация возможна в принципе). В связи с этим в указанной ситуации следует исходить из того, что порядок и условия взыскания морального вреда, приведенные в ст. 1100 ГК РФ, как специальное правило, касающееся исключительно данного способа защиты прав гражданина, изложены исчерпывающим образом, в связи с чем описанная аналогия невозможна. -------------------------------- <*> Автор придерживается мнения, что "абстрактный" ущерб репутации, пусть и называемый нематериальным вредом, состоит в возможном ухудшении имущественного положения юридического лица. Даже если репутационный вред будет компенсироваться исходя из презумпции такого ухудшения вследствие умаления деловой репутации, содержание его будет тем не менее имущественным (за неимением у юридического лица возможности испытывать нравственные страдания).

Представляется, что наиболее сложным вопросом судебной практики является доказывание причинно-следственной связи между заявленными истцом убытками и фактом умаления его деловой репутации. Этот вопрос в наибольшей степени связан с содержанием понятия деловой репутации. При исследовании вопроса об обоснованности убытков суду каждый раз необходимо решать, как подрыв деловой репутации повлиял или мог повлиять на то или иное правоотношение, в рамках которого, по утверждению истца, у него возникли убытки. Результат рассмотрения дела, таким образом, зависит в первую очередь не от того, какие именно суммы суд признает подтвержденными и обоснованными, а от того, насколько данные убытки будут увязаны с фактом распространения спорных сведений. Все многообразные - в зависимости от вида деятельности истца - формы убытков, заявляемых в связи с умалением деловой репутации, можно классифицировать в две основополагающие категории, предусмотренные ст. 15 ГК РФ (реальные расходы и упущенная выгода). Особенностью данной категории дел являются специфические формы убытков, предъявляемые ко взысканию, т. е. те конкретные расходы/неполученные доходы, которые истец полагает связанными именно с фактом умаления его деловой репутации. В категории реальных расходов предъявляются ко взысканию фактические затраты, возникшие у истца, по его утверждению, после и в связи с событиями, нанесшими ущерб его репутации. По материалам практики, к ним обычно относят приобретение дополнительных товаров/услуг в целях восстановления репутации или разрешения проблем во внутрихозяйственной деятельности, возникших в связи с ее умалением. К первым можно отнести проведение рекламных акций и кампаний, подразумевающих снижение цен на продукцию или предоставление скидок покупателям или заказчикам, публикация дополнительных рекламно-информационных материалов и т. п. Сюда же следует отнести затраты косвенного характера - дополнительные гонорары привлеченным специалистам, дополнительные транспортные, комиссионные расходы. Отдельно следует обозначить возможные денежные санкции, которые лицо вынуждено выплачивать, в частности, в связи с расторжением договоров. Во вторую категорию (связанную с внутрихозяйственной деятельностью) следует отнести возможные "внутренние" расходы, направленные на нормализацию работы компании: категория "дополнительные трудозатраты" в вышеуказанном деле "Альфа-банка" (привлечение работников сверх нормальной продолжительности рабочего времени, вызов из отпусков и т. п.), даже "утешительные" премии работникам. Сюда же относятся также подлежащие, согласно позиции Европейского суда по правам человека, компенсации за "неопределенность в планировании решений, препятствия в управлении компанией и, наконец, хотя и в меньшей степени, беспокойство и неудобства, причиненные членам руководства компании" <*>. -------------------------------- <*> Вестник ВАС. 2001. N 2.

При всем многообразии перечисленных форм нельзя забывать, что ГК РФ предусматривает определенное "целевое назначение" расходам, которые можно признать убытками вследствие умаления репутации: они должны быть направлены на восстановление нарушенного права. Представляется, что именно этот критерий следует использовать при решении вопроса о наличии причинно-следственной связи между противоправными действиями ответчика и неблагоприятными имущественными последствиями для истца в виде прямых расходов. Следовательно, истец должен доказать, каким образом понесенные им расходы послужили восстановлению его деловой репутации. В данном случае перед истцом стоит задача в процессе доказывания разграничить расходы, возникающие в процессе обычной хозяйственной деятельности, и иные, непредвиденные расходы, связанные с разрешением возникших "репутационных" проблем. Судебная практика показывает, что расходы и потери, связанные с операциями в рамках "обычной хозяйственной деятельности" <*>, не могут быть взысканы в составе убытков, поскольку являются частью повседневной деятельности истца и возникают вне связи с фактом умаления деловой репутации. -------------------------------- <*> Данная правовая категория широко используется судами при рассмотрении дел об оспаривании крупных сделок. В соответствии с п. 1 ст. 78 Федерального закона "Об акционерных обществах", на которую ссылается истец как на основание заявленных требований, сделка может быть признана крупной при соблюдении формального критерия (соотношение суммы сделки и активов организации), однако это не касается "сделок, совершаемых в процессе обычной хозяйственной деятельности". В данной категории дел отнесение сделки к числу "совершаемых в процессе обычной хозяйственной деятельности" является важнейшим обстоятельством, которое должно доказать лицо, возражающее против оспаривания сделки по основаниям, предусмотренным данной главой ФЗ "Об акционерных обществах". В свою очередь окончательное решение этого вопроса отнесено к сфере усмотрения суда и может считаться оценочным критерием (см., например, Постановления Федерального арбитражного суда Московского округа от 24 мая 2005 г. N КГ-А40/3861-05, от 16 февраля 2005 г. N КГ-А40/264-05, от 8 июня 2004 г. N КГ-А40/3669-04 и др.).

В доказывании наличия и размера затрат "чрезвычайного" характера часто используется такой вид расходов, как расходы на рекламу. Однако этот довод в данном случае следует доказывать не только фактом наличия договора с рекламораспространителями и даже не фактом заключения такого договора в период после появления спорной публикации. Рекламная поддержка продукции или услуг сегодня является неотъемлемой частью хозяйственной деятельности любой организации. Суду надлежит исследовать изменение объемов рекламных материалов после выхода спорной статьи; содержание указанных материалов (на предмет возможного указания на недостоверность спорной информации); отношения и переписку истца и рекламораспространителя (имели ли место экстренные обращения и изменения в медиаплане, обоснованные неблагоприятным впечатлением от спорной публикации). Иначе возможно злоупотребление правом со стороны истца за счет ответчика в виде попытки возмещения плановых расходов на рекламу. Аналогично тщательному анализу следует подвергать иные изменения в хозяйственной деятельности и их основания. Основная сложность в доказывании негативного влияния спорной публикации на динамику договорных отношений с партнерами состоит в том, что де-юре нежелательные для истца последствия имеют в качестве формального основания соглашение сторон, допускаются законом и взятыми на себя обязательствами. Так, изъятие вклада из банка - безусловное право гражданина, предоставленное ст. 837 ГК РФ, расторжение договора возмездного оказания услуг в одностороннем порядке без возмещения исполнителю каких-либо убытков допускается ст. 782 ГК РФ. Вступая в отношения в рамках указанных договоров, лицо должно предполагать, что контрагент в любой момент может реализовать эти права, и предусматривать расходы/потери такого рода, как предпринимательский риск. Аналогично предоставление скидок и льгот в целях поощрения реализации продукции (фактически "вынужденное" из-за предполагаемого спада доверия к истцу в результате публикации) происходит по одностороннему волеизъявлению "потерпевшей" стороны или по соглашению сторон, в связи с чем ссылки на вынужденный их характер переквалифицировали бы отношения на ст. 179 ГК РФ, т. е. требования истца имели бы совершенно иной предмет и основания. В рамках же взыскания убытков в результате умаления деловой репутации причинно-следственную связь между подобными видами убытков и противоправными действиями ответчиков доказать почти невозможно. Так, по делу, рассмотренному Федеральным арбитражным судом Уральского округа, истец обжаловал судебные акты по делу в части отказа во взыскании убытков в виде упущенной выгоды в результате расторжения договора на оказание юридических услуг <*>. -------------------------------- <*> Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 3 января 2002 г. N Ф09-2555/01-ГК.

Отказывая во взыскании убытков, суд первой инстанции применил ст. 450, 453 ГК РФ и сделал вывод о том, что наличие причинной связи между действиями ответчика и последствиями расторжения договора на оказание услуг, причинения убытков в виде упущенной выгоды истцом не подтверждено. Договор на возмездное оказание услуг расторгнут по взаимному соглашению сторон (ст. 450 ГК РФ). В упомянутом выше деле "Альфа-банка" суд апелляционной инстанции, отменяя решение суда первой инстанции в части, касающейся убытков в связи с необходимостью покупки дополнительных объемов иностранной валюты, указал на то, что приобретение дополнительного количества наличных долларов США, как следует из материалов дела, обусловлено обращениями вкладчиков о выдаче внесенных денежных средств, что повлекло наступление у ответчика договорной обязанности совершить такие действия надлежащими образом <*>. -------------------------------- <*> Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 31 декабря 2004 г. N 09АП-6183/04-ГК.

В другом деле, рассмотренном Федеральным арбитражным судом Уральского округа, истец - строительная компания - утверждал, что в результате расторжения с ним договоров на долевое участие в строительстве двумя гражданами понес убытки в размере суммы этих договоров <*>. -------------------------------- <*> Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 16 декабря 2004 г. по делу N Ф08-5987/2004.

Кассационная инстанция признала правильным вывод суда о недоказанности причинно-следственной связи между фактом распространения информации и возникновением убытков, прямо указав, что "в заявлениях граждан о расторжении договора не указано содержание сведений о неплатежеспособности истца и источник их распространения". Практика допускает иную оценку таких доказательств только в случае, если из отношений и переписки сторон прямо следует, что основанием для расторжения (изменения) отношений с истцом по делу стало ознакомление со спорными порочащими его сведениями. Подобный подход основан на презумпции добросовестности сторон, обращающихся за судебной защитой. Однако очевидно, что формирование подобной "доказательственной базы" может осуществляться целенаправленно, в результате решение суда может основываться на своеобразных "сфабрикованных" документах - подлинных письмах контрагентов, в которых они "по соглашению сторон" указывают недостоверную причину расторжения договора. ЗАО обратилось в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области с иском к газете и издательскому дому о признании не соответствующими действительности и порочащими деловую репутацию истца (генерального подрядчика работ по благоустройству города) сведений, опубликованных в газете, а также возмещении убытков <*>. Истец указывал, что после опубликования данной статьи контрагент по ранее заключенному договору на изготовление и поставку изделий из гранита направил истцу уведомление о расторжении договора со ссылкой на получение из указанной статьи негативной информации об обществе и результатах его производственно-хозяйственной деятельности, совершении должностными лицами общества незаконных действий. Ответчики в возражениях ссылались на мнимость договора. -------------------------------- <*> Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 8 июля 2005 г. N А56-33960/04.

В рассматриваемой категории дел актуальна также характерная для дел о взыскании убытков проблема косвенных расходов. Как правило, по таким делам заявляются значительные суммы убытков, в расчет которых истцы включают всевозможные суммы уменьшения доходов и расходы, возникшие после предполагаемого нарушения. Несмотря на то что они, по убеждению истца, были направлены на решение возникших у пострадавшей организации проблем, суд, как правило, не усматривает непосредственной причинно-следственной связи между данными расходами и противоправными действиями ответчика. Практика подтверждает, что не могут рассматриваться как форма убытков расходы, постоянно совершаемые в рамках обеспечения функционирования организации (постоянные коммунальные и иные платежи, содержание и охрана здания и т. п.), а также, как правило, вознаграждения по трудовым договорам. Это связано с тем, что величина этих расходов зависит от текущих потребностей организации, устанавливается и изменяется по ее собственному усмотрению и "внутренним" соглашениям и в их составе сложно выделить (и обосновать) объемы "непредвиденных" затрат. В таком случае будет велика вероятность не обусловленного реальной потребностью завышения этих расходов и в дальнейшем - их компенсация за счет ответчика. Так, даже в упомянутом деле "Альфа-банка" суд апелляционной инстанции не усмотрел связи между публикацией порочащих сведений об истце и возникновением у него убытков, связанных с дополнительными расходами на инкассацию и с расходами от увеличения трудозатрат. В некоторых случаях с фактом умаления деловой репутации увязывается цепочка взаимосвязанных действий в рамках нескольких договоров, когда имеет место неисполнение истцом своих обязательств из-за неполучения определенных денежных сумм или разрыва договорных отношений с третьими лицами в результате умаления деловой репутации. Оценивая такие "цепочки", суд, как правило, не признает их причинно-следственной связи с публикацией спорных сведений, поскольку третьи лица не были "потребителями" спорной информации и на их отношения с истцом она не повлияла. Так, в вышеупомянутом деле истец указал, что в связи с изъятием из его оборота крупной суммы денег, возвращенных контрагентам по расторгнутым договорам, он не смог выполнить свои обязательства по договору поставки кирпича, заключенному с третьим лицом, и в результате вынужден был заключить невыгодный для него договор на долевое участие в строительстве на условиях худших, чем он мог рассчитывать при имевшейся рыночной конъюнктуре. Суд не усмотрел связи между этими убытками и спорной публикацией. В другом деле организация обратилась с иском к Управлению ГИБДД о взыскании упущенной выгоды от незаключенных договоров купли-продажи автотранспорта и компенсации ущерба, нанесенного деловой репутации <*>. Истец осуществлял посредническую деятельность при заключении договоров купли-продажи автотранспортных средств в виде выписки справок-счетов, бланки которых приобретались в Управлении ГИБДД. По обстоятельствам дела истцу было отказано в выдаче документов особой формы по основаниям, не признанным судом противоправными. Суд первой инстанции, отказывая истцу в иске, обоснованно указал на отсутствие достаточных доказательств причинения истцу ущерба и нанесения вреда деловой репутации, поскольку сам истец комиссионную продажу автомобилей не осуществляет. -------------------------------- <*> Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 8 декабря 2005 г. N Ф04-8960/2005(17832-А70-17).

Действительно, возможна ситуация, когда хронологически после негативной публикации положение истца на рынке кардинально изменится в худшую сторону в рейтингах, по объемам оборота и т. п. Однако очевидно, что при всей значимости общественного мнения подобные изменения не могут зависеть от одной газетной публикации. По сути, деловая репутация лишь производна от хозяйственного потенциала организации. Поэтому "системный" кризис потерпевшей организации с большой долей вероятности будет обусловлен реальными просчетами менеджмента, нежели отголосками критической публикации. Поэтому важным вопросом судебной оценки должно стать соотнесение момента возникновения убытков и публикации спорных сведений. Более обоснованными представляются требования о возмещении конкретных сумм, вынужденно израсходованных или недополученных истцом непосредственно после нарушения, если в материалах дела имеются прямые указания на спорные сведения как на мотив или причину несения указанных расходов или действий контрагентов истца, повлекших сокращение прибылей. Вышеизложенное в целом позволяет говорить о том, что суды скептически относились к доводам истцов о наличии причинной связи между распространением порочащих сведений и возникшими убытками. Даже когда неправомерность действий нарушителя, порочащий характер и недостоверность сведений доказаны, в судебных актах по некоторым делам прямо указывалось на недоказанность того, что распространенные сведения негативно отразились на репутации заявителя и в связи с этим обусловили дополнительные расходы <*>. -------------------------------- <*> Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 11 ноября 2003 г. N А33-3325/02-С2-Ф02-3908/03-С2, Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 28 декабря 2004 г. N Ф04-8975/2004(7313-А70-16).

Так, Арбитражный суд Республики Татарстан, рассмотрев документы в обоснование заявленных сумм убытков (притом что факт распространения порочащих недостоверных сведений был установлен судом), счел суммы убытков в виде упущенной прибыли недоказанными. Из текста договора (который, по утверждению истца, был расторгнут в связи с получением негативных сведений о нем) усматривается, что обязанность ООО истца исполнять договор (изготавливать продукцию) по условиям договора отсутствовала, поскольку контрагент не внес предоплаты. Не представлено и доказательств приобретения материалов (ингредиентов), свидетельствующих о понесенных истцом затратах для выполнения вышеуказанного договора. Не подтверждено документально наличие прибыли, на размере которой истец основывал свой расчет причиненного его деловой репутации вреда <*>. -------------------------------- <*> Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 30 октября 2003 г. N Ф09-3101/03-ГК.

Рассмотренные примеры из практики арбитражных судов показывают, что требование о возмещении убытков редко являлось предметом основного интереса истцов по делу. Это было связано с тем, что, с одной стороны, доказывание истребуемых сумм традиционно вызывало проблемы, с другой - с тем, что суды неохотно признавали в первую очередь причинно-следственную связь между умалением репутации и конкретными убытками истца. Судебные акты по делу "Альфа-банка" стали новым шагом в многолетней практике рассмотрения дел данной категории. Новый подход судебной практики вызвал к жизни продолжение спора о возможности компенсации морального вреда юридическому лицу. С конца 1990-х гг. вопрос применения п. 7 ст. 152 ГК РФ почти однозначно решался судами: юридическое лицо не может воспользоваться таким способом защиты, как компенсация морального вреда, поскольку по природе своей не способно испытывать нравственные и физические страдания <*>. -------------------------------- <*> См., например, Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 5 апреля 2005 г. N А19-4205/04-19-Ф02-1384/05-С2. Сопоставление аргументов по поводу компенсации морального вреда юридическому лицу проводит в своей работе, в частности, А. М. Эрделевский (см.: Эрделевский А. М. Указ. соч. С. 109 - 110).

В 2004 г., решая вопрос о применимости этого способа защиты нарушенных гражданских прав к защите деловой репутации юридических лиц в упомянутом деле "Альфа-банка", суды всех инстанций сослались на правовую позицию Конституционного Суда РФ, который в своем Определении по жалобе, связанной со ст. 152 ГК РФ отметил, что "отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (п. 2 ст. 150 ГК РФ)" <*>. -------------------------------- <*> Определение Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2004 г. N 508-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шлафмана В. А. на нарушение его конституционных прав пунктом 7 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации".

Этот вывод в свою очередь опирался на положения практики Европейского суда по правам человека, а именно на решение от 6 апреля 2000 г. по делу "Компания Комингерсол С. А." против Португалии" <*>. Согласно этому акту нельзя "исключить возможность присуждения коммерческой компании компенсации за нематериальные убытки, которые "могут включать виды требований, являющиеся в большей или меньшей степени "объективными" или "субъективными". Среди них необходимо принять во внимание репутацию компании, неопределенность в планировании решений, препятствия в управлении компанией (для которых не существует четкого метода подсчета) и, наконец, хотя и в меньшей степени, беспокойство и неудобства, причиненные членам руководства компании". -------------------------------- <*> Вестник ВАС РФ. 2001. N 2.

Данная позиция в контексте российского законодательства представляется спорной. В законе, применимом к спорным правоотношениям (ст. 152 ГК РФ), перечислены возможные способы защиты права: публикация опровержения, возмещение убытков, компенсация морального вреда. Действительно, п. 7 указанной статьи допускает применение ее правил к юридическому лицу, не делая оговорок и исключений для морального ("нематериального") вреда. Однако отсутствие в ГК РФ прямого запрета не означает допустимость определенной практики в случае, если она противоречит юридической сущности субъектов и характеру регулируемых отношений. Судебные акты по делу "Альфа-банка" так и не выявили у "нематериального" вреда, предположительно возникающего именно в результате умаления деловой репутации, какого-либо иного содержания ("отличного от морального вреда", причем морального вреда третьих лиц - сотрудников банка, а не истца), кроме имущественного. Остается неясным, какое именно нематериальное благо и каким образом восстанавливается или какой ущерб компенсируется данной выплатой. Ведь здесь нельзя говорить, например, о "коллективной" компенсации переживаний руководства (или сотрудников организации-истца, акционеров организации-истца и т. п.): ни один из них не имеет никаких прав на данные средства, они поступают в распоряжение организации, в которой к тому моменту "пострадавшие" сотрудники могут уже не работать. Кроме того, по смыслу ст. 151, 152 ГК РФ лицо, которому принадлежит нарушенное благо, лицо, которое испытывало страдания (в том числе нравственные и физические), и лицо, в пользу которого взыскивается компенсация, должны совпадать, ибо нематериальные блага неотчуждаемы. Согласно "новой" концепции этот способ защиты юридического лица допускает, что в пользу организации фактически компенсируют "нравственные страдания" физических лиц - ее директоров. Такой механизм с трудом вписывается в действующее российское законодательство. В то же время указанная статья ГК РФ предусматривает способ защиты, не противоречащий природе нематериального блага, с одной стороны, и природе юридического лица - с другой, - возмещение убытков, которым и обеспечивается право потерпевшего на получение судебной защиты. Однако складывающаяся судебная практика идет по другому пути. Если исходить из того, что умаление деловой репутации в конечном счете может повлечь исключительно имущественные неблагоприятные последствия для юридического лица, то следование логике Конституционного Суда РФ в данном случае приводит к нарушению другого принципа гражданского права - невозможности по общему правилу применения двух мер ответственности за одно и то же нарушение. Если в случае компенсации морального вреда гражданину в денежной форме компенсируются нравственные и физические страдания, эмоциональные переживания, которые на момент рассмотрения дела уже имели место быть, т. е. умаление благополучия гражданина в этой части уже не может быть восстановлено <*>. В связи с этим денежная сумма - определенная "утешительная выплата", специально предусмотренная законом. Взыскиваемые наравне с моральным вредом убытки есть покрытие реальных расходов гражданина, умаления его имущественной сферы, которая существует наравне с "ментальной". Следовательно, ущерб в данной сфере носит самостоятельный характер. -------------------------------- <*> По этому поводу см. мнение адвоката ответчиков в деле "Альфа-банка" К. И. Скловского // ЭЖ-Юрист. 2005. N 26. С. 3.

Даже если и признать существование у юридического лица некоей "ментальной сферы", очевидно, что в силу природы данного образования (юридического лица как фикции хозяйственного оборота) расходы на восстановление этой сферы данного субъекта никак не могут носить иной (самостоятельный) характер, нежели все прочие расходы, заявляемые ко взысканию в качестве убытков. Размер этих расходов исчислим и выражается в точных величинах. Возмещение "репутационного вреда" представляет собой "абстрактную" компенсацию (возникших или будущих расходов, неполученных доходов и т. п., которые по той или иной причине не были точно исчислены потерпевшим) в пользу одного и того же лица. Но в отсутствие подтверждения таких сумм финансирование одного хозяйствующего субъекта за счет другого в отсутствие прямого предписания закона не может считаться справедливым решением для хозяйственного спора. В связи с изложенным вызывает недоумение логика законодателя и правоприменителя, допустившего в данном случае одновременное взыскание собственно убытков и "репутационного вреда". Подобная практика также противоречит компенсационному характеру мер гражданско-правового воздействия. Исключить перечисленные возникающие противоречия можно, предположив, что законодатель, Конституционный Суд РФ, а следом за ними судебные инстанции предоставили юридическим лицам право по своему выбору определять, как именно квалифицировать истребуемые суммы. С одной стороны, истец вправе считать убытками подтвержденные и исчисляемые суммы или говорить о "квазиубытках", которые неизбежно возникнут именно в связи с допущенным ответчиком нарушением, однако предположить, чем именно они будут вызваны и в каком будут размере, на момент предъявления иска невозможно. Российскому законодательству известны ситуации, когда норма права предписывает в любом случае взыскивать в пользу потерпевшего возмещение: такая возможность связывается с характером нарушенного права. В качестве аналогии могут быть использованы нормы о взыскании компенсации за нарушение авторских прав и прав на товарный знак. В п. 2 ст. 49 действующей редакции Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах" в случае нарушения авторских прав обладатели исключительных прав вправе требовать по своему выбору от нарушителя вместо возмещения убытков выплаты компенсации. Закон устанавливает альтернативный способ определения суммы компенсации: как денежной суммы в размере от 10 тыс. руб. до 5 млн. руб., определяемом по усмотрению суда исходя из характера нарушения, или же в двукратном размере стоимости экземпляров произведений либо прав на использование объектов авторского права, определяемой исходя из цены, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за правомерное использование произведений или объектов смежных прав. Существование данной нормы свидетельствует о признании законодателем определенной презумпции ценности для потерпевшего защищаемых прав и презумпции умаления благополучия (имущественной сферы) потерпевшего в случае их нарушения. Несмотря на незначительный "номинальный" размер взыскания (он может быть существенно увеличен), он в любом случае выполняет как компенсационную, так и штрафную функции: нарушитель получает подтверждение, что сам факт посягательства на указанное право (вне зависимости от масштабов) неизбежно повлечет наказание. В данной модели следует отметить такие элементы: - право на получение суммы "абстрактных убытков" и установление метода подсчета таких убытков исходя из "обычно взимаемых при сравнимых обстоятельствах" денежных сумм; - право потерпевшего в любом случае получить минимальную сумму компенсации при условии доказанности факта нарушения права (равную 10 тыс. руб.); - альтернативная возможность использования одного из данных способов защиты или взыскания убытков по общему правилу ст. 15 ГК РФ. Проанализировав эти нормы, можно оценить возможность их использования при совершенствовании нормативной основы или практики рассмотрения дел данной категории. Что касается "абстрактных убытков", то в судебной практике встречались попытки обоснования калькуляцией требуемых сумм морального вреда: истцы по делам о защите чести и достоинства требовали взыскать некую сумму исходя из тиража газеты, где была опубликована спорная статья, или стоимости рекламной публикации аналогичного объема. Однако представляется, что в данной категории дел невозможно выбрать критерии для подсчета таких абстрактных убытков. Так, предусмотренное ст. 15 ГК РФ возмещение упущенной выгоды в размере "не меньшем, чем доходы", полученные вследствие нарушения права, в данном случае, на взгляд автора, неприменимо. Даже при наличии сведений о прибыли издателя СМИ невозможно обосновать вывод о том, что определенная ее часть получена именно благодаря публикации спорной статьи или конкретных сведений, признанных порочащими истца. В связи с общеизвестными трудностями, возникающими в процессе доказывания размера убытков, норма Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах" представляется серьезной "льготой" истцу. Основное бремя доказывания для него ограничивается только фактом нарушения его права, поскольку минимальный размер подлежащей взысканию с нарушителя суммы в любом случае установлен законом. Доказывание больших размеров ущерба факультативно, однако может повлиять на усмотрение суда при вынесении решения по делу. Теоретически возможно применить аналогичную модель регулирования в рассматриваемой категории дел. В этом случае в делах о защите деловой репутации суд не сможет отказать во взыскании минимальной суммы компенсации при условии доказанности только факта нарушения права (умаления деловой репутации) истца в результате действий ответчика. Это будет обосновано тем, что закон признает презумпцию умаления благополучия лица в результате подрыва его деловой репутации. Однако взыскиваемые суммы будут направляться на восстановление права истца однократно. В настоящее время ничто не препятствует потребовать взыскать в рамках суммы "репутационного вреда" ту часть убытков, связь которой с деянием нарушителя, размер или сам факт причинения по каким-либо причинам не могут быть доказаны в "традиционном" порядке. Размер этой суммы должен быть строго нормирован, поскольку сумма, будучи взыскана в пользу юридического лица, направляется на те же цели, что и возмещение убытков, в ряде случаев (как в деле "Альфа-банка") - наравне с ними. Природа таких нематериальных благ, как честь, достоинство и деловая репутация, практика их охраны и защиты свидетельствует об особом значении, которое им придает законодатель. Развитие судебной практики также свидетельствует о намерении усилить гарантии защиты и восстановления деловой репутации. Возможно, это следует сделать, использовав в качестве образца разработанные и опробованные правовые механизмы, в том числе только что рассмотренный. Однако очевидно, что до внесения изменений в действующее законодательство требования о взыскании убытков в связи с умалением деловой репутации практически полностью исчезнут из судов. Нынешняя судебная практика ориентирует потенциальных истцов на "переквалификацию" интересов и предъявление требований о взыскании компенсации "репутационного вреда". Однако было бы ошибкой считать, что наработанная практика доказывания убытков, в том числе от умаления деловой репутации, утратила смысл. Несмотря на воспринятую сегодня судами презумпцию причинения вреда деловой репутации, суду при установлении размера взыскиваемой суммы необходимо учитывать, что по общему правилу любое требование стороны, в том числе касающееся размера причиненного вреда репутации, должно быть подтверждено и обосновано. Сравнение практики по рассматриваемой категории дел и по спорам о взыскании компенсации за нарушение авторских прав, прав на товарные знаки показывает, что "степень причиненных страданий" применительно к деловой репутации суды требуют обосновать по схеме, схожей с процессом доказывания убытков. Хотя размер взыскиваемой суммы и не увязывается напрямую с представленной истцом калькуляцией, обоснование размера репутационного вреда служит ориентиром для оценки "масштаба" необходимой компенсации. В связи с этим представляется разумным, если стороны в данной категории дел воспримут модели и конкретные примеры доказывания размера убытков с тем, чтобы размер взысканной суммы определялся не исключительно усмотрением суда и имел хотя бы абстрактную привязку к реальному объему имущественных потерь истца. В то же время в целях реализации правовой позиции Конституционного Суда РФ необходимо рассмотреть возможность внесения изменения в действующее законодательство в части возможности взыскания компенсации "ущерба деловой репутации" с установлением предельных минимальной и максимальной суммы взыскания. Компенсация должна взыскиваться альтернативно с убытками при условии доказанности факта распространения об истце порочащих недостоверных сведений. При этом суды следует ориентировать на то, что, несмотря на высокую ценность такого блага, как деловая репутация, если суд при рассмотрении дела установит, что фактического ухудшения имущественного положения истца спорная публикация не вызвала, следует ограничиваться взысканием минимальной суммы. В этом случае описанное "новое" средство гражданско-правовой защиты будет отвечать своему основному - компенсационному - предназначению. Кроме того, с большей вероятностью удастся избежать резкого роста количества обращений в суд в связи с тем, что сегодняшняя практика существенно облегчила процесс обоснования истребуемых сумм <*>. Возможная недобросовестность со стороны истца будет иметь для ответчика минимальные негативные последствия. -------------------------------- <*> Как было показано выше, правовой режим взыскания "нематериального вреда" с применением по аналогии соответствующих норм гораздо выгоднее для истца в имущественном отношении: предмет доказывания ограничивается фактом распространения порочащих сведений, в то же время в соответствии с правилами ст. 152 ГК РФ суд не вправе, установив этот факт, по какому-либо основанию отказать во взыскании репутационного вреда.

Одновременно следует оценить целесообразность создания "нового" способа защиты права в рамках института, где этот вопрос решен исчерпывающим образом (п. 5 ст. 152 ГК РФ). Представляется, что, поскольку последствия умаления деловой репутации имеют для истцов неблагоприятные последствия исключительно имущественного характера (при этом почти всегда исчислимые), есть возможность реализовать в этой категории споров потенциал наиболее универсального способа восстановления права - взыскания убытков. К настоящему времени накоплена определенная (пусть и отрицательная в большинстве случаев) практика, на основании которой можно делать выводы и выбирать оптимальные методы расчета и обоснования убытков, в первую очередь в части причинно-следственной связи. Однако для этого также потребуются совместные усилия участников споров и высших судебных инстанций.

------------------------------------------------------------------

Название документа