Сделки с заинтересованностью: теория и практика

СДЕЛКИ С ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬЮ: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА

С. МИХАЙЛОВ

Семен Михайлов, кандидат юридических наук, старший юрист юридической фирмы "Вегас-Лекс".

Опираясь на положения органической теории юридического лица и судебную практику, автор исследует основные проблемы института сделок с заинтересованностью.

Органическая теория юридического лица и сделки с заинтересованностью

Важность и необходимость существования в российском законодательстве института регулирования процедуры совершения хозяйственным обществом сделок с заинтересованностью не вызывают сомнений. Но в настоящее время существует потребность в его модернизации в соответствии с запросами развивающегося и усложняющегося хозяйственного оборота. Поскольку указанный институт комплексно связан с такими проблемами, как правосубъектность и функциональное разделение ролей и компетенции между органами хозяйственного общества, а также с вопросами совершения гражданско-правовых сделок, ответственности и последствий сделок с заинтересованностью в рамках корпоративных и гражданских правоотношений, то очевидно, что для оптимального удовлетворения данной потребности нужно исходить из наиболее обоснованной на сегодняшний день концепции хозяйственного общества как юридического лица. В данном случае речь идет об органической теории, согласно которой органы управления являются непосредственными носителями и выражением правосубъектности юридического лица. При этом деятельность соответствующих органов имеет своим юридическим основанием нормы закона, а не делегирование им полномочий участниками или учредителями юридического лица. Актуальность органической теории обусловлена тем, что в ней отдается приоритет самостоятельной правосубъектности юридического лица. Хозяйственное общество обладает своими собственными интересами, которые не являются выражением интересов его участников, а тем более управляющих или трудового коллектива. Вместе с тем интересы общества, естественно, отражают потребности этих групп. Данная концепция вопрос о балансе интересов в обществе разрешает в пользу самого общества. В противном случае рассуждения о самостоятельной правосубъектности последнего выглядели бы сомнительно. Приоритет интересов хозяйственного общества в данном случае обоснованно называется балансом интересов, поскольку именно такое положение дел обеспечивает равновесие интересов участников общества (между самими участниками), управляющих, трудового коллектива и общества. Обратимся к одной из проблем, существующих внутри рассматриваемого института, и попытаемся выяснить, каково значение решения общего собрания или совета директоров юридического лица об одобрении совершения исполнительным органом общества сделки с заинтересованностью в качестве корпоративной сделки и как соотносится такое решение с гражданско-правовой сделкой с третьим лицом. Для этого необходимо ответить на вопрос о распределении функциональных ролей органов юридического лица. Как было отмечено, органы юридического лица являются выражением его правосубъектности. При этом в обществе обязательно имеется орган, отражающий интересы его участников, - общее собрание участников (акционеров). Понятно, что интересы акционеров основаны на их вещном праве собственности на акции (доли) хозяйственного общества, т. е. общее собрание - это форум собственников акций (долей), который в случае немногочисленного состава участников может осуществлять стратегическое управление. Однако даже в такой ситуации целесообразно иметь специальный орган для выполнения данной функции - совет директоров, который, собственно, и должен в силу закона и учредительных документов представлять общество в отношениях с третьими лицами и заключать гражданско-правовые сделки от его имени. Сегодня весьма распространено ошибочное мнение о том, что сделки с заинтересованностью имеют сложный юридический состав, поскольку для заключения такой сделки органы общества якобы должны произвести ряд последовательных действий. Однако согласно органической теории сделка совершается органом управления обществом (под которым подразумевается прежде всего исполнительный орган), поэтому соответствующий факт сам по себе является достаточным юридическим основанием для возникновения гражданского правоотношения с третьим лицом. При этом никакого решения другого органа юридического лица не требуется. Вместе с тем законодательство учитывает, что физическое лицо (управляющий), выступающее в роли исполнительного органа юридического лица, объективно может иметь собственные интересы, отличающиеся от интересов общества, от имени которого оно действует и которое возглавляет. На этом и базируется выделение института сделок с заинтересованностью. Закон принимает во внимание интересы управляющего, выражающиеся в родственных, имущественных, организационно-управленческих и юридических отношениях. И поскольку в данных ситуациях обществу может быть нанесен ущерб, совершение таких сделок ставится под контроль органов, отражающих интересы других субъектов корпоративных отношений. Предполагается, что они при этом должны отстаивать интересы прежде всего самого общества. Так, российское акционерное законодательство предусматривает, что отсутствие предварительного одобрения сделки с заинтересованностью со стороны общего собрания или совета директоров может повлечь признание такой сделки недействительной (т. е. и закон признает, что сделка уже совершена) <1>. -------------------------------- <1> Статьи 81, 83, 84 Федерального закона от 26.12.1995 "Об акционерных обществах".

На практике суды зачастую испытывают затруднения с определением юридического значения решения общего собрания или совета директоров при совершении сделки с заинтересованностью. В частности, в деле N А36-318/6-04, рассмотренном ФАС Центрального округа 9 сентября 2005 г. в кассационной инстанции, судья, руководствуясь мнением о сложном составе сделки с заинтересованностью, исходил из того, что решение совета директоров является необходимым элементом такой сделки. Соответственно, он полагал, что если суд согласится с исковым требованием о недействительности сделки, то в качестве ее составной части придется признать недействительным и решение совета директоров. Однако решение совета директоров не является гражданско-правовой сделкой и, следовательно, не может быть признано недействительным (ничтожным) на основании ст. 166 ГК РФ. Следуя данной логике, судья пришел к выводу о том, что поскольку сделки с заинтересованностью своей составной частью требуют одобрения совета директоров или общего собрания, то они вообще не могут быть признаны недействительными. Очевидно, что такой вывод противоречит установкам закона. Между тем разобраться в данном хитросплетении не так уж и сложно, если не забывать, что сделки с заинтересованностью существуют в двух плоскостях: в гражданско-правовой (правоотношение общества с третьим лицом, для которого достаточно действий управляющего как исполнительного органа общества) и корпоративной (правоотношение управляющего с обществом, которое требует одобрения общим собранием или советом директоров сделки с заинтересованностью). Дефект корпоративного правоотношения - отсутствие одобрения - может повлечь недействительность гражданско-правовой сделки с третьим лицом по иску самого общества или его акционера. При этом нужно понимать, что решение совета директоров или общего собрания об одобрении сделки с заинтересованностью в широком смысле также является гражданско-правовой сделкой, так как корпоративные правоотношения входят в состав частноправовых отношений. Отметим, что Н. В. Козлова обоснованно именует акты органов управления обществом корпоративными сделками <2>. -------------------------------- <2> Козлова Н. В. Правосубъектность юридического лица. М., 2005. С. 384.

Установки совета директоров и общего собрания иногда именуют управленческими решениями, но подобная игра терминов не должна вводить в заблуждение. Если решения общего собрания и совета директоров имеют юридическое значение для корпоративных правоотношений, т. е. влекут возникновение, изменение или прекращение корпоративных прав и обязанностей для участников общества, управляющих и самого общества <3>, то их следует квалифицировать в качестве корпоративных сделок и, следовательно, распространять на них общие положения о частноправовых сделках, в том числе и о недействительности таковых (конечно, с учетом основ и особенностей корпоративного законодательства). -------------------------------- <3> Господствующая на сегодняшний день концепция состава участников корпоративного правоотношения называет следующих его субъектов: само хозяйственное общество; его участники; управляющие, формирующие органы управления обществом. Некоторые авторы расширяют данный субъектный состав и вводят в него кредиторов и трудовой коллектив общества, которые, конечно, имеют фактический интерес в деятельности общества, но это само по себе не дает им права на статус участников корпоративного правоотношения.

По указанному выше делу суды апелляционной и кассационной инстанций, как кажется, пришли к верному мнению о том, что, исходя из существа сделок, закон предъявляет к различным частноправовым отношениям разные требования, а именно: решения совета директоров в рамках корпоративного правоотношения оцениваются по одним критериям, специально установленным для них законом, а гражданско-правовые сделки - по другим. Так, в упомянутом Постановлении по делу N А36-318/6-04 ФАС Центрального округа от 9 сентября 2005 г. суд отметил, что решение совета директоров ОАО "Липецкцемент" от 22 января 2002 г. о заключении сделки с заинтересованностью должно содержать конкретные сведения относительно этой сделки. В данном случае имеется в виду, что названное решение (представленное ответчиком) не только имеет признаки фальсификации, но еще и не отвечает требованиям п. 6 ст. 83 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. "Об акционерных обществах" (далее - Закон об акционерных обществах) о том, что в решении об одобрении сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, должны быть указаны лицо (лица), являющееся ее стороной (сторонами), выгодоприобретателем (выгодоприобретателями), цена, предмет сделки и иные ее существенные условия.

Заинтересованные лица

Обратимся к проблеме определения состава лиц, признаваемых заинтересованными в совершении сделки хозяйственным обществом. Круг таких лиц, определяемый в соответствии с российским корпоративным законодательством, чрезвычайно широк, что обусловлено размытостью функциональной структуры органов общества в российском праве <4>. Например, общее собрание акционеров отечественным законодательством признается высшим органом управления обществом, что удивляет, поскольку в иностранных правовых системах участие в управлении обществом в рамках общего собрания ограничивается формированием персонального состава действительных органов управления (стратегического и текущего) и контроля. -------------------------------- <4> См.: Михайлов С. В. Категория интереса в российском гражданском праве. М., 2002. С. 160.

Однако по российскому корпоративному праву органы управления обществом представляют собой единое целое. При этом решения принимаются, как правило, строго "вертикально" - воля участников полностью формирует волю органов управления. Явный дисбаланс в сторону удовлетворения интересов участников общества ведет к построению монополистических холдинговых систем, звенья которых, формально являясь юридическими лицами, лишены возможности реализовать свои интересы, т. е. лишены полноценной правосубъектности. В результате того, что почти все органы общества (кроме ревизионной комиссии) являются органами управления, возникает ситуация, при которой все формирующие их лица так или иначе должны признаваться заинтересованными. Данное положение находится в явном диссонансе с требованием практики о сокращении круга заинтересованных лиц, который к тому же необходимо сделать более понятным и прозрачным. Например, по рассматриваемому в статье арбитражному делу суд первой инстанции согласился с тем, что директор является заинтересованным лицом в совершении оспариваемых сделок, поскольку в период их заключения между ответчиком N 1 и ответчиком N 2 он одновременно исполнял обязанности директора ООО "Ситовка" (ответчик N 1, дочернее общество истца - ОАО "Липецкцемент") и председателя АКФХ "Ситовская" (ответчик N 2). Однако суд отказал в удовлетворении иска о признании недействительными сделок с заинтересованностью, совершенно запутавшись в круге заинтересованных лиц и указав в своем решении, что оспариваемые сделки заключены с соблюдением надлежащего порядка, так как: 1) они были одобрены общим собранием АКФХ "Ситовская" и 2) совершены по поручению генерального директора ОАО "Липецкцемент". Первая ошибка заключается в том, что истец - ОАО "Липецкцемент" - указал на нарушение порядка совершения сделок с заинтересованностью своего дочернего общества - ООО "Ситовка" (ответчик N 1), а в решении суда отмечено, что соответствующий порядок соблюден, поскольку заключение оспоренных сделок одобрено общим собранием АКФХ "Ситовская" (ответчик N 2). Вторая мотивировка суда также выглядит спорной, поскольку даже без учета косвенных признаков фальсификации поручение генерального директора ОАО "Липецкцемент" по заключению спорных сделок в данном случае не имеет юридической силы, так как единственным участником ООО "Ситовка" является его учредитель - ОАО "Липецкцемент", а в уставе ООО "Ситовка" закреплено, что решение вопроса о совершении сделки с заинтересованностью относится к исключительной компетенции учредителя общества, принимается советом директоров ОАО "Липецкцемент" и оформляется письменно. Отмеченные ошибки суда первой инстанции, исправленные вышестоящими судами, тем не менее указывают на то, что круг заинтересованных лиц необходимо очертить более четко. По крайней мере, при формировании соответствующего перечня в корпоративном законодательстве не должно быть отсылок к иным нормативным актам посредством применения смежной категории - аффилированные лица. Таким образом, более строгая функциональная дифференциация органов общества поможет сократить круг заинтересованных лиц. Если общее собрание перестанет обозначаться в качестве органа управления, то участники общества будут выведены из состава заинтересованных лиц. Что касается прочего распределения ролей, то совет директоров представляет собой орган управления с полномочиями принятия стратегических решений; исполнительный орган (единоличный или коллегиальный) - орган управления, осуществляющий оперативную деятельность и непосредственно выражающий волю общества в отношениях с третьими лицами (т. е. полномочный заключать любые гражданско-правовые сделки); ревизионная комиссия - контролирующий орган, который должен проводить мониторинг сделок с заинтересованностью и в случае неисполнения требования об их одобрении общим собранием или советом директоров доводить это до сведения лиц, имеющих право на предъявление иска. Отметим, что законодателю следует задуматься о повышении роли и значимости контрольной функции в организации деятельности юридического лица. Напомним, что в современной редакции Закона об акционерных обществах и Федерального закона от 8 февраля 1998 г. "Об обществах с ограниченной ответственностью" ревизионная комиссия не называется органом общества. При этом соответствующие коррективы должны привести к тому, что функциональной целью деятельности ревизионной комиссии станет контроль за соблюдением интересов самого общества, а не его участников и других субъектов корпоративных отношений.

Сделки с заинтересованностью и уголовно-правовые действия управляющих

Вернемся к доктринальным положениям о юридической основе института регулирования совершения сделок с заинтересованностью, которые определяют практическое соотношение частноправового существа данного института с уголовно-правовыми действиями управляющих. Так, А. В. Габов безосновательно считает, что интерес в институте регулирования сделок с заинтересованностью в конечном счете проявляется как субъективная категория, и сетует, что закон не видит разницы между интересом и заинтересованностью <5>. Иными словами, по его мнению, закон, имея в виду субъективную (целевую) психологическую направленность действий управляющих вопреки интересам общества и его участников, не различает объективную категорию интереса и субъективный процесс его реализации. При этом надо понимать, что категория интереса не входит в субъективное право, так как право является средством реализации интереса лица, а средство никак не может являться составной частью явления, достижению которого оно служит. -------------------------------- <5> Габов А. В. Сделки с заинтересованностью в практике акционерных обществ: проблемы правового регулирования. М., 2005. С. 22.

Если мы станем руководствоваться концепцией интереса как субъективной категорией, то придем к неприемлемому выводу, что в каждом случае заинтересованному лицу необходимо доказывать наличие или отсутствие умысла причинить ущерб обществу той или иной сделкой. Однако существо рассматриваемого института состоит не в этом, а в том, что закон учитывает такие связи управляющего, в которых объективно проявляется категория интереса (ведь общественные отношения - это форма бытования интереса). К ним относятся ранее упоминавшиеся отношения (родства, владения и т. д.), которые могут служить основой для субъективных действий управляющего по реализации интересов, идущих вразрез (конфликтующих) с интересами общества. Важно также учесть, что орган общества, уполномоченный одобрить сделку с заинтересованностью, оценивает вовсе не субъективное отношение управляющего к совершению сделки, а объективные экономические ее последствия и то, насколько они соответствуют интересам самого общества. Кстати, полученный вывод позволяет ответить на вопрос, все ли сделки с заинтересованностью, совершенные с нарушением порядка их заключения, должны признаваться недействительными по формальным признакам. Совершенно очевидно, что нет, так как дефект внутреннего корпоративного отношения должен подрывать судьбу внешней сделки с третьим лицом только при нанесении ущерба (убытков) обществу (а не истцу - участнику общества), наличие которого и надлежит доказывать в суде. Здесь фактически необходимо отступление от общей презумпции виновности управляющих в совершении сделки с заинтересованностью. Кстати, такая презумпция до сих пор не введена в действующее корпоративное законодательство. Правильное понимание юридического значения категории интереса в институте регулирования совершения сделок с заинтересованностью помогает оценить то, насколько важно четкое законодательное определение круга заинтересованных лиц, не допускающее оценочных конструкций и усмотрения суда. Вместе с тем полномочия управляющих в отношении возглавляемого ими юридического лица настолько широки, что они могут с помощью разных схем умышленно причинять вред обществу для достижения своих корыстных целей и при этом "уходить" из поля частноправового регулирования сделок с заинтересованностью. И здесь, по сути, речь идет о совершении уголовных деяний. Только в таких случаях и следует оценивать субъективное отношение управляющих к заключению ими сделок с заинтересованностью, нанесших ущерб обществу. В связи с этим нельзя забывать о том, что уголовное деяние, формально проведенное как гражданско-правовая сделка, не перестает быть преступлением, поэтому даже сделкам, оформленным с соблюдением процедуры одобрения, должна быть дана уголовно-правовая квалификация, если они носят преступный характер. Автор настоящей статьи участвовал в защите интересов ОАО "Рязанская ГРЭС" и ОАО "Костромская ГРЭС" от исковых требований о взыскании с них вексельного долга со стороны юридических лиц - векселедержателей, контролируемых группой бывших управляющих Московского межрегионального коммерческого банка (ММКБ) (далее - Межрегионбанк) и МАКБ "Часпромбанк", которые мошенническим путем под предлогом обеспечения кредитов в 1995 - 1996 гг. добились отчуждения простых векселей названных электростанций на крупную сумму. Дела рассматривались в Арбитражном суде Московской области (одно из этого ряда аналогичных дел имеет номер А41-К1-14235-14244/99). В решении суда первой инстанции от 21 июня 2005 г. отмечено, что названные вексельные должники на основании п. 17 Положения о переводном и простом векселе имеют право на личное вексельное возражение, так как лица, предъявившие векселя к взысканию, зная о недействительности сделки, повлекшей выпуск векселей, сознательно действовали в ущерб векселедателям, ответчикам по делу - ОАО "Рязанская ГРЭС" и ОАО "Костромская ГРЭС" <6>. -------------------------------- <6> Решения не публиковались.

Суд в резолютивной части своего решения обоснованно не сослался на нормы корпоративного законодательства о заключении сделок с заинтересованностью, так как совершение ряда сделок между формально разными юридическими лицами имело целью создать видимость нормального гражданского оборота векселей. Таким образом, бывшие управляющие Межрегионбанка и МАКБ "Часпромбанк" пытались нанести ущерб федеральным электростанциям посредством судебного взыскания с них искусственно созданной преступным путем крупной вексельной задолженности. Материалами предварительного следствия установлена и в судебном заседании арбитражного суда не опровергнута организационная зависимость многих предприятий и кредитных организаций, через которые проходили векселя электростанций. Принимая во внимание обстоятельства, выявленные в рамках уголовного дела, учитывающего всю совокупность связей между участниками группы лиц, организовавших оборот векселей и оценку их субъективного отношения к совершенным деяниям, арбитражный суд констатировал: "Следствием установлена организационная зависимость многих предприятий и кредитных организаций, через которые проходили векселя электростанций. Н. М. Калашникова была генеральным директором ОАО "Фарфор-Керамика-ЭКО", затем ЗАО "Инвестстрой", одновременно работая главным бухгалтером ОАО "Интермобилиум". В. А. Шевляков в качестве генерального директора ОАО "Интермобилиум" оформлял взнос в уставный капитал КБ "Фили", а забирал векселя ГРЭС из этого банка в счет внесенного паевого взноса уже будучи генеральным директором ОАО "Экопроминвест". Е. В. Федотов находился в должности генерального директора ОАО "Фарфор-Керамика-ЭКО", "Фонд Экология Жизни", "Экопроминвест", "Суперкерамика". Названные юридические лица являлись крупнейшими пайщиками МИБ "Конкорд". Следствием установлена эмиссия фирмами, руководимыми Е. В. Федотовым, Н. М. Калашниковой и В. А. Шевляковым, своих векселей, которые они использовали в оформлении сделок с векселями электростанций. Индоссаменты последних учинялись подставными лжефирмами. Создавалась видимость приобретения ценных бумаг у предприятий, не связанных с их первоначальными приобретателями. Цепочки передач векселей и индоссаментов становились максимально длинными и запутанными. Таким образом, исследование учредительских отношений между участниками вексельного обращения, руководящего состава всех названных хозяйствующих субъектов также позволяет прийти к выводу о неизбежной осведомленности названного круга лиц по поводу первичного безосновательного завладения векселями энергетических станций, их использования в последующем обороте ценных бумаг. Взаимная связь всех названных юридических лиц, персональный состав руководства каждого хозяйствующего субъекта, их взаимодействие и взаимозависимость не позволяют усомниться в том, что каждое из лиц, участвующих в деле, было в достаточной степени осведомлено об обстоятельствах, связанных с завладением векселями, безвозмездным характером их приобретения, последовательности передачи и, как следствие, недобросовестности первого и последнего векселедержателя. Форма вины, степень участия каждого должностного лица в совершении противоправных действий, направленность умысла, степень организованности устанавливаются и конкретизируются в порядке уголовного судопроизводства для иных целей. Таким образом, по совокупной оценке исследованных доказательств арбитражный суд приходит к выводам о наличии между векселедержателями учредительских, организационных, экономических связей, их подконтрольности одному кругу лиц, выступающих в качестве руководителей акционерных обществ, что свидетельствует об осведомленности по поводу безосновательного первоначального и последующего приобретения векселей. Следовательно, векселедержатель должен был знать и знал как до, так и в момент приобретения векселей об отсутствии обязательств, лежащих в основе выдачи каждого из них". Итак, основанием судебного решения стала недобросовестность лиц, преступным путем завладевших векселями. Взаимные организационные, юридические и иные связи между этими лицами подтверждали то, что они целенаправленно стремились нанести ущерб федеральным электростанциям (т. е. исходя из своего интереса податели иска умышленно действовали против интересов ответчиков). Отметим, что суд, констатируя отношения аффилированности и заинтересованности между юридическими лицами, участвовавшими в обороте векселей, правильно не сделал ссылки на положения корпоративного законодательства о сделках с заинтересованностью, так как он дал оценку субъективному отношению лиц к своим действиям по совершению преступления как недобросовестным действиям применительно к п. 17 Положения о переводном и простом векселе. Приведенные выше доводы, в том числе и решение арбитражного суда по конкретному делу, позволяют трактовать интерес в исследуемом в данной статье институте как объективную категорию (несмотря на закрепившийся термин "сделки с заинтересованностью"). Такой подход вкупе с основными положениями органической теории юридического лица позволит законодателю правильно и непротиворечиво регулировать корпоративные отношения в случаях заинтересованности управляющих в совершении обществом сделки.

Название документа