"Подводные камни" косвенных исков

Косвенными принято называть иски, которыми права и интересы акционеров защищаются опосредованно, т.е. в случае удовлетворения такого иска исполнение решения производится в пользу не акционера, а самого общества*(1). В судебной практике наиболее распространены иски акционеров о признании недействительными сделок акционерного общества, а также иски акционеров дочернего общества к материнскому обществу о взыскании убытков, причиненных дочернему обществу.

Иск участников (акционеров) общества к его исполнительным органам (членам совета директоров, единоличному исполнительному органу, правлению, а также управляющей организации) о взыскании убытков, причиненных их виновными действиями или бездействием, не получил широкого распространения. Основной причиной является сложность доказывания по этой категории дел, но названный момент, как мы увидим далее, сам по себе не может рассматриваться в качестве "критического недостатка" данного способа защиты прав.

Анализ практики разрешения подобных споров позволяет сделать вывод, что сложность доказывания является не единственной причиной ограниченного распространения дел этой категории.

Правовые основы для обращения участников с иском к органам управления общества

Нормы ст. 71 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" (далее - Закон об АО) и ст. 44 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (далее - Закон об ООО) предоставляют акционерам, владеющим в совокупности не менее 1% голосующих акций акционерного общества, а также участникам общества с ограниченной ответственностью право на обращение с иском к исполнительным органам общества за убытки, причиненные обществу их виновными действиями (бездействием). Положения обоих законов по соответствующим вопросам практически идентичны. Если в причинении убытков виновны несколько лиц, они несут солидарную ответственность (п. 4 ст. 71 Закона об АО, п. 4 ст. 44 Закона об OOO). Ответственность не несут те должностные лица, которые голосовали против решения, повлекшего причинение обществу убытков, либо не принимавшие участия в голосовании (ч. 3 п. 2 ст. 71 Закона об АО, п. 2 ст. 44 Закона об OOO).

Конкуренция норм акционерного и трудового права в исках к генеральному директору общества

В качестве одного из способов защиты против иска акционера о взыскании убытков, предъявленного единоличному исполнительному органу общества на основании ст. 71 Закона об АО или ст. 44 Закона об OOO, используется ссылка на положения ст. 277 Трудового кодекса РФ (об ответственности руководителя общества за прямой действительный ущерб, причиненный организации).

Так, например, акционер обратился в арбитражный суд с иском к генеральному директору о взыскании убытков, причиненных обществу его действиями. Руководствуясь п. 4 ч. 1 ст. 33 Арбитражного процессуального кодекса РФ, согласно которому к подведомственности арбитражных судов относятся споры между акционером и обществом, за исключением трудовых споров, суд прекратил производство по делу ввиду его неподведомственности арбитражному суду*(2). Поскольку иск был заявлен к не являющемуся акционером физическому лицу по поводу его деятельности в качестве генерального директора, суд счел, что спор не может быть признан трудовым и не может быть отнесен к подведомственности арбитражных судов.

С такой позицией трудно согласиться. В случаях, когда иск предъявлен в рамках ст. 277 ТК РФ, истцом может быть только общество, но не акционер. Разрешение коллизии законов в пользу этой нормы для акционера фактически равноценно лишению возможности предъявить иск о взыскании убытков к единоличному исполнительному органу. Тем самым положения ст. 71 Закона об АО и ст. 44 Закона об ООО попросту выхолащиваются.

Практика вышестоящих судов не пошла по такому весьма спорному пути. ФАС Московского округа, отменяя судебный акт первой инстанции, констатировал, что спор не является трудовым, а потому подлежит рассмотрению в арбитражном суде*(3).

В другом подобном деле ответчик (генеральный директор общества), проигравший дело в двух инстанциях, обжаловал судебные акты. Он заявил, что поскольку дело возникло из трудовых правоотношений между ним и третьим лицом, оно неподведомственно арбитражному суду (п. 4 ч. 1 ст. 33 АПК РФ) и должно быть прекращено на основании п. 1 ч. 1 ст. 150 АПК РФ. Его аргументация строилась следующим образом: п. 2 ст. 71 Закона об АО предусматривает, что исполнительные органы "несут ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу их виновными действиями (бездействием), если иные основания ответственности не установлены федеральными законами". Суд должен был, по мнению ответчика, руководствоваться нормами ст. 233, 239 и 277 ТК РФ, предусматривающими основания ответственности работника за ущерб, причиненный другой стороне трудового договора (которые можно расценить как "иные основания ответственности", упомянутые в законе).

Однако ссылка ответчика на нормы ТК РФ несостоятельна по очевидной причине: "иные основания ответственности", предусматриваемые, по мнению ответчика, нормами трудового законодательства, на самом деле "иными" не являются. И акционерное, и трудовое право в качестве основания ответственности руководителя предусматривает его виновные действия (бездействия), причинившие ущерб интересам общества. Соответственно, и попытка обосновать подобную позицию ссылкой на п. 2 ст. 71 Закона об АО, отсылающей к "иным основаниям ответственности", также несостоятельна.

В постановлении ФАС Московского округа, вынесенном после рассмотрения кассационной жалобы по этому делу, подчеркнуто: "Суд первой инстанции и апелляционный суд правильно исходили из того, что спор ...подведомствен арбитражному суду"*(4).

ВАС РФ подтвердил право акционера, владеющего не менее чем 1% голосующих акций общества, на обращение в суд с иском к единоличному исполнительному органу общества о возмещении убытков, подчеркнув при этом, что данная категория исков подлежит рассмотрению в соответствии с АПК РФ*(5).

Однако арбитражные суды продолжают время от времени прекращать производство по этой категории исков со ссылкой на то, что спор носит трудовой характер*(6). В связи с этим представляется целесообразным в исковых заявлениях подчеркивать и обосновывать акционерный характер спора.

Процессуальный статус общества в косвенном иске

Как показывает практика, обстоятельством, определяющим исход дела, может стать правильное определение процессуального статуса самого акционерного общества, в интересах которого предъявляется косвенный иск. В судебной практике нет единого мнения по этому вопросу: в разных делах общество участвует в качестве и ответчика, и третьего лица (как заявляющего, так и не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора). Вопрос о процессуальном статусе общества при рассмотрении косвенного иска до сих пор является дискуссионным*(7).

Участие общества в качестве ответчика вряд ли соответствует существу правоотношения: ведь в конечном итоге взыскание производится именно в пользу общества.

Представляется очевидным, что характеру правоотношений, возникающих при подаче косвенного иска, наиболее соответствует привлечение общества к участию в деле в качестве третьего лица без самостоятельных исковых требований. Такой статус позволяет привлекать общество к участию в деле по ходатайству истца или по инициативе суда (п. 1 ст. 51 АПК РФ). Вступление общества в процесс в качестве третьего лица, заявляющего самостоятельные требования также возможно, например, когда у общества имеются требования о взыскании убытков к членам совета директоров, возникшие из тех же оснований, что и требования истца.

Отменяя судебные акты об удовлетворении исковых требований акционера к обществу (по упоминавшемуся уже делу N КГ-А40/4395-05), ФАС Московского округа привел следующие основания. Акционер обратился в суд с требованием о взыскании убытков не в свою пользу, а в пользу акционерного общества. При доказанности исковых требований присуждение также будет осуществлено в пользу акционерного общества. Следовательно, акционер не имеет самостоятельного материально-правового интереса в исходе дела, обладая при этом процессуальными полномочиями на возбуждение в суде дела по заявленному требованию в интересах общества, которое наряду с исполнительным органом является субъектом (стороной) спорного правоотношения. Общество привлечено к участию в деле в качестве третьего лица без самостоятельных требований относительно предмета спора. Согласно ч. 2 ст. 51 АПК РФ оно в этом качестве ограничено в процессуальных правах, поскольку не является субъектом спорного правоотношения. Поэтому удовлетворение заявленных исковых требований и присуждение денежных средств, взысканных с ответчика, в пользу третьего лица без самостоятельных требований нельзя признать соответствующим нормам процессуального закона.

Сделанный судом вывод представляется более чем спорным. Если следовать логике суда, общество должно быть субъектом спорного правоотношения; оно может участвовать в деле, имея статус либо истца, либо третьего лица с самостоятельными исковыми требованиями, либо ответчика.

Однако статус истца, как и третьего лица с самостоятельными исковыми требованиями, предполагает вступление в процесс по их собственной инициативе и невозможность привлечь их к участию в деле по инициативе суда или истца-акционера. Следовательно, для акционера в этом случае возможность реализовать его право на иск будет зависеть от волеизъявления общества (т.е. его исполнительных органов) на вступление в дело. Совершенно очевидно, что в большинстве случаев такая инициатива не будет проявлена. Привлечение общества в качестве ответчика, как уже говорилось, не соответствует существу правоотношения. Ответчиком является сторона, на которую решением суда налагаются определенные обязанности в пользу истца. Однако в этом случае при любом решении суда у общества не возникнет дополнительных обязанностей перед акционером.

Статус третьего лица без самостоятельных исковых требований, связанный с ограничением процессуальных прав, требует уточнения: какие именно права ограничены. Такое ограничение необходимо рассматривать через призму конкретного правоотношения, которое в данном конкретном случае отличается тесной фактической связью исполнительных органов, к которым предъявлен иск, и самого общества. Третье лицо без самостоятельных исковых требований не имеет права на изменение основания или предмета иска, увеличение или уменьшение размера исковых требований, отказ от иска, признание иска или заключение мирового соглашения, предъявление встречного иска, требование принудительного исполнения судебного акта (п. 2 ст. 51 АПК РФ). Отсутствие этих процессуальных прав не ущемляет интересов общества. В то же время допустив наличие у общества, например, права на отказ от иска, нетрудно убедиться, что это сведет на нет все усилия истца по взысканию убытков с исполнительных органов.

Не менее спорен и вывод суда об отсутствии у акционера самостоятельного материально-правового интереса в исходе дела. Акционер, имеющий по отношению к обществу обязательственные права, несомненно, заинтересован в увеличении его имущества и, следовательно, имеет материально-правовой интерес в исходе дела. Если же следовать логике суда, то становится непонятным, почему законодатель ограничил круг лиц, имеющих право на подачу иска, только акционерами, а не включил в него любых лиц, в том числе не имеющих материально-правового интереса и акционерами не являющихся.

Несомненно, что истец перед подачей иска должен тщательно проанализировать процессуальный статус общества*(8).

Основания наступления ответственности в косвенном иске

Закон предусматривает ответственность исполнительных органов за причиненный обществу ущерб только при наличии вины (п. 2 ст. 71 Закона об АО). Соответственно, наиболее сложные задачи истца - доказать наличие причинно-следственной связи между действиями (бездействием) ответчика и наступлением убытков, а также факт умышленного (или по неосторожности) причинения убытков*(9).

В юридической литературе, посвященной этой категории дел, часто отмечается сложность доказывания и незначительность числа удовлетворенных исков. Высказываются также предположения, что законодатель "ошибся", не применив к руководителям организаций принцип ответственности без вины.

Очевидно, однако, что в данном случае совершенно оправдано использование принципа виновной ответственности. С его помощью закон ограничил "исковой произвол" акционеров в отношении исполнительных органов общества. Сама природа, динамика бизнеса такова, что значительная часть предпринимаемых руководителем действий может повлечь убытки для организации. Но возможность ничем не ограниченного взыскания убытков с исполнительных органов парализовала бы бизнес, лишив топ-менеджеров воли к смелым действиям. В конечном итоге цена такого решения для акционерного общества в целом была бы слишком высока*(10).

Вместе с тем случаи откровенного злоупотребления полномочиями и причинения убытков обществу не должны оставаться безнаказанными.

В практике рассмотрения косвенных исков значительный интерес представляют обстоятельства, принимаемые судами в качестве доказательства противоправного характера действий ответчиков.

Чаще всего в косвенных исках упоминаются убытки, возникающие в результате заключенных руководителями сделок. Убытки, причиненные сделкой, совершенной на невыгодных условиях, - наиболее распространенное основание для обращения акционера с иском к исполнительным органам. Разумеется, в качестве основания для этого могут рассматриваться только сделки, совершенные с нарушением действующего правопорядка.

В одном из дел, рассмотренных ФАС Восточно-Сибирского округа, акционер подал иск о взыскании убытков с членов совета директоров акционерного общества, одобривших сделку по продаже нежилого здания. По мнению истца, сделка, имевшая целью фактическую передачу здания в собственность членов совета директоров, была совершена по цене ниже рыночной, что повлекло причинение обществу убытков.

Суды первой и кассационной инстанций отказали в иске, ссылаясь на то, что договор купли-продажи, на основании которого было отчуждено нежилое здание, не был в установленном порядке признан недействительным*(11).

Очевидно, что сделка, причинившая обществу убытки и к тому же признанная недействительной, может свидетельствовать о недобросовестности ответчиков. Однако сам по себе факт действительности или недействительности сделки не должен влиять решающим образом на оценку действий ответчиков с точки зрения их разумности и добросовестности. Обстоятельства сделки, формально являющейся действительной, могут, тем не менее, свидетельствовать о недобросовестности исполнительных органов. Задача суда - не касаясь вопроса о действительности сделки, рассмотреть обстоятельства дела с точки зрения истинных намерений ответчика.

Неформальный подход к разрешению подобных дел продемонстрировал ФАС Уральского округа. Как следует из материалов рассмотренного им дела, акционер обратился в арбитражный суд с иском о взыскании убытков с председателя правления и членов совета директоров банка. Убытки, по мнению истца, возникли в результате одобрения и совершения сделки по продаже банком 51% доли общества с ограниченной ответственностью по номинальной стоимости 3 870 руб.

Суд первой инстанции в иске отказал по причинам недоказанности противоправного характера действий ответчиков, наличия и размера убытков и причинно-следственной связи между действиями ответчиков и убытками. ФАС Уральского округа это решение отменил и направил дело на новое рассмотрение, указав на следующее. При определении оснований и размера ответственности членов совета директоров, единоличного исполнительного органа общества должны быть приняты во внимание обычные условия делового оборота: сложившиеся и широко применяемые в какой-либо области предпринимательской деятельности правила поведения, не предусмотренные законодательством, независимо от того, зафиксированы ли они в каком-либо документе. Поскольку общество является субъектом предпринимательской деятельности, направленной на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ и оказания услуг, заключаемые банком сделки и действия органов его управления с учетом обычаев делового оборота должны быть направлены на извлечение прибыли*(12).

Кассационный суд предписал суду первой инстанции при новом рассмотрении дела исследовать не только вопросы соблюдения требований по одобрению сделок с заинтересованностью, но и вопросы, касающиеся получения прибыли от этих сделок. Поскольку четкие критерии разумности и добросовестности исполнительных органов общества при разрешении вопросов их ответственности за убытки, причиненные обществу, в настоящее время российским законодательством не сформулированы, сделать это предстоит судебной практике. А судебное решение, в том числе и по делам о косвенных исках, становясь объектом изучения, вносит вклад в развитие правовой доктрины.

А.В. Макаров,

старший юрист компании "Авенир Корпорейт"

"Судебно-арбитражная практика Московского региона. Вопросы правоприменения", N 2, март-апрель 2007 г.