Основание и размер ответственности руководителей акционерного общества за причиненные обществу убытки

ОСНОВАНИЕ И РАЗМЕР ОТВЕТСТВЕННОСТИ РУКОВОДИТЕЛЕЙ АКЦИОНЕРНОГО ОБЩЕСТВА ЗА ПРИЧИНЕННЫЕ ОБЩЕСТВУ УБЫТКИ

А. А. МАКОВСКАЯ

Маковская Александра Александровна Родилась 30 августа 1961 г. в г. Москве. Окончила юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова в 1983 г. Кандидат юридических наук (в 1992 г. защитила кандидатскую диссертацию по проблемам международного частного права). С 1998 г. работала в Высшем Арбитражном Суде РФ заместителем начальника Управления анализа и обобщения судебно-арбитражной практики. С 2005 г. - судья Высшего Арбитражного Суда РФ. Принимала участие в разработке целого ряда законодательных актов, в частности Закона о рынке ценных бумаг, изменений в Закон об акционерных обществах. Является специалистом в области корпоративного права, права собственности, ценных бумаг. Автор более 50 опубликованных работ, в том числе книг "Залог денег и ценных бумаг" (Статут, 2001); "Сделки с заинтересованностью и порядок их одобрения акционерным обществом", "Крупные сделки и порядок их одобрения акционерным обществом", статей, посвященных вопросам правового режима недвижимости, регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним, применения норм законодательства об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью, правового режима ценных бумаг.

"Ответственность в применении к акционерным компаниям, - писал И. Т. Тарасов в начале последней четверти XIX в., - обратила на себя серьезное внимание только в новейшее время, когда чрезвычайное развитие всевозможных злоупотреблений в учреждении и управлении акционерных компаний заставило убедиться в бессилии всех мер, не опирающихся на строгое и последовательное проведение начала ответственности как учредителей, так и органов управления и контроля и даже самой акционерной компании" <*>. Похожая ситуация складывается и в наши дни. Институт гражданско-правовой ответственности руководителей акционерного общества, хотя и существующий в российском законодательстве, до последнего времени крайне редко применялся на практике. Однако сегодня уже можно говорить о начинающей складываться практике применения норм российского гражданского законодательстве, регламентирующих ответственность руководителей акционерного общества за причиненные убытки. -------------------------------- <*> Тарасов И. Т. Учение об акционерных компаниях. М.: Статут, 2000. С. 533.

Вместе с тем представляется не вполне точным и правильным в настоящее время рассматривать институт гражданско-правовой ответственности руководителей акционерного общества за причиненные ими убытки как некую единую совокупность норм, регламентирующих ответственность руководителей равно перед акционерами, перед кредиторами акционерного общества или перед акционерным обществом <*>. -------------------------------- <*> Именно так, по существу, рассматривают институт гражданско-правовой ответственности руководителей акционерного общества И. Иванов и Ф. Теселкин в своей статье "Юридическая ответственность руководителей российских компаний" // Иванов И., Теселкин Ф. Юридическая ответственность руководителей российских компаний // Корпоративный юрист. 2005. N 4. С. 4.

Действующее российское законодательство регулирует ответственность руководителей прежде всего (если не исключительно) перед самим акционерным обществом, а не перед акционерами или кредиторами акционерного общества. И в этом нет ничего удивительного. Согласно п. 1 ст. 53 ГК РФ "юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами". Следовательно, действия руководителей при исполнении ими обязанностей, возложенных на них как на руководителей, являются действиями самого юридического лица. А потому за убытки, причиненные такими действиями руководителя юридического лица всем третьим лицам, ответственность должно нести само юридическое лицо. Там же, где убытки третьим лицам были причинены руководителями юридического лица за рамками их действий как органов этого лица, руководители несут гражданско-правовую ответственность перед такими третьими лицами как самостоятельные субъекты гражданского права на основании норм гражданского законодательства, регулирующих соответствующие отношения. На эту особенность конструирования института ответственности членов правления как членов органа акционерного товарищества, "которым товарищество как юридическое лицо вступает в сношения с посторонними лицами, который выполняет все текущие задачи предприятия" <*>, обращал внимание Г. Ф. Шершеневич. "Как представители товарищества, члены правлениями своими действиями, совершаемыми от имени товарищества и в пределах полномочия, обязывают только само товарищество... Ответственными, - пишет он далее, - члены правления являются перед товариществом, а не перед третьими лицами" <**>. -------------------------------- <*> Шершеневич Г. Ф. Курс торгового права. Т. 1: Введение. Торговые деятели. М.: Статут, 2003. С. 420. <**> Там же. С. 420 - 421, 425.

Лишь в исключительных случаях <*> закон возлагает на руководителей юридического лица ответственность за убытки, причиненные третьим лицам. Прежде всего закон возлагает подобную ответственность на руководителя юридического лица при банкротстве последнего, т. е. тогда, когда само юридическое лицо уже не может в полном объеме возместить убытки, причиненные третьим лицам действиями руководителя. -------------------------------- <*> Эти случаи называют в своей статье И. Иванов и Ф. Теселкин (см.: Иванов И., Теселкин Ф. Указ. соч. С. 4).

Так, согласно п. 4 ст. 10 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в случае банкротства должника по вине учредителей (участников) должника, собственника имущества должника - унитарного предприятия или иных лиц, в том числе по вине руководителя должника, которые имеют право давать обязательные для должника указания или имеют возможность иным образом определять его действия, на учредителей (участников) должника или иных лиц в случае недостаточности имущества должника может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам. Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" предусматривает еще несколько случаев, когда руководитель юридического лица может быть привлечен к ответственности перед третьими лицами - кредиторами юридического лица. Например, неподача заявления должника в арбитражный суд в случаях и в срок, которые установлены ст. 9 указанного Закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых этим Законом возложена обязанность по принятию решения о подаче заявления должника в арбитражный суд и подаче такого заявления, по обязательствам должника, возникшим после истечения срока, предусмотренного п. 3 ст. 9 Закона. Еще один исключительный случай, когда на руководителя юридического лица может быть возложена ответственность перед третьими лицами, предусмотрен ст. 22.1 Федерального закона "О рынке ценных бумаг". Согласно п. 2 указанной статьи проспект ценных бумаг должен быть обязательно подписан лицом, осуществляющим функции единоличного исполнительного органа эмитента, его главным бухгалтером (иным лицом, выполняющим его функции), подтверждающими тем самым достоверность и полноту всей информации, содержащейся в проспекте ценных бумаг, а также аудитором, а в случаях, предусмотренных нормативными правовыми актами федерального органа исполнительной власти по рынку ценных бумаг, - независимым оценщиком, подтверждающими достоверность информации в указанной ими части проспекта ценных бумаг. При этом в силу п. 3 этой же статьи "лица, подписавшие проспект ценных бумаг, при наличии их вины несут солидарно субсидиарную ответственность за ущерб, причиненный эмитентом владельцу ценных бумаг вследствие содержащейся в указанном проспекте недостоверной, неполной и/или вводящей в заблуждение инвестора информации, подтвержденной ими". Однако обращает на себя внимание то, что во всех этих предусмотренных законом случаях руководители юридического лица несут перед третьими лицами лишь субсидиарную ответственность, т. е. они несут ответственность дополнительно к ответственности самого юридического лица, являющегося основным должником (ст. 399 ГК РФ). Лишь в одном случае, предусмотренном абзацем вторым п. 2 ст. 71 Федерального закона "Об акционерных обществах" (далее - Закон об АО), на руководителей акционерного общества возлагается самостоятельная ответственность как перед самим акционерным обществом, так и перед его акционерами. Согласно указанной норме "члены совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличный исполнительный орган общества (директор, генеральный директор), временный единоличный исполнительный орган, члены коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции), равно как и управляющая организация или управляющий, несут ответственность перед обществом или акционерами за убытки, причиненные их виновными действиями (бездействием), нарушающими порядок приобретения акций открытого общества, предусмотренный гл. XI.1 Закона об АО" <*>. -------------------------------- <*> Соответствующая норма, равно как и глава XI.1, включена в Федеральный закон "Об акционерных обществах" Федеральным законом от 5 января 2006 г. N 7-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "Об акционерных обществах" и некоторые другие законодательные акты Российской Федерации" и вступает в силу с 1 июля 2006 г.

Законодательные нормы, регламентирующие основание и размер ответственности руководителей акционерного общества перед обществом. Соотношение правил ГК РФ, Федерального закона "Об акционерных обществах" и Трудового кодекса РФ

Федеральный закон "Об акционерных обществах" и ГК РФ. В соответствии с п. 3 ст. 53 ГК РФ "лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. Оно обязано по требованию учредителей (участников) юридического лица, если иное не предусмотрено законом или договором, возместить убытки, причиненные им юридическому лицу". Данное положение п. 3 ст. 53 ГК РФ, носящее общий универсальный характер, дополняется и развивается в ст. 71 Закона об АО. Вслед за нормой, изложенной в первом предложении п. 3 ст. 53 ГК РФ, п. 1 ст. 71 Закона об АО предусматривает, что члены совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличный исполнительный орган общества (директор, генеральный директор), временный единоличный исполнительный орган, члены коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции), а равно управляющая организация или управляющий (далее именуемые "руководители") при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей должны действовать в интересах общества, осуществлять свои права и исполнять обязанности в отношении общества добросовестно и разумно. Пункт 2 этой же статьи Закона об АО, несколько развивая, повторяет положение, содержащееся во втором предложении п. 3 ст. 53 ГК РФ, определяющей правовые последствия нарушения указанными лицами своих обязанностей. В соответствии с п. 2 ст. 71 Закона об АО эти лица "несут ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу их виновными действиями (бездействием), если иные основания и размер ответственности не установлены федеральными законами". Но правило п. 3 ст. 53 ГК РФ носит диспозитивный характер, прямо допуская, что оно может быть изменено другим законом или договором. "Правило о возмещении убытков, причиненных организации лицом, действовавшим от ее имени, является диспозитивным и, значит, может быть изменено или даже отменено не только законом, но и соответствующим договором с таким лицом" <*>. Поэтому правила ст. 71 Закона об АО, даже если они в чем-то противоречат нормам ГК РФ, имеют перед ними приоритет. -------------------------------- <*> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая (постатейный) / А. К. Губаева [и др.]; под ред. Н. Д. Егорова, А. П. Сергеева. М.: ТК Велби; Проспект, 2005. С. 127. См. также: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. Т. Е. Абовой, А. Ю. Кабалкина. М.: Юрайт, 2004; Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). Изд. 3-е, испр., доп. и перераб. / Под ред. О. Н. Садикова. М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2005.

Таким образом, какое бы толкование ни давалось положениям п. 3 ст. 53 ГК РФ в части определения основания и размера ответственности руководителя юридического лица, размер и основание ответственности всех руководителей акционерного общества регламентируются правилами Закона об АО во всяком случае. При этом следует учитывать, что согласно п. 2 ст. 71 Закона об АО иные, чем установлено в данном Законе, размер и основания ответственности могут быть установлены иными федеральными законами. То есть и п. 2 ст. 71 Закона об АО также носит диспозитивный характер. Представляется, однако, необходимым уточнить, что таким иным федеральным законом нельзя считать правила самого ГК РФ. Пункт 3 ст. 53 ГК РФ, представляя собой норму общего характера, допустил возможность регулирования ответственности руководителя акционерного общества иным законом или договором. Таким иным специальным законом и является Закон об АО. Рассматривать норму п. 2 ст. 71 Закона об АО как допускающую "обратную отсылку" к общим положениям ГК РФ невозможно. Закон об АО и Трудовой кодекс РФ. В силу диспозитивного характера норм п. 1 ст. 71 Закона об АО во всех случаях, когда отношения между руководителями акционерного общества и самим обществом регулируются федеральными законами, иными, чем Закон об АО, и эти иные законы определяют размер и основания ответственности руководителей за причиненные убытки, действуют правила не ст. 71 Закона об АО, а правила этих законов. Еще одним федеральным законом, регламентирующим размер и основания ответственности руководителей юридического лица, является Трудовой кодекс Российской Федерации (далее - ТК РФ). Следовательно, в тех случаях, когда отношения между акционерным обществом и тем или иным его руководителем регулируются трудовым законодательством, встанет вопрос об определении того, какие правовые нормы - Закона об АО или ТК РФ - регламентируют основание и размер ответственности этого руководителя перед акционерным обществом. "Определение отрасли законодательства, регулирующей отношения, связанные с трудом, имеет важное практическое значение, так как от этого зависит рассмотрение вопроса об ответственности сторон договора в случае конфликта" <*>. -------------------------------- <*> Куренной А. Труд и право: Трудовое или гражданское // Корпоративный юрист. 2005. N 1. С. 32.

Таким образом, представляется возможным говорить об отношениях, складывающихся между обществом и лицами, выполняющими функции его органов или входящими в его органы при осуществлении этих функций, как об отношениях корпоративных, отличных от отношений между работодателем и наемными работниками и являющихся по своей природе отношениями гражданско-правовыми. Тем не менее в настоящее время ни законодательство, ни судебная практика пока еще не готовы признать отношения, возникающие между обществом и всеми его органами (лицами, в них входящими), гражданско-правовыми в широком смысле и корпоративными в узком. Принято считать, что правовое положение руководителей акционерного общества весьма различно и регулируется разными нормами и что, соответственно, и нормы, регламентирующие ответственность перед обществом, для разных руководителей будут разными. Отношения акционерного общества с генеральным директором в настоящее время практически все исследователи квалифицируют как отношения трудовые. Поэтому наиболее распространенным стало мнение, согласно которому лицо, осуществляющее функции единоличного исполнительного органа общества, отвечает перед обществом по правилам не только акционерного законодательства, но и трудового законодательства, а также по нормам гражданского законодательства. Б. Р. Карабельников приходит к выводу о том, что "отношения между акционерным обществом и его руководителем подчинены нормам трудового законодательства, причем в состав этих норм теперь нужно включать не только нормы ТК РФ и других актов сугубо трудоправового характера, но и те положения Закона об АО, которые описывают специфику отношений между акционерными обществами и их руководителями. Данный подход должен удовлетворить как сторонников регулирования рассматриваемых отношений нормами трудового законодательства, так и тех специалистов, которые справедливо указывали на принципиальную непригодность общих защитных норм КЗоТ РФ для регулирования труда руководителей предприятий" <*>. -------------------------------- <*> Карабельников Б. Р. Трудовые отношения в хозяйственных обществах. М.: ИД ФБК-ПРЕСС, 2003.

Свою лепту в такое понимание природы отношений, связывающих генерального директора акционерного общества и общество, внес и Верховный Суд РФ, неоднократно разъяснявший, что споры, вытекающие из этих отношений, являются спорами трудовыми и поэтому подведомственны судам общей юрисдикции <*>. -------------------------------- <*> См.: Обзор законодательства и судебной практики ВС РФ за третий квартал 2003 г., утвержден Постановлениями Президиума ВС РФ от 3 и 24 декабря 2003 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 3; Постановление Пленума ВС РФ от 20 ноября 2003 г. N 17 "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при рассмотрении дел по трудовым спорам с участием акционерных обществ, иных хозяйственных товариществ и обществ" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 1.

Более осторожным в оценке этих отношений был Конституционный Суд РФ. В Постановлении от 15 марта 2005 г. N 3-П "По делу о проверке конституционности положений пункта 2 статьи 278 и статьи 279 Трудового кодекса Российской Федерации и абзаца второго пункта 4 статьи 69 Федерального закона "Об акционерных обществах" в связи с запросами Волховского городского суда Ленинградской области, Октябрьского районного суда города Ставрополя и жалобами ряда граждан" Конституционный Суд РФ счел необходимым подчеркнуть, что "правовой статус руководителя организации (права, обязанности, ответственность) значительно отличается от статуса иных работников, что обусловлено спецификой его трудовой деятельности, местом и ролью в механизме управления организацией: он осуществляет руководство организацией, в том числе выполняет функции ее единоличного исполнительного органа, совершает от имени организации юридически значимые действия (статья 273 Трудового кодекса Российской Федерации; пункт 1 статьи 53 ГК Российской Федерации)". Но одновременно Конституционный Суд РФ указал на то, что именно "в силу заключенного трудового договора руководитель организации в установленном порядке реализует права и обязанности юридического лица как участника гражданского оборота, в том числе полномочия собственника по владению, пользованию и распоряжению имуществом организации, а также права и обязанности работодателя в трудовых и иных, непосредственно связанных с трудовыми, отношениях с работниками, организует управление производственным процессом и совместным трудом". Согласно ст. 277 ТК РФ "руководитель организации несет полную материальную ответственность за прямой действительный ущерб, причиненный организации. В случаях, предусмотренных федеральным законом, руководитель организации возмещает организации убытки, причиненные его виновными действиями. При этом расчет убытков осуществляется в соответствии с нормами, предусмотренными гражданским законодательством". И данное правило применяется именно к руководителю организации, т. е. к физическому лицу, которое в соответствии с законом или учредительными документами организации осуществляет руководство этой организацией, в том числе выполняет функции ее единоличного исполнительного органа (ст. 273 ТК РФ). Вместе с тем, согласно абз. 2 и 3 п. 3 ст. 69 Закона об АО, права и обязанности единоличного исполнительного органа общества (директора, генерального директора), членов коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции), управляющей организации или управляющего по осуществлению руководства текущей деятельностью общества определяются Законом об АО, иными правовыми актами Российской Федерации и договором, заключаемым каждым из них с обществом. И "на отношения между обществом и единоличным исполнительным органом общества (директором, генеральным директором) и (или) членами коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции) действие законодательства Российской Федерации о труде распространяется в части, не противоречащей положениям настоящего Федерального закона". Следовательно, можно сделать вывод, что, во всяком случае, при коллизии тех норм трудового законодательства и Закона об АО, которые регулируют отношения между обществом, с одной стороны, и генеральным директором и членами правления - с другой, приоритет имеют нормы именно Закона об АО (т. е. не нормы ст. 277 ТК РФ, а нормы ст. 71 Закона об АО). Однако Федеральный арбитражный суд Северо-Западного округа в Постановлении по конкретному делу <*> отметил, что акционер предъявил иск к физическому лицу - генеральному директору акционерного общества о возмещении ущерба, причиненного им обществу во время исполнения обязанностей генерального директора. Кассационная инстанция при этом указала, что "статьей 71 Федерального закона "Об акционерных обществах" предусмотрен порядок привлечения к материальной ответственности генерального директора общества как его единоличного исполнительного органа. Однако общие основания такой ответственности установлены трудовым законодательством. Так, в соответствии со статьей 277 Трудового кодекса Российской Федерации руководитель организации несет полную материальную ответственность за прямой действительный ущерб, причиненный организации. В случаях, предусмотренных федеральным законом, руководитель организации возмещает организации убытки, причиненные его виновными действиями". В соответствии с условиями трудового контракта, заключенного между акционерным обществом и генеральным директором, ответчик несет материальную ответственность за ущерб, причиненный обществу, в соответствии с действующим законодательством. "Следовательно, - сделала вывод кассационная инстанция, - генеральный директор общества несет ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу виновными действиями директора, на основании статьи 277 Трудового кодекса Российской Федерации и в порядке, установленном статьей 71 Федерального закона "Об акционерных обществах". -------------------------------- <*> Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 24 июня 2003 г. N А56-1576/03.

Можно встретиться и с таким мнением, что "при наступлении негативных последствий для юридического лица в силу виновных действий руководителя он может быть привлечен как к материальной (предусмотренной трудовым законодательством), так и к гражданско-правовой ответственности" <*>. Подобный подход представляется абсолютно недопустимым. -------------------------------- <*> Ермолова Г. Руководителю: как избежать наказания // ЭЖ-Юрист. 2004. N 24.

Отношения между обществом и коммерческой организацией (управляющей организацией) или индивидуальным предпринимателем (управляющим), которому по решению общего собрания акционеров переданы полномочия единоличного исполнительного органа общества, возникают из гражданско-правового договора, заключенного между ними (абз. 3 п. 1 ст. 69 Закона об АО). При этом соответствующие договорные отношения между ними носят гражданско-правовой и предпринимательский характер. В силу прямого указания нормы п. 2 ст. 71 Закона об АО управляющая организация или управляющий отвечает перед обществом по правилам указанной статьи. Отношения между акционерным обществом и членами совета директоров наиболее сложны с точки зрения их правовой квалификации. По мнению Б. Р. Карабельникова, ответственность члена совета директоров перед обществом носит сугубо гражданско-правовой и внедоговорный характер, хотя "оснований говорить о возникновении деликтных отношений здесь нет" <*>. Соответственно, ответственность этих лиц перед обществом определяется по правилам акционерного законодательства и нормам гражданского законодательства, но не нормами об ответственности за нарушение договорных обязательств. Это - либо нормы об обязательствах из причинения вреда, либо, если согласиться с мнением Б. Р. Карабельникова, правило ст. 15 ГК РФ <**>. -------------------------------- <*> Карабельников Б. Р. Указ. соч. С. 80. <**> Там же.

Тем не менее ВС РФ склоняется к тому, чтобы и эти отношения рассматривать как отношения трудовые. Во всяком случае, если между членом совета директоров и акционерным обществом был заключен трудовой договор. Так, в Постановлении от 20 ноября 2003 г. N 17 "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при рассмотрении дел по трудовым спорам с участием акционерных обществ, иных хозяйственных товариществ и обществ" ВС РФ указал на то, что "дела об оспаривании руководителями организаций, членами коллегиальных исполнительных органов организаций (генеральными директорами акционерных обществ, иных хозяйственных товариществ и обществ и т. п.), а также членами советов директоров (наблюдательных советов) организаций, заключивших с данными организациями трудовые договоры, решений уполномоченных органов организаций либо собственников имущества организаций или уполномоченных собственниками лиц (органов) об освобождении их от занимаемых должностей подведомственны судам общей юрисдикции и рассматриваются ими в порядке искового производства как дела по трудовым спорам о восстановлении на работе". Можно отметить, что Президиум ВАС РФ занимает другую позицию по вопросу о природе отношений между членами совета директоров и акционерным обществом. В п. 2 Обзора практики рассмотрения арбитражными судами дел, связанных с взысканием единого социального налога <*>, сделан следующий вывод: "В соответствии со статьей 103 Гражданского кодекса Российской Федерации совет директоров (наблюдательный совет) является одним из органов управления акционерного общества и осуществляет общее руководство его деятельностью, за исключением вопросов, отнесенных к компетенции общего собрания акционеров. Таким образом, деятельность совета директоров акционерного общества и отношения между советом директоров общества и самим обществом регулируются нормами гражданского законодательства, следовательно, эти отношения являются гражданско-правовыми". -------------------------------- <*> Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 14 марта 2006 г. // ЭЖ-Юрист. 2006. N 16.

Неопределенность правового статуса членов совета директоров акционерного общества обращает на себя внимание многих юристов, предлагающих свои пути выхода из создавшегося положения. Так, А. В. Кирилин пишет следующее: "Практические аспекты применения положений действующего законодательства в отношении гражданской ответственности членов совета директоров еще недостаточно проработаны. Пределы и размер такой ответственности еще только предстоит установить российской судебной практике. Не претендуя на бесспорность изложенного подхода к разграничению компетенции указанных выше органов управления акционерного общества, считаю, что выход из многих спорных ситуаций "лежит на поверхности". Заключение трудового договора с членами совета директоров предотвратит и (или) устранит многие конфликты, поскольку позволит детально и точно установить права и обязанности каждого из членов совета директоров, а также их ответственность. Нормативная база для таких действий, что немаловажно, уже существует - это Трудовой кодекс РФ" <*>. -------------------------------- <*> Кирилин А. В. Совет директоров и исполнительный орган акционерного общества: компетенция и ответственность // Право и экономика. 2005. N 6.

Однако, как правило, трудовые договоры между обществом и членами совета директоров не заключаются. Исключение составляют лишь случаи, когда членами совета директоров избираются лица - работники акционерного общества, уже связанные с обществом трудовыми договорами. Если отношения между членами совета директоров и обществом квалифицируются как отношения гражданско-правовые (каковыми они, по мнению автора настоящей статьи, и являются), размер и основания ответственности этих руководителей, безусловно, определяются по правилам ст. 71 Закона об АО. Если же соответствующие отношения признавать отношениями трудовыми, то из норм ТК РФ к этим отношениям могут быть применены лишь общие правила о материальной ответственности работника за ущерб, причиненный работодателю (ст. 238 - 250). Ведь специальные правила, изложенные в гл. 43 ТК РФ (ст. 273 - 281), применяются к трудовым отношениям только единоличного руководителя и членов коллегиального исполнительного органа организации. Но при таком подходе правовое положение членов совета директоров становится настолько отличным от правового положения всех остальных руководителей акционерного общества, что уже одно это само по себе заставляет прийти к выводу о том, что, даже если отношения между акционерным обществом и членами совета директоров рассматриваются как отношения трудовые, в части регулирования ответственности последних перед первым, к этим отношениям должны применяться правила ст. 71 Закона об АО. Отношения с членами коллегиального исполнительного органа (правления), практически всегда формируемого из работников общества, принято рассматривать как отношения трудовые. Статья 281 ТК РФ предусматривает, что "федеральными законами, учредительными документами организации на членов коллегиального исполнительного органа организации, заключивших трудовой договор, могут распространяться особенности регулирования труда, установленные настоящей главой для руководителя организации". Кроме того, "федеральными законами могут устанавливаться другие особенности регулирования труда руководителей организаций и членов коллегиальных исполнительных органов этих организаций". Согласно же абз. 2 п. 3 ст. 69 Закона об АО права и обязанности членов коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции) (как и единоличного исполнительного органа общества либо управляющей организации или управляющего) по осуществлению руководства текущей деятельностью общества определяются Законом об АО, иными правовыми актами Российской Федерации и договором, заключаемым каждым из них с обществом. При этом согласно абз. 3 п. 3 ст. 69 Закона об АО на отношения между обществом и (или) членами коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции) действие законодательства Российской Федерации о труде распространяется в части, не противоречащей положениям самого Закона об АО. Таким образом, даже если отношения акционерного общества с членами правления признавать отношениями трудовыми, последние в силу указанных статей и ТК РФ, и Закона об АО несут ответственность перед обществом в соответствии с правилами ст. 71 Закона об АО. На первый взгляд ситуация с определением природы правовых отношений, связывающих акционерное общество с теми или иными его руководителями и с определением правовых норм, регламентирующих основания и размер их ответственности перед обществом за причиненные убытки, выглядит очень запутанной. Тем не менее, возможно, в действительности эта ситуация не столь сложна. Во-первых, видимо, ни ст. 277 ТК РФ, ни другие положения ТК РФ, даже если они и будут применяться в регулировании отношений между акционерным обществом и какими-то из его руководителей, вообще не могут рассматриваться как положения, которыми в силу п. 2 ст. 71 Закона об АО могут быть установлены иные основания и размер ответственности единоличного исполнительного органа и членов правления, чем это предусмотрено в п. 2 ст. 71. Основанием для этого вывода служит положение абз. 3 п. 3 ст. 69 Закона об АО, согласно которому на отношения между обществом и единоличным исполнительным органом общества (директором, генеральным директором) и (или) членами коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции) действие законодательства Российской Федерации о труде распространяется в части, не противоречащей положениям Закона об АО. Поэтому следует согласиться с Б. Р. Карабельниковым, утверждающим, что "нормы ст. 277 ТК РФ никак не могут рассматриваться в качестве федерального закона, содержащего "иные основания и размер ответственности" <*>. -------------------------------- <*> Карабельников Б. Р. Указ. соч. С. 31.

Во-вторых, нетрудно заметить, что как в п. 2 ст. 71 Закона об АО, так и в ст. 277 ТК РФ прямо закреплен (а) принцип ответственности руководителей акционерного общества за вину и (б) принцип полного возмещения убытков в полном объеме в соответствии с нормами гражданского законодательства. Поэтому, как бы тот или иной исследователь либо тот или иной суд не оценивали природу отношений, существующих между обществом и кем-либо из его руководителей, и какому бы из законов (Закону об АО или ТК РФ) не отдавал приоритет в регулировании этих отношений, отвечать этот руководитель перед обществом за причиненные убытки будет все равно по одному и тому же основанию и в том же размере.

Вина как основание ответственности руководителей акционерного общества за причиненные обществу убытки

В соответствии с п. 2 ст. 71 Закона об АО "члены совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличный исполнительный орган общества (директор, генеральный директор), временный единоличный исполнительный орган, члены коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции), а равно управляющая организация или управляющий, несут ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу их виновными действиями (бездействием), если иные основания и размер ответственности не установлены федеральными законами". Закон об АО, следовательно, прямо закрепляет ответственность руководителя за причиненные его действиями убытки при наличии его вины. Пункт 3 ст. 53 ГК РФ непосредственно не определяет основания ответственности лиц, выступающих от имени юридического лица, перед последним. Вывод о том, что "текст п. 3 не оставляет сомнений в том, что предусмотренная им ответственность основывается на принципе вины" <*>, исходит скорее из толкования данного положения в совокупности с другими нормами гражданского законодательства. -------------------------------- <*> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). Изд. 3-е, испр., доп. и перераб. / Под ред. О. Н. Садикова. М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2005.

Основанием для подобного вывода могут служить общие правила ГК РФ об основаниях ответственности за нарушение обязательства - абз. 1 п. 1 ст. 401, а также абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ, согласно которому "лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства". "ГК сохраняет вину в качестве общего условия гражданско-правовой ответственности за нарушение обязательств. При этом понятие вины дается через определение невиновности. Лицо признается невиновным, если оно при необходимой степени заботливости и осмотрительности приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства. Гражданско-правовая ответственность наступает по общим правилам при наличии вины и в форме умысла, и в форме неосторожности, причем неосторожности как грубой, так и легкой" <*>. -------------------------------- <*> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). Изд. 3-е, испр., доп. и перераб. / Под ред. О. Н. Садикова. М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2005.

Закрепление в Законе об АО принципа ответственности руководителей акционерного общества за свою вину сегодня нужно признать оправданным и не противоречащим основным положениям ГК РФ. Согласно общему правилу, изложенному в п. 1 ст. 401 ГК РФ, "лицо, не исполнившее обязательство либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности". Исключение в п. 3 ст. 401 ГК РФ сделано лишь для лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью. "Если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, т. е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств". Руководителями же акционерного общества, на которых может быть возложена гражданско-правовая ответственность перед обществом за причиненные ему убытки, являются граждане, и их деятельность по осуществлению соответствующих функций по управлению обществом не является предпринимательской и не приравнивается к предпринимательской. Единственным исключением является случай, когда функции единоличного исполнительного органа выполняются управляющей организацией (управляющим) на основании договора с акционерным обществом. Согласно абз. 3 п. 1 ст. 69 Закона об АО "по решению общего собрания акционеров полномочия единоличного исполнительного органа общества могут быть переданы по договору коммерческой организации (управляющей организации) или индивидуальному предпринимателю (управляющему)". Следовательно, для всех руководителей акционерного общества, кроме управляющей организации (управляющего), норма Закона об АО, закрепляющая принцип ответственности за причиненные обществу убытки при наличии их вины, по существу, повторяет правило ГК РФ. Лишь для управляющей организации (управляющего) правило п. 2 ст. 71 Закона об АО будет представлять собой допускаемое п. 3 ст. 401 ГК РФ исключение из установленного данным пунктом правила об основании ответственности лица, осуществляющего предпринимательскую деятельность. Поскольку основание и размер ответственности всех руководителей акционерного общества, перечисленных в п. 1 ст. 71 Закона об АО, регулируются положениями ст. 71 Закона об АО, то прямым следствием этого будет вывод о том, что управляющая организация (управляющий), хотя и является коммерческой организацией (индивидуальным предпринимателем) (абз. 3 п. 1 ст. 69 Закона об АО), несет ответственность перед обществом не на основании п. 3 ст. 401 ГК РФ, предусматривающего ответственность без вины, а в соответствии с п. 2 ст. 71 Закона об АО только при наличии вины. "Виновная ответственность - это общее правило для обычных субъектов - физических лиц и исключение из общего правила для коммерческих организаций и индивидуальных предпринимателей. Последние в силу ч. 3 ст. 401 ГК РФ несут ответственность без учета вины. Таким образом, нормы ч. 1 п. 2 комментируемой статьи (ст. 71 Закона об АО. - А. М.) предоставляют льготный режим ответственности управляющей организации либо управляющему" <*>. -------------------------------- <*> Телюкина М. В. Комментарий к Федеральному закону "Об акционерных обществах" (постатейный).

Однако в теории нет единого взгляда на категорию "вина" в гражданском праве как основание гражданско-правовой ответственности. Практически в настоящее время можно говорить о двух диаметрально противоположных концепциях <*>. -------------------------------- <*> Речь идет именно о принципиально отличающихся друг от друга концепциях "вины" в гражданском обороте. Разумеется, в литературе высказывается значительно больше разных точек зрения на существо категории "вины" в гражданском праве. Подробное изложение этих точек зрения см.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Общие положения. Книга первая. 3-е изд. М.: Статут, 2001.

Первая из них, которую можно назвать "объективистской" концепцией, исходит из того, что "вина в гражданском праве рассматривается не как субъективное, психическое отношение лица к своему поведению, а как непринятие им объективно возможных мер по устранению или недопущению отрицательных результатов своих действий, диктуемых обстоятельствами конкретной ситуации. Иначе говоря, здесь вина переводится из области трудно доказуемых субъективно психических ощущений конкретного человека в область объективно возможного поведения участников имущественных отношений, где их реальное поведение сопоставляется с определенным масштабом должного поведения. При этом речь не идет о некоем абстрактно понимаемом "заботливом хозяине" или "добросовестном коммерсанте", с теоретически мыслимым поведением которого сопоставляется поведение конкретного лица в конкретной ситуации (как это требуется, например, во французском и германском гражданском и торговом праве). По смыслу нашего закона поведение конкретного лица должно сопоставляться с реальными обстоятельствами дела, в том числе с характером лежащих на нем обязанностей и условиями оборота и с вытекающими из них требованиями заботливости и осмотрительности, которые во всяком случае должен проявлять разумный и добросовестный участник оборота" <*>. -------------------------------- <*> Гражданское право: Учебник. В 4 т. Т. 1. Общая часть / Отв. ред. Е. А. Суханов. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 608 - 609.

Вторая, в противовес первой, является концепцией "субъективистской". "Как субъективное условие гражданско-правовой ответственности вина связана с психическими процессами, происходящими в сознании человека. Однако на современном уровне развития общества мы не можем при решении вопроса об ответственности непосредственно исследовать психические процессы, происходившие в сознании человека в момент правонарушения. Судить об этих внутренних процессах можно только по поведению человека, в котором они находят свое внешнее выражение. Вина в форме умысла имеет место тогда, когда из поведения лица видно, что оно сознательно направлено на правонарушение... Значительно чаще гражданские правонарушения сопровождаются виной в форме неосторожности. В этих случаях в поведении человека отсутствуют элементы намеренности. Оно не направлено сознательно на правонарушение, но в то же время в поведении человека отсутствуют должная внимательность и осмотрительность... При грубой неосторожности в поведении лица отсутствует всякая внимательность и осмотрительность. Простая же неосторожность характеризуется тем, что лицо проявляет некоторую осмотрительность и внимательность, однако недостаточные для того, чтобы избежать правонарушения" <*>. -------------------------------- <*> Гражданское право: Учебник. Т. 1 / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. 6-е изд., перераб. и доп. М.: ТК Велби, 2002. С. 674 - 675.

Различия между этими двумя концепциями особенно остро проявляются в том, какое место в их рамках должен и может занять закрепленный в ст. 71 Закона об АО принцип добросовестного и разумного поведения руководителей акционерного общества.

Принцип добросовестного и разумного поведения руководителей акционерного общества

Вслед за нормой, изложенной в первом предложении п. 3 ст. 53 ГК РФ, п. 1 ст. 71 Закона об АО предусматривает, что члены совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличный исполнительный орган общества (директор, генеральный директор), временный единоличный исполнительный орган, члены коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции), а равно управляющая организация или управляющий (далее именуемые "руководители") при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей должны действовать в интересах общества, осуществлять свои права и исполнять обязанности в отношении общества добросовестно и разумно. Различие между п. 3 ст. 53 ГК РФ и п. 1 ст. 71 Закона об АО состоит в том, что ГК РФ требует добросовестного и разумного поведения от лица, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, а Закон об АО требует такого поведения от более широкого круга лиц, в том числе и от тех, кто входит в органы управления акционерного общества. Но остается открытым вопрос о том, чем по своей природе является закрепленное в нормах ГК РФ и Закона об АО, адресованное руководителям акционерного общества требование действовать добросовестно и разумно, в интересах общества. С учетом двух основных подходов к определению категории вины представляется возможным также говорить и о двух подходах к оценке правовой сущности этого законодательно закрепленного требования. Согласно первому из них недобросовестность и неразумность действий (бездействия) руководителей акционерного общества являются по сути основанием привлечения их к ответственности за причиненные обществу убытки. "Нарушение принципа добросовестности и разумности является общим основанием привлечения к ответственности, предусмотренным российским законодательством, в частности ст. 71 Закона об акционерных обществах и ст. 44 Закона об ООО. Данный принцип заключается в системе обязанностей руководителя, среди которых соблюдение интересов компании, лояльность по отношению к ней (запрет прямой и косвенной конкуренции), повышенная степень заботливости и осмотрительности, соблюдение законности при ведении дел компании" <*>, - пишут И. Иванов и Ф. Теселкин. -------------------------------- <*> Иванов И., Теселкин Ф. Указ. соч. С. 4.

Однако, как правило, в литературе нарушение руководителем общества принципа добросовестного и разумного поведения рассматривается не как абсолютно самостоятельное основание привлечения его к ответственности перед обществом, а через призму общего принципа ответственности за вину. Так, по мнению Б. Р. Карабельникова, "соблюдение руководителем требований п. 1 ст. 71 Закона об АО (п. 2 ст. 44 Закона об ООО) о совершении действий в интересах общества добросовестно и разумно следует рассматривать как обстоятельство, исключающее вину руководителя" <*>. "В силу п. 3 ст. 10 ГК разумность и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются и, следовательно, их отсутствие должно быть доказано. Таким образом, в данном случае (в п. 3 ст. 53 ГК РФ. - А. М.), в отличие от общего правила гражданского законодательства, вина причинителя вреда не презюмируется" <**>. А поскольку "общая презумпция вины причинителя вреда в данном случае не действует, выступающие от имени юридического лица не должны доказывать свою невиновность" <***>. -------------------------------- <*> Карабельников Б. Р. Указ. соч. С. 33. <**> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). Изд. 3-е, испр., доп. и перераб. / Под ред. О. Н. Садикова. М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2005. <***> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая (постатейный) / А. К. Губаева [и др.]; под ред. Н. Д. Егорова, А. П. Сергеева. С. 127.

Такой подход, при котором между добросовестным и разумным поведением, с одной стороны, и невиновным поведением - с другой (а также между недобросовестным и неразумным и невиновным поведением), фактически ставится знак равенства, основывается на той концепции, что и вина руководителя есть категория объективная. Если вина руководителя проявляется в объективно возможном поведении руководителя, где его реальное поведение сопоставляется с определенным масштабом должного поведения, и при этом таким "должным поведением" в силу п. 1 ст. 71 Закона об АО следует считать добросовестное и разумное поведение, то, следовательно, реальное поведение руководителя, при котором он не соблюдает принцип добросовестности и разумности, и есть его виновное поведение. Но действительно ли положения п. 3 ст. 53 ГК РФ и п. 1 ст. 71 Закона об АО закрепляют нарушение руководителем акционерного общества принципа добросовестного и разумного поведения как основание ответственности руководителей акционерного общества? И на самом ли деле принцип добросовестного и разумного поведения руководителей акционерного общества есть по существу своеобразное выражение принципа ответственности этих руководителей за причиненные обществу убытки при наличии их вины? Как представляется автору настоящей статьи, положения ГК РФ и Закона об АО могут быть истолкованы еще одним образом. Формально в п. 3 ст. 53 ГК РФ законодатель, закрепив обязанность лица, выступающего от имени юридического лица, действовать добросовестно и разумно, не говоря более ничего ни о размере, ни об основаниях ответственности такого лица, предусмотрел лишь, что это лицо обязано возместить убытки, причиненные им юридическому лицу. Напротив, ст. 71 Закона об АО, хотя и закрепляет обязанность руководителей акционерного общества действовать в интересах последнего добросовестно и разумно (п. 1 ст. 71), одновременно точно устанавливает, что они "несут ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу их виновными действиями (бездействием), если иные основания и размер ответственности не установлены федеральными законами" (п. 2 ст. 71). Таким образом, если и не в ГК РФ, то во всяком случае в Законе об АО проводится различие между закрепленными в его положениях требованием добросовестного и разумного поведения руководителей акционерного общества и принципом ответственности этих руководителей за вину. Ведь признать иное - значит согласиться с тем, что ст. 71 Закона об АО в двух различных законодательных положениях законодатель закрепил одну и ту же правовую норму. Внимательный анализ соответствующих положений ГК РФ и Закона об АО заставляет прийти к выводу, что и тот и другой законодательные акты вводят требование о добросовестном и разумном поведении руководителей юридического лица для того, чтобы раскрыть содержание обязанности (обязательства) данного руководителя перед юридическим лицом и раскрыть смысл надлежащего исполнения руководителем этой обязанности. "Пункт 3 статьи (ст. 53 ГК РФ. - А. М.) обязывает лицо, выступающее в силу закона или учредительных документов юридического лица от его имени, действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. Принцип добросовестности и разумности является объективным критерием оценки деятельности органа или соответственно участника юридического лица, действующего от его имени, который не связан с их фактическими способностями к осуществлению такой деятельности. В рамках этого принципа соответствующее лицо обязано не только действовать в интересах юридического лица, не нарушать обязанности, возложенные на него законом или учредительными документами юридического лица, но и вести дела способом, оптимальным для достижения целей юридического лица. В соответствии с п. 3 ст. 10 ГК разумность и добросовестность действий органа или соответственно участника юридического лица предполагаются. С нарушением принципа добросовестности и разумности п. 3 комментируемой статьи связывает обязанность соответствующего лица по требованию учредителей (участников) возместить убытки, причиненные им юридическому лицу" <*>. -------------------------------- <*> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. Т. Е. Абовой, А. Ю. Кабалкина. М.: Юрайт, 2004.

Следовательно, условие о добросовестности и разумности поведения и в п. 3 ст. 53 ГК РФ, и п. 1 ст. 71 Закона об АО введено как характеристика той обязанности, которая лежит на руководителе юридического лица и исполнять которую он, будучи связан с юридическим лицом соответствующим обязательством, должен надлежащим образом. То есть условие указанных законодательных актов о добросовестном и разумном поведении руководителя при исполнении им его обязанностей - частное воплощение общего положения, сформулированного в ст. 309 ГК РФ: "Обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями". И в ГК РФ, и в Законе об АО в понятиях "добросовестное и разумное поведение" и "действия в интересах юридического лица" (нельзя забывать и об этом втором понятии) раскрывается, что есть надлежащее исполнение руководителем юридического лица его обязанностей перед этим лицом. Ненадлежащее исполнение руководителем своих обязанностей представляет собой противоправное поведение. А "противоправным должно быть признано такое поведение, которое связано с нарушением предусмотренных законом юридических обязанностей" <*>. -------------------------------- <*> Грибанов В. П. Ответственность за нарушение гражданских прав и обязанностей // Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут, 2000. С. 325.

Таким образом, во-первых, нарушение установленной законом обязанности руководителя действовать добросовестно и разумно в интересах юридического лица образует состав правонарушения, при условии наличия которого руководитель юридического лица и может быть привлечен к ответственности за причиненные убытки. Во-вторых, если будет доказано, что руководитель акционерного общества действовал добросовестно и разумно, это автоматически означает отсутствие в его действиях состава гражданского правонарушения, за которое он может быть привлечен к гражданско-правовой ответственности, а значит, и исключает возможность привлечения его к такой ответственности. Именно поэтому, как справедливо отмечает Б. Р. Карабельников, анализируя положение п. 1 ст. 71 Закона об АО применительно к деятельности членов совета директоров, "представляется, что если член совета директоров будет вести себя добросовестно и разумно, то он не нарушит никаких обязательств, возложенных на него как на члена совета директоров" <*>. Все то же самое может быть сказано и о любом другом руководителе акционерного общества, названном в п. 1 ст. 71 Закона об АО. -------------------------------- <*> Карабельников Б. Р. Указ. соч. С. 80.

И в-третьих, если будет доказано, что руководитель действовал недобросовестно (особенно, неразумно) и не в интересах общества, то к гражданско-правовой ответственности за причиненные этим обществу убытки руководитель может быть привлечен при наличии предусмотренных Законом оснований, а именно при наличии вины. При таком подходе закрепленная в законе обязанность руководителя действовать разумно и добросовестно в интересах юридического лица в правовом смысле отграничивается от закрепленных в законе оснований ответственности за нарушение этой обязанности. При этом принцип добросовестного и разумного поведения лица, выступающего от имени юридического лица в силу закона или учредительных документов, не заменяет и не подменяет собой общих правил ГК РФ о вине как основании гражданско-правовой ответственности. Однако какой-либо смысл в таком понимании соотношения принципа добросовестного и разумного поведения руководителя и принципа ответственности за вину существует только тогда, когда добросовестность и разумность рассматриваются как самостоятельные правовые категории.

Бремя доказывания наличия или отсутствия в действиях (бездействии) руководителя добросовестности и разумности, наличия или отсутствия вины руководителя

Как уже говорилось выше, положения п. 3 ст. 53 ГК РФ рассматриваются рядом авторов во взаимосвязи с п. 3 ст. 10 ГК РФ, в силу чего этими авторами делается вывод, что п. 3 ст. 53 ГК РФ исходит из презумпции добросовестного и разумного поведения руководителя юридического лица. Однако указанная связь между п. 3 ст. 53 ГК РФ и п. 3 ст. 10 ГК РФ не столь очевидна и бесспорна. Пункт 3 ст. 10 ГК РФ предусматривает, что "в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются". Но п. 3 ст. 53 ГК РФ лишь закрепляет обязанность руководителя юридического лица действовать разумно и добросовестно, а не ставит защиту его прав в зависимость от того, действовал ли он таким образом. Пункт 3 ст. 53 ГК РФ по существу призван обеспечивать защиту прав участников (учредителей) юридического лица, а не его руководителя. Возможно поэтому в отличие от комментаторов п. 3 ст. 53 ГК РФ, видящих связь этой правовой нормы с п. 3 ст. 10 ГК РФ, комментаторы п. 3 ст. 10 ГК РФ, напротив, далеко не всегда включают п. 3 ст. 53 ГК РФ в число тех правовых норм, которые ставят защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно <*>. -------------------------------- <*> См.: Гражданское право: Учебник. В 4 т. Т. 1. Общая часть / Отв. ред. Е. А. Суханов. 3-е изд., перераб. и доп. С. 529 - 534; Гражданское право: Учебник. Т. 1 / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. 6-е изд., перераб. и доп. С. 318.

Тем не менее при соответствующем истолковании положений п. 3 ст. 53 ГК РФ вывод о презумпции добросовестного и разумного поведения руководителя представляется вполне обоснованным. Однако это есть не что иное, как презумпция отсутствия в действиях руководителя акционерного общества самого события правонарушения. Следовательно, данная презумпция должна быть опровергнута, т. е. факт совершения руководителем общества противоправного деяния должен быть доказан лицами, которые полагают, что действиями руководителя причинены убытки обществу, и требуют возмещения этих убытков. Таким образом, даже если признавать, что в п. 3 ст. 53 ГК РФ действительно закреплена презумпция добросовестного и разумного поведения руководителя юридического лица, то это всего лишь презумпция отсутствия в его действиях состава гражданского правонарушения, но не презумпция отсутствия вины в его действиях, если презумпция добросовестного и разумного характера его действий будет опровергнута. На то, что доказывание вины или отсутствия вины должника и доказывание факта нарушения должником его обязательств суть разные вещи, в частности, указывает В. В. Витрянский: "Бремя доказывания отсутствия своей вины в случаях, когда наличие вины является необходимым основанием ответственности, возлагается на лицо, допустившее нарушение обязательства. Данное положение раскрывает суть принципа презумпции вины должника в гражданско-правовом обязательстве. Однако это не освобождает кредитора, предъявившего требование к должнику, если их спор рассматривается в суде, от необходимости доказать факт нарушения должником обязательства и в соответствующих случаях - наличие убытков" <*>. -------------------------------- <*> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Общие положения. Книга первая. 3-е изд. М.: Статут, 2001.

Однако из-за сложившегося и широко распространенного понимания соотношения принципа добросовестного и разумного поведения руководителя и принципа вины как основания привлечения его к гражданско-правовой ответственности за убытки, причиненные обществу, между презумпцией добросовестного и разумного поведения руководителя и презумпцией отсутствия в его действиях вины ставится абсолютный знак равенства. "Для привлечения руководителя к ответственности необходимо наличие вины, которая имеет место лишь в случае нарушения принципа добросовестности и разумности", - пишут И. Иванов и Ф. Теселкин, добавляя в сноске, что "при этом, в отличие от общего принципа презумпции виновности, действующего в российском гражданском праве, добросовестность и разумность действий руководителя и, следовательно, его невиновность предполагается, пока не доказано иное" <*>. И такое мнение не исключение. -------------------------------- <*> Иванов И., Теселкин Ф. Указ. соч. С. 4.

"В силу п. 3 ст. 10 ГК разумность и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются и, следовательно, их отсутствие должно быть доказано. Таким образом, в данном случае, в отличие от общего правила гражданского законодательства, вина причинителя вреда не презюмируется" <*>. А поскольку "общая презумпция вины причинителя вреда в данном случае не действует, выступающие от имени юридического лица не должны доказывать свою невиновность" <**>. -------------------------------- <*> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). Изд. 3-е, исправ., допол. и переработ. / Под ред. О. Н. Садикова. М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2005. <**> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая (постатейный) / А. К. Губаева [и др.]; под ред. Н. Д. Егорова, А. П. Сергеева. С. 127.

Но можно встретить и другую точку зрения по поводу того, на ком лежит бремя доказывания добросовестности и разумности или их отсутствия в действиях (бездействии) руководителей общества. Так, в одном из комментариев к Закону об АО в отношении п. 1 ст. 71 было высказано следующее мнение: "Если виновными действиями (бездействием) указанных лиц акционерному обществу причинены убытки, они обязаны возместить эти убытки... Бремя доказывания добросовестности поведения, его соответствия требованиям делового оборота, разумности возлагается на лиц, чьими действиями были вызваны убытки" <*>. -------------------------------- <*> Комментарий к Федеральному закону об акционерных обществах / Под общ. ред. М. Ю. Тихомирова. М., 1996. С. 279.

Столь диаметральные различия в понимании и истолковании правил п. 3 ст. 53 ГК РФ и п. 1 ст. 71 Закона об АО объясняются тем, что и в том и в другом случае происходит смешение понятий "добросовестность и разумность" и понятия "вина" и, соответственно, смешение презумпции добросовестности и разумности и презумпции вины в действиях руководителя. Да, нужно согласиться с теми, кто, исходя из правил п. 3 ст. 10 ГК РФ, пришел к выводу о презумпции добросовестности и разумности действий руководителей акционерного общества, которая должна быть опровергнута лицами, предъявляющими к ним требования о возмещении причиненных убытков. И если не было доказано иного, то действия руководителя считаются добросовестными и разумными, и поскольку эти действия не носят противоправного характера, то в них, естественно, и не будет вины руководителя в причинении обществу убытков. Если рассматривать вину руководителя в рамках "объективистской" концепции, то презумпция добросовестности и разумности его действий будет одновременно являться и презумпцией отсутствия в его действиях вины. Следовательно, возложение в силу закона на лицо, предъявляющее требование о возмещении убытков, причиненных руководителем обществу, бремени доказывания отсутствия в действиях руководителя добросовестности и разумности, будет фактически означать и возложение на это же лицо бремени доказывания вины руководителя. Если же исходить из "субъективистской" концепции вины руководителя, то даже если презумпция добросовестности и разумности была опровергнута, то это еще не предрешает ответа на вопрос о том, наличествует ли предусмотренное законом основание ответственности руководителя за причиненные убытки и на ком лежит бремя доказывания наличия или отсутствия такого основания. Соответствующий ответ на этот вопрос в рамках данной концепции может быть только с учетом правил как Закона об АО, так и ГК РФ. Статья 71 Закона об АО закрепляет принцип ответственности руководителей акционерного общества за вину, в силу п. 2 ст. 401 ГК РФ отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательства. Таким образом, в Законе об АО закреплена презумпция вины руководителя. Б. Р. Карабельников, признавая по сути, что в ст. 71 Закона об АО закреплена презумпция вины руководителя акционерного общества, тем не менее делает вывод, что лишь на членах совета директоров общества лежит обязанность опровергнуть эту презумпцию. Что же касается единоличного исполнительного органа и членов коллегиального исполнительного органа, то, поскольку они, как полагает Б. Р. Карабельников, состоят в трудовых отношениях с обществом, к ним должны применяться правила трудового законодательства, предусматривающие, что при взыскании материального ущерба с работника бремя доказывания вины работника возлагается на работодателя <*>. -------------------------------- <*> Карабельников Б. Р. Указ. соч. С. 33 - 34, 82, 102 - 103.

Однако, как представляется, вывод Б. Р. Карабельникова о том, что норма п. 2 ст. 401 ГК РФ, согласно которой "отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство", будет применяться к членам совета директоров, но не к работникам общества - единоличному исполнительному органу или членам коллегиального исполнительного органа", противоречит абз. 3 п. 3 ст. 69 Закона об АО, предусматривающему, что на отношения между обществом и единоличным исполнительным органом общества (директором, генеральным директором) и (или) членами коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции) действие законодательства Российской Федерации о труде распространяется в части, не противоречащей положениям самого Закона об АО.

Обстоятельства, свидетельствующие о недобросовестности и неразумности действий руководителя, а также о наличии в его действиях вины

Вместе с тем нужно признать, что в определенной мере отграничение "добросовестного и разумного поведения" от "виновного поведения" по ряду причин носит формальный характер. Прежде всего формальность разграничения обусловлена тем, что такие правовые категории, как "добросовестность и разумность", сегодня и в теории, и на практике раскрываются посредством использования тех же критериев, через которые в гражданском праве принято раскрывать понятие "вины". Некоторые основания для такого смешения есть. В частности, одним из таких оснований является абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ, согласно которому "лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства". Хотя трудно не заметить, что законодатель использовал в этом определении другие термины (заботливость и осмотрительность, а не добросовестность и разумность), однако вряд ли кто-нибудь рискнет уверенно обосновать правовое различие между этими терминами. Можно лишь повторить слова В. П. Мозолина и А. П. Юденкова о том, что "принцип добросовестности и разумности является объективным критерием оценки деятельности органа или соответственно участника юридического лица, действующего от его имени, который не связан с их фактическими способностями к осуществлению такой деятельности" <*>. -------------------------------- <*> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. Т. Е. Абовой, А. Ю. Кабалкина. М.: Юрайт, 2004.

Кроме того, нужно согласиться и с теми авторами, которые указывают на то, что "сами понятия разумности, добросовестности и виновности пока недостаточно освещены в литературе о хозяйственных обществах, и их применение на практике сталкивается с существенными трудностями" <*>. И, "как показывает зарубежный опыт, детальная разработка принципа добросовестности и разумности, его внутренних критериев остается за судебной практикой" <**>. -------------------------------- <*> Карабельников Б. Р. Указ. соч. С. 29. <**> Иванов И., Теселкин Ф. Указ. соч. С. 4.

Но ведь точно такая же проблема существует и с раскрытием на практике понятия вины. "ГК РФ предусматривает, что лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства (абз. 2 п. 1 ст. 401). Практическое применение данного положения не может не вызывать определенных затруднений, в первую очередь ввиду отсутствия в доктрине и правоприменительной практике разработанных подходов к определению базовых понятий, которые используются в данной норме: "характер обязательства", "условия оборота" и т. п. Следует признать, что толкование положений ГК РФ об основаниях ответственности за нарушение обязательства требует серьезного анализа правоприменительной практики, складывающейся в различных сферах деятельности, с участием различных субъектов и с учетом конкретных фактических обстоятельств исполнения денежных обязательств. Отсутствие таких исследований не позволяет на данном этапе сформулировать общие подходы к применению принципа вины в случаях неисполнения денежных обязательств" <*>. -------------------------------- <*> Новоселова Л. А. Проценты по денежным обязательствам. 2-е изд., испр. и доп. М.: Статут, 2003.

Тем не менее в литературе всегда делались попытки дать либо некоторое обобщающее толкование понятиям "добросовестность и разумность" или привести конкретные примеры недобросовестного и неразумного поведения. Еще Г. Ф. Шершеневич писал: "Как уполномоченные, члены правления подлежат ответственности за все совершенное ими вопреки закону, уставу и постановлениям общего собрания. Однако ответственность их не может ограничиться уклонением от данных им инструкций. Они стоят во главе торгового предприятия, управляют им на самых широких основах полномочия, и потому они не могут быть освобождены от ответственности за вред, причиняемый ими товариществу своим небрежным, невнимательным отношением к его делам" <*>. -------------------------------- <*> Шершеневич Г. Ф. Указ соч. С. 425.

Уже в этих строках была обозначена одна из проблем квалификации действий руководителя акционерного общества как добросовестных и разумных. В какой мере на квалификацию таких действий как добросовестных и разумных влияет то, осуществлялись они или нет в точном соответствии с требованиями закона, правовых актов, устава акционерного общества и решений вышестоящих органов общества. По мнению Г. Ф. Шершеневича, одно только "слепое" следование вышеперечисленным актам не может служить основанием для того, чтобы безоговорочно признавать поведение руководителя добросовестным и разумным. Эту же мысль сегодня развивают И. Иванов и Ф. Теселкин: "Одним из типичных случаев нарушения руководителем принципа добросовестности и разумности является злоупотребление правом распоряжаться имуществом компании (abuse of corporate funds). При этом вопросы ответственности руководителей особенно актуальны в случае нарушения ими порядка одобрения сделок, в совершении которых имеется заинтересованность. Вместе с тем соблюдение формальных предписаний закона не гарантирует руководителю освобождение от ответственности, если совершенная им сделка фактически нарушает интересы компании, например понижая ее конкурентоспособность или прибыльность в долгосрочной перспективе" <*>. -------------------------------- <*> Иванов И., Теселкин Ф. Указ. соч. С. 4.

Таким образом, возможно, мы не погрешим против истины, сделав следующий вывод. Поведение руководителя акционерного общества не может считаться добросовестным и разумным, если он не соблюдает нормы законов и иных нормативных актов, а также положения устава и иных документов общества, т. е. соблюдение указанных актов является необходимым условием признания поведения руководителя добросовестным и разумным. Однако соблюдение руководителем указанных актов не является достаточным условием признания его поведения таковым. Говоря о соблюдении руководителем акционерного общества при исполнении им своих обязанностей норм закона, без чего нельзя говорить о его добросовестном и разумном поведении, возможно, следует различать две ситуации. Во-первых, это соблюдение руководителем норм, регламентирующих деятельность самого акционерного общества. Эти нормы наиболее многочисленны и относятся к различным отраслям законодательства: гражданского, административного, налогового, таможенного и др. Во-вторых, поскольку добросовестно и разумно действующий руководитель акционерного общества в принципе обязан соблюдать нормы закона, то, разумеется, добросовестный и разумный руководитель обязан соблюдать и те правила, которые установлены законом для него самого, надлежащим образом выполняя обязанности, возложенные на него законом. Например, обязанность, предусмотренную ст. 82 Закона об АО. В силу указанной статьи все перечисленные в ст. 71 Закона об АО руководители акционерного общества обязаны довести до сведения совета директоров (наблюдательного совета) общества, ревизионной комиссии (ревизора) общества и аудитора общества информацию: - о юридических лицах, в которых они владеют самостоятельно или совместно со своим аффилированным лицом (лицами) 20 или более процентами голосующих акций (долей, паев); - о юридических лицах, в органах управления которых они занимают должности; - об известных им совершаемых или предполагаемых сделках, в которых они могут быть признаны заинтересованными лицами. Если руководитель не исполнил указанной обязанности, его действия нельзя назвать добросовестными и разумными <*>. -------------------------------- <*> Руководители, нарушившие положения ст. 82 Закона об АО, могут быть привлечены к ответственности не только на основании ст. 71, но и ст. 84 Закона. Пункт 2 ст. 84 Закона об АО предусматривает, что лицо несет перед обществом ответственность в размере убытков, причиненных им обществу.

Весьма интересное мнение по вопросу об обстоятельствах, которые должны исключать привлечение руководителя акционерного общества к ответственности, высказывает Б. Р. Карабельников. Таковыми, по его мнению, следует считать обстоятельства, которые в силу ст. 239 ТК РФ исключают возможность привлечения работника к материальной ответственности. В силу указанной статьи "материальная ответственность работника исключается в случаях возникновения ущерба вследствие непреодолимой силы, нормального хозяйственного риска, крайней необходимости или необходимой обороны либо неисполнения работодателем обязанности по обеспечению надлежащих условий для хранения имущества, вверенного работнику" <*>. -------------------------------- <*> Карабельников Б. Р. Указ. соч. С. 33.

При этом Б. Р. Карабельников обращает внимание на то, что понятие "нормальный хозяйственный риск", очевидно, родственно категории "соблюдение обычаев делового оборота", предусмотренной корпоративным правом. И далее он пишет о том, что, хотя это понятие "не раскрывается в тексте ТК РФ, в доктрине трудового права к оправданному риску относят: 1) действия, соответствующие современным знаниям и опыту; 2) ситуацию, когда поставленная цель не могла быть достигнута иначе; 3) ситуацию, когда приняты меры для предотвращения ущерба; 4) действия, когда объектом риска являются материальные ценности, но не жизнь и здоровье человека. Наличие названных обстоятельств также свидетельствует об отсутствии вины руководителя" <*>. -------------------------------- <*> Там же.

По нашему мнению, следует учесть одно обстоятельство. Согласно ст. 5 ГК РФ обычай делового оборота, т. е. "сложившееся и широко применяемое в какой-либо области предпринимательской деятельности правило поведения, не предусмотренное законодательством, независимо от того, зафиксировано ли оно в каком-либо документе", является источником права, регулирующим отношения между участниками гражданского оборота. Следовательно, обязанность руководителя акционерного общества соблюдать обычаи делового оборота является таким же необходимым условием его добросовестного и разумного поведения, как обязанность соблюдать нормы закона и иных правовых актов. Но в соответствии со ст. 5 ГК РФ лишь обычаи делового оборота, применяемые в какой-либо области предпринимательской деятельности, являются источником права. Не случайно, в Постановлении Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ N 6/8 специально подчеркнуто, что "под обычаем делового оборота, который в силу статьи 5 ГК может быть применен судом при разрешении спора, вытекающего из предпринимательской деятельности, следует понимать не предусмотренное законодательством или договором, но сложившееся, т. е. достаточно определенное в своем содержании, широко применяемое в какой-либо области предпринимательской деятельности правило поведения, например традиции исполнения тех или иных обязательств и т. п.". В том случае, когда речь идет о необходимости оценки судом поведения руководителя акционерного общества как добросовестного и разумного исходя из соблюдения обычаев делового оборота руководимым им обществом, никаких принципиальных правовых проблем не возникает, поскольку общество является коммерческой организацией и занимается именно предпринимательской деятельностью. Добросовестный и разумный руководитель обязан обеспечить соблюдение обществом не только норм закона и иных правовых актов, но и обычаев делового оборота, применяемых в той области предпринимательской деятельности, какой занимается общество. Но в какой мере можно оценивать деятельность руководителя с точки зрения соблюдения им каких-либо обычаев делового оборота как правил поведения непосредственно самого руководителя? Ведь из всех названных в ст. 71 Закона об АО руководителей лишь для одного из них - управляющей организации или управляющего - подобная деятельность по руководству акционерным обществом, бесспорно, является деятельностью предпринимательской. Тем не менее представляется, что в силу уже одного того, что п. 3 ст. 71 Закона об АО содержит прямую, хотя и не очень удачно сформулированную, отсылку к обычным условиям делового оборота, эти условия (обычаи делового оборота) должны рассматриваться как правила, обязательные для соблюдения всеми руководителями акционерного общества, названными в ст. 71 Закона об АО. Проблема состоит лишь в том, что сегодня еще весьма затруднительно говорить "о сложившихся, т. е. достаточно определенных в своем содержании, широко применяемых правилах поведения" руководителей юридического лица <*>. -------------------------------- <*> В некоторой степени в качестве подобных правил поведения руководителей хозяйственных обществ могут рассматриваться правила, сформулированные в Кодексе корпоративного поведения (распоряжение ФКЦБ от 4 апреля 2002 г. N 421/р "О рекомендации к применению Кодекса корпоративного поведения").

Разумеется, в качестве возможных обычаев делового оборота (правил поведения руководителя) могут быть приняты те, которые выделил, основываясь на нормах российского, хотя бы и трудового, законодательства Б. Р. Карабельников. Однако многие исследователи в этой области обращаются к более развитому зарубежному законодательству и более богатой судебной практике его применения. "Важно отметить, - пишут И. Иванов и Ф. Теселкин, - что по российскому законодательству руководитель не несет ответственности за принятие неверного коммерческого решения... Вместе с тем российское законодательство не знает случаев, когда при условии доказанности добросовестности руководителя снижаются требования к разумности решения. Распространенное на Западе правило, обозначаемое как business judgment rule, в России не действует. Согласно business judgment rule, ответственность за неверное коммерческое решение не наступает, если руководитель: а) не был заинтересован в принятом решении; б) был всесторонне проинформирован в отношении будущего решения в той степени, которую он считает разумной и в) рационально полагал, что действует в интересах компании. В российском праве сведение критерия разумности к рациональности (граничащей в зарубежной доктрине с вменяемостью) не допускается" <*>. -------------------------------- <*> Иванов И., Теселкин Ф. Указ. соч. С. 4.

Только будущее покажет, какие правила будут закреплены прямо в законе как правила добросовестного и разумного поведения руководителей, а какие из этих правил будут постепенно выработаны практикой делового оборота. Тем не менее следует обратить внимание на одно требование, о котором даже сегодня, видимо, можно говорить как о требовании, предъявляемом к каждому добросовестному и разумному руководителю. Это - требование, в силу которого руководитель должен принимать решение лишь при условии обладания всей необходимой информацией. Например, можно ли будет назвать поведение руководителя акционерного общества добросовестным и разумным, если, заключая от имени общества сделку с ценным имуществом, он не привлек к определению его цены независимого оценщика. Разумеется, речь идет о том случае, когда привлечение независимого оценщика не является обязательным в силу закона <*>. По-видимому, в тех случаях, когда определение цены имущества является для руководителя общества затруднительным в силу ли отсутствия опыта в совершении сделок с подобным имуществом, отсутствия открытой и достоверной информации о цене имущества, заключение сделки без привлечения независимого оценщика может быть признано недобросовестным и неразумным <**>. -------------------------------- <*> Если привлечение независимого оценщика является обязательным в силу закона и тем более если оценка имущества, указанная независимым оценщиком, носит обязательный характер (см.: информационное письмо Президиума ВАС РФ от 30 мая 2005 г. N 92 "О рассмотрении арбитражными судами дел об оспаривании оценки имущества, произведенной независимым оценщиком"), то несоблюдение установленной законом обязанности уже само по себе, как отмечено выше, свидетельствует о недобросовестности и неразумности руководителя. <**> См.: Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 31 мая 2005 г. N КГ-А40/4395-05.

Вместе с тем коммерческий риск в действиях руководителя акционерного общества сам по себе не может рассматриваться как свидетельство его недобросовестности и разумности. На необходимость учета при применении ст. 71 Закона об АО того, что сама предпринимательская деятельность акционерного общества носит рискованный характер, обращает внимание М. В. Телюкина: "Норма п. 3 комментируемой статьи (ст. 71 Закона об АО. - А. М.) представляется очень важной, поскольку позволяет суду оценивать конкретные обстоятельства дела при решении вопроса об ответственности членов органов управления общества. При этом следует учитывать, что, исходя из сути отношений, члены органов управления не должны привлекаться к ответственности за бизнес-решения, даже если их исполнение и привело к убыткам для общества, - должна применяться концепция, в соответствии с которой ответственность за бизнес-решения возможна, только если будет доказано, что эти решения были прямо направлены на причинение убытков общества. Иначе - если члены органов управления будут привлекаться к ответственности за обычные, в том числе рискованные, предпринимательские решения, являвшиеся разумными в конкретной обстановке, - деятельность общества будет весьма затруднена" <*>. -------------------------------- <*> Телюкина М. В. Указ. соч.

Приведенное высказывание важно еще и потому, что в нем показана разница между добросовестностью и разумностью поведения руководителя и его виновными действиями. В отличие от добросовестного и разумного поведения руководителя, которое является таковым или нет в силу объективно существующих обстоятельств, вина руководителя есть "субъективное условие гражданско-правовой ответственности. Она представляет собой такое психическое отношение лица к своему противоправному поведению, в котором проявляется пренебрежение к интересам общества или отдельных лиц" <*>. -------------------------------- <*> Гражданское право: Учебник. Т. 1 / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. 6-е изд., перераб. и доп. С. 673.

"Хотя закон не содержит необходимых и прямых на этот счет указаний, практика применения норм права не обезличивает вины причинителя вреда, разграничивая факты виновного и субъективно случайного причинения" <*>. -------------------------------- <*> Красавчиков О. А. Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности // Красавчиков О. А. Категории науки гражданского права. Избранные труды. В 2 т. Т. 2. М.: Статут, 2005. С. 439.

В силу ст. 401 ГК РФ вина руководителя акционерного общества может иметь форму умысла и неосторожности - простой или грубой. При этом согласно абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ "лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства". Очевидно, что как доказывание вины руководителя, так и доказывание обратного равно не просто. Поэтому так важно, на ком в силу ст. 71 Закона об АО и ст. 401 ГК РФ лежит бремя доказывания вины руководителя или бремя опровержения презумпции его вины. Но есть группа ситуаций, при которых наличие в действиях руководителя общества "вины" в причинении акционерному обществу убытков может быть установлено достаточно легко. Во-первых, это те случаи, когда уже была установлена вина общества в нарушении норм гражданского законодательства или в совершении правонарушения, предусмотренного нормами административного законодательства, включая налоговое, таможенное, законодательство о рынке ценных бумаг, антимонопольное законодательство, в силу чего общество было привлечено к ответственности, предусмотренной соответствующей отраслью законодательства. Вина юридических лиц "иначе и не может проявляться, как только через виновное поведение работников соответствующей организации при исполнении ими своих трудовых (служебных) обязанностей, поскольку действия работников должника по исполнению его обязательства считаются действиями должника (ст. 402 ГК РФ). Например, вина коммерческой организации, допустившей просрочку в поставке продукции из-за нехватки рабочей силы или оборудования, выражается в виновном поведении руководителя коммерческой организации, который не принял своевременно мер по устранению этих недостатков в деятельности коммерческой организации" <*>. -------------------------------- <*> Гражданское право: Учебник. Т. 1 / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. 6-е изд., перераб. и доп. С. 673 - 674.

Приведенные высказывания касаются соотношения вины руководителя и вины юридического лица при нарушении последним его гражданско-правового обязательства, однако подобный вывод может быть сделан и на основании анализа норм других отраслей российского законодательства. Так, согласно ст. 106 Налогового кодекса РФ (далее - НК РФ) налоговым правонарушением признается виновно совершенное противоправное (в нарушение законодательства о налогах и сборах) деяние (действие или бездействие) налогоплательщика, налогового агента и иных лиц, за которое НК РФ установлена ответственность. В силу подп. 2 ст. 109 НК РФ лицо не может быть привлечено к ответственности за совершение налогового правонарушения при отсутствии вины этого лица в совершении налогового правонарушения. Но при этом в соответствии с п. 4 ст. 110 НК РФ "вина организации в совершении налогового правонарушения определяется в зависимости от вины ее должностных лиц либо ее представителей, действия (бездействие) которых обусловили совершение данного налогового правонарушения" <*>. -------------------------------- <*> В Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях соответствующие положения о вине юридического лица сформулированы несколько иначе (см. ст. 2.1, 2.2, 2.4, 2.10), однако это не исключает их истолкования в том же смысле, который заложен в НК РФ.

Если установленная (доказанная) "вина" юридического лица выражалась в виновных действиях руководителя, руководитель должен нести ответственность перед обществом за убытки, выразившиеся в тех денежных суммах (штрафы, пени, проценты и т. д.), которые общество было вынуждено уплатить своему контрагенту или государству в рамках ответственности за нарушение соответственно гражданско-правовой или публично-правовой обязанности. И во-вторых, это случаи, когда сам руководитель общества был привлечен к административной или уголовной ответственности за его собственные виновные действия, совершенные вопреки интересам акционерного общества. Например, за преступление, предусмотренное ст. 201 УК РФ, за злоупотребление полномочиями, т. е. за использование лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесения вреда другим лицам, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства.

Размер ответственности руководителя

Закон об АО в ст. 71 лишь косвенно закрепляет принцип полного возмещения убытков, причиненных акционерному обществу виновными недобросовестными и неразумными действиями руководителей, совершенными вопреки интересам общества. "Закон об АО содержит нормы, согласно которым единоличный исполнительный орган общества обязан действовать "добросовестно и разумно" и несет ответственность перед обществом за убытки, причиненные "виновными действиями (бездействием), если иные основания и размер ответственности не установлены федеральными законами" (п. 2 ст. 71 Закона об АО). Аналогичные нормы есть и в ст. 44 Закона об ООО. Так как эти законы, несомненно, относятся к сфере гражданского законодательства, то очевидно, что имеется в виду полное возмещение убытков согласно ст. 15 ГК РФ, предусматривающей компенсацию как реального ущерба, так и упущенной выгоды" <*>. -------------------------------- <*> Карабельников Б. Р. Указ. соч. С. 28.

Для сравнения: в ст. 277 ТК РФ закрепление принципа полного возмещения убытков приняло форму отсылки к нормам гражданского законодательства, в соответствии с которыми должен осуществляться расчет убытков. "Так что при отсутствии "иных" норм будут применяться правила об ответственности руководителей, вытекающие из ст. 15 ГК РФ (т. е. в полном объеме, включая не только прямой действительный ущерб, но и упущенную выгоду)" <*>. Размер ответственности руководителя определяется с учетом правил ст. 393 ГК РФ. -------------------------------- <*> Карабельников Б. Р. Указ. соч. С. 31.

В некоторых случаях могут возникнуть сложности с квалификацией понесенных акционерным обществом из-за действий руководителя убытков. Так, в Постановлении Федерального арбитражного суда Московского округа <*> отмечено, что суды первой и апелляционной инстанций ошиблись, квалифицировав убытки, понесенные обществом вследствие того, что его генеральный директор продал принадлежащее обществу нежилое помещение по цене более чем в 16 раз ниже рыночной стоимости данного помещения, как прямой действительный ущерб: "Вывод суда первой инстанции о том, что убытки в виде реального ущерба возникли у ЗАО "Десница" в связи с утратой Обществом своего имущества, необходимого для хозяйственной деятельности, а именно нежилого помещения, расположенного по адресу: г. Москва, пер. Сивцев Вражек, д. 7/17, не является состоятельным. Под утратой имущества по смыслу пункта 2 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации следует понимать лишение имущества в результате неправомерных, противозаконных действий. Отчуждение имущества на основании гражданско-правовой сделки, не признанной в судебном порядке недействительной, нельзя расценивать как утрату этого имущества продавцом. Вывод суда обеих инстанций о том, что разница в цене продажи помещения и его стоимости, определенной на основании отчета о рыночной оценке стоимости спорного имущества от 16.07.2004, составляет реальный ущерб Общества, не может быть признан правильным, поскольку, во-первых, сведения отчета о рыночной стоимости носят предполагаемый характер, а во-вторых, при заключении договора купли-продажи стороны свободны в определении цены продажи имущества". -------------------------------- <*> Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 31 мая 2005 г. N КГ-А40/4395-05.

Из процитированного Постановления Федерального арбитражного суда Московского округа видно, почему кассационная инстанция сочла столь важным вопрос о правильной квалификации убытков, понесенных акционерным обществом: "По смыслу пункта 2 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации убытки делятся на два вида: реальный ущерб, под которым понимаются необходимые расходы, связанные с уменьшением, утратой наличного имущества, возникшие вследствие нарушения прав обладателя этого имущества, и упущенная выгода, как доходы, которые не были, но могли бы быть получены этим лицом, если бы его права не были нарушены. СООТВЕТСТВЕННО, В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ВИДА УБЫТКОВ, О ВЗЫСКАНИИ КОТОРЫХ ЗАЯВЛЕН ИСК, ПОДЛЕЖИТ ОПРЕДЕЛЕНИЮ КРУГ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ, ВХОДЯЩИХ В ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ, ПРОВЕРКИ И УСТАНОВЛЕНИЯ ПО ДЕЛУ" (выделено мной. - А. М.). Однако самой большой сложностью является доказывание самого факта причинения убытков обществу виновными, недобросовестными и неразумными действиями руководителя и размера этих убытков. Соответствующее бремя доказывания ложится на лицо (акционерное общество или его акционеров), требующее от руководителя возмещения этих убытков.

Условия делового оборота и условия договора с руководителем, регулирующие основания и размер ответственности руководителя

Пункт 3 ст. 71 Закона об АО устанавливает, что при определении оснований и размера ответственности членов совета директоров (наблюдательного совета), единоличного исполнительного органа общества (директора, генерального директора) и (или) членов коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции), а равно управляющей организации или управляющего должны быть приняты во внимание обычные условия делового оборота и иные обстоятельства, имеющие значение для дела. Данное положение лишь вносит дополнительную сумятицу в регулирование ответственности руководителей акционерного общества. Поскольку п. 2 ст. 71 Закона об АО прямо закрепил принцип ответственности руководителей общества за вину и принцип полного возмещения убытков, трудно объяснить, какие обычные условия делового оборота, определяющие основания и размер ответственности руководителей, должны быть приняты во внимание судом при рассмотрении соответствующего спора об ответственности. Обычные условия делового оборота и иные обстоятельства должны приниматься во внимание не при определении оснований и размера ответственности руководителя за причиненные им обществу убытки, а при определении того, было ли его поведение добросовестным и разумным, наличествует или нет в его действиях вина. Подтверждением обоснованности такого прочтения данной нормы может служить абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ: "Лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и УСЛОВИЯМ ОБОРОТА (выделено мной. - А. М.), оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства". В отличие от п. 3 ст. 53 ГК РФ, которое может быть изменено или полностью отменено не только законом, но и договором, п. 2 ст. 71 Закона об АО предусматривает, что федеральным законом могут быть установлены иные, чем предусмотрены в данном пункте, основания и размер ответственности руководителей акционерного общества. Таким образом, формально Закон об АО не допускает установления иных оснований и размера ответственности руководителей в силу договора. Правда, иным федеральным законом такая возможность может быть предусмотрена, в связи с чем возникает вопрос о допустимости включения в договоры с руководителями условий об иных основаниях и размере их ответственности за причиненные обществу убытки, чем основания и размер, указанные в ст. 71 Закона об АО. Но в какой мере нормативное регулирование ответственности руководителей общества является диспозитивным? Наиболее сложным и трудным вопросом становится вопрос о допустимости включения в договор, заключаемый между обществом и соответствующим руководителем, правил об иных основании и/или размере его ответственности. Разумеется, речь идет прежде всего о таких условиях, которые улучшают положение руководителя по сравнению с тем, как оно определено в законе (например, вводят ограниченную ответственность такого руководителя), либо вообще освобождают его от ответственности. Хотя ГК РФ и допускает включение в договор между юридическим лицом и его руководителем иных правил, чем правила, предусмотренные в п. 3 ст. 53 ГК РФ, но Закон об АО такую возможность не предусматривает. Поэтому, как представляется, ни трудовые договоры, ни договор с управляющей организацией (управляющим), ни какие-либо иные договоры, заключаемые между акционерным обществом и его руководителями, не должны содержать такие условия об основаниях и размере их ответственности перед обществом, которые были бы более мягкими, чем условия, установленные в ст. 71 Закона об АО. "В случае нарушения принципа добросовестности и разумности руководитель обязан возместить компании причиненные убытки. Убытки по российскому законодательству определяются императивно (не могут быть изменены в договоре или уставе компании) и включают прямой ущерб и упущенную выгоду" <*>. -------------------------------- <*> Иванов И., Теселкин Ф. Указ. соч. С. 4.

------------------------------------------------------------------

Название документа