Время приобретения отказополучателем правомочия требования имущественного содержания по отношению к обремененному завещательным отказом наследнику

ВРЕМЯ ПРИОБРЕТЕНИЯ ОТКАЗОПОЛУЧАТЕЛЕМ ПРАВОМОЧИЯ ТРЕБОВАНИЯ ИМУЩЕСТВЕННОГО СОДЕРЖАНИЯ ПО ОТНОШЕНИЮ К ОБРЕМЕНЕННОМУ ЗАВЕЩАТЕЛЬНЫМ ОТКАЗОМ НАСЛЕДНИКУ

О. М. КУДРЯШОВ

Кудряшов О. М., аспирант кафедры гражданско-правовых дисциплин (ВГНА Минфина России).

Переход России на рубеже 90-х гг. XX в. к иному экономическому и общественному строю предопределил необходимость законодательного дополнения механизмов распределения наследственного имущества. Одним из них выступает особое распоряжение наследодателя - завещательный отказ. Для успешного раскрытия темы настоящей статьи мы примем за основу те начала, которые положены в основание конструкции завещательного отказа римским, дореволюционным российским и советским правом. Начнем с краткого обзора вопроса о приобретении отказа, как предоставления посмертного характера, по римскому частному праву. Такое приобретение совершалось в следующие два момента. Первый момент (dies cedens) определялся смертью завещателя либо выполнением условия или истечением срока (если отказ был оставлен под отлагательным, условием или сроком). С его наступлением для легатария, пережившего этот день или зачатого к этому сроку, открывалось действие легата. Но пределы этого действия ограничивались для отказопринимателя только возникновением легатарной возможности приобрести отказ в будущем. В этом объеме возникшее право на легат становилось передаваемым и по наследству. Второй момент (dies veniens) определялся принятием наследства лицом, обязанным к выдаче или исполнению отказа. Доживший до него легатарий окончательно вступал во все правоотношения, вытекающие из юридического действия отказа. Потенциальное право, определяемое dies cedens, для него превращалось уже в право динамическое - приобрести назначенный ему легат <1>. -------------------------------- <1> Чиларж К. Ф. Учебник институций римского права / Под ред. проф. В. А. Юшкевича. М., 1901. С. 422 - 423.

Остановимся теперь на тех позициях, которые занимало по этой проблеме дореволюционное российское право. Укажем на К. Н. Анненкова и Г. Ф. Шершеневича, которые считали, что легатарий для окончательного приобретения отказа должен обратиться с требованием о его выдаче к наследнику <2>. Эта идея получила подробное обоснование в статьях Н. Г. Вавина. Свободу выбора отказополучателя в отношении принятия легата или отклонения такого предоставления он выводил из принципа, что силой закона никто не может быть принужден ни осуществлять прав, ему принадлежащих, ни отказываться от таковых <3>. В другом месте применительно к действующим в то время гражданским законам ученый выделил два момента в процессе приобретения отказа: 1) смерть наследодателя и 2) принятие отказа, каковым легатарий ставит себя в положение субъекта отказанного ему права. -------------------------------- <2> Анненков К. Н. Отказы по духовному завещанию // Журнал гражданского и уголовного права. 1892. Кн. 1. С. 61; Шершеневич Г. Ф. Курс гражданского права. Тула, 2001. С. 706. <3> Вавин Н. Г. О некоторых важнейших моментах легатарного права // Журнал Министерства юстиции. 1914. N 3. С. 85.

В советской юридической литературе эту точку зрения поддержал В. И. Серебровский: "Так как Гражданский кодекс в отношении наследников придерживается правила о необходимости принятия ими наследства... то это правило можно было бы применить и в отношении отказополучателей" <4>. Впрочем, автор менял свой взгляд. В его более поздней работе "Очерки советского наследственного права" мы встречаем следующий тезис: "Отказополучатель становится кредитором наследника в момент открытия наследства. Каких-либо заявлений с его стороны о желании воспользоваться установленным в его пользу правом не требуется" <5>. Приведенное высказывание в значительной степени предопределило позднейшие мнения по этому вопросу. -------------------------------- <4> Серебровский В. И. Наследственное право: Комментарий к ст. 416 - 435 Гражданского кодекса РСФСР. М., 1925. С. 42 - 43. <5> Серебровский В. И. Очерки советского наследственного права // Избранные труды по наследственному и страховому праву. М., 1997. С. 156.

Благодаря упомянутой работе Н. Г. Вавина вопрос о приобретении отказа в странах романо-германской правовой семьи на начало XX в. представляется уже во многом разработанным. У нас не возникает сомнения в достоверности ее результатов, поэтому ограничимся только цитированием: "Новейшие западноевропейские законодательства в отступление от права римского отринули за dies veniens его юридическое значение в процессе приобретения отказа... Если dies veniens и учитывается в некоторых новейших кодексах, то только как внешний момент, с которого для легатария возникает право требовать исполнения отказа, но ни в коем случае не как момент, сообщающий отказу его окончательную силу. Что касается dies cedens, то последнему новейшие законодательства, в связи с их отрицанием dies veniens, придали более категорическое значение, чем он имел в римском праве. С фактом пережития легатарием момента смерти наследодателя они соединяют уже не одно возникновение для наделенного голой возможности получить в будущем легатарное предоставление, а самый факт приобретения им права на оставленный в его пользу отказ (art. 1014 Code civil, § 2176 ГГУ, ст. 684 Австрийского уложения), причем весь процесс приобретения легатарием данного права определяется и исчерпывается только этим одним моментом". Здесь мы подошли к проблеме толкования норм п. 1, 3 и 4 ст. 1137 ГК РФ во взаимосвязи с подп. 4 п. 2 ст. 1135 ГК РФ. Сначала соединим отрывочные замечания по исследуемой проблеме наших ученых-юристов. К. В. Ярошенко пишет, что субъективное право на соответствующее имущественное предоставление, составляющее содержание завещательного отказа, возникает в случае, если отказополучатель подтвердит желание приобрести это право, т. е. если он примет завещательный отказ <6>. Если бы можно было с полной достоверностью предположить, что взгляды К. Б. Ярошенко разделялись рабочей группой, непосредственно занимавшейся подготовкой текста части третьей ГК, то приведенная фраза подкрепляла бы выводы, полученные с помощью метода сравнительного правоведения. Но эти обстоятельства нами не установлены. Поэтому следует привести мнение другого автора Ю. К. Толстого, замечания и предложения которого использовались в ходе работы над проектом: "...принятие права на получение завещательного отказа со стороны отказополучателя не требуется... оно возникает у легатария в момент открытия наследства..." <7>. -------------------------------- <6> Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации / Под ред. А. Л. Маковского, Е. А. Суханова. М., 2002. С. 141. <7> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (постатейный). Часть третья / Под общей ред. А. П. Сергеева. М., 2002. С. 131 - 132.

Если первая часть этого высказывания ясно выражает позицию Ю. К. Толстого, то вторая допускает двоякое понимание. Зададимся вопросом, что представляет собой право легатария в промежуток времени между открытием наследства и его принятием наследником. Ряд авторов придают такому праву значение правомочия требования, тем самым расширяя границы его реализации в принудительном порядке вплоть до дня смерти наследодателя <8>. Такое понимание вызывает следующие возражения: а) правомочие требования является составной частью содержания обязательства, а на изучаемом этапе наследственного правопреемства отсутствует пассивная сторона; б) легатарий не может прибегнуть к принудительному осуществлению своего права и получить удовлетворение от должника. -------------------------------- <8> Советское гражданское право. Т. 2 / Под ред. проф. О. А. Красавчикова. М., 1969. С. 511; Гражданское право. Т. 2 / Под ред. Ю. Х. Калмыкова, В. А. Тархова, З. И. Цыбуленко. Саратов, 1995. С. 483.

Все это позволяет считать, что здесь нет обязательства в смысле п. 1 ст. 307 и п. 1 ст. 308 Гражданского кодекса России, а следовательно, должно быть отвергнуто и утверждение, что правомочие требования легатария возникает с момента смерти наследодателя. Объединяя полученные данные с представлением о праве отказополучателя как правообразовательном правомочии, мы получаем истинный смысл норм подп. 4 п. 2 ст. 1135 ГК РФ, п. 1, 3 и 4 ст. 1137 ГК РФ: обязательство между лицом, призванным к наследованию, и легатарием возникает только с момента совершения отказополучателем односторонне обязывающей сделки, направленной на принятие завещательного отказа. Отсюда вопрос, поставленный в начале настоящей статьи, имеет два решения в зависимости от того, когда легатарий выражает волю на получение завещательного отказа. Разберем следующие ситуации: 1) отказополучатель изъявляет волю на принятие обращенного к нему предложения после открытия наследства, но до его принятия наследником; 2) легатарий приобретает отказ после принятия наследником наследства в течение оставшейся части трехлетнего срока (п. 4 ст. 1137 ГК РФ). При первом решении у отказополучателя (исполнителя завещания) возникает правомочие требования имущественного содержания по отношению к наследнику (в том числе право на иск об исполнении легатарного предоставления) в момент принятия им наследства, при втором - в случае восприятия наследником волеизъявления легатария. Другая особенность касается формы, в которую должно быть облечено волеизъявление отказополучателя. Здесь возможны следующие варианты. Легатарий подает (направляет) письменное заявление о принятии завещательного отказа: 1) нотариусу до принятия наследником наследства по месту его открытия; 2) наследнику после принятия им наследственной массы. На основании сопоставления иных положительных действий с местом и временем их совершения также можно сделать вывод о приобретении отказополучателем правомочия требования к обремененному легатом наследнику (например, проживание легатария в жилом помещении, если право на владение и пользование им составляет предмет легата). Но не любая форма, в которой воля гражданина находит свое внешнее выражение, будет надлежащей для установления обязательства. Так, проявление воли в виде подачи искового заявления в суд (как один из неформальных способов принятия наследства) не повлечет ожидаемых субъектом правовых последствий до принятия наследником наследства (перехода выморочного имущества в порядке наследования к РФ) или до момента его извещения о волеизъявлении отказополучателя. Провести аналогию с техническим приемом, позволяющим предъявлять иски кредиторам наследодателя к наследственному имуществу до уточнения правопреемников (п. 3 ст. 1175 ГК РФ), здесь невозможно.

------------------------------------------------------------------

Название документа